Национальная академия наук украины украинская академия наук

Обнаружено, что содержание 2,4–динитрофенилгидразонов при всех длинах волн достоверно выше в сыворотке крови рыб из наиболее загрязненной бухты (Стрелецкой) по сравнению с двумя другими. Содержание 2,4–динитрофенилгидразонов между Карантинной и Мартыновой бухтами при длине волны 346 нм не имеют достоверных отличий. При длине волны 370 нм показатели были достоверно выше (p  0,05) в Карантинной бухте, а при

Таким образом, результаты исследований показали достоверное увеличение продуктов окисления белков в сыворотке крови бычка–кругляка из более загрязненной акватории, что говорит об интенсификации свободнорадикальных процессов у рыб, обусловленных действием ксенобиотиков. Оценка степени окислительной модификации белков как показателя состояния рыб и среды их обитания является информативной и может применяться в качестве биомаркера в мониторинговых исследованиях.

Н. І. Гончаренко, О. П. Кирилюк, Т. Я. Киризій

FISH GROUPINGS IN THE tangles OF AQUATIC HIGHER PLANTS

N. I. Goncharenko, O. P. Kyryluk, T. Ya. Kyryziy

Озеро Кирилівське, що входить до ланцюга озер Опечень м. Київа, розташоване на півночі правобережної частини міста. Найдовша вісь його орієнтована з півночі на південь, довжина водойми залежно від водності року становить 760–800 м, найбільша ширина у північній частині озера 380–450 м, максимальні глибини 12–15 м. Озеро малопроточне, прямого гідрологічного зв’язку з р. Дніпро не має. Екосистема оз. Кирилівське перебуває під впливом постійного антропогенного навантаження. Забруднення надходять через ливневі системи жилмасивів Сирець та Куренівка, шляхом поверхневого стоку з автостоянки на східному березі озера, а також з атмосферними опадами та як наслідок рекреаційного вливу. Розвиток депресивних процесів у таких водоймах викликає зміни якості води, відповідні особливості в утвореннні рослинного покриву мілководь та розвитку угруповань молоді риб на місцях нагулу.

Дослідження проводили у 2003–2004 рр. На станціях відбору проб риб фіксували флористичний склад вищих водяних рослин і визначали гідрохімічні показники води. Вищі водяні рослини визначали за В. М. Катанською (1981), видовий склад риб – за А. Ф. Коблицькою (1966, 1981). Для характеристики якості води використовували «Mетодику екологічної оцінки якості поверхневих вод за відповідними категоріями», розроблену В. Д. Романенко, В. М. Жукинським, О. П. Оксіюком та співавторами (1998). Визначали показники сольового складу та гідрохімічні, у тому числі: рН, біогенні елементи – азот і фосфор, розчинений кисень, біхроматну окиснюваність і біохімічне споживання кисню (БСК₅) за стандартними методиками (Лур’є, 1973).

На підставі аналізу значень показників складу води та її властивостей воду оз. Кирилівське можна характеризувати як «відмінну» за вмістом фосфору та насиченням розчиненим киснем (класу I, категорії 1), за показниками суми іонів, сульфатів, амонійного азоту та біхроматної окиснюваності як добру, чисту, мезотрофну, β-мезосапробну (класу II, категорії 2–3); за вмістом азоту нітритів і нітратів, середніх значень рН та БСК₅ – як задовільну, забруднену, евтрофну, мезосапробну (класу III, категорії 4–5). За гідрохімічними показниками вона відноситься до категорії β-мезосапробної.

Характерним для оз. Кирилівське є зонально-мозаїчний тип заростання вищою водяною рослинністю. Дослідженнями було охоплено дві екологічні групи рослин – формації повітряно-водяної та зануреної рослинності на місцях нересту та нагулу риб у біотопах з різним антропогенним навантаженням (Афанасьев, 1996). Прибережна зона Кирилівського озера заросла в основному очеретом звичайним (Phragmites australis (Cav.) Trin. ex Stend.), масиви якого займають значну частину акваторії. Із гелофітів зустрічаються тут рогози – рогіз вузьколистий (Typha angustifolia L.), широколистий (T. latifolia L.), лаксманів (T. laxmanni L.) та лепешняк великий (Gluceria maxima). Відкриті ділянки озера заростають водоперицею колосистою (Myriophyllum spicatum L.) та кільчастою (M. verticillatum L.), рдесниками. Основну роль тут відіграють очерето-осоково-водоперецево-куширові та очеретово-рогозові-водоперицево-рдесникові комплекси. До особливостей розвитку рослинності слід віднести наявність плямистого заростання центральної частини озера. Основу цієї «плями» становила влітку водопериця колосиста (M. spicatum L.). Разом з нею зустрічалися рдесник пронизанолистий (Potamogeton perfoliatus L.), рдесник кучерявий (P. crispus L.) та кушир темно-зелений (Ceratophyllium demersum L.), в незначній кількості зустрічався також рдесник гребінчастий (P. pectinatus L.).

У заростях цих рослин на мілководних ділянках в уловах тканкою зареєстровано 16 видів риб, які відносились до чотирьох родин, а саме: коропових, окуневих, колючкових і бичкових. Серед коропових найчастіше зустрічалися плітка звичайна (Rutilus rutilus rutilus L.), головень (Leuciscus cephalus cephalus L.), краснопірка (Scardinius erythrophthalmus L.), вівсянка (Leucaspius delineatus Heck.), лин (Tinca tinca L.), пічкур звичайний (Gobio gobio gobio L.), верховодка звичайна (Alburnus alburnus alburnus L.), плоскирка (Blicca bjoerkna L.), лящ звичайний (Abramis brama L.), гірчак звичайний (Rhodeus sericeus P.), карась сріблястий (Carasius auratus gibelio Bloch.). В уловах були присутні також колючка звичайна триголкова (Gasterosteus aculeatus L.), колючка мала південна (Pungitius platygaster Kess.), окунь річковий (Perca fluviatilіs L.), бичок–пісочник звичайний (Neogobius fluviatilis fluviatilis Р.) і бичок–цуцик (Proterorhinus marmoratus P.). Порівняно з даними досліджень С. А. Афанасьева (1996) помітних змін у видовому складі рибного населення водойми не виявлено.

Таким чином, проведені дослідження свідчать, що Кирилівське озеро, яке зазнає систематичного антропогенного тиску урбанізованої території, характеризується великим різноманіттям іхтіофауни та вищих водяних рослин.

УДК 597:591.5 (282.247.326)

ІХТІОФАУНА ВОДОЙМИ–НАКОПИЧУВАЧА

В. М. Кочет

ichthyofauna of the west donbass water

V. M. Kochet

Водойма–накопичувач «Балка Тараново» створена на території водозбірної площі припливу Дніпра I порядку – р. Самари шляхом відшнуровування дамбою однієї з балок правобережної прируслової ярово-балкової системи ріки. Приймає шахтні води шахт Дніпровська, Самарська й ім. Сташкова з наступною передислокацією в накопичувач Свідовок і подальшим скидом у осінньо-зимовий період у акваторію р. Самари.

Формування фауни риб водойми відбувалося трьома шляхами: 1) за рахунок непрямого саморозселення, у тому числі із заплідненою ікрою на кінцівках птахів; 2) з озерно-болотистих понизь, суміжних із верхньою частиною водойми; 3) шляхом стихійної інтродукції – уселенням виловлених із р. Самари риб рибалками–аматорами.

За минулих 18 років досліджень іхтіоценоз водойми зазнав таких змін. У 1985–1991 рр. фауну риб водойми (табл.) складали два види – еврибіонтний (екологічно стійкий) вид – карась срібний і вид–зоопланктофаг – верховодка.

Ці види першими освоїли наново залиті площі та продовжують на даному етапі виявляти найвищий рівень стабільності. Дослідженнями 2002–2004 рр. у складі іхтіокомплексу встановлено поповнення наступними видами, що належать до інших трофічних груп: планктофаги – вівсянка, бентофаги – щипавка і бичок–цуцик, хижаки – окунь.

На сучасному етапі домінують представник понтокаспійського прісноводного фауністичного комплексу – короткоциклова вівсянка (5,6 % загальної чисельності фауни риб) і представник бореального рівнинного комплексу – окунь (90,7 % відповідно). Реєструються різні вікові групи цих видів, у тому числі (що найважливіше) – перші їхні покоління. Це базовий показник стабільного процесу відтворення. Вівсянка як елемент угруповання риб не являє собою ні функціональної, ні ресурсної цінності, у природних умовах (на акваторіях озер і рік) при формуванні масових скупчень може складати трофічну конкуренцію молоді функціонально цінних і рідкісних для регіону риб. Поява та масове поширення хижака – окуня є показником процесу ускладнення трофічної піраміди, що свідчить про позитивний розвиток іхтіоценозу в напрямку підвищення рівня його стійкості. Крім того, розвиток групи бентофагів (щипавка та бичок–цуцик) – свідчення розвитку бентичних угруповань, тобто наявності багатої кормової бази, чого в деструктивних водоймах не відбувається.

Причина поступового ускладнення іхтіоценозу при збільшенні чисельності його представників полягає в прояві адаптивних властивостей нових видів–уселенців на фоні впливу шахтних вод, що не змінюється в часі за інтенсивністю. Фактично відбувається поступове формування самоврегульованої гідроекосистеми, що швидко відновлюється до характеристик попереднього вегетаційного сезону після переміщення основної маси ультрамінералізованих шахтних вод через накопичувач Свідовок у р. Самару в осінньо-зимовий період.

Слід також зазначити, що за даними багаторічних спостережень (1985–2005 рр.) на акваторії р. Самари в районі надходження шахтних вод з накопичувача «Балка Тараново» збідніння видового складу риб не спостерігається. Більше того, тут живуть рідкісні для регіону види – миньок, пічкур, в’язь, колючка триголкова. Даний факт свідчить про формування стійкого балансу між фактором впливу у вигляді скидання шахтних вод і реакцією на нього іхтіоценозу. Таким чином, діюча схема скидання шахтних вод у р. Самару, принаймні у відношенні до іхтіоценозу, є щадящою – існування накопичувача в достатньому ступені себе виправдало з екологічної та природоохоронної точки зору. Але в даний час встановлені багаторічними дослідженнями припустимі для функціонування існуючої гідроекосистеми параметри мінералізації (у середньому до 2,4–2,8 г/л) у зоні скидання шахтних вод у р. Самару (1 км) перебувають на верхній межі (у середньому до 2,5–3,0 г/л, у залежності від сезону). Тому створення будь-яких нових схем скиду шахтних вод (створення нового накопичувача, скид напряму у р. Самару, постійне скидання протягом всього року та ін.) при всій екологічній та економічній доцільності повинні бути ретельно досліджені й потребують розгорнутої аргументації.

УДК 597.552.3

СОСТОЯНИЕ ЗАПАСОВ КОРЮШКИ (OSMERUS EPERLANUS)

Ю. В. Костылев*, А. П. Георгиев**

commercial resources of smelt (OSMERUS EPERLANUS)

Yu. V. Kostylev*, A. P. Georgiev**

Корюшка (Osmerus eperlanus L.) – самый многочисленный вид рыб Ладожского озера. В северной (карельской) части за последние пять лет на долю Карелии приходилось от 38 до 50 % промыслового вылова при среднегодовом улове 186 тонн. По удельному весу в общей рыбодобыче корюшка уверенно лидирует среди промысловых рыб Ладоги.

В Ладожском озере некоторые исследователи (Архипцев, 1954, 1958; Правдин, 1959) выделяют две экологические формы корюшки – крупную и мелкую. Крупная форма (средняя масса 30–40 г, длина 16–18 см) придерживается при нагуле глубин 16–30 м с пониженной температурой воды (+6…+10°С) и встречается преимущественно в южной части озера (Архипцева, 1977). Мелкая форма корюшки встречается как в южной, так и в северной частях Ладоги. Она значительно уступает крупной форме по размерно-весовым показателям (средняя масса в уловах 7,5–10,5 г при длине 10–11 см). Наиболее крупные особи корюшки в наших сборах имели массу около 60 г при длине (АС) до 20 см; есть сведения о нахождении в уловах в северной Ладоге и более крупных экземпляров массой до 152 г и длиной 25 см (Дятлов, 2002).

В карельской части озера корюшка встречается повсеместно, но основные ее концентрации привязаны к предустьевым участкам рек (Тулома, Олонка, Видлица, Тулокса), к заливам Хаданселька и Хаминселька, к акваториям островов Мансинсари и Лункулансари, к шхерному району северного побережья. В нерестовый период корюшка в основном придерживается прибрежных участков с небольшими (15–20 м) глубинами, в нагульный период ее можно встретить и в открытых районах озера, в частности, в акватории Валаамского архипелага.

В промысловых уловах представлен довольно значительный возрастной ряд корюшки от годовиков до особей десятилетнего возраста при доминировании (до 74 %) трех–четырехлетних рыб. На долю же старших возрастных групп (7 лет и старше) обычно приходится не более 10 %. По размерно-весовым показателям ладожская корюшка (даже ее мелкая форма) опережает корюшку Онежского озера. Выше, по сравнению с онежской корюшкой, у нее и плодовитость – в среднем 7170 икринок со значительными колебаниями по годам (3730–9860).

Динамику численности популяции ладожской корюшки с определенной степенью точности может отразить динамика уловов. При ее анализе за многолетний период (1946–2004 гг.) у корюшки, как и у большинства других промысловых рыб, можно выделить две разновидности колебаний уловов: долгопериодные и короткопериодные. Каждая из них характеризуется определенным уровнем величин уловов. Для североладожской корюшки за вышеуказанный период можно выделить четыре долгопериодных этапа колебаний уловов, в том числе три этапа высоких уловов (1946–1958 гг., среднегодовой улов 243 т; 1976–1987 гг. – среднегодовой улов 226 т; 1991–2004 гг. – среднегодовой улов 235 т) и один этап низких уловов (1959–1975 гг.– среднегодовой улов 53 т). В этом же многолетнем периоде наблюдался и один кратковременный (1988–1990 гг.) этап снижения уловов, когда среднегодовой вылов снизился до 104,5 т.

Кроме этих колебаний величин вылова, типичных как для длинноцикловых, так и для короткоцикловых рыб, у корюшки имеет место сверхкороткая изменчивость величин вылова (продолжительностью не более одного года), проявляющаяся в рамках долгопериодного этапа динамики уловов. В рассматриваемый период подобная кратковременная изменчивость была отмечена дважды: в 1956 г. – в направлении снижения улова (годовой вылов составил 63,8 т при среднегодовом в течение этапа 242 т) и в 1972 г. в направлении подъема уловов (годовой вылов был 209 т при среднегодовом улове 53 т). Причина возникновения подобных пиков в долгопериодных этапах, как и общей картине динамики численности в короткопериодных, кроется в формировании урожайности поколений одной или нескольких возрастных групп в конкретном году, в то время как динамика численности популяции в долгопериодных циклах связана с общим вектором изменения продукционного потенциала водоема в целом.

Анализ структуры промысловых уловов корюшки показывает, что ее продукционные и промысловые возможности в северной части Ладожского озера стабильно находятся на высоком уровне. Хотя в общем балансе вылова корюшка устойчиво занимает ведущее место, уровень освоения прогнозных величин ОДУ (в 2000–2004 гг. он составлял 47,9–75,7 %) позволяет иметь значительный резерв для увеличения существующих объемов вылова.

ИССЛЕДОВАНИЕ ДИНАМИКИ

Ю. В. Костылев*, А. П. Георгиев**

research of population dynamics

Yu. V. Kostylev*, A. P. Georgiev**

Судак (Stizostedion lucioperca (L.)) является одной из основных промысловых рыб в Ладожском озере. В северной (карельской) части озера среднегодовой учтенный промысловый его вылов за последние 5 лет составил около 95 т, что составляет почти четверть общего объема рыбодобычи в этой части водоема. Еще большее количество (приблизительно в 5 раз больше) судака вылавливают в акватории ленинградской части озера, притом в том же соотношении его вылова к вылову всей рыбопродукции. Биотоп североладожского судака примыкает к северной границе естественного ареала обитания этого вида, что накладывает определенный отпечаток на ряд его эколого-биологических особенностей. В частности, сроки наступления половозрелости у ладожского судака более поздние, чем у судака центральной и южной области. У самцов массовая половозрелость наступает на пятом (4+) году жизни, у самок – на шестом–седьмом (5+–6+). У судака же более южных районов массовая половозрелость наступает на четверном и даже третьем году (Суворов, 1948; Танасийчук, 1974). Более поздними, по сравнению с вышеуказанными областями, у ладожского судака наблюдаются и сроки самого нереста – во второй половине июня или даже июля, в то время как для более южных акваторий водоема они приходятся на май, а порой даже и на март–апрель (Чугунова, 1949).

Характерной особенностью популяции ладожского судака является и более длительный возрастной ряд (до 20 лет и более), тогда как в более южных районах он обычно не превышает 10 лет (Чугунова, 1949; Никольский, 1971). У судака географически близкого района – Онежского озера он достигает даже 31 год (Кудерский и др. 1984). По темпам размерно-весового роста ладожский судак отстает от судака более южных районов, но опережает судака Онежского озера; средние же размерно-возрастные показатели, половозрелость, упитанность у судака Ладожского озера и других водоемов существенных различий не обнаруживают.

Динамику численности популяции промысловых рыб при относительной стабильности промысловой базы с большей или меньшей степенью точности может отразить величина годовых уловов. Если проанализировать динамику промысловых уловов судака северной Ладоги в многолетнем аспекте, а именно за последние 60 лет, то для него, как и для многих других промысловых рыб, можно отметить ряд подъемов и спадов в их вылове. В зависимости от продолжительности проявления этих флуктуаций некоторые исследователи (Кудерский, Печников, Шимановская, 1997) характеризуют их как долгопериодные и короткопериодные колебания уловов. Короткопериодные колебания уловов можно связать с урожайностью поколений одного или нескольких смежных лет, обусловленной, в свою очередь, рядом естественных факторов (гидрологическим режимом, степенью развития кормовой базы, паразитологической ситуацией и т. п.). Долгопериодные колебания уловов обычно связываются с изменением продукционного потенциала водоема в целом, также предопределяемым многолетней динамикой воздействия естественных факторов. Но, говоря о влиянии естественных факторов на периодичность колебаний уловов, следует учитывать то обстоятельство, что на протяжении многих десятилетий Ладожское озеро подвергается интенсивному антропогенному воздействию. Степень этого влияния настолько высока, что неизбежно приходится вносить существенные коррективы в интегрирующий результат воздействия естественных факторов, причастных к формированию продукционного потенциала экосистемы в целом и ихтиоценоза в частности.

В динамике вылова судака в северной части Ладожского озера за многолетний период (1946–2004 гг.) можно выделить следующие этапы. Первый долгопериодный этап низких уловов – 1946–1963 гг., когда среднегодовой вылов судака составлял лишь 18,5 т. Этот продолжительный по времени (18 лет) этап связан с послевоенным восстановлением и развитием промысла, а также с крайне негативными последствиями широкомасштабного использования (до середины 1950-х гг.) мелкоячеистых тралов, отлавливающих большое количество молоди и неполовозрелых рыб и приблизивших промысел к состоянию перелова. Второй, кратковременный (1964–1966 гг.), – этап повышения уловов, когда среднегодовой вылов поднялся до 70 т. Наиболее вероятной причиной этого является повышение численности популяции путем появления высокоурожайных поколений. Третий этап (1967–1972 гг.) также связан с урожайностью поколений – этап снижения уловов (до 36,3 т в год). Четвертый этап (1973–1992 гг.) – период высоких и стабильных максимальных уловов, (99,4 т в год). Это связано с позитивными последствиями прекращения тралового рыболовства и внедрением на водоеме ряда других рыбоохранных мероприятий, а также с благоприятными возможностями кормовой базы, а именно ростом продукции ряпушки и корюшки – основных объектов питания судака. Пятым этапом (1993–1998 гг.), если базироваться на данных промысловой статистики, является этап снижения уловов (среднегодовой вылов опустился до 43,5 т, то есть снизился, по сравнению с предыдущим этапом, более чем вдвое). Причины этому следует искать не столько в снижении промзапасов судака, сколько в негативных последствиях развала централизованного промысла и недостоверности данных промысловой статистики. Шестой этап (с 1999 г. по настоящее время) характеризуется ростом вылова судака (до 95,8 т в год), что может быть связано с улучшением работы органов промысловой статистики, а также с сохранением на достаточно высоком и стабильном уровне продукционного потенциала кормовой базы.

Если в динамике уловов за многолетний период можно видеть значительные колебания, то основные биологические параметры (размерно-весовые показатели, линейно-весовой рост, возрастной состав и др.) последних лет при сравнении с аналогичными показателями довоенного периода (Ефимова, 1939) значительных отклонений не обнаруживают.

Анализ структуры уловов судака позволяет сказать, что в целом его популяция и промысловые запасы находятся в удовлетворительном состоянии, хотя антропогенный пресс на этот объект рыбодобычи остается очень интенсивным – фактический вылов (по экспертным оценкам) был близок к рекомендованным нормативам, расчетные коэффициенты вылова в некоторых возрастных группах приблизились или даже превышали коэффициенты естественной смертности.

УДК 502.3 + 504.062

К РАЗРАБОТКЕ МЕТОДОВ ОЦЕНКИ

М. А. Кравченко, Д. А. Шабанов

ON WORKING OUT METHODS

M. A. Kravchenko, D. A. Shabanov

Сложившийся в течение последних нескольких веков способ взаимодействия человеческого общества с экосистемами привел человечество к острому кризису. Для устойчивого развития человечества необходима разработка новых моделей взаимодействия человека и биосферы. Перестройка должна коснуться не только конкретных способов использования природных ресурсов, но и сферы ценностей, целеполагания, то есть этической сферы.

В последние десятилетия предпринимаются активные попытки пропаганды и развития экологической этики. При всей их привлекательности, они чаще всего базируются на иррациональной основе и не дают возможности сравнивать ценность двух различных объектов. В реальных экономических и экологических ситуациях последовательное применение предлагаемых отечественными и зарубежными авторами принципов экологической этики может заводить в тупик. Любой из возможных способов действий может оказаться этически неприемлемым по тем или иным причинам.

В этой связи нам представляется необходимым создание рациональной экологической этики (Шабанов, Коршунов, Кравченко, 2005). С ее точки зрения, для охраны любого объекта есть две группы оснований: утилитарные (связанные с пользой) и этические. Утилитарные причины определяют стоимость объекта, а этические – ценность. Важное требование к рациональной экологической этике – разработка методов, позволяющих оценивать (измерять) свойства объекта, делающие его этически ценным, а также сравнивать его по этому параметру с аналогичными объектами. Прежде всего, следует указать, что основанием для признания этической ценности того или иного объекта может быть его уникальность, неповторимость. Повторимый, но дорогостоящий объект имеет материальную ценность, неповторимый – этическую ценность. Однако ценной является не всякая неповторимость, так как хаотические флуктуации являются этически несущественными. Мы предлагаем разделить причины, порождающие особенности объекта, на три группы:

– стохастические (от греч stochasis – догадка) – случайные, непредсказуемые, связанные с хаотически действующими факторами;

– детерминированные (от лат. determinare – ограничивать, определять) – предсказуемые, закономерно обусловленные действием определенных факторов;

– эмергентные (от лат. emergere – всплывать, неожиданно появляться) – вызванные сложным, неразложимым на отдельные компоненты взаимодействием частей в системе.

Разные признаки одного объекта могут формироваться по-разному. Так, монеты в одной партии отличаются друг от друга в силу стохастических причин. Свойства и номинальная стоимость этих монет детерминированы. Некоторые качества монеты могут быть эмергентными: рисунок на ней может быть результатом творчества, а сама монета может свидетельствовать о неповторимых этапах истории.

Стохастические свойства объектов неповторимы, но не представляют этической ценности. Детерминированные свойства объектов воспроизводимы и служат основанием для охраны с утилитарной, но не с этической точки зрения. Эмергентные свойства объектов делают их уникальными и этически ценными. Они развиваются на основе взаимодействия стохастических и детерминированных факторов в упорядоченных процессах высокой сложности: эволюции, онтогенезе, творчестве, истории общества.

Вторым качеством, делающим этически ценным потенциальный объект охраны, является его потенциальное бессмертие. Что с того, что каждый момент времени неповторим, если мы не способны остановить мгновение? С этой точки зрения уничтожение особи наносит меньший ущерб, чем уничтожение вида, так как вид потенциально бессмертен, а особь – нет. Но даже и смертный объект может обладать значительной этической ценностью. Потенциальное бессмертие индивидуума связано с его вкладом в формирование следующего поколения (отбор сохраняет и отбраковывает именно особи, целостные фенотипы, а не отдельные признаки или наследственные задатки). У человека формируется личность, обладающая как уникальностью, так и потенциальным бессмертием в культуре.

Итак, основанием для признания этической ценности того или иного объекта могут быть два присущие ему качества: эмергентная неповторимость и потенциальное бессмертие. Этот подход приложим как к естественным, так и к искусственным объектам. В этой связи определенную сложность представляет различение неповторимости, связанной с эмергентными и стохастическими процессами.

Стохастически управляемый признак, зависящий от нескольких независимых факторов, имеет биномиальное распределение, а зависящий от множества факторов – нормальное распределение. Эмергентно управляемая величина имеет принципиально другое распределение. Так, например, следствием зарегулированности онтогенеза является то, что распределение особей, развившихся из идентичных зигот, существенно отклоняется от нормального (Шишкин, 1987). Подавляющее большинство особей в таком случае соответствуют адаптивной норме. Действие факторов, несущественно отклоняющих нормальный ход онтогенеза, компенсируется благодаря эпигенетической регуляции. Лишь существенно влияющие на онтогенез факторы вызывают появление резко отличающихся от нормы аберрантных особей. Доля особей, находящихся между нормой и аберрацией, резко понижена. Таким образом, результатом действия эмергентных феноменов, влияющих на онтогенез, является характерное многовершинное распределение с разрывами.

Для решения практических задач следует приложить изложенные подходы к оценке этической ценности популяций. С этической точки зрения популяция может представлять ценность как носитель уникального комплекса особенностей, участвующий в поддержании приспособленности вида. Этот подход не отменяет, а дополняет утилитарные соображения, исходя из которых популяция может заслуживать охраны как элемент экосистемы или важный в том или ином отношении ресурс.

В этой связи возникает проблема: как определить, какие из особенностей популяции являются результатом действия стохастических факторов, какие детерминированы особенностями местообитания, и какие связаны с эмергентным возникновением нового качества в ходе микроэволюции? Для решения этой проблемы представляет интерес изучение распределения тех или иных признаков внутри популяций и среди сравнимых популяций одного вида.

Мы рассмотрели распределение характерных для популяций средних значений или частот 199 различных признаков (морфометрических, качественных, дискретных, а также пропорций). Изучено 26 локальных популяций жаб из Левобережной лесостепи Украины (Шабанов, 2004). Для изученной совокупности популяций характерны многовершинные распределения с разрывами, существенно отклоняющиеся от нормальных. Такое распределение не удается объяснить действием небольшого количества относительно мощных факторов, связанных с особенностями местообитаний. Можно предположить, что оно является следствием эмергентных процессов, влияющих на формирование популяционной уникальности.

Нуждается в дальнейшем изучении проблема выбора параметров для оценки этической ценности популяций. Эти параметры должны быть связаны с уникальностью, являющейся отражением истории популяции и эмергентных феноменов в ходе ее становления, а также с перспективами популяции сохранить и развить свои особенности в течение длительного времени. На этапе их выбора необходимо тщательное изучение особенностей популяций (включая характерные внутрипопуляционные распределения признаков, выбранных в качестве маркеров) и сравнение их с распределениями, характерными для групп популяций. Возможно, в результате этого можно будет описать особенности, характерные для особо ценных популяций. Предварительно можно указать, что особо интересны необычные популяции, находящиеся у краев распределения. Так, этическую ценность представляют наиболее крупные и жизнеспособные популяции, обладающие высокими шансами на длительное существование и развитие, а также самые мелкие, существование которых находится под угрозой.

Ясно, что этическую ценность представляют лишь стабильные особенности популяций, которые могут сохраняться в течение длительного времени. При этом относительно высокой ценностью могут обладать как необычные популяции, характеризующиеся редкими значениями изучаемых признаков, так и типичные, репрезентативно представляющие особенности вышележащих популяционных систем. Для оценки стабильности популяционных особенностей необходимо или неоднократное обследование изучаемых популяций, или, как минимум, учет распределений признаков, характерных для разных возрастных групп.

С точки зрения авторов, рассматриваемая проблема нуждается в дальнейшем теоретическом изучении и апробации предлагаемых подходов к решению конкретных проблем охраны популяций.

Н. С. Кузьминова

INFLUENCE OF SIZE, SEX AND RIPENESS STAGE OF GONADS

N. S. Kuzminova

В настоящее время применение в гидробиологии и водной токсикологии показателя индекса печени рыб как биомаркера их состояния находит все более широкое распространение. Изменение параметра индекса печени зависит от нескольких факторов. Так, согласно нашим последним наблюдениям, было показано, что величина индекса печени зависит от пола, возраста, стадии развития гонад, а также условий обитания. Эти зависимости были установлены нами для морского ерша, бычка–кругляка, черноморской султанки (Кузьминова, 2004, 2005). В настоящей работе мы изучали влияние пола, размеров и стадии развития половых продуктов на индекс печени черноморского мерланга Merlangus merlangus euxinus Nordmann (Gadiidae).

Объектом исследований служил мерланг, широко распространенный представитель придонной ихтиофауны шельфа Черного моря. Мерланг – промысловый вид. Объектом питания мерланга являются рыбы и беспозвоночные (Овен и др., 1995; Аронов, 1959). Нерест мерланга круглогодичен, массовый нерест происходит в холодное время, с сентября по март. Икрометание многопорционное (Дехник, 1973).

Биологический анализ рыб, а также расчет индекса печени проводили по общепринятым методикам (Правдин, 1966; Шварц, 1968). При выяснении зависимости величины индекса печени от стадии зрелости половых продуктов использовали материал, собранный в разные периоды репродуктивного цикла: период покоя – время, когда гонады рыб находились на II стадии зрелости, преднерестовый период – гонады на II→III, III стадиях зрелости, нерестовый период – гонады III→IV, IV, IV→V, V, VI–(IV→V), VI→V стадий зрелости и посленерестовый период – гонады VI→II стадии зрелости. Биологический анализ был проведен на рыбах, отловленных с помощью донных ставников в Карантинной и Севастопольской бухтах, в период 01.07.2002 – 01.07.2005 гг. Всего обработано 615 экземпляров рыб (483 самок, 119 самцов).

Установлено, что величина индекса печени самок черноморского мерланга увеличивается с повышением размера рыб (табл.). Наибольшие значения индекса печени отмечены для самок всех размерных групп в преднерестовый период, что, согласно принятым представлениям, связано с началом овогенеза (период роста овоцитов) и, в частности, с процессом накопления желтка. В это время, как известно, интенсифицируется выделение гормона фолликулина, повышается содержание белкового, экстрактивного и аминного азота и др. (Кривобок, 1964), что ведет к увеличению веса печени.

Таблица. Изменение индекса печени черноморского мерланга