Методологии
жүктеу/скачать 1.92 Mb.
|
Берёзкин Ю.М. – Ну, это да, если у Вас, на самом деле, есть необходимость построения такой схемы. Вполне возможно, что у Вас голове есть некий трафарет, и Вы, глядя на название рисунка, уже точно знаете, что дальше делать. А пример Вы можете привести, где сама схема показывает, как её, собственно, употреблять? А.Д. – Например, схема сборки. Берёзкин Ю.М. – Так. И где там способ сборки? А.Д. – Там показывают, где, какие детали? Что сначала нужно делать? А что – потом? Берёзкин Ю.М. – Ну, это тоже – не схема. Это – инструкция. Можно, конечно, её превратить в схему. Но этого не видно в явном виде. Там просто много картинок и последовательность перехода от одной картинки к другой. Последовательность уже вам прописана: сначала это делай, потом другую картинку бери и смотри, что там нарисовано… И.С. – Например, в схеме финансового менеджмента. Когда мы смотрим на схему, там есть «позиция» финансового менеджера. Мы встаём в «позицию» и действуем соответствующим образом. Берёзкин Ю.М. – Так, «встали в позицию». Что дальше? И.С. – А там нарисованы переходы между пространствами. И мы должны работать с этими пространствами в определенном порядке. Действовать то в одном пространстве, то в другом. Д.Ю. – Ведь никакого перехода нет. И.С. – Там же есть порядок действий в разных пространствах. Берёзкин Ю.М. – Ну, Вы тоже правильно говорите, а можете изобразить то, что Вы сказали ? И.С. – Попробую нарисовать. Берёзкин Ю.М. – Нет, «рисовать» – это одно. Просто, нужно отличать «схемы» от…, как это говорят, «методологической живописи». Это разные вещи. Или говорят ещё «наскальная живопись». А.Д. – Ну, например, вот так можно? (рисует) Это – «объект», это – «человек» и у него в сознании сидит «схема», которая задаёт его «способ действия» с данным «объектом» (рис. 8). 
Рис. 8. Способ действия в сознании человека Берёзкин Ю.М. – Ну, Вы тоже это достаточно абстрактно рисуете. В общем, возможно, оно и правильно. Но нужно понять принцип. Как сама схема задаёт способ своей работы? А.Д. – Может быть, так: есть много «функциональных мест» и «человек» со своим отношением. И человеку именно схема задаёт порядок встраивания в эти функциональные места… Берёзкин Ю.М. – «Встроился». Дальше что? А.Д. – Дальше задаются определённые… Берёзкин Ю.М. – Подождите. Смотрите: …и та же самая схема должна ему говорить, что дальше делать? А.Д. – Ну, она ему задаёт определённый набор средств, которые он может использовать, и способ движения между данными функциональными местами. Берёзкин Ю.М. – Нет. Всё равно Вы произносите не очень точно, поскольку в явном виде не выпячивается, то что здесь требуется… Ну, так же, как вот здесь (показывает на рис. 6). Да? Много разных правильных слов было сказано про эту картинку, а нужно было просто сказать: «должны стягиваться разнородные вещи». Если однородные, то не работает. А здесь, как? Схема должна изображать некий «объект», но, как только ты в него вошёл, та же самая схема должна показывать, что дальше делать. Та же самая! Она превращается в «средство». Пока она перед тобой – она «объект». Ну, так же, как «схема маршрута». Но ты в эту схему вошёл – и эта же схема говорит тебе, что дальше делать. Можно даже так сказать: она открывает перед тобой некие «окна». И ты видишь, куда дальше двигаться? И как? Как это нарисовать? И показать на какой-нибудь схеме в явном виде? Потому что, пока то, что Вы нарисовали, этого не говорит. Вот я, допустим, вошёл в эту схему (показывает на рис. 3), и эта же схема должна мне показать, что я увижу.
Заходит человек: действительно, коридор, двери туда, двери сюда, подходит к последней двери в торце коридора, на которой написано: «Здесь для Вас выход». Он открывает дверь и выходит опять на улицу. Другой заходит – то же самое! Написали организатору письмо с нехорошими словами, дескать, пригласили, а на самом деле… А он им говорит: «Это как раз и был тест. Можете, или не можете. Вошли, а там двери. А за дверьми сидят экстрасенсы, которые вас мысленно приглашают зайти. Если бы вы чувствовали, вы бы зашли. А если вы не чувствуете, вам здесь делать нечего». Ну, так вот и Вы нарисовали: сюда зашел, оттуда вышел! Ничего не увидел! И.С. – Схема должна предполагать две разные позиции. Сначала человек продаёт на рынке 1, а другой – покупает. А потом, наоборот, он на рынке 2 покупает, а другой ему продаёт. Берёзкин Ю.М. – И что? И.С. – Когда он смотрит на эту схему, то должен действовать как арбитражёр. Берёзкин Ю.М. – Тогда у Вас две разных схемы. Сначала Вы здесь арбитражёр, а потом туда пришли, и Вы там просто покупатель, а вовсе не арбитражёр. И.С – Предполагается, что здесь мы должны продавать, а покупать – здесь. Берёзкин Ю.М. – Ну, это только тогда, когда Вы выйдите из неё вот в эту позицию, поглядеть на это дело со стороны, опять туда войти и там что-то делать. Но делать уже другое. Сама схема Вам не говорит, что Вам делать. (тишина)
Г.А. – Мне кажется, что любая схема, так или иначе, говорит, что делать. Например, схема маршрута. Если не брать человека – она просто картинка. А если какой-нибудь человек «наденет» её на себя, и поставит определённую цель, например, добраться из одного района в другой, которые впрямую не связаны между собой, то эта схема задаёт способы, все возможные способы, как можно из одной точки попасть в другую. Берёзкин Ю.М. – Правильно Вы говорите. Так люди и делают. Но утверждается-то ведь что? Утверждается, что есть схема маршрута. Есть разные остановки. Есть человек. У него в сознании есть правила выбора остановок. Схема маршрут – это одно, а правила – совсем в другом месте находятся. И человек руководствуется не этой схемой, а своими правилами, которые у него в голове. Щедровицкий так и говорит: «Это – традиционная схема: отдельно правила и отдельно изображение объекта». А в настоящих методологических схемах сама схема задаёт правила её же употребления. И.С. – Вы здесь говорите, видимо, о вторичных схемах, которые задают правила употребления. Берёзкин Ю.М. – Почему о «вторичных»? И.С. – Т.е. это – не схема, а прасхема. Берёзкин Ю.М. – Смотрите, давайте такой рассмотрим пример, тогда, может быть, вы почувствуете, как схемы работают. Самая первая из известных схем, которая была зафиксирована человечеством, это – так называемая «схема Сократа». Она была впервые сформулирована Сократом. Можно у Платона об этом почитать. В общем, это известная вещь. Когда Сократа спросили: «Почему Вы так много знаете, но при этом Вы говорите, что ничего не знаете? А вон там – много людей, которые ничего не знают, но при этом говорят, что они всё знают. Как это объяснить?» И Сократ нарисовал схему. Эта схема объясняет данный парадокс, что человек, который много знает, на самом деле, чем больше знает, тем ему больше кажется, что он ничего не знает. И, наоборот, тот, кто ничего не знает, думает, что вообще всё знает. Как это схематизировать и показать, что сама схема вам позволяет двигаться. Знаете, Юлия Фёдоровна? А Вы, Денис?
Юля, как нарисовать? А заодно и объяснить. Д.Ю. – Если то, что «я знаю» – это внутри круга, а то, что «я не знаю» – вне круга, тогда площадь соприкосновения с незнанием будет разная. Если «я знаю» меньше, она, соответственно, меньше. Если же я знаю больше, она – тоже больше. Таким образом, чем меньше я знаю, тем меньше я не знаю, а чем больше я знаю, тем больше я не знаю (рис. 9). 
Рис. 9. Схема Сократа Берёзкин Ю.М. – А как быть с тем, что схема сама говорит о следующем ходе в рассуждении? Смотрите: первое, что Сократ сделал, он сказал: «Представим себе, что вот это моё знание, Сократа, а вот это – знание того грека». Представили. Как дальше сама эта схема говорит о следующем, вот этом выводе? Д.Ю. – Она делит эти два пространства... Берёзкин Ю.М. – Делит. Разнородное – стягивает, да. А как она говорит о своём употреблении? А.Д. – Ну, видимо, если существует большая черта знания, соответственно, она, как бы, больше видит, что за знанием находится… Берёзкин Ю.М. – Смотрите, Вас эта схема начинает «тащить», но Вы не очень рефлектируете то, что она Вас заставляет делать. Она, сама схема, заставляет Вас вот этот вывод делать. Вы произнесли правильные слова, но просто нужно здесь указать на главное в явном виде. Д.Ю. – Нужно сопоставить разные знания, которые нарисовали… Берёзкин Ю.М. – Ну, нарисовали. Где здесь способ употребления? Способ употребления, который говорит о следующем выводе. Об объяснении этого парадокса. И.С. – Вот та окружность, которая соприкасается с незнанием. Она и является вторым шагом. Берёзкин Ю.М. – А почему? (молчание) Берёзкин Ю.М. – Правильно Вы говорите. Вас эта схема «тащит», Ваше сознание определенным образом конфигурирует, Вы это видите, но произнести почему-то не можете. Чётко так, чтобы указать пальцем и сказать: почему такой вывод? Странный и, в общем, парадоксальный. А.Д. – Приходит в голову идея о длине окружности… Берёзкин Ю.М. – Нет. Да нет! Вы всё время скачете. Нарисовали, а дальше-то что? А.Д. – А дальше сопоставили… Берёзкин Ю.М. – Нет. А дальше, смотрите: вот Сократ сюда входит, и что? (рис. 10) Д.Ю. – И видит, сколько не знает. Берёзкин Ю.М. – Что видит? Между прочим, он видит…Что? А.Д. – Границу знания… 
Рис. 10. Вход в схему Берёзкин Ю.М. – Он видит границу! И схема сразу открывает новую возможность… Спрашивается, какую? Он наталкивается на границу. А раз она – «граница», то она имеет… что? А.Д. – Протяженность. Берёзкин Ю.М. – Она имеет протяженность. И смотрите: Вы просто попадаете в совершенное в другое… Сначала ни про какую геометрию речи не шло. Он, просто, говорит: «представьте себе, что это моё знание, а это – его». А дальше сама схема ведёт. Её на себя «одеваешь», и физически видишь совсем другое: ты видишь геометрическую границу. А в геометрическом языке это будет означать, что эта длина больше, чем вот эта. И, следовательно, длина соприкосновения с незнанием становится тем больше, чем больше знания. Непонятно? А.Д. – Понятно. Берёзкин Ю.М. – И это, между прочим, действительно практически по поводу любой схемы. Ну, к примеру, возьмём схему знания. В Рис. 11. Схема атрибутивного знания Любые знания, получаемые, например, с использованием формальных расчётов, по такому принципу и построены. Я, допустим, Вас спрашиваю: какова площадь этой крышки стола? А Вы что делаете, чтобы ответить на мой вопрос? Вы измеряете стороны реального объекта (на схеме это соответствует ΔХ), переводите результаты измерения в формулы (полустрелка вверх и обозначение измеренных сторон (А)), перемножаете одно на другое (формальная операция со знаками f), получаете результат вычисления и говорите: «Площадь, вычисленная мной по формальным правилам, равна стольким-то квадратным метрам (В) и эта величина относится вот сюда (полустрелка вниз)». И показываете на эту (уже измеренную – Y) крышку стола. Так устроено обычное знание. А дальше что? Как эта схема знания позволяет дальше работать? Где в этой схеме механизм, который говорит об её употреблении? А.Д. – Обязательно должен быть выделен объект. Берёзкин Ю.М. – Ну, допустим, выделен. Способ употребления где? А.Д. – Нужно соединить объект и значки. Берёзкин Ю.М. – Если бы то, что Вы говорите, было, наука давно бы заглохла! А она всё развивается и развивается! Вы бы вот так (показывает на схеме) зациклились и ходили бы по кругу. А.Д. – Можно выделить знаковую форму и работать с этой знаковой формой. А затем, при необходимости, – обратно относить. Берёзкин Ю.М. – А где способ употребления? Как Вы вот эту схему используете для дальнейшего получения новых знаний? А.Д. – В дальнейшем мы берём эту знаковую форму и дальше над ней надстраиваем такие же точно цепочки. Берёзкин Ю.М. – А вот – и не такие же! А.Д. – Т.е. с ними работаем, с этими знаковыми формами. Берёзкин Ю.М. – С какими? Вот – схема (показывает на рис. 11), схема знания, так называемого «атрибутивного знания», научного. «Атрибутивного» – это значит, «внутренне присущего» этому объекту. Г.А. – Когда я посчитал, то говорю: «Это знание – об этом объекте». Берёзкин Ю.М. – Да, вот я измерил, высчитал на бумажке и «пришпилил» результат сюда: сказал, что площадь этой доски – половина квадратного метра. Д.Ю. – Может быть, схема задаёт способ познания? Берёзкин Ю.М. – Вот, смотрите: сама схема стягивает разнородное – это то, что мы уже обсудили раньше. Да? А теперь: как сама схема содержит в себе способ её употребления? Это – схема знания. Это уже не конкретный расчёт площади вот этой доски, а схема атрибутивного знания. Следовательно, так любое знание может (и должно!) быть устроено. Любое! Не только по поводу площади столешницы, но и по поводу чего угодно: финансового рычага, там, крепости брони… Д.Ю. – Можно нарисовать? Берёзкин Ю.М. – Ну, нарисуйте. Д.Ю. – Нужно отдельно смотреть на объект, отдельно – на знаковую форму. А потом их соотносить. Берёзкин Ю.М. – Нет. Так Вы не выйдете за рамки того, что мы уже получили. А.Д. – Работать начинают со знаковыми формами и говорят, что это – «объекты». Не с «реальными объектами» начинают работать, а со «знаковыми формами». И считают, что «знаковые формы» есть «объекты», или выражение этих объектов. Берёзкин Ю.М. – Нет. Вот мы получили схему знаний (она давно известна) и эта же схема должна являться средством для учёного, который изучает мир, по определенной схеме. Она становится для него механизмом работы. И.С. – Он заходит в схему, смотрит и видит «объект». И начинает его изучать. Берёзкин Ю.М. – Как нарисовать? И.С. – Учёный берёт вот этот трафарет, и вот так вот кладёт. Там, где видит «объект», там работать начинает. Д.Ю. – Может быть, он создаёт эту новую знаковую форму и накладывает её… Берёзкин Ю.М. – Ну, почти правильно говорите, только нарисовали неправильно. Все предложения кончились? Или ещё у кого-то есть какая-то версия? Как в явном виде показать, что, с одной стороны, вот я стою здесь, смотрю и говорю: «Схема знания». Любое знание об объекте устроено вот так. И показываю на схему, интерпретируя её как «устройство объекта». А теперь эта же схема мне может сказать, как я вообще могу мир исследовать и получать знания. Как? (молчание) Почти же уже…Я не знаю, что вам мешает?… А.Д. – Образовать новые объекты, и получать из них знания?… Д.Ю. – Между ними… Берёзкин Ю.М. – Между этими, что ли? Д.Ю. – Да. Берёзкин Ю.М. – Нет, это же «устройство объекта». Оно на бумажке нарисовано, или на доске… А.Д. – Выделять новый объект и создавать новые знания… И.С. – Задавать знаки. Берёзкин Ю.М. – Нет, Сергей. Сказав так, Вы сейчас, ни много, ни мало, разрушили саму основу знания… «Знание» в обязательном порядке содержит объект и знаковую форму. Если знаковой формы нет, то, соответственно, и знаний нет! Знаковая форма может быть не обязательно в виде формул. Она может быть в виде геометрических фигур, она может быть в виде текста. Вот сюда текст поставили, который прописывает, как устроен объект. Д.Ю. – Вот так и так (рисует). Берёзкин Ю.М. – Ну, почти правильно. Только… А.Д. – Получается предметное рассмотрение одного и того же объекта? Берёзкин Ю.М. – Да, предметное рассмотрение. Но Вы всё равно не выходите за пределы этого… Всё равно одно и то же. Про один и тот же объект могут быть разные знаковые формы построены. По поводу площади – одни формулы, по поводу веса – другие формулы, по поводу дизайна – третьи. Получаются разные науки, но всё равно это сводится к одному. По принципу, это всё устроено одинаково. И схема нам показывает, как? А как сама эта конструкция может превратиться в средство работы учёного? А.Д. – Непосредственно, может быть, вот так… Берёзкин Ю.М. – Нет. Смотрите: вот это (показывает на схему атрибутивного знания) – «знание», которое показывает нам устройство объекта. Вот оно здесь (рис. 12), на объектно-онтологической «доске». 
Рис. 12. Перефункционализация схемы знания об устройстве объекта А нам нужно эту схему превратить в средство учёного. Для этого надо перейти на оргдеятельностную «доску», чтобы сама схема нам сказала, как работать в этом мыслительном пространстве? Мы же не можем действовать в онтологическом пространстве. Там показывается, как мир устроен. Там людей нет. Поэтому мы должны перенести это знание об объекте изучения на «доску», где мы можем действовать, работать, исследовать. И превратить его (знание) в средство своей работы.
А дальше что? ( Рис. 13. Переинтерпретация устройства объекта в новую знаковую форму Берёзкин Ю.М. – А дальше (как схема знания и диктует) отнести её к новому «объекту реальности». «Наклеить» на реальность, вон туда! Смотрите: не на эту, оргдеятельностную «доску», не на бумажку, а вынести в мир объективной реальности. Туда, буквально за доску. За окно, если хотите (рис. 14). 
Рис. 14. Отнесение знаковой формы к объекту реальности Вот мы знаем, как считать площадь и умеем это делать. Посчитали. А потом говорим: вся вот эта конструкция, которая у нас является «знанием об устройстве объекта», снова должна стать знаковой формой, «трафаретом» для исследования других объектов реальности. И относим теперь её (новую знаковую форму) вот к тому объекту реальности (показывает). Вон к тому, который за окном… И мы там должны, соответственно, действовать так же: выделить то, что там является «объектом». Там, между прочим, всё перемешано. Нет там никаких «объектов». Мы там должны выделить объект за счёт нашего «шаблона» (того, что условно показан в квадратных скобках): сказать, что объект устроен так, как устроена наша знаковая форма. И это нужно эмпирически (экспериментально) проверить. Но если у нас не будет получаться ухватить всё существенное в объекте нашей знаковой формой, мы должны следующий, точно такой же (как и диктует схема знания) шаг сделать: найти объект, который можно было бы выделить и описать с помощью знаковой формы, включающую всю конструкцию последнего шага. А для этого проделываем всё то же самое, что и вначале: выносим всё, что на рис. 14 на оргдеятельностную «доску», переинтерпретируем всё это в новую знаковую форму, и опять ищем объект реальности, который можно было бы такой знаковой формой адекватно описать (рис. 15). И опять проверяем на действие – строим эксперимент с новым объектом и смотрим, насколько точно результаты эксперимента совпадают с тем, что мы получаем на знаковых формах соответствующего уровня сложности.
Рис. 15. Третий шаг научного исследования Так мы строим всё более и более сложные знаковые конструкции-формы для описания и объяснения объектов реальности. Сама схема знания нас заставляет двигаться и работать по определенным правилам. Каждый раз предыдущую формальную конструкцию превращать в гипотезу устройства объектов реальности, а затем проверять, что так «оно» там и устроено. А если получается не совсем так, как надо (как требует форма), тогда то, что мы получаем, надо снова превращать в гипотетическую знаковую форму и искать новый объект эмпирической реальности, более подходящий под наши формальные (а значит, теоретические) конструкции. И наука на протяжении последних четырехсот лет вот так только и движется. То туда, то сюда, то туда, то сюда. То, чего она достигла, превращает в накопленные знания, и на основании этих накопленных знаний ищет возможности для следующей «крупицы». И смотрите: сама схема задаёт способ работы! Это называется «научное исследование». И никакого другого исследования в науке не бывает. Если вы действуете не так, как говорит нам схема знания, вы просто не занимаетесь исследовательской работой. Ну, вот примерно так. Может быть, вопросы какие-то есть? Алексей, Вам понятно, чем методологическая схема отличается от обычных, традиционных? Например, когда рисуют квадратик и говорят: «вот финансовая система», и дальше под ней – ещё несколько квадратиков: «финансы предприятия», «кредит», «страхование» и т.д. Это то, что в любом учебнике легко найти. Это традиционная схема. Она нам не показывает способ употребления и способ работы с ней. У нас он (способ работы) отдельно должен быть в голове: вот сюда (в квадратик «финансы предприятия») войдём – у нас должны быть правила финансовой работы на предприятии. Но они в голове, а не в схеме. Сюда (в квадратик «кредит») войдём – и у нас должны быть в голове правила работы с банком. Вас так и учат: отдельно вдалбливают правила, говорят: «Вот туда придёшь, там кредитное учреждение есть, вот там ты и применишь, всё, что выучил здесь». А методологическая схема устроена по-другому. Мало того, что она разнородное стягивает, она ещё в себе содержит свой способ работы. Что вы так замолчали? (молчание) Так. Ну, вот, два момента, касающихся схем, мы выделили. Давайте ещё попытаемся что-нибудь про схемы сказать. Чем ещё «схемы» отличаются от «не схем»? (очень длинная пауза) Вот про эту схему атрибутивного знания есть текст Георгия Петровича, называется «Понимание и интерпретация схемы знания», ж. «Кентавр», №1, 1993 г. В нём всё подробно и детально прописано. Так, ещё что можно сказать про схемы? (пауза)
Ну, давайте, тоже на примере попытаемся вычленить некую общую суть. Это написано у Мрдуляша. Есть такой Павел Брунович Мрдуляш, известный схематизатор среди методологов. Даже книгу написал про китайские стратагемы и их схемы. Слышал кто-нибудь про китайские стратагемы? Это то, что породила китайская цивилизация. Китайские стратагемы известны давно, самые первые из них появились примерно 2000 лет назад. А вот в таком, уже современном виде, они сложились 500 лет назад. Стратагемы задают принципиальные схематизмы действия в разных типовых ситуациях. По сути дела, китайцы за 500 лет до европейцев всё это изобрели. Ну, имеется в виду до ХХ века, когда европейцы впрямую стали работать со схемами. За 500 лет до европейцев они, фактически, предугадали вот эту вот тенденцию, куда Европа выйдет. На деятельностные схематизмы. И сейчас европейцы очень интенсивно пытаются освоить, что же китайцы породили, причём – давным-давно. И, кстати, они очень хорошо этим делом владеют. Иконография, т.е. письмо с помощью иероглифов, тоже в значительной мере основана на принципе стратагем. «Стратагема», как описывает Мрдуляш, – это четыре иероглифа. Обязательно четыре. Четыре иероглифа, которые целиком задают всю ситуацию и, соответственно, говорят, как действовать в этой типовой ситуации. Стратагема – всегда графическая. Их всего 36. Одна из них в переводе на русский язык звучит так: «Обмануть императора, чтобы переплыть море». Суть такая. Полководцы хотели воевать за морем, а император, который в то время правил, страшно боялся воды, и всячески сопротивлялся плыть. Без императора война не могла состояться. Император боялся моря, и не хотел на корабле плыть через море. Тогда полководцы придумали такой трюк: построили огромный плот, на этом плоту возвели дворец для императора, дворец оборудовали, как следует, сделали улицы, людей там поселили, бедноту. Пригласили туда императора на новоселье, он начал есть, пить, закусывать, а в это время плот двинулся и они переплыли море. Император даже и не заметил. Можете схематизировать? Т.е. не иероглифы построить, конечно, как это у китайцев – в виде четырех иероглифов, а с помощью вот такой методологической схемы. «Обмануть императора, чтобы переплыть море». Можете нарисовать схему действия в данной ситуации? Если вы эту схему нарисуете, вы потом про всех китайцев, императоров и полководцев можете забыть, а построенную схему применять где угодно: в финансах, в целом ряде других ситуаций, которые у вас в жизни возникают. Можете сказать, как нарисовать? жүктеу/скачать 1.92 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
от схема научного знания (показывает на рис. 3 в начале данного обсуждения). Вот объект Х и, соответственно, действия с ним Δ Х замещаются знаковой формой (А), и потом то, что на знаках (в ходе операции f) получаешь (В), ты относишь к этому же (но изменённому в результате действия Δ) объекту Y (повтор схемы на рис. 11).
молчание)
