Тема VII. Дискуссии об историческом факте и его месте в реконструкции прошлого

1. Что такое исторический факт?

2. Оценка исторического факта отечественными и зарубеж­ными авторами.

3. Роль исторических фактов в реконструкции прошлого.

1. Во всякой науке факты служат необходимой и обязатель­ной предпосылкой научно-исследовательской деятельности, научно­го познания. Без них нет и не может быть научного исследования. Но для истории факты важнее, чем для любой другой науки, по двум причинам. Во-первых, потому что история является наукой о конкре­тном, случайном или закономерном явлении. Во-вторых, потому что открытие какого-то единичного факты может иметь решающее значе­ние для развития исторического познания, сыграть роль ключа для опознавания целой цепи исторических событий и, наоборот, отсут­ствие соответствующего факта или знания о нем может оказаться трудно преодолимым барьером для познания многих исторических со­бытий. Так, например, случайное открытие «Розетского камня» пре­вратилось в ключ для расшифровки иероглифического письма, кото­рое, со своей стороны, сыграло и играет неоценимую роль для поз­нания истории древнего Египта.

В своей работе с историческими фактами, однако, историк

В настоящее время, когда накопились горы фактов, стелла­жи библиотек и архивов ломятся от книг и документов, непригодность фактографии становится очевидной. По словам английского ученого Плана, историки все чаще напоминают «мексиканских муравьедов», которые роются в чащах фактов, другой английский историк Карр с тревогой отмечает, что стремление к собирательству фактов (он на­зывает это явление «ересью XIX в.») нанесла и продолжает наносить ущерб исторической науке. «Именно эта ересь -, пишет Карр, - в течение прошлых ста лет оказала такое опустошительное воздейст­вие на современного историка, создающего в Германии, в Великобритании и Соединенных Штатах огромное и все растущее количество фактографических историй, знающих все больше и больше о немногом, потонувших без следа в океане фактов».

При этих условиях перед современным историком встает весь­ма острый вопрос: что делать с огромным количеством самых разно­образных фактов? Поместить все наличные факты в свои труды он не может, да в этом и нет необходимости. Из огромного множества фак­тов историк вынужден отбирать те, которые являются наиболее важ­ными, наиболее значительными для раскрытия темы его исследования. «Современный историк, - продолжает Карр, - имеет двойную задачу: открыть немного значительных фактов, превратить их в факты исто­рии и отбросить множество незначительных фактов как неисторичес­ких».

Но здесь перед историком встает другая проблема: как и с помощью каких критериев можно определить: какие факты являются значительными и какие - незначительными? В силу каких причин одни факты превращаются в исторические, а другие остаются неис­торическими?

Человеческая история является бесконечной цепью событий, действий. Но не всякое из этих событий и действий входит в ис­торию. В вещественной жизни каждый день происходят убийства, по­кушения на жизнь тех или иных личностей. Все это - факты, но не всякий из этих фактов входит в историю как исторический факт, в лучшем случае большинство из них может входить в качестве безымянных обобщенных цифр судебной статистики. Так убийство амери­канского президента Кеннеди вошло в американскую историю как ис­торический факт, но убийство отдельных граждан США могут входить в историю страны лишь в качестве обобщенных статистических данных.

«Переход Цезарем маленькой реки Рубикон, - пишет Карр, - является историческим фактом, тогда как переход Рубикона мил­лионами других людей до и после этого не интересует вообще никого».

Бесспорно, английский ученый прав, когда обращает наше внимание на необходимость изучения, прежде всего, крупных событий прошлого, которые составляют категорию исторического факта. Но как быть с теми событиями, явлениями и процессами, не представ­ляющие в данную эпоху научного интереса или историке данного нап­равления? Проходит время, меняются взгляды и социальный заказ, и то, что вчера казалось незначительным, неисторическим, приобре­тает важное научное значение. Например, с точки зрения формационного подхода многие факты из духовной культуры, быта, истории религии до недавнего времени не представляли интереса для отечес­твенных ученых. Переход на цивилизационные и историко-культурные методы анализа прошлого выявил их большую ценность для историчес­кой науки.

В целом же, категория исторического факта действительно является фундаментом всей исторической науки. Никакое изучение истории, не возможно без фактического материала. Однако само по­нятие исторический факт является предметом длительной и нескон­чаемой дискуссии.

2. Историки проделали довольно сложную эволюцию в своем отношении к историческому факту. Первоначально (в средние века, новое время) априорно предполагалось, что задача исследователя сводится к собиранию фактов. Напомним средневековых хронистов, которые считали своим профессиональным долгом вносить в хроники все, о чем они читали, видели или слышали. Эрудиты эпохи Воз­рождения также немало потрудились над собиранием различных фак­тов о прошлом. Как мы уже знаем, апогея эта тенденция достигла в XIX в. у позитивистов, которые в число исторических фактов вклю­чали не только события, реальные объекты, но и идеи, убеждения и т.п. О.Конт в «Курсе положительной философии» писал: «Не чита­телям этой книги я считал бы нужным доказывать, что» идеи уп­равляют и переворачивают мир, или, другими словами, что весь социальный механизм действительно основывается на убеждениях».

Вскоpe выявилось противоречие между историческим фактом и его интерпретацией. Некоторые историки упорно отказывались от обобщения или объяснения данной реальности.

Им представлялось, будто факт теряет свое объективное значение, если он как-то интерпретируется. Объективность подобного подхода всегда была чисто иллюзорной. В действительности даже первичная фиксация материалов любым исследователем не может быть абсолют­но нейтральной. Она в определенной степени отражает его позицию. Факт как объект исторического исследования не может существовать сам по себе, без всякой оценки.

Личностный подход ученого к фактам начинается с момента их знакомства, встретив в опубликованном или архивном документе интересующий факт, исследователь сразу ставит несколько воп­росов: - Насколько этот факт относится к его теме?

- Исторический ли это факт или бытовой?

- Каково его происхождение?

- Что нового на основе его интерпретации можно получить для раскрытия рабочей гипотезы? и т.д.

В отечественной и зарубежной историографии можно обнаружить два крайних мнения об историческом факте. Одно из них мо­жет охарактеризовано как абсолютизация фактов, отрицание необходимости. Их осмысления и оценки, французский историк Фюстель де Куланж, например, полагал, что письменный источник - это все. Всякий выход за рамки исследования текстов-документов брался под сомнение или осуждался.

Другой, прямо противоположный подход, основан на отрица­нии существования факта как объективной реальности. Русский ис­торик А.С. Лаппо-Данилевский расценивал «исторический факт как воздействие сознания данной индивидуальности на среду, в особенности на естественную среду».

Один из виднейших представителей презентизма в США К. Беккер, утверждал будто исторические факты иллюзорны, и вовсе не они, а предвзятость руководит историком. Он отрицал достоверность каких бы то ни было исторических фактов: «Исчезнувшие реальности уступили место тусклым отражениям, неосязаемым образам или идеям о себе. И эти тусклые отражения и неосязаемые об­разы, которые нельзя потрогать или взять в руки, есть все, что осталось от действительного события».

Р. Дж. Коллингвуд отрицает самостоятельное значение источ­ников, делая акцент на их интерпретации историком. По его мне­нию, исследователь является автономным истолкователем прошлого, которое тем самым лишается объективного характера.

Польский ученый Е. Топольский рассматривает исторические факты как динамически - целостную систему (холизм) и подчерки­вает, что они находятся в состоянии постоянного изменения. «Воз­никает вопрос, - пишет он, - в какой момент мы имеем дело с дан­ным фактом, а в какой - уже с другим». Конечно, при всей услов­ности и относительности наших знаний о прошлом, историческая наука не может обойтись без фиксации изучаемого объекта. Сама постановка вопроса о холизме, т.е. целостности исторического факта предполагает его качественную определенность. В противном случае исследователь скатывается на позиции безбрежного реляти­визма, приводящего к «исчезновению» фактов.

Очевидно, что исторические факты как объекты исследова­ния существуют вне сознании ученого и от него не зависят. Воп­рос об исторических и неисторических фактах, видимо, следует рас­сматривать с позиции структуры фактов: простых или более слож­ных фактов. Исторический процесс, представляя собой цепь взаи­мосвязанных фактов, сам по себе может рассматриваться как исто­рический факт. Вместе с тем в мышлении познающего субъекта от­ражается хотя и опосредованное источником, но более или менее точное содержание факта. Проходя через призму человеческого вос­приятия, он не меняет своей сущности, остается объективной ре­альностью. Приближение к этой реальности составляет суть исто­рического познания.

3. В исследовательской работе исключительное значение имеет вопрос о подборе фактов и критериев, на основе которых определяется какие факты являются историческими и какие не являются историческими, какие важны и значительны, и какие мало важны и незначительны. Несмотря на то, что историк может оперировать фактами, которые сами по себе являются объективны­ми и верными, подбор фактов открывает широкий простор для субъ­ективизма в историографии. Именно об этой опасности и не только опасности, но и реальной практике, писал и свое время В.И.Ленин: «В области явлений общественных нет приема более распространен­ного и более несостоятельного, как выхватывание отдельных фактиков, игра в примеры. Подобрать примеры вообще - не стоит никакого труда, но и значение это не имеет никакого, или чисто отрицательное, ибо все дело в исторической конкретной об­становке, отдельных случаев. Факты, если взять их в целом, в их связи, не только «упрямая», но и, безусловно, доказательная вещь. Фактики, если они берутся вне целого, вне связи, если они отрывочны и произвольны, являются именно только игрушкой или кое-чем еще похуже».

Очевидно, оторванный от своих объективных связей с ос­тальными фактами, отдельный исторический факт изменяет или ут­рачивает слое объективное значение, которое он имеет как звено в цепи фактов, составляющих реальный исторический процесс.

Каковы же основные принципы отбора и использования исто­рических фактов? Прежде чем ответить на поставленный вопрос от­метим, что понятие «факт» (от лат.factum - «действие», «событие», «сделанное») применяется в разных смыслах. Прежде всего, факт - конкретное проявление действительности в ее прошедшем и текущем состоянии, т.е. объективная реальность. Другой смысл понятия «факт» связан с процессом научного познания. В нем также фигури­руют факты, но уже не факт действительности как таковой, а отра­жение в сознании ученого изучаемой реальности. В связи с принци­пиальным отличием этих двух видов фактов и возникает естествен­ный вопрос об их соотношении.

В гносеологическом плане данный вопрос связан с координальной проблемой философии - о соотношении бытия и сознания. В его решении имеются различные подходы, в частности, позити­вистское и неокантианское. Позитивисты считают исторические фак­ты простыми «кирпичиками» реальности, из которых состоит естес­твенная и общественная жизнь, т.е. они отождествляют факты действительности и научные факты. Неокантианцы (прежде всего Г. Риккерт) противопоставляют исторические факты и естественнонаучные. Диалектическо-материалистический подход к историческому факту выделяет три существенных типа фактов: 1. факты истори­ческой действительности; 2. факты исторического источника («сообщение источника»); 3. научно-исторические факты («факты-знания»).

Факты исторической действительности объективны и по отношению к творцам исторических источников и по отношению к историку; Факты исторического источника представляют собой отражение фактов действительности творцом источника, т.е. содержат элемент субъективности. Научно-исторический факт - это отражение историком фактов исторической действительности на основе фактов источников, т.е. он дважды субъектизированное отражение прошлого.

Многослойная природа исторических фактов порождает серь­езные трудности исторического познания, различные подходы к оценке исторической науки, вплоть до агностицизма, т.е. полного от­рицания познавательных возможностей историографии. Однако, с этим трудно согласиться и из-за трудностей исторического познания от­казаться от изучения истории человечества. Ведь все в мире от­носительно. Не только наши знания о прошлом, но и многие наши представления о живой и неживой природе.

Для того, чтобы факты полнее и объективнее отражали ис­торическую реальность надо соблюдать определенные методологи­ческие принципы их отбора и использования, факты исторической действительности многообразны по содержанию: экономические, со­циальные, политические, культурные факты; Они отличаются и прос­транственно-временной протяженностью, например, промышленный пе­реворот в Европе, начало первой мировой войны и т.д. Им присущи различные системы взаимосвязи. Так, революцию порождает целый комплекс социально-экономических, политических и идеологических предпосылок. Любой исторический факт всегда находится в системе других фактов и взаимодействует с ними.

Важные вопросы возникают и при использовании ученым фактов исторических источников («сообщений-источников»). Это, прежде всего, вопросы об адекватности отражения творцами источников объективной исторической реальности и о возможностях и путях проверки этой объективности, об информационных потенциях источников и о наличии скрытой информации, о повышении информативной отдачи источников и др.

Наконец, возникает проблема ответственности ученого за объективность использования исторических фактов и объективной его интерпретации. Исторический факт - это не свидетельство, почерпнутое из источника и переписанное в исторический труд, а свидетельство источника, поставленное в надлежащею связь кон­цепции автора, т.е. концептуализированный факт, высвеченный изнут­ри исторической теорией.

Основным принципом использования исторических фактов для реконструкции прошлого является системность этих фактов. Для проникновения в суть изучаемой исторической (как и всякой дру­гой) реальности нужна не просто совокупность фактов, а именно система фактов. Система исторических фактов отличается от прос­той их совокупности тем, что в системе факты взаимосвязаны и объясняет некую содержательную целостность, отражающие основные черты и взаи­мосвязи объектов познания.

Совокупность исторических фактов иногда бывает обширной. И тогда возникает проблема формирования выборочных систем (но не выборочного использования) фактов. Такой путь правомерен, но он требует очень тщательной проработки и осмысления фактов. Важ­но чтобы не один, факт, противоречащий концепции исследователя, не остался не замеченным или скрытым. Любой такой факт должен найти свое место в выборочной системе, объяснен и проанализиро­ван.

Таким образом, анализ лишь главных вопросов исторического факта наказывает, как велик интерес к этой категории истори­ческой науки. Он занимает центральное место в изучении прошлого. В этой категории сконцентрированы многие противоречия и сложнос­ти исторического познания, которые вытекают как из особенностей объектов прошлого, так и в силу трудностей историко-познавательного процесса.
Вопросы для контроля:

1. 
   Дайте понятие историческому факту.
   
2. 
   Оценка исторического факта отечественными и зарубеж­ными авторами.
   
3. 
   Роль исторических фактов в реконструкции прошлого.
   

1. 
   Бернал Дж. Наука в истории общества. - М.,1956,
   
2. 
   Болингброк. Письма об изучении и пользе истории. - М.,1978.
   
3. 
   Ванштейн О.Л. Очерки развития буржуазной философии и методологии истории в XIX- XX вв. – Л.,1979.
   
4. 
   Ирибаджаков Н. Клио перед буржуазной философией. - М.,1972.
   
5. 
   Конт О. Курс положительной философии. В 6-ти т.- СПб., 1900.
   
6. 
   Коллингвуд Р.Дж. Идея истории.Автобиография. - М.,1978.
   
7. 
   Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории. - СПб.,1913.
   
8. 
   Лисовина А.П. Категория исторический факт в марксисткой и бур­жуазной методологии истории. - Кишинев,1981.
   
9. 
   Утченко С.Л. Факт и миф в истории // Вестник древней истории. 1998. № 4.
   

1. 
   Роль источников в историческом познании.
   
2. 
   Теоретико-методологические проблемы источниковедения России.
   
3. 
   Вопросы теории источниковедения в зарубежной историогра­фии.
   

Как отмечает М. Блок: в любой исторический памятник может стать источником важных сведений, если знать, как к нему по­дойти, какие вопросы задать. Все, что человек говорит или пишет, все, что он изготовляет, все к чему он прикасается, может и должно давать о нем сведения». И далее: «Историчес­кий источник в принципе не исчерпаем, его познавательные воз­можности зависят от способности историков вопрошать их по-ново­му, подходить к ним с тех сторон, с которых ранее их не изучали».

Успех исторического исследования в значительной степени зависит от использования не какого-либо одного вида источника (результаты археологических раскопок, работа с документами и т.д.), а совокупности источников, дающих взаимодополняющую друг друга информацию. Чем шире и разнообразнее комбинация источников, относящихся к определенному событию или процессу, тем плодотворнее, научно обоснование выводы ученого. Из этого следует необходимость тесной кооперации специалистов различных исторических дисциплин, включая так называемые вспомогатель­ные дисциплины.

Специальная профессиональная квалификация историка часто оказывается недостаточней для осуществления всестороннего науч­ного анализа. Нужна кооперация с другими, смежными и даже не­смежными науками. Трудно, разумеется, не учитывая конкретных обстоятельств, говорить о степени важности тех или иных истори­ческих источников. Она целиком определяется характером той проблемы, над которой работает историк. Важно подчеркнуть также большее многообразие тех средств, при помощи которых ученый имеет возможность воспроизводить прошлое и давать ему соответ­ствующие оценки. Самостоятельная отрасль исторической науки - источниковедение - обобщает эти средства и синтезирует разнооб­разный материал, разрабатываемый специальными вспомогательными историческими дисциплинами: палеографией, сфрагистикой, дипло­матикой, эпиграфикой, нумизматикой, генеалогией, хронологией и метрологией, археографией и исторической ономастикой.

Особенности методических приемов в каждой из вспомогатель­ных исторических дисциплин обусловлены спецификой и предмета их исследования, а эффективность процесса - от уровня разработ­ки теоретических вопросов. Таким образом, каждая из вспомога­тельных исторических дисциплин имеет свои приемы и свой объект исследования. Не цель у них одна - помочь ученому всесторонне изучить исторический источник, извлечь из него максимум инфор­мации.

Возникает вопрос: «Какова же связь между источниковеде­нием и вспомогательными историческими дисциплинами?». Задача и исследовательские приемы источниковедения и вспомогательных дисциплин переплетены и взаимосвязаны. Но источниковедение, разрабатывающее комплексную методику критики источников и ана­лизирующее всю их совокупность, шире любой из вспомогательных дисциплин, поскольку каждая из них ограничена «своим» объектом исследования и «работает» своими методами. Выводы же любой из специальных исторических дисциплин в совокупности использу­ются в источниковедении или при источниковом анализе для опре­деления как происхождения, так и содержания источника.

Каждый исторический источник несет на себе печать своей эпохи, господствующих политических и экономических от­ношений. Он несет соответствующую им идеологическую «нагрузку».

При всем относительном богатстве архивных, статистических и иных материалов, характеризующих новое и новейшее время, они отнюдь не свободны от тенденциозности, чем те, которые отно­сятся к отдаленным эпохам.

Исторический источник представляет собой памятник прошлого, отражающий время и условия своего создания. Иначе говоря, источник сам представляет собой историческое явление и может быть правильно понят и истолкован только с учетом жизненных интересов и представлений его создателей. «В источниках, - пишет известный германский историк Т. Шидер, - как правило, находит отражение жизнь господствующих и влиятельных сдоев на­селения. Видные политические и общественные деятели оказывают воздействие и на историческую традицию не только в результате тенденциозного воздействия на нее, но хотя бы уже потому, что властители, высокопоставленные чиновники свои владеющие моно­полии на образование, оставляют после себя больше письменных следов. Поведение и образ мыслей низших слоев в большинстве случаев не закрепляются прямыми письменными памятниками: официальных документах и индивидуальных свидетельствах - письмах, личных воспоминаниях - они также не выступают сколь­ко-нибудь отчетливо в качестве субъекта».

Следовательно, знание теоретических и методологических проблем источниковедения, формирование навыков работы с раз­личными источниками - необходимое условие профессиональной подготовки историков. Историк, не обладая определенной ква­лификацией, не в состоянии извлечь из источника необходимую ему информацию. Вот почему вопросам источниковедения уделяли ученые значительное внимание как в России, так и в зарубеж­ных странах.

2. Источниковедение в России как научная дисципли­на возникает с того момента, когда вырабатываются принципы работы с источниками, а отдельные приемы и методы складывают­ся в определенную систему. Начало данного процесса относится ко второй четверти ХУШ в. и связано с именами В.Н. Татищева, М.В. Ломоносова, Г.Ф. Миллера. Однако практические навыки работы с источниками вырабатывались задолго до того, на про­тяжении ряда столетий. Как отмечал Б.Д. Греков: «Повесть вре­менных лет» не только исторический источник, но и первый труд по истории России, в котором на основе доступных автору источ­ников осмысливалось ее историческое прошлое».

Из отечественных историков В.Н. Татищев первым стал соз­нательно собирать источники для своего исторического труда, он сделал попытку распределить их по значимости для исследо­вания, а главное - провозгласил важность для ученого «науки, критики», сведя ее главным образом к проверке достоверности известий. По убеждению Татищева, историк должен непрерывно собирать документы, действуя в этом отношении «как человек домовитый, который к строению дома множество потребных припа­сов соберет и в твердом хранилище содержит, дабы когда что потребно, мог взять и употребить».

В конце ХУIII- начале XIX вв. начинается новый этап в раз­витии источниковедения в России. В это время была основана необходимость вовлечения в научный оборот значительного коли­чества самых разнообразных источников. Историки этого периода уже считали, что правильно строить свое изложение можно толь­ко на основе достоверных источников. Поэтому они придавали большое значение выяснению времени и места возникновения каж­дого источника, имени его автора, установления первоначального текста. Однако при анализе заключенной в источниках информа­ции они руководствовались прежде всего требованиями «здраво­го рассудка» и пользовались также методом сравнения свидетель­ств изучаемого источника с известиями других источников. Выработанные в ХУIII- начале XIX вв. приемы исторической критики источников наиболее четко были сформулированы И.Н. Болтиным и особенно А.А. Шлецером. Они состояли в критике слов, филоло­гическом истолковании источников, и в критике дел, т.е. выяс­нений достоверности и точности описанных в источниках событий.

В XIX столетии с развитием нового буржуазного направле­ния в русской историографии учение стремились выйти за рамки формального, рационалистического подхода к источнику и найти новые пути для получения из них надежной информации. В этой связи заслуживает упоминания скептическая школа во главе с Т.М. Каченовским. Критику исторических источников, которую вели их предшественники, скептики объявляли лишь низшей критикой источ­ников и предлагали высшую критику, т.е. выявить, насколько ис­точник заслуживает доверия в целом. Главным критерием для этого у скептиков было соответствие известия источника «духу времени», вопросы критики источников нашли отражение в творчестве предста­вителей «русской исторической школы», в частности в работах А.С. Лаппо-Данилевского. Он находился под сильным влиянием философии неокантианства и скептически относился к историческим источникам. Задачу научной критики памятников прошлого Лаппо-Данилевский сво­дил к выяснению психологии автора. Лишь таким путем, считал он, возможно хоть в какой-то мере понять, как в представлении автора источника переломлялись исторические события.

После 1917 г. в России возобладал вульгарно-социологичес­кий подход в историографии. Вопросам источниковедения сколько-нибудь серьезного внимания не уделялось. Вот, например, что пи­сал в 1957 г. Н Н.Л. Рубенштейн: «Вопросы методики исторического изучения источников совершенно выпали как из системы научно-ис­следовательской работы, так и из системы преподавания в истори­ческих вузах».

Начиная с 60-х годов активно разрабатывать проблемы ис­точниковедения, приемы и методы критики источников начали С.М. Каштанов, М.Н.Курносов. С.О.Шмидт. С.Н.Валк, В.К.Яцунский, Л.В. Черепнин, О.М.Медушевская. Подвижником в разработке проблем ис­точниковедения является А.П.Пронштейн, который подготовил ряд крупных монографий по данной отрасли исторических знаний. В ре­зультате усилий вышеназванных ученых сформировалось отечествен­ное источниковедение как отрасль исторической науки, включающая в свой состав теорию, методику и практику работы с историческим материалом.

3. В зарубежной историографии источниковедение как самос­тоятельная дисциплина сложилась в новое время. Важный этап в его становлении приходится на первую половину XIX века, когда стала все отчетливее ощущаться потребность в критической проверке на­копленного к тому времени фактического материала: средневековых дипломов и хартий, нарративных текстов и документов. В Великобритании, Франции и Германии в это время были предприняты попытки издания многотомных собраний документов по древней и средневековой истории. Все это потребовало профессиональной специальной методики, формировавшейся на основе текстологической критики ис­точников. Следует заметить также, что развитию источниковедения способствовало и возникновение позитивизма. «История создается по документам; их нет - нет и истории»- таково было кредо историков-позитивистов.

Значительный вклад в развитие источниковедения внесли не­мецкие ученые И.Г.Дройзен и Э.Бернгейм. Дройзен в книге «Истори­ка» предложил выделить источниковедение в особую дисциплину, дал классификации исторических источников как ненамеренных остатков и намеренных свидетельств своей эпохи. Э.Бернгейм в 1889 г. из­дал «Учебник Исторического метода», в котором классифицировал ис­точники по их близости к фактам. Он выделял два класса источников: исторические остатки, т.е. остатки в собственном смысле слова: остатки жилья, материальной и духовной жизни людей, и историчес­кая традиция; т.е. все то, что в той или иной степени содержит сведения об историческом событии: саги, пословицы, анекдоты, ис­торические песни, мемуары, календари, исторические сочинения.

Французские авторы Ш.-В.Ланглуа и Ш.Сеньобос в конце XIX в, издали книгу «Введение в изучение истории», которая приобре­ла большую популярность и много раз переиздавалась в различных странах. Хотя авторы задумали издать учебное пособие, этот труд стал классическим. В нем поставлено ряд вопросов, имеющих перво­степенное значение для историка: Как удается познать прошлое? Что такое документ? Как следует пользоваться документами для ис­торического сочинения? Отвечая на эти вопросы, авторы значитель­ное внимание уделили методам работы с источниками. Они считали, то существует два этапа изучения источника. Первый - внешняя критика, в задачи которой входит восстановительная критика, призванная выявить происхождение документа и его автора, а второй этап - внутренняя критика, а ходе которой надлежало установить содержание документа.

В современной зарубежной историографии существуют различ­ные подходы к историческим документам. Например, Л.Февр и М.Блок за знаменитой фразой: «История создается по документам» видели слабость теоретического мышления, узость проблематики, сведение задач исторического исследования к описательному фактографированию, ограничению кругозора историка лишь теми эпохами в истории человечества, которые оставили о себе письменные свидетельства. «Задача историка, - писал Л.Февр,- заставить немые вещи рассказать о человеке, обществе, воссоздать при помощи ряда специальных дис­циплин сведения, восполняющие пробелы в письменных документах. Историк должен уметь использовать все: слова, злаки, пейзаж и че­репицу, формы полеводства и сорняки, экспертизу камня геологом и анализ металла сабли химиком».

В современной зарубежной историографии значительное место заняли дискуссии о зависимости исследуемого документа от изучаю­щего его историка. Отчетливо выявилась тенденция абсолютизации субъекта в процессе исторического познания вообще и в работе с источниками в частности. Так, Р.Дж. Коллингвуд высмеивает позити­визм как «историю ножниц и клея», где готовые выдержки из источ­ников связываются поверхностной, прежде всего хронологической пос­ледовательностью изложения. «Для научной истории, - подчеркивал Коллингвуд,- не существуем готовых источников, а есть лишь фактичес­кие данные, которые историк интерпретирует, умело применяя ло­гику постановки вопроса и отыскания ответа. Историк должен вме­шиваться в повествование источника тремя способами: он выбирает одни данные, опуская остальные, он интерполирует то, о чем они не говорят прямо, и, наконец, он подвергает источник критике, отбра­сывая дезинформацию и ложь». Далее автор полагает, что на всех этих этапах познавательной деятельности реализуется автономия мы­сли историка - отбирая, он упрощает, систематизирует, оставляет то, что считает существенным. Он отбрасывает недостоверное, ру­ководствуясь собственными критериями достоверности. Таким обра­зом, историк признает себя главным авторитетом: история обретает соответствующий ей метод, когда историк помещает свои источники как бы на место свидетеля и затем, путем перекрестного допроса, получает из них информацию, которую исходные свидетельства скры­вают либо потому, что не желают ее дать, либо потому, что не рас­полагают ею.

Следовательно, проблемы источниковедения занимают видное место в методологии истории. Они давно волнуют как отечес­твенных, так и зарубежных ученых. Каждая эпоха вносила свои кор­рективы в представление об исторических источниках. Трудно пред­ставить эту картину во всей полноте и многообразии. Мы отметили лишь основные вехи в развитии источниковедения в России и зару­бежных странах. Много требуется усилий, чтобы исследователю ов­ладеть всеми «секретами» источникового анализа. Но это уже тема следующей лекции.

1. Расскажите о роли источников в историческом познании.

2. Теоретико-методологические проблемы источниковедения России.

3. Вопросы теории источниковедения в зарубежной историографии.

1. 
   Бернгейм Э. Введение в историческую науку. - СП6., 1908.
   
2. 
   Блок М. Апология истории, или ремесло историка. - М., 1987.
   
3. 
   Вспомогательные исторические дисциплины. - М., 1984.
   
4. 
   Данилевский И.Н., Кабанов В.В., Медушевская О.М., Румянцева М.Ф. Источниковедение. Теория. История. Метод. - М., 1998.
   
5. 
   Ланглуа Ш.-В., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории. - СПб., 1898.
   
6. 
   Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография. - М., 1980.
   
7. 
   Пронштейн А.П. Источниковедение в России. - Ростов-на-Дону, 1989.
   
8. 
   Татищев В.Н. История Российская. Т.1-7. – М.-Л., 1962- 1968.