196
ведь ты — «хранитель нашего тела», и «слабости, болезни бегут». Сома обостряет мысль, возвращает
мужество воину, усиливает сексуальную энергию, лечит болезни. Его пьют священники вместе с богами, он
сближает Землю и Небо, укрепляет и продлевает жизнь, обеспечивает плодородие. По существу,
экстатический опыт открывает одновременно и полноту жизни, чувство безграничной свободы, обладания
физической и духовной энергией, о которых мы и не подозревали. Откуда и чувство единения с богами,
даже принадлежности к божественному миру, уверенность в «не-смерти», т.е., в первую очередь, чувство
полноты жизни и ее бесконечности. От чьего лица произносится знаменитый гимн X 119 — от лица бога
или человека, который хлебнул священного напитка и впал в экстаз? «Все пять (человеческих) племен не
удостою даже взглядом — разве я не выпил сомы?». Персонаж перечисляет свои подвиги: «Я так высок, что
попираю небо, попираю ширь земли... Я обрушу на землю тяжелые удары... Я распростер крылья, одно до
неба, другое до земли... Я велик, велик, я вознесся до облаков — не ясно ли, что напился я сомы?
43
Мы не станем останавливаться на вопросе о тех суррогатах и заменителях оригинального растения, что
использовались в культе. Для нас важна роль, которую играл связанный с сомой опыт в индийской мысли.
Весьма вероятно, что круг переживавших этот опыт был ограничен жрецами и некоторым количеством
жертвователей. Однако он имел значительный резонанс благодаря вдохновляемым им гимнам и особенно
последующим интерпретациям. Открытие полнокровного и блаженного, единого с богами, существования
не давало покоя индийской духовности в течение долгого времени после исчезновения оригинального
напитка. Отсюда — поиски иных методов достижения такого состояния: аскеза, оргиастические эксцессы,
медитация, техника йоги, мистическая самоотдача. Как мы увидим (§79), архаическая Индия знала
множество видов экстатического опыта. Кроме того, поиск абсолютной свободы породил целый ряд
методов и философем, которые в конечном счете вылились в новую перспективу, непредставимую для
ведийской эпохи. Во всех этих формах дальнейшего развития роль Сомы как собственно бога была
довольно слабой. Внимание теологов и метафизиков было завоевано не им, а тем космологическим и
жертвенным
принципом,
который он обозначал.
43
«Должно быть, гимн вложен в уста бога Агни, который в ходе жертвоприношения был приглашен поэтом
выразить свои впечатления от божественного напитка»
(L. Renou.
Hymnes spéculatifs du Véda, p. 252).
Достарыңызбен бөлісу: |