Репрессии в Лодейнопольском районе

Отдельной страницей истории нашего края в 20-30-е годы являются репрессии. В Лодейнопольском районе они затронули различные слои общества: интеллигенцию, рабочих, священнослужителей, крестьян.

Почему интеллигенция в районе подвергалась репрессиям? Отношения с Советской властью всегда были у неё натянутыми.В 1918 году Л.Д.Троцкий говорил об интеллигенции как о классе, «из которого могут выйти возможные враги нашей власти». Интеллигенция ещё с 19 века принимала активное участие в политической жизни страны. Возникали всевозможные общественные движения, влиявшие на правящий режим или пропагандой, или террором. И поэтому возникает мысль, а не взбунтуется ли она снова? Троцкий предлагал массово уничтожить интеллигенцию. Он говорил, что специалистов из-за границы контролировать легче, чем наших.

В нашем районе среди интеллигенции пострадали учителя. Вот их имена: В.К.Чепыгин – педагог русского языка и литературы в средней школе № 2 города Лодейное Поле; П.А.Вешкельский – преподаватель фельдшерско-акушерской школы города Лодейное Поле; М.И.Греков – педагог средней железнодорожной школы № 6 г.Лодейное Поле; М.С.Рыбаловский – преподаватель немецкого языка в школе № 6; А.С.Михайловский – преподаватель русского языка и литературы; К.А.Ронжин – директор Горской НСШ Лодейнопольского района; И.Э.Юршам – учитель школы № 6; Е.А.Тавониус – учитель немецкого языка средней школы № 4 посёлка Свирьстрой и др. Арестованы они были примерно в одно время ( в декабре 1937 года) и обвинения у них были почти одинаковые. Их или расстреливали или заключали в лагеря, но о том, где они , что с ними произошло, никто и нигде не говорил. Родственники пытались что-нибудь узнать о своих родных, но им редко говорили правду. Вот, например, дочь М.И.Грекова вспоминала, как долгое время её обманывали и не говорили правду о судьбе отца. «Сколько писали запросов о папе! Раньше отвечали, что осуждён на 10 лет без права переписки, а потом – умер в 1944 году от перетонита. Но мы не верили, всё равно чувствовали, что сразу их расстреляли…» Они были правы. Постановлением заседания Особой Тройки УНКВД ЛО от 31 декабря 1937 года Греков М.И. был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор был приведён в исполнение 11 января 1938 года в Ленинграде. Вместе с М.И. Грековым были расстреляны ещё несколько учителей. Это В.К.Чепыгин, П.А.Вешкельский, М.С.Рыбаловский, А.С.Михайловский , М.М.Лешуков и К.А.Ронжин. Почти все они были беспартийные, что, наверное, сыграло не последнюю роль в их обвинении, а А.С.Михайловский даже служил в царской армии.

Эти люди любили школу и своих учеников. В детях они видели личность и не унижали их достоинство. Они ценили молодых учителей и всегда старались им помочь. В семье они тоже были примером для всех. Старались приучить своих детей к труду, как физическому, так и умственному. А после того как их арестовали, семья потеряла кормильца и духовного наставника. Воспоминания дочери М.И.Грекова Г.М.Качановой ясно показывают отношение к семье «врага народа». «В это тяжёлое время мы остались с мамой: брат Юра, Таня и я.В 1941 году эвакуировались в Кировскую область, село Ильинское Слободского района, где мама работала в детском доме воспитателем. Таня до 1956 года так и не смогла поступить в институт, как напишет в автобиографии, что отец арестован в 1937 году, сразу документ возвращали…» А вот дочь П.А.Вешкельского Г.П.Гришина вспоминает о самом аресте отца: «Была ночь, в доме все спали. И вдруг в дверь настойчиво постучали. Отец вышел в сени и спросил: «Кто там?» - «Из НКВД! Откройте!» Вошли трое мужчин в милицейской одежде. Один спросил: « Вешкельский? Павел Александрович?» - «Да, я – Вешкельский…» «Вы арестованы. Одевайтесь!» Это случилось в ночь с 4 на 5 декабря 1937 года. Последовала команда произвести обыск. Что они там искали – не знаю». На запросы об отце правдивого ответа сразу не пришло. Сначала говорили, что он умер 17 сентября 1944 года от инфаркта, и лишь в 1990 году родные узнали о Павле Александровиче правду. Он был расстрелян 11 января 1938 года.

Конечно же, для расстрела требовались какие-либо улики, показания или признания самих обвиняемых. И чтобы добиться этих признаний обвиняемые нередко подвергались пыткам. Дочь А.С.Михайловского Е.А.Юшина-Михайловская вспоминает, как её отец сказал, когда ему разрешили увидеть жену: «Марусенька, я не мог выдержать пыток, у меня выбили все зубы, я подписал обвинение».

Край наш богат святыми местами. Народ всегда верил и надеялся на собственные силы, которые помогут в трудную минуту. Много в нашем крае монастырей и церквей. Межозерье – это своеобразный духовный треугольник.

Гонения на священников и разорения монастырей и церквей в Лодейнопольском районе начались ещё в1918 году. Отдельный отряд ВЧК учинил разгром Александро-Свирского монастыря, были забраны все монастырские сокровища, чекисты даже наглумились над святыми мощами преподобного Александра Свирского. А в ночь с 1 на 2 ноября настоятеля монастыря, двух иеромонахов, студента духовной академии и паломника расстреляли.

В 30-е годы репрессии против духовенства возобновляются. Были арестованы многие священники района: священник церкви Архангела Михаила села Гедевичи С.С.Елпединский, священники Г.И.Иванов (пос. Падала), А.С.Крылов ( дер.Гонгигичи), В.А.Кудрявцев ( дер. Мустиничи), Иван Михайлов ( дер. Горки), Е.И.Румянцев ( дер. Пиркиничи), крестьянин-единоличник, председатель церковной двадцатки в дер.Игокиничи М.И.Калини.

Старожилы помнят, как был арестован и избит сотрудниками ГПУ священник Ивановской церкви дер.Ефремково Т.М.Чернянский. Сама церковь была взорвана, а Чернянский после скорого суда расстрелян в Ленинграде.

Разоряются церкви, уничтожаются церковные атрибуты. В деревне Сторожево «были сброшены колокола, забрали церковные атрибуты ( кресты, чаши, подсвечники), содрали позолоченные окантовки икон, праздничные облачения священника. Иконы были сорваны со стен, отнесены в поле и сожжены». В 1937 году был репрессирован и священник этой церкви С.С.Елпединский. А священники Оштинской церкви, А.Н.Добромыслова, чтобы он «не заманивал маленьких детей в церковь», обвинили в контрреволюционной деятельности. Он был арестован в ноябре 1937 года и расстрелян в Ленинграде.

Ещё один священник, который был репрессирован – настоятель Лодейнопольского собора Н.А.Вешкельский. Он участвовал в Первой мировой войне, был полковым священником. Награждён золотым крестом и ещё тремя наградами. Арестовывали его много раз. Вот как об этом вспоминает его дочь Е.Н.Егорова: «В 1932 году закрыли собор и ночью пришли «гости», устроили обыск, забрали все фотографии и документы, арестовали отца. Сидел он 6 месяцев в тюрьме, а потом отправили на 5 лет в Архангельск, в ссылку». По возвращению из ссылки в 1937 году Николай Александрович получил назначение на ст.Любница Новгородского района, где служил в церкви. В 1938 году вновь арестован и осуждён на 10 лет без права переписки.

Священника села Винницы, Стручкова Павла Семёновича, помнят и уважают многие. «Был он человеком высокой культуры, имел большую библиотеку, регулярно выписывал периодические издания, обеспечивал доступ к книгам всем желающим местным читателям». Об этом вспоминает его внук: « Дед очень любил литературу и имел свою библиотеку, которую передал местной школе. Очень увлекался аграрным вопросом и в этом был для окружающих «ходячей энциклопедией».

Русь всегда славилась своими святыми, своей могучей верой в Бога. Можно приводить множество примеров мудрых старцев, Святых, мучеников. Русский народ всегда верил и, более того, он нуждался в вере, и вдруг такой перелом, огромный отрыв, что связано с духовным миром человека. Происходят гонения священников, разгром монастырей и церквей. И господь посылает на Русь великие испытания: гражданская война, когда брат поднялся против брата, голод, болезни и, наконец, самое горькое испытание для нашего народа – Великая Отечественная война. И в это трудное время вспоминают бога. И даже в обращении Сталина к народу звучали слова «братья и сестры», так обращаются священники к своим прихожанам. Этим самым ещё раз подтверждается то, что человек без духовной основы, без духовного мира, без веры перестаёт быть человеком. Но этого ещё не понимали в 30-е годы.

Среди репрессированных рабочих в Лодейнопольском районе были, в основном. Железнодорожники, механики, машинисты, но были люди и других профессий. Например, П.К.Величко освоил профессию паровозного машиниста, позднее работал теплотехником. Ему рано пришлось заняться трудовой деятельностью, т.к. он в 12 лет потерял родителей. Его дочь Величко Г.П. вспоминает: « В революцию он сознательно боролся за власть Советов в городе Ленинграде. Был он членом партии. Был ранен во время 1917 года». В этом же письме она вспоминает об отце как о человеке очень общительном, авторитетном среди коллег и горожан. «Человеком он был общительным. Не пил, не курил. Знал иностранные языки. Много времени проводил в рабочем клубе…Молодые люди обращались к отцу за помощью, за консультациями». Арестован он был в депо в октябре 1937 года. Вот как вспоминает об ареста отца его дочь: «Привели домой, сделали обыск. Забрали два тома Ленина…В эту ночь было арестовано ещё десять машинистов. Трое суток их держали в железнодорожном участке НКВД. Отсюда рано утром их под конвоем увезли в вагоне». На запросы о судьбе отца она получила множество разных ответов. Сначала говорили, что он осуждён на 10 лет без права переписки, потом, что умер в 1940 году от кровоизлияния в мозг, далее, что умер в 1944 году от воспаления лёгких. И лишь в 1990 году открылась вся правда о судьбе Петра Казимировича: он был расстрелян 15 ноября 1937 года. Ему были предъявлены обвинения в шпионаже в пользу Польши, в контрреволюционной агитации, и даже в диверсионной деятельности на железнодорожных путях.

Ещё один рабочий железной дороги, старший машинист Лодейнопольской электростанции Ф.А.Мышковский, был арестован в октябре 1937 года. Обвинялся он в том, что был «завербован в контрреволюционную польскую диверсионную группу, существующую на ст.Лодейное Поле, намечал совершение диверсионных актов, на момент возникновения войны между Польшей и СССР проводил антисоветскую агитацию среди местного населения». Вот как вспоминает его сын, В.Ф.Мышковский, об аресте отца: «Ясно врезалась в память та ночь октября 1937 года, когда нас, детей, разбудил шум в квартире. Несколько человек в длинных шинелях перевернули всё, что можно; что-то искали. Ушли они вместе с отцом. Больше мы его никогда не видели». На запросы об отце им ничего вразумительного не отвечали. Сказали лишь, что он осуждён без права переписки. Но этот ответ оказался ложью: 15 ноября 1937 года в Ленинграде Ф.А.Мышковский был расстрелян.

Похожая ситуация сложилась и в семье В.В.Литвинова, который был арестован и расстрелян в марте 1938 года. Семье также не сообщили, что случилось с ним. «В 1943 году наша семья получила свидетельство о смерти. Причина смерти – перитонит желудка»,- пишет А.В.Литвинов. Когда в 1990году сын стал наводить справки о месте захоронения отца, тогда он узнал правду о его судьбе.

Нередко отражались репрессии и на всей семье. Их выселяли, трудно было устроиться на работу, нередко люди просто умирали от голода. Т.Д.Евпилова арестовали 17 сентября 1937 года. Его дочь, М.Т.Ваничева, вспоминает о своей жизни после смерти отца: «После ареста отца мы все испытали и голод, и холод. Средняя сестра по окончанию семилетки за кусок хлеба нянчила чужих детей, в 1939 году в возрасте 17 лет она умерла. Труднее всего было маме, очень много ей приходилось работать: летом в колхозе, зимой ездить на лесозаготовки, полубосой и полуголодной».

О том, что эти люди из семьи «врага народа», говорили везде: детям в школе, взрослым на работе, пальцем показывали на улице. Редко сочувствовали, верили в справедливость обвинения: если арестовали, значит, виновен; а в чём – разберутся. Помощь семьям, пострадавшим от репрессий, не оказывали. Не давали пособия на детей. В семье приходилось работать всем, от мала до велика. Дети с этого момента прощались с детством. Но даже в такой тяжёлой обстановке они верили в справедливость и ждали, когда вернутся домой их родные. Они не могли спать, есть. Они ждали.
Советско-финская война на территории Лодейнопольского района.

30 ноября 1939 года между СССР и Финляндией разразилась война. В стране Суоми её именуют «зимней», а у нас, с лёгкой руки Александра Твардовского, она сохранилась в памяти старшего поколения как война «незнаменитая». Быть может, из-за этой своей «незнаменитости» в учебниках и научных трудах ей уделяют столь скромное внимание. И напрасно. Ведь тогда, в то морозное утро, на границе с Финляндией начался не просто ординарный «военный конфликт», а настоящая война со всеми её специфическими признаками. 105 жестоких дней морозной зимы грохотали бои в Карелии. И весь поток грузов на фронт, протянувшийся от Ладоги до Баренцева моря, прошёл через Лодейное Поле по единственной Кировской ( ныне Октябрьской) железной дороге.

Станция Лодейное Поле была главной базой 15-ой армии, наступавшей севернее Ладоги. Навеки запомнилась ветеранам той суровой зимы единственная расчищенная дорога к фронту через Олонец на Питкяранту. По ней прошли героические 11-ая, 168-ая стрелковые и 37-ая мото-стрелковая дивизии и 230ий танковый полк. По ней эвакуировали раненых и обмороженных, подвозили боеприпасы и продовольствие.

Уже 1 декабря в здании медицинского училища города Лодейное Поле разместился госпиталь, куда поздно вечером привезли с фронта первых раненых.

На окраине Лодейного Поля был аэродром, который финны неоднократно бомбили.

Беспрерывным потоком шло на фронт пополнение. Каждая группа в нашем городе останавливалась на короткий, от 3 до 6 дней, отдых.Бойцов размещали в домах и квартирах лодейнопольцев. За короткое время они успевали подружиться с местными жителями. Пилили им дрова, топили печи, по вечерам вместе чаёвничали. Красноармейцам вдоволь давали еды, курева. При входе в комнату, где размещались солдаты, часто стоял большой бумажный мешок с очень вкусными полубелыми сухарями. Солдату полагалось по три сухаря на завтрак, четыре на обед и два на ужин. Одни постояльцы отправятся в сторону фронта, а через день-другой, глядишь, уже новые пожаловали. В большинстве своём это были молодые, ещё не женатые парни. Легко завязывалась дружба, модным был обмен адресами для переписки. Случалось и такое: неделю назад разговаривал с человеком, и вот уже тебе передают записку: «Ранен я, нахожусь в вашем городском госпитале…»

В госпиталь мальчишек и девчонок не пускали, однако кое-кто ухитрялся пробраться в знакомое с малых лет здание, чтобы отнести раненому другу бутылку молока да горячую, только что испечённую мамой картофельную калитку.

Война продолжалась. Вскоре почти все школы города оказались занятыми под госпитали: железнодорожная средняя школа №6, средняя школа № 2, две начальные школы. Не занятыми оставались только механический техникум да педучилище. В здании педучилища подселили учеников всех школ. Занятия шли в четыре смены. В каждом классе не более 4 уроков в день, продолжительность урока – 40 минут, большая перемена – 10 минут, малая – 5 минут.

Как известно, зима 1939-1940 гг. выдалась исключительно холодной. Столбик термометра опускался, по мнению старожилов, чуть ли не до 50. Настоящий полюс холода! Остановилась работа хлебозавода, город неделю, а может, две, оставался без хлеба.

12 марта в Москве был подписан мирный договор с Финляндией. Мы дорого заплатили за эту победу, потеряв более 70 тысяч человек убитыми и в несколько раз больше – ранеными, обмороженными, пропавшими без вести. Да и неизвестно ещё, точны ли эти данные.