Лекция первая дорнах, 8 октября 1923 г

Доброе утро, господа! Быть может, в последней лекции что-нибудь особенно заинтересовало вас, и вы хотите еще что-то спросить на эту тему?

Предлагается вопрос: Вчера господин Зеефельд пока­зывал фотографии снежинок. Формы приходят из Все­ленной. Это очень заинтересовало меня, это наличие свя­зи. Это дало мне повод для дальнейших размышлений.

Доктор Штайнер: Я попытаюсь изложить вам эту тему в такой связи, чтобы было легко завершить то, о чем мы говорили в последний понедельник. Я часто обращал ваше внимание на то, что человек — очень сложное существо. Это не так заметно во внешних про­явлениях человека, но заметно во внутренних его про­явлениях, а также во внутренней телесности человека. Тут я мог бы обратить ваше внимание на то, что в мест­ностях, расположенных в так называемой тропической зоне, где большую часть года стоит жара и лишь порой на смену жаре приходит совсем короткая дождливая зима — скажем, в Южном Египте или в Индии, — че­ловек внутренне выглядит совершенно иначе, чем там, где постоянный холод, в областях, например, располо­женных вблизи от Северного полюса. Области, распо­ложенные вблизи от Северного полюса, имеют прямое отношение к тому, о чем вы сейчас спрашивали; они имеют очень много сил, которые проявляются в пре­красных формах снежинок. Мы можем сказать так: у нас на Земле есть такие области, которые сильно про­греваются и освещаются Солнцем, где Солнце имеет большое влияние; также мы имеем и такие области, где влияние Солнца незначительно, где господствуют снег и лед. Ведь вы знаете, что не только снежинки имеют всевозможные прекрасные, удивительно красивые фор­мы — снежинки имеют в первую очередь такие формы, в основе которых лежит шестиугольник, — но есть так­же и вот такие узоры (см. рисунок 6).

У вас они наверняка появляются зимой на окнах, если там есть лед, замерзшая вода; они подобно занаве­си покрывают всю оконную поверхность. Тут, как вы видите, получаются то удивительно красивые цветы, то прекрасные фигуры, в которые превратилась вода. Мы могли бы сказать так: вода, составляющая основу снега и льда — ведь если станет тепло, то и снег и лед растопят­ся в воду, — вода образует эти прекрасные узоры, если Солнце не имеет достаточно сил. Внутри воды эти фигу­ры находиться, конечно, не могут. Ибо если нечто строит свое собственное очертание из своих собственных сил, то оно сохраняет это свое очертание. У всех вас тоже одина­ковые очертания, фигуры. О человеческой фигуре ведь не скажешь, что у всех вас ваша человеческая фигура — всего лишь облик, который растает, если станет солнеч­но. Это было бы печально, но этого не происходит. Вода образует эти фигуры не сама по себе, они возникают под внешним влиянием. Давайте исследуем, откуда вода по­лучает эти очертания, складывающиеся в прекрасные об­разы снежных кристаллов и ледяных узоров, подобных цветам. Это и было бы ответом на ваш вопрос.

Рисунок 6

Если человек задает такие вопросы, он должен ориентироваться при этом на человека в целом. У чело­века есть два органа: но они отличаются у людей, нахо­дящихся там, где Солнце круглый год имеет большую силу — как в жарких областях Южного Египта или Ин­дии, — внутреннее строение этих органов у живущих там людей отличается от подобного строения у людей, находящихся там, где круглый год холодно, где природа постоянно стремится к образованию снежинок, ледя­ных узоров, например, у эскимосов. Они живут в верх­них широтах, там, где формируются снег и лед, где вода мало тает. При внешнем взгляде люди сказали бы: да, в жарких странах люди внешне выглядят немного боль­ше, а эскимосы — люди маленького роста. Но не в этом дело; большое различие между человеком жаркой зоны и человеком холодной зоны, эскимосом, состоит в том, что у них по-разному происходит образование печени и образование легких. По отношению к размерам тела эскимос имеет большие легкие и маленькую печень, у че­ловека же из жаркой зоны относительно маленькие лег­кие и большая печень. Итак, вы видите, что люди из тех областей, где возникают ледяные кристаллы и ледяные узоры, отличаются от других тем, что по отношению к размерам тела они имеют маленькую печень и большие легкие. А у тех людей, где природа не склонна строить такие фигуры, но где Солнце все время расплавляет все, все разрушает, у этих людей есть свойство иметь относи­тельно маленькие легкие и большую печень. Мы всегда должны, спрашивая о происходящем в природе — так­же и в случае ледяных узоров — рассматривать челове­ка. Если не брать человека за исходную точку, ничего не удастся понять в природе, совсем ничего.

Следовательно, дело обстоит так: печень в челове­ке является очень важным органом. Если бы у челове­ка не было печени, у него не было бы желчи, так как печень постоянно выделяет желчь. Желчь выделяется из печени, переходит в желчный пузырь, оттуда идет в пищеварительные соки, оттуда поступает в кровь и разносится по всему организму. Так что мы можем ска­зать: с правой стороны у человека находится печень, из печени вытекает желчь и поступает в желчный пузырь, оттуда в кровь и распространяется по всему телу. Так что человеку печень служит для выделения желчи.

Вы можете спросить: а почему из печени постоянно идет эта желчь? Господа, если бы у вас не было желчи, вы были бы странными людьми. Хотя и в очень неболь­ших количествах эта желчь должна распространяться по всему телу. Если бы у вас не было желчи, вы были бы ужасными флегматиками: руки, плечи, голова висели бы у вас; вам было бы противно отвечать кому-то хоть слово, и так далее. Вы были бы совершенно пассивными, флегматичными людьми, если бы у вас не было желчи. Человек должен иметь желчь, и желчь должна выходить из печени. Если же печень относительно маленькая, то человек становится флегматичным: если печень относи­тельно велика, то в человеке много огня, ведь желчь спо­собствует огню. Видите ли, в человеке может быть также слишком много желчи, он производит чересчур много желчи: тогда он с радостью готов нокаутировать любого, кто хоть что-нибудь ему скажет. Если люди впадают в бычий гнев, то из печени у них вытекает жидкая желчь; тут много желчи перетекает в желудочный сок и в кровь. Так что, если внутренне наблюдать человека, которому что-то сказали, или которому что-то не нравится и про­извело на него особенное впечатление, можно заметить, как из его печени стремительно вытекает много желчи, она очень быстро распространяется по всему телу, и он нокаутирует вас или ругается как извозчик. Вот то, что наблюдается внутренне, если у человека есть чрезмерная склонность к выделению желчи. Но, как сказано, ес­ли бы он совсем не выделял желчи, у него не было бы ни­какого огня, он стал бы сонным, как я вам это говорил. Итак, вы видите, что выделение желчи является одной из непременных выделительных функций человека. Я не знаю, приходилось ли кому-либо из вас пробовать желчь на вкус; на вкус она страшно горькая, причем она ядовита, и большое количество желчи, попав в рот дей­ствует как яд. Это связано с тем, о чем я говорил вам в по­следнюю среду, я тогда сказал: если человек проявляет живость, если он подвижен, ходит, даже если он ругает­ся и может дать вам пару затрещин — у него много яда, и он склонен вырабатывать много цианистого калия, я вам об этом говорил. Его он вынужден смешивать с кро­вью. Мне известны многие случаи, при которых люди просто вследствие своего гнева получали изнутри отрав­ление крови. Человек может разгневаться так — особен­но если гнев приходит быстро, — что из-за этого гнева выделяется чрезмерно много желчи, в сущности, много циана, затем желчи. Тогда человек получает в крови страшно ядовитую смесь, и тем самым разрушает кровь. Вследствие гнева наступает страшное отравление кро­ви. Отсюда вы видите, насколько полезным и насколько вредным может быть у человека то, что делает какой-ли­бо орган его тела. Ведь все, что происходит, связано с душевным началом. Гнев является душевным проявле­нием, тогда как выделение желчи является физическим проявлением; но в человеке нет ничего, что не было бы одновременно и душевным, и все душевное принимает какую-либо физическую форму.

Идем дальше. Допустим сейчас, что человек часто подвергается тому, что называют переохлаждением, в частности, переохлаждением живота. Итак, человек очень часто получает переохлаждение живота; тогда живот ему отвечает: если бы я был эскимосом, я был бы таким, каким надлежит быть в холодных областях Земли. А затем происходит то, что живот, брюшина постоянно стягивает печень, так что она становится та­кой же маленькой, как у эскимоса. Итак, если человек получает сильное переохлаждение живота, его печень сжимается и тогда она выжимает желчь. Желчь посто­янно капает в желчный пузырь и распространяется оттуда по всему телу.

Вы все, господа, переживали то, что называется пе­ренапряжением; человек поднимает что-то слишком тяжелое для него, при этом мускулы отрываются друг от друга, мускулы разрушаются. Если человек прикла­дывает к какому-либо органу слишком большую силу, то этот орган разрушается. Но так же обстоит и с пе­ченью. Если она все снова и снова выделяет слишком много желчи, тогда печень постепенно сморщивается, она становится непригодной. Так что большинство за­болеваний печени, которые получает человек, возни­кают оттого, что из-за переохлаждения живота у чело­века возникает склонность выделять слишком много желчи, и из-за этого его печень истощается. Заболева­ния печени возникают из-за переохлаждения живота, от сморщивания печени. Конечно, тут играют роль и другие всевозможные обстоятельства. При переохла­ждении живота у человека происходят нарушения в работе сердца. При этом врачи говорят, что причиной заболевания печени является сердце. Но на деле они происходят от переохлаждения живота.

Однако все это, как вы можете вывести из сказанно­го мною, имеет непосредственное отношение к Солнцу. Поэтому всегда очень хорошо для страдающих от пере­охлаждения живота, если их нижняя часть тела подвер­гается действию света. Здесь, например, в высшей степе­ни полезен курс солнечной терапии. Так что мы должны сказать: все то, что связано с печенью, связано также и с Солнцем. Деятельность Солнца требуется для функцио­нирования печени. Недостаток солнечной деятельности ведет к нарушениям функционирования печени. Это очень интересная связь между Солнцем и печенью.

Меня всегда восхищало то, что в немецком языке существует слово «печень» (die Leber — печень, про­изводное от das Leben — жизнь; буквально слово «пе­чень» может быть переведено как «жизнеподательница», «дающая жизнь» и т. д. — примеч. перев.). Во всех других языках нет более прекрасного слова для этого органа, расположенного с правой стороны нижней час­ти тела. После того, что я вам сейчас рассказывал, мы должны были бы сказать, что огонь и даже то, что при­ходит к человеку от Солнца, эта живительная огненная сила, должна сперва правильным образом переварить­ся в печени, чтобы быть пригодной для человека. Тут для него приготовляется желчь, которая затем перехо­дит в его тело. Солнце приготовляет в человеке желчь. То, что человек вообще делает, мы называем словом «жить» (leben), а то, что воспламеняет эту жизнь, мы можем назвать «печень» (die Leber — жизнеподательница, оживительница). Мы говорим: воз — возница, рису­нок — рисовальщик; жить (leben) — это глагол, и произ­водное от него слово должно звучать как «оживитель» (der Leber) —люди, правда, говорят «оживительница» (die Leber), — это то, что оживляет! Речь бывает порой до удивления поучительна, поскольку в древнем народ­ном инстинкте всегда жило знание об этом. И вещи назывались правильно. Печень-оживительница — это то, что воспламеняет, оживляет человека. Вот, что надо сказать по отношению к печени. О желчегонной функ­ции печени надо сказать следующее: выделения пече­ни являются тем, что связано с Солнцем.

Теперь перейдем к легким. Это мы часто обсужда­ли, и вы знаете: легкие дышат. Но то, что легкие втяги­вают кислород, дышат, составляет лишь часть деятель­ности легких. Легкие должны делать и нечто иное. Точ­но так же, как печень выделяет желчь, так легкие выде­ляют то, что называют слизью. Легкие выделяют слизь, они столь же мало, как печень, могут удерживать в себе то, что в них находится. Печень не может целиком наполниться желчью, печень должна отдавать желчь телу. А легкие должны постоянно выделять слизь, выделять слизь все снова и снова. Дело обстоит так, что когда лег­кие выделяют слизь, эта слизь переходит во все другие части тела. Она выходит наружу вместе с потом, она проникает даже в выдыхаемый воздух, она уходит с мочой, она распространяется повсюду, эта слизь. Но органом, выделяющим слизь, являются легкие.

Если вы исследуете воздух, который выдыхает человек, то вы получите нечто удивительно красивое. Надо при этом исследовать не воздух, выдыхаемый изо рта, который слишком неупорядочен; надо иссле­довать воздух, выходящий через ноздри.

Это очень интересно, но дышать при этом надо медленно. Тут надо быть очень бережным; если чело­век дышит на стеклянную пластинку, то тогда в выды­хаемом воздухе, в выдохе, возникает нечто похожее на то, что происходит при снеге. Надо делать это очень аккуратно, даже так: при выдохе зажать, например, ле­вую ноздрю, и только правой ноздрей медленно выды­хать на стеклянную пластинку, которую кладут перед собой, затем выдыхать левой ноздрей. Надо дышать очень медленно, поскольку если дышать быстро, то все смешается от воздушного толчка, образующегося при выдохе. Надо выдыхать очень нежно, мягко. Надо еще научиться этому. Но тогда возникает нечто очень интересное: если человек при этом дышит через одну ноздрю, то тогда на стеклянной пластинке выдыхае­мый воздух образует точно такие фигуры, как у снега! Тут выдыхаемый воздух превращается не в крошки, а образует некую фигуру. При этом, я бы сказал, крайне интересно то, что если вы зажмете левую ноздрю и вы­дохните, вы получите одну фигуру; если же вы зажмете правую ноздрю и выдохнете, вы получите другую фигу­ру. Одинаковых фигур не возникает! Так что мы можем сказать: воздух, выходящий из вас наружу, выходящий наружу из вашего собственного человеческого существа, этот воздух выходит наружу, обладая очертаниями, фигурами. Он не выходит наружу подобно каплям, он выходит фигурами, причем замечательно, что левая ноздря дает иную фигуру, чем правая.

Господа, то, что находится в выдыхаемом воздухе, содержащем водяные пары и образующим эти фигуры, которые сразу улетучиваются, — то, что тут находит­ся, — это та самая слизь, которая из легких переходит в выдыхаемый воздух. Это она выстраивается в эти фигу­ры. Слизь некоторым образом слипается с отдельными совсем крошечными капельками воды и образует такие фигуры. Так что вы в ваших легких имеете свойство не просто выталкивать слизь в произвольном виде, вы имеете свойство выдыхать или выталкивать из ваших легких эту слизь в кристаллической форме, в кристал­лах! Только эти кристаллы сразу испаряются, они сра­зу же улетучиваются, попав на Солнце.

Точно так же, как желчь и печень связаны с Солн­цем, так легкие с выделяемой ими слизью находятся в связи с Луной. Мы ведь знаем, что вверх, в голову, как я говорил вам, поднимается двуокись углерода, и я пока­зал вам, что если человек посылает в голову слишком мало двуокиси углерода, то он становится глупым. Эта щекочущая углекислота — двуокись углерода, — кото­рая в очень небольшом количестве постоянно подни­мается вверх в голову, позволяет нам быть разумными людьми. Ведь все мы очень и очень разумные люди, не правда ли? Вы знаете, если пьешь газированную воду, то она щекочет, и это очень сильно чувствуешь. Но сам человек всегда вырабатывает двуокись углерода весьма слабо. Ее он посылает вверх, в голову. И это щекотание в голове возбуждает голову: благодаря этому она становит­ся разумной, а не глупой. Те люди, которые действитель­но глупы, я не знаю, есть ли такие, имеют слишком мало сил, чтобы соединить кислород с углеродом, и не посыла­ют в голову углерод; они связывают углерод с совсем дру­гим газом. Итак, человек, который разумен, связывает углерод с кислородом, при этом возникает щекочущий углекислый газ — двуокись углерода. Но, как говори­лось, те люди, которые по-настоящему глупы, связывают углерод не с кислородом, а с водородом. Они связывают углерод с водородом, и возникает другой газ, который в шахтах иногда называют шахтным газом, — болотный газ, метан. Мы все тоже немного посылаем в голову этого болотного газа, метана; это нам нужно, иначе мы стали бы слишком умными. Для того, чтобы мы всегда могли оставаться немного глупыми, чтобы мы не были вечно умными, мы вырабатываем метан. Но те, кто становится действительно глупым, вырабатывает слишком много метана. У людей не очень умных углекислый газ поступа­ет в голову, он вызывает там щекотание. Но если затем собирается слишком много метана, то люди становятся сонными, приходит сонливость, усталость. Это проис­ходит ночью, когда образуется много метана. Только у тех, кто глуп, метан образуется даже при бодрствовании. Так что углекислый газ должен постоянно подниматься вверх. Но сам по себе углекислый газ этого не делает: он должен поступить в голову из слизи, образующейся в легких. Она выделяется через ноздри, причем даже в форме кристаллов, подобно тому, как это происходит в печени с желчью. Это вам должно быть ясно из описа­ния, которое я сделал в среду.

Так же, как печень связана с Солнцем, так легкие связаны с Луной. Посмотрите как-нибудь на Луну. Луна ведь совсем иная, чем Солнце. Посмотрите на Солнце: оно круглое, но распространяет во все стороны свои лучи. Солнце светит во все стороны; оно растекается во все стороны так же, как желчь направляется в чело­веческом теле во все стороны. Солнце в его растекании, вытекании можно сравнить с вытеканием желчи. Но Луна, господа, если вы на нее посмотрите, имеет более очерченный облик. Луна совершенно твердая. В своем внутреннем она такова, что вырабатываемые ею суб­станции, лунное вещество, она кристаллизует так же, как кристаллизуются те воздушные формы, которые мы выдыхаем через нос. Тут внутренне действуют лун­ные влияния, тогда как в случае печени и желчи — сол­нечные влияния. В легких действуют лунные силы, и Луна способствует выделению слизи.

Теперь мы должны сказать: если мы отправляем­ся в жаркую местность, то тогда действует Солнце. Оно растапливает все; люди получают много огня. Огонь ведь может изживаться не только в бычьем гневе, он живет также и в более красивых вещах, он побуждает к прекрасной мудрости. Люди получают там много ог­ня. Если же они отправляются в область холода, то в этой холодной области, где Солнце слабо, где в холод­ные ночи светит в ледяном холоде Луна, там легкие, которые относительно увеличиваются, вынуждены сильно напрягаться; они выделяют много слизи.

Видите ли, господа, теперь вы обнаруживаете при­чину легочных заболеваний. Легкие должны выделять определенное количество слизи, так же как печень должна выделять определенное количество желчи. Но так же, как печень разрушается, если выделяется слишком много желчи, так разрушаются и легкие, если они выделяют слишком много слизи. Это имеет место в случае легочных заболеваний. Тут легкие из-за того, что они испытывают, встряхиваются, им приходится выделять слишком много слизи. Представьте себе, что вместо условий с умеренной влажностью, вместо возду­ха, где влаги немного, вы живете в переувлажненном воздухе; тогда вашим легким приходится перенапря­гаться. Но если вы напрягаете легкие, они выделяют слизь. И тогда, вследствие того, что вы дышите пере­увлажненным воздухом, легкие начинают перенапря­гаться и заболевают. У человека с больными легкими начинается отхаркивание; мало-помалу он выплевыва­ет свои легкие, если они очень сильно больны.

Тогда можно прийти на помощь легким, приготов­ляя определенные лекарства. При этом нельзя использовать корни, но надо использовать листья растений, изго­товляя из них определенные лекарства. Это относится, например, к вполне определенному виду растений. Ес­ли правильным образом взять сок и приготовить опре­деленные лекарства, то можно помочь легким, которым приходится работать слишком много. Такие лекарства имеют свойство дублировать деятельность легких, брать ее на себя, тогда легкие напрягаются несколько меньше. Подход к лечению по большей части состоит в том, что себя спрашивают: легкие выделяют слишком много сли­зи, это знак, что они слишком сильно напрягаются; пре­красно, что же мне делать? Я ищу для себя растение, сок которого может дублировать деятельность легких.

Или я замечаю, что печень выделяет слишком мно­го желчи; я ищу для себя растение, которое может дубли­ровать деятельность печени. Есть, например, растение, которое называется цикорий (Cichorium intubus). Если из сока корня этого растения приготовить лекарство, да­вать его человеку, то функция печени будет дублировать­ся, и вскоре можно будет обнаружить, что хотя человек сначала будет выделять желчи не меньше и его гневное душевное состояние не прекратится, тем не менее его пе­чень вновь окрепнет и постепенно наступит улучшение.

Можно помочь человеку, зная, что, например, сок листьев — но не корней — некоторых видов капусты может брать на себя некоторые функции легких, а сок из корней Cichorium intubus, цикория — он растет тут, вы все его хорошо знаете, у него голубые цветы — осо­бенно целителен для печени.

Мы можем сказать так: в жарких областях вода рас­текается; жара, солнечное тепло все разрушают. Если Солнце действует меньше, если солнечные силы умень­шаются или круглый год действуют слабо, как на Севе­ре, тогда Луна становится могущественнее. Если не дей­ствуют прямые солнечные лучи, то оказывают действие те замечательные солнечные лучи, которые отбрасывает Луна. Они-то и создают кристаллические формы и формы ледяных узоров. Это очень красиво. Итак, мы можем сказать: если здесь у нас Земля (см. рисунок 7), то здесь — горячая зона. На эту горячую зону особен­но воздействуют лучи Солнца. О, это прекрасно, то, как они действуют! Эти лучи Солнца возбуждают дея­тельность печени. Печень рассылает повсюду желчь, и желчь распространяется по всему телу. И если бы желчь в своем распространении проникла бы, напри­мер, в перья птиц или в крылышки колибри, она окра­сила бы их в прекрасные цвета. В жаркой зоне колиб­ри блистают именно потому, что их желчь выделяется очень быстро и очень быстро попадает в перья.

Рисунок 7

В этом пункте наука никак не может продвинуться дальше. Конечно, науке известно сегодня, что земля на­полнена электричеством. Наука рассматривает также и северное сияние. Но если вы прочтете в книгах, чем же является такое северное сияние, то окажется, что эти люди считают его чем-то устремляющимся на Землю из внешнего мира. Но это бессмыслица, поток стремится не внутрь, а именно наружу! То, что делает тут наука с северным сиянием, очень интересно потому, что похоже на то, как если бы кто-то перепутал свои долги со своим капиталом. Это именно так. Не правда ли, в жизни людей это нечто исключительное, когда человек начинает путать свои долги со своим имуществом. Но вот наука может делать такие вещи безнаказанно; она может рас­сматривать северное сияние как нечто притекающее из Вселенной, в то время как северное сияние обусловлено тем, что вытекает из Земли. Однако в жарких странах оно тут же встречается и вбирается солнечным светом и, тем самым, гасится. В северных областях преимущест­венную активность имеет лунный свет, когда он светит; если же он не светит, то его активность проявляется все же в виде последействия; здесь северное сияние, то есть вытекающее электричество, становится видимым. Это северное сияние так особенно сильно, поскольку так сильны лунные силы. В сущности, повсюду есть нечто от северного сияния, но его не видно, поскольку оно слабо. В наших областях северное сияние, то есть вытекающий вовне поток электричества, тоже слабое. Но оно сильно проявляется в беспроволочной телеграфии, там оно дей­ствует. То, что действует в беспроволочной телеграфии, есть то же самое, что становится видимым при северном сиянии. Причина в этом. Электричество в союзе с лунны­ми силами создает ледяные узоры и снежинки, снежные кристаллы. Если вы хотите изучать ледяные кристаллы, ледяные узоры, снежинки, то вы должны изучить север­ное сияние и лунный свет. Поскольку зимой солнечная сила уменьшается, преимущество получают лунные си­лы, и электричество у нас подавляется меньше, оно фор­мирует из снега такие красивые кристаллы. Совместное действие Луны и электричества — вот что формирует эти прекрасные кристаллы и является причиной ледя­ных узоров.

Вы только вспомните, ведь я говорил вам: когда лун­ных сил слишком мало, когда образуется слишком мно­го метана, болотного газа в голове человека, то он стано­вится, как это говорят в народе, «болотным пнем», иначе говоря, дураком. При этом он развивает в себе слишком мало лунных сил. Что же должен человек иметь у себя в голове? Надо иметь все то, что приходит от Луны: углекислый газ от дыхания, слизь от легких— это человек должен направлять в голову, то есть, те силы которые по­стоянно стремятся тут, в голове, образовать кристаллы. Снег, господа, вот что стремится возникнуть в нашей голове постоянно; только мы снова и снова растаплива­ем его. Но он хочет образоваться. Представьте, господа, мозг каждого из вас является замечательным органом. Когда господин Зеефельд показывал господину Бурлю эти прекрасные снежные кристаллические фигуры, это заинтересовало его и он подумал: должно быть инте­ресно, с чем же это связано? А ведь при этом господин Бурль фотографировал в себе эти снежинки! Это проис­ходит так же, как если бы кто-то делал мгновенные фото­графии, и то, что возникало мимолетно, снова исчезало бы при выдохе через ноздри. Если бы можно было очень быстро фотографировать то, что происходит в голове гос­подина Бурля или во всех ваших головах, то получились бы те же самые фотографии. Получились бы кусочки снежинок, ледяных оконных узоров; их можно было бы сфотографировать в вашем эфирном теле, и они были бы одинаковы! Ваша голова — это весьма замечатель­ная вещь. Если бы имели такой фотоаппарат, каких еще нет — тут все надо снимать очень быстро, так как это тут же исчезает, — то вы бы обнаружили следующее: вы заметили бы в вашем мозгу нечто подобное красивым крупицам снега, нечто подобное прекрасным ледяным узорам на окне! Все это должно тут же исчезать, иначе нас стали бы колоть эти острые кристаллы, мы с ними не смогли бы мыслить. Так что глядя на снег или глядя на наши оконные узоры, мы могли бы сказать: ну и де­ла! ведь в нашей собственной голове происходит то же самое! — только в ней все это снова и снова быстро рас­творяется. Ведь так мыслит природа в целом! Но только зимой, когда стоят холода, она действительно начинает так мыслить. Летом для нее слишком жарко, чтобы мыслить. Тут она дает возможность Солнцу отделять и отбрасывать все друг от друга, тут она подготавливает средства питания и так далее. Но вот зимой мысли фор­мируют себя в виде снега, в виде льда. Если бы вовне не было никаких мыслей, их не было бы и в нашей голове. Итак, вы видите, как прекрасны эти соответствующие природе образования, формирующиеся вовне зимой, когда природа настолько умна, что она видимым, внеш­ним образом создает то, что всегда происходит в нашей голове в качестве проявления нашего ума. Повсюду в природе мы можем видеть то, что происходит в нас са­мих. Мы только должны правильно понимать все это.

Однако все это имеет огромное практическое зна­чение. Только подумайте, господа, у кого-то возника­ет, скажем, вполне определенное заболевание головы из-за того, что он выделяет слишком мало слизи. Из-за этого может возникнуть заболевание головы. Если в этом случае, когда выделяется слишком мало слизи, назначить в качестве лекарства углекислое железо, то это углекислое железо будет дублировать функцию вы­деления слизи, выталкивать слизь наверх, и это может привести к выздоровлению. Видите ли, в этом состоит отличие антропософской медицины от обычной меди­цины, которая действует лишь методом проб и ошибок. В антропософии учат тому, что человек, имеющий опре­деленное заболевание головы, слишком ослаблен, что­бы образовывать кристаллы в своем мозгу, это посто­янное возникновение и исчезновение ледяных узоров. Надо помочь ему. Это можно сделать с помощью чис­той кремниевой кислоты. Если вы поднимаетесь высо­ко в горы и видите там прекрасный кварц, то это и есть кремниевая кислота, окись кремния. Кварц представ­ляет собой чудесный кристалл. Он имеет тенденцию к кристаллообразованию. Если вы приготовите этот кварц соответствующим образом, то вы получите весь­ма эффективный препарат из кварца, используемый в числе наших лекарственных препаратов. Этот препа­рат из кварца эффективен при всех заболеваниях, прош_лидящих в связи с головой человека, если человек не образует кристаллов внутри себя, надо прийти ему на помощь извне, используя эти прекрасные кристаллы, эти прекрасные кристаллические образования. Одна­ко если такой человек стоит в своей комнате перед пре­красным заснеженным окном с морозными узорами и смотрит на них как бычок на новые ворота (буквально: как нажравшийся за неделю травы бычок стоит в вос­кресение — примеч. перев.), — а именно это и делает наша наука, — то тогда он вместе с этой наукой будет та­ким же образом стоять перед проблемой человеческой головы, и тут уж ничего не поделаешь; ведь он ничего не знает об этом. Все эти вещи показывают вам, как, благодаря настоящему познанию человека, следовало бы углубить науку.

Это также относится и к искусству воспитания, педагогике, поскольку здесь прежде всего надо знать следующее: если даже азбуку давать человеку беспоря­дочно — поскольку тут сильно проявляется лунная активность, — если делать это слишком форсирован­но, неправильно, то можно совершенно истощить кристаллизационные силы эфирной головы. Человек может — и это поистине так — из-за интенсивного обучения стать еще глупее, если его учат неправильно. Это поистине так. Но чтобы разобраться в этом, мы поговорим на эту тему в следующий раз. Необходимо знать все это.