Лингвистика текста – направление лингвистики, в рамках которой формулируются и решаются проблемы текста

ФУНКЦИИ ТЕКСТА

Сущность языка нагляднее всего обнаруживается

в его функционировании

Гали Николаевна Эйхбаум

(из неопубликованных лекций).

Как известно, общее значение языковых единиц слагается не только из их формы и

содержания, но и из их коммуникативной направленности (функции). Это положение

является одним из основополагающих принципов лингвистической прагматики. «Здесь

дует!» — в определенных условиях эта фраза может означать вовсе не констатацию факта

(наличие сквозняка), а пожелание (просьбу, мольбу, приказ и т. п.) закрыть окно.

Соответственно в современной лингвистике текст понимается как комплексная, специально

организованная, взаимосвязанная единица речевой коммуникации, с помощью которой

говорящий совершает конкретное речевое действие с явно (или неявно) выраженным комму-

никативным смыслом.

Перед тем как перейти к непосредственному рассмотрению текстовых функций,

необходимо выяснить некоторые терминологические вопросы. В современной

лингвистической теории при определении функциональной направленности речевых актов

принято использовать понятие иллокуции.16

В нашем случае, видимо, целесообразно вслед за некоторыми авторами отнести

понятие иллокуции к уровню предложения, закрепив понятие текстовой функции за уровнем

целого речевого произведения (Linke, Nussbaumer, Portmann 1994: 245). При этом

необходимо заметить, что в некоторых источниках эти понятия используются как

синонимичные, т. е. функция текста = иллокуции текста (BuBmann 1990: 777). Однако в

любом случае речь идет об интенциональном аспекте речевого высказывания.

Насколько неверно является предположение о том, что общее значение текста

складывается из простой суммы значений отдельных предложений, настолько неверен вывод

о том, что текстовую функцию можно представить в виде суммы отдельных иллокуций. И

уж если мы хотим связать функцию текста с иллокутивной силой отдельных предложений,

то нам необходимо предположить наличие системы иллокутивных иерархий, в которой

главной функции текста соответствовали бы подчиненные функции (иллокуции) на уровне

предложения. Однако намного целесообразнее связать целевую установку текста с

функционированием текста как целого и исходить из того, что отдельные текстовые

элементы (слова, предложения или даже фрагменты), хотя и способствуют воплощению этой

функции, однако сами по себе, в отдельности, ее не реализуют.

Таким образом, чем меньше при определении функции текста мы опираемся на

внутритекстовые элементы, тем важнее оказываются экстратекстовые факторы, как адресат,

ситуация, отношения между партнерами по коммуникации, общий фонд знаний

собеседников и т. п. Вместе с тем рассмотрение предложений в аспекте их

функционирования способствует выявлению особенностей функционирования текста как

целого речевого произведения. Что же касается определения реестра текстовых функций, то

в этом вопросе у языковедов нет единой точки зрения. Однако нетрудно заметить, что

отправной точкой большинства новейших зарубежных классификаций текстовых функций

является так называемая «модель органона» Карла Бюлера.

2. «Модель органона» К. Бюлера

При знакомстве с концепцией К. Бюлера следует помнить, что в данном случае речь

идет о семиотической модели функционирования языка (а не о текстовой модели), согласно

которой описание функционирования языковых знаков производится с учетом конкретных

коммуникативных взаимосвязей.

16 См., например, работы Дж. Остина и Дж. Серля в сборнике «Новое в зарубежной лингвистике» (1986).

При построении модели функционирования языка К. Бюлер отталкивается от мысли

Платона, высказанной в диалоге «Кратил»: «Язык есть organura, служащий для того, чтобы

один человек мог сообщить другому нечто о вещи» (Бюлер 1993: 30). В этом перечислении

«один человек — другому человеку — о вещи» представлены три необходимые реляционные

компоненты акта коммуникации.

Для большей наглядности К. Бюлер рисует следующую схему (рис. 3):

При толковании данной схемы в первую очередь приходит в голову прямой

каузальный подход. «Один человек» производит звук, который действует на «другого

человека» как раздражитель. Таким образом, здесь имеются и субъект, и объект воздействия.

Смысл отношения между звуком и предметом состоит в каузировании связей между

событиями, сопровождающими звук: слуховое восприятие звукового феномена стимулирует

слушающего обратить внимание на этот самый предмет. Вот пример К. Бюлера: «Два

человека находятся в комнате. Один слышит шорох, смотрит в окно и говорит: "Идет

дождь", тогда и другой смотрит туда, понуждаемый услышанными словами или взглядом

говорящего». По мнению К. Бюлера, так все происходит, и при этом круг замыкается

наилучшим образом. Однако психофизические системы говорящего и слушающего

действуют различно. В простейшем случае получение раздражения эквивалентно на-

стоящему сообщению, а его отправление — действию.

Рассуждая таким образом, К. Бюлер приходит к новой схеме (рис. 4)

Объяснения К. Бюлера точны и лаконичны. Круг в середине символизирует

конкретное языковое явление. Три переменных фактора призваны поднять его тремя

различными способами до ранга знака. Три стороны начерченного треугольника

символизируют эти три фактора. Треугольник включает в себя несколько меньше, чем круг.

Вместе с тем он выходит за границы круга, указывая, что чувственно данное всегда

дополняется апперцепцией.2 Множество линий символизирует семантические функции

(сложного) языкового знака. Это символ в силу своей соотнесенности с предметами и

положением дел; это симптом (примета, индекс) в силу своей зависимости от отправителя,

внутреннее состояние которого он выражает, и сигнал в силу своего обращения к

слушателю, чьим внешним поведением или внутренним состоянием он управляет так же, как

и другие коммуникативные знаки (Бюлер 1993: 34).

Соответственно указанной схеме К. Бюлер выделяет три функции языковых знаков:

1) репрезентативную, т. е. функцию представления предметов, положений дел и

событий (Darstellung);

2) экспрессивную, т. е. функцию выражения внутреннего состояния, эмоций и

позиций отправителя (Ausdruck);

3) апеллятивную, т. е. функцию, с помощью которой отправитель обращается к

реципиенту и хочет побудить его к определенным реакциям (Appell).

Доминирующую роль в этом единстве играет репрезентативная функция. Однако, не

оспаривая ее главенствующей роли, К. Бюлер говорит также о возможности доминирования

каждой из представленных выше функций. К тому же любое из трех рассмотренных

отношений, любая из трех смысловых функций языкового знака открывает и очерчивает

свою область лингвистических феноменов и фактов (там же: 36-38). В лингвистической

2 Апперцепция — от лат. ad 'при, к' 4- peroeptio 'восприятие' —. зависимость

восприятия от прошлого опыта, от запаса знаний и общего содержания духов-

ной жизни человека, а также от психического состояния человека в момент

восприятия; см.: Словарь иностранных слов (1989: 50).

литературе существует также мнение о том, что коммуникативная направленность (целевая

установка) текста, как правило, воплощается в одной доминирующей функции, и именно ее

следует называть текстовой функцией (Brinker 1993: 82).

Некоторые зарубежные лингвисты, строящие свои научные концепции на примате

коммуникативного подхода к тексту, заимствуют схему К. Бюлера целиком и переносят ее на

уровень текста, считая основными функциями текста репрезентативную, экспрессивную и

апеллятивную (Gtilich, Raible 1977: 151-154). Такой выбор становится понятным, если

учесть, что эти ученые считают текст «комплексным языковым знаком, образованным по

правилам языковой системы» (Ibid.: 47); иными словами, они признают за текстом (по

крайней мере частично) статус языкового знака. А уж если текст, по их мнению, является

языковым знаком, то и выводы К. Бюлера о функциях языкового знака, естественно,

распространяются также на текст.

Модель К. Бюлера получила свое дальнейшее развитие в трудах других выдающихся

лингвистов. Ян Мукаржовский обратил внимание еще на один компонент речевого акта —

на сам знак. С ним он связывает четвертую функцию — поэтическую или эстетическую. Эта

функция заключается в способности знака сосредоточивать внимание на самом себе, а не на

сообщаемом. По его мнению, поэтическая или эстетическая функция противопоставлена

трем «практическим» функциям, выделяемым К.Бюлером. Иными словами, именно

направленность поэтической речи на самого себя, а не на означаемое отличает ее от

практического использования языка (Mukafovsky 1977: 65-85) — цит. по (Чаковская 1986: 6).

Другой основой для многих зарубежных классификаций текстовых функций являются

иллокутивные классы Дж. Серля (1986: 170-194). Как известно, он выделяет:

1) репрезентативы, функция которых состоит в представлении какого-либо

(истинного или неверного, правильного или неправильного) положения дел (диагноз,

констатация, описание, предсказание, сообщение, утверждение);

2) директивы — речевые акты, побуждающие реципиента к какому-либо действию

(приказ, просьба, распоряжение, рекомендация, совет, указание и т. п.);

3) комиссией — речевые акты, в которых говорящий обязуется предпринять

какое-либо действие в будущем, соблюдать определенные рамки поведения (гарантийное

письмо, договор, клятва, обещание, пари и т. д.);

4) экспрессией, предназначенные для выражения психического отношения

говорящего к предметам и ситуациям (благодарность, извинение, поздравление, приветствие,

соболезнование и т. п.);

5) декларативы — речевые акты, успешное осуществление которых влечет за собой

изменение в статусе или в положении того предмета (предметов), о котором (которых)

идет речь (например: «Я объявляю вас мужем и женой» или

«Я назначаю Вас ...»).

Нетрудно заметить, что три иллокутивных класса Дж. Серля из пяти в том или ином

виде повторяют функции языкового знака в модели К. Бюлера: репрезентативы = функция

представления, экспрессивы = функция выражения, директивы = апеллятивная функция. К

тому же следует добавить, что перечень возможных целевых установок речевых актов не

исчерпывается классификацией Дж. Серля. Одна из развернутых концепций, посвященных

прагматическому аспекту высказывания, и в частности видам речевых актов, представлена в

работе В. В. Богданова (1990). Его строгая дихотомичная схема включает в себя девять

конечных классов, причем каждый из этих классов проиллюстрирован необходимым

количеством примеров на разных языках: декларативы, комиссивы, интеррогативы,

инъюнктивы, реквестивы, адвисивы, экспрессивы, констативы, аффирма-тивы.3

3 Эти наименования приведены в порядке, предложенном В. В. Богдановым (1990: 63-58).

4. Классификация текстовых функций К. Бринкера

В своем подходе К. Бринкер опирается на представленную в п. 3 классификацию Дж.

Серля и выделяет следующие основные функции текста: 1) информативную (Informations

funktiori), 2) апеллятивную (Appellfunktion), 3) функцию возложения (принятия на себя)

обязанностей (Obligationsfunktion), 4) контактную (Kontaktfunktiori), 5) декларативную

(Deklarationsfunktion). Нетрудно заметить, что К. Бринкер, сохраняя принципиальный подход

Дж. Серля, отказывается от названия репрезентативы и экспрессивы, предпочитая им более

однородные наименования (соответственно информативная и контактная функции). По его

словам, это сделано для того, чтобы подчеркнуть особенности коммуникативного контакта

между автором текста и реципиентом, находящие свое выражение в тексте (Brinker 1993:

104). Рассмотрим эти функции подробнее.

Информативная функция: отправитель дает понять реципиенту, что хочет сообщить

(передать) ему новое знание, проинформировать его о чем-либо. Перформативные глаголы

informieren (информировать), mitteilen (сообщать), benach-richtigen (уведомить) и т. п. прямо

передают содержание данной функции. Основной смысл информативной функции за-

ключается в следующей формуле: Ich (der Emittent) infor-miere dich (den Rezipienten) fiber den

Sachverhalt X (Text-inhalt) — «Я (отправитель) информирую тебя (реципиента) о положении

дел X (содержание текста)». Степень уверенности автора в истинности информации

передается при помощи модальных глаголов, модальных слов или других языковых средств.

Наиболее явно информативная функция представлена в газетных, радио- и телевизионных

новостях, различного рода описаниях, медицинских заключениях и т. п.

побудить его занять определенную позицию по отношению к предмету (воздействие на

мнение) и / или совершить определенное действие (воздействие на поведение). К

перформативным глаголам, прямо называющим виды словесного воздействия на реципиента,

относятся следующие глаголы: auffordern (побуждать), befehlen (приказывать), raten

(советовать), empfehlen (рекомендовать) и др. Главное содержание апеллятивной функции

передает формула Ich (der Emittent) fordere dich (den Rezipienten) auf, die Einstellung

(Meinung) X zu iibernehmen / die Hand-lung X zu vollziehen — «Я (отправитель) призываю

тебя (реципиента) занять позицию (принять точку зрения) X / совершить действие X».

Апеллятивная функция характерна для рекламных текстов, политических комментариев, ин-

струкций, рецептов и т. п.

Функция возложения (принятия на себя) обязанностей: отправитель дает понять

реципиенту, что обязуется совершить по отношению к нему определенное действие. Эту

функцию передают такие перформативные глаголы, как verspreehen (обещать), sich

verpfliehten (обязаться), schworen (клясться), garantieren (гарантировать) и др. Основное со-

держание функции возложения обязанностей заключено в формуле: Ich (der Emittent)

verpflichte mich (dem Re.zipie.nten gegenuber), die Handlung X zu tun — «Я (отправитель)

обязуюсь (по отношению к реципиенту) выполнить действие X». Данная функция находит

свое воплощение в договорах, (письменных) соглашениях, гарантийных письмах, клятвах и

т. п.

Контактная функция: отправитель дает понять реципиенту, что в данном случае

речь идет о личных отношениях (в особенности об установлении и поддержании личных

контактов). Функцию человеческого контакта передают следующие перформативные

глаголы: danken (благодарить), um Entschuldigung bitten (просить извинения), gratulieren (по-

здравлять), bedauern (сожалеть) и т. п. Примером текста с явно выраженной контактной

функцией может быть открытка следующего содержания: Uber die Gltickwunsche und Aufmerksamkeiten

zu unserer Verlobung haben wir uns sehr gefreut und danken Ihnen herzlich dafttr

'Мы очень рады Вашему вниманию и сердечно благодарим Вас за поздравления по случаю

нашей помолвки'. Контактная функция находит свое выражение в поздравительных

открытках, соболезнованиях и т. п.

создает новую реальность, что (успешное) произнесение текста означает установление опре-

деленного положения дел. Декларативная функция почти всегда находит свое прямое

выражение в тексте: Ich seize meinen Bruder Franz S. zu meinem alleinigen Erben ein (aus einem

Testament) 'Я назначаю своим единственным наследником моего брата Франца 3.' (из

завещания). Общей формулой таких текстов могут служить слова: Ich (der Emit-tent) bewirke

damit, dass X als Y gilt 'Я (отправитель) обусловливаю настоящим-, что X считается Y'.

Декларативная функция характерна для завещаний, обвинительных заключений, назначений,

передачи полномочий и т. п. Сюда же относятся записи в студенческой зачетной книжке

(Ibid.: 104-120).

Некоторые авторы предпочитают рассматривать функции текста применительно к

проблеме типологии текстов. В этой связи обращает на себя внимание концепция В.

Хайнеманна и Д. Фивегера, в которой текстовые функции оказываются первым звеном в

многоуровневой системе знаний коммуникантов о характерных чертах отдельных типов

текстов (Text-musterwissen): I — Funktionstyp&n (функциональные типы), II —

Situationstypen (типы ситуаций), III — Verfahrenstypen (типы коммуникативных стратегий),

IV — Text-Strukturie-rungstypen (типы структурирования текстов), V — prototy-pische

Formulierungstypen (стереотипичные формулировки) (Heinemaim, Viehweger 1991: 147).

При определении перечня текстовых функций решающим обстоятельством для

немецких авторов оказывается ответ на вопрос, какие последствия может повлечь за собой

применение того или иного текста в акте коммуникации (интеракции). С их помощью автор

текста может:

— психически "разгрузить себя (функция самовыражения, "sich ausdrucken");

— установить или поддержать контакт с партнерами (контактная функция,

"kontaktieren");

— получить от партнеров или сообщить им какую-либо информацию (функция

информирования, "informieren");

— побудить партнеров что-либо сделать (функция управления, регуляции, "steuern").

Эти четыре первичные функции обеспечения коммуникации находятся в тесной

взаимосвязи друг с другом: регулирующие тексты одновременно могут передавать информа-

цию, информирующие тексты предполагают наличие контакта между партнерами, а для

установления или поддержания контакта необходима как минимум способность партнеров

по коммуникации к самовыражению.

С помощью текстов может достигаться также эстетическое воздействие на партнеров.

Эту функцию В. Хайнеманн и Д. Фивегер называют эстетической и ее особое положение

видят в том, что автор текста, обладающего эстетической функцией, создает с его помощью

«мнимую реальность» (eine fiktive Realitat). Таким образом, если четыре первых функции

обращены к реальному миру, то последняя, пятая, функция обслуживает мнимый мир.

6. Соотношение между формой, содержанием и функцией текста

Для ответа на вопрос о соотношении между формой, содержанием и функцией текста,

кажется, не требуется долгих размышлений. В данном случае проще всего воспользоваться

одним из наиболее авторитетных лингвистических словарей и в определении каждого из

этих трех понятий будет присутствовать соотнесенность, по меньшей мере, с одним из двух

других понятий. Возьмем, например, «Словарь лингвистических терминов» О. С.

Ахмановой. Одним из значений термина «форма» выступает «своеобразная внутренняя

организация языка, определяющая присущую ему специфику связи данного содержания с

данным выражением» (Ахманова 1969: 500). Аналогично этому слово «содержание»

трактуется как «внутренняя (смысловая, понятийная) сторона языковых единиц, по

отношению к которой внешняя (звуковая, графическая и т. п.) их сторона приобретает

свойства выражения» (там же: 438). Соответственно под «функцией» в самом общем плане

понимается «назначение, роль, выполняемая единицей (элементом) языка при его

воспроизведении в речи» (там же: 506).

Таким образом, текст имеет две взаимосвязанные стороны — форму и содержание, к

тому же он предназначен для выполнения определенной функции. В принципе, мы уже

сталкивались с подобным соотношением, правда, применительно к тем подходам, которые

используются при описании текстов. Как указывалось выше, В. Хайнеманн выделяет три

подхода к описанию текста: 1) строго синтаксический, 2) семантический и 3)

коммуникативно-прагматический. Такое разграничение соответствует не только выделению

в семиотике трёх разделов — синтактики, семантики и прагматики, но фактически также и

ориентации исследователя на формальные, содержательные или функциональные

особенности текста.

Конечно, в современной лингвистике текста можно встретить и иную трактовку

данного соотношения. О. И. Москальская, например, давая характеристику сверхфразовому

единству (или микротексту), говорит о том, что это понятие является одновременно

синтагматическим и функциональным (Москальская 1978: 14). Для нее сверхфразовое един-

ство — это «специальным образом организованная, закрытая цепочка предложений,

представляющая собой единое высказывание» (там же).

Отличительной чертой любого сверхфразового единства (как и целого речевого

произведения) является целостность, т. е. органическое сцепление его частей. Целостность

текста проявляется одновременно в виде структурной, смысловой и коммуникативной

целостности, которые соотносятся между собой как форма, содержание и функция. Наиболее

наглядно все три вида целостности проявляются в сверхфразовом единстве (там же).

Структурная целостность сверхфразового единства проявляется в многочисленных

внешних сигналах связи между предложениями, которые показывают, что сверхфразовое

единство — это, помимо всего прочего, также структурное целое. Смысловая целостность

текста заключается, по мнению О. И. Москальской, в единстве его темы. Под темой целого

текста (точнее, микротекста) она понимает смысловое ядро текста, его конденсированное и

обобщенное содержание. И, наконец, коммуникативная целостность сверхфразового

единства проявляется в том, что каждое последующее предложение опирается в

коммуникативном плане на предшествующее, и тем самым высказывание «продвигается»

вперед, от данного к новому. Вследствие этого образуется тема-рематическая цепочка,

имеющая конечный характер и определяющая границы сверхфразового единства (там же: 14-

16).

Таким образом, взаимная обусловленность формы, содержания и функции текста в

применительно к другим лингвистическим единицам (морфеме, слову, предложению).

Нередко все три названных параметра включаются автором в определение текста. Ср.,

например, определение текста К. Бринкера: «Термином "текст" обозначается некоторая ог-

раниченная последовательность языковых знаков, когерентная сама по себе и обладающая

как единое целое отчетливой коммуникативной функцией» (Brinker 1992: 17). Тем самым

подчеркивается органическая связь между формой (текст как ограниченная, взаимосвязанная

последовательность языковых знаков), содержанием (текст как единое целое) и функцией

(текст как цельное образование, обладающее отчетливой коммуникативной функцией). В

таком определении текста все три признака выступают как обязательные компоненты.

КОММУНИКАТИВНАЯ СТРУКТУРА ТЕКСТА

За исходную точку исследования всегда будут

приниматься коммуникативные потребности

говорящего

Вилем Матезиус

Изучение коммуникативной структуры высказывания нельзя назвать чем-то новым и

необычным для лингвистики. Из недр традиционного синтаксиса вышла особая область

лингвистических исследований, именуемая коммуникативным синтаксисом. Предметом

данного направления синтаксических исследований явилась организация высказывания

говорящим субъектом в соответствии с его коммуникативным намерением. Однако

некоторые авторы, в частности Н. А. Слюсарева, считают более правомерным закрепить за

этим лингвистическим направлением название «актуальный синтаксис», продолжив

пражскую традицию изучения синтаксического строя языка (Слюсарева 1986: 4).

Такой подход имеет под собой реальную почву в том плане, что основоположником

теории актуального членения предложения является известный чешский лингвист Вилем

Матезиус. Правда, существует мнение, что он просто систематизировал взгляды известного

французского филолога XIX в. Анри Вейля; см. (Реферовская 1989: 5-8). Широко известны

также идеи немецкого ученого Германа Пауля о «психологическом субъекте» и

«психологическом предикате», обращенные к похожим проблемам. В. Б. Касевич считает,

что тема-рематическое членение высказывания вообще восходит к двучленной структуре

пропозиции «субъект-предикат» Аристотеля (Касевич 1996: 244-245). Нисколько не умаляя

достоинств Аристотеля, его последователей А. Вейля, Г. Пауля и других ученых,

занимавшихся проблемами организации связной речи, подчеркнем еще раз роль

представителей Пражской лингвистической школы В. Матезиуса и Ф. Данеша в разработке

идеи актуального членения применительно к анализу предложения и текста. Концепции этих

двух замечательных чешских лингвистов взаимосвязаны, тематические прогрессии Ф.

Данеша являются логическим продолжением взглядов В. Матезиуса на вычленение в

предложении темы и ремы.

Несомненно, такие категории актуального членения предложения, как тема и рема, в

большей степени, чем другие единицы синтаксиса, связаны с построением текста, потому

что в них учитывается коммуникативная перспектива предложения в рамках

развертывающегося сообщения. Автор не может передать всю информацию сразу,

единовременно. Линейность речи обусловливает определенный порядок следования

элементов сообщения. Если учесть к тому же, что различные элементы сообщения имеют

разную коммуникативную значимость, то выбор порядка следования элементов сообщения

играет немаловажную роль в коммуникации. Таким образом, тематические и рематические

отношения являются отражением коммуникативной стратегии говорящего, который

стремится передать информацию, ориентируясь на наличные условия коммуникации и

пытаясь при этом добиться определенной коммуникативной цели. Соответственно своему

коммуникативному намерению он выстраивает текст, в котором каждый элемент выполняет

определенную функцию и одновременно служит развертыванию сообщения.