Методологии

Дело в том, что советское общество, которое 80 лет прожило в очень специфических условиях, очень сильно трансформировалось. Некоторые философы и методологи даже говорят так: если 80 лет жили при той жизни, которая очень сильно изменила людей, то и восстанавливаться придётся столько же, не меньше… Например, Александр Зиновьев так утверждал. Был такой философ и логик. Он, вообще, считал, что в Советском Союзе была выведена совершенно особая, уникальная порода людей, которая нигде больше не встречается. Просто, натурально: порода. В прямом смысле этого понятия.

И одно из таких принципиальных отличий… (я не хочу сказать, что у всех поголовно, кто сейчас в России живёт, но у очень большой массы, львиной доли, тех, «кто за окном ходит»)… самое страшное, что произошло во времена псевдомарксистского, так скажем, социализма в Советском Союзе – у людей, практически, «отстригли» то, что называется человеческой культурой. То, что на рис. 3 изображено выше пунктирной линии – границы между пространством социальной жизни людей и культурным пространством. «Культуру» поместили внутрь социальных процессов…Ну, как теперь говорят: «культура» – это либо «комитет по культуре», либо, в лучшем случае, «театры» и «искусство».

А понятие культуры предполагает совсем другое. Слово «культура» от греческого «делание, возделывание». Исторически, изначально оно связывалось с представлениями об «агрокультуре», т.е. со способами искусственного влияния на дикоросы и их окультуривания – превращения в агрокультуры. А затем этот же искусственно-технический подход бы перенесён на другие области деятельности. С тех пор «культура» – это образцы и нормы деятельности, которые фиксируются на внешних носителях и за счёт которых, собственно, всё общество и удерживается от разложения и деградации. Общество культурно, когда руководствуется не теми фантомами, которые в сознании отдельных, пусть даже высокопоставленных людей существуют, а культурными нормами, которые вне людей, и которые «живут» своей особой жизнью в истории.

На рис. 3 это и показано: есть особые процессы трансляции Культуры, которые вне людей и помимо людей. И когда человека, например, образовывают и обучают, его через эти нормы протаскивают.

И во всём мире испокон веков, начиная с Древней Греции, культивировался вот этот вот культурный слой, который сам по себе поддерживался, существовал, независимо от людей. Люди умирали, рождались, а Культура народа, неважно, там, немецкого, французского, русского,…она продолжала жить.

А что сделали в Советском Союзе? Взяли, и вот это пространство Культуры уничтожили! А дальше, поскольку людям надо было как-то соорганизовываться, стали появляться такие, своеобразные социальные «кланы», у которых был так называемый «собственный смысл» того, чем они жили, и чем занимались. К культурным нормам это просто не имело никакого отношения. Люди, не входящие в тот или иной «клан», не могли этого видеть, распознавать, и с ними по этому поводу никто никогда не делился.

И на протяжении советского времени сформировались вот эти вот так называемые «правящие группы», так скажем, со своими внутренними смысловыми структурами, со своими связями, «блатом» и всем остальным. И разрушить это сейчас чрезвычайно сложно. В значительной мере, и реформы идут плохо вот именно из-за этого. Мы пытаемся брать у Запада их культурные нормы, ну, например, такие, как нормы и образцы финансовой деятельности, и что мы видим? Мы не можем ни финансовый менеджмент организовать, ни деньги нормальные ввести в стране. И одна из причин в том, что, например, Центральный банк (коллектив, который там работает) является одним из таких «кланов».

Б.О. – Тоже с «собственным смыслом»?

Берёзкин Ю.М. – Конечно! То же самое можно сказать и про региональные, так называемые, «властные элиты». Они практически все остались с советских времен. Мало что изменилось. Ну, вывески поменяли. Раньше коммунистические партийные билеты имели, а теперь – «Единой России», или какой-нибудь другой партии. А смысл остался тем же самым. И псевдодеятельность у них та же самая.

Денис, примерно, про это пытался говорить. Поэтому даже, если какие-то законы принимаются, если это противоречит таким вот вещам, сформировавшимся на протяжении десятилетий, ничего не изменяется, ничто не сдвигается. Все, кто раньше был на крупных советских постах, они все и сейчас на крупных российских постах. Просто, все!

У человека ещё есть «серое вещество». Некоторые считают, что человек своим «серым веществом» думает или мыслит. На самом деле – это, своего рода, «биологическая антенна». Если она хорошо развита у человека, она позволяет ему вот это вот дело (показывает на культурные нормы рис. 3) накапливать и, соответственно, оперировать им в своём сознании. Но это всё не принадлежит индивиду, и никогда, нигде никому не принадлежало. Этот индивид умрёт, а всё это останется. Это всё тысячелетиями живёт, а этот человечек – 70 лет и в ящик! Здесь же рождается другой человек, который то же самое проделает, или, точнее, с ним проделают. Сам по себе человек не развивается. Начиная с детства, ему родители сначала мелкие культурные нормы вставляют, например, говорят: «Ногами на стол – нельзя, а руки нужно мыть….». Потом в университет приходит, ему говорят: «Ты должен вот это, вот это!». Смотрите: «должен»! Не то, что ты хочешь, или не хочешь, а тебе насильственно вменяют это дело! И только так ты и становишься человеком. А тому, кому не удаётся вменить, его так и называют: «невменяемый». И вообще, изолируют. А насчёт вот этих всяких «индивидуальностей» – это всё такая туфта!

Т.е. человек становится осмысленным и действительно Человеком только тогда, когда он всё, что накопило человечество, не просто накапливает и через себя пропускает, а ещё и превращает в собственные средства работы. Может их и так, и эдак применить. Но каждый раз – культурным образом. Тогда никто не может сказать, что ты, там, чего-то заимствуешь. Я заимствую на Западе только то, что мне нужно для чего-то. А когда не нужно, я не заимствую. Как с кусочком мела: он у меня как средство сейчас выступает, когда он мне нужен, я его беру и им пишу, а когда не нужен, он для меня, вообще, не имеет никакого значения.

Людей общество делает. И некоторым людям дают специальную лицензию, что его можно допускать к этому процессу. Например, вот меня допускают к вам, чтобы я из вас чего-то лепил. Я могу ошибаться, но тогда меня от этой профессии должны отлучить, если слишком много буду ошибаться. Но «человек» – понятие искусственное!

Вот, я ощущаю (кладёт руку на стол?), если бы у меня не было понятия «стол», чувствами я бы ничего не мог узнать. Мне обязательно надо привлечь определенные понятия или категории, чтобы вообще в этом чувственном месте появилось что-то осмысленное (обратите внимание на последнее слово – «вместе с мыслью»). Вот это (чувственное, ощущаемое) придаёт, соответственно, что? Наполненность. А вот это (мыслительное, или понятийное) придаёт зримость. Вы думаете, что Вы глазами видите, а Вы видите, на самом деле, теми понятийными конструкциями, которые в Вас с детства вставили, и вы их в качестве средств используете.

И по-другому невозможно в этом мире. Мы как бы своим телесным существом в этом вещественном, телесном мире находимся, в чувственном мире. Но то, что мы делаем с этим чувственным миром – это только за счет понятийных и категориальных конструкций, которые в сознание любого человека привнесены.

И Вы не сможете привести других примеров, как бы ни старались. Вы в этом не первый. На протяжении тысячелетий многие пытались. Ничего не получается. Как только вот это (культурное) отрезаешь (рис. 3), так вот это (биологические индивиды) превращается в быдло. И Вы их можете видеть, тех, которые уже – не люди, совсем опустившиеся бомжи какие-нибудь и т.д., которые и живут-то только ради того, чтобы продукты в дерьмо превращать.

К слову, скажите, для чего изобрел Декарт трехмерное пространство? До Декарта его не было. Можете сказать, для чего? Это стопроцентный пример изобретения нового средства, которое сильно продвинуло человечество.