Мотивация и личность

Впрочем, следующий уровень иерархии потребностей дает нам гораздо более твердую почву для анализа. Клинические исследования показывают, что настороженность, страх, тревога, напряженность, нервозность, постоянная дрожь в коленках ѕ все это следствия фрустрации потребностей уровня безопасности. Если бы мы провели аналогичные им позитивные исследования, то мы убедились бы, что удовлетворение потребности в безопасности вызывает эффекты, противоположные перечисленным (для описания которых у нас опять же нет адекватной терминологии), такие, например, как отсутствие тревоги, спокойствие, расслабленность, уверенность в будущем, уверенность в себе и т.п. Неважно, как мы назовем эти два противоположных типа людей, но мы обязательно обнаружим одно коренное различие между ними: люди первого типа живут в безопасном и стабильном мире, тогда как люди второго типа постоянно ощущают себя лазутчиками на вражеской территории.

Точно такую же картину мы увидим, если обратимся к прочим базовым потребностям ѕ к потребности в принадлежности, любви, в уважении и самоуважении. Удовлетворение этих потребностей создает предпосылки для формирования таких личностных черт, как способность любить и испытывать нежность, самоуважение, уверенность в себе, спокойствие и т.п.

Если мы сделаем еще один шаг и отвлечемся от непосредственного воздействия удовлетворения базовых потребностей на характер, то мы обнаружим, что в основе таких личностных черт, как доброта, щедрость, великодушие, альтруизм, широта (как антагонизм ограниченности), самообладание, спокойствие, мужество, безмятежность и др., также лежит чувство базового удовлетворения. Все эти личностные черты являются последствиями последствий, вторичным продуктом общего удовлетворения базовых потребностей, в основе каждой из них лежит общее улучшение психологических условий жизни индивидуума, личностное богатство и процветание.

Мы не оспариваем тот факт, что в генезисе этих и других характерологических черт научение играет некоторую роль. Но можно ли его счесть одной из определяющих детерминант становления характера, мы не знаем. На самом деле, нам не следовало бы задаваться этим вопросом, но мы не можем так просто отмахнуться от него, поскольку крен в ту или иную сторону проводит к совершенно противоположным, противоречащим друг другу выводам. Можно ли научиться характеру в школе, на уроке, или лучшим средством для этого служат книги, лекции, катехизисы и проповеди; что способствует становлению хорошего человека ѕ проповеди и воскресные школы или же, напротив, семья и хорошая жизнь, полная любви, тепла, дружеского участия и уважения? До тех пор, пока мы не определимся в соотношении принципа научения и принципа удовлетворения в процессе становления характера, нам никуда не деться от этого выбора, от этой альтернативы.

Предположим, что некий человек ѕ назовем его А. ѕ оказался в диких джунглях, предположим, что у него нет ни пищи, ни воды, и он несколько недель вынужден был питаться плодами и кореньями. Предположим, что некто В. тоже попал в джунгли, но у него оказалось ружье, и, кроме того, он нашел пещеру, где мог скрываться от хищников. У третьего бедолаги по имени С., кроме ружья и пещеры, было два товарища. У четвертого, D., были не только пища, ружье, пещера и товарищи, его несчастья разделил с ним и его лучший друг. И наконец, Е. обладал всем тем, что было у D., но, Кроме того, он был лидером в своей команде и пользовался уважением своих товарищей. Мы назовем этих пятерых мужчин соответственно выживающим, защищенным, принадлежащим к команде, любимым и уважаемым.

В данном случае речь идет не только о различной степени базового удовлетворения, но и о различной степени психологического здоровья.

Очевидно, что при прочих равных условиях человек, удовлетворенный в своих потребностях в безопасности, принадлежности и любви, будет более здоровым (во всех отношениях), чем тот, первые две потребности которого удовлетворены, а третья, то есть потребность в любви, не удовлетворена. А если первый человек, в дополнение ко всему своему психологическому богатству, обретет и уважение окружающих его людей, а, следовательно, и самоуважение, то его с полным правом можно будет назвать совершенно здоровым, самоактуализирующимся или дочеловеченным человеком.

Возможно, уже очень скоро нам удастся доказать, что степень базового удовлетворения положительно коррелирует со степенью психологического здоровья. Но сможем ли мы пойти дальше и обозначить естественный предел этой корреляции, сможем ли мы утверждать, что полное удовлетворение базовых потребностей означает идеальное психологическое здоровье? Теория удовлетворения, по меньшей мере, допускает такую возможность. Однако существуют и другие мнения (315). Понятно, что ответ на этот вопрос ѕ дело будущего, но уже сама постановка вопроса заставляет нас обратиться к рассмотрению фактов, доселе отвергавшихся, вынуждает нас вновь задаваться древними как мир вопросами, так и не нашедшими ответов.

Правомерно было бы предположить, что есть и иные пути к психологическому здоровью. И вс" же, каждый раз, когда мы определяем будущность своих детей, следует спросить себя ѕ насколько способствуют психологическому здоровью такие вещи как аскетизм, самоотречение, дисциплина, "закаливающие процедуры", трагедии, несчастья, словом, где та грань, которая отличает здоровое удовлетворение от здоровой фрустрации?

Теория здорового удовлетворения заставляет нас обратиться к весьма неудобной проблеме ѕ к проблеме эгоизма, поднятой Вертхаймером и его учениками .которые рассматривали все человеческие потребности ipso facto как эгоистичные и эгоцентричные. И в самом деле самоактуализация, если ее понимать как главную, высшую цель человеческого существования, и с точки зрения Гольдштейна, и с точки зрения автора этих строк является целью чрезвычайно индивидуалистичной, однако наш опыт изучения психологически здоровых людей показывает, что эти люди обладают способностью к гармоничному сочетанию здорового эгоизма и сострадательного альтруизма (см. главу 11).

Постулируя концепцию здорового удовлетворения (или здорового счастья), мы оказываемся в одном лагере с Гольдштейном, Юнгом, Адлером, Ангьялом, Хорни, Фроммом, Мэйем, Бюлером, Роджерсом и с рядом других авторов, настаивающих на существовании позитивной тенденции к росту, ѕ тенденции, которая заложена в самом организме и которая становится внутренней побудительной силой, направляющей его к развитию и самосовершенствованию.21

Если мы согласимся с тем, что здоровый организм удовлетворен в своих базовых потребностях и стремится к самоактуализации, то мы вправе сделать и следующее предположение, предположение о том, что энергия развития здорового организма и предпосылки к здоровому развитию находятся внутри организма, что устремленность организма к росту детерминирована не только и не столько внешней средой, как этого хотелось бы бихевиористам, сколько заложенной в нем самом тенденцией к росту (детерминизм в духе Бергсона). Невротик, в отличие от здорового человека, лишен чувства базового удовлетворения, его базовые потребности не удовлетворены. Невротик ищет удовлетворения своих потребностей в окружении, во внешнем мире, а следовательно, он больше, чем здоровый человек, зависит от окружающих. Невротик не обладает той автономностью, той способностью к самоопределению, которые есть у здорового человека, ѕ можно сказать, что невротическая личность является творением среды, окружения, он не может следовать тому, что предначертано ему его собственной природой. Автономность здоровой личности, ее независимость от среды вовсе не означает полного разрыва связей с внешним миром; в данном случае речь идет лишь о том, что контакты здорового человека со средой детерминированы собственными целями человека и его собственной природой, что окружающая среда выступает только как средство, как инструмент самоактуализации здоровой личности. Эта автономность и есть настоящая, психологическая свобода (398).
µФЕНОМЕНЫ, ЧАСТИЧНО ДЕТЕРМИНИРОВАННЫЕ БАЗОВЫМ УДОВЛЕТВОРЕНИЕМ§

Ниже мы излагаем лишь несколько гипотез, которые следуют из теории удовлетворения. Остальные представлены на стр. 122ѕ131.

Можно предположить, что базовое удовлетворение лежит в основе динамики исцеления. Во всяком случае, необходимо признать, что именно оно является одним из существенных факторов исцеления, и мы склонны особо подчеркнуть его значение потому, что до сих пор его влияние практически не учитывалось в психотерапии. Более подробно этот тезис раскрывается в главе 15.

Выше мы уже приводили несколько примеров, показывающих, каким образом удовлетворение и фрустрация потребностей сказываются на интересах человека. Можно посоветовать также обратиться к работе Май-ера (284). Мне представляется возможным пойти дальше и затронуть проблемы, связанные с моралью, ценностями и этикой, ибо совершенно очевидно, что корни этих проблем лежат несколько глубже, чем вопрос о соблюдении или несоблюдении неких установлений, обычаев и традиций. К сожалению, в современной науке принято рассматривать установки, вкусы, интересы и любого рода ценности исключительно как результат культурального ассоциативного научения, словно они всецело детерминированы внешними силами, окружающей средой. Я же утверждаю, что если мы беремся за изучение феноменов такого рода, то мы обязательно должны учитывать фактор внутренней необходимости, обязаны всегда помнить об эффектах базового удовлетворения.

Приняв нашу точку зрения на базовое удовлетворение, согласившись с тем, что его следует понимать как непрерывный континуум последовательного удовлетворения базовых эмоциональных потребностей, мы приобретаем полезное (хотя и не совершенное) средство для построения типологии личности. Если организмические потребности большинства людей одни и те же, значит, мы можем попытаться сравнивать людей по степени удовлетворенности этих пoтpeбнocтeй. Можно сказать, что такая типология личности будет базироваться на холистическом, или организмическом принципе, поскольку мы будем сравнивать людей в пределах единого континуума, будем сопоставлять их как целостных индивидуумов, а не их свойства, аспекты или характеристики.

Состояние удовлетворенного голода мы называем сытостью. Что, если не пресыщенность, лежит в основе скуки? Но даже за этим риторическим вопросом скрываются некоторые нерешенные проблемы. Почему мы находим интересным многократно созерцать одну и ту же картину, вечер за вечером проводить с одной и той же женщиной, раз за разом слушать одно и то же музыкальное произведение, но в то же самое время другая картина, другая женщина и другое музыкальное произведение наскучивает нам уже с первого раза?

Какую роль играет чувство базового удовлетворения в активации положительных эмоций? На мой взгляд, исследователи эмоций уделяют слишком много внимания изучению аффективных последствий фрустрации (259) и незаслуженно обходят своим вниманием последствия удовлетворения потребностей.

В таблице, приведенной в конце этой главы, сведены воедино базовые потребности человека и те позитивные социальные эффекты, которые может вызвать их удовлетворение. Мне кажется полезным обратить внимание исследователей на следующую гипотезу. По моему мнению, базовое удовлетворение не только способствует личностному росту, но и помогает человеку стать хорошим гражданином, патриотом своей страны, а, кроме того, оказывает позитивное воздействие на его межличностные отношения. (Я не хочу останавливаться здесь на отдельных парадоксах, связанных с этими влияниями, как не рассматриваю и позитивные последствия дисциплинарной депривации.) Нет нужды говорить о том, сколь важное значение могут обрести эти исследования, сколько пользы они могут принести людям, отвечающим за разработку и воплощение в жизнь политических, экономических, исторических, социологических и образовательных программ (17, 104, 356, 488).

То, что я сейчас скажу, может показаться слишком парадоксальным, но, тем не менее, я хочу заявить, что удовлетворение потребности в известном смысле является предпосылкой фрустрации. Основанием для этого утверждения служит тот факт, что потребности более высокого уровня возникают в сознании индивидуума только после удовлетворения потребностей более низкого уровня. Пока эти, более высокие, потребности не представлены в сознании, они не могут быть источником фрустрации. Человек, обеспокоенный тем, как ему добыть хлеб насущный, не склонен размышлять о "высоких материях", у него вряд ли возникнет желание погрузиться в изучение геометрии или посвятить себя борьбе за всеобщее и равное избирательное право, его не беспокоит репутация города, страны, в которой он живет, ѕ он озабочен более насущными вещами. Только удовлетворив, хотя бы частично, свои насущные потребности, он обретает возможность подняться на более высокие уровни мотивационной жизни, стать по-настоящему цивилизованным человеком, задуматься о глобальных проблемах ѕ личностных, социальных, интеллектуальных.

Можно сказать так ѕ люди обречены желать того, чего у них нет, и при этом у них не возникает чувства, что их усилия, направленные на достижение желанной цели, бессмысленны. Например, мы уже свыклись с мыслью, что не стоит ждать чудес от той или иной отдельно взятой социальной реформы (введение избирательного права для женщин, всеобщее право на образование, тайное голосование, создание профсоюзов, жилищное строительство, введение предварительного голосования и т.п.), однако мы не отрицаем того факта, что каждая из этих реформ является шагом вперед и служит социальному прогрессу.

Если фрустрация неизбежна, если человек обречен на постоянное чувство неудовлетворенности, то пусть уж лучше эта неудовлетворенность будет вызвана "высокими материями", нежели голодом и холодом. Очевидно, что повышение уровня фрустрации (если можно говорить о слабой и сильной фрустрации) вызовет не только личностные, но и социальные последствия. Примерно то же самое можно сказать об уровне вины истыда.

Способность к приятному времяпрепровождению, многократно описанная философами, художниками и поэтами, почему-то до сих пор не стала объектом исследования научной психологии. Возможно, объяснение этому кроется в широко распространенном в среде психологов мнении о том, что всякое поведение обязательно чем-то мотивировано. Я пока не стану оспаривать это ошибочное (на мой взгляд) представление, но мне кажется очевидным, что после удовлетворения потребности организм немедленно "ослабляет вожжи", чтобы сбросить напряжение, освободиться от довлевшей над ним необходимости. Он становится расслабленным, пассивным, беспечным и легкомысленным, он позволяет себе предаться неге и приятному ничегонеделанию. Теперь человек может наслаждаться солнцем, радоваться жизни, играть и веселиться, украшать себя и окружающий мир, то есть может "просто жить". Теперь он "учится" скорее мимоходом, у него нет нужды погонять себя необходимостью достичь какой-то цели, словом, его поведение становится (относительно) немотивированным. Но это немотивированное поведение может возникнуть только после удовлетворения базовых потребностей (см. главу 14).

Опыт последних лет со всей наглядностью продемонстрировал нам, что материальное изобилие (то есть удовлетворение потребностей низших уровней) может послужить предпосылкой возникновения таких патологических явлений как скука, эгоизм, чувство элитарности, чувство "заслуженного" превосходства, приостановка личностного роста. Очевидно, что пребывание на низших уровнях мотивационной жизни, жизнь, посвященная удовлетворению потребностей материального плана, не может надолго удовлетворить человека.

Однако в настоящее время мы сталкиваемся с проявлениями еще одного класса патологических феноменов, также, по всей видимости, вызванных изобилием, только на этот раз изобилием психологическим. Речь идет об изобилии любви и уважения. Неиссякаемая преданность, обожание, восхищение, беспрекословное выполнение всех желаний человека приводят его к тому, что он начинает воспринимать любовь и уважение как должное, чувствует себя центром вселенной, а всех окружающих ѕ своими слугами, обязанными восхвалять каждый его поступок, прислушиваться к каждому его слову, удовлетворять малейшую его прихоть, жертвовать собой во имя его интересов и целей.

Этот феномен пока еще нов для нас. Мы мало что знаем о нем, во всяком случае он еще не стал предметом научного рассмотрения. Пока мы можем лишь строить догадки и предположения касательно его, и эти догадки базируются на наших клинических наблюдениях и на постепенно распространяющемся среди педагогов и детских психологов мнении о том, что сбалансированный подход к воспитанию ребенка предполагает не только удовлетворение всех его потребностей, но и разумную долю твердости, жесткости, фрустрации, дисциплины и ограничений. Иначе говоря, имеет смысл уточнить нашу концепцию базового удовлетворения, потому что существует опасность отождествления базового удовлетворения с разнузданной, неограниченной свободой, чрезмерной опекой, протекционизмом, политикой потакания и вседозволенности. Любовь и уважение к ребенку должны сочетаться, по меньшей мереѕс любовью и уважением родителя к самому себе как к представителю взрослой части человечества. Мы не должны забывать, что ребенок ѕ это человек, но важно также, что это маленький, незрелый человек. Он неразумен в отношении очень многих вещей, а в отношении некоторых просто бестолков.

Можно также предположить, что базовое удовлетворение лежит в основе особой разновидности патологии, которую я называю метапатологией (314) и которая проявляется в таких феноменах как утрата ценностей, утрата смысла жизни, утрата желания и воли к самореализации. Многие психологи гуманистического и экзистенциального направлений придерживаются мнения ѕ хотя и не подкрепленного пока убедительными эмпирическими данными, ѕ что полное удовлетворение базовых потребностей не может автоматически разрешить проблемы идентичности, построения ценностной системы, жизненного предназначения, смысла жизни. По меньшей мере, для некоторых людей и особенно для людей молодых, разрешение этих проблем становится серьезной жизненной задачей, никак не связанной с проблемой удовлетворения базовых потребностей.

И наконец, я снова хочу обратить ваше внимание на те явления, которые пока не получили должного научного объяснения, но которые со всей очевидностью свидетельствуют о том, что человек никогда не бывает всецело удовлетворен (291). Мне хочется напомнить о существовании тенденции, внутренне связанной с этими явлениями, выражающейся в том, что человек склонен слишком быстро привыкать к хорошему, склонен воспринимать его как нечто само собой разумеющееся, недооценивать его или даже пренебрежительно относиться к нему. Даже высшие наслаждения для очень большой части населения ѕ я, к сожалению, не могу привести точного процентного соотношения ѕ становятся чем-то обыденным и скучным (483); в таких случаях лишь депривация потребности, лишь фрустрация, угроза или даже трагедия смогут помочь человеку по достоинству оценить эти блага. Таким людям, особенно если они отличаются слабой энергетикой, пониженной способностью к высшим переживаниям, если они не умеют наслаждаться жизнью, радоваться предоставляемым ею благам, порой просто необходимо получить тяжелый урок утраты, чтобы в полной мере оценить то, чего они лишились.

Не отказываясь от выдвинутой нами закономерности, согласно которой возникновение высших потребностей непосредственно связано с удовлетворением потребностей нижних уровней, мы, тем не менее, не можем обойти своим вниманием один лежащий на поверхности феномен. Мы говорим здесь о том, что, однажды возникнув в сознании человека, эти более высокие потребности, а соответственно и более высокие ценности уже мало зависят от степени удовлетворения низших потребностей, то есть обретают функциональную автономию. Зачастую люди, достигшие высших уровней мотивационной жизни, презрительно относятся к низшим потребностям, удовлетворение которых дало им возможность жить "высокой жизнью", отвергают их значение и влияние с той же убежденностью, с какой дети отказываются от ценностей своих отцов, с той же стыдливостью, которая заставляет хорошо образованных детей иммигрантов сторониться своих неотесанных предков.

1. Чувство физического насыщения, вызванное утолением голода, сексуального влечения, сном и т.п., и побочный продукт удовлетворения ѕ ощущение благополучия, здоровья, энергии, эйфории, физического довольства;

2. Чувство безопасности, спокойствие, защищенность, отсутствие угрозы;

3. Чувство принадлежности к группе, идентификация с групповыми целями и победами; чувство, что тебя принимают, что у тебя есть родина, дом;

4. Чувство, что ты вправе любить и быть любимым, что ты заслуживаешь любви, чувство любовной идентификации;

5. Чувство собственной значимости, собственной нужности; высокая самооценка, самоуважение, уверенность в себе, в своих способностях, чувство собственной компетентности, умелости; стремление к достижениям, уверенность в успехе, в победе; готовность взять на себя ответственность, чувство независимости;

6. Стремление к самоактуализации, к самоосуществлению, к развитию и полной реализации своих возможностей и, как следствие, чувство личностного роста, зрелости, здоровья, личностной автономии;

7. Удовлетворенное любопытство; радость открытия нового, прежде неизвестного;

8. Удовлетворенная потребность в понимании, осмыслении; философское удовлетворение; все более глубокое и целостное постижение мира, стремление к построению целостной и всеобъемлющей философской или теософской картины мира; постижение внутренних связей и отношений между отдельными фактами бытия; священный трепет; преданность идеалам и ценностям;

9. Удовлетворенная потребность в красоте; способность испытывать трепет, восторг, экстаз от прекрасного; чувство симметрии, гармонии, чувство правильности, необходимости, чувство совершенства;

10. Возникновение потребностей высших уровней;

11. Временное или продолжительное уменьшение зависимости или полная независимость от источников удовлетворения; все большая независимость от потребностей низших уровней и источников их удовлетворения, ощущение все меньшей их значимости;

12. Отвращение и аппетит;

13. Скука и интерес;

14. Приверженность ко все более высоким ценностям; утончение вкусов; развитие способности к верному выбору;

15. Большая вероятность и более высокая интенсивность приятного возбуждения, ощущения радости, счастья, восторга, ликования, довольства, внутреннего покоя, умиротворенности; более насыщенная и более позитивная эмоциональная жизнь;

16. Способность к экстазу, предельным переживаниям, организмичес-ким эмоциям, экзальтации, мистическим переживаниям;

17. Переход на новый уровень желаний;

18. Более высокий уровень фрустрации;

19. Движение в сторону метамотивации (314) и высших ценностей, ценностей Бытия (293).

1. Более острое, глубокое, реалистичное восприятие и познание мира;

2. Развитие интуиции; '

3. Мистические переживания, переживания откровения, прозрения;

4. Все большая центрированность на предметной реальности и реальных проблемах; все меньшая проекция и центрированность на Я; постижение трансперсональной, трансчеловеческой реальности (295, 317);

5. Хорошее мировоззрение (более правдивое, реалистичное и одновременно более целостное, всеобъемлющее; конструктивное восприятие себя и других людей);

6. Рост креативности; развитие художественных, поэтических, музыкальных, научных интересов; мудрость;

7. Снижение уровня конвенциональности, роботизированности, запрограммированности в поведении; отказ от стереотипов, от стремления к рубрификации (см. главу 13); умение увидеть за ролью, которую исполняет человек, за его внешними характеристиками неповторимую индивидуальность, уникальность конкретного человека; преодоление склонности к дихотомии;