Лекция Научное познание как предмет методологического анализа 4 Методы научного познания 5
жүктеу/скачать 1.88 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Подумайте и ответьте
- Основная литература Рузавин Т.Н. Роль и место абдукции в научном исследова-нии//Вопросы философии, 1998, № 1. Дополнительная литература
- 6.2. Классификация научных теорий
5.4. Абдукция и законы наукиПуть к закону, как известно, лежит через гипотезу, но гипотезы могут относиться как к отдельным, единичным событиям и фактам, так и к целому их классу. Поскольку законы являются общими, утверждениями, постольку и объяснительные гипотезы, которые выдвигаются для их поиска, должны иметь аналогичную логическую структуру. Рассмотрим эту структуру подробнее. Любой закон науки отображает существенную, регулярную, необходимую связь между явлениями природы и общества. Само представление о законе возникает из наблюдения регулярных, повторяющихся явлений и событий, связей между их свойствами и отношениями. Вначале такая регулярность может иметь случайный характер, но постепенно в процессе познания и практической деятельности люди убеждаются в том, что она основывается на необходимой связи между явлениями, когда, например, одно явление неизбежно вызывает другое. Такую связь в настоящее время называют законом причинности. Ясно, что не всякую регулярность и повторяемость явлений можно назвать законом. Общеизвестно, что за днем регулярно наступает ночь, но нельзя считать день причиной возникновения ночи. Оба эти явления имеют общую причину — вращение земного шара вокруг своей оси. В методологии науки выделяют два типа законов: универсальные и статистические. Когда определенная регулярность и необходимость наблюдается во все времена и во всех местах без исключения, то ее называют обычно уни-версальным законом. В законе всемирного тяготения универ-сальный его характер выражается в самом названии закона. Действительно, он утверждает, что два любых тела с массами т и М в любом месте пространства и в любое время притя-гиваются друг к другу с силой, пропорциональной произве-ению их масс и обратно пропорциональной квадрату расстояния R между ними:
И Известный исследователь творчества Ньютона академик С.И. Вавилов писал: «Рассказ этот, по-видимому, достоверен и не является легендой». В подтверждение своего утверждения Вавилов ссылается на признание самого Ньютона, сделанное в старости Стекелею: «Между прочим сэр Исаак сказал мне, что точно в такой же обстановке он находился, когда впервые ему пришла в голову мысль о тяготении. Она была вызвана падением яблока, когда он сидел, погрузившись в думы. Почему яблоко всегда падает отвесно, подумал он про себя, почему не в сторону, а всегда к центру Земли. Должна существовать притягательная сила в материи, сосредоточенная в центре Земли. Если материя так тянет другую материю, то должна существовать пропорциональность ее количеству. Поэтому яблоко притягивает Землю так же, как Земля яблоко. Должна, следовательно, существовать сила, подобная той, которую мы называем тяжестью, простирающаяся по всей Вселенной»1. Падение яблока — это тот примечательный факт, с которого, по мнению Ч. С. Пирса, начинается всякое абдуктивное рассуждение. Именно попытка его объяснения приводит к накоплению и изучению новых фактов и проверке альтернатив-ных гипотез. Исследование законов падения тел и силы тяжести было начато еще Галилеем, но он ограничивался лишь изучением законов земной механики. К тому же установленный им закон постоянства ускорения свободно падающих тел, применим лишь в области пространства, отстоящей недалеко от земной поверхности. Зато он сделал огромный вклад в исследование принципов механического движения и, в частности, принципа инерции. В отличие от общепринятого до него аристотелева представления, что под действием силы тело будет двигаться прямолинейно с постоянной скоростью, Галилей выдвинул и обосновал принцип, что тело будет двигаться прямолинейно и равномерно или оставаться в покое только при от-  136
1 Вавилов СИ. Исаак Ньютон. М.— Л.: Изд-во АН СССР. 137 С. 109,110. сутствии внешних сил. Этот галилеевский принцип инерции сыграл выдающуюся роль и в становлении классической механики, и в открытии закона всемирного тяготения. Новый крупный шаг в разработке гипотезы тяготения был связан с исследованием законов движения планет И. Кеплером. По существу открытые им эмпирические законы требовали более общего и конкретного объяснения характера той силы, ко-торая заставляет планеты двигаться вокруг Солнца по эллипти-ческим орбитам. По его мнению, эта сила распространяется от Солнца к планетам по прямым линиям и заставляет их вра-щаться вместе с ним. Кеплер предполагал, что значение этой силы убывает прямо пропорционально расстоянию планеты от Солнца. В своем основном труде «Новая астрономия или не-бесная физика» он рассматривает тяжесть как стремление к со-единению родственных тел и уподобляет ее магнитному притя-жению: «Если бы не существовало такой силы между Землей и Луной, — писал Кеплер, — то вся вода перетекла бы на Луну». В «Математических началах натуральной философии» Ньютон называет в качестве своих предшественников и авторов других альтернативных гипотез, которые, однако, ограничивались только качественной их формулировкой. Так, например, французский ученый Буллиальд, критиковал гипотезу Кеплера и считал, что сила, исходящая от Солнца к планетам, убывает обратно пропорционально не в первой степени, а в квадрате. Более важными для Ньютона были соображения, высказанные в другой альтернативной гипотезе, выдвинутой итальянским ученым Борелли. Последний считал, что между небесными телами должно существовать естественное стремление к соединению друг с другом. Однако вращательное движение вызывает у них стремление к движению от центра. Совокупность таких движений, по его мнению, и объясняет эллиптическое движение планет вокруг Солнца. Наиболее близко к объяснению кеплеровских законов дви-жения планет и характера силы тяготения, по-видимому, под-ходил астроном и физик-экспериментатор Роберт Гук, который даже вступил с Ньютоном в спор о приоритете открытия зако-на всемирного тяготения. Он выдвигал разные гипотезы для объяснения эллиптических орбит планет, но в последних его мемуарах от 1674 г. содержатся уже идеи, которые в каче-ственной форме весьма сходны с ньютоновскими. Его си-стема мира «связана с тремя предположениями. Во-первых, 138 Цвсе небесные тела производят притяжения к их центрам, при-тягивая не только свои части..., но и другие небесные тела, на-ходящиеся в сфере их действия... Второе предположение состо-ит в том, что всякое тело, получившее однажды простое пря-молинейное движение, продолжает двигаться по прямой до тех пор, пока не отклонится в своем движении, другой действую-щей силой и не будет вынуждено описывать круг, эллипс или иную сложную линию. Третье предположение заключается в том, что притягивающие силы действуют тем больше, чем ближе тело, на которое они действуют, к центру притяжения»1. Сравнивая все эти альтернативные гипотезы с ньютонов-: ской, нельзя не убедиться, что она является наилучшей из всех, предложенных другими учеными. Некоторые из них оказалась явно не подходящими; другие — весьма неопреде-ленными и основанными на аналогиях с магнитными силами; третьи, как гипотеза Гука, несмотря на сходство о нью-тоновской, были выражены в общей, качественной форме и поэтому не приводили к точным количественным результатам, что затрудняло их проверку. Этот краткий исторический экскурс в общих чертах пока-зывает, какую важную роль играет примечательный факт в ходе построения альтернативных объяснительных гипотез и применения абдуктивных рассуждений в научном исследова-нии. В процессе открытия более простых эмпирических законов, как убедительно показал английский философ и историк науки Н. Р. Хэнсон на примере установления законов Галилея и Кеплера, абдуктивные, или ретроДуктивные, рас-суждения применяются еще с большим успехом. Следует, однако, заметить, что выявление наиболее правдоподобной гипотезы среди альтернативных происходит в ходе историче-ского научного поиска, так что авторы этих гипотез не могут сопоставить их друг с другом, и только развитие науки может установить, какая из них наилучшим образом объясняет все имеющиеся факты и в конце концов становится законом науки. Трудность поиска законов науки предопределена уже их структурой. Универсальные законы отображают необходимые, регулярные связи между всеми явлениями, относящимися к В 139 определенному классу. Поэтому структура таких законов грамматически выражается условными высказываниями, а логиче-ски — общей импликацией, в которой используется универ-сальный квантор. Так, эмпирический закон теплового расши-рения тел устанавливает, что если тело нагреть, то оно расши-рится. Если обозначить свойства тела: Р — «быть нагретым» Q — «способность расширяться», закон символически можно представить следующей формулой: (х) (Рх => Qx), где (х) — универсальный квантор, который показывает, что связь между нафеванием и расширением тел относится ко всем телам: твердым, жидким и газообразным. , В статистистических законах рассматриваемая взаимосвязь относится не ко всем членам класса, а только к некоторым. Поэтому в отличие от универсальных законов в их символическом представлении используется экзистенциальный квантор, или квантор существования (Ех):
Очевидно, что необходимая и регулярная связь между закономерными свойствами и явлениями в объективном мире имеет совершенно иной характер, чем между суждениями в логике. Поэтому в методологии науки различают, например, каузальную, или причинную, связь между причиной и действием в реальном мире, и связь между основанием и следствием в логике, хотя в обычной речи в обоих случаях говорят о причине и следствии. Подумайте и ответьте
Основная литература Рузавин Т.Н. Роль и место абдукции в научном исследова-нии//Вопросы философии, 1998, № 1. Дополнительная литература Поппер К. Логика и рост научного знания — М: Прогресса, 1983. Лукин К.В. Применение абдуктивного вывода в динамиче-ских экспертных системах//Динамические интеллектуальные системы в управлении и моделировании — М., 1966. 140 141 ний и закономерностей необходимо обращение к теоретическому познанию, которое предполагает построение гипотез, абстрактных понятий, моделей и теорий. Идею о том, что единственно надежными и не вызывающи-ми сомнения являются данные опыта, или даже результаты непосредственных чувственных данных {sense data), защищают сторонники.феноменализма, радикального эмпиризма и бихе-виоризма. К ним же следует отнести и позитивистов, в том числе и пользовавшихся большим влиянием логических пози-тивистов, которые хотя и признают роль логики в систематиза-ции научнь|х знаний, тем не менее считают единственно надежными и достоверными результаты наблюдений и экспери-ментов, которые фиксируются в так называемых протокольных предложениях и составляют исходный базис всего дальнейшего познания. Теория же с ее понятиями и утверждениями рас-сматривается как некое вспомогательное построение, имеющее чисто гипотетический характер. Руководствуясь именно такой идеей, логические позитивисты ввели различие между языками «чистого» наблюдения и теории, и попытались свести теорети-ческие понятия и предложения к эмпирическим. Существует и противоположная, хотя и менее распростра-ненная тенденция, сторонники которой считают единственно достоверным именно знание, выступающее в форме теории. В отечественной литературе оно нашло свое выражение в философ-ской энциклопедии, в которой теория определяется как «форма достоверного научного знания о некоторой совокупности объектов» и «в этом смысле теория... противопоставляется эмпирическому знанию, содержащееся в ней научное знание, обеспечивается получением этого знания в соответствии с существующими научными стандартами, и выражается в его внутренней непротиворечивости, реализации его проверки на истинность и т.д.»1. Такое противопоставление теории эмпирическому знанию вряд ли правомерно, так как теоретические предсказания имеют в принципе такой же правдоподобный, или вероятностный, а не достоверный характер, как и предсказания, опирающиеся на эмпирические обобщения. Недаром же в англоязычной литературе теории часто отождествляются с гипотезами. Стандарты получения теоретического знания обеспечивают ему большую правдоподобность и надежность чем эмпирическому и обыден- июму знанию, но не превращают теорию в «форму достоверно-го научного знания». Как мы видели в главе 4, в начале теория рвыступает в виде гипотетико-дедуктивной системы, которая рмногократно проверяется эмпирическими данными, но ее ве-рификация никогда не является окончательной. Поэтому теория не исключает риска ошибки, которая может быть выявлена при дальнейшей проверке. Возможно, авторы связывают досто-Ёверность теории с логической дедукцией, используемой для вывода ее заключений из посылок, но дедукция лишь перено-сит истинность посылок на заключения. Однако посылки тео-рий в опытных и фактуальных науках никогда не могут быть ризвестны с полной достоверностью, а тем самым их заключе-ния могут быть только вероятными. Мы не касаемся здесь математических теорий, выводы которых основываются на заранее принятых аксиомах и поэтому имеют условный характер в том смысле, что они зависят от тех конкретных интерпретаций, которые придаются аксиомам. Рассматривая теорию как форму рациональной мыслитель-ной деятельности, мы, во-первых, четко отделяем ее от прак-тики и таких ее специфических разновидностей, какнаблюде и эксперимент, которые являются формами материальной, Лредметной деятельности в науке. Во-вторых, мы разграничи-ваем ее от эмпирического знания, в котором в сравнении с мышлением превалирущую роль играет чувственно-практическая Деятельность. Ограничившись такой предварительной общей характери-стикой теории, мы можем определить ее как концептуальную систему, элементами которой служат понятия и суждения раз-ричного рода (обобщения, гипотезы, законы и принципы), свя-ранные двумя типами логических отношен и й. К первому из них относятся логические определения, с помощью которых все производные понятия теории стремятся определить с помощью исходных, неопределяемых основных рпонятий. Ко второму — отношение логической дедукции, по-средством которой выводятся другие утверждения теории из первоначальных, выступающих в форме аксиом и постулатов в математике и фундаментальных принципов или основных за-конов в эмпирических науках. Полученные из них выводы соот-ветственно называются теоремами и производными законами.  1 Теориям/Философская энциклопедия. Т. 5. —М.: Сов. энциклопедия, 1970.— С.205.
144 145 Итак, строение теории можно представить в такой схеме:
4) потенциально допустимые следствия и утверждения теории. Как мы увидим ниже, в теориях разного типа и находящихся на различных ступенях развития, не все эти элементы представлены в такой отчетливой форме. Логические правила дедукции не только в естественно-научных, но даже в содержательных математических теориях» предполагаются общеизвестными и потому обычно заранее не формулируются. В эмпирических теориях, которые еще только складываются, основные законы обычно не формулируются, поскольку остаются неизвестными. Вместо них выступают многочисленные промежуточные законы меньшей степени общности, и вследствие этого общая логическая структура теории остается однозначно неопределенной. Она скорее напоминает мозаику из множества отдельных подтеорий, связывающее отношение между которыми может быть установлено только в ходе дальнейшего исследования. Особого внимания заслуживает то обстоятельство, что информативное содержание теории меняется в зависимости от обнаружения новых фактов и открытия ранее неизвестных законов. Все это, конечно, не укладывается в прежнюю структуру теории, ибо существенно меняет ее эмпирический базис, а в период революционных изменений в науке также и теоретический базис.
Н цании. Все это делает крайне сложной проблему установления общих структурных элементов и утопичной попытку на-эждения какой-то единой модели и даже схемы, к которой ложно было свести все теории. Такая программа настойчиво эпагандировалась сторонниками позитивизма, которые в качестве идеала рассматривали теории математического естествознания, и прежде всего физики. Безуспешность таких попыток, признанная в конце концов дерами неопозитивизма, привела к скептическому отношению к самой проблеме анализа структуры теорий, в результате чего возникла тенденция к простому описанию теорий различимого содержания, которая всегда поддерживалась многими историками науки. Последние считают, что наилучший способ исследования теорий заключается в конкретном историческом анализе их происхождения и применения в науке. Но такой чисто дескриптивный, описательный подход вряд ли можно считать анализом, поскольку он не раскрывает структуру теории, т.е. взаимосвязь между элементами теории как особой концептуальной системы. Таким образом, как попытка свести все многообразие науч-Цных теорий к какой-то единой структуре, или модели, так и про-тивоположное стремление целиком отказаться от поиска общих рпринципов строения в чем-то сходных, аналогичных теорий и ограничиться их простым описанием, являются одинаково не-состоятельными. В первом случае все теории пытаются подо-гнать под некий общий шаблон, не учитывая их своеобразия, во втором — отвергается сама мысль о поиске определенного единства и общности между структурами теорий. На наш взгляд, наиболее перспективным является такой подход к класс-сификации и соответственно структуре теорий, при котором учитываются определенные общие их особенности по уровню абстрактности, глубине проникновения в сущность изучаемых явлений, точности лредсказаний, структуре и функциям в по-знании. Напомним, что классификация всегда проводится по определенному основанию, которым служит в данном случае тот или иной характерный признак соответствующих теорий. Все научные теории, как и науки в целом, могут классифи-цироваться прежде всего по предмету исследования, т.е. той области действительного мира, которую они изучают. По этому основанию мы различаем, с одной стороны, теории, отобра-жающие объективные свойства и закономерности окружающего нас мира, такие, как физические, биологические, социальные и т.п. теории. В нашей философской литературе такая класси- 146 147 фикация связывается с изучением разными науками различных форм движения материи и их взаимопереходов. С другой сто-роны, существует немало теорий и наук, которые ставят своей целью изучение субъективной реальности, т. е. мира нашего со-знания, эмоций, мыслей, идей. К ним относятся психология, логика, риторика, педагогика, этика и другие. Анализ предметов исследования разных теорий и наук представляет несомненный интерес, но это увело бы нас в сторону от основной задачи, связанной с анализом структуры теорий. Поэтому мы коснемся только таких классификаций, которые непосредственно связаны с этой задачей. 1. Феноменологические и нефеноменологические теории. Эта классификация основывается на глубине раскрытия специфи-ческих особенностей и закономерностей изучаемых процессов. Она связана с развитием процесса научного познания, который обычно начинается с изучения наблюдаемых свойств и отно-шений явлений. Глубина познания в таких теориях не идет дальше сферы явлений, отсюда и происходит самое их название как феноменологических (в древнегреческом языке phainomenon означает «явление»). Но на этом наука не может остановиться и поэтому от изучения явлений переходит к раскрытию их сущности, внутреннего механизма, управляющего явлениями, а тем самым и к более полному и глубокому объяснению явле-ний. В этих целях ученые вьщвигают гипотезы о ненаблюдаемых объектах, таких, как молекулы, атомы, элементарные частицы и кварки в физике, гены в биологии и т. п., с помощью которых объясняют свойства наблюдаемых объектов. Феноменологические теории часто отождествляют с эмпирии-ческими и описательными теориями, и для этого имеются опре-деленные основания, во-первых, потому что они опираются также на опыт и наблюдения, во-вторых, они не вводят нена-блюдаемые объекты и не прибегают к сильным абстракциям и идеалгоациям и, основанным на них, теоретическим понятиям. В отличие от них нефеноменологические теории стремятся объяснить наблюдаемые явления и поэтому их называют также объяснительными теориями, а иногда также интерпретативны-ми, так как они истолковывают свои абстрактные понятия и утверждения с помощью наблюдаемых явлений. На ранней стадии развития любой науки в ней преобладают теории, которые описывают и систематизируют накопленный эмпирический материал, а также устанавливают логические связи 148 между отдельными его элементами. Имея в виду описательный характер таких теорий, их нередко называют также дескриптивны-ми теориями. Чтобы глубже понять наблюдаемые явления и объяснить их, ученые вводят ненаблюдаемые объекты, выдви-гают гипотезы, открывают законы и строят научные теории, раскрывающие внутренние механизмы протекания явлений. Переход от феноменологических теорий к объяснительным характеризует уровень развития науки, ее теоретическую зре-глость. В одних науках он произошел уже давно, в других — только происходит, в третьих — еще лишь начинается. На при-мере истории точного естествознания и, прежде всего, физики можно ясно проследить, как происходил переход от феномено-логических теорий к нефеноменологическим, объяснительным теориям. Известно, что одной из первых теорий, с помощью которой был точно описан и систематизирован большой эмпи-рический материал в области световых явлений, была геометри-ческая оптика. Она не выдвигала никаких гипотез о природе света и механизме его распространения. Все эмпирические за-коны, связанные с распространением света, его отражением и преломлением, она описывала, опираясь на общий принцип, сфор-мулированный еще в середине XVII в. Пьером Ферма, и полу-чивший название принципа наименьшего в р е м е н и: «Свет выбирает из всех возможных путей, соединяющих две точки, тот путь, который требует наименьшего времени для его прохождения»1. Принцип Ферма, как нетрудно заменить, определенным образом обосновывает, и даже предсказывает, некоторые оптические законы и явления, но ничего не |говорит о природе света, и поэтому сам нуждается в объяснении. Корпускулярная гипотеза Ньютона пыталась представить свет в виде потока мельчайших световых частиц — корпускул и таким способом смогла объяснить законы отражения и преломления света, но она оказалась неспособной объяснить явления интерференции и дифракции света. Пришедшая на смену ей элновая теория Гюйгенса — Френеля рассматривала свет как волнообразное движение эфира и благодаря этому смогла объяс-нить явления интерференции и дифракции. . В середине прошлого века Д. К. Максвелл в своей электро-магнитной теории, представил видимый свет как небольшую часть обширного диапазона электромагнитных колебаний. В современной квантовой теории света вновь возвращаются к И корпускулярным воззрениям на природу света, рассматривая его как поток мельчайших быстролетящих частиц — фотонов, которые принципиально отличаются от корпускул Ньютона тем, что они одновременно обладают и корпускулярными и волновыми свойствами. Этот пример из истории физики при-мечателен тем, что он показывает, во-первых, как те же самые наблюдаемые световые явления стали все глубже и полнее объ-ясняться с помощью более адекватных оптических теорий, во-вторых, сами эти теории развивались в соответствии с из-вестным диалектическим принципом «отрицания отрицания», или движения мысли от тезиса к антитезису и от него — к син-тезу. В качестве тезиса выступала корпускулярная теория света, его отрицанием или антитезисом стала волновая теория. Они стали основой для синтеза в квантовой теории света. Легко заметить, что во всех этих оптических теориях ис-пользуются и ненаблюдаемые объекты (корпускулы, волны, фо-тоны), и абстракции, и идеализации, и абстрактные понятия. Именно с их помощью каждая из теорий с той или иной пол-нотой и глубиной объясняла соответствующий круг эмпириче-ских явлений. Следует заметить, что даже в феноменологиче-ских теориях не обходятся без определенных абстракций, идеа-лизации и теоретических представлений. Например, упоминав-шийся принцип Ферма представляет собой определенное Тео-ретическое предположение, справедливость которого обосно-вывается, в частности, такими эмпирическими явлениями и законами, как прямолинейное распространение света, законы отражения и преломления света. Еще более показательно в интересующем нас плане сравнение таких фундаментальных физических теорий, как классическая термодинамика и молекулярно-кинетическая теория вещества. Исторически термодинамика возникла прежде, чем наука более или менее точно выяснила вопрос о строении вещества. Поэтому многие наблюдаемые свойства вещества (температура, давление и др.) стали изучать, не зная его строения. Именно такой подход присущ термодинамике, основные результаты которой содержатся «в нескольких предельно простых утверждениях, называемых законами термодинамика»1. К их числу относятся два основных закона, или начала, термо- J Фейман Р., Лейтон Р., Сэндс М. Феймановские лекции по физике. Т.4.— М.: Мир, 1965. "
150 иамики: сохранения и превращения энергии и возрастания энтропии в замкнутых системах, который раньше формулировался просто как принцип, согласно которому тепло не может перейти от холодного тела к горячему. Опираясь на эти начала, ожно построить феноменологическую теорию тепловых процессов, которая описывает связи между наблюдаемыми макро-скопическими свойствами веществ. Однако такая теория не объ-ясняет, почему существуют эти закономерности. Почему, на-лример, при увеличении давления уменьшается объем газа, а при повышении температуры его объем возрастает? Ответы на эти и многие другие вопросы удалось найти с помощью молекулярно-кинетической теории вещества, в кото-рой для объяснения механизма тепловых процессов была вы-винута идея существования таких ненаблюдаемых объектов, ак молекулы и атомы. Беспорядочным движением этих мель-айших частиц вещества и объяснялись тепловые процессы. Гакой переход от описания к объяснению, от наблюдаемых яв-пений к ненаблюдаемым объектам свидетельствовал о прогрессе познания, его проникновении на более глубокий уровень исследования, раскрывшем сущность и механизм происходя-щей при этом тепловых процессов. Все приведенные примеры ясно показывают, что между описательными, феноменологиче-скими теориями и теориями объяснительными, нефеноменоло-"чческими существует необходимая и преемственная связь, ко-эрая отражает диалектику развития научной мысли: от непо-средственного познания наблюдаемых свойств и отношений явлений и процессов — к раскрытию их сущности посредством ненаблюдаемых объектов, от простого описания — к объясне-нию, от эмпирии — к теории. Изучение новых явлений всегда Начинается с обнаружения и анализа относящихся к ним фак-тов, установления логических связей между разными фактами, попыткой обобщить и объяснить их с помощью эмпирических гипотез и законов. Уже на этой стадии исследования приходится, обращаться к простейшим абстракциям и идеализациям, таким, например, как световой луч и идеальный газ, связь которых с эмпирическим материалом вполне очевидна. Стремление к логической систематизации всей накопленной эмпирической информации как раз и приводит к построению феноменологи-ческих теорий, представляющих собой простейшие гипотетико-цедуктивные системы.
Подобного рода теории в физических исследованиях А. Эйнштейн называл «феноменологической физикой». «Этот вид физики, — указывал он, — характеризуется применением, насколько это возможно, весьма близких к опыту понятий»1. В отличие от этого связь подлинно теоретических понятий и не-наблюдаемых объектов, таких, например, как атом, электрон, фотон, ген и другие вовсе не так очевидна. Именно против при-знания такого рода ненаблюдаемых объектов в прошлом веке выступали известные физики, П. Дюгем, Э. Мах, В. Оствальд и другие ученые, придерживавшиеся принципов позитивизма и феноменализма. Отрицая объективное существование атомов и молекул, они фактически пытались ограничить роль теории простым описанием и систематизацией данных опыта, а Э. Мах прямо заявлял, что теория представляет собой сокращенное описание наших ощущений, а не отображение объективной реальности. Именно благодаря этому, отмечал он, достигается пресловутая «экономия мышления». Критикуя ограниченность феноменализма и эмпиризма, нельзя, конечно, недооценивать, и тем более отвергать, значение опии-сательных, феноменологических теорий, существование которых на определенном этапе развития науки не только допустимо но и необходимо. Во всех случаях, когда не существует развитой объяс-нительной теории, или нет необходимости в раскрытии механизма изучаемых явлений, феноменологические теории являются весьма полезным и простым средством исследования. В последние десятилетия интерес к феноменологическим теориям возрос благодаря широкому использованию в киберне-тике, а затем и в других науках модели так называемого черного ящика. «Внутреннее устройство» такого ящика исследователю неизвестно, он может лишь манипулировать сигналами, посту-пающими на вход ящика и наблюдать сигналы на выходе. По ним он должен установить, по каким законам происходит в ящике преобразование информации и благодаря этому «превратить черный ящик в белый»2. Ценность такого подхода состоит в том, что любую теорию, описывающую взаимодействие си-стемы с окружающей средой, можно уподобить черному ящику, в котором входные сигналы характеризуют воздействие со стороны внешней среды, а выходные — реакцию системы на эти 1 Эйнштейн А. Собрание научных трудов. Т. TV.— M: Наука, 1967.— С. 210. 1 Эшби У. Р'. Введение в кибернетику — М.: Изд-во иностр. лит.. 1959 — С. 127—129.
152 воздействия. Таким способом можно изучать не только воздей-ствие среды на физические, химические и другие неорганиче-ские системы, но также на живые системы, в частности на уровне их рефлекторных механизмов. 2. (Строго) детерминистические и стохастические теории различаются точностью предсказаний. В западной методологии та-кие теории обычно именуются как детерминистические и инде-терминистические, но такое название неявно исключает стоха-гические теории с их вероятностными предсказаниями из круга детерминистических. По сложившейся традиции детер-инистическими там принято называть теории, допускающие остоверные предсказания, такие, как теории классической меха-ики и гравитации, теория электромагнетизма Д.К. Максвелла и ругие, которые в нашей литературе раньше называли динами-ескими, а в последнее время — строго детерминистическими, акое название нельзя признать вполне удачным, но оно, по райней мере, указывает на существование теорий противопо-ожных, т. е. не строго детерминистического, а именно стоха-гического характера (термин заимствован из древнегреческого языка: stochasis догадка; он удачно выражает результаты пред-сказаний случайных событий, которые имеют вероятностный Характер). Часто стохастические теории называют также веро-гностно-статистическими, так как они основываются на ста-стической информации, а их предсказания являются вероят-ностными. Характеристика индетерминистских теорий вряд ли правомерна, ибо она создает впечатление, что в мире наряду с необходимостью и определенностью господствует случайность а неопределенность. В действительности же, случайное и необ-ходимое органически связаны между собой, и поэтому их нель-зя абсолютно противопоставлять друг другу. Вероятность выражает меру или степень возможности случайных событий и тем имым в известной мере также детерминирует наше отношение ним. Тот факт, что мы в состоянии ориентироваться в условиях неопределенности, делать вероятные прогнозы будущего, Свидетельствует о существовании более слабой формы детерминации, а не об отсутствии ее, не об индетерминизме. С логической точки зрения основное отличие между детер-нистическими и стохастическими теориями объясняется раз-чием их исходных посылок. Если в теориях первого типа по-сылками служат некоторые универсальные утверждения (аксиомы, (постулаты, законы, принципы), то в теориях второго типа для 153 этого используется статистическая информация в форме статистических законов, обобщений или гипотез. Именно статистический характер посылок стохастических теорий приводит к вероятным их заключениям. С онтологической точки зрения вероятностный характер предсказаний стохастических теорий объясняется совокупным действием большого числа случайных факторов в массовых событиях или статистических коллективах. Хотя поведение каж-дого члена такого коллектива неопределенно и случайно, но за счет взаимного погашения и уравновешивания разных случай-ностей, в них возникают специфические статистические зако-номерности, которые широко используются в теориях демогра-фии, экономики, генетики, конкретной социологии, психологии и других отраслей естественных и. социально-гуманитарных наук. Достоверность или вероятность заключений в обоих типах теорий зависит, как мы видим, от характера их посылок, вывод же и в том и другом случае является дедуктивным, поскольку это един-ственная форма рассуждения, переносящая полностью значение посыпок на заключение. Очевидно, что недедуктивные рассуждения, заключения которых только правдоподобны, не могут быть использованы для логической систематизации теорий, ибо они только, усилили бы неопределенность заключений теории. Таким образом, дедуктивными и недедуктивными могут быть только умозаключения, но не теории. 3. Динамические и статические теории различаются по такому основанию деления, как равновесие и движение природных или социальных систем. Поскольку все в мире находится в постоянном движении и развитии, то динамические теории пре-обладают в науке. Они анализируют переходы от одного состояния системы к другому или от одних систем к другим. В математизированных теориях естествознания для этого исполь-зуются различные виды дифференциальных и функциональных уравнений, посредством которых описываются количественные связи между величинами, характеризующими переходы от одних состояний к другим. Типичными теориями такого рода являются классическая ньютоновская динамика и квантовая механика, первая из которых приводит к однозначно достоверным результатам, вторая — к вероятностным. Статические теории описывают взаимосвязи между элемен-тами систем, находящихся в равновесии. Они представляют собой как бы моментальный снимок с системы, находящейся в от- носительном покое. Обычно такие теории изучаются вместе с динамическими, составляя необходимый элемент единой науч-ной дисциплины. Так, в классической механике системы изучаются как в движении (динамика), так и в равновесии (статика). В учении о теплоте различают термодинамику и термостатику. 4. Формальные и содержательные теории различаются между собой тем, что первые исследуют общую структуру, или форму, предметов и процессов, вторые — их конкретные свойства и отношения. Наиболее типичными формальными теориями яв-ляются теории математики и логики. Последнюю часто назы-вают поэтому формальной логикой. Если классическая матема-тика изучала в основном количественные отношения между раз-личными величинами, которые используются в различных содер-жательных теориях и приложениях математики, то теперь она ис-следует различные абстрактные структуры, которые включают в свой состав отношения между величинами в качестве частного случая. Предметом анализа логики служат такие формы мышле-ния, как понятие, суждение и умозаключение. Характерная особенность формальных теорий состоит в том, что в своем исследовании они абстрагируются, отвлекаются от конкретного содержания изучаемых предметов и процессов и выделяют их форму, или структуру, в чистом виде. Так, в математике мы используем те же числа для счета небесных тел, живых существ, людей и других объектов. Одними и теми же математическими уравнениями описываем движение земных и небесных тел, биологические и социальные процессы. В логике не интересуются конкретным содержанием понятий, суждений, умозаключений, а выделяют общую их форму, или структуру, благодаря чему ее методы могут быть применены в любом про-дессе рассуждений как в науке, так и в повседневной жизни. В последние десятилетия к формальным, а скорей к полу-формальным, стали относить многие теории, появившиеся после возникновения кибернетики, такие, как теории информации, абстрактных автоматов, анализа операций и принятия решений, системного и структурного анализа и другие, в которых: значительной мере используются математические методы. Что касается содержательных теорий, то они могут быть весьма разнообразными как по предмету исследования, так и о методам и глубине раскрытия сущности изучаемых явлений, чем говорилось выше. Различие между теориями, их класси- 154 155 фикация станут яснее, если мы обратимся к более подробному анализу их строения и логической структуры. жүктеу/скачать 1.88 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
стория открытия закона всемирного тяготения ясно сви-детельствует, что его установление тесно связано с использова-нием объяснительных гипотез. Исходным пунктом в этой ис-тории является догадка, которую приписывают Ньютону: на открытие закона его навело падение яблока с дерева в саду. 
ем отличается абдукция от индукции?
аучные теории являются весьма разнообразными как по предмету исследования, так и по глубине раскрытия сущности изучаемых процессов и функциям, осуществляемым ими в по-