Маяковский Владимир Владимирович

У Маяковского было, что отдать пролетариату. Если дореволюционная поэзия Маяковского, примерно за восемь лет, вместилась в одном томе, то пореволюционная, за 12 лет, потребовала девяти томов, и это далеко не всё, что было написано Маяковским после революции. Революционная атмосфера, органическое участие поэтическим словом в революционной борьбе пролетариата вызвали и бурную, кипящую поэтическую деятельность и многообразие жанров. Мы найдём у Маяковского и революционный плакат, нарисованный поэтом, и поэтическую подпись к нему (см. сборник «Грозный смех»), и политический лозунг, упорядоченный ритмом и обрамлённый рифмой («На польский фронт! / Под винтовку! / Мигом: / Если быть не хотите / под панским игом»), и рекламу для советских торгующих организаций в период нэпа («Нигде кроме, как в Моссельпроме»). Он пишет огромнейшее количество агитационных стихотворений (типа «Рассказ про то, как кума о Врангеле толковала без всякого ума», «Даёшь мотор», «О. Д. В. Ф.», «Вот для чего мужику самолёт», «О том, как некие сектанты зовут рабочего на танцы», «Нагрузка на макушку» и т. д.), агитпоэм («Сказка о дезертире», «Обряды», «Летающий пролетарий», «Ни знахарь, ни бог, ни ангелы бога — крестьянству не подмога» и т. д.). Он разрабатывает темы детской литературы, где и достигает значительных успехов («Прочти и катай в Париж и в Китай», «Эта книжечка моя, про моря и про маяк», «Что ни страница, то слон, то львица» и др.). Его марши распевают повсеместно юные пионеры нашей страны. Он выдвигает идею создания театра памфлетно-публицистического, политически заострённого, как большевистский лозунг и политический плакат.

Маяковский создаёт в области драматургии такие пьесы, как «Мистерия Буфф», «Клоп» и «Баня», которым предшествовал опыт трагедии «Вл. Маяковский». Он не удовлетворяется созданием пьес, его тянет в цирк, и он создаёт для цирка сценарий «Москва горит» («массовое действие с песнями и словами»). Маяковский делал и сценарий для кино и писал прозаические вещи («Моё открытие Америки» — очерковый отчёт о поездке писателя за границу), он выступал и по теоретическим вопросам (см. например его стенограммы выступлений на диспутах по искусству, по вопросам быта) и со статьями (к примеру «Как делать стихи»). Но и пьесы Маяковского и прозаическая его работа (исключая статью «Как делать стихи», представляющую значительный теоретический интерес) отступают перед его поэтической деятельностью. В этой области он является подлинным новатором, по всем линиям противопоставляющим свою поэзию поэзии буржуазно-дворянской. У Маяковского были свои предшественники. Это линия публицистической и политической поэзии революционной демократии. В русской литературе — это Некрасов, Курочкин, Трефолев, Гольц-Миллер, с своих позиций боровшиеся с канонами дворянской элегической эстетики, в западно-европейской — это Беранже, Гейне, Фрейлиграт, это поэты французской, немецкой революций.

Маяковский уже в начале художественной деятельности противопоставлял свой поэтический словарь словарю символистской буржуазно-дворянской литературы, заботившейся об изысканно-утончённой искусственности выражений, о мелодичной, мягкой эвфонии стиха, рассчитанного на буржуазный салон, на рафинированного интеллигента. Словарь Маяковского — это словарь уличной толпы. «Улица корчится безязыкая, ей нечем кричать и разговаривать» — вот на кого рассчитывает и для кого создаёт Маяковский свои стихи. Вульгаризмы, варваризмы, жаргон улицы врываются в поэзию Маяковского, и он намерен опоэтизировать его, реализовать при помощи этого языка свои эстетические каноны. В футуристах, идущих с Маяковским, буржуазная поэзия увидела страшного врага, способного опрокинуть буржуазную поэзию. Зинаида Гиппиус в 1914 в испуге писала о его работе, разрушающей эту поэзию:

Революционный период поэтической деятельности Маяковского поставил перед ним задачу использования в поэзии языка пролетарской социалистической революции, и язык его поэзии приблизился к разговорному и ораторскому языку широчайших революционных масс нашей страпы. Появились новые ритмы, рифмы, обновился весь строй изобразительных средств. Маяковский культивирует стих чисто тонический, а именно разговорно-ораторский стих, разрушая символистскую строфику. Разорванная строфика Маяковского выделяет не ритмические группы стиха, как это было у символистов, которые напевной ритмичностью стиха растворяли определённость смысла в музыке настроений: Маяковский подчёркивает структурой своего стиха идейную, смысловую его сторону. Когда Маяковский графически разрывает ритмически упорядоченные стихи,

то этим он подчёркивает смысловую сторону графически выделяемых синтаксических групп. Этот тип стиха теперь широко применяется в советской поэзии (см. стихи Асеева, Кирсанова, отчасти Багрицкого, Жарова, Алтаузена, Уткина и ударников, призванных в литературу: Смелякова, Подделкова, Резчикова, Б. Ручьёва и др.). Ораторский разговорный стих Маяковского требует чрезвычайно выразительной новой запоминающейся рифмы, и здесь Маяковский выступает большим мастером (здесь я — концессия; волны и чайка — о щах и о чае; поймали — молока-ли; стращать — бывали чать; что мёд нам — пулемётным; кляузе — Маузер; ночь нам — срочном; друг друга — ругань; про меня — променял; пыльцой — лицо; мило — громилам и т. д.). Эти формальные достижения новатора-поэта войдут и входят уже ценным фондом не только в поэзию советских республик, но и в зарубежную пролетарскую поэзию.

Литфронтовцы пытались представить Маяковского пролетарским писателем от истоков его творчества до конца творческого пути. Они не видели противоречий в мировоззрении Маяковского, снимали остроту борьбы поэта с имевшими над ним власть пережитками мелкобуржуазного индивидуализма, ячества. Рапповская критика совершила грубейшую ошибку недооценки значения творчества Маяковского, того процесса перевооружения, который успешно был проделан поэтом, сумевшим на последнем этапе своего творчества стать выразителем идей пролетариата.

Путь Маяковского противоречив, сложен и труден. Ему пришлось преодолевать тяжелейший груз мелкобуржуазной противоречивой ограниченности. Были у него срывы. Но он шёл дорогой великих, отыскивая сам себе дорогу. Это путь от мелкобуржуазной гуманистической утопичности, от мелкобуржуазного бунтарства к пролетарской революции. Его путь — лучшее свидетельство возможности в условиях пролетарской революции перехода поэта с позиций мелкобуржуазной революционности на позиции пролетариата через органическое участие поэта в революционной борьбе, в строительстве социалистического общества.

Библиография: I. Собр. сочин., тт. I—X, Гиз и ГИХЛ, М. — Л., 1928—1933; Избранные произведения, ГИХЛ, М. — Л., 1931; Избранные стихи, «Федерация», М., 1932; Забытые статьи, «Литературное наследство», М., 1932, кн. II.

II. Чуковский К., Ахматова и Маяковский, «Дом искусства», 1920, кн. I; Слонимский А., Некрасов, Маяковский, «Книга и революция», 1921, кн. II; Шапирштейн-Лерс, Общественный смысл русского литературного футуризма, М., 1922; Арватов Б., Синтаксис Маяковского (перепеч. в сб. его статей «Социологическая поэтика»), «Печать и революция», 1923, I; Лелевич Г., Вл. Маяковский, «На посту», 1923, I; Коган П. С., Литература этих лет, М., 1924; Шенгели Г., Маяковский во весь рост, М., 1927; Воронский А. К., В. Маяковский, «Красная новь», 1925, II (и в его сб. «Литературные типы», М., 1925); Жирмунский В., Введение в метрику, Л., 1925, стр. 222—225 (о метрической системе М.); Дукор И., Маяковский-газетчик, «На литературном посту», 1927, XXII—XXXIII; Зонин А., В. Маяковский, «Книга и революция», 1929, VII; Его же, Довольно грошевых истин, «Печать и революция», 1930, III; Авербах Л., Памяти Маяковского, «На литературном посту», 1930, IX [отд. изд.: М., 1930 (с обращением секретариата РАПП), и М., 1931]; Горбачев Г., Современная русская литература, М. — Л., 1930; Беспалов И., Путь Маяковского «Печать и революция», 1930, III; Его же, Из темы о Маяковском, «Красная новь», 1930, VII; Бескин О. М., Ранний Маяковский (Социальная характеристика дореволюционного творчества Маяковского), «Литература и искусство», 1930, I; Анисимов И., Пути развития Маяковского, там же, 1930, III; Асеев Н., Володя маленький и Володя большой, «Красная новь», 1930, VI; Гельфанд М., Главное в облике Маяковского, «Печать и революция», 1930, III; Гроссман-Рощин И., Тезисы и творчество Вл. Маяковского, «Октябрь», 1930, V—VI (то же, «На литературном посту», 1930, XI); Дукор И., Магистрали Маяковского, «Октябрь», 1930, IX; Селивановский А., Свинцово-тяжёлые стихи, «На литературном посту», 1930, IX; Ольховый Б., Поэт социальной направленности, «Молодая гвардия», 1930, VIII; Храпченко М., Вл. Маяковский, «Русский язык в советской школе», 1930, IV; Динамов С., Творческий метод Маяковского, «Октябрь», 1930, XII; Луначарский А., Жизнь и смерть, «Комсомольская правда» от 20/IV, 1930; Полонский Вячеслав, О Маяковском, ГИХЛ, М. — Л., 1931; Асеев Н., Работа Маяковского, «Новый мир», 1931, IV (о творческом методе поэта); Выгодский Д., Владимир Маяковский в Испании и Испанской Америке, «Звезда», 1931, IV; Луначарский А. В., Вл. Маяковский новатор, Из речи в Комакадемии на вечере памяти Вл. Вл. Маяковского 14/IV 1931, «Литература и искусство», 1931, V—VI; Лурье Г. И., К биографии В. В. Маяковского (по архивным материалам), «Каторга и ссылка», 1931, IV; Нельс С., Сатира В. Маяковского, «Пролетарская литература», 1931, IV; Оксенов Инн., Маяковский в дореволюционной литературе, «Ленинград», 1931, IV; «Борьба за метод», Сб. дискуссионных статей о творчестве Дм. Фурманова, А. Безыменского и др., ГИХЛ, М. — Л., 1931 (статьи о М.: Л. Авербаха, А. Зонина, И. Беспалова); Усиевич Е., Путь Маяковского, «Литературное наследство», Москва, 1932, кн II.

III. Писатели современной эпохи, т. I, под ред. Б. П. Козьмина, изд. ГАХН, М., 1928; Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия (1917—1927), т. I, М. — П., 1928; Материалы к библиографии Маяковского — при Собр. сочин. Маяковского, т. I, М. — Л., 1928, стр. 335—356 (указана и заграничная литература о Маяковском).

Н. Плиско

Вступление

Немало времени прошло с того дня, когда в трагическое утро 14 апреля 1930 года перестало биться сердце "агитатора, горлана-главаря", сердце великого поэта Революции - Владимира Маяковского. Более чем 70 лет спустя после смерти поэта мы продолжаем восхищаться его стихами.
  С первых своих шагов в поэзии Маяковский жадно, настойчиво, непрерывно искал контакта своего стиха с сердцем "человека улицы", большого, массового читателя своего времени.
  С первых своих шагов в литературе он боролся за этого читателя, проходя сквозь строй открытых атак и кулуарных интриг, сопровождавшихся улюлюкающими выкриками и записками: "Маяковский, для кого вы пишете?", "Маяковский, вас не понимает и не принимает массовый читатель".
  В шумном хоре голосов отрицателей смешались и возмущенное шипенье снобов-эстетов, и громыхающая "словесность" псевдолевых вульгаризаторов.
  Но, вопреки всему этому, еще при жизни Маяковский проторил себе дорогу к тому читателю, о котором он мечтал в своей поэтической юности, во имя которого он ушел из "барских садоводств поэзии - бабы капризной".
  К нам, своим современным и будущим читателям, поэт обратился в своем последнем, завещательном произведении "Во весь голос", считая себя обязанным рассказать "о времени и о себе".
  Десятилетия, отделяющие нас от времени создания последних поэтических строк Маяковского, - достаточно большой срок для проверки временем силы читательского внимания к поэту и силы его влияния на поэзию его времени и последующих десятилетий. За этот период сошли с литературных подмостков и канули в Лету многие из тех, кто пророчил этот удел Маяковскому.
  Еще при жизни Маяковского установились его связи с наиболее прогрессивными поэтами за рубежом, уже были проложены первые тропинки к сердцу зарубежного читателя.
  Молодой Владимир Маяковский пришел в поэзию под знаменем футуристов. Футуристы вошли в поэзию шумно, с рассчитанной скандальностью. Они эпатировали читателя и слушателя максимализмом своих литературных манифестов, необычностью названий своих программных сборников ("Пощечина общественному вкусу", "Взял" и т. д.) и "желтыми кофтами фата", и разрисованными лицами, и нарочитой скандальностью публичных выступлений.
  Владимир Маяковский, как и другие его товарищи по группе, также эпатировал публику и желтой кофтой, и эстрадными сарказмами, и броскими стихами.
  Как и у других его сотоварищей по группе, у Маяковского тех лет было повышенное чувство личности, продиктовавшее ему и трагедию "Владимир Маяковский", и такие лирические стихи, как "Себе, любимому, посвящает эти строки автор". В его стихах было выделено и подчеркнуто авторское "я":

Я знаю -

кошмарней, чем фантазия у Гете!

Мой стих

громаду лет прорвет

и явится

весомо,

зримо,

вошел водопровод

сработанный

еще рабами Рима.

[7(19).7.1893, село Багдади - 14.4.1930, Москва]

  Владимир Владимирович Маяковский родился в семье лесничего. В 1906 году,после смерти отца, семья переехала в Москву. Маяковский учился в московской гимназии. Общался со студентами-большевиками, вступил в партию, кооптировался в состав Московского комитета РСДРП(б) (1908). Трижды подвергался арестам, в 1909 был заключён в одиночную камеру Бутырской тюрьмы. Выйдя из тюрьмы, где он начал писать стихи, Маяковский решает "делать социалистическое искусство": "Я прервал партийную работу. Я сел учиться". В 1911 Маяковский поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. К 1912 относятся первые поэтические опыты, связанные с теорией и практикой группы кубофутуристов, которые привлекали его протестом против устоев буржуазного общества. Но если антиэстетизм футуристов проявлялся преимущественно в области "чистой" формы, то Маяковский воспринимал его по-своему, как подступ к решению задачи - создать новый демократический поэтический язык. Об этом он скажет в революционной поэме "Облако в штанах" (1915): "...Улица корчится безъязыкая - ей нечем кричать и разговаривать". 

  Творчество Маяковского по своему общественному звучанию не укладывалось в рамки футуризма, что особенно проявилось в трагедии "Владимир Маяковский" (поставлена в 1913 г.). Пафос трагедии - в протесте против установлений буржуазного общества, против власти "бездушных вещей". Трагедия в конечном счёте восходит к настроениям масс, возмущённых несправедливостью мира, но ещё не осознавших своей силы. Пафос отрицания буржуазной действительности ощутим и в ранних стихах поэта ("Адище города", "Нате!"). За участие в публичных литературных выступлениях футуристов Маяковский был исключен из училища (1914 г.). Начало 1-й мировой войны 1914-18 отразилось в его творчестве неоднолинейно: в статье "Штатская шрапнель" (ноябрь 1914 г.) он писал, что "сегодня нужны гимны...", но в стихах "Война объявлена" (июль 1914 г.) и "Мама и убитый немцами вечер" (ноябрь 1914 г.) проявилось его отвращение к войне, к её кровавой бессмыслице. В стихах, напечатанных в журнале "Новый сатирикон" ("Гимн судье", "Гимн учёному", "Гимн взятке"), Маяковский воздаёт саркастическую "хвалу" мерзостям жизни, в которой предметом хулы становится честный труд, чистая совесть и высокое искусство. 

  Новым этапом явилась поэма "Облако в штанах". ""Долой вашу любовь", "долой ваше искусство", "долой ваш строй", "долой вашу религию" - четыре крика четырёх частей", - так характеризовал сам поэт основную социально-эстетическую направленность "Облака". Поэма отразила растущую силу миллионов, стихийно поднимающихся против капитализма и осознающих свой путь в борьбе. Основным пафосом дооктябрьских поэм Маяковского - "Флейта-позвоночник" (1916 г.), "Война и мир" (отдельное издание - 1917 г.), "Человек"(1916-17 гг., опубликована в 1918 г.) - был протест против буржуазных отношений, калечивших подлинную натуру Человека. Это сближало поэта с М.Горьким, который, выделяя из среды футуристов, привлек его к участию в журнале "Летопись". 

  Радостно встретив Октябрьскую революцию, Маяковский определил свою позицию: "Моя революция. Пошел в Смольный. Работал. Все, что приходилось". Поэт стремился эстетически осмыслить "потрясающие факты" новой социалистической действительности. До Октября у Маяковского не было чёткой социальной перспективы. Некоторые догмы футуристической группы накладывали отпечаток на особенности формы его стихов и на систему социально-эстетических взглядов. После Октября творчество Маяковский приобретает новую социально-эстетическую окраску, обусловленную борьбой за идеалы коммунизма (как в позитивном, так и в сатирическом плане). Это сказалось уже в пьесе "Мистерия-буфф" (1918 г., 2-й вариант, 1921 г.) - "...героическом, эпическом и сатирическом изображении нашей эпохи", первой советской пьесе на современную тему. Утверждая величие и героизм простых людей, Маяковский разоблачал творческое бессилие буржуазии; строить "ковчег" нового мира под силу только "нечистым" с их нравственной чистотой и классовой солидарностью. В "Левом марше" (1918 г.), своеобразном гимне пролетарской мощи и целеустремлённости, поэт призывал к борьбе с врагами революции. Но эстетическая палитра Маяковского была многоцветной: в стихотворении "Хорошее отношение к лошадям" (1918 г.) он выступал за богатство эмоций нового человека, которому должно быть доступно сочувствие всему живому, всему беззащитному. 

  Гуманистическая направленность поэзии Маяковского приобретала новое социальное качество. Поэма "150 000 000" (1919-20 гг., 1-е издание без имени автора, 1921 г.) утверждала ведущую роль русского народа как провозвестника социалистической революции. В. И. Ленин отрицательно воспринял поэму, видя в ней образец футуризма, к которому относился негативно. В эти годы Маяковский начинал пролагать путь к истинно демократическому искусству, созвучному настроению масс. Переехав в марте 1919 в Москву, он работает в "Окнах РОСТА" - рисует плакаты со стихотворными текстами агитационного характера (за 3 года создано около 1100 "окон"). В этих плакатах, а также в промышленной и книжной графике Маяковского 20-х годов особенно ярко проявились его талант и опыт художника, его броско-лаконичная манера (Маяковский обращался к изобразительному искусству начиная с 10-х годов; сохранились его многочисленные портретные зарисовки, эскизы лубков, театральные работы). Эта деятельность "поэта-рабочего", отдавшего свои перо и кисть на нужды революции, была глубоко органична для Маяковского, отвечала его эстетической концепции вторжения искусства в действительность. 

  В поэзии Маяковского 20-х годов появляется лирический герой нового типа: он не отделяет свой интимный мир от большого мира социальных бурь, не мыслит интимное вне социального - "Люблю" (1922 г.), "Про это" (1923 г.), "Письмо Татьяне Яковлевой" (1928 г.) и другие. В результате поездок Маяковского в капиталистические страны (США, Германия, Франция, Куба и другие) появляются циклы стихов "Париж" (1924-25 гг.) и "Стихи об Америке" (1925-26 гг.). Маяковский выступал как полпред молодого социалистического государства, бросающий вызов буржуазному строю 

  Пафос безымянности ("миллионы пою") в творчестве поэта уступал место более гармоничной концепции личности. Как и М. Горький, Маяковский стоит у истоков советской ленинианы. В поэме "Владимир Ильич Ленин" (1924 г.) деятельность вождя пролетарской революции художественно воссоздана на широком историческом фоне. Маяковский осознавал огромное значение личности Ленина - "самого человечного человека", "организатора победы" пролетариата. Поэма явилась гимном "атакующему классу" - пролетариату и его партии. Ощущая себя "...солдатом в шеренге миллиардной" (там же, том 7, 1958, стр. 166), Маяковский рассматривал устремлённость к коммунистическому будущему как критерий всей созидательной деятельности, в том числе и поэтической. "...Великое чувство по имени класс" было основной движущей силой творчества Маяковского советского времени. Поэму "Хорошо!" (1927 г.) А. В. Луначарский назвал "Октябрьской революцией, отлитой в бронзу"; Маяковский воспевал здесь "весну человечества" - своё социалистическое отечество. Наряду с Горьким Маяковский становится основоположником социалистического реализма в советской литературе. 

  В эти годы Маяковский создал такие лирические шедевры, как "Товарищу Нетте, пароходу и человеку", "Сергею Есенину" (оба 1926 г.), "Стихи о советском паспорте" (1929 г.) и другие. 

  Лиризм Маяковского всеобъемлющ - в нём выразился небывалый духовный рост человека нового общества. Маяковский - лирик, трибун, сатирик - поэт огромного, "сплошного сердца". Вера в торжество коммунистических идеалов сочетается в его стихах с непримиримостью ко всему, что мешает" рваться в завтра, вперёд". Выступление Маяковского против бюрократизма и заседательской суетни в стихотворении "Прозаседавшиеся" (1922 г.) вызвало большое "удовольствие" Ленина. Вдохновленный одобрением вождя революции, Маяковский и позднее громил всяческих "помпадуров", примазавшихся к партии и прикрывавших партбилетом своё эгоистическое мещанское нутро ("Помпадур", 1928 г., "Разговор с товарищем Лениным", 1929 г.). В стихах конца 20-х годов, в пьесах "Клоп" (1928 г., поставлена в 1929 г.) и "Баня" (1929 г., поставлена в 1930 г.) предстала целая галерея типов, опасных своей социальной мимикрией и пустопорожней демагогией. Сатирические пьесы Маяковского, новаторские и по содержанию, и по форме, сыграли большую роль в развитии советской драматургии. 

  Маяковский создал новаторскую поэтическую систему, во многом определившую развитие как советской, так и мировой поэзии; его воздействие испытали Назым Хикмет, Луи Арагон, Пабло Неруда, И. Бехер и другие. Исходя из своей идейно-художественной задачи, Маяковский существенно реформировал русский стих. Новый тип лирического героя с его революционным отношением к действительности способствовал формированию новой поэтики максимальной выразительности: вся система художественных средств поэта направлена на предельно драматизированное речевое выражение мыслей и чувств лирического героя. Это сказывается в системе графических обозначений: повышенная экспрессивность передаётся и при помощи изменений в рамках традиционной орфографии и пунктуации, и введением новых приёмов графической фиксации текста - "столбика", а с 1923 - "лесенки", отражающих паузирование. Стремление к максимальной выразительности стиха проходит по разным линиям: лексики и фразеологии, ритмики, интонации, рифмы. 

  Маяковский возглавлял литературную группу ЛЕФ (Левый фронт искусств) и позднее - РЕФ (Революционный фронт искусств); редактировал журнал "ЛЕФ" (1923-25 гг.) и "Новый ЛЕФ" (1927-28 гг.), но пришёл к выводу, что замкнутые группировки препятствуют нормальному творческому общению советских писателей, и в феврале 1930 г. вступил в РАПП, которую рассматривал как массовую литературную организацию. Сложная обстановка последних лет личной жизни и литературной борьбы привела Маяковского к депрессии и самоубийству. Поэма "Во весь голос" (1930) воспринимается как поэтическое завещание Маяковского, полное глубокой внутренней веры в торжество коммунизма. Творчество Маяковского широко изучается и в СССР, где создан целый ряд крупных монографических исследований, и за рубежом. Однако его поэзия явилась объектом субъективистской интерпретации со стороны так называемых советологов, пытающихся исказить поэтический облик Маяковского, выхолостить революционное содержание его поэзии. Произведения Маяковского переведены на все основные языки народов Советского Союза и зарубежных стран. 

  В 1937 г. была открыта Библиотека-музей Маяковского в Москве (бывший Гендриков переулок, ныне переулок "Маяковского"); в январе 1974 г. в Москве открыт Государственный музей Маяковского. В 1941 г. Музей Маяковского открыт в посёлке Маяковский (бывшее село Багдади) Грузинской ССР.