Н. М. Демуровой Сказки народов мира

С этими словами она сбежала с холма и перепрыгнула через первый из шести ручейков {а}.

- Ваши билеты! - сказал Контролер, всовывая голову в окошко.

Все тут же предъявили билеты; размером билеты были  не  меньше пассажиров, и в вагоне поэтомe сразу стало очень тесно.

- Та-ак, - протянул Контролер и сердито взглянул на Алису. - А где твой билет, девочка?

И все хором закричали («Словно припев в песне», - промелькнуло у Алисы в голове):

- Не задерживай его, девочка! Знаешь, сколько стоит его время ? Тысячу фунтов - одна минута!

- К сожалению, у меня нет билета, - испуганно сказала Алиса. - Там, где я села, не было кассы...

И хор голосов подхватил:

- Там не было места для кассы! Знаешь, сколько стоит там земля? Тысячу фунтов - один дюйм!

- Не оправдывайся, девочка! - сказал Контролер. - Надо было купить билет у машиниста.

И снова хор голосов подхватил:

- У человека, который ведет паровоз! Знаешь, сколько стоит дым от паровоза? Тысячу фунтов - одно колечко!

- Лучше мне промолчать, - подумала Алиса.

На этот раз, так как она не произнесла ни слова, никто ничего не сказал, но, к величайшему ее удивлению, все хором подумали (Надеюсь, ты понимаешь, что значит «думать хором», потому что мне, по правде говоря, это неясно):

- Лучше промолчи! Знаешь, сколько стоит разговор? Тысячу фунтов - одно слово!

- Сегодня мне всю ночь будет сниться тысяча фунтов! - подумала Алиса.

А Контролер все это время внимательно ее разглядывал - сначала в телескоп, потом в микроскоп и, наконец, в театральный бинокль. Наконец, он сказал:

- И вообще ты едешь не в ту сторону!

Опустил окно и ушел.

Господин, сидевший напротив (одет он был в белую бумагу) {b}, произнес:

- Такая маленькая девочка должна знать, в какую сторону она едет, даже если она не знает, как ее зовут!

Козел, сидевший рядом с господином в белом, закрыл глаза и громко сказал:

- Она должна знать, как пройти в кассу, даже если она не умеет читать!

Рядом с Козлом сидел Жук (это был очень странный вагон, битком набитый пассажирами), и, так как говорить здесь, судя по всему, полагалось по очереди, он сказал:

- Придется отправить ее обратно с багажом.

Алисе не видно было, кто сидит за Жуком, она только услышала хриплый голос:

- Пусть пересядет на другой...

Тут голос закашлялся и замолк.

- Что это у него? Грипп? - подумала Алиса.

И тотчас же тоненький голосок прошептал ей прямо в ухо:

- Из этого вышла бы неплохая шутка: «Коль хрип - так грипп...» или еще что-нибудь в таком же духе...

В самом конце вагона кто-то ласково пропел:

- На ней надо написать: «Хрупкая девочка! Не кантовать!»

А голоса продолжали выкрикивать («Сколько их здесь!» - подумала Алиса):

- Надо отправить ее почтой! Налепить ей справа марку и отправить!

- Нет, лучше телеграфом!

- Пусть тянет поезд вместо паровоза!

Но господин в белой бумаге наклонился к Алисе и прошептал:

- Не слушай их, детка! Просто на каждой остановке покупай по обратному билету!

- И не подумаю! - воскликнула, потеряв терпение, Алиса. - Эта поездка мне совсем не нужна! Хочу в лес! В чащу!

- И из этого вышла бы неплохая шуточка, - проговорил тоненький голосок прямо у нее над ухом. - «Хочу почаще бродить по чаще »... Или еще что-нибудь в этом же духе...

- Ах, оставьте меня, наконец, в покое! - сказала Алиса, оглядываясь. (Она никак не могла понять, кто это с ней говорит тоненьким голоском.) - Если вам так хочется шутить, шутите, пожалуйста, сами!

Тоненький голосок в ответ глубоко вздохнул. Он был, видно, очень несчастлив.

- Надо бы его утешить, - подумала Алиса. - Но только почему он не вздыхает, как люди!

Понимаешь, вздох был такой легонький, что она бы его ни за что не услышала, если бы он не раздался у нее прямо над ухом. От этого в ухе у нее защекотало, и она перестала думать о горестях своего невидимого собеседника.

- Я знаю, что ты мне друг, - продолжал голосок. - Старый друг... верный друг... Ты меня не обидишь, даром, что я насекомое...

- Какое насекомое? - забеспокоилась Алиса.

На самом деле она хотела узнать, кусается ее собеседник или нет, но задать такой вопрос прямо было бы, конечно, невежливо.

- Неужели ты не догада... - начал тоненький голосок, но его заглушил пронзительный свисток паровоза. Алиса и все остальные в тревоге повскакали со своих мест.

Лошадь, высунувшая голову в окно, оглянулась и спокойно сказала:

- Ничего страшного! Здесь ручеек, который нам надо перепрыгнуть.

Все тут же успокоились, только Алисе было как-то не по себе при мысли о том, что поезда здесь прыгают.

- Зато я сразу попаду на четвертую линию, - подумала она. - А это уже неплохо!

В тот же миг она почувствовала, как поезд поднялся в воздух. От страха она вцепилась во что-то, оказавшееся у нее под рукой. Это была козлиная борода. {c}

* * * * * * * * * * *

* * * * * * * * *

* * * * * * * * * * *

Не успела Алиса схватиться за нее, как борода словно растаяла в воздухе. Алиса оказалась под деревом, а над головой у нее на сучке устроился Комар (так вот кто был ее невидимым собеседником!) и обмахивал Алису крылышками.

Это был огромный Комар.

- Не меньше гуся! - подумала Алиса.

Но она ничуть не испугалась: чего ей было бояться после столь долгой и дружественной беседы?

- Значит, ты не всех насекомых любишь? - продолжал, как ни в чем не бывало Комар.

- Я люблю тех, которые умеют говорить, - отвечала Алиса. - У нас насекомые не разговаривают.

- А каким насекомым у вас радуются? - спросил Комар.

- Я никаким насекомым не радуюсь, потому что я их боюсь, - призналась Алиса. - По крайней мере, больших. Но я могу вам сказать, как их зовут.

- А они, конечно, идут, когда их зовут? - небрежно заметил Комар.

- Нет, кажется, не идут. - Тогда зачем же их звать, если они не идут? {3}

- Им это ни к чему, а нам все-таки нужно. Иначе зачем вообще знать, как что называется?

- Незачем, по-моему, - сказал Комар. - Если ты зайдешь поглубже вон в тот лес, ты увидишь, что там нет никаких имен и названий. Впрочем, мы Зря теряем время... Значит, какие у вас насекомые?

- Ну, вот, к примеру, есть у нас Бабочка, - сказала Алиса и загнула на руке один палец.

- А-а, - протянул Комар. - Взгляни-ка на тот куст! Там на ветке сидит... Знаешь кто? Баобабочка! Она вся деревянная, а усики у нее зеленые и нежные, как молодые побеги!

- А что она ест? - спросила Алиса с любопытством.

- Стружки и опилки, - отвечал Комар. - А еще кто у вас есть?

Алиса жадно разглядывала Баобабочку. Она была такая толстенькая и такая веселая, что Алиса решила: она только что хорошо пообедала!

- А еще у нас есть Стрекоза, - сказала она и загнула второй палец.

- Подними-ка голову, - сказал Комар. - Вон на той ветке прямо у тебя над головой сидит Стрекозел. Бородатый, рогатый, и то и дело лезет бодаться!

- А он что ест? - снова спросила Алиса.

- Траву и отруби, - ответил Комар. - А гнездо он себе вьет в хлеву. Алиса долго задумчиво смотрела на Стрекозла и, наконец, сказала:

- А еще у нас есть всякие мошки.

- Взгляни-ка на то облачко, - заметил Комар. - Это вьются Бегемошки. Подумать только - такие толстые и неповоротливые, а как хорошо летают!

- А что они едят? - снова спросила Алиса.

- Мелкую рыбешку и лягушек!

Алису одолели сомнения.

- А если рыбешки не будет? - спросила она.

- Тогда они, конечно, умрут, - отвечал Комар.

- И часто так бывает?

- Всегда, - сказал Комар.

Алиса задумалась, между тем как Комар развлекался, кружа вокруг ее головы. Наконец, он уселся на ветку и пропищал:

- Хочешь потерять свое имя?

- Нет, - испугалась Алиса. - Конечно, не хочу!

- И зря, - сказал Комар небрежно. - Подумай, как это было бы удобно! Скажем, возвращаешься ты домой, а никто не знает, как тебя зовут. Захочет гувернантка позвать тебя на урок, крикнет: «Идите сюда...» - и остановится, имя-то она забыла. А ты, конечно, не пойдешь - ведь неизвестно, кого она звала!

- Это мне не поможет, - возразила Алиса. - Даже если она забудет мое имя, она всегда может сказать: «Послушайте, милочка...».

- Но ведь ты не Милочка, - перебил ее Комар. - Ты и не будешь слушать! Хорошенькая вышла шутка, правда? Жаль, что не ты ее придумала!

- Что это вы все время предлагаете мне свои шутки? - спросила Алиса. - Эта, например, вам совсем не удалась!

Комар только глубоко вздохнул; по щекам у него покатились две крупные слезы.

- Не нужно шутить, - сказала Алиса, - если шутки вас так огорчают. В ответ он снова грустно вздохнул, а когда Алиса подняла глаза, бедного

Комара на ветке уже не было - должно быть, его унесло собственным вздохом.

Алиса так долго сидела без движения, что ей стало холодно; она поднялась и пошла вперед.

Вскоре она вышла на полянку, за которой чернел лес. Он был гораздо мрачнее того, откуда она вышла, и Алиса немножко струсила. Все же, поразмыслив, она решила идти вперед.

- Не возвращаться же мне назад ! - сказала она про себя. - Другого пути на восьмую линию нет.

- Это, верно, тот самый лес, - размышляла она, - где нет никаких имен и названий {d}. Интересно, неужели я тоже потеряю свое имя? Мне бы этого не хотелось! Если я останусь без имени, мне тотчас дадут другое, и наверняка какое-нибудь ужасное! А я примусь разыскивать того, кто подобрал мое старое имя. Вот будет смешно! Дам объявление в газету, будто я потеряла собаку: «Потеряно имя по кличке...», тут, конечно, будет пропуск... «На шее медный ошейник». И всех, кого ни встречу, буду окликать: «Алиса!» - вдруг кто-нибудь отзовется. Только вряд ли... Разве что по глупости...

Так, беседуя сама с собой, она незаметно дошла до леса; там было сумрачно и прохладно.

- По крайней мере, - подумала Алиса, ступив под деревья, - приятно немножко освежиться в этом... как его? Ну, как же он называется !... - Она с удивлением заметила, что никак не может вспомнить нужного слова. - Когда спрячешься под ... ну, как же их?.. под... этими ... - Она погладила дерево по стволу. - Интересно, как они называются ? А, может, никак? Да, конечно, никак не называются!

С минуту она стояла в глубокой задумчивости, а потом вдруг сказала:

- Значит, все-таки это случилось ! Кто же я теперь? Я должна вспомнить !. Во что бы то ни стало должна!

Но как она ни старалась, ничего у нее не выходило. Она всячески ломала себе голову, но вспомнить свое имя не могла.

- Помню только, что там есть Л... - сказала она, наконец. - Ну, конечно, оно начинается с Л... {e}

Тут из-за дерева вышла Лань. Она взглянула на Алису огромными грустными глазами, но ничуть не испугалась.

- Тпрушеньки! Тпрушеньки! - сказала Алиса и протянула руку, чтобы ее погладить. Лань прянула в сторону, но не убежала, а остановилась, глядя на Алису.

- Как тебя зовут? - спросила Лань. У нее был мягкий и нежный голос.

- Если б я только знала! - подумала бедная Алиса.

Вслух она грустно промолвила:

- Пока никак...

- Постарайся вспомнить, - сказала Лань. - Так нельзя...

Алиса постаралась, но все было бесполезно.

- Скажите, а как вас зовут? - робко спросила она. - Вдруг это мне поможет...

- Отойдем немного, - сказала Лань. - Здесь мне не вспомнить...

Алиса нежно обняла Лань за мягкую шею, и они вместе пошли через лес. Наконец, они вышли на другую поляну; Лань взвилась в воздух и сбросила с себя руку Алисы.

- Я Лань! - закричала она радостно. - А ты - человечий детеныш!

Тут в ее прекрасных карих глазах мелькнула тревога, и она умчалась прочь.

Алиса долго смотрела ей вслед; слезы навертывались ей на глаза при мысли, что она так внезапно потеряла свою милую спутницу.

- Ну, что ж, - сказала она, наконец. - Зато теперь я знаю, как меня зовут. И то хорошо... Алиса... Алиса... Больше уж ни за что не забуду... Посмотрю-ка я на эти указатели. Интересно, куда мне теперь идти?

На этот вопрос ответить было нетрудно: через лес вела только одна дорога, и обе стрелки указывали на нее.

- Дойду до развилки, - подумала Алиса, - тогда и решу. Ведь там им придется указывать в разные стороны.

Напрасно она на это надеялась! Она все шла и шла по дороге, но и на развилках стрелки неизменно указывали в одну сторону. На одной из них было написано:

А на другой:

- Судя по всему, - размышляла Алиса, - они живут вместе . Как это я раньше не догадалась... Впрочем, я все равно задерживаться у них не буду. Забегу на минутку, поздороваюсь и спрошу, как выйти из лесу. Только бы мне добраться до восьмой линии, пока не стемнеет!

Так она шла и шла, разговаривая сама с собой, как вдруг дорожка круто повернула, и она увидела двух человечков, толстых, как набитые шерстью кули. Это было так неожиданно, что Алиса вздрогнула и остановилась. Впрочем, она тут же успокоилась, сообразив, что перед ней не два куля, а - {4}

Примечания:

а Шесть ручейков - это шесть горизонталей, отделяющих Алису от восьмой, куда она стремится попасть, чтобы стать Королевой. Всякий раз, как она пересекает поле, это отмечается в тексте звездочками.

Первым ходом, который распадается в тексте на прыжок Алисы через ручеек и прыжок поезда, она переходит с d2 на d4. Это единственный «длинный прыжок», дозволенный пешке. Перепрыгнув сейчас через ручеек, она оказалась на третьей горизонтали. Поезд довезет ее до четвертой.

b Лицо «господина в белой бумаге» напоминает Дизраэли в политических карикатурах Тенниела {1} в «Панче». Возможно, что «белая бумага» - намек на официальные документы (называемые по-английски white papers), с которыми имеют дело эти деятели.

c Прыжок поезда переносит Алису на с14. В первоначальном варианте сказки Алиса хваталась не за козлиную бороду, а за волосы старой дамы, которая также сидела в вагоне. Однако 1 июня 1870 г. Тенниел послал Кэрроллу следующее письмо:

«Мой дорогой Доджсон,

Мне кажется, что во время прыжка (сцена в поезде) Вы могли бы заставить Алису вцепиться в козлиную бороду, а не в волосы старой дамы. Ведь Алису в результате прыжка просто швыряет в этом направлении.

Не считайте меня бестактным, но я вынужден сказать, что глава о «шмеле» меня совершенно не устраивает. Я не вижу в ней ничего для иллюстраций. Думаю - при всей готовности согласиться с Вашим решением, - что, если Вы хотите сократить книжку, этой возможности упускать не следует. Мучительно спешу -

Искренне Ваш,

Дж. Тенниел».

Кэрролл принял оба предложения Тенниела. Старая дама и глава о «шмеле» исчезли. К сожалению, из этой главы не сохранилось ничего {2}.

d Таким лесом является на деле вселенная, если рассматривать ее как существующую саму по себе, независимо от существ, манипулирующих символами и наклеивающих ярлычки на те или иные ее части, поскольку, как заметила ранее с прагматической прозорливостью Алиса, это полезно для тех, кто этим занимается. Мысль о том, что мир сам по себе не помечен знаками, что между предметами и их названиями нет никакой связи, помимо той, которую придает им интеллект находящий эти пометки полезными, - совсем  не  тривиальная философская истина. Радость Лани, вспомнившей свое имя, вызывает в памяти старую шутку о том, что Адам назвал тигра тигром, потому что тот был похож на тигра.

e Алиса пытается вспомнить, конечно, собственную фамилию (Лидделл). С буквы Л начинается также «Лили», имя белой пешки, чье место на доске заняла Алиса.

Глава IV

ТРАЛЯЛЯ И ТРУЛЯЛЯ

Они стояли под деревом, обняв друг друга за плечи, и Алиса сразу поняла, кто из них Труляля, а кто - Траляля, потому что у одного на воротнике было вышито «ТРУ», а у другого - «ТРА».

- А «ЛЯЛЯ», верно, вышито у обоих сзади, - подумала Алиса.

Они стояли так неподвижно, что она совсем забыла о том, что они живые, и уже собиралась зайти им за спину и посмотреть, вышито ли у них на воротнике сзади «ЛЯЛЯ», как вдруг тот, на котором стояло «ТРУ», сказал:

- Если ты думаешь, что мы из воска, выкладывай тогда денежки! За посмотр деньги платят! Иначе не пойдет! Ни в коем разе!

- И задом наперед, совсем наоборот! - прибавил тот, на котором было вышито «ТРА». - Если, по-твоему, мы живые, тогда скажи что-нибудь...

- Пожалуйста, простите меня, - сказала Алиса, - я не хотела вас обидеть.

Больше она ничего сказать не могла, потому что в голове у нее неотвязно, словно тикание часов, звучали слова старой песенки {a} - она с трудом удержалась, чтобы не пропеть ее вслух.

Раз Труллля и Траляля

Решили вздуть друг дружку.

Из-за того, что Траляля

Испортил погремушку, -

Хорошую и новую испортил погремушку.

Но ворон, черный, будто ночь,

На них слетел во мраке.

Герои убежали прочь.

Совсем забыв о драке, -

Тра-ля-ля-ля, тру-ля-ля-ля, совсем забыв о драке.

- Я знаю, о чем ты думаешь, - сказал Труляля, - но это не так! Ни в коем разе!

- И задом наперед, совсем наоборот, - подхватил Траляля. - Если бы это было так, это бы еще ничего, а если бы ничего, оно бы так и было, но так как это не так, так оно и не этак! Такова логика вещей!

- Я думала о том, - сказала вежливо Алиса, - как бы мне побыстрей выбраться из этого леса. Уже темнеет... Не покажете ли вы мне дорогу?

Но толстячки только переглянулись с усмешкой.

Они были до того похожи на школьников, выстроившихся для переклички, что Алиса не удержалась, ткнула пальцем в Труляля и крикнула:

- Первый!

- Ни в коем разе! - тут же отозвался Труляля и так быстро захлопнул рот, что зубы щелкнули.

- Второй! - крикнула Алиса и ткнула пальцем в Траляля.

- Задом наперед, совсем наоборот! - крикнул он.

Другого Алиса и не ждала.

- Ты неправильно начала! - воскликнул Труляля. - Когда знакомишься, нужно прежде всего поздороваться и пожать друг другу руки!

Тут братцы обнялись и, не выпуская друг друга из объятий, протянули по одной руке Алисе {b}. Алиса не знала, что ей делать: пожать руку сначала одному, а потом другому? А вдруг второй обидится? Тут ее осенило, и она протянула им обе руки сразу. В следующую минуту все трое кружились, взявшись за руки, в хороводе. Алисе (как она вспоминала позже) это показалось вполне естественным; не удивилась она и тогда, когда услышала музыку; она лилась откуда-то сверху, может быть, с деревьев, под которыми они танцевали? Сначала Алиса никак не могла понять, кто же там играет, но потом догадалась, что просто это елки бьются о палки, словно смычки о скрипки.

- Смешнее всего было то, - рассказывала потом Алиса сестре, - что я и не заметила, как запела: «Вот идем мы хороводом...» Не знаю, когда я начала, но пела, верно, очень, очень долго!

Братцы были толстоваты: скоро они запыхались.

- Четыре круга - вполне достаточно для одного танца, - пропыхтел Труляля.

Они остановились так же внезапно, как и начали; музыка тут же смолкла.

Братья разжали пальцы и, не говоря ни слова, уставились на Алису; наступило неловкое молчание, ибо Алиса не знала, как полагается начинать беседу с теми, с кем ты только что танцевала.

- Нельзя же сейчас вдруг взять и сказать: «Здравствуйте!» - думала она. - Так или иначе, но здороваться уже поздно.

- Надеюсь, вы не очень устали? - спросила она, наконец.

- Ни в коем разе! - отвечал Труляля. - Большое спасибо за внимание!

- Премного благодарны! - поддержал его Траляля. - Ты любишь стихи?

- Д-да, пожалуй, - ответила с запинкой Алиса. - Смотря какие стихи... Не скажите ли вы, как мне выйти из лесу?

- Что ей прочесть? - спросил Траляля, глядя широко открытыми глазами на брата и не обращая никакого внимания на ее вопрос.

- «Моржа и Плотника». Это самое длинное ответил Труляля и крепко обнял брата.

Траляля тут же начал:

Сияло солнце в небесах. {c}

Алиса решилась прервать его.

- Если этот стишок очень длинный, - сказала она как можно вежливее, - пожалуйста, скажите мне сначала, какой дорогой... Траляля нежно улыбнулся и начал снова:

Сияло солнце в небесах,

Светило во всю мочь,

Была светла морская гладь,

Как зеркало точь-точь,

Что очень странно - ведь тогда

Была глухая ночь.

И недовольная луна

Плыла над бездной вод,

И говорила: «Что за чушь

Светить не в свой черед?

И день - не день, и ночь - не ночь,

 А все наоборот».

И был, как суша, сух песок.

Была мокра вода.

Ты б не увидел в небе звезд -

Их не было тогда.

Не пела птица над гнездом -

Там не было гнезда.

Но Морж и Плотник в эту ночь

Пошли на бережок,

И горько плакали они,

Взирая на песок:

- Ах, если б кто-нибудь убрать

Весь этот мусор мог! {4}

- Когда б служанка, взяв метлу,

   Трудилась дотемна.

Смогла бы вымести песок

За целый день она?

- Ах, если б знать! - заплакал Морж, -

Проблема так сложна!

- Ах, Устрицы! Придите к нам, -

Он умолял в тоске, -

И погулять, и поболтать

Приятно на песке.

Мы будем с вами до утра

Бродить рука в руке.

Но Устрицы преклонных лет

Не выплыли на зов.

К чему для странствий покидать

Страну своих отцов?

Ведь можно дома в тишине

Прожить в конце концов.

А юных Устриц удержать

Какой бы смертный мог?

Они в нарядных башмачках

Выходят на песок.

Что очень странно - ведь у них

Нет и в помине ног.

  И, вымыв руки и лицо

Прохладною водой,

Они спешат, они ползут

Одна вослед другой

За Плотником и за Моржом

Веселою гурьбой.

А Морж и Плотник шли и шли

Час или два подряд,

Потом уселись на скале

Среди крутых громад,

А Устрицы - все до одной -

Пред ними стали в ряд.

И молвил Морж: «Пришла пора

Подумать о делах:

О башмаках и сургуче.

Капусте, королях {5},

И почему, как суп в котле.

Кипит вода в морях».

Взмолились Устрицы: «Постой!

Дай нам передохнуть!

Мы все толстушки, и для нас

Был очень труден путь».

- Присядьте, - Плотник отвечал, -

Поспеем как-нибудь.

- Нам нужен хлеб, - промолвил Морж, -

И зелень на гарнир,

А также уксус и лимон,

И непременно сыр,

И если вы не против, то

Начнем наш скромный пир.

  - Ах, неужели мы для вас

Не больше, чем еда,

Хотя вы были так добры,

Нас пригласив сюда!

А Морж ответил: «Как блестит

Вечерняя звезда!

Я очень рад, что вы пришли

В пустынный этот край.

Вы так под уксусом нежны -

Любую выбирай».

А Плотник молвил: «Поскорей

Горчицу мне подай!»

- Мой друг, их заставлять спешить

Отнюдь мы не должны.

Проделав столь тяжелый путь,

Они утомлены.

- С лимоном, - Плотник отвечал, -

Не так они вкусны.

- Мне так вас жаль, - заплакал Морж

И вытащил платок, -

Что я не в силах удержать

Горючих слез поток.

И две тяжелые слезы

Скатились на песок.

А Плотник молвил: «Хорошо

Прошлись мы в час ночной.

Наверно, Устрицы хотят

Пойти к себе домой?»

Но те молчали, так как их

Всех съели до одной {d}.

- Мне больше нравится Морж, - сказала Алиса. - Ему по крайней мере было хоть капельку жалко бедных устриц.

- Но съел он больше, чем Плотник, - возразил Траляля. - Просто он прикрывался платком, так что Плотник не мог сосчитать, сколько устриц он съел. Не мог! Задом наперед, совсем наоборот!

- Какой жадный! - вскричала Алиса. - Тогда мне больше нравится Плотник! Он съел меньше, чем Морж!

- Просто ему не досталось больше, - сказал Траляля.

Алиса растерялась {e}. Помолчав, она проговорила: