Масанов Н. Э. Кочевая цивилизация казахов: основы жизнедеятельности номадного общества. Алматы «Социнвест»—Москва «Горизонт», 1995.—
жүктеу/скачать 2.75 Mb. Pdf көрінісі
|
| Стр. 36:
риальной культуры, которые археологически слабо уловимы и почти не засвидетельствованы в выявленных памятниках. Во-вторых, сезонно-мигрирующий охотничье-скотоводческий тип хозяйства, как исторически кратковременная и переходная стадия общественного развития, не приводил к формированию особого образа жизни, специфичного комплекса материальной культуры, не требовал вовлечения всего населения в систему сезонных миграций вслед за дикими животными и вполне мог быть обеспечен в функциональном смысле деятельностью лишь отдельных, весьма немногочисленных, групп населения. В этой связи, на наш взгляд, напрашивается аналогия с системой выпаса кочевниками табуна лошадей (коса) в зимний период года, когда небольшая группа табунщиков (3—4 человека на 1000—1500 голов) отгоняла кос за много километров, иногда до 100—300 км, от зимовки и вплоть до наступления весеннего периода выпасала его на дальних пастбищах. Да и в теплый период года система выпаса табуна лошадей существенно не отличалась от технологии выпаса в зимний период (см. параграфы 4.2 и 4.3). При этом, следует заметить, табунщики пространственно были отделены от своих семей, а их труд сопровождался особым укладом и специфическим режимом жизнедеятельности. Важно подчеркнуть, что в истории подобный сезонно-мигрирующий тип охотничье-скотоводческого хозяйства хорошо известен и многократно зафиксирован в разнообразных письменных и этнографических источниках. Сложение одной из форм но- мадизма, например, у североамериканских индейцев, уже в новое время происходило на основе весьма своеобразного симбиоза охоты на бизонов и коневодства (Аверкиева, 1970. С. 10—36; Велтфиш, 1978. С. 198; Оплер, 1978. С. 268, 270, 272; Шнирельман, 1980. С. 196—202 и др.). Другим свидетельством возможности подобной интерпретации проблемы является особое, порою ритуальное, значение облавных охот в жизни всех кочевников Евразии (см.: Меховский, 1936. С. 60; Левшин, 1832. Ч. 3. С. 207; Петров, 1961. С. 81—82; Вайнштейн, 1972. С. 202—205; Ларичев, Тюрюмина, 1975. С. 101; Султанов, 1982. С. 60—61 и др.). Особенно значительной была роль облавных охот у монголов эпохи сложения грандиозной империи Чингиз- хана, ей придавали военно-политическое и порою даже сакральное значение (Владимирцов, 1934. С. 40 и др.). Небезынтересно отметить, что обряд усыновления Тэмучжина Ван-ханом и обряд братания последнего с Есугеем включал в себя помимо всего прочего произнесение следующего ритуализированного выражения: На врага ли поспешно ударить Как один, общей силой ударим. Или дикого зверя облавить — Как один общей лавой облавим. Такое важное значение, которое придавалось облавным охотам, вероятно, можно рассматривать как одну из форм реминисценцирующего переживания некогда всеобщего способа жизнедеятельности кочевых народов. Тем более, что источники недвусмысленно указывают на то, что монголы, прежде чем стать кочевниками, были охотниками (Владимирцов, 1934; Козин, 1941 и др.), а в последую- жүктеу/скачать 2.75 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|