Цель и задачи исследования. Целью

Исходя из этого, определяются следующие задачи:

1. 
   Анализ основных групп источников по проблеме применения принципов и подходов, выработанных в рамках системного метода и синергетики в изучении истории Казахстана;
   
2. 
   Определение степени изученности проблем междисциплинарного синтеза в истории Казахстана в целом и исторической синергетики в частности;
   
3. 
   Определение эвристической ценности синергетической научной па­радигмы в исторической науке Казахстана, особенностей процесса познания в междисциплинарном исследовании, пределов использования общенаучных методов в ис­торической науке;
   
4. 
   Характеристика исторических феноменов – процессов, явлений и субъектов исторического процесса и самого процесса исторического познания как сложных систем;
   
5. 
   Анализ феномена мифологизации истории как проявления энтропии в процессе исследования истории Казахстана;
   
6. 
   Реализация основных положений системного метода для реконструкции политических процессов, происходивших на территории Казахстана в древности и средневековье;
   
7. 
   Анализ периода кризиса кочевой государственности в Казахстане на основе подходов синергетики;
   
8. 
   Изучение генезиса нормативной и этнической системы кочевников Казахстана в контексте синергетической исследовательской парадигмы;
   
9. 
   Определение соотношения цикличности и линейности исторического процесса в контексте системного подхода и применение его для временно-событийной систематизации политико-правовой истории Казахстана.
   

Вместе с тем, переход к «новым завоеваниям методологии» не снимает одной важной герменевтической проблемы - противоречия между семантическими формами и сущностью, т.е., текстом и мыслью, которую пытается выразить автор текста. При разработке новых концепций проблема, может возникнуть, когда разные люди подразумевают под одним и тем же новым термином разные вещи. Вследствие этого могут возникать разные недоразумения и недостаток понимания, а общий язык будет скорее запутывать, чем помогать общению.

Дж.Гольдштейн отмечает три основные источника взаимного непонимания исследователей. Во-первых, это разные научные школы. Каждая школа имеет отличную от других исследовательскую программу, свои вопросы, на которые нужно ответить, свои пути ответов на эти вопросы и свое понимание терминов. Во-вторых, источником взаимного непонимания является популярная интерпретация научных терминов. В-третьих, источником взаимного непонимания является фигуральное или метафорическое использование терминов. С методологической точки зрения выбор понятийного или метафорического языка является конкретным проявлением той крайней формы противостояния двух гносеологических парадигм, которая характеризует современное состояние теоретической мысли: пойти вслед за французским постмодернизмом по пути сближения философии с поэзией, или восстановить традиционную ориентацию философского дискурса на структуру научно-теоретического мышления.

Мы считаем, что исторические феномены невозможно анализировать только формальными, математическими методами. Важнейшее значение при историческом исследовании продолжает играть эвристическое, творческое решение научных проблем, допускающее индуктивные методы, аналогии, правдоподобные умозаключения, объяснения, на­глядные и вербальные модели и образы, мысленные эксперименты и т. п.

1. 
   Впервые в казахстанской исторической науке делается попытка раскрыть эвристичность синергетического видения гносеологии и онтологии исторического процесса и определить его пределы.
   
2. 
   Предложена новая трактовка системного метода применительно к историческому исследованию в контексте синергетической парадигмы.
   
3. 
   Осуществлен анализ исторических феноменов – процессов, явлений и субъектов исторического процесса и самого процесса исторического познания как сложных неравновесных систем. Значительное внимание уде­лено методологическому обсуждению проблемы: как изучать сложные и сверхсложные структуры, не подменяя их элементарными формами, которые содержатся в сложном, но и, не теряя общих закономерностей, свойственных всем разноуровневым структурам.
   
4. 
   На конкретном историческом материале обоснован системный, синергетический характер политических процессов на территории Казахстана в древности и средние века.
   
5. 
   Предпринята попытка проанализировать временно-событийную систематизацию истории Казахстан, на основе которой предложен новый вариант периодизации политико-правовой истории Казахстана в контексте системной теории.
   

1. 
   Историческая социосинергетика еще не состоялась, как самостоятельная научная дисциплина. Исключая отдельные работы, в большинстве случаев авторы работ используют в своих теоретических построениях лишь отдельные положения теории систем и синергетики. Большинство работ в этом направлении значительное внимание уделяют методологическому обсуждению проблемы. Вместе с тем, многие работы исследователей социосинергетического направления противоречат фундаментальным закономерностям развития Вселенной, что существенно снижает как доверие к подобным исследованиям со стороны «естественнонаучного» знания, так и познавательную ценность самих этих исследований.
   
2. 
   Системный метод, как средство познания, за последние двадцать лет претерпел существенную трансформацию. Его классическое содержание, предполагающее рассмотрение объектов, как совокупность элементов, взаимодействие которых обуславливает возникновение у этой совокупности но­вые интегративных качеств, не присущих образующим ее элементам, не те­ряя общей актуальности для изучения системных феноменов в целом, при рассмотрении сложных систем следует дополнить. При рассмотрении исторических феноменов как систем следует применять не только системный анализ, но системный синтез, и учитывать, что традиционное представление о жестко детерминированных причинно-следственных связях нуждаются в пересмотре. Системный метод в историческом исследовании на сегодняшний день невозможен без учета синергетической познавательной парадигмы.
   
3. 
   Применение синергетического подхода к изучению социальных систем позволяет выявить основные факторы, способствующие как возникновению, так и дальнейшему функционированию социальной системы: факторы нелинейных источников и рассеивающие процессы, которые в сочетании создают режимы, способствующие рождению и сохранению порядка, ряд внешних и внутренних конкретно-исторических системообразующих факторов - механические (демографические) факторы, изменение характеристик внешней среды, общность природного качества элементов, факторы взаимодополнения и функциональности, факторы обмена веществом, энергией и информацией, диффузионные процессы.
   
4. 
   Анализ современного опыта междисциплинарных исследований по­зволяют определить пределы использования естественнонаучных методов в историческом исследовании. Во-первых, любая теория, кроме естественнонаучных закономерностей, должна основываться на надежно установленной и проверенной эмпирической базе, исторических фактах. Во-вторых, следует учитывать, что математическое моделирование в значительной мере дает усредненный результат, высоко эффективно на макроуровне, для анализа процессов и не пригодно на микроуровне, для анализа отдельных событий. В-третьих, математической обработке подлежат в основном массовые источники и исторические факты. Уникальные и единичные источники и факты остаются в сфере традиционных методов их исследовании. В-четвертых, при междисциплинарных исследованиях не должна игнорироваться специфика социальных систем.
   
5. 
   Процесс исторического познания носит системный характер. При этом окружающая среда, включающая в себя общество, существующие в нем идеи и доктрины, другие гуманитарные и естественнонаучные дисциплины, является для данной системы источником, как информации, так и вещества (субсидирования). Серьезной проблемой при обработке входящей информации является противоречия между семантическими формами и сущностью. Другими словами, историческая наука не в состоянии выработать единую систему понятий и символов, адекватно отражающих элементы изучаемой реальности, а главное, единообразно понимаемых всеми исследователями. Таким образом, факт исторического источника трижды субъективен – во-первых, субъективен факт исторического источника, во-вторых, субъективна его интерпретация в научно-историческом факте, в-третьих, субъективно понимание данного факта исследователем.
   
6. 
   Производство «ложного» знания является закономерным процессом, оно возникает в недрах исторической науки как одно из частных проявлений энтропийного процесса. Исследования, выходящие за рамки строго научного подхода, следует называть «квазинаучными», и соответственно, подобные исследования в сфере исторического знания – «квазиисторией». Критерием классификации квазиисторических исследований предлагается принять основной опорный метод, на который опираются данные исследования. Исходя из этого, все квазиисторические исследования можно разделить на следующие группы: «естественнонаучная», «социогуманитарная», архаическая квазиистория.
   
7. 
   Одной из причин распространения мифологизации истории является невнимание части профессионалов – историков к проблемам методологии науки. В большинстве работ, посвященных критике псевдоисторических публикаций, упор делается не на критику методов, а на критику конкретных положений, что малоэффективно. Единственный выход из данной ситуации – отход от монодисциплинарности и поощрение междисциплинарности. Это позволит расширить границы исторической науки как системы и за счет этого уменьшить процессы энтропии.
   
8. 
   В Казахстане распространение получили работы социогуманитарной и архаической мифологизации истории. Для первого направления характерна генетическая связь с концепциями О.Сулейменова и, в меньшей степени, М.Аджи. Для всех них характерны этноцентризм, господство приемов поверхностной этимологии, основанной на случайных фонетических совпадениях, обличительная риторика в адрес «официальной» исторической науки, доходящая иногда до грубых неэтичных выпадов. Для архаической мифологизации истории характерны следующие основные черты: игнорирование научной критики источников, узкая источниковая база, архаический характер базовых исторических взглядов. При этом количество псевдонаучных работ увеличивается, их тиражи растут, происходит активная информатизация псевдоистории. Все это ставит новые задачи перед учеными – историками как в области критики ложного знания, так и по популяризации истин­ной истории
   
9. 
   Применение системной и синергетической парадигмы к изучению процессов развития политической системы древнего и средневекового Казахстана позволяет прийти к выводу о том, что государство возникает на территории Казахстана на базе комплексного полукочевого скотоводческо-земледельческого хозяйства в 1 тысячелетии до н.э. в результате процессов внутреннего развития общества. Кочевое государство характеризуется теми же признаками, что и государства оседло-земледельческих регионов. Анализ развития государственности на территории Казахстана показывает, что процесс этот не был поступательным и прямолинейным. Мы наблюдаем периоды ослабления централизации власти, смену десятичного и племенного принципа организации населения, укрепления и ослабления налогообложения, изменения соотношения институтов местной и верховной власти.
   
10. 
    Анализ периода кризиса кочевой государственности на территории Казахстана во второй половине XVIII – начале XIX века позволяет прийти к выводу, что номадная политическая система исчерпала потенциал развития и исчезла в результате упрощения социального разнообразия в казахском обществе, сокращения оседло-земледельческого компонента, ограничения международной пра­восубъектности Казахского ханства. В начале XIX века политика России в отношении Казахстана становится более активной, что было вызвано не только усилением влияния Российской империи в регионе, но и ослаблением самой политической системы казахского общества.
    
11. 
    Нормативная система является одним из маркеров, показывающих степень сложности, развитости социальной системы. Состояние нормативной системы общества определяется характером правовых, моральных и других социальных норм, образующих эту систему. На территории Казахстана выделяются следующие локальные как хронологически, так и пространственно нормативные системы. Это, прежде, всего, архаическая номадная нормативная система, сложившаяся одновременно с появлением номадной государственности у племен скифо-сакского мира. Ранняя номадная нормативная система связана с развитием тюркской имперской политической системы и обеспечением ее функционирования. Синтез центральноазиатских традиций в форме ранней номадной нормативной системы и переднеазиатских инноваций приводит к возникновению новой, тюрко-мусульманской нормативной системы. На базе ранней номадной нормативной системы возникает развитая номадная нормативная система, инициированная возникновением Монгольской империи. В рамках Казахского ханства складывается специфическая нормативная система, в рамках которой самостоятельно сосуществовали элементы тюрко-мусульманской и традиционной номадной нормативной системы.
    
12. 
    Реализация идей синергетики применительно к анализу проблем политической системы позволяет, в числе других проблем, прогнозировать и фиксировать условия, процессы и состояния метастабильности, кризисов и деструктивности в политической системе, находящими свое теоретическое обоснование в концепции цикличности исторического процесса. Все известные нам политические системы Казахстана прошли в процессе своего развития одинаковые фазы или стадии. Другими словами политические процессы имеют циклический характер и подчиняются определенным закономерностям. На ход генезиса политических систем оказывает значительное влияние не только внутренние, но целый комплекс внешних факторов, включая воздействие других политических систем, этногенетические процессы, климат, международную экономику.
    

Второй раздел посвящен общей характеристике системного метода и проблемам применения системного метода в историческом исследовании. Структурно раздел делится на три подраздела, в которых рассматриваются сущность и принципы системного метода и синергетики, видение проблем системообразующих факторов социальной системы, морфофункциональных структур социальной системы и пределов применения системного подхода в историческом исследовании.

Третий раздел посвящен анализу феномена мифологизации истории в контексте системного подхода. В трех подразделах изучаются само историческое исследование, как сложная система, основные типы псевдоисторических исследований, анализируется современное мифотворчество в интеллектуальном знании Казахстане.

В четвертом разделе представлен опыт реализации системного метода применительно к проблемам политической истории древнего и средневекового Казахстана. Три подраздела данной главы посвящены проблемам развития политических систем кочевников Казахстана, особенностям административной организации населения и налогообложения в государствах кочевников на территории Казахстана.

Пятый раздел посвящен анализу взаимосвязанных социальных систем казахов, соционормативной и этнической, а также, вопросам цикличности и линейности исторического процесса на территории Казахстана и вытекающими из этого проблемами периодизации истории Казахстана в контексте синергетики и системного подхода.

Конечно же, мы в полной мере осознаем, что многие из выводов данного исследования находятся в прямой зависимости от достигнутого современной исторической наукой уровня, состояние источников базы и носят постановочный, а иногда и дискуссионный характер. Опыт подобного исследования может послужить базой для дальнейшей разработки проблем применения ряда новейших общенаучных методов в исторической науке.

В первом разделе – «ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКОВАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ» - анализируются основные группы источников, послуживших эмпирической базой исследования, а также рассматривается история возникновения системного метода и его применения как в гуманитарных науках в целом, так и для изучения истории Казахстана в частности.

Первый подраздел – Источниковая база исследования, посвящен анализу основных групп источников, используемых при изучении объекта и предмета диссертационного исследования.

Своеобразие предмета данного исследования определяет и своеобразие его эмпирической базы, которая состоит из двух больших блоков, так как анализу подвергаются не только методологические аспекты исторического исследования, но и конкретно-исторические процессы.

Следующая, вторая важная составляющая эмпирической базы данного исследования - уже упомянутые теоретические положения работ И.Ковальченко, М.Барга, Б.Могильницкого и других исследователей о методах исторического исследования. Следует особо выделить работы, исследующие синергетический подход к социогуманитарным и историческим ис­следованиям – труды Г.Малинецкого, А.Назаретяна, С.Гомаюнова, Л.Бородкина, а также критиков социосинергетики - Е.Топольского, В.Сырова и др. В данных работах представлен широкий спектр точек зрения на возможности системного метода и подходов синергетики для научного анализа социальных процессов в целом и исторических феноменов в частности.

Информация о ранних кочевниках содержится в античных письменных источниках. Это труды Геродота, Квинта Курция Руфа, Помпея Трога, Арриана. Отдельные сведения об истории сармато-аланских и массагетто-парфянских племен рубежа нашей эры отражены в работах римских историков, в частности Аммиана Марцелина, Плутарха. В труде Иордана нашли отражение факты гуннско-готской войны и событий «Великого переселения народов». Уникальные сведения о гуннском государстве содержатся в труде Приска Панийского. Взаимоотношения гуннов с Римом, Византией и дру­гими «варварскими» народами нашли отражение в сочинениях Прокопия Кессарийского, Проспера Тирона Аквитанского, Зосима, Марцеллина Ко­мита. Большая часть вышеперечисленных античных письменных ис­точников переведена и издана.

Не умаляя значение европейских источников, отметим, тем не менее, что наибольшее количество материала по истории ранних государств кочевников Казахстана содержится в китайских источниках. Прежде всего, следует отметить «Исторические записки» Сыма Цяня. В «Истории Ранней династии Хань» впервые в китайской исто­риографии приводятся данные об истории ранних государств Казахстана и Средней Азии. Важным источником по истории хунну, усуней, кангюев и других кочевых народов является труд «История Поздней династии Хань». Сведения о государствах - наследниках империи хунну нашли отражение в хрониках «История династии Вэй» и «Северная история». Большая часть китайских династийных хроник переведена на русский язык и снабжена подробными и глубокими комментариями.

С ХII века одними из основных письменных источников становятся арабо-персидские географические труды. Это работы Ибн-Хордабека, Ибн-Русте, Ал-Истахари, Ал-Масуди, Ал-Идриси, Ибн-Хаукаля, Ибн-Фадлана, анонимное произведение “Худуд ал-Алам”, работы Бируни. В этих трудах отражена этнополитическая ситуация на территории Казахстана в Х-ХII веках, перечисляются народы, ее населявшие. Особое место в ряду письменных источников данного периода занимает “Дивану лугат ат-тюрк” Махмуда Кашгари, дающий наиболее полную картину расселения тюрко-язычных народов. В послемонгольское время появляется ряд трудов исторического характера, также содержащих информацию о процессах развития государственности на территории Казахстана. Это “Тарихи-и Джахагун тай” Джувейни, “Жами ат-Таварих” Рашид ад-Дина. К этому же периоду относятся работы европейских путешественников Плано Карпини, Гильома Рубрука и Марко Поло.

Процессы, протекавшие на территории Казахстана в ХIV-ХVIII веках нашли отражение в исторических трудах Искандера Мунши, Ракими, Мукими, Хасан бека Румлу, Ибн-Араб Катагана, других восточных авторов. Наиболее полные сведения о казахах содержат труды Утемиша-хаджи “Чингиз-наме”, Кадыргали Жалаири “Жами-ат-Тауарих”, Абылгазы-бахадура “Шаджраи-тюрк”, Мухаммеда Хайдара Дулати “Тарих-и Рашиди”, Рузбехана “Михман-намэ-и Бухара”, Хафиза Таныша “Шараф-намэ-и шахи”. Эти источники частично переведены и опубликованы в сборниках и отдельных изданиях. В последние годы в рамках программы «Культурное наследие» начата работа по систематизации и опубликованию источников, имеющих непосредственное отношение к проблеме генезиса политических систем в кочевых социумах. Это тексты рунических памятников, китайские, арабские, персидские историко-географические труды, монгольские источники.

Одним из важных источниковых материалов для данной работы является казахский фольклор, в частности героический эпос и произведения жырау ХIV-ХV вв. Без них невозможно изучить этническое самосознание населения степей той эпохи, а значит и ход этногенеза. Особый интерес в этом плане вызывают такие эпосы, как “Кобланды батыр”, “Камбар батыр”, цикл “Қырымның қырық батыры”, “Қарабек” и другие исторические эпосы XII-XVI веков. Произведения же Сыпыра – жырау, Асан-Кайгы, Казтугана, Шалкииза и других жырау, отражающие политическую ситуацию в Казахстане, являются моментальным отпечатком этнического самосознания насельников казахской степи в определенный промежуток времени.

Есть еще одна группа источников, точнее, носителей информации, эвристическая ценность которых возрастает. Это web-ресурсы, число которых постоянно растет, а качество значительно варьирует от серьезных научных проектов до сайтов, содержание которых не имеет научной ценности. Отдавая должное перспективности использования современных информационных технологий в историческом исследовании, отметим, что общей проблемой, затрудняющей использование web-ресурсов в научном исследовании, является проблема авторского права на размещенный на Интернет-сайте материал и, соответственно, научной корректности его цитирования или иного использования. Это проблема временная и связана с тем, что научное сообщество не имеет пока устоявшихся традиций применения, и поэтому иногда еще не существует общепризнанных методов представления той или иной информации. Кроме того, сами web-ресурсы нужно рассматривать не как самостоятельные источники, но еще и как носители информации, содержащие какой-либо вид источника – письменный, археологический либо этнографический. В этом контексте принципиальной разницы между печатной публикацией и электронной ее версией нет, проблемы использования связаны лишь с техническими аспектами функционирования сети Интернет. Рассмотрение данной проблемы не входит в задачи нашего исследования, но ее обсуждение активно ведется на сайте Ассоциации «Историк и компьютер» (http://aik.org.ru) и нашло отражение на официальном сайте Института истории и этнологии им. Ч.Валиханова (http://iie.unesco.kz).

Таким образом, приведенная источниковая база данного исследования состоит из двух массивов – теоретико-методологических источников анализа гносеологических и эпистемологических аспектов проблемы и исторических источников анализа конкретных исторических процессов. В совокупности они, на наш взгляд, позволяют определить эвристическую ценность системного метода и синергетической исследовательской парадигмы для исторической науки Казахстана и на этой основе максимально адекватно реконструировать ход генезиса политико-потестарных и нормативных систем кочевников Евразийских степей.

Второй подраздел - «Системный подход и синергетика в гуманитарных дисциплинах» - посвящен изучению становления социосинергетики и применению системного подхода в гуманитарных науках. Общая теория систем возникла в рамках биологических наук, но уже с первых шагов начала применяться в других дисциплинах, изучающих сложные нелинейные процессы и явления. Рассматривать развитие культуры как системы-организмы начали такие ученые как Н.Данилевский, Л.Фробениус, С.Шпенглер, А.Тойнби. Как систему рассматривал общество французский социолог Э.Дюркгейм. Его идеи легли в основу структурализма, получившего широкое распространение в Европе в ХХ веке. Основоположником т.н. «структурного функционализма» был А.Радклифф-Браун. Развитие его идей со­держится в работах Э.Эванса-Притчарда, Р.Ферса, М.Фортеса, М.Глукмэна.

В 60-е годы нашего столетия методы системного анализа стали при­меняться в западной политологии, которая в ту пору вступила в период концептуальных и методологических изменений, не завершившихся и по сей день. Почти все авторы - системники исходят из социального действия, как основного первоэлемента системной теории. На этом построена общая теория общей системы действия Т.Парсонса и концепция С.Клачко-Рындзюна. Общим недостатком применения системной теории западными политологами в том, что, несмотря на большое количество работ в этом направлении (Г.Алмонд, К.Дойч, Д.Истон, Т.Парсонс, У.Бекли, Ф.Парра-Луна, Г.Мюнх, М.Лумен) инструментарий теории используется фрагментарно, за­имствуются отдельные элементы, которые вкрепляются в уже готовые идеологические схемы. Принципы самоорганизации и самодезорганизации вообще упускаются из виду, что делает невозможным выработку модели развития системы и служит легитимизации существующих политических режимов.

Р.Фогель и Д.Норт стали основателями «клиометрии» – количественной истории. В России наиболее значимые работы в этой области принадлежат Н.Моисееву, Ю.Павловскому и Л.Бородкину, предложившим ряд математических моделей исторических процессов. Собственно синергетика для анализа динамики социальных систем впервые была применена профессором теоретической физики Штуттгартского университета В.Вайдлихом. Говоря об использовании синергетики в сфере социального знания, следует отметить работу К.Мэтьюза, М.Вайта и Р.Лонг.

Основатель российской школы синергетики С.Курдюмов, поднимая проблемы эвристичности синергетического знания в гуманитарной сфере, отмечает, что развиваемый ныне в демографии системно-исторический подход состоит в рассмотрении мира как единой системы, системы нелинейной и самоорганизующейся с положительными (рост) и отрицательными (стабилизация) обратными связями. Синергетика как новая методология исследования процессов саморазвития сложных систем рассматривается в работах Л.Мосионжника, Г.Малинецкого, Р.Баранцева, Д.Черниковой, В.Шевлокова, М.Когана, А.Назаретяна.

В целом, социосинергетика, как научная дисциплина находится только в стадии становления. Большинство работ в этом направлении значительное внимание уделяют методологическому обсуждению проблемы, не всегда обращая внимание на корректность с точки зрения соблюдения естественнонаучных границ познания. Кроме того, призма синергетики относительно хорошо высвечивает лишь коллективные, массовые процессы в обществе, но личностный выбор каждого члена общества или даже малой социальной группы, их мотивы и поведение в этом контексте не объяснимы.

Третий подраздел - «История развития исторической синергетики» - посвящен рассмотрению опыта применения системного метода и синергетики в исторической науке. Представления о системном характере социума в исторических исследованиях далеко не сразу привели к применению синергетической парадигмы. Исторические системы признавались сложными, характеризовались многофакторностью, однако нелинейность длительное время оставалась вне поля зрения исследователей. Одной из первых концепций, рассматривающих глобальные исторические системы, является теория Р.Таагеперы. На основе данной концепции возникли теории Д.Уилкинсона, К.Чейз-Дана и Д.Холла. В концепции А.Франка в противовес линейному развитию исторических систем Д.Уилкинсона акцентируется внимание на систематической циклической непрерывности. Значительное влияние на развитие системных взглядов в исторической науке оказала теория мир-систем И.Уоллерстайна.

В целом, социосинергетика в исторических исследованиях получила значительное развитие не на родине синергетики, а в постсоветских странах. Исторический процесс с точки зрения классической синергетики начал рассматриваться с 1994 года в рамках исследовательской программы, связанной с исследованием возможных траекторий исторического развития с помощью компьютерного моделирования, широкого использования методов естественных и гуманитарных наук (С.Курдюмов). Одну из первых интер­претаций истории с позиций синергетики в русскоязычной науке дал С.Гомаюнов. Синергетической по своей сути является и историко-семиотическая концепция Ю.Лотмана, концепция ретроальтернативистики И.Бестужева-Лады, теория М.Шильмана.

Идеи синергетики легли в основу популярной концепции пассионарности Л.Гумилева. Учение о пассионарности Л.Гумилева вдохновило ряд ученых на создание эволюционно-энергетических и циклических концепций исторического процесса, в частности, Л.Зильберглейта и Е.Чернявского, Е.Панова, В.Пантина, А.Ракитова.

В применении синергетической познавательной парадигмы в историческом исследовании существуют те же проблемы, что были отмечены нами для социосинергетики в целом. Несмотря на это, подход, рассматривающий социальные общности, как сложные нелинейные системы, характеризующиеся определенной непредсказуемостью в критических точках, многовекторностью развития не только имеет право на существование, но и представляются одним из наиболее перспективных направлений междисциплинарных исследований.

Во втором разделе исследования - «ПРИМЕНЕНИЕ СИСТЕМНОГО МЕТОДА В ИССЛЕДОВАНИИ ПРОБЛЕМ ИСТОРИИ КАЗАХСТАНА: ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ» - рассматриваются история развития системного метода, синергетической исследовательской парадигмы, а также анализу развития социальных систем в контексте синергетики как динамических самоорганизующихся феноменов.

Первый подраздел - «Системный подход и синергетика в гуманитарных дисциплинах» - посвящен истории возникновения синергетики как исследовательской парадигмы, а также анализу ее современного состояния.

В 20-х годах прошлого века Л.Берталанфи был предложен «органический» метод, при котором сложные биологические и социальные явления и процессы следовало рассматривать как единые организмы, все части которого взаимосвязаны и поэтому должны исследоваться в комплексе. Аналогия с организмом определила в данный период развития науки основные понятийные и модельные наработки теории систем. Основным результатом появления в научно-исследовательском методологическом арсенале системной методологии было представление о системе как целостном объекте, в котором акцент делался не столько на самих элементах, сколько на связях между ними, обеспечивавших такую целостность.

Лишь в 40-50-х годах начали появляться работы, рассматривающие объекты исследования в терминах структурности и функциональности. Это наука о сложных управляющих системах – кибернетика и общая теория систем, изучающая сложные саморегулирующиеся системы. В рамках классической кибернетики начинает использоваться термин “самоорганизация”.

Принципы организации природных и социальных систем были выявлены экспериментальным путем (Б.Белоусов, А.Жаботинский) и проанализированы теоретически школой И.Пригожина. Заслугой И.Пригожина стало то, что он сумел снять противоречие между вторым началом термодинамики и наблюдаемой эволюцией биологического и социального мира. По его мнению, энтропия - не просто безостановочное соскальзывание системы к состоянию, лишенному какой бы то ни было организации. При определенных условиях энтропия становится прародительницей порядка.

На основе работ И.Пригожина и его учеников появилось целое междисциплинарное направление, изучающее процессы возникновения порядка и хаоса и структуру хаоса на базе системного подхода. Немецкий ученый Г.Хакен предложил для этого направления термин «синергетика», получивший широкое признание в научном сообществе.

В Советском Союзе системная теория и, тем более, положения концепции синергетики, очень ограниченно использовалась при анализе сложных процессов, особенно социальных. Лишь в начале 70-х годов в СССР началось осмысление этой новой парадигмы познавательной деятельности, одно за другим начали выходить в свет методологические исследования И.Блауберга, В.Садовского, Э.Юдина, Б.Бирюкова, Е.Геллера, П.Анохина, А.Уемова, В.Афанасьева, В.Кузьмина.

Анализ современного состояния изучения системного метода, как инструмента познания позволяет сделать вывод о том, что сам системный метод за последние двадцать лет претерпел существенную трансформацию. Его классическое содержание, предполагающее рассмотрение объектов, как совокупность элементов, взаимодействие которых обуславливает возникновение у этой совокупности новые интегративных качеств, не присущих образующим ее элементам, не теряя общей актуальности для изучения системных феноменов в целом, при рассмотрении сложных систем следует дополнить.

Изучение какого-либо исторического феномена с точки зрения системного метода должно предполагать следующий минимальный алгоритм действий. Во-первых, это идентификация целого, частью которого является объект исследования как системной целостности. Во-вторых, это объяснение поведения (свойств) системы и входящих в нее подсистем. В-третьих, это объяснение поведения (свойств) объекта по его функциям в системе. Первый и второй шаги - системный синтез, второй, третий шаги - системный анализ.

Во втором подразделе - «Социальные системы в истории Казахстана: проблема системообразующих факторов» - рассматриваются принципы и механизмы функционирования социальной системы как общественного организма, в частности факторы, способствующие как зарождению, так и сохранению целостности социальной системы.

Применение синергетического подхода к изучению социальных систем позволяет нам выявить основные факторы, способствующие как возникновению, так и дальнейшему функционированию социальной системы. Это факторы нелинейных источников и рассеивающие процессы, которые в сочетании создают режимы, способствующие рождению и сохра­нению порядка. Кроме того, в качестве флуктуаций, способствующих началу процесса упорядочения социальных структур, можно выделить ряд внешних и внутренних конкретно-исторических системообразующих факторов - механические (демографические) факторы, изменение характеристик внешней среды, общность природного качества элементов, факторы взаимодополнения и функциональности, факторы обмена веществом, энергией и информацией, диффузионные процессы.

В третьем подразделе - «Морфофункциональная структура и механизм функционирования социальной системы» - осуществляется анализ социальных организмов как сложных нелинейных динамических систем и рассматривается структура и механизмы их функционирования.

В структуре социальной системы выделяются два класса систем низшего уровня. Во-первых, это социальные группы, сами составляющие сложную иерархию. В качестве таковых можно выделить этническую, политическую, собственно социальную системы. Низшим таксоном всех этих систем является отдельный человек, причем все эти системы тесно переплетены между собой и функционируют совместно и согласованно. Во-вторых, самостоятельным классом подсистем социальной системы следует признать системы, обеспечивающие внутренние взаимосвязи. Это соционормативная система, включающая в себя этические и правовые нормы, культурная система, включающая в себя в качестве подсистем систему ценностей, систему символов (язык), система социальных мифов – социообразующих представлений.

Социальная система является одной из разновидностей сложных динамических самоорганизующихся систем и для ее анализа вполне применимы понятия «энтропия», «бифуркация», «аттрактор».

Третий раздел работы - «ФЕНОМЕН МИФОЛОГИЗАЦИИ ИСТОРИИ В СОВРЕМЕННОМ КАЗАХСТАНЕ» - посвящен анализу феномена квазиистории как специфическому проявлению энтропийного процесса в исторической науке, а также исследованию данного феномена применительно к Казахстану.

Первый подраздел - «Системный характер исторического исследования и феномен мифологизации истории» - посвящен рассмотрению процесса познания исторических феноменов в контексте системной теории.

При рассмотрении проблем применения естественнонаучных и общенаучных в историческом исследовании кроме проблем онтологического характера, возникают проблемы гносеологического характера, так как системой является не только сам объект исследования, но и его субъект, и что самое главное, процесс исследования. Историческая наука, как система, выполняет функцию производства информации. При этом окружающая среда, включающая в себя общество, существующие в нем идеи и доктрины, другие гуманитарные и естественнонаучные дисциплины, является для данной системы источником, как информации, так и вещества.

Факт исторического источника трижды субъективен - во-первых, субъективен факт исторического источника, во-вторых, субъективна его интерпретация в научно-историческом факте, в-третьих, субъективно понимание данного факта исследователем. С точки зрения синергетики данное положение означает неминуемое искажение информации «на входе» и, как следствие, накопление энтропии в системе. В данном случае энтропия выражается как снижение количества адекватно отражающей объективную реальность информации «на выходе». На практике это выражается в увеличении количества работ, в которых производятся «ложные смыслы», ненаучные по содержанию. Данное явление предлагается определить термином «квазинаука», т.е. «как бы наука». Данный термин представляется нам более приемлемым, так как ориентирован не на оценке истинности или ложности положений, а именно на научном характере самого исследования.

Если историческую науку считать проводником объективного, рационального знания, то квазиисторию можно считать либо как деятельность, направленную против производства объективного знания, либо как сферу человеческой деятельности, основной функцией которой является выработка необъективных знаний. Существует очень опасная тенденция со стороны квазиистории – стремление войти в науку и получить признание с ее стороны.

Второй подраздел - Квазиистория Казахстана: современное состояние и тенденции - посвящен рассмотрению квазиисторических работ казахстанских авторов, анализу истоков и современного состояния этого явления, а также отдельным аспектам борьбы с ним.

Основы псевдонаучного подхода к истории казахов берут начало в работах исследователей начала XX века – К.Халида, Ш.Кудайбердиева, М.Тынышпаева. В работах К.Халида и Ш.Кудайбердиева сильно влияние традиционных, архаических элементов исторического сознания, а работы М.Тынышпаева демонстрируют лишь первые попытки рассмотреть исторический процесс с рационально-научной точки зрения. Именно в этот период складывается этноориентированное историческое сознание казахского народа, связанное с формированием казахской интеллигенции и ростом национального самосознания.

В советское время образ прошлого испытывал сильнейшее влияние навязанных комплексов неполноценности под влиянием штампов «общесоюзной» литературы и кинемато­графа. Обществу навязывался ряд тезисов, служивших единственной цели – показать историческую необходимость присоединения Казахстана к России и прогрессивность данного события.

Естественно, что в данных условиях у значительной части казахской интеллигенции складывается протестное этноцентрическое историческое сознание, склонность к мифологизации прошлого посредством замены одних исторических мифов другими. В 1975 году свет увидела книга О.Сулейменова «Аз и Я». Надо отметить, что О.Сулейменов был достаточно осторожен в выводах и ставил целью не создание новых исторических концепций, а критику существующих. В условиях тотального идеологического контроля над исторической наукой этноориентированная работа О.Сулейменова стала целой вехой в формировании национального самосознания казахов в советский период.

Источником вдохновения большинства современных «социогуманитарных» квазиисториков Казахстана (К.Данияров, Ш.Куанганов, А.Бахти, А.Нарымбаева) являются работы О.Сулейменова и, в меньшей степени, М.Аджи. Для всех них характерны этноцентризм, господство приемов поверхностной этимологии, основанной на случайных фонетических совпадениях, обличительная риторика в адрес «официальной» исторической науки, доходящая иногда до грубых неэтичных выпадов.

Специфическая для казахского общественного сознания устная историческая традиция стала основой еще одного направления в казахстанской литературе, объединенного нами в рамках архаической квазиистории. Концептуальной основой его является особый жанр традиционной исторической формы отражения прошлого, как генеалогии – шежире. В данных работах наблюдается некритический подход к материалу, легендарные сведения, особенно, относящиеся к высшим звеньям, отражающим наиболее хронологически ранние временам, воспринимаются буквально. Справедливости ради отметим, что отмечается рост публикаций казахских шежире с научных позиций, сопровождающихся комментарием и привлечением других пластов источников.

Рост количества квазиисторических работ в Казахстане и активная информатизация квазиистории ставит новые задачи перед учеными – историками как в области критики квазиисторического знания, так и по популяризации научно обоснованных исторических знаний.

В третьем подразделе - «Проблема пределов применения методов естественных наук в историческом исследовании» - рассматриваются неудачные, на взгляд автора, попытками некоторых исследователей создать новые теоретические основы исторической науки на базе методов естественных наук и формулируются пределы применения этих методов в гуманитарном исследовании.

Одной из основных методологических проблем, связанных с применением исследовательских парадигм, выработанных в рамках естественнонаучных дисциплин является проблема редукционизма, физикализации социальных процессов, опасность сведения сложного к простому, отрицания его специфики. В данном контексте рассматриваются теория многовариантности истории А.Гуца, хронологическая теория А.Фоменко и Г.Носовского, «теоретическая география» и «теоретическая история» Вотяковых.

Более продуктивными следует признать разработки школы «теоретической истории», возглавляемой С.Капицей, С.Курдюмовым и Г.Малинецким, придающей истории прикладной аспект и рассматривающий ее как основу для стратегического прогноза и планирования. Данное направление характеризуется господством математических методов при анализе исторических процессов. Не отрицая значимость количественных методов в историческом исследовании, отметим, однако, что попытки отдельных клиометристов вывести формулы сложных динамических процессов вряд ли можно счесть удачными.

Анализ существующих исследований позволяет автору в самых общих чертах обозначить пределы использования естественнонаучных методов в историческом исследовании.

Четвертый раздел - «ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ КОЧЕВНИКОВ НА ТЕРРИТОРИИ КАЗАХСТАНА В КОНТЕКСТЕ СИНЕРГЕТИКИ» - посвящен проблемам применения синергетической парадигмы в целом и системного метода в частности к изучению конкретно-исторических процессов на территории Казахстана, в частности, политических, нормативных, этнических систем, функционировавших в древности и средние века.

В первом подразделе - «Генезис политических систем кочевников Казахстана» - рассматриваются проблемы возникновения и функционирования политико-потестаных систем и связанные с этим вопросы генезиса государственности на территории Казахстана. Процесс самоорганизации социальных систем в форме зарождения потестарно-политических отношений на территории Казахстана был подготовлен многотысячелетним ходом эволюции общества. Начальным моментом генезиса государственности можно считать появление производящего хозяйства. Производственный процесс усложняется, один человек в течение своей жизни уже не способен овладеть всем объемом знаний, необходимых для производства. Начинается специализация, часть общинников начинает выполнять функции организа­торов производства, не участвуя в нем непосредственно.

Иными словами, начинается специализация элементов системы и их иерархизация, что неизбежно ведет к усложнению системы. Фактически начался процесс самоорганизации социальной системы, сопровождающийся возникновением особого вида связей – правовых отношений, характеризующийся определенной системой ограничений и запретов, находящих легитимизацию в религии, социальной и потестарной практике – мононорм. Функциональные группы, выделившиеся в социальной системе играют роль организаторов данных отношений. Иными словами – социальное расслоение – процесс, способствующий усложнению системы и увеличению ее негэнтропийности.

Выделение особого слоя военной знати тесно связано с зарождением отношений власти – подчинения, т.к. сложное, иерархически соподчиненное общество уже не может регулироваться только мононормами - обычаями. Развитие духовной культуры, мифологии и религии приводит к появлению понятий добра и зла, а значит и морали, как нового социального регулятора.

Кочевое общество представляло собой сложный социальный и хозяйственный организм. Необходимость регулирования сложнейших отношений между кочевыми общинами, между кочевниками, полуоседлым и оседлым населением, между социальными группами привела к возникновению надобщинного института – государства. Генезис политико-потестарных систем кочевников Казахстана не был прямолинейным и поступательным, мы наблюдаем периоды ослабления централизации власти, смену десятичного и племенного принципа организации населения, изменения соотношения институтов местной и верховной власти.

Второй подраздел - «Административная и налоговая системы в кочевых государствах на территории Казахстана» - посвящен проблемам территориальной организации власти и населения и существования системы повинностей и налогообложения у кочевников как атрибутов института государства. Территориальный принцип организации власти возникает тогда, когда она перешагивает границы рода и племени, т.е. публичная власть из потестарной превращается в политическую. Без налогообложения нельзя говорить об отделенности органов государственной власти и управления от населения, о специализации управленческих структур общества. Соответственно, наличие или отсутствие этих признаков может свидетельствовать о наличии или отсутствии государственной формы организации политической системы кочевников.

Принцип территориальной организации можно трактовать узко – как организацию населения по административно-территориальным единицам. Однако, на наш взгляд, этот принцип в кочевых государствах заключается, прежде всего, в пространственном распространении власти на определенную территорию и, соответственно, на население, занимающее эту территорию. При этом, население организуется так же по территориальному признаку, но на первом месте здесь выступает именно население и через него власть распространяется на территорию, а не наоборот, как в государством с оседлым населением. Особенностью организации населения в кочевых государствах было господство военно-административного принципа при сохранении и периодическом укреплении военно-потестарного (племенного) принципа, что связано со спецификой экономического базиса кочевого общества.

Кочевое государство характеризуется теми же признаками, что и государства оседло-земледельческих регионов. В них четко выделялись особые органы управления, отделенные от населения, практиковались налоговые сборы для обеспечения деятельности государственных органов, существовал территориальный принцип организации власти, было ясное представление о территории как материальной основе функционирования государства.

В третьем подразделе - «Кризис политической системы Казахского ханства» - анализируется процесс дезинтеграции политической системы казахов вследствие роста социальной энтропии, выражающейся в упрощении социального разнообразия в казахском обществе, сокращении оседло-земледельческого компонента, ограничения международной правосубъектности Казахского ханства. Весь ход исторических процессов свидетельствует о том, что ключевым периодом, когда происходят необратимые изменения суверенитета Казахского государства и его международно-правового статуса – середина и конец XVIII века, время правления Абылай-хана и его преемников.

Причинами ослабления политической системы казахов стала потеря оседло-земледельческой периферии, причем, произошло это вследствие не только политических процессов, но и природно-климатических изменений. В начале XIX века политика России в Среднем жузе становится более активной, но это было вызвано не столько усилением влияния Российской империи в регионе, сколько ослаблением Казахского ханства во время правления Уали-хана. Российская колониальная администрация успешно воспользовалась сложившейся ситуацией для ликвидации остатков политической самостоятельности казахов и активной политической и экономической экспансии в казахских степях.

Пятый раздел – «СИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР РАЗВИТИЯ НОРМАТИВНОЙ И ЭТНИЧЕСКОЙ СИСТЕМ КОЧЕВНИКОВ КАЗАХСТАНА» - посвящен системному анализу отдельных функциональных систем кочевников степной зоны Евразии – нормативной и этнической, в контексте синергетической исследовательской парадигмы.

Первый подраздел - «Генезис нормативной системы древнего и средневекового Казахстана» - посвящен анализу системы социальных норм и рассмотрению генезиса нормативных систем кочевников Казахстана. Система социальных норм цементирует социальную систему и обеспечивает функционирование отношений между элементами, без чего она существовать не может. Нормативная система, если она развивается как открытая система, извне получает новые источники энергии, определяющие новые институты, организационные формы, дополнительные способы деятельности.

Нормативная система является одним из маркеров, показывающих степень сложности, развитости социальной системы, поэтому на первый план выступает проблема возникновения такой сложной формы нормативной системы, как право, точнее, обычное право или юридический обычай. Связан этот процесс с формированием политико-потестарных отношений и таких форм политической организации, как вождества или ранние государства. Появление и развитие потестарной структуры и переход общества от классической к поздней первобытности способствует трансформации специфического юридического обычая в норму обычного права, а также сопровождается постепенным вытеснением некоторых обычаев из практики нормативного регулирования, заменой их обычно-правовыми новациями формирующегося государственного общества.

Государства кочевников Казахстана с глубокой древности до Казахского ханства обладали всеми присущими для государства функциями, в том числе нормативно-правовым регулированием отношений в обществе. Анализ процессов генезиса права позволяет выделить следующие локальные как хронологически, так и пространственно нормативные системы: архаическая номадная, ранняя номадная, тюрко-мусульманская, развитая номадная, поздняя номадная.

Второй подраздел – «Проблемы формирования казахского этноса в контексте синергетики» - посвящен анализу этногенетических процессов на территории Казахстана как проявлению процессов системной природы.

Этногенез казахов в контексте системного подхода уже рассматривался в монографиях и ряде отдельных статей. Вместе с тем, возникает потребность проанализировать процесс возникновения на исторической арене этноса с самоназванием «казах» как результат сложных нелинейных процессов. Тем более, что процесс этот связан с особым периодом в истории – ХV век. Особенность его в том, что в данное время совпадают кризисные явления, происходящие как в развитии этнической системы кыпчаков, так и в развитии политической системы Улуг Улуса. Сложность политических и этнических процессов, происходивших в это время, заставляет нас более подробно рассмотреть механизмы выхода этнической системы из кризиса.

Этнический кризис, начавшийся в середине ХIV века, завершается в середине ХVI, во времена Хак-Назара. Он протекает в несколько этапов. На первом этапе, во второй половине ХIV века – начале ХV века складывается субэтнос “ногай”. В начале это консорция сторонников династии Тукай-Тимура. Затем, с закреплением стереотипа поведения в последующих покодениях она превращается в субэтнос. С победой Орыс-хана субэтнос “ногай” становится преобладающим и во времена Едиге передает свое название всему этносу. На втором этапе кризиса образуется еще три консорции, постепенно превратившегося в субэтносы. Это шибанцы, мангыты и казахи. Возникли они в первой половине XV века, на протяжении всего столетия между ними шла упорная борьба, закончившаяся в первой половине XVI века победой субэтноса “казах”. В конце XVI века казахским ханам подчинились сибирские и узбекские (кыпчак-ногайские) роды, населявшие среднее течение Сырдарьи. В начале XVII века, с переходом в подданство казахских ханов ногайцев Поволжья и Приуралья процесс объединения казахского народа в рамках одной политической системы завершился. Однако, это было не только политическое, но и этническое событие, так как в его результате изменилась структура этноса, была выработана система разделения на три жуза.

Таким образом, из существовавших в период бифуркации альтернатив развития реализовалась консолидационная тенденция и этнос восстановил единство. Победа казахских ханов в ходе длительной борьбы за политическое преобладание привела к тому, что за этносом закрепилось самоназвание «казах», хотя вполне реальными были и сценарии, в которых победу могли бы одержать и «мангыты» и «шибанцы». Сейчас эти термины закрепились лишь за небольшими «родовыми» группами казахов – «ак мангыт» в составе конратов и «сибан» в составе кереев. Как мы видим, системный метод позволяет достаточно успешно реконструировать этнические процессы, протекавшие в историческом прошлом.

В третьем подразделе - «Циклический характер исторического процесса на территории Казахстана» - рассматриваются проблемы цикличности процессов генезиса политико-потестарных систем кочевников Казахстана. Реализация идей синергетики применительно к анализу проблем политической системы позволяет, в числе других проблем, прогнозировать и фиксировать условия, процессы и состояния метастабильности, кризисов и деструктивности в политической системе, находящими свое теоретическое обоснование в концепции цикличности исторического процесса. Циклические и стадиальные концепции развития общества играют существенную роль в структурировании исторического времени, что отражено в работах А.Чижевского, И.Кондратьева, Й.Шумпетера, Ю.Яковца.

Применение циклической парадигмы к анализу процессов развития политико-потестарных систем Казахстана преследует три цели. Во-первых, необходимо определить правомерность его трактовки как циклического. Во-вторых, это позволит выявить время полного цикла каждой политической системы. В-третьих, в результате подобного анализа можно будет уточнить некоторые закономерности в развитии государства кочевников степной Евразии. Следует подчеркнуть, что данная закономерность выявлена лишь для политико-правовых систем кочевников Казахстана и связана с действием конкретных климатических, хозяйственных, этнокультурных и иных факторов. Ни в коем случае, эту закономерность нельзя обобщать и выводить за заданные рамки как пространственно, так и хронологически.

Для периодизации политико-правовой истории Казахстана целесообразно сопоставить процесс генезиса политико-потестарных и нормативных систем на данной территории. При этом, выясняется, что политико-потестарные и нормативные системы хронологически совпадают. Это неудивительно, если учесть, что именно государство своим авторитетом, а иногда и силой санкционировало правовые нормы и обеспечивало их исполнение, а правовые нормы, в свою очередь, регулировали в числе прочих и политические отношения. Исходя из данных положений, выделяются следующие периоды политико-правовой истории Казахстана: период зарождения государства и права на территории Казахстана; период расцвета государственно-правовых систем кочевников Казахстана; период кризиса и ликвидации государственно-правовых систем кочевников Казахстана; период конституционной эволюции Казахстана в составе России и СССР; период формирования государственно-правовой системы независимого Казахстана.

В ЗАКЛЮЧЕНИИ подводятся итоги диссертационного исследования, формулируются основные выводы:

Cистемный метод, как средство познания, за последние двадцать лет претерпел существенную трансформацию. Системный метод в историческом исследовании на сегодняшний день невозможен без учета синергетической познавательной парадигмы. Самоорганизация, кооперативное поведение, нелинейная динамика развития, организующая роль хаоса – все эти явления присущие социальным системам, что позволяет ставить вопрос не о возможности экстраполяции синергетики в социальную сферу, а о пределах такой экстраполяции.

Дальнейшее развитие исторической науки, на наш взгляд, все более связано с исследованиями в сфере междисциплинарного знания, в том числе и на стыке гуманитарных и естественных наук. При этом, подобные междисциплинарные исследования требуют от ученого тщательного соблюдения определенных принципов познания, учета пределов применения методов естественных наук в гуманитарных и наоборот.

Сам процесс исторического познания становится сложной динамической системой, поэтому предполагается возможным его проанализировать в контексте синергетической парадигмы. Производство «ложного» знания возникает в недрах исторической науки как одно из частных проявлений энтропийного процесса. Совокупность литературы, содержанием которой является ненаучные методы изучения истории мы предлагаем обозначить термином «квазиистория». Критерием классификации квазиистории предлагаем определить основной опорный метод, на который опираются данные исследования. Исходя из этого, все квазиисторические исследования можно разделить на следующие группы: «Естественнонаучная» квазиистория, к которой можно отнести те работы, авторы которых утверждают, что использовали при исследовании методы естественных наук; «социогуманитарная» квазиистория, аппелирующие к традиционным методам истории, а также смежных гуманитарных наук; архаическая квазиистория, основаная на архаических формах исторического познания, в частности, на некритически воспринимаемых данных эпоса, преданий, легенд и т.п.

Характерной чертой казахстанской псевдоистории является распространение работ социогуманитарной и архаической направленности. Социогуманитарная псевдоистория демонстрирует генетическую связь с концепциями О.Сулейменова и, в меньшей степени, М.Аджи. Для всех них характерны этноцентризм, господство приемов поверхностной этимологии, основанной на случайных фонетических совпадениях, обличительная риторика в адрес «официальной» исторической науки, доходящая иногда до грубых неэтичных выпадов. Для архаического направления казахстанской квазиистории характерны такие основные черты, как игнорирование принятой в научном сообществе научной критики источников, узкая источниковая база, вульгаризация базовых исторических процессов.

Опыт применения системного метода и синергетической исследовательской парадигмы позволяет по-новому посмотреть на исторические процессы, протекавших на территории Казахстана, в частности, генезис политико-потестарных систем кочевников. Государство возникает на территории Казахстана на базе комплексного полукочевого скотоводческо-земледельческого хозяйства в 1 тысячелетии до н.э. в результате процессов внутреннего развития общества и выполняет три основные функции: организация обороны от внешних врагов, регулирование межобщинных отношений в сфере земле- и водопользования, регулирование межсословных отношений.

Кочевой государственности присущи многие признаки, характерные для государств оседло-земледельческих регионов. В них четко выделялись особые органы управления, отделенные от населения, практиковались налоговые сборы для обеспечения деятельности государственных органов, существовал территориальный принцип организации власти, было ясное представление о территории как материальной основе функционирования государства.

Особенностью организации населения в кочевых государствах было господство военно-административного принципа при сохранении и периодическом укреплении военно-потестарного (племенного) принципа. Данная особенность связана со спецификой экономического базиса кочевого общества.

Кризис и ослабление казахского государства был вызван исключительно внутренними причинами. В начале XIX века политика России в Среднем жузе становится более активной, но это было вызвано не столько усилением влияния Российской империи в регионе, сколько ослаблением Казахского ханства. Российская колониальная администрация лишь успешно пользовалась сложившейся ситуацией. Потеря оседло-земледельческого компонента привела к ослаблению центральной власти, а это повлекло за собой ограничение международной правосубъектности, системы налогообложения, управления с ликвидацией соответствующих институтов. Политико-потестарная система кочевников максимально упрощается, ито­гом чего становится ее ликвидация.

Анализ нормативной системы, как интегрирующей подсистемы социального организма, обеспечивающей функционирование отношений между элементами, без чего система существовать не может. Если говорить о дальнейшем развитии нормативной системы кочевников Казахстана, мы можем вполне отчетливо выделить ряд локальных как хронологически, так и пространственно нормативные системы.

Реализация идей синергетики применительно к анализу проблем политической системы позволяет, в числе других проблем, прогнозировать и фиксировать условия, процессы и состояния метастабильности, кризисов и деструктивности в политической системе, находящими свое теоретическое обоснование в концепции цикличности исторического процесса. Рассмотрение процессов политогенеза на примере государственных образований, созданных кочевниками в древности и средние века позволил нам прийти к выводу, что все известные нам политико-потестарные системы Казахстана прошли в процессе своего развития одинаковые фазы или ста­дии, т.е. политические процессы имеют циклический характер и подчиня­ются определенным закономерностям.

В заключении отметим, что применение синергетических моделей и циклической парадигмы к реконструкции исторического процесса не отрицает других методологических подходов. Мы далеки от мысли объявить системный подход и основанные на нем методы новой генерализирующей концепцией, призванной всесторонне объяснить исторический процесс. В работе лишь обозначаются новые возможности, которые открывает применение общенаучных подходов в исследовании отдельных проблем исторической науки.