Психотронная природа знака

Психотронная природа знака

Любое слово состоит из элементов – знаков, имеющих звуковое и графическое представление. Оба эти представления находятся в соответствии между собой, но это соответствие не является строгим. Например, под ударением или без ударения буква может читаться (звучать) по-разному, т.е. одно и тоже написание знака представлено несколькими вариантами звучания этого знака. Для некоторых звуков верно и обратное. Особенно, это явление распространено в английском языке.

Вы, конечно же, понимаете, что различные знаки несут в себе различное количество информации. Например, только номер дома не позволит найти конкретного человека, проживающего в этом доме. Указание улицы повышает шансы его найти. А добавление названия города и номера квартиры фактически однозначно определяют его местожительство.

Меру тождества знака и конкретного объекта в науке принято называть уровнем абстракции. Поэтому в дальнейшем мы будем говорить, что один знак является более абстрактным, чем другой, если этот знак предоставляет нам меньше информации о том, что он описывает. В нашем примере название улицы – более абстрактное понятие, чем полный адрес по отношению к месту проживания конкретного человека.

Слова «знак», «знакомый», «значение», «знание» имеют общий смысл или, как говорят специалисты, общую семантику. Действительно, «знакомый» это тот человек, которого мы «знаем», это тот человек, о котором у нас есть представление – «знание». А знание – это совокупность признаков («знаков», «значений» атрибутов) данного человека.

Все слова в нашем языке (и не только в нашем) обладают определённым уровнем абстракции, т.е. несут то или иное количество информации об окружающем нас мире. Жест часто может заменить или дополнить слово, не говоря уже о языке глухонемых. Взгляд иногда может дать больше информации о человеке, чем его рассказ о себе. Из НЛП мы знаем, например, что когда человек лжёт, он сначала вспоминает реальное событие, затем конструирует соответствующую ситуацию и помещает её в оперативную память, что практически всегда автоматически отражается в быстрых движениях глаз (для «правши»: смотрит влево-вверх, затем вправо-вверх, через мгновение влево-вверх и, наконец, в глаза собеседнику) – в народе говорят «глаза бегают».

При определённом навыке и знаниях о соотношении внешних и внутренних маркеров поведения человека достаточно просто определить не только лжёт человек или говорит правду, но и то, о чём он в данное время думает, точнее основной вектор его мыслей (это изучает наука «бихевиоризм»).

Всякий знак отражает объективную информацию о том, с чем он связан, с той или иной степенью достоверности, т.е. отражает в той или иной мере абстрактную модель фрагмента, окружающего нас мира. Обычно в слове фиксируются несколько основных признаков соответствующего объекта. Например, слово trafic (фр.) – торговля, оно же означает «движение», т.е. в семантике французского слова «торговля» закрепился основной признак древнего торгового люда – их передвижение по городам и странам со своими товарами (нечто вроде перекрестного опыления). Или слово transe (фр.) – транс, оно же означает и страх, ужас, которые, в свою очередь, несут в себе главный признак страха – дрожание (transir – дрожать; фр.). Или, скажем, слово tete (фр.) – голова. Какой признак «головы» можно взять за основу, чтобы описать её другими словами? Например, голова – это «то, что находится на теле сверху». Действительно, слово tete имеет также значение «вершина», «шляпка». Можно также предположить, что один из основных признаков головы – это то, что там, как утверждают учёные, располагается «ум». И, к нашему «удивлению», мы обнаруживаем, что слово tete имеет значение «ум», «рассудок». Аналогично и в русском языке, например, фраза «Ну, ты и голова!» означает «Ну, ты и умный!».

Мы хорошо знаем, что некоторые животные, птицы и насекомые имеют вполне определённый «язык» общения. Стандартный набор знаков такого языка – это «предупреждение об опасности», «призыв брачного партнера», «выражение удовольствия», «гнев» и другие такого же плана, достаточно простые по своей природе знаки, которые позволяют наладить простейшие коммуникации (общение) особей одного вида.

Обратим, например, внимание на язык пчёл, на так называемый «язык танца». Основное назначение «танца пчелы» – показать другим пчёлам, куда нужно лететь за мёдом и сколько его там. Человек бы в этом случае показал направление, рассказал, нарисовал бы план. У пчелы меньше возможностей для передачи информации, но для этой цели достаточно, ведь она тоже может нарисовать план, правда, в воздухе: «танец» пчелы – и есть этот план. Пчела повторяет в воздухе свой путь к мёду в определённом масштабе и с определённой степенью достоверности (мы тоже, как правило, пренебрегаем деталями, изображая дорогу к определённому месту). Этот план, представленный пчелой подругам по «бизнесу», в совокупности с умением пчёл отыскивать источник мёда, позволяет им отправиться на поиски мёда и найти его. Итак, здесь «знаком» является «танец», а то, к чему этот знак относится в реальности – это «дорога к мёду». В данном случае ЗНАК – это МОДЕЛЬ реального явления (движения пчелы к мёду).

Каким образом формируется модель? Строя модель предмета, мы специально упрощаем или игнорируем некоторые детали этого предмета, например, размер, материал, из которого изготовлен предмет. Модель в этом смысле копирует некоторые внешние или внутренние особенности предмета в том или ином масштабе. Одна из целей построения модели объекта – понять природу его функционирования. То, что животные могут моделировать и понимают модели, также давно известно. Волк, например, устремляется наперерез пути своей жертвы, когда это возможно, а не гонится тупо по пятам. Т.е. он моделирует движение своей жертвы и оценивает, где она будет через какое-то время, если будет бежать в том же направлении. Это очень важная особенность моделирования – изучение и предсказание поведения объекта.

Выше мы рассмотрели, пожалуй, одну из важнейших сторон возникновения знака. Знак какой-либо деятельности чаще всего предстает пред нами в форме «свёрнутой» деятельности. Такое сворачивание происходит постепенно, как правило, в течение нескольких поколений. В человеческом обществе это явление особенно заметно на примере различного рода ритуалов: знакомства, прощания, венчания, и т.п. Изменённая таким образом деятельность становится символом, она сохраняет своё основное предназначение, но упрощается и превращается в знак, символизирующий это предназначение. Например, мало кто помнит, откуда пришел к нам обычай надевать на невесту фату в день свадьбы, однако это не мешает фате быть символом непорочности невесты, а кольцу символизировать вечность любви (вспомните песню: «Любовь – кольцо, а у кольца начала нет и нет конца...»).

Другой аспект возникновения знака лежит в сфере необходимости донести до другого человека информацию об отсутствующем здесь и сейчас предмете. Мы посылаем своей любимой букет цветов как знак нашей любви. Мы подробно пересказываем разговор с соседом, чтобы собеседник получил ту же информацию, что мы получили от этого соседа. Мы, например, можем нарисовать то, что мы видели, и показать своему другу. И это описание предмета с помощью рисунка – пожалуй, самый древний и универсальный способ передачи информации об отсутствующем здесь и сейчас предмете или явлении. В наше время это место рисунка занял фотоснимок. Язык как универсальное средство передачи и хранения информации – более позднее изобретение цивилизации, чем рисунок. Как возникали письменные символы языка и как они превратились в буквы или современные иероглифы – сейчас доподлинно известно. По крайней мере, очевидно, что на заре человеческой истории символом в языке служила картинка, схематично изображающая предметы окружающего мира. А далее мы имеем аналогичный вышеописанному процесс сворачивания рисунка в знак, в символ, за счёт отбрасывания несущественных для этого рисунка деталей. Рассказ обо всех тонкостях возникновения современных письменных символов языка – это отдельная, объёмная и почти фантастическая история. Сейчас нам важно только заметить, что природа возникновения знаков языка практически такая же, как и природа возникновения всех прочих знаков – постепенное отчуждение (в процессе эволюции) формы знака от конкретного объекта ему соответствующего. Устный язык имеет свою систему знаков – совокупность звуков. У нас нет причины считать, что звуковая система знаков развивалась по другим законам, а это значит, что существовали реальные природные звуки, которые поначалу просто копировались людьми в целях передачи сущности того явления, которое сопровождалось этим звуком. Известно, например, что индейцы использовали крик птиц для передачи информации о передвижении воинов враждующего племени. Аналогично обстоит дело с другими народами и племенами древности. Менялся колорит (другие птицы, другие животные), но смысл коммуникации оставался один и тот же: человек не мог не использовать те средства общения, которые эволюция уже апробировала на животных и птицах. Например, ритуальные состязания и так называемые брачные игры мы повсеместно наблюдаем в животном мире, и человек, как часть животного мира, использует похожие ритуалы, и, чем дальше вглубь веков, тем они ближе к ритуалам животных.

Как мы видим, происхождение звуков также оказывается не случайным, а обусловлено реальными связями с окружающим нас миром. «Материальное представление» знака может быть различно и сильно отличаться от моделируемого объекта. В знаке остаются только самые важные, характерные черты этого объекта. Причём эта самая «важность» определялась субъективно в рамках того или иного социума. Естественно, что звук может отражать информацию не только о другом звуке, но и о самых различных предметах окружающего мира. Но также очевидно, что проще передать звуковую сущность предмета через его звуковые характеристики. Например, в слове «вьюга» слышится завывание ветра, а в слове «гром» – грохотание грома (вспомним также слова «громкость», «гам», «гомон», «грохот», «гавкать», «гудеть», «гул»). Произнесите слово «люблю» и ваши губы на слоге «лю» вытянутся в трубочку, как при поцелуе… А ведь это только остатки в современном языке от тех реальных связей с окружающим миром, что были повсеместны в древних языках.

Не будет большим допущением признать за факт, что смысл определённого набора звуков эволюционно закреплялся в сознании человека как своего рода образ определённой деятельности или предмета. Этот факт подтверждается анализом индоевропейского праязыка и самой логикой развития знаков.

Здесь мы подошли к очень важному аспекту языка. Мои компьютерные исследования языка современными методами структурного анализа подтвердили тот факт, что определённый смысл имеет не только интегральный звуковой образ, соответствующий слову или предложению, но и отдельный звук в этом слове. Звук, обладающий своей собственной семантикой, мы будем называть «звукобуквой¹», при условии, что этот звук не делится ни на какие другие звуки, обладающие собственной семантикой.

Смысл набора звуков строится из индивидуальных смысловых единиц, входящих в него звуков, по вполне определённым простым правилам, похожим на те, по которым собирается смысл предложения из смыслов, входящих в него слов. Самое интересное в этом то, что функциональный смысл отдельного звука оказался практически один и тот же для различных языков. Это принципиально переворачивает наше прежнее представление о языке: слово оказалось не просто произвольной «биркой» предмета, оно всегда описывает определённое качество предмета, которое мы всегда можем узнать только за счёт анализа составляющих это слово звуков. Правда, это качество предмета описывается в достаточно абстрактной форме. Конкретизация осуществляется в зависимости от контекста соседних слов.

Используя аналогию из математики, можно сказать, что слово является функцией от смысла входящих в него звукобукв, точно также как предложение зависит от смысла слов, в него входящих. Эта функция отражает взаимоотношение между объектом (соответствующим данному слову) и другим произвольным объектом или явлением. В нашем примере, «яма» – есть функция от двух объектов (параметров) «ямы» и «человека» (или «зверя» или «машины» или других объектов, которые, как говорят математики, представляют собой параметризованное множество). Если нам известна конкретная семантика одного из объектов, семантическая функция позволяет понять смысл второго объекта по отношению к первому.

Например, если взять за основу ваше имя, а вторым параметром естественно указать слово «человек», мы получим на основе структурной семантики, какие качества человека ваше имя отражает. Вы ведь знаете, что раньше имена давались в соответствии с тем или иным реальным качеством: «Ястребиный Коготь», «Соколиный Глаз», «Тигран». Действительно, есть мнение, что назначенное человеку имя определяет в той или иной мере его судьбу (наряду с другими факторами). Для этого есть реальные основания. Недаром ведь пословица утверждает, что «если человека всё время звать птичкой, то очень скоро он запоёт, а если свиньёй, то он скоро захрюкает». С точки зрения психологии это объясняется достаточно просто – то, как люди воспринимают человека, во многом формирует его мнение о себе. Имя, в этом смысле, настраивает людей на определённый образ человека. Согласитесь, вы изначально по-разному отнесетесь к людям (которых вы до того не знали) с именами «Веня Финтифлюшкин» и «Егор Строев». Практически каждый из нас имел в детстве кличку и познал на себе её влияние. Недаром русичи старались называть своих сыновей такими благозвучными именами, как Ратибор (побеждающий в ратном бою), Переслав (высоко славный человек), Святослав (святой и славный человек). Недаром христианские каноны рекомендуют называть человека именем святого, который прожил достойную жизнь (за что его и канонизировали), в надежде на то, что названные так люди также будут жить достойно.

Структурная семантика, в основе которой лежит смысл звука в зависимости от его места в слове, даёт еще один повод задуматься над тем, какие имена мы даём своим детям. Выяснилось, что существует связь конкретного звука с процессами в головном мозге, а это, скорее всего, означает, что смысл звуков заложен эволюцией в наш мозг на генетическом уровне. Механизм этого пока ещё недостаточно изучен, хотя сама связь такого рода практически ни у кого не вызывает сомнения. Что из этого следует? Например, для имён известно, что реакция головного мозга человека на произнесение его имени является одной из максимальных по интенсивности. Значит влияние имени на функционирование мозга достаточно велико. Теперь представьте, что за эту верёвочку (имя) вас постоянно дёргают. Вероятно, вы согласитесь, что совсем не безразлично, как эта верёвочка устроена, какие ассоциации она вызывает в вашем подсознании и в подсознании окружающих людей. Имя стимулирует вас, или наоборот подавляет, или оно нейтрально по своей природе? Вы это хотите знать? Вы хотите узнать, почему предмет назван так, а не иначе? Вы хотите узнать, почему «работает» заговор или аутотренинг, как их можно использовать, и как составлять СВОИ собстВЕнные заговоРЫ (ВЕРЫ)? Если это вас интересует или вы просто хотите понять природу родного языка, на котором с детства говорите – вы на ВЕРНОМ ПУТИ.
Вас ждет уникальное и увлекательное ПУТЕШЕСТВИЕ В МИР СЛОВ.

5. 
   
   жүктеу/скачать 2.03 Mb.
   
   Достарыңызбен бөлісу: