Литературный альманах Выпуск 3 Бишкек 2006

Память о юности

Когда это было, когда он родился? Ему кажется, что он все время был таким, как сейчас, и выглядел, как сейчас, и чувствовал, как сейчас.

Правда, память, память о юности приносила ему иногда картины прошлого, того, что с ним происходило когда-то, хотя всегда казалось, что это было не с ним, а он был лишь свидетелем всего этого. Но все это было, реально было с ним...

И этот дом, в котором он живет, кажется вечным, где вырос он, родились и выросли его братья и сестры. Где же эти дни, когда по вечерам вся семья собиралась за столом вместе, было весело, иногда он засыпал за столом, устав от дневной работы (надо было помогать отцу по хозяйству).

Шло время, он становился взрослее, но по-прежнему считал, что время идет медленно: он хотел быть взрослым и сильным, чтобы все его уважали (может, боялись), чтобы девушки поглядывали на него, а он – гордо проходил бы мимо и думал, что когда-нибудь совершит что-то такое, чтобы все говорили о нем.

Когда он был молодым, он никогда не задумывался об окружающей его природе, хотя ему нравилось смотреть, как встает солнце над горами и уходит за гору на закате дня. Каждый раз, когда он видел это, ему становилось грустно и как-то неуютно без солнца.

А горы – эти великаны – какие они гордые и неприступные, но с ними ему было легко, поскольку он родился в горах и все вокруг было ему знакомо и понятно. Казалось, что он знал каждый камень и каждую травинку на стойбище.

Когда был жив его дедушка, он учил его распознавать цветы и травы и очень сердился, если он не мог запомнить их названия или отличить их друг от друга по цвету или запаху, как он учил его. К сожалению, сейчас многие стали забывать названия трав и как их использовать от различных болезней и недомоганий – как быстро мы стали другими.

А бывало, когда он был мальчишкой, он должен был знать как минимум две вещи: хорошо сидеть и легко управлять лошадью и знать не менее семи поколений своего рода. Старики очень строго следили за этим, чтобы каждый мальчишка знал эти вещи и строго наказывали за незнание, а ровесники на улице обзывали такого парня, что он безродный, так как не знает своей родословной.

Конечно, жизнь стала лучше, комфортнее, но кажется, люди стали терять или уже потеряли какую-то связь с природой. Они не знают трав, не различают цветы, не знают примет погоды, перестали бывать в горах.

Да, многое изменилось вокруг, как изменился и он сам. Конечно, он уже не сможет, как когда-то в юности, быстро взбегать в гору и, оглядевшись вокруг, быстро сбегать вниз, не боясь упасть. Когда же это было… Кажется – так давно, а иногда – что это было вчера или совсем недавно, но он и все вокруг изменилось, что лишний раз подтверждает, что время действительно ушло вперед.

Помнится, когда он впервые сел на коня, было немного страшно и, хотя отец был рядом, хотелось закричать, слезть с коня как можно скорее, пока никто не заметил его страха. Позднее, когда он привык к коню и уже не мог представить поездки в горы без коня, вспоминая свои страхи, посмеивался про себя, и конь под ним, как бы понимая его мысли, замедлял свои шаги.

Затем, когда началась великая война он, как и все его ровесники, ушел на фронт. Как же было тяжело на войне...

Каждый раз в спокойные минуты между боями, думая о горах, он мечтал, что война скоро закончится и он вернется домой и увидит ее, ведь они так и не успели пожениться, но она обещала ждать. Как она? как мои родные? отец, наверное, постарел еще больше?

Когда он уходил на фронт, прощаясь с отцом, он, кажется, впервые увидел, как он постарел.

Он, его отец, всегда был сильным и веселым, никогда не унывал. Говорят, он был видным парнем, мог петь и сплясать, а как он готовил чучук с чесноком и перцем! И невесту нашел под стать себе – высокую, работящую и хохотунью.

Когда мама была дома, всегда было весело, мы, дети, могли делать все, что угодно, но пока не придет отец. Отец был очень строгим, хотя сейчас он понимал, что отец просто стеснялся показаться несерьезным и строгость его была по большей части напускной. А иногда он забывал о своей строгости и начинал с нами играть в наши игры.

Как это было давно…

Ну ничего, надо немного подождать, не может же война длиться вечно, все устали от нее.

Когда он вернулся домой с фронта, мама не отпускала его целый день и все время плакала. Она благодарила Бога за то, что он остался жив.

Многие сельчане, кто ушел с ним на фронт, не вернулись домой. А он – как ни в чем не бывало, только прихрамывал на правую ногу – был ранен.

Наверное, мама была права: Бог хранил его, хотя в то время он не понимал, как может он его хранить, если он его не знает и никогда к нему не обращался.

Каждый раз, когда он говорил эти слова, то бабушка сильно огорчалась и ругала его. Но что с него взять: когда он пришел с войны, ему было всего лишь 25 лет. Это, конечно, было много, но ему казалось, что он еще молод – может, потому, что не был женат.

Его всегда учили в школе, что Бога нет, да и на фронте, на политических занятиях, лейтенант говорил, что религия – это опиум для народа.

Его поколение выросло атеистами, хотя, если честно, он не понимал, что это означает. Он видел, как дедушка и бабушка молились несколько раз в день, иногда постились, когда были здоровы, но они никогда не заставляли нас, детей, делать, как они, они лишь учили нас быть честными, трудолюбивыми и уважительными к другим людям, любить свою землю, уважать наше озеро-море.

Они рассказывали много легенд об озере, о матери-оленихе – прародительнице озера. Иногда мне казалось, что они в своих молитвах часто обращались к озеру, чтобы оно сохранило нас и не дало исчезнуть нашему народу. Но они всегда опасались озера-моря и были очень серьезны, когда говорили о нем.

Сейчас он понимал, что все говорили о том, что они знали или как их учили. И он учил своих детей и внуков уважительному отношению к озеру – да разве их, современную молодежь, проймешь? Приводят коров на водопой, моют лошадей и купают собак – да когда это было, чтобы домашние животные были в одном водоеме с человеком?

Он ни разу за свою жизнь не только не купался в озере, но даже и не мыл свои руки в нем – как можно! А может, он был не прав?

Люди перестали уважать озеро, они перестали его беречь, боюсь, все это может принести нам всем только плохое.

Ему кажется, что если исчезнет озеро, то исчезнет красота и все вокруг потеряет свой смысл. Мы, люди, должны сберечь наше озеро: пока оно есть – мы будем живы, живы будут наши дети и внуки, жизнь будет продолжаться.