Методологии
жүктеу/скачать 1.92 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Прикосновение 7 Берёзкин Ю.М.
- Берёзкин Ю.М.
Берёзкин Ю.М. – «Идеальный объект»? Они все «идеальные». И никаких других нет. А «реальность» возникает совсем в другом месте. Когда вот эти понятия, с одной стороны, оестествляются в Вашем сознании, и это для Вас становится привычным. Ну, например, смотрите на дерево и говорите: «природа» или «поехали на природу, в лес». А с другой стороны, Вы в соответствии с этими понятиями начинаете действовать. И у Вас происходит, как говорят, «реефикация» вот этих понятий. Вы своими действиями фактически порождаете эту реальность. У кого одни понятия – у того одна «реальность», у кого другие понятия – у того совершенно другая «реальность». Но «реальность» – вещь субъективная. И «реальности» могут меняться у человека. А «объективация» вот эта, которая за счет категорий получается – она для всех одинакова. В этом главное отличие. «Реефикация» всегда завязана на некоторые ценностные ориентации. А что такое «ценность»? Это некая установка, которую ты не подвергаешь сомнению. Ты вот считаешь, что это так! И всё! И независимо ни от чего, тебя не переубедишь. А.Д. – А действительность? Берёзкин Ю.М. – А «действительность» возникает тогда, когда вы работаете с «категориями» и с «объектами». Как говорил Гегель: «Всё действительное разумно и всё разумное действительно». И он был прав. А «реальность», смотрите, не всегда разумная. И «реальность» всегда очень далека от «действительности». Тем более, что «реальностей» много. Я вот думаю, что, сколько здесь человек сидит, столько разных «реальностей» здесь присутствует, поскольку у всех у вас они разные. Вот, Ганбаяр всё время толкует там про землю… Для него это, видимо, важно. Кто-то про другое. Алексей, там, ещё про что-то говорит. Он текст прочитал, и совершенно определенную реальность нам преподнёс. Она перед ним стоит. А.Д. – Если понятия не оестествлять, то «реальности» у человека не будет? Берёзкин Ю.М. – Да. Или, например, можно быть одновременно в разных реальностях. Фантасты это могут делать чисто технически. Они прорисовывают одну реальность, потом «сбрасывают» с себя и «одевают» другую. А в современном виртуальном мире уже просто конструируется конгломерат реальностей. Приглашают каких-нибудь проектировщиков с определенными убеждениями, фантастов – с другими, ученых – с третьими… И всё это в одном виртуальном мультике комбинируют. И возникает совершенно сумасшедшая реальность, ориентированная на молодых сумасшедших. А.Д. – А действительность будет, когда ты всё это поймёшь, почему так возникает? Берёзкин Ю.М. – Нет, а «действительность» будет, когда ты из реальности вытащишь себя «вверх» и прикоснешься к критическому мышлению… Можно так сказать: категории, если хотите знать, – это «ворота в действительность». А ценности, наоборот, – это «ворота в реальность». Когда привычное не подвергается сомнению. А.Д. – Это может совмещаться между собой? Берёзкин Ю.М. – Да, делаются такие попытки совместить эти несовместимые пока вещи. Я вам недавно послал несколько файлов. Вы, Юля, наверное, тоже получили, да? Д.Ю. – Да. Берёзкин Ю.М. – Это – доклады с последних чтений, посвященных Георгию Петровичу. Каждое 23 февраля, в его день рождения, в Москве устраиваются чтения его памяти. На этот раз уже были 13-е чтения. Так вот, у Павла Малиновского очень занятный доклад там был, как раз с попыткой задать пространства для переходов из одного мыслительного пространства в другое. Он рисует такую картину (Рис. 10): 
 
Рис. 10. Трёхмерное пространство мыслительный переходов Если мы представим вот такое трехмерное пространство, это будет то, что он называет пространством «онтономии». А дальше смотрите: один вектор этого пространства – «идеализация» (или как он говорит: прескриптивное, т.е. предписывающее, задание «эталонов»), другой – «реализация» (аскриптивное, т.е. неписанное, задание «канонов»), третий – «материализация» (или дескриптивное, т.е. описанное, задание «шаблонов»). Вот эта плоскость (между вектором «идеализации» и «реализации») – это плоскость парадигм – это организованные формы, фиксированные (на рис 10 – парадигматика). Вот здесь (между «идеализацией» и «материализацией») – это синтагмы. Здесь – вся синтагматика. Синтагматика – это вот те смыслы, которые в сознании у нас витают, неоформленные смыслы. Смыслы про то, смыслы про это. А здесь (в пространстве между векторами «реализации» и «материализации» – прагматика (пространство действий). Если какое-либо существо начать реализовывать, то получится нечто «существующее». Если существо начать материализовывать, то получится нечто «сущее». А если существо идеализировать, то получится… Что? «Сущность». А переходы из «синтагматики» в «парадигматику» и назад (т.е. когда мы смыслы оформляем, и потом оформленным формам придаём смыслы) – задают разные «онтологии» (на рис. 10 – обозначено цифрой 1). Это процессы онтологизации. Переходы и «прагматики» в «синтагматику» и обратно – задают «онтики» (на рис. 10 – цифра 2). А переходы из «прагматики» в «парадигматику» и обратно – задают «онтономику» (цифра 3). А.Д. – Прагматика, это, то, что существует… Берёзкин Ю.М. – «Прагматика» всегда связана с человеческими действиями. Когда ты некие смыслы или формы превращаешь в материальную силу, в действие. Действовать может только «материальное». Вот всё пространство между «материальным» и «реальным» – это пространство для прагматики. Так пишут классики прагматизма, американского. Ещё раз, смотрите: если мы смыслы, т.е. «синтагмы», связываем с «прагмами», т.е. с некими действиями, то возникает особая форма работы, которая называется «онтика», т.е. получаем частные, онтические срезы объекта. Помните, у нас был о них разговор? (см. Прикосновение первое). Частные срезы. А если мы замыкаем идеальные мыслительные «формы» на «прагмы» (на прагматические действия), и, соответственно, движемся по вектору «реализация» – то появляется другой тип работы, которую он называет «онтономикой». Вот такая красивая картина вырисовывается. Вся «идеализация» – здесь, вверху. Вся «реализация» – здесь, слева, ничего общего с «идеализацией» не имеющая. А вся «материализация» – здесь, справа. И это всё – разное. Малиновский пытается развести все эти вещи. А дальше он говорит, что классическая схема мыследеятельности, состоящая из трёх слоев – чистое мышление, мыслекоммуникация и мыследействование – ещё не доведена до уровня категории. Чтобы эту схему категоризовать, превратить в некую категорию, нужно слои схемы мыследеятельности замкнуть друг на друга. И для этого, фактически, он и вводит вот этот новый элемент, точнее, способ работы – «онтономику». Сейчас пока здесь (и в схеме мыследеятельности) разрыв. А он фактически берёт и соединяет за счёт этого процесса онтономики верхний и нижний слои схемы мыследеятельности. Но будет ли это иметь продолжение, или это методологи раздолбят критикой в очередной раз, как это уже много раз бывало с другими, – это мы посмотрим. Но картина получилась занятная! Во всяком случае, она всё, как бы, растаскивает по своим «квартирам», и не позволяет, например, путать «действительность» с «реальностью». «Реальность» вот здесь (показывает на рисунке). Здесь «действительность». А здесь «материальность». «Материальность» сама по себе имеет только возможность материального действия. Д.Ю. – Игры? Берёзкин Ю.М. – Ну, почему игры? Господи… Вот ручка, нажимаешь – она пишет! А «святой дух» нажать не может. Поскольку у него силы нет! А.Д. – А «реальность» – это когда на материал какие-то формы наложены? Берёзкин Ю.М. – Нет, когда «формы» наложены на «действия», и вы в соответствии с этими «формами» начинаете строить свои действия определенным образом. Вы тем самым вырезаете определенный регион «реальности». А если вы определенные «смыслы» придаёте своим «действиям», то вы некие «онтики», частные объекты получаете. А если вы «смыслы» оформляете, то у вас возникает «идеальный объект», или в пределе – онтология. Например, идеальный объект – «природа», или идеальный объект – «денежный поток». Идеальный объект. Его же нет ни в природе, нигде. Только у нас, в мышлении. А.Д. – А за счёт какой категории выделяется объект «денежный поток»? Берёзкин Ю.М. – Давайте об этом поговорим позже. Вы подумаете, а потом поговорим, в следующий раз. А.Д. – За счёт какой-то категории обязательно «объект» должен вычленяться? Берёзкин Ю.М. – Ну, конечно. Какой-то «объект» в основании должен лежать, а, следовательно, должна быть задействована какая-то категория, которая «вырезает» этот «объект». А.Д. – Самое простое, что можно предположить, это категория «финансов»... Берёзкин Ю.М. – Это не категория, а понятие. А.Д. – Ну, она же может при определенных условиях принимать форму категории? Берёзкин Ю.М. – Ну, нет… «Финансы» – нет. Это очень сомнительный тезис. Когда Вы берёте предмет финансов, то Вы уже допускаете некий подлог. «Финансы», на самом деле, предметизировать очень сложно, или – вообще невозможно. Это, скорее всего, «дисциплина», нежели «предмет». Т.е. не срез какого-то объекта, а способ работы. В этом смысле «финансы» – это дисциплинарная вещь. Тысячу раз я пытаюсь это говорить – студенты это, напрочь, не слышат! Что это – инструментальная вещь, что она организует определённым образом мысль и действие. И в этом смысле – это немного другое, нежели любой классический научный предмет. Г.А. – А категория «движение» может быть в основе «финансов»? Берёзкин Ю.М. – Нет, категория «движения» здесь вряд ли уместна. Тем более, что «движение» – это не категория. Категория – это «процесс». Вот в этой связке все соответствующие понятия. Не всякое понятие является (и может быть) категорией. Категорией является предельное понятие. Т.е. это – предельная форма мыслимости. А.Д. – Может быть, я неправильно понял, но такой вопрос задавался: если через финансы как категорию, предельную, начинать мыслить…через предельное понятие начинать мыслить, то… Берёзкин Ю.М. – Ну, да. Так поступают все науки. Они отказались от философии. Сказали: «Философы, вы нам больше не нужны, у нас у каждого своя предельная онтология». Вот здесь у физиков – «природа». А.Д. – Это превращенные формы? Берёзкин Ю.М. – Да. В этом смысле, да. А.Д. – Тогда «предмет» мыслится как «объект». Получается так? Берёзкин Ю.М. – Нет, не «предмет мыслится как объект». «Предмет» в науке – это не просто срез объекта изучения. Это – такая «машина» по производству знаний. В «предмет», помимо вот этого объектного среза, входят «проблемы» и «задачи», «метод» и «факты»… И еще там целый «комбайн», в котором всё друг к другу должно быть притёрто. Например, «метод» должен быть соразмерен «объекту» и т.д. Только тогда получается вот такая «машина», которая непрерывно вырабатывает предметные знания. А.Д. – Я имел в виду, что наука начинает видеть вот именно эту проекцию объекта, а объект уже сам не может там быть задействован. Берёзкин Ю.М. – Да, в этом смысле физики давно уже забыли, как вводилонтологические представления о «природе», например, тот же самый Ньютон. Он говорил, что «природа это – «чувствилище» Бога». Кто теперь помнит, что природа – это «чувствилище» Бога? Они с Декартом спорили. Декарт говорил, что природное пространство – это «вместилище» Бога, а Ньютон стоял на том, что это – «чувствилище» Бога. И оба были супер-религиозными людьми. Т.е. и тот, и другой поместили Бога в природное пространство. Не отдельно его рассматривали, как раньше это делали схоласты, а в «природу» поместили, но по-разному. Если бы победила декартовская линия, то физика была бы совершенно другой. Но этого не случилось, в т.ч. благодаря Вольтеру. Это – особая история. Про неё можно у Копылова почитать. А.Д. – «Вместилище» – это там, где Бог существует, получается. А «чувствилище» – это что? Берёзкин Ю.М. – А «чувствилище» – это, как бы, «рецепторы» Бога, обеспечивающие реакции на взаимодействия в природе. То, что планеты друг к другу притягиваются, и всё остальное. Ты фонариком посветил, и где-то там отозвалось. Ты силу приложил – моментально передалось. Это происходит за счет того, что «природой» является Бог со своими «рецепторами», который мгновенно ощущает, но ни в чём не участвует. Это уже все забыли. Просто, все, особенно физики, напрочь! Но при этом считается само собой разумеющимся всё то, что от самого Ньютона идёт. Например, разложение силы на вектора. Когда нам нужно силу вычислить, мы рисуем, если вы помните, параллелограмм. Пишем А, В, и определённым образом вычисляем, чему равно С, да? Ньютон взял чисто мыслительные средства организации своей мысли и объективировал это, представив, как будто, это всё – на самом деле так в «природе» и происходит. И через 100 лет после этого Гегель, просто, балдел над Ньютоном! Есть тексты, где Гегель в Пролегоменах к его философии говорит, что «наука без конца занимается подлогами», что вот Ньютон считается классиком, а смотрите, какие выкрутасы делал: взял, и собственные фантомы объективировал: сказал, что «силы есть в природе». И говорят, что «это всё – объективно». Д.Ю. – Чтобы понять, какая категория порождает денежный поток, нужно сначала строить понятие, да? Берёзкин Ю.М. – Ну, конечно, нужно всю сетку понятий построить, а потом посмотреть, что за этими понятиями стоит. Д.Ю. – Тут не одна категория может быть? Берёзкин Ю.М. – Может быть несколько. «Категории» – инструмент очень важный, и с ними нужно учиться работать. Как говорил Гегель, «категории действуют по инерции «из-за спины» сознания». И нужно каждый раз пытаться ухватить то, что действовало у вас «из-за спины» вашего сознания в том или другом случае. Ну, что, на этом закончим? Всем спасибо. Прикосновение 7 Берёзкин Ю.М. – Сегодня у нас семинар должен быть посвящен проблеме схематизации. Сначала я два слова скажу по этому поводу, а потом нам Денис ещё что-нибудь попытается рассказать. А мы это дело обсудим. Если методологией заниматься более-менее серьёзно, то эта тема, связанная со схемами и схематизацией, окажется не просто одной из центральных, а, я думаю, вообще самой главной. Поскольку методология изначально, со времен Аристотеля, ставит перед собой задачу изучения и организации мышления людей, то вот в этом контексте схематизация и схемы оказываются самым центральным местом. Поскольку, опять же со времен Аристотеля, и, особенно со времен Канта, известно, что мышление работает в схемах, с помощью схем, и, главным образом, при создании и конструировании разного рода схем, или схематизмов. Иными словами, можно сформулировать достаточно жёсткий тезис: если человек не понимает, что такое «схема» и «схематизация», их не видит и ими не пользуется, то он фактически и не мыслит. Чтобы он там про себя ни думал, какое бы образование он при этом ни имел. Вот в этом пункте расходится бытовое представление о думанье, или сознании человеческом, и о мышлении. Если сознание может себя так организовать, что будет способно работать в схемах, конструировать схемы, использовать схемы, то, соответственно, оно тем самым, как бы, «подключается» к общечеловеческому мышлению. Если этот инструментарий не освоен каким-то индивидуальным человеческим сознанием, то оно (сознание) может даже и не подозревать, что такое мышление. Мы на протяжении всех наших занятий довольно часто касались разного рода схем, но саму эту тему непосредственно, сколько-нибудь серьёзно не обсуждали. Только вскользь. Я это старался делать намеренно, потому что для этого нужно было, чтобы аудитория немножко созрела. И вот сегодня и, наверное, ещё несколько занятий до конца учебного года, мне бы хотелось, чтобы мы попытались «пощупать» эту тематику. Во-первых, что такое «схемы»? Чем схемы отличаются от разного рода других инструментов мысли? Ну, например, от «алгоритмов», от «договоров», от «моделей» и т.д. Что схема может, чего она не может? Что она, например, позволяет делать и какие возможности открывает? И наоборот: что она делать не позволяет, и что она вообще закрывает? Это – с одной стороны. Это такой, как бы, теоретический залог: какие схемы бывают, вообще, в принципе? Какую-нибудь типологию схем хорошо бы рассмотреть и т.д. Это всё – теоретические представления о схемах. Это ещё не методология. Это «теория схем», если так можно выразиться. Просто, знакомство с неким явлением, которое тоже обладает определенными особенностями. И эти особенности хорошо бы сначала прояснить. Но это даже не самое главная часть тематики, которая касается схематизации и схем. Куда более важная составляющая этой темы – практическая часть, связанная не с результатом схематизации – той или иной схемой. Схема – это результат того, что уже осуществилось. А вот процессы создания схем, их употребления, а также выделения схем из тексов, предположительно содержащих мысль – гораздо более важные аспекты сегодняшней темы. И если даже человек будет отличать схемы от того, что схемами не является, но не будет при этом способен осуществлять практическую работу по схематизации, то это всё будет происходить, опять же, в таком, псевдообъективистском смысле. Схемы будут рассмотрены, в лучшем случае, в научном плане, т.е. там, где схемы практически не работают. Вот хорошо бы нам каким-то образом попытаться зацепить сами способы построения схем, вычленения схем, и то, что называется «схематизацией». При этом я сразу могу сказать, что есть два прямо противоположных хода на схематизацию: с одной стороны, люди создают, конструируют схемы для того, чтобы потом задействовать в какой-то ситуации. В этом случае схемы делаются, как бы, «из ничего», за счёт работы мысли – это один ход. И другой ход – прямо обратный: когда известно, что уже кто-то, где-то какие-то схемы создавал и их соответствующим образом использовал, и этот процесс использования схем зафиксирован, например, в текстах. Собственно, для этого я и попросил вас прочитать небольшую статью Георгия Петровича1. Там, за всем этим текстом совершенно чётко проглядывается определенная методологическая схема. Это – как раз обратный ход, когда уже кто-то схемой пользовался для чего-то, но это в явном виде не описано и не представлено, а только, как бы, «стоит» за неким текстом, определенным образом устроенным. Поэтому вторая работа над схематизацией – это попытка рефлексии или выделения той схемы, которая за текстом находится (была у автора текста). Я не знаю, дойдём мы сегодня до текста ГП или не дойдем, но если не дойдем, то, соответственно, на следующем занятии мы этим непосредственно займёмся. Но сразу начинать с этой части, я думаю, тоже не очень осмысленно, по той простой причине, что прежде чем начать вычленять схему, нужно понять что вычленяешь, как это всё устроено и т.д. Вот примерно такой план, во всяком случае, я перед собой вижу. Не знаю, может быть, Денис что-нибудь другое собирался нам рассказывать? Если, вообще, собирался... А.Д. – Я так понимаю, что от меня требовалось как раз по данному тексту доклад делать. Берёзкин Ю.М. – Ну, если можете по данному тексту, пожалуйста, по данному тексту… Если можете нам сказать по первой части, допустим, чем схемы отличаются от несхем? Какие бывают схемы? Какие возможности схемы открывают перед человеком, перед людьми? А.Д. – Я пока теоретически не задавался,… я пытался проработать текст… Не знаю, как это получилось. Берёзкин Ю.М. – Всё равно, когда Вы работали над этим текстом, Вы же подразумевали, что такое «схема»? Как она должна быть устроена? В каких ситуациях схемы могут возникать? И там возникают. Какие ситуации, наоборот, не предназначены для того, чтобы в них пользоваться таким инструментарием? Может, примеры какие-то приведёте? Вы можете это? А.Д. – Может быть, это будет куце… Берёзкин Ю.М. – Ну, давайте «куце», потому что лекция в этом деле не очень хорошая вещь. Я, конечно, тоже что-нибудь скажу, но мне бы хотелось чего-нибудь от Вас сначала услышать. Ваши представления на этот счёт по любому из пунктов, которые я сейчас перечислил. Понятно, что это разговор не на один семинар, но с чего-то надо начать… А.Д. – Ну, попробую… Берёзкин Ю.М. – Давайте. А.Д. – Может быть, это не будет правильным… Берёзкин Ю.М. – А здесь нет «правильного» и «неправильного». А.Д. – На мой взгляд, насколько я попытался вникнуть, принципиальным в «схеме» как в средстве является ситуация, когда мы говорим о двух «досках», одна – объектно-онтологическая, другая – мыслительная или методологическая. Это – так называемые ортогональные «доски» мышления… И схема помогает стянуть именно эти две «доски» между собой. Т.е. она является средством, которое, с одной стороны, берёт некие объекты, которые находятся на онтологической доске, а, с другой стороны, она выделяет некие средства, которые на оргдеятельностной «доске» присутствуют. И она их между собой неким образом стягивает, и позволяет с помощью такой вот комбинации тех или иных средств и объектов достигать определенных результатов. Что позволяет методологу с помощью данной схемы двигаться в нужном направлении. Берёзкин Ю.М. – Вопросы есть к Денису? (пауза)
Берёзкин Ю.М. – Нет вопросов? Тогда у меня вопрос: то, что Вы говорите – это всего лишь одна из конкретных схем, которых, в общем, существует достаточно большое количество. Это всего лишь одна. А, вообще, просто, про схемы Вы можете что-то сказать? Как схемы устроены (причём – все на свете)? Что они из себя представляют? Какие возможности создают? А это у Вас – всего лишь одна из конкретных схем. Так называемая «схема ортогональных пространств мышления» (рис. 1). (пауза)
Берёзкин Ю.М. – Ну, тогда, какие Вы ещё схемы знаете? 
Рис. 1. Схема ортогональных «досок» мышления А.Д. – Если это является верным, то, например, схема рефлексивного выхода (рис. 2). 
Рис. 2. Схема рефлексивного выхода Берёзкин Ю.М. – «Схема рефлексивного выхода». Да, есть такая. А.Д. – Когда человек находится, например, в некой критической, тупиковой ситуации, и он, как бы, рефлексивно «поднимается» над этой ситуацией, чтобы…. Берёзкин Ю.М. –…разобраться, с чем он имеет дело и как он работает (на рис. 2 рефлексия направлена на собственный способ работы). Да, такая схема есть. Одна из классических. Ещё, какие схемы Вы знаете? А.Д. – Сейчас, пытаюсь сообразить. Вполне возможно, например, схема работы тех же самых категорий или понятий. Когда, опять же, исследователь для того, чтобы вычленить определенный объект из реальности, пользуется категорией или связкой понятий и достигает требуемого, т.е. выделения объекта. Это тоже является схемой. Берёзкин Ю.М. – Так. Ну, пока допустим, хотя здесь требуются уточнения. А.Д. – Схемой можно назвать, например, связку…как же она называется? Там, где «знаковое» относится к «объективному наполнению». Берёзкин Ю.М. – «Знаковая форма» и «объективное содержание». Эта схема как называется? А.Д. – Схема элементов мышления? Берёзкин Ю.М. – Нет. Это – «схема знания». Знания так устроены. Всегда к некоему «объекту» привязывается определенная «знаковая форма», которая его обозначает и замещает действия с ним… жүктеу/скачать 1.92 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|