Литература XX века олимп • act • москва • 1997 ббк 81. 2Ря72 в 84 (0753)

Булат Шалвович Окуджава р. 1924

Будь здоров, школяр - Повесть (1961)

Вчера приходила Нина, «красивая связистка», она замужем. «А ты совсем еще малявка, да?» — спросила она. Придет Нина сегодня или нет?

Вот она идет, рядом с ней незнакомая связистка. Вдруг вдалеке разрыв. Кто-то кричит: «Ложись!» Я вижу, как Нина медленно под-

598

нимается с грязного снега, а та, другая, лежит неподвижно. Это пер­вая наша мина.

Я потерял ложку. Есть нечем. Ем кашу щепочкой. Мы идем в на­ступление. «Что у тебя с ладонями?» — спрашивает старшина. Ладо­ни мои в крови. «Это от минных ящиков», — говорит Шонгин.

Сашка Золотарев делает на палочке зарубки в память о погибших. На палочке уже не осталось места.

Я прихожу в штаб полка. «А у тебя глаза хорошие», — говорит Нина. От этих слов у меня за спиной вырастают крылья. «Я завтра приду к тебе, ты мне нравишься», — говорю я. «Я многим нравлюсь, здесь ведь кроме меня никого и нет», — отвечает она. Мы меняем позиции. Едем на машине. Идет снег пополам с дождем. Ночь. Мы останавливаемся и стучимся в какую-то хату. Хозяйка впускает нас. Все укладываются спать. «Лезь ко мне», — говорит с печки тихий голос. «А ты кто?» — спрашиваю я. «Мария Андреевна». Ей шест­надцать лет. «Иди поближе», — говорит она. «Пусти», — говорю я. «Ну и вались на свою лавку, раз тебе с людьми тесно». На следующий день ранит Гургенизде. «Попадалься», — грустно улыбается он. Его отправляют в госпиталь.

Сашка Золотарев узнает, что неподалеку стоят машины с крупой, а водители спят. «Неплохо бы нам по котелку отсыпать», — говорит Сашка и уходит к машинам. На другой день комбат ругает Сашку за воровство. Я говорю, что Сашка всем раздал, а сам думаю, где он был, этот комбат, когда мы под совхозом № 3 первый бой принима­ли. В училище по режиму питался. Я вспоминаю, как на последнем комсомольском собрании, когда мальчики один за другим клялись по­гибнуть за Родину, Женя, которую я любил тогда, сказала: «Мне жаль вас, мальчики. Войне нужны молчаливые, хмурые солдаты. Не надо шуметь». — «А ты?» — крикнул кто-то. «Я тоже пойду. Только не буду кричать и распинаться».

Мы — Карпов, старшина, Сашка Золотарев и я — отправляемся на базу армии за минометами. Мы едем в полуторке. По дороге нам встречается девушка в погонах старшины. Ее зовут Маша. Она просит подвезти ее в тыл. Мы останавливаемся на ночлег в деревне. Хозяйка нашего дома очень похожа на мою маму. Она кормит нас пирогом из наших сухарей, наливает спирту, чтоб мы согрелись. Мы ложимся спать. С утра садимся в машину.

Мы возвращаемся в штаб дивизии. Я встречаю Нину. «В гости приехал?» — спрашивает она. «Тебя искал», — отвечаю я. «Ах ты мой дорогой... Вот дружок настоящий. Не забыл, значит?» — говорит она. Мы обедаем с Ниной в штабной столовой. Говорим о том, что было до войны, что вот посреди войны у нас свидание, что я буду

ждать ее писем. Мы выходим из столовой. Я касаюсь ее плеча. Она ласково отводит мою руку. «Не надо, — говорит она, — так лучше». Она целует меня в лоб и бежит в начавшуюся метель.

Мы получаем американский бронетранспортер. Мы едем на нем и везем бочку вина — на всю батарею. Мы решаем попробовать вина. Оно льется в котелки по шлангу для бензина и пахнет бензином. Выпив, Сашка Золотарев начинает плакать и вспоминать свою Клаву. Машина идет вперед. Навстречу нам бежит фигура. Это солдат. Он говорит, что «ребят пулями побило», семерых. В живых осталось двое. Мы помогаем им хоронить убитых.

Идет бой. Внезапно меня ударяет в бок, но я жив, только во рту земля. Это не меня убили, убили Шонгина. Сашка приносит связку немецких алюминиевых ложек, но я почему-то не могу ими есть.

«Рама» балуется», — говорит Коля. Я чувствую боль в ноге, левое бедро в крови. Меня ранило! Как же так — не боя, ничего. Меня увозят в медсанбат. Сестра просит у меня документы. Я достаю их из кармана. Вслед за ними выпадает ложка. На ней выцарапано «Шонгин». И когда я успел ее подобрать? Вот и память о Шонгине. В барак вносят новых раненых. Один из них злой, из минометной. Он говорит, что все наши убиты: и Коля, и Сашка, и комбат. Он остался один. «Врешь ты все», — кричу я. «Врет он», — говорит кто-то. «Ты не слушай, — говорит сестра. — Он ведь не в себе». — «Наши впе­ред идут», — говорю я. Мне хочется плакать и не от горя. Плачь. У тебя неопасная рана, школяр. Ты еще поживешь.

Е. А. Журавлева

Глоток свободы, или Бедный Авросимов - Роман (1965-1968)

Мужество не покидало писаря, пока комиссия не приступила к допросам полковника Пестеля. С этой минуты с ним стали происхо­дить таинственные веши. Какая-то таинственная незнакомка добива-

ется встречи с ним. Член комитета, граф Татищев, преследует Авро­симова в своей коляске, задавая крайне неудобные тому вопросы: можно ли попасть под обаяние государственного преступника — та­кого, как Пестель? (Бедный герой не находит ничего лучшего, как перезадать те же вопросы своему крепостному Егорушке. Тот в ужасе отмалчивается.) Единственное отдохновение — неожиданное ночное приключение с офицерами (в том числе Павлом Бутурлиным, секре­тарем Татищева) и их легкомысленными подружками, коих писарь принимает за порядочных женщин и одной, Дельфиний, в пылу ноч­ной страсти даже предлагает выйти за него замуж. Вскоре происхо­дит встреча и с таинственной незнакомкой. Она оказывается женой брата Пестеля, Владимира Ивановича Пестеля, выступившего 14 де­кабря на стороне Николая — против брата. Во время свидания Авро­симов клянется ей исполнить любую ее просьбу.

Во время визита к дядюшке он знакомится с неким Аркадием Ивановичем Майбородой, капитаном, служившим у Пестеля (перед коим сам писарь уже неосознанно благоговеет), предавшим своего начальника. Авросимов ведет капитана к знакомым офицерам, где тот повторяет историю своих отношений с Пестелем, и получает в конце беседы неожиданную пощечину от Бутурлина. Наутро Майборода вновь предстает перед очами Авросимова: он дает показания в коми­тете. После чего герой наш уже более конкретно обсуждает с Амалией Петровной пути к спасению Пестеля, а затем опять хочет жениться — на этот раз на подружке Дельфиний, сенной девке Милороде. Очнувшись, он устремляется к месту службы, где получает приказ сопровождать в Малороссию арестованного подпоручика Заикина, готового указать властям место сокрытия «Русской правды» (сестрица, Настенька Заикина, регулярно поджидающая брата во дворе Петропавловской крепости, уже не раз вызывала у Авросимова искреннее желание хоть чем-нибудь ей помочь). Вручив Пестелю в его камере опросные листы, он вновь встречает на пути домой эки­паж военного министра, и Татищев, как и раньше, задает герою крайне неприятные тому вопросы о секрете пестелевского обаяния. Быстрей бы уж в дорогу! Преступника сопровождает также ротмистр Слепцов, который предлагает переночевать по дороге в его имении, Колупановке. В полудреме Авросимову постоянно является полков­ник, который ведет свои опасно-умные беседы о судьбах России — а сам все так же чертовски обаятелен!

Вечер в поместье — с пением девичьего хора, роскошной трапе­зой — удался на славу. Ночью Авросимов и арестант признаются друг другу в симпатиях к Пестелю. Так что ничего удивительного не оказывается в том, что Заикин так и не может указать место, где за-

рыты рукописи, — он просто этого не знает. Но, поддавшись напору Слепцова, указывает на человека, это место знающего в точности: своего брата Федю. Тот указывает настоящее место хранения бумаг Пестеля, но слишком разоткровенничался с ротмистром, и тот арес­товывает и брата (Авросимов дает ему пощечину; дуэль отложена до Петербурга). На обратном пути троица вновь заезжает в Колупановку. Из какого-то не вполне ясного чувства превосходства Слепцов (и без того склонный почти одновременно демонстрировать как самые нежные, казалось бы, проявления заботы и предупредительности, так и самые гнусные качества) инсценирует нападение разбойников, и Авросимов ранит одного из нападающих — к ужасу всех остальных, уверенных, что оружия ни у кого больше нет. Заикин, назвавший шутку ротмистра «граничащей с подлостью», просит Авросимова передать записку сестре Настеньке. Тот выполняет просьбу. После чего отправляется к Амалии Петровне (та как раз разговаривает со своим мужем, братом Пестеля, — Авросимов, случайно подслушав разговор, понимает, кого та любит) и предлагает устроить побег из крепости. Появившиеся откуда-то из небытия личности (некто Фили­монов, Стародубцев и Гордон) предлагают свои услуги — сперва бес­корыстно, затем, «для скорости», требуют денег. Авросимов отказывается: но машина побега, казалось, уже завертелась помимо его воли, однако Амалия Петровна сама выдает все планы Татищеву. Министр посылает записку Бутурлину с требованием арестовать Авро­симова, — те как раз обсуждают условия предстоящей писарю дуэли со Слепцовым. Во время ареста Авросимов все отрицает, и его от­правляют в деревню, где он, женившись, судя по всему, на Настень­ке, и дожидается Мятлева с Лавинией (см. «Путешествие диле­тантов»).

Путешествие дилетантов

ИЗ ЗАПИСОК ОТСТАВНОГО ПОРУЧИКА АМИРАНА АМИЛАХВАРИ - Роман (1976-1978)

Роман, действие в котором происходит в 1845—1855 гг., начинается с возвращения князя Сергея Мятлева и рассказчика Амирана Амилахвари после дуэли (окончившейся ничем) в просторный петербург­ский • дом князя, наполненный копиями с античных шедевров. Гостиная превращена здесь в фехтовальный зал, карточные столы сне-

602

сены в одну комнату, а жилые покои заколочены, кроме третьего этажа, где и расположился князь. Сын генерал-адъютанта, он принад­лежит к элите своего времени, но, несмотря на это, нелюбим госуда­рем. Поступив после пажеского корпуса в кавалергардский полк, он был отправлен вскоре за невинную шалость в лейб-гвардии Гроднен­ский гусарский полк, а затем, после отличия на Кавказе и смерти ста­рого князя, вернулся в Петербург, где, выйдя в отставку, держит дома портрет государственного преступника Муравьева, ведет жизнь празд­ную, в беседах с Амилахвари и «хромоножкой» — описателем родо­словных древ Андреем Владимировичем Приимковым, высланным из столицы за свои антипатриотические работы, разоблачающие безнрав­ственность русской истории. Мятлеву кажется, что он влюблен в хладнокровную Анету, жену барона Фредерикса, но роман их недо­лог: та оставляет князя ради императора. Зато барон станет вскоре мятлевским начальником. В это же время Мятлев знакомится в своем парке с восьмилетним ребенком, назвавшимся господином ван Шонховеном. Он будет постоянно появляться в мятлевском парке, а затем и в самом доме, где станет распивать чаи и беседовать с его хозяи­ном. В действительности это переодетая Лавиния Тучкова (Бравура — так звали ее отца, но удочеривший девочку генерал дал ей свою фамилию), которая влюбляется в князя на всю жизнь. Но роману их суждено осуществиться не скоро. Князь еще молод, и на Невском, во время дождя, он знакомится с двадцатидвухлетней Александриной Жильцовой, дочерью декабриста (ставшего таковым «по неосторож­ности»), приехавшей в Петербург молить за томящегося в рудниках отца. На прошение ее отвечено отказом, и, несмотря на привольную жизнь в доме Мятлева, чахотка окончательно подкашивает ее силы, и Александрина бросается (вроде бы) в Неву (позднее, во время своего путешествия, Мятлев остановится в гарнизоне, куда, кажется, сбежала на самом деле Александрина, — но понять это точно ему так и не удастся). Мятлев остается в доме с верным слугою Афанасием. Князь, впрочем, довольно быстро заводит роман с графиней Натали Румян­цевой. Та соблазняет князя, беременеет от него, а затем поднимает по всему Петербургу волну слухов — князя даже вызывает к себе шеф корпуса жандармов граф Орлов. Тем временем мать выдает жи­вущую в Москве Лавинию (ей идет шестнадцатый год) за квартиро­хозяина, г-на Ладимировского.

Мятлев бросается в первопрестольную, но встреча с Лавинией и знакомство с ее матерью кончаются ничем. Зато по возращении в се­верную столицу князь принужден назначить венчание с забеременев­шей (вроде бы от него) Натали на конец октября. Невеста приступает к решительной переделке любимого княжьего дома.

603

Князь даже вынужден поступить на службу в ведомство графа Нессельроде. Возвращаясь от последнего, Мятлев заходит в лавочку г. Свербеева, где знакомится с неким г. Колесниковым, проповедую­щим ни с того ни с сего довольно крамольные идеи — революцию в Европе и пр. После чего жизнь его приобретает почти мистический характер: в дом является некто г. Тимофей Катакази, вытягивающий из князя сведения о гг. Приимкове и Колесникове. Император лично соединяет руки Натали и князя — деваться некуда, Мятлев женится, но инфлюэнца уносит жизнь молодой жены и младенца. Оправив­шись от потрясения, Мятлев садится за мемуары о погибшем своем товарище-поэте, г. Лермонтове. «Перечитав написанное, он вдруг понял, что писал не столько об убитом товарище, сколько сводил с царем личные счеты». Однако, встретив случайно г. Колесникова, князь отчего-то решается показать тому свою рукопись. Литератор в ужасе. А князь, мучимый хандрой и неясным стремлением к Лавинии, решает навестить ее мать — якобы для покупки портрета князя Сапеги, на деле — с целью разведать план дома и попытаться однаж­ды выкрасть Лавинию. Г-жа Тучкова оказывается тем не менее про­ницательнее князя и в полном иносказаний разговоре указывает ему на неосуществимость подобных намерений. Тот, однако, начинает ис­пытывать жгучую тоску по Лавинии. Наконец та и сама прибывает в Петербург (шел 1850 г.) и лично навещает князя в его доме!

Происходит решительное объяснение, во время которого Лавиния просит князя просто сохранять терпение, и тогда счастье настигнет их само по себе. Здесь же бывший г-н ван Шонховен признается, что две стихотворные строчки (давно уже ставшие лейтмотивом всего ро­мана): «Помнишь ли труб заунывные звуки, / Брызги дождя, полу­свет, полутьму?..» — взяты из Некрасова.

Но попытка влюбленных поговорить на октябрьском балу в Аничковом дворце оканчивается неудачей: муж не отстает от Лавинии, по­вышенный (но безуспешный) интерес к юной красавице проявляет сам император, какой-то конногвардеец нелестно о ней отзывается (вот и повод для дуэли, с которой начинается роман)... Лишь встреча с Анетой приносит радость: та берется за устройство их свиданий у себя дома. Но Лавиния признается зачем-то в своей связи мужу, и тот увозит ее в деревню. Вернувшись весною в Петербург, г. Ладимировский тем не менее теряет свою супругу: 5 мая она сбегает с кня­зем, после чего фамильный дом Мятлева рушится сам по себе. Николай распоряжается схватить беглецов, для чего за ними снаря­жена погоня во всех возможных направлениях. Влюбленные же бегут в Москву. По дороге они знакомятся с милым помещиком Иваном Евдокимовичем, у которого надолго задерживаются и который тоже

604

каким-то образом был связан с событиями 14 декабря. Лишь в день отъезда выясняется, что это — Авросимов (см. роман «Бедный Авросимов»).

Через Москву и Тулу беглецы отправляются в сторону Пятигорска, но неожиданная встреча с дружелюбно настроенным полковником фон Мюфлингом (которому на самом деле поручено задержать влюб­ленных, но которому влюбленные искренне нравятся) заставляет их повернуть в Тифлис, к родственникам Амирана. Следом, влекомый интуицией, едет и полковник, но гостеприимные грузины убеждают его не предпринимать ничего против счастливой пары. Фон Мюфлинг дает обещание — но тут, на беду, появляется Тимофей Катакази, ко­торый и задерживает Лавинию с князем. Их препровождают в Пе­тербург: князя — в крепость, Лавинию — к законному супругу. Последний надеется на восстановление семейных отношений, но бес­полезно. Хотя князя лишают титула, состояния и отправляют в бес­срочную рядовым на Кавказ, Лавиния по-прежнему любит его. Муки солдатчины усиливаются оттого, что терпеть их приходится в том самом гарнизоне, где влюбленные восстанавливали силы во время своего путешествия и где, судя по всему, и кончила свои дни Александрина. После ранения князя Лавиния вновь бросает мужа и под чужим именем поступает в сестры милосердия — чтобы быть рядом с любимым, но ее вновь под конвоем возвращают в столицу. Через некоторое время Амиран (женившийся уже на Марго, подруге Лави­нии) получает от нее письмо, где та сообщает о своем желании при­мириться с мужем и уехать с ним в Италию. Вскоре умирает Николай, и отчаявшийся уже было князь получает полное помилова­ние. Он поселяется в своем имении в Костромской губернии, куда под видом ключницы приезжает изнеможенная этой жизнью Лави­ния. Счастье их недолго: попытавшись открыть для крестьян больни­цу, а затем школу, князь умирает. Публикуемые в эпилоге письма проливают свет на некоторые подробности сей истории. Так, внезап­ный отъезд Лавинии в Италию был вызван письмом Елизаветы, се­стры Мятлева, где та объявляла несчастную причиной всех бед князя.

А. Б. Мокроусов

жүктеу/скачать 4.15 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: