Лекция первая дорнах, 8 октября 1923 г

Господа! Господин Мюллер дал мне еще один но­мер газеты «Швейцарское пчеловодство», там есть ста­тья, где описываются опыты по медотерапии: «Наши дальнейшие эксперименты при проведении курса медотерапии в детском саду Фрауенфельдер, Амден», доктора Паулы Эмерих, Веезен, газета «Швейцарское пчеловодство» номер 3, март 1923 г.

Зачитываются отдельные места оттуда.

Было бы очень интересно сделать сегодня пару за­мечаний по поводу этой статьи. Речь идет о том, что в этом детском доме предпринимались попытки лечить медом детей с симптомами пониженного питания, причем — как это описывается — мед растворяли в достаточно теплом молоке, точно дозировали и давали детям. Мед давали в молоке не слишком горячем, в мо­локе, не доведенном до кипения, но пастеризованном при температуре меньшей, чем температура кипения.

Автор констатирует отличные результаты. Дейст­вительно, результаты, полученные автором статьи, весь­ма радуют: содержание красных кровяных телец в кро­ви у детей возросло необычайно сильно Так, например, были два ребенка, брат и сестра. У младшего из них, как это показал анализ, содержание гемоглобина в кро­ви составляло всего 53%. При выписке, то есть после проведения курса медотерапии, содержание гемогло­бина в крови увеличилось до 82%. У старшего ребенка было вначале 70% гемоглобина, а по окончании — 78%. Возрастание хотя и небольшое, но все же возрастание.

Старший ребенок проходил курс лечения только моло­ком, и вследствие этого курса тоже произошло возрас­тание, но только с 70% до 78%, что для начала не так уж и плохо, но не настолько сильно, как в первом случае.

Автор описывает здесь много интересных случаев. Теперь при описании этих экспериментов я прошу вас обратить внимание на возраст детей-пациентов. Вообще, при воздействии тех или иных веществ на человека совер­шенно недостаточно ограничиваться только лаборатор­ным экспериментом; проводя диетологический или ме­дицинский эксперимент, необходимо сперва установить возраст испытуемого, точно так же, как и у любого больно­го необходимо прежде всего установить его возраст.

Мальчику одиннадцать лет; в течение восьми не­дель проводился курс медотерапии: отмечено сущест­венное улучшение состояния его желез. При наличии катарального воспаления верхушки легкого наступило улучшение, а содержание гемоглобина, который игра­ет весьма существенную роль, возросло с 53% до 75%. Второй случай: тоже одиннадцатилетний мальчик. У него отмечено повышение с 55% до 74%. Затем четыр­надцатилетняя девушка — отмечено повышение с 70% до 80%. Дальнейшие случаи возрастания я зачитывать не буду, они везде весьма значительны. Автор отмечает также прибавку в весе; это показатель того, что дети окрепли. Описана десятилетняя девочка, еще одна десятилетняя девочка, тринадцатилетний мальчик, семилетняя девочка, одиннадцатилетний мальчик, восьмилетний мальчик, двенадцатилетний мальчик, девятилетний мальчик и семилетний мальчик. Экспе­рименты показали, что детям этого возраста, можно было бы сказать, школьного возраста, курс медотера­пии дает необычайно много.

Автор статьи занимался также изучением вопро­са о причинах такой необычайной эффективности курса медотерапии для этих детей. При этом она со­общает нечто очень интересное. Она здесь сообщает то, что хотя и является в высшей степени предосуди­тельным, все еще широко применяется в науке.

Что делает представитель науки, если хочет ус­тановить, насколько питательным является тот или иной пищевой продукт? Представитель науки разла­гает этот конкретный пищевой продукт, это средство питания, и исследует, какой процент тех или иных ве­ществ содержится в нем. Вот что делает наука.

Происходит следующее: один ученик, как гово­рит автор статьи, известного профессора физиологии Бунге, ученик, имя которого вы узнаете после, был в Базеле и ставил эксперименты по выкармливанию мы­шей молоком. У мышей все шло хорошо: они отлично развивались, пока питались молоком. И вот он прово­дит другой эксперимент; он говорит: молоко состоит из казеина, то есть клейкого вещества, из жира, сахара и соли. И вот он рассуждает: на молоке мыши развива­лись отлично; молоко состоит из казеина, жира, сахара и соли; так что одной группе мышей я буду давать ка­зеин, жир, сахар и соль, все это содержится в молоке. Произошло так, что через пару дней мыши, которым он стал давать казеин, жир, сахар и соль, погибли! Они получали то же самое, но погибли4.4 Здесь имеются в виду результаты опытов, проведенных в 1912 году. Химический состав витаминов и их виды были тогда совершенно не­известны. Р. Штайнер полемизирует прежде всего с существовавшей тогда точкой зрения, согласно которой витамины являются «матери­альными носителями жизненных сил». Согласно современным пред­ставлениям, витамины - необходимые компоненты пищи, обеспечи­вающие нормальное течение биохимических процессов в организме. Вы видите, смесь из веществ еще ничего не значит. Здесь играет роль что-то другое — так должны были сказать эти господа.

Так что же эти господа сказали? Эти господа сказа­ли себе так: материя, вещество должны быть всюду. Где вообще что-нибудь происходит — должна быть материя.

Но вещества, содержащиеся в казеине, жире, саха­ре и соли, неэффективны! И тут говорят: здесь должно содержаться вещество в очень малом количестве, так что химический анализ не может его открыть. И это вещество эти люди назвали витамином. Вита — это жизнь, так что витамин означает —делающий жизнь.

Генриху Гейне захотелось однажды пошутить и он сказал: есть люди, которые хотят объяснить, как возникает бедность. Проще всего, конечно, сказать: бедность возникает от нищеты. Здесь просто другое слово, но тем самым ничего не объяснено.

Я однажды был в одном обществе, где говорили о том, как возникает комическое, и у целого ряда присут­ствующих возникли прекрасные мысли о том, откуда это комическое берется, отчего мы смеемся. Один чело­век поднялся на сцену, чтобы все знали — у него дейст­вительно есть что сказать! И вот он выдал свою точку зрения на комическое, он сказал: безусловно, комиче­ское возникает потому, что у человека есть vis comica, ко­мическая сила. Vis comica: vis — это сила, comica — ко­мическое. У человека есть комические силы, вот откуда берется комическое. Это тоже самое, если кто-нибудь скажет по поводу экономики: откуда берутся деньги? Деньги возникают благодаря «деньгообразующим си­лам». Но тем самым ничего не объяснено.

Если речь идет о национальной экономике, то здесь сразу заметно, насколько курьезен субъект, за­являющий: деньги возникают благодаря «деньгообра­зующим силам». Но в естествознании уже не замечают, когда кто-нибудь спрашивает, откуда в молоке жизнен­ные силы? — и отвечает: от витаминов. Это точно так же, как: бедность от нищеты. Но этого не замечают. Думают, что сказаны очень значительные вещи, тогда как, на самом деле, не сказано ничего.

Это то, что в современных научных изысканиях вызывает беспокойство. Люди считают, что у них есть что сказать, высокопарно возвещают о чем-то, а другие люди верят им во всем. Но если по ходу мировой исто­рии все это продолжится и дальше, то приведет к тому, что приходить в упадок будет все, все погибнет. Ведь мир зависит от того, что делается, а не от речей и разго­воров. Слова должны соответствовать тому, что есть на самом деле. Раньше действительно еще была наука, не­посредственно связанная с практикой. Сегодня наука вообще больше не знает практику. Она сплетает словес­ную паутину. И все это ради того, чтобы еще один но­вый авторитет присоединился к старым авторитетам.

Подумать только, ведь еще недавно не существо­вало столько журналов на специальные темы, как сего­дня. В них делаются сообщения о том, что произошло, например, в области пчеловодства, каких успехов оно достигло. Это напоминает мне мою юность. Следует знать, каким образом тогда сообщалось о таких вещах, как успехи в пчеловодстве. Тогда один рассказывал другому то, чему он сам научился на опыте, и можно было сразу почувствовать: болтает он или действитель­но имеет такой опыт. Ведь это совсем иное, когда один слушает, что говорит другой. Тут можно заметить, дей­ствительно ли он знает или только повторяет за кем-то. Для многих печатное слово стало непререкаемым ав­торитетом, и если что-нибудь опубликовано, то люди верят, будто что-то в этом есть.

Но в этой статье есть кое-что еще. Эта женщина, врач, добилась своими курсами медолечения таких успе­хов, которые поистине достойны благословения. То, что ей удалось осуществить на практике, было отлично. Но рассуждает она об этом в духе науки и, по сути, не может ни к чему прийти. Она говорит: «Было бы весьма жела­тельно, чтобы результаты наших экспериментов стали известны в более широких кругах, а главное, чтобы подростки получали больше меда... Сначала наши со­общения представляли собой лишь результаты нашего практического опыта, но мы не сомневаемся, что по ме­ре дальнейшей разработки учения о витаминах, а также фармакологии и физиологии, будет уделено должное вни­мание проблеме воздействия меда на организм».

Автор статьи говорит то же самое и в начале: «У меня есть также намерение сделать впоследствии со­общение о том, в чем с медицинской точки зрения состоит действие медотерапии... Наши успехи по­буждают к тому, чтобы проследить более глубокие связи. Хотя я знаю, что еще долго не удастся про­никнуть в сущность этого вопроса, мне бы, тем не менее, хотелось уже сейчас на основе нашего опыта и результатов исследования осветить те направления, по которым, по моему мнению, должны развиваться дальнейшие исследования».

Таким образом, из ее собственных слов становит­ся ясно, что она не проявляет заносчивости, эта дама-врач; она говорит: «Все это учение о витаминах не по­зволяет все же проникнуть в сущность этого вопроса». Давайте точно обдумаем следующее: давайте по­смотрим, на чем основано действие медотерапии. Вы видите, что эти эксперименты кое-что показывают нам. Они показывают нам, что действие меда особен­но сильно — и это будут показывать эксперименты все снова и с большей очевидностью, — особенно сильно не у младенцев, а у тех детей, которые или уже достиг­ли возраста смены зубов, или немного старше этого возраста. Итак, это экспериментально установлено. Чрезвычайно важно, что этот вопрос рассматривается. Но экспериментально установлено и дальнейшее: экс­перименты показали, что лучше всего мед действует на детей тогда, когда его дают им в не слишком горя­чем молоке. Если употребляется смесь меда и молока, то это особенно действует на детей.

Продвинувшись дальше, обнаружим следующее: обнаружим, что мед имеет значение и для детей более младшего возраста. Но в этом случае надо давать не­много меда; больше молока и немного меда. Пожилым людям помогает, главным образом, мед, а не молоко. Благоприятные результаты у стариков могут быть по­лучены, если им назначают мед вообще без молока.

Надо отметить, что мед и молоко имеют чрезвы­чайное значение для жизни человека. Это непосредст­венно следует из экспериментов. Видите ли, господа, древние ученые, как я это часто говорил вам, не были так глупы, как полагает современная научная общест­венность. Древние ученые порой кажутся простеца­ми, но на самом деле они были очень умны и мудры. Вы, наверное, знаете старинную присказку «в той стране, где текут мед и молоко». В ней выражено то, что это страна здоровья, где можно жить и быть здоро­вым. Так что люди в старину знали, что мед и молоко необыкновенно сильно связаны с жизнью людей.

Иной раз природа говорит на языке, легко доступном для понимания. То, что она высказывает, можно заметить, если достаточно просто рассматривать простые вещи. Кто знает, что природа действует очень мудро, тому не требу­ется много доказательств того, что молоко полезнее всего именно детям и подросткам. В ином случае из женской гру­ди вытекало бы не молоко, а мед, что, впрочем, не выходи­ло бы за пределы возможностей природы, ведь в растении образуется мед, так что вполне могло быть возможным, что выделением грудных желез у женщин был бы мед. Надо только относиться к этим вещам попроще. Нельзя сказать: природа настолько тупа, что в женской груди она создает только молоко, а не мед, — но следует сказать так: в этом факте, как за кулисами, скрыто знание о том, что малень­кому ребенку нужно прежде всего молоко, а мед можно использовать лишь по мере подрастания ребенка.

Но мы не должны создавать себе представления, которые являются всего лишь словесной игрой и гово­рить себе, что бедность происходит от нищеты, коми­ческое — от vis comica, от «комической силы», а живоносная сила меда — от витаминов, которые в нем есть; нет, мы должны прозревать то, что является здесь дей­ствительностью. Тут я скажу вам следующее: сопоста­вим то, что нам уже давно известно из этих лекций, для того, чтобы более верно взглянуть на эти вещи.

Видите ли, господа, если вы забираетесь высоко в горы, то там, где высокогорный массив состоит из наи­более твердых пород, там, где выступает наружу одно из самых твердых земных образований, вы найдете кристаллы кварца. Они очень красивы. Вы найдете все­возможные кристаллы. Вспомните, я рисовал вам эти кристаллы кварца: вот как они выглядят (см. рисунок 13).

Рисунок 13

Если они закончены, то тогда они и снизу за­вершаются так же, как вверху; но по большей части они незакончены. Они выходят из горной породы, в каком-то смысле вырастают из горной породы в той форме, которую я вам нарисовал; ее я часто рисовал и прежде. Что же это значит? Это значит, что Земля да­ет возможность вырастать из нее таким кристаллам, которые имеют шестигранную форму и заканчивают­ся острием. Итак, внутри Земли есть сила, создаю­щая шестигранные, гексагональные формы.

Видите ли, в человеке есть все силы — я вам все­гда это говорил, — которые есть у Земли и которые есть в Космосе. Земля, в свою очередь, имеет эти си­лы от Космоса. Человек приобрел эти силы от Земли. И внутри человека есть эти силы, силы, которые, бу­дучи в Земле, выгоняют кристалл кварца наружу. Де­ло в том, что человеческое тело наполнено кварцем.

Теперь вы скажете: «Вот еще, черт возьми! Что за вздор нам здесь болтают!» Тот кварц, который вы дос­тавали наверху в горах, сам по себе очень твердый.

Об него можно набить себе шишек; сам-то кварц не сломается, а вот голову человеку пробить вполне мо­жет, если случиться стукнуться об него головой. В кварце больше всего обращают внимание на его твер­дость. Но ведь тела не везде остаются такими, каки­ми мы встречаем их повсюду. В человеке есть тот же самый кварц, но в более текучей форме. Почему?

Рисунок 14

Видите ли, можно наблюдать —только это наблюде­ние должно проводиться правильным образом и с помо­щью внутреннего зрения, — как от головы к членам тела и конечностям человека постоянно устремляется некото­рого рода поток (см. рисунок 14). Это очень интересно: допустим, что здесь располагается голова человека; вниз от этой головы постоянно струится то же самое, что струит­ся из Земли, направляясь изнутри наружу; там, наверху, оно затвердевает и откладывается в качестве, например, кристаллов кварца. Этот поток направлен из Земли на­ружу; в случае же человека он направлен от головы ко всему телу. Это поток кварца, или кремниевой кислоты. Однако в человеческом теле кварц не доходит до стадии кристалла. Как было бы красиво, если бы мы изнутри были наполнены чистыми кристаллами кварца. Но нам от этого пришлось бы совсем плохо! Вплоть до стадии, на которой возникает тенденция образовывать гексаго­нальную форму, кварц имеет доступ для проникновения в человека. Но затем, на указанной стадии, доступ пре­кращается. Процессу формирования кварца не предос­тавляется возможности двигаться в этом направлении дальше. Так что у нас в теле процесс формирования квар­ца находится в самом начале, а затем он прерывается; он должен прекратиться. Именно на этом базируется наша жизнь, на том, что в направлении вниз от головы мы по­стоянно имеем тенденцию к формированию шестиуголь­ных кристаллов, — хотим строить их, но до этого дело не доходит, процесс прерывается. Здесь, внутри, постоянно хотят возникать такие кристаллы. Но в действительно­сти они не возникают, их возникновение тормозится, и мы тогда имеем внутри нас, так сказать, жидкий кварц в исключительно сильном разведении.

Рисунок 15

Если бы этого «кварцевого раствора» не было в нас, то мы могли бы съедать, например, сколько угодно са­хара, но никогда не чувствовали бы сладкого вкуса во рту. Это делает находящийся в нас кварц, но не его ве­щественность сама по себе играет при этом роль, а то, что в нем наличествует воля, стремление принять гек­сагональную форму в качестве кристалла. Вот, от чего происходит вкус, вот, что здесь задействовано.

Итак, смотрите: внутри Земли присутствует то же самое, оно только распространяется дальше. Человек тормозит кремниевую кислоту, когда она начинает про­являть в нем тенденцию стать остроугольной. Земля же позволяет ей развивать эту остроугольную пикообразность по направлению вверх. Но человеку необходи­ма эта сила, сила кремниевой кислоты, сила, воспроиз­водящая шестиугольные формообразования. Эта сила, строящая шестиугольные формы, нужна человеку.

Я полагаю, что не все среди вас хорошие геометры. Не всем среди вас приходится сейчас иметь дело с геомет­рией. Не сразу, может быть, вам удастся нарисовать такой кристалл или вылепить его из пластилина. Но вот ваше тело — это хороший геометр, и ему постоянно хочется де­лать такие кристаллы. Нас принуждает к этому необходи­мость. Но вся жизнь зиждется на том, что мы подавляем это стремление; если же нам не удается больше подав­лять его, то мы самым реальным образом умираем.

А сейчас снова посмотрим на пчел. Пчелы выле­тают, собирают мед. Мед они перерабатывают затем в своем теле и создают тем самым то, что составляет их собственные жизненные силы. Но на более отдален­ной стадии они производят воск. Что же они делают с воском? Они делают из него шестиугольные ячейки. Смотрите: Земля делает шестиугольные кристаллы, состоящие из кремниевой кислоты. Пчелы делают шестиугольные ячейки.

Это страшно интересно. Я рисовал вам пчели­ные ячейки, и, как вы помните, вам показывал их господин Мюллер; они выглядят как кристаллы кварца, но внутри они полые. Кварц же не имеет полости. Но по форме они совершенно одинаковы.

Рисунок 16

Вот, смотрите, господа, эти ячейки внутри полые (см. рисунок 16). Но что же там внутри? Там внутри нахо­дится пчелиное яйцо. Там, где кварц заполнен крем­ниевой кислотой, в ячейке имеется полость, и именно в ней находится пчелиное яйцо. Пчелы формируются благодаря той же силе, которая находится в Земле и формирует кварц. Здесь в тончайшей дозировке дейст­вует кремниевая кислота. Здесь, внутри, присутствует некая сила; обнаружить ее физическим образом нельзя. Мед, прошедший через пчелиное тело, действует здесь так, что он способен придавать воску ту форму, которая непосредственно необходима и человеку, ведь человеку нужно иметь в себе гексагональные пространственные формы. Человеку нужно то же самое. И поскольку пче­лы являются теми животными, которые в наибольшей степени подвержены воздействию этой гексагональ­ной силы, они, пчелы, из всего, что здесь есть (в приро­де — примеч. перев.), собирают именно те продукты питания, которые наилучшим образом могут быть трансформированы в теле в эту гексагональную силу.

Видите ли, господа, если вы едите пчелиный мед, то вы получаете в высшей степени мощную си­лу. Когда вы становитесь слишком слабы, и не в со­стоянии развивать в себе эту гексагональную силу, которая должна проходить от головы через все тело, если вы не в силах делать кровь настолько крепкой, чтобы эта гексагональная сила постоянно присутст­вовала здесь, тогда надо принимать внутрь мед, а де­тям — молоко. У ребенка этой гексагональной силы еще нет, поэтому он должен получать ее из того, что приготовлено в самом человеке в молоке.

Вот почему сколько ни давай мышатам казеина, жи­ра, сахара и соли — они погибнут. Почему? Животным тоже необходимы эти действующие гексагональные си­лы. Если просто смешать вместе казеин, жир, сахар и соль, то там не окажется этой силы, силы, действующей в гексагональных формах. Если вы даете мышам молоко, то она присутствует в нем. Она, впрочем, не настолько сильна, чтобы при скисании превратить молоко в шести­угольные кристаллы. Если бы гексагональная сила бы­ла в молоке немного сильнее, тогда, если бы пили кислое молоко, у вас на языке образовывалось немного кремние­вой соли. На вкус казалось бы, что молоко сплошь запол­нено маленькими волосками. Но в случае молока это так далеко не заходит, поскольку молоко само происходит из человеческого тела или из тела животного, и все это остается в жидкой форме. Ребенку достаточно и этого, но для взрослых людей этого уже недостаточно. А ста­новление взрослым начинается с самого детства. И уже тогда становится необходимой та более мощная гексаго­нальная сила, которая есть в меде.

Вот что интересно: если взять молоко, то ведь даже если это молоко от человека, оно все же носит животный характер, так как оно присуще животному началу в человеке. Оно носит животный характер. Если же вы рассматриваете мед, то он поступает из растительного царства, хотя и по окольному пути, посредством пчел. Он приходит из растительного царства, он присущ растению. Если же вы берете крем­ниевую кислоту, то есть кварц — то это минеральное. Ему присуща ярко выраженная гексагональная форма. Воск, который образуется в результате пищеварения в самой пчеле, получает форму — он не возникает уже оформленным, но именно получает форму, — вы­страивается в гексагональные ячейки. Молоко опять растворяет эту форму. Тут, внутри молока, выстраива­ется лишь теневой образ гексагональных кристаллов. Итак, можно сказать: мед — это то, что является для человека в высшей степени благоприятным.

Не правда ли, можно подумать, что было бы хо­рошо для человека вместо меда употреблять саму кремниевую кислоту, ведь отсюда он тоже мог бы получить гексагональную силу. Но из-за того, что кремниевая кислота имеет чересчур далеко идущую тенденцию к гексагональному формопостроению, к образованию этих форм, присущих кремниевой ки­слоте, она обладает слишком сильным воздействием на человека. Несмотря на это, действие ее все же мо­жет быть благоприятным.

Теперь рассмотрите следующее: представьте, что ребенку пониженного питания не повезло и он не получил вышеописанного курса медотерапии в воз­расте шестнадцати-семнадцати лет или — что было бы наилучшим, — с тринадцати или с четырнадца­ти лет. Дело у него обстояло неважно, гемоглобина в крови становилось все меньше и меньше. Процентное содержание гемоглобина в крови постоянно уменьша­лось. Ребенок стал взрослым, ему исполнилось, ска­жем, тридцать лет, он остался дистрофиком, очень ослабленным человеком. Автор статьи описывает та­кие случаи, она говорит: «Они находятся на грани». Что-то надо немедленно делать с таким человеком, которому около тридцати лет. Было бы очень хорошо назначить ему курс медотерапии, но человек слиш­ком истощен. Он должен получать лишь столько ме­да, чтобы этот мед помог, а не повредил его желудку. Ведь человеку следует употреблять мед в меру. Если принимать в пищу слишком много меда, то можно по­вредить желудок.

Дело объясняется просто. Мед сладок, содержит очень много сахара. Желудку же необходима кислота, и если вы употребляете слишком много меда, вы препятст­вуете действию кислоты. Короче говоря, мед надо упот­реблять умеренно. Если человек, будучи так истощен к тридцати годам, стал бы получать столько меда, как это полагается при курсе медотерапии, то, как последствие, у него сперва начилось бы расстройство желудка, а затем расстройство кишечника. Так что делать этого нельзя.

Но можно сделать иначе. Вначале следует давать такому пациенту в качестве лекарства тонко растер­тый в порошок кварц, то есть кремниевую кислоту. И если давать ему порошкообразную кремниевую кислоту как лекарство, то он благодаря этому станет способен через некоторое время получать небольшие дозы меда с пользой для себя. Сильно утонченная кремниевая кислота возбудит в нем гексагонально действующую силу, после чего он сможет употреб­лять небольшие порции меда. Кремниевая кислота может способствовать усвоению меда.

Можно делать и так: для человека в возрасте тридца­ти лет с пониженным содержанием гемоглобина — имен­но в случае взрослого человека, так как детям надо да­вать побольше молока, — вместе с медом дают немного кремниевой кислоты (употребляется не сама кислота, а окись кремния — примеч. перев.) в виде очень тонкого порошка. Тогда мед действует на человека.

Вы видите, господа, что все эти соотношения надо знать. Можно спросить: посредством чего мед действует на человека? Из меда на человека воздействует вышеука­занная гексагональная формообразующая сила. Она же имеется внутри пчелы, это видно по ее восковым ячей­кам. Именно поэтому мед действует так благоприятно. Вот почему правильно то, на что я вам уже указывал: на ребенка действует по преимуществу сила молока, но ее можно укрепить с помощью меда; в случае взрослого че­ловека действует по преимуществу сила меда. Но если человек становится старше, эту силу меда следует под­крепить силой кварца, как я уже говорил. Но и медо-молочный курс лечения будет всегда полезен, так как силы раннего детства сохраняются и у взрослого. Поможет ему и обычный курс медолечения. Полезное действие медотерапии в любом случае остается бесспорным.

В практике это хорошо известно, и здесь следо­вало бы только прояснить для людей эти вещи, обра­тить внимание на то, чтобы в продаже всегда был мед хорошего качества. В этой области люди очень склонны поддаваться обману — я имею сейчас в виду обман не в обычном, криминальном смысле, —поддаваться обману, я бы сказал, в связи с условиями цивилизации. Так ес­ли вы, путешествуя, зайдете в отель и закажете мед, то это зачастую будет вовсе не мед, а сахарный мед, то есть нечто, произведенное искусственно! Ах, если бы люди знали, что это совсем не одно и то же, что никакой гекса­гональной силы тут уже нет — об этом не может быть и речи, если бы люди знали это, они не вводили бы себя в заблуждение, думая, что этот поддельный мед действует так же, как настоящий, пчелиный. Пчелиным медом вы, конечно, могли бы выкармливать мышей, он им очень понравится. Но с этим искусственным медом они могут скоро погибнуть, хотя и не за пару дней.

Вот то, что мне хотелось сказать вам в связи со статьей о лечении медом и молоком.

Тут ко мне присылают еще кое-какие интересные вещи, о которых хотелось бы поговорить и послушать то, что вы сами об этом скажете, и что скажет вам гос­подин Мюллер. Вы увидите, что появляется так много вопросов, что, наверное, стоит еще подискутировать на эти темы в следующий раз. Вы сможете тогда за­дать вопросы, а господин Мюллер или я сам ответим. Сейчас я хочу остановиться только на двух вещах. Это покажется вам несколько странным, но мне было бы любопытно узнать, что вы об этом скажете.

Вопрос в письменной форме: В кругах старых пчело­водов были убеждены в том, что между пасечником и его подопечными существует определенная связь на душевном уровне. Говорят, что если пчеловод умирает, то его смерть тотчас же сопровождается появлением в каждой пчелиной семье некоторых признаков. Отме­чено, что большая часть семей погибает в течение бли­жайшего года. Факты указывают на то, что существует известная связь на душевном уровне между пасечни­ком и пчелами: так, если кто-то хочет работать с пче­лами, находясь в раздраженном, гневном настроении, то пчелы будут жалить его гораздо чаще, чем в случае проведения работ в спокойном, гармоничном состоя­нии души. Основаны ли вышеприведенные воззрения старых пчеловодов на каких-либо фактах?

Доктор Штайнер: Было бы интересно, если бы гос­подин Мюллер как можно проще сказал нам, считает ли он, что все подобные вещи взяты, как говорится, с потолка. Ведь среди крестьянских пасечников по тра­диции считалось, что существуют приметы смерти, не так ли? Я имею сейчас в виду ту взаимосвязь на душев­ном уровне, отношения между пасечником и пчелами. Об этом мог бы кое-что сказать господин Мюллер.

Господин Мюллер рассказывает о двух случаях в Ба­зеле и Цюрихе, имеющим отношение к этим вещам. В одной семье умерла женщина, которая очень много работала с пчелами, и в течение одного года все пчели­ные семьи погибли. В другом случае, произошедшем в Базеле, где тоже умерла женщина, которая много за­нималась пчелами, получилось то же самое. Это была большая пасека: всего за один год от двадцати восьми семей осталось только шесть. Необъяснимо, как это связано с временным периодом и с самими пчелами. В этом случае не было установлено, что пчелы чем-то болели; может быть, связь была на душевном уровне.

Доктор Штайнер: Давайте вспомним то, что я уже рассказывал вам однажды об отношении человека к жи­вотному. Вы, может быть, слышали, я вам уже говорил: в одно время было много разговоров о так называемых считающих лошадях, лошадях, которые могли ответить на вопрос, например, сколько будет четыре плюс пять. Тогда начинали считать: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять — и тут лошадь топала ногой. Лошади могли делать не только такие незначи­тельные вычисления. Вы, наверное, слышали об особо прославленных эльфийских считающих лошадях. Назначались комиссии, все эти вещи исследовались, и тому подобное. Сам я не видел эльфийских лошадей, зато мне приходилось видеть другую считающую ло­шадь, так называемую «считающую лошадь господина фон Остена», она тоже считала очень хорошо. Можно было составить себе совершенно точное представление о том, на чем все это основано.

Люди ломали голову по поводу этих считающих лошадей. Да и страшновато было: вдруг лошади нач­нут считать? А они считали так ловко, что и арифмо­метр мог бы сломаться. Да, господа, а если бы этим за­нялась педагогика, стали учить лошадей арифметике, могла возникнуть опасная конкуренция для бухгалте­ров и всех, кто связан с подсчетами. Так что с этими считающими лошадями возникала скверная история.

Однако наука самым невероятным образом осра­милась с этими считающими лошадьми. А ведь легко можно было бы обнаружить, что в действительности лошадь, конечно, не может считать, надо было про­сто проследить, как получается, что на счете девять лошадь топает. Надо быть поистине идиотом, чтобы верить, что лошадь может считать. Об этом знал и при­ват-доцент Пфунгст, который исследовал этот вопрос с научной точки зрения, он знал, что лошадь не может считать. Но он выдвинул такую гипотезу, он сказал: этот «господин фон Остен», считая, делает гримасу, незаметную гримасу на лице, и эту линию на лице, эту гримасу замечает лошадь. И по гримасе она топа­ет. Правда, он тут же сделал возражение самому себе. Ведь тогда ему надо было бы встать рядом и смотреть на «господина фон Остена», чтобы уловить ту гримасу, видя которую, лошадь топает. Он встал рядом, но ниче­го не увидел. Но в своей гипотезе он все-таки не усом­нился, а сказал: гримаса, мол, такая мимолетная, что я ее увидеть не могу, но вот лошадь может увидеть. Ну, господа, отсюда следует, что лошадь видит больше, чем приват-доцент. Иначе ничего не сходится.

Однако дело обстоит не так. Человек с естествен­нонаучным образованием, наблюдая такие вещи, не должен был полагаться на какую-то мимолетную гри­масу. Дело обстоит так: вот здесь, с одной стороны, стоит лошадь, здесь — «господин фон Остен», он слег­ка придерживал лошадь за узду. В правом кармане сюртука «господина фон Остена» лежали маленькие кусочки сахара. И «господин фон Остен» постоянно давал лошади маленький кусочек сахара. Она слизы­вала его, чувствовала сладкий вкус во рту и очень лю­била «господина фон Остена». С каждым кусочком сахара она любила его все больше и больше, и бла­годаря этому возникала сердечная привязанность между лошадью и «господином фон Остеном». И это­му «господину фон Остену» не надо было незаметно гримасничать, ему достаточно было только подумать: на счете девять «верно!» — тогда лошадь чувствова­ла это, потому что животные очень тонко ощущают все, что происходит вокруг них. Она чувствует, что происходит у него в голове, даже если нет ни малей­шей гримасы, которую лошадь якобы может видеть, а человек — нет. Лошадь ощущает, что происходит в мозгу, когда он думает: девять — при этом лошадь то­пает. Если бы лошадь не получала сахар, то ее лоша­диная любовь немного переходила бы в ненависть, и она не стала бы больше топать.

Так что вы видите, у животного существует тон­кое, тонкое ощущение этих вещей; дело тут не в гримасе — эти вещи действительно невидимы. Итак, лошадь реагирует на то, что происходит внутри, в мозгу у «господина фон Остена». Эти вещи необходи­мо именно наблюдать, тогда узнаешь, как удивитель­но тонко чувствует животное на деле.

Представьте себе теперь, что вы вошли в пчелиный рой и при этом испытываете чувство благоговейного страха. Пчелы тут же почувствуют, что вы боитесь, этого нельзя отрицать. Но что значит то, что вы испытываете страх? Вы знаете, что если человек боится, то он бледне­ет. При страхе бледнеют. Когда человек бледнеет, имеет место отток крови. Она не идет к поверхности кожи. И когда пчелы приближаются к человеку, который испы­тывает страх, то они ощущают в человеке в большей сте­пени, чем обычно — то есть когда кровь находится в ко­же, — ощущают ту гексагональную формообразующую силу; у них возникает желание получить от него мед или воск. А в то время, когда человек ведет себя бесстрастно и его кровь равномерно распределяется по сосудам, пче­лы замечают совсем другое. Они замечают, что эта кровь имеет эту самую гексагонально действующую силу.

Теперь представьте, что человек разгневан и в гне­ве подходит к пчелам: от гнева вы краснеете. Возникает прилив крови: кровь хочет набраться этой гексагональ­ной формообразующей силы. Пчелы своим тонким чуть­ем тотчас же отмечают это и как бы полагают, что вы хотите отнять названную силу у них, тогда-то они вас и жалят. Именно таково тонкое ощущение природных сил, оно играет здесь роль, оно находится внутри.

Это становится привычкой. Подумайте: пчеловод для пчел — это не только человек, подходящий к улью; пчелы чуют, если можно так выразиться, все его испаре­ния, они ощущают все его свойства. И пчелы привыка­ют к этому. Если он умрет, им приходится менять свою привычку. А для пчел это означает чрезвычайно много.

Подумайте только о том, что вам известно о собаках: если хозяин умер — такие случаи известны, — они приходят на могилу и даже умирают там, поскольку не могут при­выкнуть к новому хозяину. Почему же мы не можем пред­положить, что пчелы, которые также имеют утонченное химическое чувственное восприятие, тоже воспринима­ют все, что они настолько привыкают к пчеловоду, что им не сразу удается привыкнуть к кому-то другому? Так что все это имеет под собой серьезную основу.

Но вы можете сказать: неужели с собаками и ло­шадьми дело обстоит так же, как с этими маленькими, ничтожными животными, с этими насекомыми? Вам, быть может, и не приходилось наблюдать нечто подоб­ное, но это правда: есть люди, у которых, как говорят, легкая, счастливая рука при выращивании цветов. Все у них цветет: и цветы в горшках, и другие растения, и т. п. Другой человек заботится о них точно так же, а толку мало. Дело здесь в испарениях человека, которые у одно­го благоприятно действуют на цветы, а у другого — не­благоприятно. Некоторым совсем не удается вырастить цветы. И благоприятное влияние оказывается преиму­щественно на ту силу в цветке, которая производит мед, на силу, которая делает цветок сладким. Можно сказать: человек воздействует даже на цветы, а уж на пчел его не­посредственное воздействие гораздо сильнее.

Не следует удивляться этому, надо только сопос­тавить имеющиеся факты; тогда станет видно, что это действительно так. С большим вниманием станут от­носиться к практике.

Второй вопрос: Одно старинное крестьянское пра­вило гласит: если третьего мая, в день Обретения Святого Креста Господня (праздник Католической церкви, празднуется 3 мая по григорианскому кален­дарю — примеч. перев.) идет дождь, то он вымывает мед из цветов и деревьев, так что в этот год медосбо­ра не будет. Мои наблюдения за последние четыре года позволяют предположить, что в этом правиле кое-что верно. Возможно ли это вообще?

Доктор Штайнер: Да, господа, это то, что вводит в глубочайшую область природных воздействий. Видите ли, то, что это приурочено ко дню Обретения Святого Креста Господня, к третьему мая, большого значения не имеет. Тут дело в том, что для этого времени года в ука­занные дни характерна максимальная активность. Что означает, если в это время года, в начале мая, будет дожд­ливая погода? Я говорил вам когда-то, что сейчас точка начала весны (точка весеннего равноденствия — примеч. перев.) располагается в созвездии Рыб. В созвездии Рыб Солнце остается примерно до 23 апреля. (В данном кон­тексте речь идет о нахождении Солнца именно в созвез­дии Рыб, а не в знаке Рыб; знаки и реальные созвездия на небе сдвинуты в настоящее время друг относительно друга на величину около 30 градусов, причем созвездия имеют различную протяженность, а знаки одну и ту же, равную 30 градусам. Сдвиг знаков относительно созвездий обусловлен тем, что при вычислении положе­ния знаков за точку отсчета — за нулевой градус знака Овна — принимается точка весеннего равноденствия, которая вследствие прецессии смещается примерно на один градус за 72 года, так что около 2 тысяч лет тому на­зад, когда формировались основные астрономические и астрологические представления, знаки практически сов­падали с реальными созвездиями. Нулевой градус знака Овна совпадает в настоящее время — 2003 г.— с величи­ной в 5 град. 13 мин. созвездия Рыб, а в 1924 г., когда бы­ли прочитаны данные лекции, — с величиной в б град. 20 мин. созвездия Рыб, при этом Солнце до 23 апреля находилось в созвездии Рыб и в знаке Тельца; третьего мая Солнце находилось в созвездии Овна и в знаке Тель­ца — примеч. перев.) Затем Солнце в своем круговом движении переходит в созвездие Овна. Солнечные лучи в начале мая приходят из совсем иного региона Вселенной, нежели в другое время. Допустим, что в начале мая, третьего числа, было ясно. Что это значит? Это значит, что третьего мая Солнце благодаря своей мощной силе было сильнее всего земного начала. Все, что происходит на Земле, если погода ясная, происходит под воздейст­вием Солнца. Что означает, если третьего мая, то есть в начале мая, погода дождливая? Это означает: земные си­лы мощнее, а солнечное воздействие подавляется ими.

Все это имеет огромное значение для вегетации растений. Если в то время, когда солнечные лучи при­ходят из созвездия Овна, силы Солнца могут действо­вать непосредственно, могут вкладывать в растение всю свою мощь, тогда в растениях образуется то слад­кое вещество, которое обнаруживается в меде. Тогда пчелы находят мед. Если же власть Земли оказывается сильнее, если в это время идет дождь, то цветы не мо­гут образовываться под влиянием лучей Солнца, при­ходящих из созвездия Овна, им приходится выжидать до более позднего срока; их развитие вообще может быть прервано. Тогда процесс медообразования в цве­тах идет неупорядоченно, и пчелы не находят меда.

Именно так можно объяснить это тому, кто знает, что все происходящее на Земле — как я все снова и сно­ва говорю вам, — находится под влиянием космоса, то­го, что находится за пределами Земли. Дождливая по­года означает, что силы Солнца подавляются, хорошая погода означает, что солнечные силы могут развивать всю свою мощь. Здесь дело не в том, что силы Солнца приходят, но в том, что они приходят из определенно­го региона, не оттуда, где мы их видим сейчас (то есть в октябре — примеч. перев.), а именно из созвездия Овна. Из каждого региона силы Солнца действуют по-разно­му. Одно Солнце этого не делает; это возникает пото­му, что Солнце светит на Землю, находясь на переднем плане, а сзади него располагается в космосе созвездие Овна. Солнце сперва вбирает то, что дает ему Овен, а затем отдает это дальше в солнечных лучах. Это совсем разные вещи — посылает ли Солнце свои лучи на Зем­лю в начале мая или в конце мая. В начале мая еще действует в полную силу Овен. В конце мая уже дейст­вуют силы Тельца. Здесь вступает то, что больше не действует на растение с прежней силой, то, что делает растение твердым, подсушивает, действует так, что эти силы уже не способствуют процессу медообразования в растениях.

Рисунок 17

Итак то, что находится в старинных крестьянских советах, вполне обосновано, и на это надо обращать внимание. Конечно, как я уже однажды говорил, осоз­нание таких вещей утеряно, и из-за этого мы впадаем в суеверие. В этом случае крестьянские советы будут столь же ценны, как такой, например: если петух ку­карекает на куче навоза, погода изменится или оста­нется такой же, как была. Но это все же относится не ко всем правилам, некоторые из них покоятся на глу­бокой мудрости, их только надо исследовать. Кресть­яне, которые применяли эти крестьянские правила, получали иногда немалую пользу! Итак, вы видите: чтобы снова можно было использовать крестьянские правила, надо соединить их снова с более глубокими воззрениями.

В следующую среду продолжим.