Рис. 69. Канон пропорций человеческой головы, составленный Леонардо да Винчи
Хотя Божество кажется таким далеким, Его образ, запечатленный в человеке, остается свидетельством перед людьми. Ничто в природе не заключает в себе более неопровержимое доказательство присутствия высшего интеллекта, чем утонченность и симметрия пропорций человека. Химик видит в человеческом теле лабораторию, юрист — воплощение неизменного закона, музыкант — свод всех симфоний, математик — выкристаллизовавшуюся геометрию, поэт — ритм в действии, теолог — живой храм живого Бога, врач — одеяние жизни, архитектор — подмостки божественного промысла, ученый — неразрешимую загадку, философ — воплощение вечных истин, государственный деятель — модель государства. Что же тогда удивительного в том, что художник с наслаждением запечатлевает постоянно меняющиеся настроения человека, а архитектор сознательно или бессознательно берет за основу возводимого им здания пропорции человека?
Зрение вызывало у Галена такое безграничное восхищение, что он заявил, что голова и мозг созданы для возвеличивания очей, помещенных в самой высокой и благородной части тела, чтобы находиться там подобно часовым на башне. Глаза «по сути, ближе всего к душе, — писал д-р Калпипер, — ибо волнения и печали, радости и восторги души отражаются в глазах». И добавляет: «Они значат для лица то, что лицо значит для тела; они — лицо лица и из-за своей нежности, высокой чувствительности и ценности со всех сторон защищены оболочками, веками, бровями и волосами». Зрение почиталось превыше всех остальных чувств, потому что не зависело от контакта или непосредственной близости к объекту, ибо, как восторженно воскликнул один мистик, «зрение достает даже до звезд». Говорят, у Страбона было такое острое зрение, что он мог разглядеть и пересчитать корабли, находившиеся на расстоянии 135 миль (217 км). Заточенная в темницу материального тела душа находила в глазах превосходнейшее средство своего освобождения. Благодаря глазам душа общается с феноменальной вселенной и созерцает те образы, которые возбуждают стремление к освобождению и совершенствованию.
Древним писателям никак не удавалось удовлетворительно объяснить modus operandi — способ действия зрения. Для стимулирования других чувств необходим контакт, и только зрение составляет исключение из этого правила. Процесс видения носил более оккультный характер, и для его объяснения пришлось прибегнуть к метафизике. Были предложены несколько решений, и все они основывались на предполагаемой необходимости какого-либо непосредственного контакта между глазом и видимым объектом. Исходным философским компромиссом стала эманация. Вероятно, одно объяснение подсказало обоняние. Эпикурейцы полагали, что все предметы постоянно выделяют невидимое испарение, состоящее из мельчайших частиц, которые, ударяясь о зрительный нерв, заставляют зрение работать посредством того, что один автор назвал «бомбардировкой». Главными недостатками этой теории были трудности с объяснением видения удаленных предметов и сложности видимой панорамы. Однако в этой идее, которая частично включена в выводы современных крупных специалистов, есть доля истины. Особого внимания заслуживает гипотетическая среда (называемая древними авторитетами воздухом или атмосферой, но соответствующая вызывающему массу споров «эфиру», предложенному современной наукой) — предполагаемый носитель частиц, эманирующих из видимого объекта. Либо эти частицы, как полагали, сохраняют изображение своего оригинала, который таким образом отпечатывает свою собственную форму в глазу, либо признавали эти атомы качественными монадами, то есть каждая монада стимулировала возникновение в зрительном органе образа всего тела, из которого она эманировала. Эта теория стимуляции сенсорного раздражения очень хорошо согласуется с доктринами оккультизма относительно деятельности шишковидной железы и гипофиза. Первую постоянно бомбардируют вибрации слишком тонкие, чтобы их можно было уловить органами внешнего восприятия, а на последний значительное влияние оказывают частицы, ударяющиеся об обонятельные нервы.
Стоики совершенно по-другому объясняли тайну зрения, и их воззрения завоевали широкую популярность в Средние века. Они высказали мнение, что некая сила из глаза выходит наружу, чтобы войти в контакт с видимым предметом. Из глаза выступает нечто вроде невидимой антенны или изливается поток зрительной энергии и — независимо от расстояния — заключает в поле своего восприятия объект, который требуется познать. Эту зрительную силу считали аспектом души и даже на самом деле верили, что собственно душа истекает из глаза. В своих «Комментариях к Книге Бытия» каббалист Ибн Эзра заявляет: «Я приведу вам сравнение со светом души, который исходит из глаз». Исаак Майер, комментируя эти слова, пишет: «Древние анатомы и философы полагали, что в процессе видения из глаз изливается умственная сила, которая входит в контакт с наблюдаемыми объектами и возвращает их глазам». Леонардо да Винчи защищает эту посылку от «математиков» своего времени, которые объявляли, что у глаз нет никакой духовной силы, которая могла бы распространяться на какое бы то ни было расстояние. Они утверждали, что такая энергия не могла бы распространяться настолько, чтобы увидеть звезды и не израсходоваться при этом, и что напряжение от подобных усилий истощило бы тело и неизбежно Привело к частичной утрате зрительной способности. В ответ на эти возражения да Винчи напоми нал им, что мускус и другие духи источают аромат в атмосферу, распространяя его на огромную площадь и почти не теряя при этом своей массы; так же и колокол: хоть он и наполняет звуком всю сельскую местность, его самого не истощает то, что затрачивается на звон. Далее Леонардо продолжает приводить отдельные оригинальные доказательства в пользу излучающейся из глаз силы. Он поясняет, что змея под названием lamia — ламия253 обладает магнетическим взглядом, завораживающим соловья до смерти. Он отмечает также, что волку приписывают способность одним взглядом делать хриплыми голоса людей, что мимолетный взгляд василиска убивает все живое, что страус и паук, как утверждают, насиживают свои яйца, глядя на них, и что у рыбы, называемой linno — линно, обитающей у побережья Сардинии, из глаз излучается свет и что все рыбы, попавшие в пределы этого сияния, умирают. Здесь-то и кроется источник веры в «дурной глаз», потому что души грешников, некромантов и колдунов, ведьм и т.д. отравляют все, на что падает их взгляд, ядовитыми силами, истекающими из их глаз. В труде «De Pestilitate» Парацельс описывает способ изготовления губительных зеркал, пропитанных ядовитыми эманациями луны. Он продолжает: «Ежели ведьма пожелает отравить человека взглядом, она отправится туда, где рассчитывает встретить его. При его приближении она взглянет в отравленное зеркало, а потом, спрятав зеркало, посмотрит ему в глаза; воздействие яда передастся от зеркала ее глазам, а из ее глаз перейдет в глаза того человека».
Из «Margarita Philosophica» Райша
Рис. 70. Первый известный поперечный разрез глаза
Томас Тейлор так резюмирует описание зрительного процесса, данное Платоном в «Тимее»: «Что касается зрения, то следует заметить, что Демокрит, Гераклит, стоики, многие перипатетики и древние геометры вместе с платониками придерживались того мнения, что зрительное восприятие осуществляется посредством светящегося духа, излучаемого из глаз, и этот дух, как утверждали Платон и его последователи, представляет собой не обжигающий животворный огонь, подобный небесному огню, от которого он изначально и происходит. Но этот огонь, освещение которым, как уже отмечалось, дает жизнь нашей бренной части, в изобилии скапливается в глазу как в жировом прозрачном веществе, чья влага сильно сияет и чьи оболочки нежны и прозрачны, но при этом достаточно прочны, чтобы хранить собственный свет. А самый чистый луч светит сквозь более плотный зрачок, изнутри же этот луч берет начало в одном нерве, но потом разветвляется по двум малым нервам к двум глазам. И эти нервы, проходящие сквозь жировую влагу глаз, извиваясь под оболочками, достигают наконец зрачков. Но свет этого вида, сохраняемый таким образом в малых нервах и прорывающийся через узкие зрачки, лишь только засияет лучами наружу в разных направлениях, как исходил из одного луча, так тотчас же и возвращался в один луч из лучей, естественным образом соединяющихся в один общий луч, потому что глаза вследствие своей смазывающей способности, шарообразности и однородности своей субстанции легко движутся туда-сюда при одинаковом и соответствующем вращении. Однако этот зрительный луч не может продолжаться снаружи и различать объекты на расстоянии, пока не соединится с наружным светом, который подходит конусом к глазам, а в результате наш луч, проникнув в этот свет и усилившись благодаря такому соединению, про--должает свое продвижение, пока не встретится с каким-нибудь препятствующим предметом. Но когда это происходит, он либо диффундирует сквозь поверхность этого предмета, либо пронзает его с удивительной быстротой и тотчас попадает под влияние качества этого предмета».
Каждая из вышеупомянутых теорий предполагает как активное, так и пассивное равенство. Во-первых, предмет, который нужно увидеть, отпечатывается на глазу; во-вторых, глаз охватывает и «переваривает» увиденную вещь. Стремясь примирить эти теории, платоники признали реальность и испускания лучей видимым предметом, и лучистого характера процесса видения предмета. Таким образом, зрение превратилось до некоторой степени в предмет химии. Свет души изливался наружу из глаза и, пропитавшись частицами, испускаемыми объектом зрения, возвращался обратно и передавал впечатление душе. Один писатель семнадцатого века описывает этот возвращающийся свет как «пропитанный тинктурой, извлеченной из поверхности предмета, от которого он отражается; то есть он приносит с собой несколько мельчайших частиц... они, смешавшись со светом, вместе с ним попадают в глаз, структура которого приспособлена для собирания и объединения этих чувственных представлений. А из глаза их ждет короткое путешествие в головной мозг».
Неоплатоники считали, в частности, глаз каналом передачи стимулирования качеств души. Пифагор учил, что болезни можно излечить через глаз, помещая в поле зрения различные узоры и цвета. Такие рисунки пробуждали или стимулировали настроение и изменяли таким образом телесную химию. Чувство прекрасного очищает всю телесную ткань и тем самым излечивает от болезней, проявление которых было вызвано асимметрией. Созерцание уродства стимулирует возникновение уродства, и единственное средство против этого — наложение прекрасных пропорций на скрюченную мыслеформу и сведение таким образом на нет ее сил. Философы очень много занимались развитием оптической медицины, заключавшейся в практике созерцания прекрасного и наполнении души содержанием его очарования — гармонией, порядком и симметрией. В то время как телесные чувства могут воспринимать путем отражения тел на своих сенсибилизированных254 поверхностях, душа несомненно выходит наружу через органы чувств, чтобы слиться с желанными ей объектами, а именно качествами, для которых видимые тела служат всего лишь «верхней одеждой».
Из «De Humani Corporis Fabrica»
Рис. 71. Строение глаза (по Везалию)
Человек начал свою физическую эволюцию, будучи существом, у которого зачаточные чувственные восприятия — по существу все органы и члены — распределялись в виде потенциальностей по всему телу. Этим потенциальностям предстояло в конечном итоге превратиться в активные силы, а человеку — пользоваться своими чувственными восприятиями, расширившимися и «достающими» до всех частей тела таким же образом, как сегодня распространено по всему телу осязание. В египетских мистериях символ этого конечного состояния хранила фигура Озириса, которого часто изображали сидящим на троне, а его тело целиком было покрыто глазами. Греческий бог Аргус255 тоже был знаменит способностью видеть различными участками тела. Совершенное тело представляет собой сферу, и когда человек в конце концов снова достигнет этой формы, у него будет один огромный центр чувственного восприятия, соединенный с периферией тела лучами, посредством которых будет обеспечиваться равномерное распределение восприятия. Наука признает, что амеба служит иллюстрацией начала эволюции всех животных. По утверждению Леинга, жизнь начиналась с первичной протоплазмы и ядросодержащей клетки, а амеба резюмирует научную концепцию Адама — общего предка видов. Амеба являет собой свидетельство физического родства человека с протоплазмой, общей «землей», из которой выросли все формы, и той субстанцией, из которой они были сформированы. С философской точки зрения амеба — удивительное создание, в ней есть что-то напоминающее человеческую душу. Жизнь в амебе кажется такой свободной от формы, так мало опутанной ограничениями материи. У амебы почти полностью отсутствует локализация функций. Это организм, любая часть которого может служить ногой, желудком или глазом. У нее нет никаких органов, она просто трансформируется в любой орган, необходимый для ее существования. Какая-то ее часть может на мгновение стать ложноножкой, или средством передвижения, а в следующий момент та же самая часть будет играть роль кишки.
Если проследить по восходящей эти примитивные формы жизни, то развитие органов чувств представляется движением от простого к сложному, от универсальности к локализации функций. Процесс специализации ведет к обострению чувств и доводит каждую способность чувственного восприятия до такого уровня, чтобы получаемые с ее помощью данные максимально содействовали благополучию индивидуума. Считается, что первый различимый глаз появился в виде крошечного красного пятнышка на переднем конце простейшего пресноводного, на латыни называемого «Euglena viridis». Это маленькое животное, по сути, является циклопом, а его зачаточный глаз исполняет множество функций. Такой глаз был для простейших общим органом чувственной ориентации, реагирующим на свет и тепло, и обладали им все развивающиеся виды животных в те времена, когда жизнь на этой земле существовала в форме пены на поверхности застойных водоемов. Древние считали солнце единственным глазом гигантской клетки мира. В учениях ранних философов глаз души представлен как одиночный циклопический орган посреди состоящего из духовных субстанций тела, что до некоторой степени напоминает громадное простейшее животное. Эти аурические субстанции (метафизическая протоплазма) создавали из себя разные формы — возможно, точнее было бы сказать, принимали разные формы, — так что физическое тело человека в действительности представляет собой модификацию этого аурического вещества. Итак, психоплазма — это основной элемент духовной сферы, а протоплазма, как ее отражение в материи, есть основа физической жизни.
По словам одного современного голландского автора, внутренний глаз, иначе говоря, зрительный нерв вырастает из головного мозга; достигая эктодермы, этот отросток загибается внутрь, формируя таким образом внешний глаз. То же самое можно сказать и об органе слуха, добавляет он, поскольку и в этом случае вначале развивается его внутренняя часть. Во всем этом содержится намек на мудрых, что душа, к которой «подвешены» чувственные восприятия, раскрывает эти способности из самой себя, высвобождая положительные качества изнутри, а не привнося их извне. Развитие, таким образом, происходит не вверх или вниз, а изнутри наружу. Мадам Блаватская пользовалась термином «идеация»256 для описания движения интеллекта к периферии тела, в процессе которого он постепенно приводил материю в порядок или, как, возможно, выразился бы Платон, наделял ее формой.
Глаз не источник зрения, а всего лишь его инструмент, ибо зрение — это способность души. «Глаза сами по себе не видят, — писал Свами Вивекананда. — Уберите мозговой центр, находящийся в голове, и хотя глаза останутся на прежнем месте, сетчатка сохранится неповрежденной и все той же будет картина, эти глаза тем не менее ничего не увидят. А значит, сами глаза — это лишь вспомогательный инструмент, а не орган зрения. Орган зрения находится в нервном центре головного мозга. Чтобы видеть, просто двух глаз недостаточно, поскольку иногда бывает, что человек спит с открытыми глазами. В таких случаях налицо и источник света, и картина перед глазами, не хватает лишь третьей составляющей, а именно разума, который должен присоединиться к этому органу. Глаз — это внешний инструмент, и нам еще нужны мозговой центр и посредничество разума. Экипажи катятся по улице, а вы их не слышите. Почему? А потому, что ваш разум не соединен с органом слуха. Итак, во-первых, должен быть инструмент, во-вторых — орган и, в-третьих — соединение разума с первыми двумя. Тогда разум глубже вбирает в себя впечатления и препоручает его способности анализировать — Буддхи, которая, собственно, и реагирует. Одновременно с этой реакцией внезапно возникает понятие эгоизма. Затем эта смесь действия и реакции передается Пуруше, реальной Душе, которая распознает в этой смеси объект. Органы (Индрии) вместе с разумом (Манас), способностью анализировать (Буддхи) и эгоизмом (Ахамкара) образуют группу под названием Антахкарана (внутренний инструмент). И все они представляют собой процессы, происходящие в веществе разума (Читта). ...Конечно же, мы понимаем, что разум не обладает умственными способностями, хотя и кажется, что он ими обладает. Почему? Да потому, что за ним стоит мыслящая душа. Вы — это всего лишь существо, наделенное разумом; а разум — это только инструмент, с помощью которого вы познаете внешний мир» (Раджа-йога).
Из книги Майера «Scrutinum Chymicum»
Рис. 72. Система измерений человека (согласно геометрии розенкрейцеров)
В тринадцатом веке Петр Испанский объявил, что важнейшие части глаза окутаны семью покровами, другими словами, покрыты семью жидкостными оболочками, которые символически изображают планеты. Эти покровы образуют сферы наподобие концентрических орбит мира. Каббалисты считали, что глаз состоит из десяти частей, и усматривали соответствие между этими частями и сферами на ветвях Древа сефиротов. Десять составляющих зрительного аппарата также аналогичны пифагорову тетрактису, который состоит из трех скрытых и семи явных точек, образующих треугольник. «Знай, — сказано в древних каббалистических толкованиях, — что глаз состоит из семи уровней и что внутренний уровень представляет собой белое пятно». В данном контексте белое пятно обозначает Кетер, или Венец, называемый в «Зогаре» глазом. Следовательно, этот глаз есть не что иное, как малый мир, а в его середине находится линза, как глаз внутри глаза и мир внутри мира, поскольку все части являются копиями целого. Средневековые философы делили десять компонентов глаза на две группы: первая, состоящая из трех компонентов, называлась флюидной, а вторая, состоящая из семи компонентов, — плотной. Три флюидных компонента — Верхнее Лицо каббалы — представляли Причинную Триаду, или аспекты Бога, и были названы телесными влагами. Согласно Авиценне, «glacialis humor», или ледяная влага, находилась в центре глаза; место перед ней занимала «aqueous humor», или водянистая влага, а место позади нее — «vitreous humor», или хрусталеподобная влага. Сэмюэл Карка, на которого ссылается Исаак Майер, называет эти три компонента хрусталем, пресным флюидом (белочной влагой) и сапфиром. Древние приписывали льду особую оккультную силу и полагали, что он обладает способностью улавливать и хранить внутри и на своей поверхности формы, недоступные обычному восприятию, — как, например, узоры, нарисованные морозом на оконных стеклах, — и вполне возможно, что именно это таинственное свойство заставило их объявить хрусталик глаза похожим на лед. Различают следующие семь оболочек, или «плотных рубашек», глаза: 1) retina, или сетчатка; 2) tunica vasculosa — эпидермис; 3) tunica sclerotica (склера или белочная оболочка) — «плотная оболочка»; 4) iris (радужная оболочка) — блюдообразная мембрана или волокнистая мембрана; 5) tunica uvea (сосудистая оболочка) — похожая на виноградину; 6) tunica cornea (роговица) — роговая оболочка и 7) ligamentum ciliare (ресничная связка) — соединительная оболочка глаза («Каббала»). Таковы семь планетарных оболочек хрусталика, которые вместе с тремя влагами образуют вселенную глаза257.
Анализируя работу глаза на нынешнем этапе его развития, можно попытаться предугадать его будущие возможности. Но прежде чем приступить к изложению концепции оккультизма, обратимся к мнению человека науки. Приведенные ниже умозрительные построения принадлежат тому же доктору Томасу Холлу Шестиду, слова которого уже приводились в главе, посвященной шишковидной железе. «Я даже полагаю, — пишет он, — что в течение бесчисленных веков два глаза нынешнего человека будут постепенно сближаться, а переносица мало-помалу уменьшится и "западет" внутрь (подобно тому, как это происходило на протяжении многих миллиардов лет с мордой животных в генеалогической линии человека), и в конце концов два глаза человека опять станут одним — просто одним большим, центральным, циклопическим глазом. Не исключено также, что подчиненный (левый) глаз съежится и исчезнет (подобно шишковидному глазу), а правый глаз превратится в циклопический глаз. Несомненно одно, что уже сегодня левый глаз используется все меньше и меньше. Бинокулярное, или стереоскопическое, зрение человека постепенно портится. Такова цена, которую он платит за обладание центром речи. Однако большой циклопический глаз вновь обретет стереоскопическое зрение в результате образования двух пятен в одном глазу точно так же, как у многих птиц каждый глаз обеспечивает им стереоскопическое зрение. И хотя в будущем поле зрения сильно сузится, глаз, видимо, будет сочетать в себе свойства телескопа и микроскопа. Особенно остро он сможет различать цвета, движение и форму. И, что особенно важно, он. вероятно, приобретет способность воспринимать в виде светового излучения многие виды энергии, ныне совершенно недоступные восприятию глаз человека».
Когда милейший доктор заявляет, что в будущем человек, вероятно, сможет воспринимать виды энергии, ныне не оказывающие никакого воздействия на человеческий глаз, он вплотную подходит к сфере оккультного. Назначение философии состоит главным образом в том, чтобы научить человека, как ему развиваться, прикладывая силу воли, а не полагаясь на волю случая. Тайным школам прошлого были известны дисциплины, практика которых делала глаз чувствительным к восприятию этих «многих видов энергий», а тех, кто преуспевал в подобной стимуляции органа зрения, называли прозорливыми или ясновидящими. И хотя в так называемых высших научных кругах на оккультизм, как всегда, накладывается табу, приходится признать, что существуют вещи, которые мы не можем увидеть, и нет основания сомневаться в том, что назначение глаза состоит в его аккомодации258. Другими словами, вещь, чтобы стать видимой, будет пробуждать способность, необходимую для ее восприятия. Оккультизм хорошо знаком с видением по принципу микроскопа и телескопа, которым тысячелетиями пользовались мудрецы Индии. «Существуют определенные веши, — пишет Альберт Великий, — столь превосходящие все и вся в своей просвечивающей чистоте, что их создали сияющими в такой мере, чтобы они преодолевали гармонию глаза и при этом разглядеть их можно только с огромным трудом. Есть также и другие, от которых исходит столько света и сами они настолько полупрозрачны, что по виду их едва можно отличить от прозрачных из-за тонкости их состава».
Согласно оккультным учениям, в будущем единственный циклопический глаз возобладает над современным зрительным аппаратом, причем это будет не правый глаз (символом которого у древних было Солнце) и не левый глаз (который олицетворялся Луной), а один-единственный герметический глаз внутри головного мозга. Глаза — это второстепенные органы, и их действие полностью обусловлено необходимостью объективного познания. И когда человек возвысит себя через облагораживание своих организмов и когда он пробудит сокровенные качества души, единственный глаз вновь откроется и позволит ему разглядеть вереницы причинных связей, недоступные восприятию физическим зрением. Шанкарачарья утверждал, что центр наибольшей активности ясновидения находится не в самом глазу, а в некой фокальной точке, расположенной на небольшом расстоянии перед зрачком. Особого внимания заслуживает слепое пятно в глазу, поскольку из него, как было известно мудрецам древности, при определенных условиях исходил положительный луч. Способность глаза видеть обеспечивается двумя совершенно различными процессами. В ходе первого объект отражается в глазу, во втором луч зрительной энергии выходит наружу через слепое пятно и освещает созерцаемый объект. В первом случае объект «замечен», а во втором — человек видит объект. Когда объект «замечен», видны только его внешние аспекты, такие как цвет, форма и т.д., но когда интеллектуальный луч, исходящий из глаза, достигает объекта и как бы наталкивается на него, он проникает внутрь этого объекта, поскольку его действие является, скажем так, четырехмерным. Сейчас люди видят только тени объектов, т.е. смотрят как бы «сквозь тусклое стекло», но благодаря другому восприятию они получат возможность заглянуть в душу вещей, так сказать, столкнуться с ними «лицом к лицу».
|
