М. В. Куроедов омсковедение

В V – VI веках, когда основная волна Великого переселения народов ушла на запад, проникновение с севера на территорию современной Омской области древних обитателей сибирской тайги резко усилилось. Среди них были потомки кулайцев и тех саргатцев, которые не пошли вместе с гуннами, а бежали от них на север. Теперь, слившись с местными лесными племенами и образовав протоугорскую общность, они оказались на родине своих предков. Раннесредневековые угры, предки нынешних хантов, заселили почти всё Омское Прииртышье, за исключением наиболее южных и удалённых от Иртыша степных районов. Археологи объединяют протоугорское наследие региона в составе Потчевашской культуры, получившей своё название по городищу Потчеваш, открытому в районе Тобольска. В V –IX веках потчевашцы освоили не менее 300000км² лесной, лесостепной и, частично, степной зон Западной Сибири. Только в пределах Омской области выявлено несколько сотен археологических памятников Потчеваша. Наиболее значимыми среди них являются городища Новоникольское-I и Паново-II в Усть-Ишимском районе, Тентис-I и Тентис-II в Тевризском районе, Новоягодное-II в Знаменском районе, Мурлинское в Тарском районе, Ачикуль на восточном побережье одноимённого озера (бассейн Больших Крутинских озёр) в Тюкалинском районе, Большой Лог (один из культурных слоёв) на восточной окраине Омска, Ростовкинское в Омском районе, а также грунтовый могильник Окунёво-III в Муромцевском районе. Отличительным признаком Потчевашской археологической культуры служит керамика в виде коричневых и светло-коричневых горшков и чаш, орнаментированная желобками, ямками, косыми оттисками гребенчатого штампа.

По географии выше названных памятников и другим признакам становится очевидным, что типичной средой обитания потчевашцев, их «кормящим ландшафтом», был лес. Известные омские археологи Б.В.Мельников и Б.А.Коников относят к числу потчевашских городище Черлак, расположенное близ одноимённого райцентра, в степной полосе юга Омской области. Это городище стояло на первой надпойменной террасе правого берега Иртыша, вдоль которого лес вклинивался узкой полосой в степные просторы и уходил далеко на юг. Можно предположить, что Черлакское городище было необходимо потчевашцам в качестве важного пункта продуктообмена с кочевым населением сибирской степи. Немногие потчевашские городища находились на низких речных и озёрных террасах. В большинстве случаев их возводили на мысах, при слиянии рек или на протоках, и обычно, на месте более древних саргатских или кулайских поселений, что ещё раз свидетельствует в пользу преемственности местных культур. Все потчевашские городища были хорошо укреплены, имели по две – три линии мощных земляных укреплений с частоколами на гребнях внешних валов и располагались группами, на расстоянии до полукилометра друг от друга. Последнее обстоятельство давало существенные преимущества в случае военной опасности. Население городищ, входивших в одну группу, имело, вероятно, близкие кровнородственные и социально-экономические связи.

Одна из групп потчевашских городищ находилась на речке Тентис, в северной правобережной части современного Тевризского района. Здесь, среди тайги, разместилось большое родо-племенное объединение потчевашцев. Их самое крупное городище, которому археологи дали наименование Тентис-II, имело площадь 1700м². Оно стояло на мысу правого берега Тентиса, и с напольной стороны было защищено валами, достигавшими в высоту полтора метра, в ширину – три метра и рвами глубиной в полметра, шириной – три с половиной метра. Городище Тентис-I стояло тоже на правобережном мысу одноимённой реки и по занимаемой площади лишь на 200м² уступало городищу Тентис-II. Археологи открыли на памятнике Тентис-I остатки древних валов и рвов с узкими проходами в них, а также прямоугольные и овальные западины являвшиеся, вероятно, остатками жилищ и других строений. В культурном слое группы поселений на Тентисе выявлены фрагменты керамики, украшенной типично потчевашским орнаментом.

При строительстве жилищ потчевашцы использовали дерево, дёрн и бересту. Их жилища имели прямоугольную форму, были несколько углублены в материковую глину и могли занимать площадь от 16 до 34м². Основой таких жилищ служили деревянные срубы, с покатыми или плоскими крышами, которые возводились из тонких брёвен и жердей, укладывавшихся решетчатым способом и опиравшимися своими основаниями на стены сруба. Сверху эта конструкция покрывалась берестяными полотнищами и дёрном, а затем обмазывалась речным илом, не пропускавшим воду. Деревянные части строения крепили железными скобами и кожаными ремнями. Щели, остававшиеся между брёвнами, замазывали глиной. В центре земляного пола устраивали очаг. Он мог быть простым и помещаться в обычной земляной яме или сводчатым двухкамерным. Кроме срубов, потчевашцы строили полуземлянки, имевших меньшую площадь и глубже уходившие в землю. В жилища вели узкие и длинные входы, деревянные двери которых нередко имели металлические ручки. Внутри жилищ сооружались для сна и отдыха нары, устилавшиеся медвежьими шкурами. Вся территория поселений плотно застраивалась, поэтому жилища стояли очень близко друг от друга, образуя, в плане, улицы. В некоторых поселениях жилища ставились хаотически.

Потчевашцы занимались скотоводством, охотой, рыболовством и собирательством. Таким образом, производящий тип экономики дополнялся, а при определённых обстоятельствах и взаимозаменялся традиционными отраслями присваивающего хозяйства. В структуре скотоводства ключевую роль играло коневодство. Потчевашские лошади были приземистыми, очень неприхотливыми. Зимой они могли тебеневать, т.е. пастись на заснеженных пастбищах, откапывая корм из-под снега копытами передних ног. Лошадь использовалась в качестве тяглового и верхового животного. Она давало мясо, кожу, волос и кость, а также использовалась в ритуальных целях. Костные останки лошади в большом количестве обнаружены в культурном слое многих потчевашских памятников. Важную роль в экономике раннесредневекового населения региона занимало рыболовство. На Больших Крутинских озёрах, довольно плотно засёлённых потчевашцами в VI – IX веках, рыбная ловля являлась, вероятно, основой их жизнедеятельности. На рыбу ставили сети и всевозможные ловушки, ловили её удочками и мордушками. Наследники древних кулайцев и саргатцев эпохи раннего железного века, потчевашцы, были опытными и успешными охотниками. Охота велась на лося и косулю, медведя и лисицу, соболя и белку, зайца и росомаху, волка и кабана. Отчётливо выделялись пушное и мясное направления охотничьих промыслов. Причём, преобладало первое направление. Потчевашцы охотились, используя самострелы и луки со стрелами, имевшими костяные наконечники. Исследователи, специализирующиеся на изучении раннего средневековья в Западной Сибири, обычно ставят в своих работах вопрос о наличии у потчевашцев земледелия, но это делается на уровне гипотезы, в пользу которой приводятся лишь косвенные данные. Возможно, дальнейшие изыскания приведут к окончательному решению, в ту или иную сторону, этой действительно сложной и важной проблемы. Современное состояние вопроса позволяет приводить в качестве аргументов в пользу возможного занятия потчевашцев земледелием находки в культурном слое ряда их памятников железных серпов, тёсел и костяных мотыг. Но даже сторонники этой точки зрения заявляют, что речь может идти только о «небольших размерах» земледелия, о том, что «его характер и масштабы были скромными, а набор высеваемых культур единичен…и если оно практиковалось, то, скорее всего в лесостепной полосе».

Товарообмен потчевашцев значительно уступал масштабам и географии торговых связей древних саргатцев, и всё же они вели оживленный обмен продуктов лесной полосы, прежде всего пушнины, на различные изделия юга с кочевниками сибирской степи и, возможно, с населением Урала. Подавляющее количество ремесленных изделий, необходимых для жизнедеятельности, а также культовые предметы, производились местными мастерами.

При помощи вертикального ткацкого станка изготавливали ковры, циновки, разнообразные ткани, одежду шили из рыбьей кожи, шкур и меха животных. Неотъемлемой частью мужского костюма являлись поясные наборы, которые или приобретались у степных кочевников - тюрок или изготавливались местными мастерами по тюркским образцам. Основы поясов делались из лошадиных шкур. К поясу крепились сабли и ножи в ножнах, кресало в кожаной сумке. Количество накладок на поясе и материал, из которого они были отлиты, определялись боевыми заслугами его владельца. Керамика состояла из бытовой, кухонной и культово-ритуальной посуды. Вручную лепились и орнаментировались горшки, чаши, иногда сосуды ладьевидной формы. У потчевашских горшков были высокие шейки, а толщина их стенок уменьшалась от устья к дну, что придавало сосудам большую прочность. Потчевашцы хорошо знали традиционные для региона косторезное и кожевенное дело, деревообработку.

Металлургия представлена железоделательным и бронзолитейным ремеслами. В массовом количестве производились железные кинжалы и ножи, имевшие трёхполосные, цельножелезные и цельностальные лезвия, боевые наконечники стрел, стремена, пряжки. Существовали своеобразные металлургические центры, удалённые от жилых строений, где проводили весь производственный цикл, начиная от плавления руды и завершая изготовлением необходимых изделий. Развитая металлургия заметно повлияла на совершенствование военного дела. Сложносоставные луки потчевашских воинов были оснащены стрелами с железными трёхлопастными и гранёными наконечниками, имевшими отличные баллистические качества и высокую точность попадания. Если стрелы с трёхлопастными наконечниками предназначались для поражения легковооруженного противника, то стрелы с гранёными наконечниками могли пробить железный чешуйчатый панцирь. В ближнем бою потчевашцы пользовались копьями с железными наконечниками и железными ножами с длинными лезвиями. Их защищали железные и костяные чешуйчатые панцири, которые изготавливали местные мастера. В тоже время редким элементом защитного оснащения воина были металлические шлемы. В Омском Прииртышье они пока вообще не обнаружены. В соседних регионах, в Ханты-Мансийском автономном округе и в Томской области, потчевашские шлемы найдены археологами.

Потчевашцы много и часто воевали. Нередкими были столкновения между их родо-племенными объединениями. С юга периодически совершали набеги кочевники, обитавшие в сибирских степях, с севера – лесные самодийские и угорские племена, отличавшиеся большой воинственностью. Поэтому раннесредневековое население нашего региона постоянно совершенствовало оборонительную систему своих поселений. На валах городищ обычно возводились мощные, по тем временам, деревянные фортификационные сооружения, имевшие в основе смежные бревенчатые строения, внутреннее пространство которых засыпалось землёй. Потчевашцы унаследовали от древних кулайцев умение строить бастионы, выдвинутые перед валами и деление территории городища на две – три линии обороны. С внешней стороны рва, у мостиков, перекинутых через него и открывавших путь внутрь поселения, ставились деревянные сторожевые башни. Потчевашцы владели навыками ведения боя и за пределами городищ, в полевых условиях. Они могли не только обороняться, но вести наступательную войну. Их отряды состояли из пеших лучников, умевших сливаться с природной средой, внезапно нападавших на противника и осыпавших его множеством стрел. Эти отряды возглавляли военные вожди, восседавшие на боевых конях. Вели конный бой и тяжеловооружённые богатыри. Участие в военных действиях хорошо оснащенных всадников было особенно актуально в противостоянии со степными кочевниками-тюрками.

Потчевашцы являлись, как и их предки, древние кулайцы, огнепоклонниками. Глиняные пряслица они орнаментировали солярной символикой, отражавшей почитание солнца. Культ огня и небесного светила сохранился у исторических наследников этой культуры хантов и манси. Потчевашцы поклонялись тотемам ряда животных и птиц, прежде всего коню, медведю, лосю, орлу и филину. В их общинах существовали шаманы. Орёл выступал в сознании потчевашцев в качестве ездовой птицы, соединявший собой небесный, земной и водный миры. Считалось, что на орле шаман достигает некоего «верхнего» мира. Путешествие по иным мирам шаман совершал, якобы обращаясь в филина. Лось признавался помощником шаманов, а созвездие Большой медведицы называли созвездием Лося. Коню отводилась функция проводника умерших людей на пути в потусторонний мир. Медведь являлся, согласно религиозным представлениям потчевашцев, родоначальником всего человеческого сообщества. С религиозными верованиями были связаны представления об окружающем мире. Потчевашцы обладали довольно развитыми астрономическими и математическими знаниями, имели своеобразную систему отсчёта времени по солнцу. Они делали зарисовки звездного неба и фиксировали солнечные и лунные затмения.

У потчевашцев преобладал грунтовый способ погребения умерших сородичей, в связи с чем обнаружить их могильники очень сложно. Иногда над могилами насыпали курганы. Такой способ погребения был зафиксирован в Тарском районе, близ Мурлинского городища. Тела умерших под-вергали обычно обряду кремации, но известны факты погребения по обряду трупоположения. В последнем случае останки умершего укладывали на берестяной подстилке на дно могилы, головой на северо-запад. Могила оснащалась деревянной прямоугольной рамой, перекрывавшейся сверху поперечными жердями, на которую стелили бересту и поджигали. Известны случаи, когда потчевашцы помещали останки своих скончавшихся сородичей в обрубленной лодке, выдолбленной в цельном стволе дерева. Большую известность получил грунтовый могильник Окунёво-III, открытый в низовьях реки Тары, у деревни Окунёво Муромцевского района. Здесь археологи исследовали 22 погребения, совершенные по обряду трупосожжения, также были обнаружены четыре могилы, где оказались костные останки раннесредневековых жителей края, некогда подвергнутые обряду трупоположения. Двойственный характер погребального обряда на одном и том же некрополе можно объяснить различными причинами смерти или же отличиями в социальным статусом умерших. На территории могильника нет признаков проведения кремации, следовательно, тела покойных сжигали в другом месте. Их останки в виде мелких белых костей ссыпали в кожаные мешки и в таком состоянии погребали. В могильную яму ставили рядом с прахом умершего глиняные сосуды потчевашского или кулайского типа и, за исключением ряда случаев, многообразный погребальный инвентарь. Различный тип ритуальной керамики объясняется традициями, унаследованными потчевашцами от их предков кулайцев, которые устойчивее всего сохранялись именно в погребальном обряде.

В погребальных ямах могильника Окунёво-III были найдены оружие и элементы снаряжения конного воина, ритуальные предметы, повседневные украшения. Среди них железные ножи, наконечники стрел, сабля, панцирная пластина, поясные накладки, пряжки с железным язычком, бронзовые псевдопряжки, конские стремена и удила, бронзовые зооморфные и антропоморфные подвески, стеклянные бусы. Некоторые артефакты, представшие перед археологами из окунёвских погребений, являются замечательными и, одновременно, загадочными произведениями раннесредневекового искусства. Так, на одной из бронзовых подвесок на нас смотрят круглыми глазами две овальные человеческие личины, находящиеся друг под другом. У каждой из них прямые носы и узкие, растянутые в улыбке, рты. Нижняя личина заключена в круг, представляющий собой солярную символику. К числу сложных зооморфных изображений, включающих в себя сразу несколько образов, относится подвеска, передающая в бронзе фигуру медведя или, возможно, филина. На бронзовой бляхе с отполированной до блеска обратной стороной показана крупная голова с маленькими ушами, посаженная на туловище, без обозначения шеи. Обозначены глаза, нос и рот. От головы идут вниз по туловищу крылья, заполненные «жемчужинами». Само туловище составлено из двух фигурок, напоминающих собой. В передних лапах они держат подобие жезлов. На другой подвеске отлита в бронзе фигура орла с хищно загнутым вниз клювом, устремлёнными вероятно на жертву глазами, распростёртыми и опущенными вниз крыльями и раздвоенным на конце хвостом. На крыльях и на нижней части туловища нанесены рядами по нескольку округлых знаков, которые исследователи обычно именуют «жемчужинами». Подобные фигурки хищных птиц обнаружены в разных частях лесной полосы Евразии, от Скандинавии на северо-западе до Приобья на востоке. В средневековье они должны были олицетворять некую общую языческую идею лесных этносов, находившихся на стадии разложения первобытнообщинного строя.

К исходу IX века потчевашцы прекращают, по мнению большинства исследователей, своё существование как общность. Археологически это выражается в исчезновении в культурном слое средневековых памятников типично потчевашской керамики с характерным для неё орнаментом, а также в отсутствии начиная с середины IX века, потчевашского погребального обряда на средневековых могильниках. Но физически они продолжали жить, преобразовавшись в иную культуру, стоявшую к тому же на более высокой стадии развития.

В VII – VIII веках в степные и лесостепные районы Омского Прииртышья проникают тюрки-кочевники, входившие в состав мощного государственного образования, вошедшего в историю раннего средневековья под названием Тюркского каганата. В середине VI – середине VIII вв. владения тюрок простирались от Великой китайской стены на востоке до Каспийского моря на западе. В границах современной Омской области археологи открыли тюркские курганные могильники у райцентра Черлак, сёл Иртыш, Соляное и Романтеевка Черлакского района, у озера Ирча в Большереченском районе, у деревни Алексеевка Муромцевского района. Наиболее северными тюркскими памятниками являются их погребения в Мурлинских курганах на юге левобережной части Тарского района. Продвигаясь вдоль Иртыша на север, тюрки вошли в прямое соприкосновение с потчевашскими племенами. Причин для большой войны между потчевашцами и тюрками не было. По этому поводу Л.Н.Гумилёв писал: «Тюрки, заняв целиком зону степей, не пытались овладеть…лесными районами Сибири…Травянистая степь…была их вмещающим ландшафтом. К другим условиям они не были приспособлены и не хотели приспосабливаться». Однако мелкие столкновения, выливавшиеся нередко в походы тюрок вглубь потчевашских земель и осады их городищ, периодически происходили и часто принимали довольно ожесточённый характер.

Тюрки были, как и все кочевники, скотоводами. Они занимались также охотой, а в районах прилегавших непосредственно к Иртышу и его притокам – рыболовством. На всей территории каганата тюрки обеспечивали безопасность торговли и сами успешно ею занимались. Под их покровительством и защитой вновь оживилось направление Великого шелкового пути, проходившее по Иртышу. Тюрки привнесли такие технические новшества как твёрдоё седло и металлические стремена. Они были первыми в регионе, кто знал письменность. Это была так называемая руническая письменность, впоследствии забытая и расшифрованная только в середине XIX века.

Тюркские воины имели на вооружении сразу несколько луков и колчанов со стрелами, длинные копья, мечи, палаши, сабли, боевые ножи, топоры, арканы. Они умело вели бой как дальнем, так и на ближнем расстоянии. В дальнем бою осыпали противника градам стрел, в ближнем бою атаковали врага сомкнутым строем с копями на перевес. Сильным противником Тюркского каганата являлся Китай, где правила династия Тан. В 40-е годы VIII века тайная дипломатия империи Тан вызвала антитюркское восстание уйгуров, карлуков и ряда других кочевых этносов, поддержанное китайскими войсками. Тюркский каганат пал, представителей его правящего рода Ашина были убиты. Гибель каганата имела для Омского Прииртышья неожиданные последствия. Несколько тюркских родов, спасаясь от физического уничтожения, ушли на север и укрылись от преследования своих многочисленных врагов в лесах нашего края. Именно к этому периоду относятся тюкрские захоронения в Мурлинских курганах. Тюрки значительно потеснили потчевашцев и даже частично их ассимилировали. Возможно, это была одна из причин исчезновения Потчевашской общности. Таким образом, начался процесс тюркизации региона.

В IX веке в степь и лесостепь Омского Прииртышья проникают тюркоязычные племена кимаков, создавшие к тому времени новое тюркское государство Кимакский каганат. Курганные могильники кимаков обнаружены у села Соляное Черлакского района и в природном парке «Батаково» Большереченского района. От других тюркских памятников их отличало присутствие в могиле, рядом с останками умершего человека, скелета или части скелета коня. Археологи объединяют историческое наследие кимаков в составе Сростскинской культуры. Кимаки-кочевники занимались коневодством, разводили крупный рогатый скот и овец, охотились. В Верхнем Прииртышье, на территории современного Казахстана, существовали кимакские города, где население занималось различными ремёслами и торговлей. Особенно были развиты оружейное и кожевенное дело, а также металлургия. От Тюркского каганата кимаки унаследовали письменность и многие элементы духовной и материальной культуры.

Религией тюрков являлось тенгрианство, которое проповедовали камы – тюркские языческие жрецы. Особо почитаемыми божествами были Кок-Тенгри, т.е. бог Голубое небо, Йерсу, т.е. бог Земля-вода и женское божество Умай. Тюрки верили в загробную жизнь, почитали бессмертные души предков, а также огонь, звёзды и реку Иртыш. Среди кимаков было распространено шаманство. У тюрок существовала традиция ставить каменные изваяния, изображающие воинов с лицом, обращённым на восток и подвешенным к поясу оружием. Своих умерших сородичей тюрки хоронили в курганных могильниках, многие из которых были распаханы и погибли в середине XX века, во время освоения целинных и залежных земель. В Омском Прииртышье тюркские курганы впервые были исследованы в 1927 -1929гг. археологом В.П.Левашовой. В курганах у с. Изылбаш (совр. Иртыш) и хутора Романтеевка ею были открыты останки раннесредневековых тюрок. Романтеевский могильник находился в степи, на берегу озера и состоял из пяти насыпей. Все курга-

ны незначительно возвышались над окружающей местностью, имея высоту не более полуметра. Их диаметр колебался от 10 до 13м. Вокруг курганов были видны мелкие ровики и кирпичеобразные кладки под насыпями. В одном из курганов перед исследователями открылось захоронение тюрка, некогда уложенного в вытянутом положении на спину, головой на запад. Вдоль бедра находился железный меч с бронзовой обоймой, три крупных железных черешковых наконечника стрел, две бронзовые полозоченные распределительные бляшки, украшенные растительным орнаментом и две серебряные накладки от уздечки. В полуметре к северу от останков человека, на могильном приступе, были обнаружены два конских черепа, уложенные во время совершения погребального обряда мордами на запад. Это была типично тюркская традиция, прослеживающаяся в различных районах степей Евразии.

РАЗВИТОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ В ЛЕСНОЙ И ЛЕСОСТЕПНОЙ ЗОНАХ ОМСКОГО ПРИИРТЫШЬЯ: УСТЬ-ИШИМЦЫ. На рубеже IX – X веков в южно-таёжной полосе, на севере региона, складывается Усть-Ишимская культура эпохи развитого средневековья, получившая своё название по курганному могильнику у райцентра Усть-Ишим. Она сложилась на основе слияния отступивших вглубь сибирских лесов потчевашцев с коренными таёжными общностями и с проникшими в лесную зону группами тюрок. Новосибирские археологи В.И.Молодин и В.С.Елагин оспаривают эту точку зрения и утверждают, что Потчевашская культура продолжала существовать вплоть до XIV века. Но и они всё же выделяют Усть-Ишим в качестве завершающего этапа Потчеваша. Существование в X – XIV веках Усть-Ишимской культуры убедительно обосновали археологи Б.А.Коников и В.А.Могильников.

Средневековые усть-ишимцы освоили обширную территорию более 120000км². На севере условная граница этой общности проходила по притоку Иртыша реке Демьянке, что на севере Тюменской области, на юге – в наиболее благоприятные периоды достигала устья Оми, но в годы, отличавшиеся агрессивностью степняков, отступала вниз по Иртышу, под защиту лесных чащ. Восточные рубежи земель усть-ишимцев находились где-то в междуречье Иртыша и Оби, а западные – в Приишимье. В пределах современной Омской области открыты десятки археологических памятников Усть-Ишима. Самые известными среди них являются городища Кипо-Кулары-III, Конашовка-III, Белый Яр и курганные могильники Кип, Иванов мыс в Тевризском районе, городища Верхнее Аксёново-II. Новоникольское-IV и Саургачи, курганные могильники у райцентра Усть-Ишим, сёл Паново и Малая Бича Усть-Ишимского района, городище Новоягодное-II в Знаменском районе, городища Мурлинка-I и Кошкуль-I Тарском районе, городище Кардон-Бергамак-V в Муромцевском районе.

В развитом средневековье наиболее обжитыми и заселёнными были побережье Иртыша и его притоков Ишима, Тары, Шиша, Туя, Уя. В долинах этих рек находилось большинство поселений усть-ишимцев. Антропологический тип и внешний облик представителей Усть-Ишимской культуры, обитавших в тайге несколько отличался от жителей лесостепи, относившихся к той же общности. Лесовики-таёжники в большей степени обладали типично монголоидными чертами. У лесостепного населения более отчётливо проявлялись признаки европеоидности. Всё же преобладали общие, объединяющие признаки. Усть-Ишимцы занимали, независимо от конкретного места жительства, промежуточное положение между европеоидной и монголоидной расами. Их средний рост колебался у мужчин от 164 до 176см, у женщин от 150 до 164см. У них были широкие и невысокие лица со средневыступающим носом. Поселения этой средневековой культуры стояли на высоких берегах рек и озёр, обычно близ устья небольшой речки, откуда можно было просматривать все окрестности, что обеспечивало безопасность. Городища имели мощную оборонительную систему в виде рвов, валов и частоколов, а также тарасов, состоявших из двух деревянных стен, поставленных параллельно и соединявшихся друг с другом поперечными стенками. Пространство между стенками засыпалось землёй. К городищам примыкали селища, жители которых в случае военной опасности уходили за стены городищ. К XIII веку численность населения таёжной полосы и северной лесостепи Омского Прииртышья достигла своего наивысшего пика за весь период древней и средневековой истории. Здесь существовали несколько сильных родоплеменных объединений усть-ишимцев с центрами в крупных городищах, которые исследователи нередко именуют княжествами, придавая им тем самым уровень предгосударственных образований. Среди правителей этих «княжеств» был, вероятно, главный «князь», которому в какой-то степени подчинялись остальные. Каждый правитель имел своих воинов, зависимых людей и, возможно, нескольких рабов. В случае большой войны «князья» объединяли свои силы для отпора общему врагу.

Наиболее крупные городища с примыкавшими к ним селищами, возможно, могут претендовать на статус средневековых дорусских городов, но для этого необходимы дальнейшие археологические исследования, охватившие бы всю занимаемую ими площадь. Одним из таких поселений было городище Кипо-Кулары-III, открытое археологами близ одноимённого села Тевризского района, на левом коренном берегу Иртыша, высота которого над уровнем воды достигает здесь10 – 12м. Это средневековое поселение располагалось на площади почти 8км², в том числе городище занимало 1км², селище – около 7км². Городище стояло на речном мысу треугольной формы и в связи с перепадами рельефа возвышалось над селищем более чем на три метра. С напольной стороны городища был выкопан ров и насыпан вал. Ров ступенчато углублялся на четыре метра и имел ширину до десяти метров. На валу был построен тарас, чьи фрагменты в виде обгоревших плах и жердей сохранились в насыпи до конца XX века, пока не стали объектом исследования археологов. Усть-Ишимцы жили в наземных или немного углублённых в землю каркасно-столбовых и срубных домах с земляным полом и узким входом. Их перекрывали при помощи жердей и плах, сверху стелили берестяные полотнища и засыпали землёй. Жилища могли иметь от одной до трёх комнат с очагом в центре или углу одной из них. Вдоль стен находились земляные нары, устилавшиеся, вероятно, шкурами животных. На городище Кипо-Кулары было открыто и изучено несколько таких жилищ. В их культурном слое обнаружены обгоревшие обломки плах, многочисленные фрагменты керамики, костяные наконечники стрел, костяные мотыжки и проколки, раздробленные кости животных. В одном из жилищ костяной наконечник стрелы был воткнут пером вниз в ровный земляной пол, в другом жилище удалось найти железный нож.

По деревянному мостику жители средневековых Кипо-Кулар могли переходить через ров из городища в селище и обратно. В северо-восточной части селища находилось святилище. Здесь, на площади не менее 40м², отправлялись языческие культовые обряды и, в том числе, совершались жертвоприношения. Археологи обнаружили на кипо-куларовском святилище захоронение собаки, несколько десятков черепов и сотни костей медведя, лошади, лося, лежавших очень плотно по отношению друг к другу, а также фрагменты керамики и несколько других артефактов. В культурном слое Кипо-Кулар открыты многочисленные артефакты, некогда изготовленные из металла, кости и глины. Среди них железные наконечники стрел, ножи, панцирная пластина, лезвие долота, мотыжки, отлитые из бронзы фигурка человека и человеческая личина, голова животного и пряжка, биметаллическая пряжка, отлитая из железа и бронзы в виде фигурки человека, вырезанные из кости изображения животных, костяные наконечники стрел, пряслица, ложки, гребни, застёжка для пут, мотыга, варган, штампы, заготовки из ископаемой мамонтовой кости. Кипо-Кулары являлись, вероятно, столицей одного из наиболее сильных родо-племенных образований усть-ишимцев. Есть основания полагать, что и после гибели городища его территория служила местом почитания для коренного населения региона.

Экономика Усть-Ишимской культуры была многоотраслевой, состоявшей из взаимодополнявших друг друга скотоводства, охоты и рыболовства. Всё же в основополагающей отраслью хозяйства усть-ишимцев являлось скотоводство, а в его структуре преобладало коневодство. По сравнению с ранним средневековьем в стаде значительно возросла общая численность поголовья скота. Более 94% костей домашних животных, выявленных археологами, принадлежат лошади. Коневодство обеспечивало потребности населения в мясе, шкурах, кожах, волосе и тягловой силе. Лошадь широко использовалась, конечно, и для верховой езды. Разводился мелкий и крупный рогатый скот, но его поголовье существенно уступало по численности и роли коневодству. Незаменимым с древнейших времён домашним животным была собака, которую использовали в качестве охотничьего, сторожевого, упряжного или ездового животного. Дискуссионным остаётся вопрос о занятии усть-ишимцами земледелием. Ряд косвенных данных свидетельствует в пользу этой гипотезы. Земледельческими орудиями могли быть железные и роговые мотыжки и каменные жернова, обнаруженные в раскопах усть-ишимских памятников. Однако и в случае положительного решения проблемы, усть-ишимцы могли заниматься земледелием только в небольших масштабах и далеко не во всех районах проживания.

Охотились усть-ишимцы на косулю, лося, медведя, северного оленя, лисицу, волка, соболя, росомаху, куницу, бобра, выдру, горностая, а также на птицу, прежде всего на тетерева, глухаря, рябчика, куропатку. О важной роли охоты в жизнедеятельности средневекового населения региона свидетельствует не только большое количество костей диких животных, найденное в раскопах, но и значительное количество костяных стрел различного типа, специально предназначенные для

охоты на разные виды животных и птиц. При помощи стрел с наконечниками, имевшими длинное перо и продольный отшлифованный желобок, охотились на крупного зверя, наконечники с затупленным пером использовали во время охоты на пушного зверя, втульчатые пулевидные наконечники – на древолазающих пушных животных, двурогие наконечники – на водоплавающую птицу. Активная охота велась с простыми и сложными луками, так называемая пассивная охота – при помощи ловушек. На птицу устаивали петли из конского волоса. На крупного зверя обычно ставили самострелы. Одной из ведущих отраслей усть-ишимской экономики традиционно являлось рыболовство, о чем свидетельствует само местоположение поселений близ устья малых рек, на пойменных озёрах, куда течением выносилось много корма и, где поздно замерзает вода. В жилищах и хозяйственных ямах городищ и селищ обнаружены большие скопления костей и чешуи рыб. Однажды археологи наткнулись на раздавленные глиняные сосуды с огромным количеством рыбьих костей, но без чешуи. Рядом сохранились остатки очага. Можно предположить, что в сосуды была разлита уха, но какое-то чрезвычайное обстоятельство помешало её поеданию. В качестве основного способа добычи рыбы усть-ишимцы использовали, как и их предки потчевашцы, сетевой лов, о чём говорят находки каменных грузил от калданных сетей. Для их плетения применялись крапивные нитки и конский волос. Рыбу ловили закидушками и жерлицами, при помощи лука и стрел, оснащенных костяными гарпунными наконечниками, а также ставили разнообразные запоры. Подсчитано, что усть-ишимцы знали не менее 200 видов рыболовецких запоров.

В X – ХIV веках в Омском Прииртышье получил дальнейшее развитие весь комплекс ремёсел, обеспечивавший жизнедеятельность местного населения. Усть-ишимские металлурги получали железо из глинистого сидерита, залежи которого они разрабатывали на правобережье Иртыша, у современных сёл Екатерининское и Айткулово Тарского района и Танатово Муромцевского района. Высокосортное железо выплавляли в горнах, низкосортное - в глиняных горшках на открытых кострах. Несмотря на то, что местные мастера уступали по масштабам производства металлургам Восточной Европы, всё же они изготавливали довольно значительное количество изделий. Среди них были железные наконечники копий и стрел, топоры, панцирные пластины, кольчуги, кельты, ножи, скобели, удила, стремена, пряжки. Бронза поступала в слитках в регион возможно из Северного Казахстана и Южной Сибири. Усть-ишимские металлурги выплавляли её в глиняных горшках и разливали в деревянные или земляные формы. Из бронзы изготавливали чаши, плоскодонные котлы, тарелки, пряжки, накладки, застёжки, пуговицы, височные кольца, стремена, заколки, серьги, гривны, подвески, браслеты, пронизи и другие изделия бытового и ритуального назначения. Умели местные мастера производить и биметаллические предметы, состоявшие из железа и бронзы.

Керамическим и ткацким ремёслами занимались в основном женщины. Среди глиняной посуды преобладали горшки, чаши и ладьи. Их лепили в домашних условиях, вручную, ленточным способом. Лишь самые небольшие сосуды выбивали из комка глины. Качество стенок усть-ишимских сосудов было невысоким, в связи с тем, что они обжигались на обычных кострах. Наиболее крупные горшки вмешали до семи литров. Чаши были по размерам меньше горшков и могли иметь отогнутые или вогнутые стенки. Горшки орнаментировались по венчику, шейке и верхней части тулова ямками и оттисками гребенчатого штампа. Иногда встречались жемчужины, защипы, наколы и треугольные вдавливания, дополнявшие декор того или иного сосуда. Чаши украшались таким же орнаментом по венчику и кромке. Глиняную посуду успешно дополняла берестяная. Усть-ишимские женщины хорошо владели навыками работы на вертикальном ткацком станке. Нити изготавливались из конопли и крапивы, стебли которых расщепляли костяными иглами. О развитии ткачества свидетельствуют многочисленные остатки тканей, находки пряслиц из кости, глины и дерева и глиняных грузиков, отягощавших нити на вертикальных ткацких станках.

X – XIII века стали пиком косторезного дела. Ни до, ни после этого периода наш регион не знал таких масштабов производства самых разнообразных изделий из кости. В качестве сырья использовались, прежде всего, трубчатые кости домашних и диких животных. Широко применялись рога лося, косули, северного оленя, клыки медведя, а также ископаемая кость мамонта. Из лосиных и оленьих рогов вырезали мотыги, клинья, ручки ножей, пряслица и другие предметы, которые должны были иметь высокие механические свойства. Костяные наконечники стрел изготавливались из лосиной трубчатой кости. Усть-ишимские косторезы умели создавать длинные и глубокие пазы и выемки, сверлить и пилить, гравировать и полировать свои изделия, покрывать их рельефной резьбой. Из дерева вырезали блюда, ложки, пряслица, фигурки людей, животных и птиц. Из брёвен, досок, жердей, плах строили жилища, хозяйственные и оборонительные сооружения. Твёрдые привозные породы камня служили в качестве точильных брусков, а из местного сидерита и песчаника делали грузила для сетей.

Средневековые усть-ишимцы имели обширные торговые и культурные связи с различными регионами Евразии, о чём свидетельствует большое количество привозных изделий, обнаруженных археологами на раскопах, а также присутствие погребений иноземцев. Особенно тесные связи поддерживались с финно-угорскими этносами Урала и Среднего Поволжья, тюрками Южной Сибири и Центральной Азии, откуда поступали импортная металлическая посуда, железные наконечники стрел и копий, бронзовые кресала. Исследователи установили бесспорный факт торговых связей Усть-Ишима с восточно-славянским миром эпохи Киевской Руси. Дискуссионным остаётся вопрос о том, были ли эти связи прямыми или же опосредованными.

К XIII веку значительно вырос уровень военной опасности для лесного населения Омского Прииртышья со стороны степняков-кочевников, что отразилось на укреплении обороноспособности усть-ишимских поселений. На городищах появляются, кроме традиционных рвов и внутренних валов, ещё и внешние валы, возводившиеся за рвами. Причём внешний вал, способствовавший созданию благоприятных условий для нанесения потерь осаждающим, был всегда ниже внутреннего. Некоторые городища имели мощные укрепления не только с напольной стороны, но и с речной, т.е. круговую линию обороны. Большое распространение получают укрепления с выступами в сторону вероятного противника, что давало возможности для нанесения эффективных ударов с флангов. На городищах обычно существовало от двух до пяти линий обороны.

Каждый усть-ишимский мужчина был воином. Родо-племенные ополчения возглавляли именитые воины – богатыри, восседавшие на боевых конях. Это были тяжеловооруженные воины, носившие шлемы, панцири или кольчуги, имевшие сложносоставные луки с набором разнообразных стрел в берестяных колчанах, палаши или сабли, копья, боевые ножи. Большинство воинов вели бой в пешем строю при помощи простых луков, ножей и тёсел. Главы семейств и родов выступали в качестве командиров отдельных отрядов и были дополнительно вооружены боевыми топорами или копьями. Деревянная основа простого лука имела длину около 80см. и диаметр до 4см. Древки стрел вырезали из берёзы и оснащали их гранёными, плоскими, трёхлопастными или трёхгранно-трёхлопастными наконечниками, изготовленными из железа. По количеству преобладают плоские наконечники. По форме они могли быть ромбическими, двурогими, треугольными, ланцетовидными. Гранёные наконечники могли повторять формы плоских, но могли быть и долотовидными и удлинённо-ромбическими с жальцами. Два других выше названных типа наконечников использовались относительно реже. В бою использовались и костяные наконечники стрел. Их применяли против врага, не имевшего панциря или кольчуги. В берестяных колчанах, крепившихся к поясу воинов, всегда находились стрелы с разными типами наконечников. Воин извлекал из колчана стрелу, оснащённую тем или иным наконечником, в соответствии с конкретной ситуацией, возникавшей в бою.

Языческие верования усть-ишимцев характеризуются анимизмом, т.е. верой в сверхъестественные существа, заключённые в чьи-либо тела или действующие самостоятельно, тотемизмом, т.е. почитанием животных, растений или объектов неживой природы, с которыми тот или иной род связывал своё происхождение, а также огнепоклонством. Средневековое население лесной полосы региона особо почитало языческое божество Мир-Суснэ-Хум, что в переводе означает «смотрящий за миром» или «небесный всадник». Изображение этого существа дошло до нас на усть-ишимских бляхах и, возможно, на некоторых экземплярах посуды. Так, на металлических бляхах, обнаруженных археологами в культурном слое городища Кипо-Кулары-III и курганного могильника Иванов Мыс-I, изображён конный всадник. Конические ямки, нанесённые на его туловище, могли означать связь всадника с небесным миром, а их расположение копировало, вероятно, одно из созвездий. Усть-ишимцы считали, что Мир-Суснэ-Хум научил их далёких предков пользоваться огнём, выплавлять металл и другим полезным навыкам. Объезжая свои владения, он, согласно представлениям аборигенов Западной Сибири, отводил от людей самые страшные бедствия и спасал от, казалось бы, неизлечимых болезней.

Среди наиболее почитаемых животных была собака. Захоронения этого древнейшего спутника человека открыты на поселениях Кипо-Кулары-III и Верхнее Аксёново и многих усть-ишимских курганах. В культурном слое Кипо-Кулар обнаруженные останки собаки некогда были уложены на бок с подогнутыми под живот ногами и мордой, ориентированной на юго-восток. В одном из захоронений группы курганов у села Кип Тевризского района обнаружен скелет собаки, находившийся непосредственно над центральной могилой. Собака была уложена мордой в том же направление, что и покоившийся в кургане усть-ишимец. Другим особо почитаемым домашним животным являлся конь, изображенный на различных древних и средневековых изделиях. Следы жертвоприношений частей туши и головы коня встречаются во многих усть-ишимских могильниках. Из числа диких животных самым почитаемым был медведь, которого усть-ишимцы считали своим кровным родственником, что отразилось в фигурке человека с медвежьей головой, выполненной из оловянистой бронзы и найденной в конце XX века близ райцентра Усть-Ишим. Медведь выступал и в качестве жертвенного животного, чьи череп, кости и челюсти иногда присутствуют в культурном слое святилищ и курганных могильников. От кулайской эпохи усть-ишимцы унаследовали образ медвежьей головы, зажатой между лап. Изделия с этим сюжетом периодически встречаются на памятниках развитого средневековья лесной полосы. Гуси и утки считались проводниками душ умерших в загробном мире, и поэтому их парные фигурки являлись деталью погребальных костюмов. Почитались и такие птицы как филин, глухарь, тетерев, сова. Образ рыбы означал изобилие, плодородие и мудрость, а также выступал в качестве тотема. Фигурки рыб, выполненные в бронзе и камне, стали достоянием археологических экспедиций, исследовавших север Омского Прииртышья.

Усть-ишимцы отводили для погребения умерших сородичей особые места, поэтому их курганы обычно встречаются группами. Выкапывалась яма, на её дно выстлалось деревом. В случае погребения представителя знати могли построить своеобразный подземный дом из плах, жердей и берестяных полотнищ. Когда умерший занимал место вечного упокоения, рядом с ним разводили костры. У изголовья или ног покойного ставили глиняные сосуды. В мужских погребениях оставляли оружие и поясные наборы, в женских – бронзовые подвески, кольца, серьги, бусы, ножи. Могилу засыпали, после того как в ней прогорали костры, затем костры вновь разводили уже рядом с погребением и насыпали над ним курган из дёрна и земли. В это время у вновь поднимавшегося кургана проводился поминальный пир, а в надмогильной насыпи оказывались в качестве жертвоприношений глиняные сосуды и костные остатки пиршества, ставшие в наше время объектами археологических изысканий.

СТЕПНЫЕ КОЧЕВНИКИ И ГИБЕЛЬ УСТЬ-ИШИМСКОЙ КУЛЬТУРЫ. В X – середине XI вв. степной юг Омского Прииртышья входил в состав Кимакского каганата, о котором у нас уже шла речь в разделе, посвященном раннесредневековым тюркам. Ценные сведения о Кимакии оставили мусульманские географы и путешественники, посещавшие эту кочевническую империю. К началу XI века Кимакия стала распадаться на отдельные ханства, а власть её верховного кагана значительно ослабела. В середине XI века кимаки потерпели поражение от кочевников – киданей, а затем, на рубеже XI – XII веков от найманов. Вытесненные с Алтая и верховий Иртыша кимаки пополнили тюркоязычное население степной полосы нашего региона. В результате усилилось давление тюрок на лесное население, представленное носителями Усть-ишимской культуры. Участились и стали более ожесточёнными столкновения между усть-ишимцами и тюрками.

В 1207г. по южной кромке Сибири прошли войска монголов, начавшие свой великий завоевательный поход на Запад. Ими командовал старший сын Чингисхана царевич Джучи. Часть бежавших от монголов тюрок вновь откочевали в степное и лесостепное Прииртышье, где всё же оказались под властью завоевателей. В XIII веке юг Западной Сибири вошел в состав монгольского государственного образования, вошедшего в историю под названием улуса Джучи. Но сами монголы на территории современной Омской области постоянно не проживали, и довольно долго их власть оставалась здесь номинальной, а местное население не желало платить дань ханам. Поэтому в течение XIV века монголы предприняли несколько военных походов в Прииртышье. Они покорили кочевое население степи и лесостепи, а также прошлись по южной кромке лесной полосы и нанесли жестокое и окончательное поражение усть-ишимцам, которые были к тому времени серьёзно ослаблены борьбой с тюрками.

Большинство усть-ишимских городищ и примыкавших к ним селищ подверглись стремительным нападениям степных завоевателей и погибли. Убедительные следы осады, штурма и ожесточённых сражений сохранил культурный слой всех поселений. Прежде всего, это последствия пожаров, вызванных целенаправленными действиями противника. На городищах Верхнее Аксёново, Кипо-Кулары, Белый Яр и других обнаружены многочисленные остатки сгоревших жилищ и иных сооружений. На этих городищах выявлено большое количество обгоревших обломков плах и жердей, а также целых бытовых и производственных предметов и оружия. Археологи нашли раздавленные глиняные горшки с остатками рыбной еды, которая как бы вытекала из этих сосудов. Создаётся впечатление, что приём пищи был прерван штурмом городища. В земляном полу одного из жилищ был обнаружен воткнутый почти вертикально, пером вниз, наконечник стрелы. Вероятно, стрела влетела в жилище и вошла в пол. Непосредственно в культурном слое кипо-куларовского селища найдено захоронение его жителя и защитника. Обычно усть-ишимцы погребали умерших за пределами своих поселений, в родовых курганах. В данном случае осаждённые жители Кипо-Кулар не имели такой возможности и, поэтому похоронили сородича на территории селища. Конечно, это только версия, но вполне правдоподобная.

В итоге вторжений прииртышских тюрок, а затем монголов значительная часть усть-ишимцев погибла, некоторые подчинились им и в дальнейшем принимали участие в формирование этноса сибирских татар. Многие усть-ишимцы покинули территорию современной Омской области и ушли на север, вглубь сибирской тайги, где сыграли решающую роль в формировании этноса остяков, известных нам под привычным теперь именем ханты. Но местное население не было для монголов лёгкой добычей. Только во время сибирского похода 1394 – 1395гг. из 2100 воинов и шейхов погибли 1700 человек. Средневековые жители региона оказывали завоевателям упорное сопротивление и отступили на север после продолжительной и тяжёлой борьбы. Средневековые угры, вытесненные из Омского Прииртышья в более северные районы Западной Сибири, сохранили и развили свою самобытную культуру.

В первой половине II тысячелетия н.э. в Среднем Прииртышье шёл процесс тюркизации местного, в основном угорского населения. На этой основе в пределах современной Омской области постепенно сложилось две группы сибирских татар: курдакско-саргатские татары и тарские татары. К концу эпохи средневековья их общая численность не превышала 7000 человек, что составляло 40% от общей численности всех сибирских татар той поры. К востоку от Омской области, верхнем Приомье, проживают барабинские татары. Предки нынешних сибирских татар оказали непосредственное влияние на исторические процессы, происходив­шие на территории современной Омской области в XIII-XVI вв. В условиях сибирской лесостепи тюрки перешли от привыч­ного кочевого быта к полукочевому, а затем многие из них стали вести оседлый образ жизни. По берегам Иртыша и его притоков сибирские татары возводили укрепленные городки и поселения. Нередко они селились на прежних местах обитания угров. Так, на нижней Оми освоили древнее Сперановское городище. В верхнем горизонте культурного слоя этого археологического памятника обнаружены находки, оставленные тюркским поселением и дати­руемые эпохой позднего средневековья. Среди них имеются череп­ки посуды, остатки берестяных туесков, предметы утвари, бараний астрагал, использовавшийся для игры. Большинство предметов найдено на меньшей из укрепленных площадок. Там же были вы­явлены и характерные для барабинских татар очаги.

Основными занятиями татарского населения были скотовод­ство, рыбная ловля и охота. Зимой мужчины отправлялись на лы­жах в свои лесные угодья промышлять зверя. Орудиями охоты служили лук и стрелы, самострелы, ножи, капканы и различного рода ловушки. Охота доставляла мясо и удовлетворяла потреб­ность людей в одежде. Ценные шкурки предназначались для упла­ты даров знати. Рыбу ловили сетями, "мордушками", "били ее из луков" особыми стрелами, использовали рыболовные железные крючки. Речки перегораживали плетнями из ветвей, а скапливав­шуюся у запоров рыбу вычерпывали особыми ковшами. Собира­тельством обычно занимались женщины и дети. Широко применя­лись изделия из бересты. В погребеньях обнаружены берестяные сосуды, служившие для хранения пищи, и, как ларцы, коробки, куда складывали мелкие и наиболее ценные вещи. Из бересты из­готавливались футляры для ножей, колпачки для стрел. Из березы, осины, сосны, кедра вырезали чаши, миски, блюда, поварешки, долбили лодки, делали кожемяки, лыжи, луки, самострелы, капка­ны. О существовании прядения и ткачества свидетельст- вуют на­ходки в могилах глиняных и костяных пряслиц.

Сибирские татары жили в войлочных юртах или землянках, при передвижении использовали войлочные кибитки, поставленные на телеги. Одежду шили из шкур домашних и диких животных, а также из войлока и холста, вытканных из волокон крапивы. Умели обрабатывать шкуры птиц, снятые вместе с перьями, шили из них нарядные шубы и шапки. Для этих целей особенно часто использовали шкурки нырков и гагар.

Среди татар было развито почитание духов-«хозяев», из них особенным уважением пользовались «хозяин дома», «хозяин леса» и «хозяин воды». Как здесь не вспомнить древнеславянских домового, лешего и водяного! Существовал культ деревьев.«Священные» берёзовые рощи тщательно оберегались от порубок. Каждая семья имела своих духов-хранителей, чьи изображения вырезали из дерева и помещали в юрте на самом почётном месте. Болезни и несчастья приписывали действию злых духов. Большим уважением пользовались шаманы и колдуны-«отгадыватели». К шаманам обращались, чтобы изгнать злых духов, тогда они устраивали обряд, именуемый камланием. Колдуны предсказывали будущее по колебанию тетивы лука.

В XV – XVI веках среди татарской знати начал распространяться ислам. Из центральной Азии в Прииртышье прибывали шейхи и муллы. В результате религиозные верования сибирских татар стали представлять собой сочетание традиционных языческих верований с исламом. Причём значительная часть местного населения ещё долго отдавала предпочтение язычеству.

Знать сибирских татар владела богатствами в виде пастбищ, скота и рыболовецких угодий. «Чёрные» улусные люди принадлежали к низшим слоям общества. Они служили в отрядах беков и мурз, а также приносили им ежегодные «дары». В XIII – XIV веках, в эпоху монгольского владычества, Омское Прииртышье представляло собой северо-восточную окраину Золотой Орды. На берегах великой сибирской реки и её основных притоков несли службу конные отряды тюрков, охранявшие транзитные пути, связывавшие Центральную Азию с Западной Сибирью и Восточной Европой.

В 1428г., в условиях распада монгольского единого государства, потомок хана Шейбани из так называемой Синей орды Абулхайр возглавил крупную общность степных кочевников, которые вскоре стали известны современникам как узбеки. В результате трехлетних военных походов Абулхайр подчинил себе большую часть Зауралья. Омское Прииртышье тоже находилось под властью узбеков. Такая ситуация сохранялась в течение 40 лет, пока был жив Абулхайр. Всё это время ситуация в регионе сохранялась стабильной, что являлось необходимым условием для успешной караванной торговли, осуществлявшейся здесь с центрально-азиатскими городами.

В 70-е годы XV века наследники умершего Абулхайра потерпели поражение в борьбе с шейбанидом Ибаком и откочевали вглубь Центральной Азии. Ибак стал основателем Тюменского ханства со столицей в городе Чимги-Тура, стоявшего на притоке Тобола реке Туре, близ современной Тюмени. В состав этого государственного образования вошла значительная часть Западной Сибири. Границы Тюменского ханства были довольно размытыми и непостоянными. Ибак вёл частые войны и, в зависимости от их успешности территория ханства то расширялась, то сокращалась. Спорным остаётся вопрос о нахождении Омского Прииртышья под властью Ибака. Б.А.Коников утверждает, что наш регион не вошёл в состав Тюменского ханства. А.В.Матвеев и ряд других исследователей заявляют обратное. В любом случае военно-политическая борьба, которой была так насыщена история средневековой Тюмени, не могла не отразиться на положении в соседнем регионе.

Внутри государства род Шейбанидов, очень знатный, но пришлый, чужеземный, получил наиболее серьёзного противника в лице влиятельного среди сибирских татар местного рода Тайбугинов. В 1495г. тайбугин Мамет убил хана Ибака и власть перешла непосредственно в руки сибирских татар, конечно, в лице их высшей знати. В целях безопасности хан Мамет перенёс столицу с берегов Туры на север, в Кашлык, известный ещё и под названием Искер. С этого момента и начинается история Сибирского ханства. Столица государства сибирских татар город Кашлык располагалась на высоком мысу правого берега Иртыша, чуть ниже впадения в него Тобола. В дальнейшем, рядом с этим местом вырос русский город Тобольск. Археологи обнаружили на месте бывшей татарской столицы остатки фундамента мечети, жилых наземных построек, полуземлянок-мазанок с глинобитным или земляным полом, а также большую коллекцию оружия и орудий труда. Кашлык был окружён мощными, для того времени и места действия, оборонительными сооружениями. В город можно было войти только через башнеобразные крепостные ворота. Непосредственно в крепости Кашлыка проживал хан с семьёй и ближайшими родственниками. К крепости примыкало поселение, где проживал простой люд. Оно тоже имело оборонительные сооружения, но менее внушительные, чем «замок» Тайбугинов. Население Кашлыка занималось различными ремеслами и торговлей. Археологи открыли в культурном слое этого средневекового городка убедительные доказательства занятия сибирскими татарами земледелием. Среди свидетельств земледельческой деятельности жителей Кашлыка можно назвать железные наконечники сохи, плуга, серпы, косы-горбуши, костяные мотыги, каменные жернова. Выращивались ячмень, полба и овёс. Об активной торговле Кашлыка с Китаем и странами Центральной Азии говорят находки ювелирных, кузнечных и гончарных изделий, а также китайский фарфор.

К середине XVI века Сибирское ханство простиралось от Уральских гор на западе до Барабинской степи на востоке и от Обской губы на севере до Ишимской степи на юге. В его состав входила не только земли, населённые татарами, но также хантыйские и мансийские земли. На территории Сибирского ханства могли разместиться такие европейские страны как Германия и Франция вместе взятые. Однако это было непрочное государственное образование. Оно по-прежнему делилось на улусы, во главе которых стояли беки и старейшины. Их зависимость от хана выражалась в сборе и отправке в Кашлык дани, именовавшейся ясаком. В случае войны, они были обязаны выступить с вооружёнными отрядами. В своих улусах беки жили в укреплённых городках и являлись независимыми правителями во всех внутренних делах. В Омском Прииртышье существовало несколько городков татарской знати. Среди них наиболее известны Кызыл-Тура, в Усть-Ишмском районе, Кулары, Каурдак, Тебендя, Ташаткинский городок в Тевризском районе, городища Екатериновка-V в Тарском районе и Надеждинка-VII в Муромцевском районе. В XVI веке сибирские татары хорошо освоили побережье реки Омь. В нижнем течении Оми они основали городок на месте более древних поселений коренных этносов Сибири, находившееся на восточной окраине современного Омска и ныне известное как археологический памятник Большой Лог; в среднем течении Оми - городок Тон-Тура.

На городище Большой Лог открыты остатки наземных прямоугольных жилищ с очагами-чувалами на глиняных возвышениях, обломки глиняной посуды, орнаментированной ямками и треугольными вдавливаниями, занимавшими всю поверхность сосуда. В культурном слое бывшего татарского городища обнаружены проколки, накладки на лук, наконечники стрел, каменные жернова, железные топоры, ножи, фрагменты стремян. Позднесредневековое население Большого Лога занималась не только скотоводством, охотой и рыбной ловлей, но и земледелием. Прослеживаются торговые связи городища на нижней Оми со странами Центральной Азии. Вероятно, в 12 км. от устья Оми, на высоком мысу правого берега этого притока Иртыша, находился значительных для того времени военно-политический и экономический центр Сибирского ханства. Б.А.Коников предполагает, что в XVI веке Большой Лог мог являться и религиозным центром, где должна была стоять каменная мечеть.

В середине XVI века сибирские ханы-соправители Едигер и Бекбулат вели кровопролитную войну с Бухарой. Сын бухарского властителя Муртазы шейбанид Кучум вторгся в Сибирь с войском узбеков, ногайцев и башкир. С целью получить военную помощь в борьбе с Кучумом тайбугины обратились к русскому царю Ивану IV принять Сибирское ханство в своё подданство. Иван Грозный дал официальное согласие на вхождение Сибири в состав России, но в связи с начавшейся Ливонской войной не смог оказать тайбугинам реальной помощи. Последним сибирским тайбугинам не удалось отразить вторжение Кучума. Длительная война имела для них трагический исход. В 1563г. Кучум, опираясь на поддержку бухарцев, захватил Искер. Едигер, Бекбулат и все их близкие родственники были безжалостно умерщвлены. В живых остался только спасшийся бегством царевич Сейдяк.

Кучуму оказали сопротивление некоторые татарские мурзы, а также ряд мансийских и хантыйских князьков. Семь лет Кучум вёл тяжёлую борьбу с непокорной знатью и с племенами князьков, пока не добился от них покорности. Местное население не сразу свыклось со сменой правящей династии. Оно продолжало рассматривать Кучума как завоевателя и узурпатора и пови- новалось ему с неохотой. Новый хан-шейбанид окружил себя бухарскими и хивинскими отрядами. Кучум усиленно насаждал ислам среди сибирских татар. В 70-е годы XVI века в Сибирь трижды прибывали шейхи и сеиды, направленные сюда бухарским ханом Абдуллой. Однако старая языческая религия с трудом уступала место исламу. Кучум, чувствуя слабость своего положения, пытался опереться на степных кочевников. Любое неповиновение жестоко каралось.