Л. С. Мамут Макаренко В. П

Глава 1

В трудах по истории марксистско-ленинской фи­лософии и теории диалектики показано, что становле­ние диалектико-материалистического метода исследо­вания происходило в рамках социально-политической проблематики [6; 7; 13; 26; 28; 30; 32; 38; 39; 40; 43; 51; 59]. Как эта особенность генезиса марксизма ска­залась на развитии взглядов молодого Маркса на со­циальную природу бюрократии?

§ 1

Что такое

бюрократическое

отношение?

По словам В. И. Ленина, в статьях из «Рейнской газеты» «...намечается переход Маркса от идеализма к ма­териализму и от революционного демократизма к коммунизму» [2, 26, 82]. Начало этого перехода и определяет специфику Марксова анализа бюрократии. Он начинается с изучения ряда явлений социальной действительности. Речь идет о законах, распоряжениях и инструкциях правительства, переписке между Обществом поощрения виноделия и органами управления Примозельского края, статистических данных о динамике цен на вино и землю, петициях и ходатайствах населения, данных о размерах государственного налога, деятельности сословных собраний, состоя­ния прессы и т. д. В указанных явлениях отражается определенно'' отношение между государством и обществом, органами управления и гражданами. Эти же факты свидетельствуют о бедственном положе­нии части населения.

Но они не интересуют Маркса сами по себе. Его интересует

13

действие всеобщих, невидимых и принудительных сил, которое проявляется в двух типах отношения к бедственному положению людей. Маркс обозначает их как государственную и частную стороны и анализирует взаимодействие между ними. Переосмысление гегелев­ской философии права осуществляется им в ходе изучения двух проблем: общей и специальной. Общая состоит в поиске причин бед­ственного положения людей. Специальная — причин искаженного восприятия действительности органами управления. Составным эле­ментом Марксова анализа данных проблем выступает систематизация форм сознания, характерных для государства и общества.

Эти допущения способствуют такому взгляду на управление, при котором его недостатки выводятся исключительно из личных качеств людей [1, I, 4]. А правительственная пресса распространяет мнение о том, что прогресс в сфере управления может быть предписан свыше. Поэтому пресса также образует элемент мнимого либерализма. Официальная точка зрения — это особое отношение к действитель­ности. Оно включает признание высшим уровнем управления бедст­венного положения части населения, местности, сферы хозяйства; недоверие к этим же фактам, если они фиксируются гражданами, а не чиновниками; квалификацию органов управления как средства позна­ния действительности. Мнимый либерализм и официальная точка зре­ния взаимосвязаны и выражают стремление политически господ­ствующих групп к монополии на суждения о положении дел в обще­стве, государстве и управлении.

Эту монополию Маркс отрицал на протяжении всей жизни, в том числе уже в период работы в «Рейнской газете». На основе такого отрицания и возникает проблема, важная для начала Марксова ана­лиза бюрократии: в чем причина того, что при использовании орга­нов управления как средства познания действительности она искажа­ется, а размеры социальных бедствий преуменьшаются?

Маркс исходит из того, что ни в момент возникновения, ни в период обострения социальных проблем государство не располагает позитивной программой их решения. Ведь адекватное отражение действительности органами управления невозможно, и потому реак-

ция на социальные бедствия неизбежно запаздывает. Следовательно во взглядах правительства, мнимом либерализме и официальной точки зрения выражается специфический опыт политически господствующих групп: пренебрежения к реальному положению дел в обществе и выживания в условиях постоянного социального неблагополучии

Итак, формы сознания, бытующие в управленческих сферах, не в состоянии адекватно отражать действительность. Поэтому Марк« обращается к анализу частной стороны, т. е. общества. Его объектив­ные характеристики состоят в том, что индивиды вынуждены вести борьбу с природой и социальными отношениями. В результате этой борьбы возникает определенная форма сознания  неофициальная точка зрения на социальную действительность. Она противоположна формам, рассмотренным выше. Содержание неофициальной точки зрения определяется взаимосвязью интересов и суждений; объективностью интересов, если они выражены в государстве; осознанием неизбежности извращения действительности в управленческих сфе­рах; оперированием фактами и аргументами, почерпнутыми из прак­тической жизни. Практика и неофициальная точка зрения образуют целостность, потому что первый элемент означает действительность, а второй — отражение (правда, еще не теоретическое) социальных противоречий, в том числе — между субъектами и объектами управ­ления.

В то же время существует ряд трудностей, связанных с выявле­нием неофициальной точки зрения на события социальной действи­тельности. К ним относятся: состояние прессы; цензура; состояния политического поведения (политическое суеверие, политическое неверие и полное отстранение граждан от участия в государственной жизни). Эти феномены социальной жизни — разновидности полити­ческой пассивности, а ее Маркс считал наиболее отвратительным социальным пороком.

После конкретизации категорий «государственная» и «частная сторона» и описания эмпирически фиксируемых феноменов социаль­ного бытия Маркс формулирует ключевое методологическое и теоре­тическое положение: «При исследовании явлений государственной жизни слишком легко поддаются искушению упускать из виду объективную природу отношений и всё объяснять волей действующих лиц. Существуют, однако, отношения, которые определяют действия как частных лиц, так и отдельных представителей власти и которые столь же независимы от них, как способ дыхания» [1, 1, 192]. Это положение используется Марксом при анализе социальной реальности, в том числе — бюрократии. Но оно не означает, что можно пре небречь явлениями, лежащими «на поверхности» социальной жизни Маркс отвергает только такой подход к обществу, при котором обще­ственные явления выводятся из воли индивидов.

Специфика Марксова подхода к анализу бюрократии определяется

15

тем, что государство и общество объединяются категорией отношения. Она означает, что отношения между государством и обществом неза­висимы от интересов, сознания и воли индивидов. Независимые отношения определяют все действия индивидов. Эти отношения объективны и образуют предмет исследования.

1. 
   Бедственное положение части населения, местности, сферы хозяйства связано с деятельностью органов управления.
   
2. 
   По положению части общества можно судить об управлении в целом.
   

1. 
   Оба вида явлений объективны.
   

3. 
   В объективных явлениях отражаются противоречия между объектами и субъектами управления.
   
4. 
   Существуют обыденные, массовые, мнимые формы осознания этих противоречий (и народ, и чиновники в социальном благополучии видят подтверждение эффективности существующего управления).
   
5. 
   Имеются типичные формы реакции органов управления на со­циальное неблагополучие (мнимый либерализм и официальная точка зрения).
   
6. 
   Существует система мотивов — идеалов управленческой дея­тельности («благие намерения», «большое усердие», «сильный ин­теллект», «гуманность»), которыми могут руководствоваться субъекты управления для разрешения социальных противоречий, в том числе — между действительностью и управлением.
   

8. 
   Но даже идеальный администратор и идеальная система управ­ления не в силах преодолеть социальные противоречия.
   
9. 
   Осознание и разрешение социальных противоречий не входит в задачу органов управления [1, 1, 205].
   

Указанные положения необходимо учитывать при описании специфики категории «бюрократическое отношение». В ней сохра­няются все характеристики существующих отношений: независи­мость; определяющее основание любой деятельности; объективность. Поэтому категория «бюрократическое отношение» обладает онтологи­ческими характеристиками, связывает эмпирический и концептуаль­ный уровень анализа и выполняет гносеологическую функцию для расчленения предмета исследования. Маркс называет две сферы про­явления бюрократических отношений: между организмом управле­ния и управляемым организмом; внутри организма управления.

16

При анализе первой сферы Маркс фиксирует следующие объекты: бюрократическая онтология; чиновник как социальный тип; бюрократическая типология граждан; бюрократическое мышление и познание

Принадлежность к органам управления, таким образом, становит­ся значимым критерием выделения чиновничества в особый объект исследования. При этом необходимо учитывать, что государство приписывает чиновнику проницательность, всеведение и все другие человеческие достоинства, распространяет и поддерживает представление о чиновнике как идеальном человеке и гражданине. Вершина иерархии рассматривается как тождество совершенства и стремления к нему. Предполагается также, что только чиновники обладают прак­тическим опытом и мудростью при решении социальных вопросов.

На основе этих идеализации строится особая типология граждан. Они разделяются на два класса: занятых и не занятых в управлении. Эта типология базируется на убеждении в том, что только аппарат управления обладает монополией на государственный разум и синтез разума и морали. Тем самым создается почва для культивирования подозрительности в отношении граждан. Они разделяются на благо­намеренных и неблагонамеренных. Это разделение подчинено произ­волу чиновников и потому его критерии становятся текучими и неуловимыми.

Бюрократическое мышление и познание Маркс обозначает поня­тиями «служебное разумение», «мудрые взгляды бюрократии», «рассудок правительства». Эти понятия резюмируются в категории «государственный разум» [1, 1, 8, 199 — 201]. Ее Маркс заимствует у Гегеля, но наполняет содержанием, противоположным гегелевскому пониманию государственного разума.

Маркс исходит из того, что категория государственного разума отражает объективность государства с присущими ему видами вла­стей, порядком управления и отношением к обществу. Но объективен ли государственный разум как форма сознания? В состоянии ли эта форма объективно отражать действительность? На эти вопросы Маркс отвечает отрицательно на основании следующих наблюдений: вопрос о правдивом отражении социального бытия отождествляется с со­циальным статусом чиновника; при познании действительности чи­новник пользуется официальными данными, а в них отражены част­ные интересы государства; понятия долга и совести для чиновника

17

означают оправдание существующей формы социально-политического устройства; поэтому государственный разум как бюрократическое познание есть тождество официальной истины, морали и силы. Этим объясняется специфическая унификация познавательных процессов, господствующая в управлении: все точки зрения на социальные факты и проблемы, кроме официальной, квалифицируются как бес­сильные, неистинные и аморальные. Происходит это потому, что в государственном разуме переплетены частные интересы бюрократии, познание и мораль. В результате социальные процессы и противоре­чия предельно упрощаются.

При доказательстве этого положения Маркс обращает внимание на два типа чиновников, которые используются при познании со­циальных проблем: 1. Управляющие отдельным регионом или сферой хозяйства. Они могут обладать знанием действительного положения вещей, но не могут быть объективными из-за того, что это положение отчасти создано ими самими. 2. Чиновники, свободные от предвзятого мнения о действительности. Но эта свобода может быть достигнута лишь в том случае, если определенный фрагмент реальности не является объектом деятельности индивида. Тем самым деятельность и познание разрываются.

На этом основании можно сформулировать общее правило бюро­кратического познания: если чиновник знает действительность, то он судит о ней предвзято, а если не судит предвзято, то он ее не знает. .Если чиновник получает указание «познать» социальную действи­тельность и его восприятие базируется на официальных данных о ней, то эти действия отражают интерес государства, который приобретает видимость объективности и всеобщности. Государствен­ный разум, воплощенный в деятельности и познавательных способ­ностях аппарата управления, не в состоянии дать объективное знание о социальном бытии.

При анализе отношений внутри бюрократии Маркс отмечает зна­чение иерархии, разделения граждан на два класса, административ­ных традиций и специфики бюрократической деятельности.

Иерархия — это особый тип отношений между обществом и аппа-

18

ратом управлении и внутри этого аппарата. Данное отношение выря­жается в том, что в управлении «...положение вещей представляется лучшим или иным, чем оно есть в действительности,- - и это происхо­дит не преднамеренно, а с неизбежностью [1, 1, 2()1\. Внутри бюрократии господствует убеждение в том, что объективный анализ действительности и эффективность управления тождественны и что «начальство все лучше знает» [1,1, 201]. Поэтому анализ выталки­вается на вершину иерархии. Низшие уровни не могут, а высшие не хотят быть аналитиками существующего управления. Вследствие этого конструируются следующие причины социальных противоре­чий: природа; частная жизнь; случайности. Предполагается, что пи одна из них не зависит от сознания и воли администрации. А последняя всегда стремится исключить себя из числа причин любого со­циального неблагополучия. В результате управление как необходи­мый элемент связи между обществом и государством выносится «:ιη скобку» анализа и критики.

Иерархия влияет на процессы познания. Разделение граждан на активных и сознательных и пассивных и несознательных — один из результатов такого влияния. Данное разделение базируется fia отож­дествлении активности и сознательности граждан с их занятостью в сфере управления. Тем самым усиливается идеализация существую­щего управления. А она необходима для того, чтобы обосновать не­зыблемость существующих отношений, учреждений и убеждений.

Административная традиция — это бюрократическая действитель­ность, «которая сохраняет свой авторитет, как бы ни менялись вре­мена» [1, 1, 202]. В ее состав входят раз навсегда установленные положения (законы и принципы управления) ; официальные данные о доходах управления; официальная картина положения в регионе, части хозяйства и стране в целом. Критерий времени, таким образом, необходим при изучении механизмов воспроизводства администра­тивных традиций. Чем более длительное время воспроизводится каждый из ее элементов, тем больше степень бюрократизации управ­ления. Следует учитывать также явную и тайную стороны админи­стративных мероприятий. Первая воплощена в общедоступных зако­нах, принципах управления и писаной официальной истории. Вторая не получает огласки. Это значит, что бюрократия стремится скрыть последствия своих действий от настоящего и будущего поколений. И в этом смысле она осуществляет контроль над историческим вре­менем.

Бюрократическая деятельность есть целостность отношений между различными уровнями иерархии. Эта целостность включает субъективные установки бюрократа: доверие высших уровней к на­чальственному разумению низших; признание совершенства суще­ствующих законов и принципов управления; ответственность и со­весть. Эти установки укрепляют иерархию, институционализируют

19

отношения между множеством чиновников как носителей государственного разума, блокируют любые попытки адекватного отражения действительности и улучшения управления. Если законы и принципы управления признаются совершенными, а задача администрации заключается в применении совершенных законов и принципов управления к действительности, высшие уровни доверяют служеб­ному разумению и опыту низших, а низшие делегируют на высший уровень знание всеобщего, если регулятивами отношений в аппарате управления являются доверие, признание совершенства законов и принципов управления, ответственность и совесть чиновников, а администрация пытается адекватно отразить действительность, улуч­шить положение в обществе и управлении «...в пределах установлен­ных норм управления» [1,1, 203],—то результаты действия противо­положны ее намерениям: действительность извращается, а положе­ние в управляемой сфере ухудшается.

Основной смысл первой формы состоит в приписывании всеобщно­сти мнениям представителей власти. Бюрократ не интересуется познанием реальных явлений, стоящих за конкретным суждением. Он занят политической квалификацией любых суждений. Это обусловлено отождествлением познавательных, моральных и поли­тических ценностей в бюрократическом образе мысли. В результате понимание и знание всеобщего делегируется на высший уровень иерархии, а истинность приписывается только мнениям людей, заня­тых в аппарате управления. Политическая квалификация любого суждения, предположение, что знание всеобщего есть право адми­нистрации, и такое толкование голоса народа, при котором он оказы­вается привилегией бюрократии,— разновидности бюрократизации социально-политической полемики.

По убеждению бюрократа, суждения индивидов о социальной действительности должны всегда сохранять характер частной жало­бы. Возможность пожаловаться создает у граждан чувство относи­тельной свободы в отношении чиновников низших уровней. С этим чувством связано убеждение: высший уровень всегда готов реагиро­вать на бедствия отдельных граждан и народа в целом. Подача жалобы означает, что индивид заявляет о своей солидарности с высшим уровнем и признает эффективность управления в целом: ведь обжаловаться могут только отдельные факты социальной жизни и управления. Нетрудно понять, что жалоба — форма проявления мнимого либерализма в действии и мышлении граждан. Если она становится всеобщей, то бюрократическое управление в целом при­знается вполне пригодным и задача состоит только в улучшении

20

частностей. Но такого же мнения придерживается бюрократия. Поэто­му по числу и частоте подачи жалоб можно судить о том, насколько бюрократическое управление стало социально-психологическим стереотипом.

Суть данного стереотипа в следующем. Высший уровень осознает­ся как эпицентр социального и управленческого порядка, истины, блага и справедливости. Согласно принципу иерархии, чем выше стоит лицо или орган — тем больше он квалифицируется как сгуще­ние познавательных, моральных и политических ценностей. Жалоба, таким образом, свидетельствует о глубоком проникновении в мышле­ние граждан принципа иерархии. Но между моментами подачи жало­бы, ее рассмотрения, принятия решения и осуществления гипоте­тических изменений всегда располагаются более или менее длитель­ные периоды времени. Жалоба не останавливает бюрократическую деятельность. Перегруппировка лиц или органов управления, которая может быть вызвана жалобой, вполне вписывается в теорию и практи­ку бюрократических отношений и не угрожает им.

Маркс отмечает еще ряд явлений (отношение органов управления к местности, охваченной социальным бедствием, состояние прессы и общественного мнения, господствующий политический дух и его система), возникающих в результате воздействия бюрократии на общественную жизнь. Их общая черта состоит в том, что они играют роль предварительной цензуры, терроризирующей мысль «даже в ее самой безобидной форме» [1, 1, 213]. Речь, следовательно, идет о сдерживании мнений о положении в обществе и органах управле­ния. Предварительная цензура — функция и предпосылка бюрокра­тических отношений, поскольку при ее анализе необходимо учитывать судебные приговоры за оскорбление чиновника при исполнении слу­жебных обязанностей, отношение между администрацией и печатью, принцип неприкосновенности власти и законов, монархическое чув­ство. Эти явления не существуют изолированно от системы управ­ления.

Краткий обзор основной проблематики Марксова анализа бюро­кратии в период начала перехода к диалектическому материализму и коммунизму позволяет сделать общие выводы о специфике его методологии и природе бюрократических отношений.

Начало марксистского анализа бюрократии связано с попыткой выйти за пределы буржуазного сознания и постичь действительную природу отношения между обществом и государством. Ведь именно это отношение обусловливает различные формы неадекватного отра­жения действительности! При их постижении Маркс связывает общие характеристики отношений (независимость от воли и разума, опреде-

21

ляющее основание любой деятельности, объективность) с концепци­ей, которая строится для объяснения бюрократических отношений. Аналогично всем другим, бюрократические отношения независимы от воли и разума, определяют все действия аппарата управления и потому объективны.

Данные отношения в целом есть форма проявления противоречия между социальной действительностью и управлением. Следует под­черкнуть, что уже на этом этапе становления диалектико-материалистического метода исследования Маркс считал, что администрация не может ни разрешить, ни адекватно осознать данное объективное противоречие. Этот момент важен для понимания специфики Марксовой методологии анализа бюрократии.

Противоречие между действительностью и управлением объяс­няется преимущественно на основе использования гегелевской фило­софии права. Влиянием Гегеля объясняется и тот факт, что Маркс анализирует преимущественно формы сознания, бытующие в различ­ных сферах бюрократических отношений. Но гегелевская концепция используется в целях критики, а не апологетики существующего государства и управления. И эта установка в значительной степени определяет процесс переосмысления категорий, взятых у Гегеля. С их помощью анализируются факты (бедственное положение людей) и отношений (бюрократические), вообще не фиксируемые в гегелевской философии права. Маркс постоянно подчеркивает, что всякое социальное исследование должно базироваться на тщательном изучении эмпирии социальной и государственной жизни. Поэтому можно сказать, что радикальный эмпиризм и революционный демо­кратизм как теоретико-познавательная и политическая установка совпадают в практике Марксова анализа государства и бюрократии.

Гегелевский тезис о разумности государства с присущей ему систе­мой управления у Маркса становится средством вскрытия фактов и отношений, которые не являются и не могут, вопреки Гегелю, счи­таться разумными. Разве может быть разумным бедственное по­ложение людей? Или государство и система управления, возводящие социальные бедствия в закон государственной жизни? Или составные части бюрократического отношения? Проведенный анализ убеждает,