Н. В. Гоголь «Вий» Глава 1

Глава 6

- Ну, как тебе? – спросил Валера с напускной бодростью.

- Как в зоопарке наоборот, - сказал Константин откровенно. – Сидим в клетке, а народ ходит и пялится…

Валера взвесил в уме шутку и выдал пару нервных смешков.

- Да, есть немного. Причем ты верно подсек, что это именно зоопарк наоборот. Тут подчас такие рожи проплывают, такие хари, что рука сама к кирпичу тянется. Но! Клиент всегда прав, запомни! Здесь не пекарня. Пекарня – считай, что тыл. А здесь самая, что ни наесть передовая, здесь мы с клиентом лицом к лицу, глаза в глаза. И наша задача: вырвать у него деньги! Как можно больше денег! Он будет сопротивляться, торговаться и требовать льгот, а значит, - он наш самый заклятый враг, и мы его ненавидим лютой ненавистью. Но! Клиент всегда прав. Запомнил?

- Ты бредишь, – хмуро буркнул Константин, уходя вглубь их отдела, не просто напоминающего клетку, но и являющегося самой натуральной клеткой.

Весь рынок состоял из таких клеток. Огромный ангар, два длинных прохода, едва ли достаточных, чтобы могли разъехаться две тележки с товаром, и высокие клетки, собранные из металлических решеток, чьи двери открывались в упомянутые проходы. Каждая клетка сдавалась администрацией рынка в аренду желающим хоть немного подогреть руки на сверхприбыльном бизнесе высоких технологий.

Рынок именовался компьютерным, и потому подразумевалось, что все тут будут торговать компьютерами, комплектующими, периферийными устройствами и всяким прочим ливером, который так или иначе к компьютеру присоединяется, приклеивается или прикладывается. По большей части так оно и было, хотя нынче искусственный интеллект сует свой нос во все новые области бытия, и кое-где можно было видеть на прилавках цифровые камеры, акустические системы для компьютеров, которым лет пять назад позавидовал бы иной меломан, рули, педали и гашетки для компьютерных игр. Кто-то торговал кожаными чемоданами для переносных компьютеров, специальной мебелью и стойками для компакт-дисков, мини-лампами для подсветки клавиатуры. Ну, а рядом с мини-лампами вполне уместно смотрелись лампы настольные. А рядом с настольными лампами – торшеры, значение которых для электроники трудно не то что оценить, но и просто осмыслить. В общем, потихонечку, полегонечку, витиеватыми логическими цепочками, ассортимент компьютерного рынка разбавлялся заурядными бытовыми приборами: фенами, электробритвами, дрелями, чайниками. Хотя, что сказать против чайника? Сидит человек за компьютером, печатает диссертацию или – упаси Бог! – роман, а в перерывах попивает чаек, не поднимая ни ягодицы из удобного кресла. Неделю пописал – пришло время побриться. А уж вентилятор на рабочем месте – самый законный предмет. В общем, торговали тут тем, к чему душа лежала. Кроме, разве что, продуктов питания и животных. Хотя, помнится, пару лет назад гуляла в народе такая фишка, что кактус поглощает все вредные волны, которые излучает монитор компьютера. На месте администрации рынка, я бы сделал исключение для торговцев кактусами: безопасность – прежде всего!

Предприниматели, арендующие отделы-клетки, первым делом перегораживали доставшийся им закуток надвое, чтобы отделить как бы торговый зал, от как бы склада. В микроскопическом торговом зале удавалось разместить стол и несколько стеллажей с образцами товара; наиболее смекалистые использовали также потолок, подвешивая не слишком тяжелые устройства к прутьям. Но как ни крутись, построить достойную витрину не получалось, и многие вообще отказывались от этой затеи, просто вывешивая на двери перечень имеющихся в наличии товаров с основными характеристиками и ценами. Где-то они правы, потому что нет никакого смысла пялиться на компьютерные внутренности или сравнивать их друг с другом по внешнему виду: «димка» - есть «димка», «мамка» - всегда «мамка», а «винт» - он и в Африке «винт». Для невооруженного глаза все эти железяки – просто застывший плевок компьютерного монстра, и если плата не сломана пополам об колено или не обработана паяльной лампой, то никто по внешнему виду не различит, что работает, а что нет. Так что подходи, смотри список, ищи железки с нужными тебе характеристиками и раскошеливайся. Можешь еще пройтись вдоль клеток и сравнить цены на искомую хреновину у разных торговцев. Для этого, кстати, вывешенные списки куда удобнее, чем разложенные по полочкам коробки и пакетики.

Валера тоже вывесил отпечатанный на стареньком принтере «прайс-лист», где подробно перечислил весь тот хлам, которым собирался торговать, и указал цены, по которым намерен с этим хламом расставаться.

Константин, ни бельмеса не смысливший в компьютерах, предоставил компаньоны полную свободу действий. Валера тоже мало что смыслил в этой области, но, в конце концов, это он заварил всю кашу и сам рвался в бой. Так что флаг ему в руки. А Константин по мере сил поможет, по мере сообразительности разберется со временем в новом бизнесе.

Но просто отсиживаться за чужой спиной Константин не привык. Поэтому, пока Валера сдувал последние пылинки, готовясь к первому рабочему дню отдела, он взял копию Валеркиного «прайса» и отправился вдоль рядов. Останавливаясь возле вывешенных бумажек, он отыскивал в длинных списках устройства, аналогичные закупленным Валерой и сравнивал цены. Наименований было много, и он ограничился только несколькими железяками с наименьшим количеством буковок и индексов – чтобы не путаться и не водить по полчаса пальцем в узких строчках компьютерного текста.

Результаты получились любопытными, и Константин поспешил поделиться ими с товарищем. Вернувшись к их закутку, Константин обнаружил, что дверь открыта, табличка «учет» снята, а Валера водит по полкам с товаром двумя сторублевыми купюрами.

- Больше нечем пыль смахнуть? – спросил Константин, останавливаясь в дверях и прикидывая, куда бы пристроиться, чтобы оставить еще место для возможного покупателя.

Валера глянул на него через плечо и хмыкнул:

- Темнота! Учись народной мудрости, пока не прогорел. Полагается первыми деньгами провести по товару, тогда дело пойдет лучше!

- А это у тебя первые деньги? – лениво удивился Константин, пристраиваясь между столом и решетчатой стеной. - Я думал, наоборот, последние. Сколько у нас осталось?

- Минуту назад у нас не было ничего, - сказал Валера, переходя со своим шаманским ритуалом к следующей полке. - А теперь у нас имеется двести четыре рубля. Даже двести пять, потому что сдачи у меня не оказалось.

- Так ты уже что-то продал? Серьезно?

- Долго ли умеючи! Покуда вы слоняетесь по рынку, я уже вовсю вкалываю, зарабатывая средства существования.

- Сначала нам надо бы заработать средства погашения кредита, - напомнил Константин.

Валера поморщился.

- Не боевое настроение, товарищ! Смотрите в будущее с большим оптимизмом!

- Я и смотрю. Только, объективности ради, вынужден тебя немного разочаровать. – Константин расправил на столе свой прайс с многочисленными пометками. – Вот!

- Что это там? – Валера посмотрел с интересом, хотя и не прервал своего шаманства, пока не коснулся купюрами всех коробок.

- Я прошелся по рынку и посмотрел на цены.

- Да? И что ты там увидел?

- Много интересного. Вот, например… вот это… dimm… У нас он стоит тридцать долларов…

- Не долларов, а «у. е.»!

- Ну, «у. е.». Как ни называй, но вот у этих он стоит двадцать девять, и вот двадцать девять. А там еще есть один крендель, так у него они по двадцать семь. Правда, в соседнем ряду один уникум торгует по тридцать два, но таких дураков больше нет…

- Все у тебя? – раздраженно спросил Валера.

- Нет, не все. – Константин спокойно передвинул палец ближе к середине списка. – Вот тут есть еще… даже не знаю, как это прочитать. Но у нас этот ужас стоит полторы сотни, а напротив – сто сорок пять «у. е.». и дальше по рынку цены, в основном, ниже наших. Даже сто тридцать восемь есть!

Валера взял со стола исписанный прайс, быстро просмотрел сделанные пометки.

- Ерунда все это, - высказался он категорически. – Записки пьяного натуралиста. Главное, что примерный уровень цен соблюдается, понимаешь? Редкий жмот вроде тебя пройдет по всему ряду, выискивая, где дешевле на доллар…

- «У. е.» - не преминул поддеть приятеля слегка обидевшийся Константин.

- Да как ни назови! К тому же мало кто покупает одну железяку. Берут набор для компьютера: мамку, винт, память, одно, другое, третье. Так что надо сравнивать полученную сумму, а это у кого хочешь башка съедет. Так что тут ценами погоды не сделаешь.

- А чем же тогда сделаешь? – опешил от таких откровений Константин.

- А вот надо было внимательно читать документ, составленный в творческих муках умным человеком! – Валера встряхнул перед носом напарника исписанным листом. – Вот тут внизу, очень крупно написано: «Сборка комплектующих на заказ. Низкие цены. Скидки постоянным клиентам.»

- И что?

- А то! Что три четверти приходящих на рынок – потомственные идиоты. Они по части компьютеров разбираются хуже даже, чем мы с тобой! Трудно в такое поверить, но это факт! Вон, обрати внимание на того колхозника в белых джинсах и клетчатых носках. Глаза растопырил в противоположные стороны, круче, чем у хамелеона. Ему бы склады охранять с такими возможностями… Может, он этим и живет? Но дело не в его профессии или убитых кариесом зубах. Дело в том, что глаза он растопырил не потому, что сравнивает цены или, скажем, выбирает между «креативом» и «асусом». Он вообще не знает, что выбирать и из чего, сечешь? Приехал наш сторож купить сыну компьютер. Думал, что тут, как колбаса в сельпо, стоит в ряд десяток моделей: побольше, поменьше, с лампочками, в кожаном корпусе, в обычном… И ценники висят: от сих до сих. А тут глаза у него просто разбежались по всему рынку. А в башке, небось, уже замыкание от обилия новых слов и потоков слитой ему информации. Мужик уже понял, что сам не разберется, даже если съест литр тещиного самогона, но подойти и признаться в своей дремучести ему мешает русская народная смекалка: если выдашь в себе дурака, тебе тотчас всучат барахло. Это, кстати, недалеко от истины. Всучат в любом случае. Но денежка зажата в ладошке, и ладошка потеет от страха ошибиться… Знаешь что? – Валера окинул приятеля оценивающим взглядом. – Шагай к нему!

- Зачем?

- Ну, не грабить же! Подойдешь, сделаешь такую же глупую физиономию, как у него. У тебя это хорошо получается…

- Но-но!

- Да не нокай! Упустим клиента… Стой! Все не так! Новый сценарий! Хватай эту коробку. Хватай, не стесняйся, легкая. Подходишь к этому типу, делаешь лицо глупое, но счастливое, и высказываешься в смысле, что очень помогли тебе в нашем отделе: недорого, качественно, разъяснили все.

- Что разъяснили-то? Я ж ничего не понимаю!

- Вот и чудно! – Валера сунул в руки приятелю коробку с корпусом. – Это и требуется: как бы совет дурака дураку. Главное, чтоб твоя фраза прозвучала как мысль вслух, а не рекламная частушка.

Константин неуверенно двинулся по проходу навстречу своему первому клиенту на новом поприще. Ноги переставлялись с трудом, первая важная фраза никак не складывалась в голове, да и язык, прилипший к пересохшему небу, вовсе не был готов произнести ее. Константин еще не вполне понимал суть задуманной комбинации, но ощущал себя мошенником, каким-нибудь лохотронщиком, который подбирается к намеченной жертве, чтобы ненавязчиво заманить ее в расставленные силки. Это совсем не то, чем Константин всегда хотел заниматься. Ему виделась карьера честного предпринимателя, светлый путь мастера, делающего что-то действительно нужное людям, и потому не стыдящегося своего достатка. Константин никогда не хотел делать деньги из ничего. Шустрить, посредничать, торговать – все это не для него.

Оставалось всего несколько шагов до цели, и спина горела от «подбадривающего» Валеркиного взгляда.

Обидно, до слез обидно, что ничего не склеилось с их пекарней. И как глупо, как бездарно Константин влип в эту компьютерную авантюру, подавшись минутной слабости, импульсу взвинченных нервов. Был, был шанс начать что-то другое. Пусть начинать пришлось бы даже не с нуля, а с минуса, с денег взятых в долг…

- Простите!

Константин вздрогнул и вернулся к действительности. Оказалось, в своем внутречерепном полемическом задоре он почти прошел мимо сторожа в белых штанах, почти промчался мимо него, прижимая к животу невесомую коробку, расписанную на восьми языках и испещренную значками и символами так, что напоминала стену кабинки в привокзальном мужском туалете.

- Простите, пожалуйста, уважаемый! – «сторож» сам обращался к Константину, почти что хватал его за рукав, и интонации его, под стать выражению лица, были просительными, почти умоляющими.

- Что? – Константин машинально отстранился от протянутой к нему руки и так же машинально прикрыл локтем свою ношу.

- Вы извините, что беспокою, - «сторож» от смущения покрылся испариной и поспешно отер лоб тыльной стороной ладони и этой же рукой, робко, как старшеклассница в секс-шопе, указал на коробку. – Это у вас компьютер?

Константин посмотрел на картонного живца, потом на вопрошавшего и вымолвил какое-то странное, невесть откуда вынырнувшее, слово:

- Вестимо.

- А вы, извиняюсь, не подскажете? Я вот хотел сыну компьютер купить… - счастливый обладатель сына и клетчатых носков виновато улыбнулся и снова отер лоб. – Такой оболтус! Я ему пообещал, если он без троек… И вот попался! – он засмеялся было, но не найдя поддержки, поспешил перейти к сути. – А я ведь дуб дубом в этих ящиках да мониторах. Вот думал прицениться на то, что есть, а не пойму даже, к чему приценяться…

Константина зло разобрало. Как же можно быть таким валенком, таким лохом, таким жмотом, чтобы довериться первому встречному, лишь бы не задавать лишних вопросов продавцам? Поделом тебе, деревенщина!

- Так что вы хотели-то?

- Да вот думал… Ну, спрошу у грамотного человека, что и где купить. И вот, спрашиваю…

- Это вы по адресу, - деланно насупившись и горделиво выпятив живот с лежащей на нем коробкой, кивнул Константин. – Я человек без меры грамотный и без зазрения честный. Я дам вам лучший совет. Ступайте, нигде не задерживаясь вон в тот павильон. Там вам помогут. Дадут бесплатную консультацию, бесплатную справку и бесплатную квитанцию. Компьютер подберут наилучший и продадут его дешево. Ну, не дорого. Не очень дорого. Не слишком дорого. Но не в этом суть! Главное, что в этом отделе я и сам получил все по полной программе и задарма! Спешите, пока не собралась очередь…

Кажется, он переборщил, потому что собеседник его стянул с лица свою глупую улыбку, тоже нахмурился и отступил на полшага, то ли бежать собираясь, то ли размахнуться и вдарить Константину промеж глаз. Константин даже перехватил коробку за дно, чтобы в случае чего прикрыться ею, как щитом. Но проконсультированный «сторож» драться не стал, ограничился короткой фразой, сказанной с толком, чувством и расстановкой, но совсем не похожей на то, что Константин ожидал услышать:

- Спасибо вам огромное!

- Ага, - оторопев, кивнул Константин. – Не за что!

Благодарный олух сделал даже попытку пожать своему «избавителю» руку, но руки избавителя оказались заняты коробкой. Обнаружив это, обладатель злопамятного сына и – пока еще - некоторой суммы на приобретение компьютера, сообразил, что непростительно задерживает хорошего человека, стоящего перед ним с тяжкой ношей.

- Хотите, я помогу донести? – Встрепенулся «сторож», обрадованный возможностью загладить свою оплошность.

- Нет-нет! – Константин проворно прикрыл плечом свой невесомый груз. – Идите. Идите, а то вы потом не найдете отдел!

- Да, действительно, - ответил «сторож», глядя на Константина слезящимися от признательности глазами. – Спасибо вам еще раз!

- Да. – сухо ответил бывший честный пекарь, развернулся на каблуках и потопал прочь, борясь с нарастающим желанием бросится за этим несчастным, схватить его за шиворот, вытряхнуть перед ним свою подлую коробку-наживку. Он бы обругал этого олуха грязно и посоветовал сначала хоть немного разобраться в вопросе, а потом уже доверять свои кровные денежки всяким проходимцам. Он бы собственными руками отвернул этого человека от распростертых объятий компаньона и направил бы… А куда бы он направил этого сторожа? На кого бы указал, как на честного человека? А? Вот вопрос, на который Константин ответа не нашел и потому совладал со своим благородным порывом.

Перехватив коробку за дырку в картонном боку, Константин обогнул ряд отделов-клеток и, сделав круг, вышел к своему отсеку с противоположной стороны. Сторож стоял перед дверью и изучал вывешенный прайс с видом Константиновой тещи, обожающей рассматривать инструкции к бытовым приборам, будь те на немецком, испанском или японском. Наверное, это разновидность медитации: созерцать непонятный текст и испытывать удовлетворение от сознания того, что прикасаешься к чему-то умному.

Однако, - подумал Константин, - долго же он тут стоит. Я успел обойти рынок кругом, а этот лох еще не вошел в дверь.

Словно подбодренный его мыслями, «сторож» сунул руку в карман, извлек огромную пластмассовую расческу, пару раз провел по макушке, где волосы мог обнаружить разве что косметолог, продающий услуги по эпиляции. Наведя таким образом парад, «сторож» скрылся за дверью.

Константин не мог ни видеть, ни слышать, что происходило между этим клиентом и Валерой. Он и не рвался. Предпочел занять удобное для наблюдения место, дождаться, пока счастливый обладатель двух больших – монитор и системный блок - коробок отвалит к своему прилежному сыну.

- Ну, и как? – спросил он, возникая на пороге отдела с физиономией статуи командора, завалившегося в гости к своей неверной вдове.

- Душевно! – что-то переписывая в свой блокнот, ответил Валера. – Очень неплохое начало.

- Да?

- Все вытряхнул из мужика? - с тоской осознавая свою неоспоримую причастность к произошедшему, спросил Константин.

- Почему «вытряхнул»? Человек искренне сказал, что рассчитывает на четыреста двадцать долларов. Я подобрал ему аппарат точно на эту сумму. Более того, я подарил ему коврик для мыши. На выбор. Он взял с Микки-Маусом, хотя едва не истек слюнями над вторым, но голая тетка для сына-школьника никак не подходила.

- Подарил бы оба.

- Это мысль! Но плохая мысль. Потому что, если так мыслить, мы быстро разоримся. Кстати, нам, оказывается, нужно срочно сдать фотографии. А то будем платить за вход в местный сортир. Неприятная статья расходов: мелкая и несколько унизительная. То ли дело, когда взмахиваешь корочкой. Корочками махать всегда приятно, согласен? Не столь важно, что там написано и перед кем ты ею машешь…

Готовый развиться монолог о тяге к привилегиям прервали два хипповатого вида парня, заглянувшие в дверь. Один протянул мятый тетрадный листок, второй озвучил вопрос:

- На сколько это потянет?

Валера, проворно перегнувшись через стол, выхватил листок из тонких пальцев с желтыми ногтями.

- Посмотрим… Полуторный камень, речная карточка в две колоды, саунд, сетевая… - произнеся эту тарабарщину, Валера немного потерзал калькулятор, после чего выдал сумму. – Восемьсот сорок.

Парни медленно повернули головы, посмотрев друг на друга поверх своих разноцветных очков.

- А можно по пунктам? – спросил тот, что, похоже, отвечал у этой парочки за звуки.

Второй, предположительно немой или напрочь неразговорчивый указал на свою бумажку и сделал жест, словно водил ручкой: мол, напиши цены.

Валера снисходительно улыбнулся и чуть отодвинул от себя листок.

- Отдельно будет дороже, господа, - сообщил он. – У нас скидки только на готовые блоки.

Лохматые головы снова повернулись. Немая голова чуть заметно шевельнула белесыми бровями. На этом совещание закончилось.

- Давайте! – огласил общее решение «разговорчивый».

Валера тотчас пришел в движение. Схватил коробку, с которой только что мотался Константин, вытряхнул корпус, жестом фокусника добыл из ниоткуда отвертку и взмахнул ею. Отцепив боковую панель, он принялся довольно ловко нашпиговывать ящик микросхемами. Что-то вставив, что-то привинтив, Валера, будто спохватившись, поднял голову и предложил покупателям оставить залог, а самим прогуляться, выпить кофейку или даже соку, и приходить через полчаса.

Молчаливая голова кивнула, и парни послушно отправились в направлении кафетерия.

Валера же метнулся в соседний отдел, вернулся с коробкой, содержимое которой тоже сунул в блок.

- Где ты так научился… орудовать? – не скрывая восхищения поинтересовался Валера.

- Смотри, не сглазь! – не прекращая крутить винт, ответил тот. – Сложного тут ничего нет. В материнскую плату вставляются нужные устройства. Главное, разобраться в маркировке. Тут все продумано до такой ерунды, что ты при всем желании не сможешь воткнуть схему не в то гнездо или, скажем перепутать слоты. Единственное – шлейфы, но это мне объяснили дотошно. Красный провод всегда к себе. Процесс только кажется сложным. Так ведь и выпечка хлеба – не пустяк. Как там бродит закваска, как тесто превращается в мякиш – сложнейшие процессы. Но мы ведь не особенно в них вникали. Так и тут: ткнул железку в железку, а уж как там побегут по ним сигналы, как заработают эти мозги и чего выработают – интересно, но знать не обязательно. Для дилетанта, конечно, страшно, но на самом деле…

- А бегал зачем?

- Бегал? Да нет у нас такой сетевой карточки. Крутая очень железяка.

- Дорогая?

- Еще бы!

- А ты еще накинул процентов десять?

- Я? Нет. Я за что купил за то и продаю.

- Что-то я не догоняю, если честно, - Константин взял со стола бумажку, оставленную хиппообразными покупателями и начал сверять ее с прайсом. – Такое жгучее чувство, что ты и впрямь делаешь ощутимую скидку на готовый блок. Да еще и собираешь его задарма, тратишь время. Я ничего не путаю?

- Так и есть. Смотри, кстати, что я делаю. Вот этот шлейф – питание.

- Питание, - кивнул Константин, четырехжильной скрутке, – очень приятно. А я – Константин.

- А вот по этому широкому шлейфу перетекают данные от устройства к устройству.

- Перетекают, - согласился Константин, возвращаясь к прайсу. - Но разница-то приличная. Что же, такая бешеная прибыль заложена в этих чипах и схемах?

- Относительно, - Валера покосился на дверь. – Ты у входа видел рекламный щит? Навороченный компьютер за четыреста баксов. И еще тебе «виндоуз» установят, и коврик подарят, и два диска с играми. А попробуй-ка взять хоть самые оптовые цены на детали и прикинуть, во что выльется такой «комп». Сотен в пять и выльется.

- И в чем секрет?

- Секрет в том, что схемы, которые продаются отдельно – продаются отдельно. Они лежат в коробочках, с сертификатами и всякими там бирками. И любой лох может полюбоваться на голограммы и лейблы. А вот когда компьютер продается в сборе, да еще и задешево, то это может означать только одно, что собран он из левых деталей.

- Левых?

Константин немного подумал, прежде чем задать следующий вопрос.

- Неужели не заметно, что оборудование плохое?

- Как сказать. Я же говорю тебе, что большинство – лохи. Как правило, худо-бедно это левое железо работает. Конечно, случаются зависания, сбои, сбросы, но тут всегда есть отмазка. Программы-то у всех пиратские. Так что можно любой сбой системы валить на некорректно взломанное приложение. Говорят, это срабатывает. Дилетант не может заметить разницы между, скажем, ста двадцатью восемью оперативки и двухсот пятьюдесятью. Выходит, если паленая память будет выдавать хотя бы половину своей мощности, то вопросов не возникнет. А я еще не касался темы разогнанного оборудования. Это когда железка, рассчитанная на одну мощь, пашет быстрее. За себя, так сказать, и за того парня. Но я эту тему не трогаю, потому что еще ничего в ней не волоку. Мой приятель нас еще просветит…

- Но есть ведь и специалисты, которые отличают эти… Ну, где сто, а где двести?

- Специалисты есть, - согласился Валера. – Но специалисты прекрасно понимают всю эту кухню и соображают, что широкий винт за тридцать грин – это лажа. Они покупают все по отдельности, железочка к железочке. И вдобавок еще все тестируют.

В голове Константина шевельнулась интересная мысль.

- А что, неужели и в России производят эти все детальки?

- Почему ж нет? Что у нас, заводов нет? Или мозгов? Сам принцип полупроводниковый, между прочим, открыли наши академики. Не какие-нибудь янки или япошки. Просто гордость берет за нашего русского мужика, который…

- Значит, производят? – Константин вернул приятеля к теме.

- Производят! Еще как производят. И на вес продают.

- На вес?

- Представь себе, на вес. Ну, довески, конечно, не отрезают, но ни тебе упаковки, ни тебе накладных… Слушай? А ты, часом не производить ли их задумал?

- А что? Сам говоришь, что заводов у нас полно. Найти какой-нибудь стоящий заводик, маленько переоборудовать…

- Маленько! – хмыкнул Валера. – Там не маленько! Это же высокие технологии. Под такие дела госкредиты берут.

- И что?

- Нет…

- Давешняя парочка застыла на пороге, глядя на стол, где стоял собранный Валерой блок. Проверка не заняла и пяти минут, после чего парни расплатились и удалились, причем роль носильщика выполнял немой, очевидно сэкономивший силы на разговорах.

Из скоротечности этой проверки и удовлетворенности, проступавшей на лицах ребят из-под очков, Константин сделал вывод, что эти двое вряд ли относятся к специалистам.

- Слушай, - спросил он, глядя на удаляющиеся спины. – А вот ты им выписал гарантийный талон. А вдруг они придут с поломкой?

- Это вряд ли, - убежденно ответил компаньон. – Но даже если… При многих если им удастся убедить меня в том, что я не прав, то вопрос решается двумя путями. Либо я просто беру у них глючащую железку, даю такую же взамен, а брак снова продаю. Либо я принимаю у них оборудование на гарантийный ремонт. Это в том случае, если железка фирменная. А фирменную железку я сам несу в сервисный центр. Там ее чинят, а я возвращаю ее пацанам. Все солидно, как будто я сам себе «IBM» или даже на все руки «Intel».

- Кстати, о сам себе. Я когда утром ходил тут по рядам, заметил, что у многих на стенах вывешены таблички всякие, дипломы. «Авторизированный дилер компании такой-то», «Сертифицированный представитель такой-то корпорации в России». Весьма эффектно смотрится и наверняка производит впечатление.

- Да, - Валера задумчиво потеребил подбородок. – Еще бы это не производило впечатления. А я вот как-то не сообразил… Не сообразил… Нам тоже надо такую табличку завести. Срочно завести и повесить в рамочке.

- Как же ты ее заведешь? Это ведь не черепаха! Ее если и можно купить, то за такие бабки… - Константин взмахнул руками, показывая необъятность суммы, необходимой для того, чтобы заручиться рекомендациями солидной фирмы.

- Все гораздо проще, мой честный друг, - произнес Валера, задумчиво глядя на стену.

Константин проследил за его взглядом и не обнаружил ничего, кроме клочка свободной площади. Вполне достаточного клочка стены. Достаточного, чтобы повесить туда солидную бумагу в красивой рамке.

Лиля с порога поняла, что Юрка дома, и, поскольку он не сразу вышел ее встречать, догадалась, что что-то неладно.

- Что-то на работе? – спросила она, разглядывая спину склонившегося над своим компьютером любовника. – Или просто творческий процесс застопорился?

- Творческий процесс не застопорился, - нехотя ответил Юрка. – Творчество бьет ключом. А вот с этой бандурой странности…

- С которой? С компьютером?

- Да с компьютером-то все в порядке. А вот принтер этот… - Юрка взмахнул рукой, словно собираясь отвесить пузатому аппарату оплеуху.

- Ты ел? – задала практичный женский вопрос Лилька.

Юрка промычал нечто нераздельное и неубедительное.

- Понятно. Тогда пошли обедать. На сытую голову все и разрешится.

Юрка заколебался. Видно было, что предложение девушки угодило в цель, и идея принять пищу была лучшей за последние полтора часа, пока молодой человек пытался заставить принтер печатать, как полагается.

- Тут дело не в сытой голове, - вздохнул он. – Просто этот гад никак не затягивает бумагу.

- Может, бумага плохая?

- Бумага – высший класс. Вдобавок там еще специальное меню есть, где нужно указать тип бумаги, качество и параметры печати, цвет чернил, расположение на странице…

- Как все сложно! – пожала плечами Лилька.

- Да немыслимо просто! Это же надо было придумать такую ахинею! Причем они заявляют, что все эти настройки повышают качество печати и снижают расход чернил…

- Ладно, - перебила его девушка. – Ты как хочешь, а я сажусь есть. У меня все готово, я ставлю разогревать, ширнусь и – за стол.

Юрка повздыхал над своей техникой, поворчал, но через минуту с кухни донесся заманчивый аромат, и он поплелся на этот запах, как крыса за дудкой Нильса.

- Как твой первый день? – спросила Лилька, наполняя тарелки. – То есть, кроме этой возни с принтером. Нормальные там люди?

- Да люди нормальные. Представляешь, даже нет присутственного времени. Все приходят, когда захотят, уходят по своему усмотрению. Нет такого, чтобы от и до…

- Ну, я так понимаю, что там ненормированный рабочий день. Главное, чтобы работа была сделана качественно и в срок. Нет работы – балдеют, а как навалится аврал – вкалывают по двадцать пять часов в сутки, и начальство не волнуют сверхурочные…

- В сутках двадцать четыре часа, - улыбаясь над тарелкой, напомнил Юрка.

- В сутках-то двадцать четыре часа, - серьезно сказала Лилька, - но, уверяю тебя, что вкалывать можно и двадцать пять и тридцать часов.

Юрка на это лишь пожал плечами, и какое-то время они ели молча, чуть позвякивая ложками о фарфор тарелок.

- А ты чего сегодня рано? – вспомнил Юрка о времени. - Опять в кино водили?

- У врача была, - ответила Лилька так, что захотелось притянуть ее к себе, обхватить руками и закрыть собой от всех бед на этом свете.

- И что? – чуть слышно спросил Юрка.

- Да ничего особенного. Ешь. Просто никаких улучшений… Зато я нашла аптеку, где инсулин дешевле. Маленькая такая аптечка в полуподвале. Я туда и не заходила никогда, а тут решила заглянуть. Там, кстати, вообще цены ниже, чем на площади. И обезболивающее, и капли, и инсулин вот. Единственное, что там дороже, это, кажется, пеленка. Сто сорок рублей! Может какая-то особенная?

- Что это вдруг тебя пеленки заинтересовали? – Юрка спросил и тотчас мысленно обругал себя. Большую часть ответов, которые тотчас пришли ему на ум, он не хотел бы услышать.

- Да, нет. Просто, когда я лежала в прошлом году, надо было покупать с собой пеленку, и я помню, что стоили они ерунду. Это ведь просто кусок прорезиненной ткани, а не…

Резкий неприятный звук за стеной заставил их вздрогнуть. Что-то лязгнуло, щелкнуло, снова лязгнуло, а потом квартира наполнилась какой-то адской какофонией, состоящей из лязга, скрипа, скрежета и хруста. Угадывающийся в этом кошмаре мерный ритм только усилил впечатление - можно было запросто решить, что за стеной два вурдалака пилят тупой пилой свежевырытый дубовый гроб.

- Что это? – едва не выронив ложку, спросила Лилька.

Юрка в первый момент тоже изрядно струхнул, но потом – как-никак специалист! – сообразил:

- Это принтер!

И, вскочив, рванул в комнату.

Конечно же, он оказался прав, и никаких вурдалаков над гробом в комнате не оказалось. Просто ожил непонятным образом принтер, затянул, как ни в чем не бывало бумагу, и принялся распечатывать картинку, которую Юрка пытался выдавить из него почти два часа.

Молодой человек стоял над агрегатом и наблюдал за его работой с опаской, с какой опытный дрессировщик следит за непокорным хищником, вдруг сделавшимся подозрительно покладистым. В тот момент его даже не особенно беспокоил поднятый устройством шум, главное было добиться качественных распечаток, чтобы завтра было, что положить шефу на стол, чтобы не краснеть на второй же день испытательного срока за сорванное задание.

Медленными толчками из щели показался сначала край белого листа, потом тонкая полоска цветной фотографии.

Печатающая головка с ревом раненного носорога носилась влево-вправо, и после каждого рывка на свет вылезал еще миллиметр картинки.

Лилька остановилась за спиной у любовника и молча наблюдала за процессом печати. Так они и стояли, со склоненными головами, точно матросы над трупом комиссара, и каждый думал о своем.

- Заработал, гад… - растерянно пробормотал парень.

- Вот тебе и аргумент в пользу сытой головы, - усмехнулась Лилька.

Юрка не ответил, продолжая следить за рывками головки.

Наконец картинка распечаталась полностью. Принтер прокрутил остатки бумаги и вытолкнул лист на лоток. Юрка протянул к листу руку, но прежде, чем он успел взять страницу, принтер заработал вновь, заурчал, зарычал, загавкал и вдруг потянул лист обратно в щель.

- Э! – вскрикнул Юрка и ухватил за свой конец страницы. Несколько секунд длилась борьба человека с прогрессом. Оказалось, прогресс еще не достиг должных высот, и аппарат лишь зло лязгнул на победителя.

Юрка был настолько взволнован вероломной попыткой принтера уничтожить только что созданный шедевр, что прежде самого рисунка стал с беспокойством изучать потрепанный край листа. Ничего страшного, но если представить себе, как могли помолотить страницу зубчатые колесики…

Юрка не успел представить себе то, что предотвратил, отобрав страницу. Лилька положила ему подбородок на плечо и сказала:

- Здо`рово! Как в журнале. – Имея в виду, разумеется, качество распечатки. В самом деле, яркие краски радовали глаз, а четкость мелких деталей поражала.

- Да, - молодой фотограф перевел взгляд на картинку. – Но все-таки…

Он наклонился, поднеся распечатку к самому носу. Некоторое время он поворачивал лист то так, то этак, выгибая его и снова распрямляя, словно скаредный торговец, проверяющий новенькую купюру достоинством крупнее некуда.

- М-да-а… - сказал он, подведя итог своим исследованиям.

- Что еще не так? – поинтересовалась Лилька, с сочувствием наблюдавшая за экспертизой.

- Да они мне показывали пробник для этой модели… Якобы пробник. Отпечаток, распечатанный якобы на таком же принтере. И там качество было заметно выше…

- Куда же выше? – пожала плечами девушка, забирая рисунок. – По-моему, обалденное качество. Не сравнить с тем, что выдают в «кодаках»: и цвета, и резкость…

- Ну, «кодак» это вообще карманная помойка. Мы его даже не рассматриваем. Тут речь идет о цифровой фотографии, а значит, совершенно другом качестве. И тут уже другие стандарты, которые надобно выдерживать. Вот видишь, - он указал на что-то ногтем мизинца, - изображение распадается на отдельные точки, и хотя здесь должны быть разные оттенки зеленого, но проступает белая бумага. Есть определенное разрешение печати, стандарт от которого…

- Да что тебе какие-то стандарты? Качество – лучше некуда, а если начать разглядывать в лупу, то ко всему можно придраться. У нас тоже есть один клиент. Мы ему постеры сделали. Он сначала все подписал, все понравилось ему, а потом начал скулить, что поля мятые. Поля все равно при установке срезаются и выбрасываются. Они в принципе не нужны. Так нет! Он начал ныть, что за такие деньги ему обидно получать товар с мятыми краями.

- И что вы сделали?

- Взяли утюг и погладили! Но я тебе говорю о том, что не надо быть занудой. Принтер печатает? Печатает. Картинки – люкс? Люкс. Я не думаю, что твой шеф станет придираться. Если он просто дал тебе деньги на оборудование, значит, сам ничего в нем не понимает и сваливает с себя за заботы на твои плечи. Все! Хорошая фотка. Хороший принтер. Только… - она озадаченно погладила переносицу, - какой-то он шумный. У нас стоит в офисе принтер, так его вообще не слышно. Вспыхивает внутри огонек, и выезжает страница. Тепленькая…

- Ха! Так это у вас лазерный принтер. Цветной лазерник стоит тонн пять-семь зелени. А это – струйный. Тут другой принцип печати. Но вообще-то, он не должен так тарахтеть. Это что-то ненормальное. И в салоне мне говорили, что он работает даже тише «хьюлетта»…

- Говорили, показали. Ты его проверял, когда покупал?

- Ну, проверял… внешний вид, комплектацию.

- А в работе? Его включали?

Теперь пришла Юркина очередь тереть переносицу.

- Их вообще не принято проверять, - сказал он не слишком уверенно, словно оправдываясь. - Понимаешь, они в транспортной упаковке, и если ее нарушить, то потом обратно не заклеишь, и можно что-нибудь повредить при перевозке. А на «Epson» вообще теряется гарантия, если его перевозишь не как положено.

- То есть, если покупатель хочет проверить работоспособность оборудования, то он лишается гарантии?

- Ну, примерно так.

- Бред! Это противоречит действующему законодательству.

- Ну, мне так сказали в салоне. Другие принтеры еще можно проверить на свой страх и риск, а «Ипсон» вообще запрещает это делать. Они типа борются за качество и чтобы не ухудшать статистику из-за поломок по вине самих клиентов…

- Фигня какая-то! – не дослушав, фыркнула Лилька. – Постой. «Ипсон». Это тот, на котором ты так лихо сэкономил?

- Да… сэкономил. – Юрка поморщился. – У него оказывается, картриджи не перезаправляются. На второй замене вся экономия пойдет в задницу. Я так думаю, надо в конце месяца получить зарплату и купить на свои деньги нормальный «хьюлетт». А этот – продать по дешевке и забыть.

- Понятно.

- Что понятно?

- Мне давно понятно, что делец из тебя никакой. Я тебя, кстати, об этом уже предупреждала. Но ты хоть не позволяй себя за нос водить!

- То есть?

- Чек есть у тебя? Гарантийный талон?

- Ну, есть…

- Вот и верни этот замечательный аппарат в салон. Имеешь полное право. Верни и получи деньги.

Юрка неуверенно хмыкнул.

- Так они и вернут. Я же уже начал на нем печатать…

- Но ведь он не печатает, как надо? Сам говоришь: стандарты, шумность, бумагу то не берет, то не отдает. Это все неисправности, брак.

- Брак, - подтвердил Юрка не слишком уверенно.

- Ну, вот и сдай его обратно.

- Легко сказать…

- Ничего сложного! Если только ты не будешь мямлить и краснеть, как красна девица. Завтра же бери эту бандуру, вези в салон, получай деньги и – сколько ты там сэкономил? Двадцатку? Я дам тебе двадцать долларов! – покупай нормальную печаталку. А на будущее я могу подготовить тебе памятку по правам потребителя вообще и твоих в частности.

- Весьма обяжете.

- Не стоит благодарности. Значит, завтра отвезешь? – Она полезла в сумочку с явным намерением извлечь оттуда двадцать долларов.

- Завтра не очень удобно, - задумчиво покачал головой Юрка. – Завтра с утра мне нужно везти материалы в офис. Если я туда приеду до салона, то шеф спросит, что это за коробка. Если я приеду туда после салона… Тоже спросит, что это за коробка. И вообще таскаться с ней по метро…

- Ничего страшного, любимый! С утра отнесешь свои материалы, потом вернешься домой, заберешь свой «йопсон» и отвезешь. И не спорь! А то я сама с тобой поеду, понял? Взрослеть пора! Учись сам защищать себя и свои интересы. Я не смогу всю жизнь толкать тебя коленом под зад!

Последняя фраза прозвучала уже чересчур зло, и Юрка насупился.

- Чего ты склоку-то разводишь?

- А ты чего сопли жуешь? Ты тут мнешься со своим экономичным тарахтетелем, а сам уже раскатал губы: завтра отвезу материалы! Ты уверен, что ты их сможешь распечатать? Вот будет трогательно, если из-за твоей телячьей скромности ты вылетишь с работы, которую сто лет искал?

- Ну, не сто… Слушай, а почему именно сейчас мне пришло время взрослеть? Чего это ты передумала меня всю жизнь толкать коленом?

- Не заговаривай мне зубы! Вот деньги, и чтобы завтра…

- Это ты не заговаривай мне зубы! Что тебе врач сказал?!