Структурные классы звукобукв

Структурные классы звукобукв

Во всех языках исторически сложилась определённая классификация звукобукв: гласные и согласные, глухие и звонкие⁵, шипящие и не шипящие, твёрдые и мягкие и т.п.

Поскольку такое деление не случайно и основано, в принципе, на реальных различиях в произношении звуков, мы должны попытаться выяснить, есть ли семантические особенности звуков, входящих в эти различные классы (структурные единицы). Например, было бы великолепно, если бы, скажем, все согласные добавляли в семантику слова тот или иной атрибут активности (движения), а гласные – сообщали бы нам об отношениях, возникающих в ходе этого движения (активности).

Для начала уточним принятое разбиение букв на классы. Особенно нас интересует разделение всех букв на семантические пары, в основе которых лежит их близость произношения. Наш интерес связан с тем, что такие парные звукобуквы уж точно должны иметь схожий смысл, поскольку в устном языке они часто взаимозамещаются без потери основного смысла соответствующего слова.

Первая группа компоновки из 5 пар имеет общепринятый смысл для русского языка. Напомним, что в конце слов они часто произносятся и так и эдак: груз(с), столб(п), нож(ш), сад(т), сев(ф).

Далее, учебник русского языка объединяет в пару «г» и «к», а остальные объявляет непарными. Собственно, сочетание «г-к» не лишено оснований, вспомним слова типа: рог (рок), смог (смок). Но даже на первый взгляд такие слова часто имеют различную семантику. Также «г» меняется местами и с буквой «ж»: ворожить – вражий – ворог – враг. Кроме того, есть более веские основания в пользу выделения семантической пары «ц-к». К этому подталкивает известное в русском языке чередование «ц-к», например, воскликнуть – восклицать, меркнуть – мерцать. Вспомним также период в русском языке, когда во многих старых словах буква «ц» заменилась на «к»: руце – рука, человеце – человек. Или слова: цезарь – кесарь, лицо – лик. В английском языке, буква «с» [си] в начале слова может звучать как [к] (cafe) и как [ц] (ceremony), в последнем случае большинство таких слов имеет однокорневые слова в латинском или русском языке, которые начинаются на «ц».

Собственно, было бы справедливо при разбиении на пары учесть все возможные чередования звукобукв и их взаимозамещение при произношении, в виду подозрения на семантическую близость этих звукобукв. Эта работа уже проделана и здесь, чтобы не утомлять читателя, мы предлагаем лишь канву соответствующих рассуждений.

Далее мы покажем, что квантовые смыслы звукобукв [г] и [к] действительно различаются примерно так же, как смысл слов «рог» и «рок». Но теперь нам нужно найти пару для «г» и здесь нам помогут английский и немецкий языки. В начале слов «h» часто читается и как [г] и как [х]. В русском это подтверждается словами типа: бог – бох.

Пара «р-л» также более или менее очевидна, особенно если учесть, что, например, японцы произносят «вместо» [л] звук [р] ([л] нет в их фонетике, а раньше было наоборот: [р] был, а [л] – нет). Примерно такая же путаница в латинском языке (например, земля это terra и tellus). Дети, когда учатся говорить, часто путают эти звуки, как путают между собой звуки «м» и «н». Собственно, у нас осталась только пара «ч-щ». Здесь в русском языке также достаточно оснований объединения в пару, вспомним, как мы произносим слова с буквой «ч»: достаточно – [достатощно], ночной – [нощной], писчий – [пищий]. Можно так же сослаться на чередование «щта» и «чта» в японском языке при формообразовании уровней вежливого обращения к собеседнику.

Однако особенности произношения детей и взрослых не являются главным фактором в разбиении на семантические пары. Основа такого разбиения – близость семантик парных звукобукв, всё остальное – лишь повод проверить эти пары на семантическую близость.

Итак, предположим, что выбранные пары имеют близкий квантовый смысл. Необходимо выяснить, что это за смысл и в чём отличие семантики условно «глухого» от условно «звонкого» звука в такой паре. Чем мы и займёмся чуть позже.

Первое впечатление, что использование «й» избыточно в русском языке и, например, значение [йу] семантически должно совпадать с [ю]. Однако более детальное исследование опровергло эту гипотезу. Буква «й» не переводит букву из одного семантического класса в другой, она как бы совмещает атрибуты из двух классов. В других языках роль буквы «й» берёт на себя так называемая долгота звука (что обозначается в транскрипции знаком «:»).

Как и в случае с согласными, буквы, совмещённые в пары, имеют явно схожую семантику, но это сложнее определить, чем в случае с парами согласных. Например, звукобуква [о] часто замещается в устном языке на [а], а не на [ё], а [е] чаще заменяется на [и] (а не на [э]) и это также связано с определённой их смысловой близостью в определённых контекстах. Классическая лингвистика такого рода «аканье» и «иканье» объясняет в основном традициями произношения. Структурная семантика может вскрыть внутренние пружины этих традиций.
То, что в разговоре человек относительно вольно (по отношению к согласным) варьирует использованием гласных звуков (заменяя один на другой, или вообще избавляясь от «лишних» гласных), навевает на мысль, что гласные имеют явно вспомогательную роль по отношению к согласным, по крайней мере, в группе индоевропейских языков. К этому же склоняет вспомогательная функция гласных при управлении падежами в русском языке. Есть, правда, языки, почти целиком состоящие из гласных звуков – в этом случае богатство гласных и богатство тональных оттенков скорее всего компенсирует отсутствие согласных или, что более вероятно, часть гласных берут на себя функциональную роль согласных в таких языках.

Конечно, согласные также иногда игнорируются при произношении (лестница – лесница, честный – чесный), понятно, что при этом смысл слова не должен существенно меняться. Общее правило, действующее и для гласных, и согласных, заключается в данном случае в том, что выброшенная звукобуква не должна затрагивать сущностную основу семантики слова. В рамках этого сущностного ядра можно варьировать звукобуквами как угодно. Например, исчезновение «т» из пары «тн» (в вышеприведенных словах) оправдано тем, что обе звукобуквы несут в себе семантику «внешнего пограничного взаимодействия» и их отличие в данном контексте не столь существенно.

На основе анализа квантовой семантики, можно заключить, что по отношению к европейским народам, «певучие» народы (в языке которых гласных больше, чем согласных) обладают иным менталитетом, в котором преобладают качества подчинённости природе и обстоятельствам, тонкость в восприятии природы и слияние с ней. Более точную оценку можно сделать, только сравнивая конкретный звукоряд языка со звукорядом другого языка.
Если мы найдём такое качество, которое соотносится с тем или иным семантическим классом, мы, тем самым, сэкономим часть работы по созданию структурной семантики звукобукв за счёт того, что найденная общая семантика автоматически приписывается всем звукобуквам данного класса. Останется только найти отличительные черты в семантике этих звукобукв внутри класса.
Предположим, что в классе гласных «мягкие» и «твёрдые» звукобуквы отличаются друг от друга каким-то качеством, и попробуем выяснить, что это за качество.

Выяснить это проще всего, исследуя слова, состоящие из одной гласной. Например, «о», «а», «я», «и», «у». Особенно показателен, в данном случае анализ звуков «а» и «я», входящих в одну семантическую пару. Союз «и» явно означает присоединение, соединение в единое множество. «Я» ярлык, которым мы обозначаем себя, а немцы присоединяются к мысли собеседника ([я] – да-да, конечно; нем.). «Ё» – также очевидно раскрывает семантику (смысл) присоединения, как мы видим в таких словах, как: ёж, ёрш, ёлка, дёготь, лёд, мёд.

В то же время союз «а» противопоставляет, разделяет слова в предложении: «не белый, а красный флаг». Более явно свойства отделения проявляются у «о» в формировании предлогов «от», «по», в указательном местоимении «он-». Кстати, вспомним, что «ъ» использовался первоначально вместо пробела между словами, как отделение одного слова от другого.

Создаётся впечатление, что все «мягкие» гласные добавляют в определение свойств предмета, описываемого словом с этим звуком, атрибут «присоединения», а все «твёрдые» – «отсоединения».

Например, «от» – отсоединение («о») от границы внешнего объекта («т»).

Выяснить это проще всего, исследуя пары слов, отличающиеся одним парным звуком. Семантика этих слов хорошо известна, что позволяет эффективно провести такое сравнение. Например: хром – гром, моль – ноль, порт – борт, фон – вон, враг – фрак, масть – наст, холод – голод, дом – том, док – ток, хвост – гвоздь, вор – фора, зов – сова, жар – шар, вата – фата, цель – келья, цирк – кирка, лук – рука, бриг – блик, бриз – близ, охранять – огранять, ныть – мыть.

Например: «зонд – зонт». «Зонд» вводится внутрь организма или летает внутри неба, «зонт» предохраняет от внешнего воздействия. «Пар – бар» – «пар» улетает в небо (внешнее движение), «бар» располагается внутри ресторанчика, внутри стены. «Ноль – моль» – «моль» забирается в ткань и грызет, «ноль» присоединяется к цифрам извне, ибо сам по себе ничего не значит (сравните: налог, наложить); «Пол – [бол] (мяч; анг.)» – «пол» обеспечивает комфорт внешнего поверхностного движения, «бол» содержит внутри воздух и является внутренним атрибутом игры. «Лак – рак» – «лак» улучшает качество поверхности, «рак» водится внутри речки или в организме.
Создаётся впечатление, что все условно звонкие согласные добавляют в определение свойства предмета атрибут «внутренний», а все глухие – «внешний».
В пользу этой гипотезы также говорит очевидная семантика простейших служебных синтакт.

Синтакты с «глухим звуком»: по, на – расположение (по/на) поверхности; то, от, он, оно, она – указание на внешний объект; с, со – внешняя связь;

Синтакты со «звонким звуком»: в, во – движение внутрь, расположение внутри; за – спрятаться за что-то; из – выбраться изнутри; «вы-» – выбросить предмет из некоего внутреннего пространства (выйти, выпрыгнуть); «ре-» – реорганизация внутренней структуры; «би-» – двойственный, сдвоенный, сплав.

Вспомним также правило русского языка, предписывающего приставке «раз-» («рас-») иметь на конце «с», если за ней следует условно глухой звук (распарить, расфокусировка, расхотеть, расшевелить, рассказать, раскусить, растереть) и «з» – для условно звонких (размыть, раздеть, развести, разбор, раззадорить, разжечь, разговор, разрубить).

Исключение составляют: «ч, ц» – которые ведут себя как звуки с «внешним» качеством (расчесать, расцепить) и «л, н» – отражающие якобы «внутреннее» качество (разнести, разломать).

Кроме этих 4 звукобукв, все остальные согласные оказались «пристроены» к своему звукоряду из условно глухих и звонких согласных.

Как мы увидим ниже «раз-» («рас-») означает «изменение внутреннего соприкосновения объектов через рассогласование внутренней (внешней) их связи». В слове «разломать» употребление «з» более чем оправдано, поскольку речь идёт о разрыве внутренних связей. В слове «расцепить» речь о внешнем разрыве цепей (связи), что также оправдывает употребление «с», а не «з». Т.е., и данное «правило» русского языка и исключения из него чётко определяются просто правилами структурной семантики.

Аналогично ведут себя приставки «без-» («бес-»): безграмотный, безмозглый, безрыбье, безбородый, безветренный, и т.д. Но, исключение: бесчеловечно, бесцельно, безликий, безносый.

«Р» – в этом смысле (наличие в семантике качества «внутренний») особенно показателен: река, озеро, пруд, родить, редис, резать и т.п.

«Л» – наоборот, выявляет внешнее качество: летать, легко, лист, прилипать к поверхности; [льы] (инд.) – отстраняться, отодвигаться; [оль] (ацт.) – движение; [ойл] (анг.) – масло, обеспечивающее это самое движение.

Или, к примеру, «Б» – первичность внутреннего качества для соответствующих объектов обнаруживается в семантике следующих слов: бак, банка, бокал, бочка, бот, ботинок, болото, боль, баржа, баркас, бурить, бутон.

Для «П» (внешнее): пакет, платок, пальто, парик, панама. Здесь, наоборот, приоритет внешнего качества в использовании соответствующих предметов.
Собственно не зря мы исследуем звукобукву в тех словах, где она стоит в начале слова. Обычно, чем ближе к началу слова, тем более значим смысл данной звукобуквы в структурной семантике данного слова. Поэтому часто мы легко меняем при произношении одну согласную в конце слова на другую и фактически никогда не делаем этого в начале слов, разве что, если мы не хотим изменить его смысл.
В слове «нора» мы наблюдаем переход от внешнего качества (н) к внутреннему (р). «Врезать» – очевидно, это внутреннее преобразование (в,р,з), лишь немного оставляя поверхностного изменения (т). Лучше всего процесс врезания выполнить «фрезой» – внешнее (ф) движение направлено внутрь (р, з).

«Солнце» внешнее воздействие (с, л, н) на мир с нагревом внутренней структуры (ц). Допустим, воздействует оно на «озеро» (з, р – внутреннее) и когда-нибудь на месте воды останется «соль» (с, л – выступает на поверхность).

Такое исследование можно продолжить и найти ещё множество примеров, подтверждающих выбранную гипотезу. Но как доказательство это можно рассматривать только в совокупности с функциональным смыслом каждой отдельно взятой согласной звукобуквы.
Майя поворачивается к нам той или иной Моделью, и мы всегда должны помнить, что только все модели вместе смогут описать майю полностью. Но если немножко поразмыслить, мы придём к выводу, что интегральная сумма всех моделей – это уже не майя, это сама Реальность.

5. 
   
   жүктеу/скачать 2.03 Mb.
   
   Достарыңызбен бөлісу: