Национальная академия наук украины украинская академия наук

Существенным элементом кормового поведения, обычно проявляющимся в зимний период, является клептопаразитизм. По частоте его проявлений хохотуньи Днепра значительно уступают мурманским и западноевропейским серебристым чайкам. Однако этот прием позволяет им питаться объектами, активная добыча которых затруднена. Летом хохотунья отбирает еду у озерной (Larus ridibundus) и сизой (Larus canus) чайки, серой вороны (Corvus corone), галки (Corvus monedula) и сороки (Pica pica). В гнездовой и послегнездовой периоды для хохотуньи также характерен аутоклептопаразитизм – использование добычи, найденной особями своего вида. Зимой случаи клептопаразитизма часто наблюдаются на свалках. Здесь хохотунья отбирает добычу у серой вороны, грача (Corvus frugilegus), сизой и озерной чайки. Возможно, в связи с этим в последние годы нами зафиксировано уменьшение доли последних двух видов в кормящихся на свалках группах птиц.

Состав кормов чайки–хохотуньи на водохранилищах Днепра изучался путем сбора и анализа погадок, а также при помощи визуальных наблюдений. Основу питания этого вида в гнездовой период составляют позвоночные. Распределение кормов хохотуньи в гнездовой период следующее: рыба – 54,5 %, млекопитающие – 26,7 %, беспозвоночные – 16,9 %, птицы – 0,75 %, антропогенные корма – 1 % встречаемости в пищевых пробах.

Чайка доедает остатки рыбы после трапез орлана–белохвоста и выдры, а также потребляет отходы при разделке рыбы около промысловых станов и у рыболовов–любителей. Активная охота в основном на мелкую добычу (уклейка, тюлька, бычки) наблюдается крайне редко.

Наибольшим видовым разнообразием в спектре кормов хохотуньи отличается рыба. В погадках были найдены представители 20 видов, обитающих в днепровских водохранилищах. Почти во всех случаях чайка питается мертвой или полумертвой рыбой, наличие которой является результатом заморов на водохранилищах и рыборазводных прудах, спуска воды в прудах рыбхозов, выбрасывания отходов рыбного промысла.

Одним из традиционных кормов чайки–хохотуньи на Среднем Днепре являются мелкие млекопитающие, в особенности мышевидные грызуны. Полевки серые (Microtus arvalis s. l.) – типичные массовые обитатели агроландшафтов – составляют 70,6 % от общего числа млекопитающих в рационе хохотуньи. Беспозвоночные представлены в основном жуками. Все они населяют открытые пространства и являются в той или иной мере сельскохозяйственными вредителями – хрущ майский западный (Melolontha melolontha), жук–кузька хлебный (Anisoplia austriaca) и др.

Корма антропогенного происхождения в гнездовой период составляют в питании хохотуньи всего 1 %. Плотность чаек на колониях на водохранилищах такова, что в гнездовой период может поддерживаться исключительно за счет природных кормов.

Процентное соотношение кормов в погадках чайки в летне-осенний период сходно с таковым в гнездовой период, но со значительным преобладанием в погадках рыбы (в 86,3 % образцов).

В погадках зимнего периода значительно увеличивается доля пищевых отходов со свалки – 59,5 %. Млекопитающие составляют 8,2 %. Несмотря на замерзание водохранилищ и значительной части речного русла, рыба сохраняет важное место в питании – 51,3 %, хотя видовой состав значительно беднее летнего.

Хохотунья на водохранилищах занимает экологическую нишу, которая в околоводных биотопах характерна для черного коршуна, орлана–белохвоста и серой вороны. Из всех групп кормов хохотунья отдает предпочтение наиболее массовым кормам, а среди кормодобывающих стратегий выбирает ту, которая не требует научения и высокой специализации. Это свидетельствует о том, что в днепровской группировке чайки–хохотуньи имеет место сравнительно низкий уровень меж- и внутривидовой конкуренции.

Таким образом, хохотунья на Среднем Днепре успешно использует те кормовые объекты, скопления которых возникают в результате хозяйственной деятельности человека (насекомые и грызуны – вредители на полях, мертвая и полумертвая рыба, пищевые отбросы на свалках). Хохотунья выступает здесь как падальщик–собиратель и неспециализированный хищник, отыскивающий места концентрации разных групп животных кормов. При этом данная гнездовая группировка по набору кормов и их распределению по сезонам отличается от всех известных в литературе популяций серебристой чайки и хохотуньи.

УДК 598.2

ОСІННІ МІГРАЦІЇ ХИЖИХ ПТАХІВ

В. В. Вернер

birds of prey fall migrations

V. V. Verner

Дослідження особливостей просторових переміщень денних хижаків під час осінніх міграцій – одна з майже не досліджених сторін їх життя (Благосклонов, 1951; Зубаровський, 1977). Як правило, у роботах багатьох авторів відображаються лише строки відльоту та біотопічний розподіл і зовсім мало уваги приділяється вивченню напрямку, характеру, типу, висоти переміщень (Гладков, 1950; Кистяківський, 1926; Михеев, 1996; Белик, 2000). Дана робота присвячена дослідженню зазначених показників, які дозволяють найповніше вивчити особливості осінніх перельотів.

Збір даних проводився в серпні–жовтні сезону 2004 року в чотирьох ландшафтах, різних за своїми біогеоценотичними властивостями, що дозволяє визначити найбільш вигідні, з точки зору умов перебування на них денних хижаків. Найбільше значення серед них мають наступні.

1. Правий берег р. Самара (плакор, прируслов’я), поблизу с. Андріївка Новомосковського району.

2. Сосновий бір та ділянка заливних лук поблизу с. Карабинівка Павлоградського району.

3. Система ставків Самарського рибгоспу Дніпропетровського району.

4. Прируслова частина р. Мокра Сура поблизу с. Новоолександрівка Дніпропетровського району.

На даних територіях обліки кількості денних хижаків проводилися вранці (8³⁰–11³⁰). На ділянці уздовж русла р. Мокра Сура застосовувався маршрутний метод (3 км). На всіх інших територіях застосовано метод обліку хижих птахів з височини (Новиков, 1949). Назви птахів наведено згідно з рекомендаціями Г. В. Фесенко та А. А. Бокотея (2002).

Під час досліджень зареєстровано 31 хижого птаха, що відносяться до 11 видів. Найбільш чисельні Circus aeruginosus, Buteo buteo (по 19,3 % для кожного). Звичайні види представлені Haliaeetus albicilla (16,1 %), Аccipiter nisus (12,9 %). Рідкісні – Circus cyaneus, Falco columbarius, Accipiter gentilis (по 6,4 % для кожного). Надзвичайно рідкісні – Falco tinnunculus, Falco vespertinus, Hieraaetus pennatus, Aquila heliaca (по 3,2 % для кожного).

За результатами проведенних досліджень встановлено, що в основному під час осінніх перельотів сезону 2004 року денні хижаки переміщувалися поодинці. Рідше зустрічалися пари птахів (B. buteo, F. columbarius). Також відмічено сімейне переміщення у H. albicilla (2 ad,1 juv). Більшість з денних хижаків затримувалися на кормних ділянках протягом декількох діб.

Деякі з зареєстрованих птахів спостерігалися під час полювання. Сам факт мисливської поведінки відмічено у H. albicilla (тривале переслідування крука), A. gentilis (напади на сорок), B. buteo (полювання з присади на коників). Агресивна поведінка спостерігалася у A. gentilis (активні напади на H. albicilla), A. nisus (напади на C. cyaneus). Але напади були не тривалими, протягом 2–3 хвилин закінчувалися.

Напрямок перельоту точно визначено лише у деяких птахів, що переміщувалися транзитно і не полювали (B. buteo, C. cyaneus, H. albicilla, F. vespertinus). В основному такі птахи рухалися в південному або південно-східному напрямку. Північно-західний напрямок зафіксовано у F. columbarius. Під час осінніх перельотів денні хижаки найчастіше використовують висоту 5–20 м. В її межах пересуваються 5 видів хижих птахів (45,4 % від загальної кількості видів). Дуже рідко птахи використовують висоту в межах 60–100 м. У даному проміжку зареєстровано переміщення птахів лише одного виду.

Більшість видів хижих птахів полюють на шкідників сільського господарства, використовуючи для цього певні території (Жарков, Теплов, 1932). У зв’язку з цим дану територіальну та висотну прив’язаність, особливо під час осінніх міграцій, потрібно враховувати при сезонних роботах у сільському господарстві.

УДК 598.2:502.743

ИСКУССТВЕННЫЕ ГНЕЗДОВЬЯ КАК СРЕДСТВО ПОДДЕРЖАНИЯ СЛОЖИВШИХСЯ КОЛИЧЕСТВЕННЫХ СООТНОШЕНИЙ

А. А. Губкин

ARTIFICIAL NESTING PLACES AS A MEANS

A. A. Gubkin

Вопрос о сохранении биоразнообразия стоит особенно остро в связи с теми процессами, которые в последнее время происходят в обществе. Это и приватизация, выделение участков в местах массового размножения или обитания редких видов, резкое и бесконтрольное повышение рекреационной нагрузки, организация всевозможных частных предприятий, несоблюдение элементарных природоохранных требований и целый ряд других нарушений природопользования. Изменения в различных биогеоценозах происходят настолько быстро и радикально, что приспособиться к ним могут далеко не все представители фауны, а только наиболее пластичные, но, зачастую, и менее ценные виды.

Нормальное функционирование любого биогеоценоза зависит не столько от видового разнообразия, сколько от количественного представительства обитающих в нем видов.

Бесконтрольные изменения, которые происходят в природе, приводят в итоге к уменьшению не только видового разнообразия, но и исторически сложившегося количественного соотношения видов, что в свою очередь напрямую влияет на устойчивость биогеоценоза и его продуктивность.

Характерным примером могут служить наши водно-болотные угодья, где в результате антропогенного освоения прибрежных территорий резко уменьшилось количество местообитаний, пригодных для гнездования большинства представителей речных уток, которые для устройства гнезд должны иметь «твердую» основу – берег, кочки, сплавины и т. д. Площади, которые еще не освоены, в своем большинстве представляют мелководные заросли, которые могут частично использоваться представителями нырковых уток и в значительной мере лысухой (они могут устраивать плавучие гнезда).

В связи с этим в последние годы нарушен естественный баланс между речными утками и лысухой в пользу последней: ее численность в десятки раз стала превышать численность речных уток.

Несколько улучшить сложившуюся ситуацию позволяет широкое применение искусственных гнездовий различного типа и в первую очередь «плавучих» и «на сваях». Это позволяет освоить мало- или вовсе не пригодные для речных уток местообитания, увеличить их видовое разнообразие, в какой-то мере нивелировать сложившийся количественный дисбаланс и, наконец, значительно улучшить сохранность кладки, а следовательно, увеличить и общую численность птиц в угодьях.

УДК 598.2:502.72

ОСОБЕННОСТИ ДИНАМИКИ ЧИСЛЕННОСТИ ПТИЦ

Л. С. Денис

FEATURES OF DYNAMICS FOR BIRD NUMBER

L. S. Denis

Изучение природных процессов на охраняемых территориях остается важным направлением в развитии современной экологии. Знание структуры сообществ позволяет в комплексе рассмотреть взаимодействие организмов, связанных между собой на одной территории. Изучение структуры птичьего сообщества и взаимодействия составляющих его видов дает возможность понять закономерности динамики видового разнообразия.

В данной работе подводятся итоги первых пяти лет наблюдений на трех пробных площадях, заложенных в разных лесных массивах Окского заповедника: сосняке (20 га), дубраве (17 га) и ольшанике (16,5 га). Учеты проводили в течение гнездового периода, с середины апреля по 1 июля в 2000–2004 гг., использовали метод картографирования территорий (Приедникс, и др. 1986). Согласно данной методике основанием для выделения гнездовой территории служили не менее двух регистраций, а также одновременные контакты особей. Виды, пролетающие над площадкой, не учитывались. При характеристике структуры сообществ птиц использовали следующие параметры: плотность населения, общее число видов, количество видов–доминантов (доля которых в общем населении составляет более 5 %), суммарная доля видов–доминантов в населении. При математической обработке материала, для характеристики видового разнообразия и степени доминирования сообщества, использовались индексы Симпсона и Бергера–Паркера (Мэггаран, 1992).

За весь пятилетний период исследований на пробных площадках отмечено 58 видов гнездящихся птиц 10 отрядов. Наибольшее число зарегистрировнных представителей принадлежало к отряду воробьинообразных – 41 вид. Общими для всех площадок оказались 23 вида. Численность пяти из них очень высока, 12 – достаточно обычны, остальные – малочисленны или редки. Наиболее насыщено видами сообщество дубравы – 43 гнездящихся вида птиц, ежегодно – 23 вида, в разные годы от 28 до 39. В сосняке отмечено 40 видов птиц. В разные годы регистрировали от 27 до 33 видов, 18 из них гнездились ежегодно. Ольшаник отличается наименьшим видовым богатством – 33 вида, при этом 15 отмечались ежегодно, от 23 до 30 – в разные годы. Наибольшее число общих видов оказалось в ольшанике и дубраве – 30, в сосняке и ольшанике – 24, в сосняке и дубраве – 28. Количество видов–доминантов и их доля в населении птиц могут служить показателем сложности структуры сообществ. В сосняке наибольшее число видов–доминантов – 5 в 2002 г. и 2004 г. (без пеночки–теньковки) и 6 в остальные. В ольшанике видов–доминантов меньше – 4 и 5 в разные годы. То же отмечено и в дубраве. Неизменным фаворитом на всех площадях был зяблик; постоянно в число доминантов в сосняке входили также большая синица, лесной конек, мухоловка–пеструшка, пеночка–трещотка. В ольшанике и дубраве состав видов–доминантов менялся практически ежегодно. В дубраве, например, все пять лет в их числе были только зяблик, большая синица и садовая славка; лазоревка – три года, пеночка–весничка и мухоловка–пеструшка – два и один год пеночка–трещотка и зарянка. В ольшанике кроме зяблика неизменными видами–доминантами были зеленая пересмешка и мухоловка–пеструшка; три года – большая синица, по два года – поползень и серая мухоловка, один раз дрозд–белобровик.

Средняя доля видов–доминантов в сосняке за пять лет – 72,6 %, по годам она изменялась незначительно. В ольшанике средняя доля колебалась от 58,7 % до 72,5 %, в среднем – 66,0 %. В дубраве доля видов–доминантов в среднем 49,8 %. Поэтому сообщество дубравы характеризуется наибольшей выравненностью и более сложной структурой. Наименьшей – сообщество сосняка, так как в нем на долю видов–доминантов приходится 2/3 общей численности населения.

Общими для всех площадок являются виды, которые пластичны в выборе мест обитания. Лучше всех приспособился использовать полезные свойства разных типов леса зяблик. Кроме него можно также отметить большую синицу, большого пестрого дятла, поползня, певчего и черного дрозда. Но для каждой площадки характерны специфичные виды. Только в сосняке гнездились хохлатая синица, козодой, малая мухоловка. Это типичные представители хвойных и смешанных лесов. Для дубравы специфичными являются сорокопут–жулан, серая славка, садовая камышовка, дубонос. Только в ольшанике гнездились белая трясогузка и кряква. Здесь также благоприятны условия для кронников. Но если кронники в ольшанике представлены доминирующими видами, то специфичные виды имеют малую численность.

Видовое богатство и выравненность сообщества определяют его видовое разнообразие. Индексы Симпсона и Бергера–Паркера в данной ситуации показывают, что наиболее высоким видовым разнообразием отличается сообщество дубравы (10,8 и 4,2); сосняк (6,9 и 3,2) и ольшаник (5,5 и 2,6) уступают ему по этим показателям.

Связь между количеством видов и общей численностью отражает индекс Маргалефа. Его величина также показывает более высокий уровень видового богатства дубравы – 8,7

Сообщество соснового леса по коэффициенту вариации видового богатства (7,1) и количества видов (7,5) отличается наибольшей стабильностью. Это может говорить о том, что в сосняке стабильные условия существования для птичьего сообщества (Одум, 1986). Высокий уровень колебания численности в ольшанике и дубраве вызван, по-видимому, вспышками размножения листогрызущих насекомых, что привлекает большее число птиц в эти типы леса, вызывая независимые видовые колебания численности внутри сообществ. Наименее выражены изменения плотности населения оседлых видов. Их численность изменяется в небольших пределах и значительно зависит от климатических факторов. Мало подвержен колебанию численности зяблик, плотность заселения площадок этим видом близка к предельной и ограничивается механизмами территориального поведения.

Средняя плотность населения в дубраве наибольшая из всех площадок – 92,9 пар/10 га. В сосняке и ольшанике она была значительно меньшей: в среднем 65,7 и 65,6 пар/10 га соответственно.

Численность таких видов как зяблик, черный дрозд, большой пестрый дятел, чечевица, речной сверчок достаточно стабильна или очень незначительно варьировала в разные годы. В настоящее время наблюдается тенденция снижения численности зеленой пересмешки в дубраве и ольшанике, серой мухоловки и пеструшки в сосняке. В тоже время происходит увеличение числа белобровика в дубраве и ольшанике; мухоловки–белошейки и пеночки–трещотки в дубраве; дерябы и пеночки–трещетки в сосняке.

Общая плотность населения птиц на самой населенной площадке и самой малонаселенной различались в зависимости от года в 1,3–1,7 раза. В сосняке колебание численности наименьшее, отличается в 1,2 раза, в дубраве в 1,4, наибольшее в ольшанике – в 1,5 раза.
Значительную долю среди гнездящихся птиц на всех площадках занимают дуплогнездники: в сосняке – 26,7 %, ольшанике – 31,1 %, в дубраве – 29,7 %. Преобладающую численность в ольшанике имеют кронники. В среднем их доля в этом биотопе составляет 55,4 %, в сосняке – 38,1 %, в дубраве – 35,7 %. В сосняке высока доля птиц, гнездящихся на земле и в нижнем травяном ярусе – 35,2 %. В основном ее составляют доминанты – лесной конек, пеночка трещетка и пеночка–теньковка. Лесной конек и пеночка–весничка во все годы наблюдений, кроме 2000 г., занимали одно из доминирующих положений в населении птиц дубравы; численность пеночки–теньковки стабильна, а пеночка–трещотка увеличивается в численности.
Вместе с небольшой группой гнездящихся на земле и в нижнем кустарниковом ярусе птиц их доля в общем населении птиц дубравы составляет 34,9 %. Большая территория ольшаника долго покрыта водой, поэтому здесь мало птиц, гнездящихся на земле. Их доля составляет всего 8,0 %.

Анализируя результаты исследований трех различных сообществ птиц, можно отметить, что наиболее сложной структурой характеризуется сообщество дубравы, наименьшей – ольшаника. Сообщество сосняка занимает промежуточное положение. По количеству видов оно ближе к дубраве, а по численности значительно уступает ей. Видовое разнообразие сообщества связано с разнообразием древостоя, пространственной неоднородностью растительности и рельефа, особенностями кормовой базы. Изменение численности птиц на площадках прямо зависит от всех перечисленных факторов. С увеличением богатства местообитаний наблюдается увеличение общей плотности населения, видового богатства и видового разнообразия птиц, тогда как степень доминирования самых многочисленных видов, напротив, снижается.

ПТИЦЫ ЛЕСНЫХ ТРАНСФОРМИРОВАННЫХ ЭКОСИСТЕМ ЗАПОВЕДНИКА «ДЖЕРГИНСКИЙ» (ПРИБАЙКАЛЬЕ)

Э. Н. Елаев*, Н. Г. Елаева**

ORNITHOLOGICAL MONITORING

E. N. Yelayev*, N. G. Yelayeva**

Заповедник «Джергинский» образован в 1992 г. с целью сохранения в естественном состоянии природных комплексов истоков р. Баргузин и Икатского хребта (Северо-Восточное Прибайкалье). На его территории сильно трансформированных комплексов мало. К ним можно отнести вырубки, проводившиеся еще до его организации, автотрассу, проходящую по его территории, а также гари, которые имеют относительно небольшие площади. Поэтому с точки зрения сохранности экосистем территория заповедника в целом близка к состоянию «эталона природы» (Елаев и др., 2000). Тем не менее, экологический мониторинг этих участков необходим для целостного представления протекающих здесь природных процессов и явлений. В связи с этим в работе обобщены сведения о видовом составе и населении птиц на гарях заповедника с 1993 по 2000 гг.

В настоящее время на гарях и вблизи них отмечено 69 видов, относящихся к 10 отрядам и 24 семействам, что составляет 51,5 % от всех птиц, отмеченных на территории заповедника. Наиболее разнообразно представлены отряды Воробьинообразные (Passeriformes) (46 видов, или 66,6 % от общего количества зарегистрированных видов) и Соколообразные (Falconiformes) (5; 7,2 %). На уровне семейств видовое разнообразие характерно для Мухоловковых (Muscicapidae) (10; 14,5 %), Славковых (Silviidae) (8; 11,6 %), Овсянковых (Emberizidae) (6; 8,7 %) и Врановых (Corvidae) (5; 7,2 %). Родовые комплексы не столь разнообразны. По числу представленных видов выделяются только два рода – пеночки (Phylloscopus) и овсянки (Emberiza) (по 6; 8,7 %).

Экологическая структура орнитофауны гарей также довольно проста. По характеру пребывания главенствующее положение занимают перелетные гнездящиеся (63,8 %), меньше оседлые виды. В гнездовой орнитофауне преобладают лесные птицы, однако, в небольшом количестве (1,4–8,7 %) встречаются птицы горных тундр, околоводные и синантропные виды, что связано с положением гарей вблизи гольцов, водоемов, речек, населенных пунктов. Из экологических групп по типам гнездования встречаются наземногнездящиеся птицы

Сравнение полученных данных с населением птиц незатронутых пожарами территорий показало, что структура населения птиц гарей определяется, прежде всего, типом пожара, возрастом гари, характером исходной растительности, а также близостью насаждений, незатронутых пожаром.

На гарях доминируют те виды, которые в окружающих исходных биотопах имеют невысокую численность (например, Emberiza leucocephala, Anthus hodgsoni, Carpodacus erythrinus). Появляются также Lanius cristatus, Phylloscopus schwarzi, Ph. fuscatus, E. spodocephala, потенциально способные прогрессировать на гарях. Таким образом, увеличивается доля участия в населении наземногнездящихся птиц и птиц кустарниковых сообществ. На участках гарей с полностью уничтоженной древесной растительностью происходит снижение видового разнообразия и общей плотности населения птиц.

В связи с тем, что пожары до сих пор остаются главной причиной преобразований природных сообществ, ведущих к изменению видового состава биоты и, учитывая то обстоятельство, что до этого работ подобного рода в заповеднике не проводилось, мы предложили программу мониторинга послепожарных сукцессий в заповеднике «Джергинский» и на прилегающих к нему территориях. При ее разработке мы исходили из специфики и задач заповедников как региональных центров разработки природоохранных мероприятий и необходимости проведения в заповеднике комплексных исследований по динамике изменения растительного покрова и животного населения. В качестве объектов исследования мы предлагаем лесных птиц, а индикаторными признаками могут служить такие популяционные параметры как видовой состав и плотность населения. Предлагаемый вариант – это лишь часть общей программы организации экологического мониторинга в заповеднике, предполагающей его осуществление в три этапа: 1) инвентаризация имеющихся материалов по гарям; 2) выбор объектов и мест наблюдений; 3) непосредственные наблюдения путем проведения учетных работ.

ПТИЦЫ, ОБИТАЮЩИЕ НА СВАЛКЕ ГОРОДА РОСТОВ-НА-ДОНУ, ИХ ЧИСЛЕННОСТЬ И ВОЗМОЖНОЕ ЗНАЧЕНИЕ

А. В. Забашта

Ростовский противочумный институт, г. Ростов-на-Дону, Россия,
E-mail: zabashta67@mail.ru

Ключевые слова: Ростов-на-Дону, свалка, птицы

BIRDS LIVING ON THE city DUMP OF ROSTOV-ON-DON,

A. V. Zabashta

Свалки или полигоны твердых бытовых отходов – неизбежный элемент жизнедеятельности более или менее крупных населенных пунктов. Чем больше город, тем интенсивнее накопление различного рода отходов и выше скорость их движения к точкам утилизации. В центрах с миллионным населением полигоны твердых бытовых отходов максимальны по площади, поскольку им приходится принимать десятки автомашин с сотнями кубометров отходов ежедневно. Свалки резко отличаются от других местообитаний не только своеобразным характером деятельности людей, но и концентрацией живых организмов, которую эта деятельность вызывает. Скопление птиц на ограниченной площади вблизи крупного города требует пристального внимания и всестороннего изучения, в первую очередь, выяснения санитарно-эпидемиологического значения обитающих на свалке пернатых.

Материалом для настоящего сообщения послужили круглогодичные ежедекадные учеты птиц на свалке г. Ростов-на-Дону в 2004–2005 гг. Полигон, где происходит складирование отходов, расположен на западной окраине города, имеет площадь около 15 га, его окружают участки, использовавшиеся под свалку ранее и в настоящее время рекультивированные – засыпаны слоем земли, на котором во многих местах начинает развиваться рудеральная растительность (Ambrosia artemisiifolia L., Poligonum aviculare L., Elitrigia repens L. и др.), встречаются молодые кусты Elaeagnus angustifolia L. В местах забора грунта, представляющих собой небольшие карьеры, задерживается вода и образуются временные водоемы, по краям которых встречается тростник. Окружающие полигон рекультивированные участки птицы используют для отдыха и зачастую численность их здесь выше, чем в местах регулярного выброса мусора. Складируемые отходы представляют собой бытовой и уличный мусор, отходы предприятий. В выбросах находятся различного рода съедобные остатки, которые используются животными, а также обитающими на свалке людьми, которые, помимо уцелевших и просроченных продуктов питания, выискивают то, что возможно в дальнейшем использовать как вторсырье: бутылки, алюминиевые банки и т. п.

Для свалки как биотопа свойственно низкое видовое разнообразие встречающихся здесь птиц. В апреле–сентябре насчитывалось 30–35 видов, в октябре – 22 вида, а в ноябре–марте – 15–19 видов, что в два раза меньше, чем в весенне-летний период. Но в теплое время года примерно половина видов птиц встречается только на рекультивированных участках полигона и окраинах, а в центральную часть свалки проникает почти в два раза меньше видов – 16–20. В остальное время года различия центральной и рекультивированной частей свалки не столь заметны (1–4 вида). Для обоих участков полигона и в целом для свалки характерно преобладание 2–3 видов, на долю которых приходится более 2/3 количества особей пребывающих птиц. Наиболее многочисленны следующие виды птиц: грач Corvus frugilegus Linnaeus, 1758 (в осенне-зимний период – 4–8 тыс. ос., в весенне-летний – 300–1000 ос.), галка C. monedula Linnaeus, 1758 (в осенне-зимний период – 200–550 ос., в весенне-летний – 10–60 ос.), серая ворона C. cornix Linnaeus, 1758 (в осенне-зимний период – 80–130 ос., в весенне-летний – 40–250 ос.), хохотунья Larus cachinnans Pallas, 1811 (в осенне-зимний период – 200–1500 ос., в весенне-летний – 100–2000 ос.), домовой воробей Passer domesticus (Linnaeus, 1958) (в осенне-зимний период – 100–800 ос., в весенне-летний – 10–100 ос.), полевой воробей P. montanus (Linnaeus, 1758) (в осенне-зимний период – 300–500 ос., в весенне-летний – 50–800 ос.), сизый голубь Columba livia Gmelin, 1789 (на протяжении года – 70–450 ос.), сизая чайка L. canus Linnaeus, 1758 (только в осенне-зимний период – 2000–3500 ос.), озерная чайка L. ridibundus Linnaeus, 1766 (только в периоды миграций осенью 600–1200 ос., весной – 3000–5000 ос.), скворец Sturnus vulgaris Linnaeus, 1758 (в осенне-зимний период – 400–800 ос.). Остальные виды встречаются эпизодически или численность их на свалке низка.

Практически все виды птиц, достигающие высокой численности на свалке, являются носителями особо опасных для человека инфекций. Поэтому образовавшееся и поддерживающееся на протяжении многих лет сообщество птиц может способствовать заносу в городскую среду возбудителей болезней человека. В теплый период года свалка служит пунктом остановки и тесного контакта птиц различных экологических группировок, которые в естественных местообитаниях встречаются редко и случайно. На свалке же эти виды не только тесно контактируют на местах общей кормежки и отдыха, но и могут служить общими прокормителями для комаров – переносчиков возбудителей некоторых инфекций. Чайки на ночевку улетают на взморье в дельту Дона и побережье Таганрогского залива, где комары особенно многочисленны, а утром возвращаются на свалку, куда устремляются и птицы из города (преимущественно из Западного жилого массива) – сизые голуби, галки, грачи (возможно, домовые воробьи). В течение дня при столь высокой концентрации птиц на единицу площади возможно заражение комарами синантропных видов, которые затем несут возбудителя в городские кварталы. Среди жителей именно Западного жилого массива ежегодно регистрируются случаи заболевания лихорадкой Западного Нила, основными носителями вируса которой являются птицы околоводного и синантропного комплекса, а переносчиками – некоторые виды комаров. Из комаров, пойманных на окраине указанного района города, выделены антигены лихорадки Западного Нила.

Птицы, входящие в состав определенных биогеоценозов, участвуют в трансформации поглощаемого ими вещества и энергии. Пищевой фактор не только определяет участие птиц в жизнедеятельности биогеоценозов, но и оказывает прямое или опосредованное влияние на видовой состав и численность их собственных эндопаразитов, в первую очередь, – обитающих в желудочно-кишечном тракте. Поглощая на свалке вместе с пищевыми объектами огромное количество различного рода ксенобиотиков, птицы создают новый фон среды обитания их гельминтофауны. Особое значение этот процесс должен иметь для тех группировок эндопаразитов, хозяева которых большую часть времени и кормежки проводят на полигонах твердых бытовых отходов. Для свалки г. Ростов-на-Дону – это обитающие круглый год на ней местные грачи, образовавшие рядом гнездовую колонию (около 60 жилых гнезд), а также птицы, прилетающие сюда на зимовку; галки, гнездящиеся в городе, но слетающиеся на свалку на кормежку; скворцы в зимне-весенний период; сизые чайки (в холодный период года) и хохотуньи – постоянные обитатели полигона твердых бытовых отходов. Несмотря на то, что дельта Дона и акватория Азовского моря – естественные местообитания чаек – находятся относительно недалеко и птицы летают туда на ночевку, основу питания чаек составляют продукты, найденные ими на свалке. На местах дневок можно находить много погадок этих птиц, целиком состоящих из полиэтилена, бумаги и других включений явно искусственного происхождения, а рыбьи остатки встречаются крайне редко. Перейдя на питание искусственными продуктами, птицы могут перестать участвовать в циклах развития некоторых эндопаразитов, для которых они являются промежуточными или окончательными хозяевами, и включаться в другие.

ОСОБЕННОСТИ ТРАНСФОРМАЦИИ ЭНЕРГИИ

А. В. Забашта

FEATURES OF ENERGY TRANSFORMATION

A. V. Zabashta

Динамика интенсивности потребления энергии сообществом птиц сходна с динамикой плотности населения входящих в данное сообщество видов, от которой она зависит и которая рассчитывается по данным регистрации тех или иных видов во время проведения маршрутных учетов. Но в репродуктивный период часть энергии, проходящей через орнитоценоз, идет на рост и развитие молодняка. Птицы, в подавляющем большинстве, изымая пищевые объекты из биоценоза, потребляют их не сами, а скармливают своим птенцам. Поэтому каждая гнездящаяся пара помимо обеспечения пищей собственных нужд и активностей (которые рассчитываются с помощью предложенных формул и отражают энергетическую значимость только взрослых птиц в биоценозе), доставляет их своим птенцам, не способным к самостоятельному поиску корма (и следовательно не попадающим в учетные данные). Естественно, что при таком положении доля изъятия из биоценоза вещества и энергии, приходящихся на рост и развитие новых особей птиц, до достижения ими возможности питаться самостоятельно должна быть существенно выше той доли, которая идет на покрытие затрат по обеспечению жизнедеятельности родительской пары.

После оставления гнезда и завершения докармливания молодые приступают к самостоятельной жизни, начинают кочевать, регистрируются при маршрутных учетах и, в результате, попадают в общую плотность населения птиц леса, служащую основой для расчета количества потребляемой орнитоценозом энергии. Тем не менее, в большинстве работ, в которых анализируется участие птиц в трансформации энергии различных биоценозов, доля птенцов не учитывается (Шишкин, 1982). В данном сообщении приводятся результаты расчетов энергетического потока, проходящего через сообщество птиц некоторых биотопов искусственного леса степной зоны с учетом доли, идущей на рост и развитие птенцов.

Материал собран в Ленинском лесхозе – искусственном лесном массиве, расположенном в Азовском районе Ростовской области. Для настоящего сообщения использовались данные круглогодичных учетов птиц в лесном массиве, проводившихся один раз в 5 дней, а затем усредненных подекадно. Учеты птиц проводились по методике Ю. С. Равкина (1967).

Основные лесообразующие породы в массиве – Quercus robur L. и Fraxinus excelsior L. Значительную площадь внутри леса занимают посадки ореха грецкого и поля. На старых вырубках образовались кустарниковые ассоциации из Crataegus monogyna Jacq., Swida sanguinea L., Cotinus coggigria Scop. и др.

Маршруты проходили через все основные биотопы лесхоза. Протяженность в каждом из выделенных биотопов пропорциональна площади, которую он занимает в общей площади лесхоза. Расчет количества потребляемой птицами энергии проводился по формулам зависимости метаболизма от массы тела (Дольник, Кинжевская, 1980; Бианки, Ильина, 1991). Показатели трансформации энергии орнитоценозом рассчитаны при суммировании видовых данных умноженных на плотность населения данного вида в каждом из биотопов. Расчет энергии, потребленной во время роста и развития птенцов, проводился по формуле, предложенной В. В. Бианки и Т. А. Ильиной (1991).

Лесной массив в зимний период имеет большую плотность населения птиц в результате миграции и зимовки в нем многих видов птиц, достигающих высокой численности. Общая динамика плотности населения птиц в лесу имеет минимум в мае, небольшое повышение в июне–июле за счет вылета молодняка, снижение в августе–сентябре в результате откочевки и дисперсии части молодняка и отлета ранних мигрантов. В октябре происходит резкое повышение плотности населения после кочевки поздних мигрантов, большинство из которых остается здесь зимовать. Зимний максимум приходится на январь, после чего идет постепенное снижение к показателям гнездового периода. Сходную динамику для лесхоза в целом демонстрирует и кривая изменений количества потребленной взрослыми птицами энергии на протяжении года, в т. ч. дифференцированно для разных биотопов.

Но расчет энергетических затрат на рост и развитие птенцов и суммирование полученных значений с данными по взрослым птицам существенно изменяет картину. Для основных дубовых и ясеневых древостоев леса, несмотря на то, что зимняя плотность населения птиц в два раза выше, чем в репродуктивный период, энергетический поток в гнездовое время в 2,5–3 раза выше, чем зимой, причем на долю птенцов приходится в 3–6 раз больше потребленной энергии, чем на взрослых птиц. В кустарниках и орешниках (которые по биотопическим характеристикам сходны с кустарниками) динамика иная. Плотность населяющих эти местообитания в зимний период птиц настолько высока, что количество энергии, поглощаемой ими, превосходит в 3–6 раз аналогичные значения репродуктивного периода, включая и долю птенцов. Поля в лесу демонстрируют сходный с двумя последними биотопами характер динамики.

Таким образом, кустарниковые ассоциации, плантации грецкого ореха и поля внутри лесного массива создают большой запас продукции (в основном в виде плодов деревьев и кустарников и семян сорняков), образованный в вегетационный период, который используется в холодное время года, когда вегетация растений и активность наземных беспозвоночных животных прекращается. В указанных биотопах, имеющих к тому же хорошие защитные свойства, на кормежку скапливаются много массовых видов, привлекаемых обильным урожаем боярышника, свидины, в меньшей степени – орехов, а также зимующими в подстилке беспозвоночными.

В итоге, в лесном массиве максимумы годового энергетического потока, проходящего через орнитоценоз, разделены во времени и в пространстве. В теплый период года, в который проходит вегетация растительности и развитие подавляющего большинства беспозвоночных, большая часть энергии трансформируется сообществом птиц дубовых и ясеневых насаждений различного возраста во время гнездования и выкармливания молодняка. В холодное время года происходит смещение энергетического максимума в меньшие по площади биотопы, не относящиеся к основным древостоям, – кустарники, орешники, поля, – концентрирующие в себе большую часть обитающих в зимний период в лесном массиве птиц.

КОНСОРТИВНІ ЗВ’ЯЗКИ ЧАГАРНИКОВОЇ ОЧЕРЕТЯНКИ (ACROCEPHALUS PALUSTRIS) В УМОВАХ ЗАХІДНОЇ УКРАЇНИ

О. С. Закала

Львівський національний університет ім. І. Франка, м. Львів, Україна,
E-mail: zoomus@franko.lviv.ua

Ключові слова: консортивні, трофічні, фабричні, топічні зв’язки, чагарникова очеретянка

consortium relatIONS OF MARSH WARBLER (ACROCEPHALUS PALUSTRIS) under conditions of western ukraine

O. S. Zakala

Ivan Franko National University of Lviv, Lviv, Ukraine, E-mail: zoomus@franko.lviv.ua

Key words: consortive, trophic, fabrical, topical relations, marsh warbler

Вивчення системи функціональних зв’язків у біогеоценозах дає можливість оцінити значення певного виду в екосистемі. Птахи є одним з найбільш рухливих і активних компонентів зооценозів, тому вивчення їх функціональних зв’язків привертає особливу увагу.

Дослідження проводили в травні–серпні 2002–2004 рр. на території заходу України. Нами зібрано гнізда чагарникової очеретянки (n = 41), визначено будівельні матеріали та рослини, до яких були підвішені гнізда, відмічено пункти співу самців, розглянуто мешканців гнізд даного виду.

Чагарникова очеретянка як вид–споживач проявляє прямі трофічні зв’язки з різноманітними членистоногими тваринами, якими харчується. Це комахи з рядів твердокрилі (Curculionidae, Staphylinidae, Carabidae, Cucujidae, Chrysomelidae, Scarabaeidae, Elateridae), двокрилі (Chironomidae, Syrphidae, Tabanidae, Limoniidae, Culicidae, Scatophagidae, Tephritidae), рівнокрилі хоботні (Cicadellidae, Aphididae, Psyllidae), лускокрилі (Noctuidae, Geometridae, Tortricidae, Crambidae), сітчастокрилі (Chrysopidae), клопи (Miridae), перетинчастокрилі (Formicidae), одноденки, прямокрилі (Tettigoniidae); павуки (Clubionidae, Araneidae, Linyphiidae, Lycosidae, Theridiidae); черевоногі молюски (Hydrobiidae, Limnaeidae, Planorbidae), ракоподібні (Isopoda) та ін. Здобич чагарникова очеретянка збирає в затінених ділянках трав’яної рослинності, чагарниках, а також на поверхні ґрунту в місцях, де гніздується, й у безпосередній близькості від них. Під час осінньої міграції може живитися також ягодами червоної бузини.

Птахи, що використовують для побудови гнізд траву, листя, рослинний пух, шерсть ссавців, пір’я інших видів птахів та ін., найкраще демонструють значення фабричних зв’язків у біоценозі. Матеріал, що використовується для побудови гнізд даного виду, складається з різноманітних трав’яних рослин. Чагарникова очеретянка входить до складу індивідуальних консорцій різноманітних злаків рудеральних біотопів. Прямі фабричні зв’язки виявлені з видами родини Poaceae. Найтісніші фабричні зв’язки сформувалися з різноманітними видами злаків (китник лучний, очерет звичайний, пирій повзучий, тонконіг, куничник наземний, медова трава шерстиста, тимофіївка лучна, мітлиця) – частка участі у гніздовому матеріалі 100 %, тісні зв’язки існують з підмаренником та вербами (доля участі 48 %). Факультативні фабричні зв’язки чагарникової очеретянки відмічені з рогозом та плетухою звичайною (частка участі 16 %), полином звичайним, очеретом (8 %) та осоками, іван-чаєм, ехіноцистисом шипуватим, розхідником звичайним, кропивою дводомною (4 %). У двох гніздах виявлені ніжки спорогоніїв моху фунарія. В інших гніздах виявлені також кокони павуків, шерсть та волосся тварин, пір’я птахів.

Фабричні зв’язки чагарникової очеретянки не є видоспецифічними і визначаються домінуючими видами рослин рудеральних фітоценозів, вимогами до фізичних властивостей рослинних фракцій, що використовуються для будівництва гнізд (наприклад гнучкість). У порушених біотопах (на смітниках, звалищах) самка в ролі будівельного матеріалу використовує також компоненти антропогенного походження (нитки, капронові шнурки тощо).

Чагарникова очеретянка проявляє прямі топічні зв’язки з різноманітними видами рослин, які самка використовує для підвішування гнізда. Найтісніші зв’язки відмічені з кропивою дводомною (частка участі 58,5 %). Менш тісні зв’язки виявлені з іншими видами рослин: очеретом звичайним (14,6 %), полином звичайним, злаками, підмаренниками, вербами (9,8 %), м’ятою довголистою, будяками, смілками, сідачем конопляним (4,9 %), бузиною трав’янистою, вербозіллям звичайним, рогозом, іван-чаєм, кременою, осоками, гравілатом, лядвинцем, ситниками, терном (2,4 %).

Самець проявляє прямі топічні зв’язки з рослинами, які використовує для співу. Ними служать сухі стебла минулорічних рослин (які на момент гніздування на 20–40 % вищі, ніж цьогорічні стебла), бічні гілочки кущів і чагарників, оголені сухі вершки верб. Найулюбленішими місцями токування чагарникової очеретянки є кущі верб (у 22,3 % біотопів) та минулорічні пагони очерету (21,4 %), іноді стебла будяків (5,8 %) та зонтичних (минулорічні стебла – 7,8 %, свіжі – 1,9 %). Самці співають на різній висоті від 0,3 до 5 м, в середньому – 1,50±0,09м (σ = 0,76, n = 73).

У міграційний період виявлені прямі топічні зв’язки чагарникової очеретянки з очеретом звичайним, в заростях якого птахи добувають корм, відпочивають, ночують.

Накопичення гніздового матеріалу органічного походження, здобреного екскрементами, призводить до інтенсифікації деструктивних процесів і сприяє створенню привабливих місць (топічний зв’язок) для перебування різноманітних безхребетних тварин. Це фітосапрофаги: ногохвістки (живуть у вологих місцях), блохи (личинки живляться різними органічними рештками та гниючими речовинами), вуховертки (живляться різними рештками, а вдень ховаються в гніздах), жуки (живляться рослинними та тваринними рештками), справжні молі (розвиваються за рахунок рослинних залишків), ківсяки, мокриці тощо. Деякі безхребетні в гніздах проходять якусь стадію свого розвитку: справжні молі (розвиваються за рахунок рослинних залишків), двокрилі (личинки, які харчуються трупами пташенят, заповзають в дно гнізда, де заляльковуються та перетворюються на дорослих особин) та ін. У гніздах трапляються також випадкові візитери: клопи, рівнокрилі хоботні, цикадки, водні личинки комах, черепашкові молюски та ін. У стінках та у зовнішній частині (облицюванні) гнізда ми знаходили кокони, кришечки та павутину павуків з родин Clubionidae та Salticidae. Вологе середовище гнізда приваблює мокриць, черепашкових молюсків, ногохвісток та ін.

Крім безхребетних тварин, в гніздах живуть цвілеві грибки та бактерії (в основному целюлозодеструктори), які розкладають рослинні матеріали гнізд – кінцеві деструктори.

Топічний зв’язок існує також з різноманітними сапротрофними консортами (комахами, червами, бактеріями, актиноміцетами, грибами та ін.), які мають не безпосередній трофічний зв’язок з ядром – тваринним організмом, а через середовище спільного існування.

В умовах екосистем заходу України рослинність і поселення очеретянок як компоненти біоценозу перебувають у певних взаємозв’язках і впливають одне на одного. Очеретянки вступають у біоценотичні зв’язки з окремими складовими фітоценозу та входять до деяких індивідуальних консорцій як факультативні консорти.

Таким чином, застосування консортивного аналізу дозволяє розширити наші уявлення щодо середовища існування консортів (у нашому випадку – очеретянки чагарникової), ролі функціональних зв’язків (топічних, трофічних, фабричних) у забезпеченні їх життєдіяльності, тобто здатності до пристосовування до нових умов та самопідтримання в часі.

В. В. Корбут

MOSCOW MEGAPOLIS ORNITOCENOSIS AND URBOECOTONES

V. V. Korbut

Moscow State University, Moscow, Russia

Key words: city, parks, streets, birds diversity

Современные городские агломерации – совокупность биотопов разного происхождения и степени «окультуренности» (измененности), с повышенной мозаичностью в ограниченном пространстве вертикальной и горизонтальной зональности (сооружения, травянистый и древесно-кустарниковый покров и т. п.). В пространстве города сами биотопы и переходы между ними выражены резко, что позволяет говорить об экотонной структуре городских ландшафтов, особенно в мегаполисах.

Динамичность среды обитания приводит к разнообразию и пестроте видового состава, а постоянная «погруженность» птиц в сложную среду мегаполиса формирует специфичность экологии и поведения в сообществах птиц (Корбут, 1996, 1999, 2000 и др.).

С 1999 г. в г. Москве проведены наблюдения в местообитаниях разной величины, происхождения, степени, разнообразия и деградации растительного покрова и почвы, рекреационной нагрузки, удаленности от крупных лесных массивов. По степени измененности выделены 5 групп местообитаний: а) бульвары, скверы, малые парки и зоны активного отдыха в парках; б) зоны тихого отдыха (рекреационные участки); в) мало посещаемые лесопарковые зоны; г) лесные массивы национального парка «Лосиный остров»; д) придорожные полосы в парках, по их окраинам (50–100 м вдоль крупных автомагистралей). Материалы по птицам жилых кварталов в сообщение не включены.

Наблюдения за воробьиными птицами проведены в конце мая – начале июня, в пик сезона размножения подавляющего большинства видов (Птушенко, Иноземцев, 1968). Использовали маршрутные и точечные учеты (Корбут, 1999, 2000), длина маршрутов от 50 до 100 км ежегодно, полосы учета – по 25 и 50 м справа и слева, скорость передвижения 1–1,5 км/час.

Орнитоценозы обследованных парков г. Москвы олигодоминантные, в разные годы встречено от 55 до 70 видов воробьиных птиц, но доминируют (доля в населении более 5,0 %), помимо четырех видов–синантропов, лишь 5–10 видов мелких птиц.

По бульварам, скверам и малым паркам больше всего домовых и полевых воробьев, скворцов и серых ворон (60–70 % населения птиц). Абсолютно доминируют воробьи, полевой чаще встречен в разных парках и даже вдоль дорог, а домовый тяготеет к бульварам и скверам. Серая ворона использует разные места, но в глухих частях парков и лесопарках редка, как и скворцы, также предпочитающие открытые и полуоткрытые местообитания.

В древесно-кустарниковых массивах доминируют пеночки – весничка и трещотка, зарянка, дрозд–рябинник и мухоловка–пеструшка (доля от 5 до 35 %), но особенно много большой синицы и зяблика – до 20–35 % в крупных массивах, по 20–40 % в придорожных местообитаниях.

Сравнение степени сходства (индекс Съеренсена–Чекановского) показало, что древесно-кустарниковые массивы группы «а» отличаются от всех остальных (индексы сходства от 0,24 до 0,51). Наибольшее сходство выявлено для лесопарков и Лосиного острова, придорожных участков и рекреационных зон (индексы сходства 0,88 и 0,92), высоко сходство рекреационных и лесопарковых зон (0,76). Наибольшее число видов отмечено в местообитаниях групп «б» и «д», сочетающих действие факторов беспокойства и наличие «островков покоя» в виде мало посещаемых участков.

Численность птиц доминирующих видов не зависит от величины парков, их удаленности от древесно-кустарниковых массивов, наличия «экологических коридоров».

Преобразования г. Москвы во второй половине ХХ века привели к появлению динамичной системы техногенных экотонов разных уровней сложности, с повышенной активностью (постоянными флуктуациями) экологических процессов из-за неустойчивости параметров абиотической среды, в них много пластичных слабо специализированных видов (Залетаев, 1997 и др.).

Формирование орнитоценозов мегаполиса и всей городской агломерации идет за счет быстрого и неуклонного снижения численности (вытесенения) прежних обитателей, использовавших высокую степень сходства старой Москвы и ее природного окружения.

Ведущую роль в орнитоценозах современной Москвы играют виды, преадаптированные к динамичной нестабильной среде техногенных урбоэкотонов (Корбут, 1996, 2000, 2004 и др.), чей накопленный резерв изменчивости (Шмальгаузен, 1968) обеспечивает высокую толерантность ко всему комплексу биосоциальных факторов, действующих в сверхсложной среде обитания.

Редкие (единичные) встречи специализированных видов приурочены к мозаично сохранившимся микроучасткам естественных местообитаний в пограничных зонах. Их доля в орнитоценозах крайне мала, что отражает пригодность абиотической среды и разную степень видовой и популяционной толерантности («склонности к синантропизации и урбанизации»).

ОРНИТОКОМПЛЕКСЫ ИСКУССТВЕННЫХ ЛЕСОВ

А. И. Кошелев

ORNITOLOGICAL COMPLEXES OF ARTIFITIAL FORESTS

A. I. Koshelev

Еще сравнительно недавно степные ландшафты Северного Приазовья были практически безлесыми, небольшие участки древесно-кустарниковой растительности располагались лишь в долинах малых рек. Первые лесные искусственные массивы стали насаживать с середины – конца ХІХ века. К настоящему времени они превратились в крупные средне- и старовозрастные леса: Старобердянский (площадью 1000 га), Алтагирский (1100 га), Родионовский (450 га), Бельманский лес (800 га). Кроме них, в начале ХХ века в регионе были созданы десятки небольших лесных участков площадью 10–50 га, а в 1930–1950-х годах – густая сеть полезащитных и придорожных лесополос. Современный агроландшафт приобрел черты лесостепи, хотя общая залесенность составляет менее 1 %.

Древесно-кустарниковая растительность лесов и лесополос представлена свыше 80 видами, среди которых акклиматизированные виды составляют 95 %. Фоновыми видами деревьев стали: робиния ложноакация Robinia pseudoacacia L., гледичия трехколючковая Gleditchia triacantha L., каркас западный Celtis occidentalis L., вяз мелколистный Ulmus parvifolia L., дуб черешчатый Quercus robur L., сосна крымская Pinus longifolia, можжевельник виргинский Juniperus virginiana L., скумпия средиземноморская Cotinus coggygria Scop. Посадки сосны обыкновенной Pinus silvestris L. полностью погибли в конце 1990-х годов. Подлесок в лесах хорошо развит и представлен такими видами, как скумпия, бирючина Ligustrum vulgare L., боярышник Crataegus aestivalis L., бузина черная Sambucus nigra L., а также специально высаженные кварталы и ряды плодово-ягодных деревьев и кустарников (шелковица Morus sp., айва Cydonia oblonga Mill., арония красная Aronia arbutifolia Gm., вишня войлочная Cerasus fruticosa Pall., облепиха Hippopha erhamnoides L. и др.). Площадь отдельных кварталов лесов составляет 10–45, в среднем 20 га.

Птицы стали заселять искусственные леса с первых лет их создания, их видовой состав существенно увеличился по мере расширения площади лесов и их старения. Этот процесс проходил сравнительно быстро. Вторая волна вселения птиц в искусственные леса региона связана со строительством Каховского водохранилища в 1960-х годах (Петров, 1937; Волчанецкий, 1952; Орлов, 1955; и др.). Уже в начале 1950-х годов из 64 гнездящихся в регионе видов птиц в Алтагирском лесу зарегистрировано 38, а в Старобердянском лесу – 42 вида (Орлов, 1955; Таращук, 1957).

В последующие годы благодаря лесохозяйственной деятельности Мелитопольского лесхоззага леса стали более мозаичными и более привлекательными для птиц. Проводятся рубки ухода, санитарные рубки, выборочно полностью вырубаются отдельные кварталы со спелой древесиной, которые затем используются под бахчи и поля, под лесопитомники или зарастают порослью деревьев и кустарниками. Соседние лесные кварталы заняты обычно разными породами деревьев или монокультурами разного возраста. Леса имеют разветвленную сеть квартальных просек и дорог, окружены сельскохозяйственными угодьями, к ним примыкают села, водоемы, карьеры и свалки. В 1970–1980-е годы в лесах вывешивалось большое число синичников и дуплянок, что привело к росту численности птиц–дуплогнездников.

Учеты птиц, проведенные нами в 1988–2005 гг., показали высокую стабильную численность (к примеру, в Алтагирском лесу), таких гнездящихся видов, как фазан Phasianus colchicus Linnaeus, 1758 (до 250 пар), вяхирь Columba palumbus Linnaeus, 1758 (100 пар), обыкновенная горлица Streptopelia turtur Linnaeus, 1758 (300), черный дрозд Turdus merula Linnaeus, 1758 (600), певчий дрозд T. philomelos C. L. Brehm, 1831 (500), зяблик Fringilla coelebs Linnaeus, 1758 (800), соловей L. luscinia Linnaeus, 1758 (300), большая синица Parus major Linnaeus, 1758 (300 пар) и др. Суммарная численность достигает 7000–10000 пар.

Орнитокомплексы искусственных лесов являются наиболее значимыми как по видовому разнообразию, так и по обилию птиц в регионе после водных орнитокомплексов, они включают свыше 80 видов. За последние 50 лет орнитофауна искусственнных лесов обогатилась 21 новым видом. Массовыми гнездящимися стали акклиматизированный фазан, вселившийся в 1960-х годах певчий дрозд, обычными – тетеревятник Accipiter gentiles Linnaeus, 1758, сплюшка Otus scops Linnaeus, 1758, сирийский дятел Dendrocopos syriacus Hemprich, 1833, большой пестрый дятел D. major Linnaeus, 1758, ушастая сова Asia otus Linnaeus, 1758, сойка Garrulus glandarius Linnaeus 1758, лесной конек Anthus trivialis Linnaeus, 1758, зеленая пересмешка Hippolais icterina Linnaeus, 1758, лесной жаворонок Lullula arborea Linnaeus, 1758, садовая горихвостка Ph. phoenicurus Linnaeus, 1758, обыкновенная овсянка Emberiza citrinella Linnaeus, 1758, мухоловка–белошейка Ficedula albicollis Temminck, 1815.

В последние годы в леса из прилегающих сел стала активно вселяться кольчатая горлица Streptopelia decaocto Frivaldszky, 1838. В соседних карьерах в большом числе гнездятся береговушка Riparia riparia Linnaeus, 1758, золотистая щурка Merops apiaster Linnaeus, 1758, сизоворонка Coracifs garrulus Linnaeus, 1758, скворец Sturnus vulgaris Linnaeus, 1758, каменка обыкновенная Oenanthe oenanthe Linnaeus, 1758, каменка–плешанка J. pleschanka Lepechin, 1770. В лесных посадках по берегам рек, прудов и лимана стали гнездиться цапли: серая Ardea cinerea Linnaeus, 1758, большя белая Egretta alba Linnaeus, 1758, малая белая E. garzetta Linnaeus, 1766, кваква N. nycticorax Linnaeus, 1758.

Антропогенная и естественная трансформация лесов, а также общее снижение численности редких видов привело к исчезновению 7 видов: серой куропатки P. perdix Linnaeus, 1758, балобана Falco cherrug Gray, 1834, осоеда Pernis apivorus Linnaeus, 1758, черного коршуна Milvus migrans Boddaert, 1783, степного луня Circus macrourus Gmelin, 1771, грача Corvus frugilegus Linnaeus, 1758, галки C. monedula Linnaeus, 1758. В середине 1990-х годов повсеместно резко сократилась численность сороки Pica pica Linnaeus, 1758, что привело к снижению численности мелких соколов, ушастой совы, сплюшки, а прекращение работ по привлечению птиц в искусственные гнездовья – к уменьшению численности удода Upupa epops Linnaeus, 1758, вертишейки Junx torquila Linnaeus, 1758, синиц, мухоловок, садовой горихвостки.

В лесах также акклиматизированы дикий кабан Sus scrofa Linnaeus, 1758, енотовидная собака Nyctereutes procyonoides Gray, 1834, белка Sciurus vulgaris Linnaues, 1758, с окрестных степных участков вселились горностай Mustela erminea Linneus, 1758, ласка M. nivalis Linnaeus, 1766, барсук Meles meles Linnaeus, 1758. Наряду с бродячими и одичавшими домашними собаками и кошками они стали оказывать сильное влияние на наземногнездящиеся виды птиц.

В условиях засушливого климата лесные посадки на рыхлых лессовых почвах испытывают дефицит влаги, что приводит к усыханию деревьев и кустарников, быстрому выгоранию травянистой растительности, обеднению фауны беспозвоночных, определяет размещение и динамику численности наземных позвоночных, в т. ч. птиц.

Искусственные леса стали играть огромную роль в обогащении и поддержании высокого разнообразия и численности мигрирующих и зимующих видов птиц, особенно благодаря таким ягодным кустарникам, как лох серебристый Elaeagnus argentea Pursh., можжевельники, арония черноплодная, облепиха и др. В период весенних и осенних миграций в лесах зарегистрировано 80 видов птиц. В лесах формируются ночевочные скопления грачей, ушастых сов. Несомненно, что миграции животных являются важнейшим механизмом поддержания функциональной устойчивости лесных сообществ и экосистем в целом, они предотвращают гибель животных при исчерпании ресурсов, позволяют поддерживать популяционное разнообразие.

В общей структуре зоокомплекса позвоночных региона фауна искусственных лесов по отдельным группам составляет в настоящее время до 30–75 % видового состава, в т. ч. млекопитающих – 72 %, птиц – 27 %, рептилий – 67 %, амфибий – 34 %. Это свидетельствует о важнейшей роли искусственных лесов и лесополос в поддержании и сохранении биоразнообразия региона, в сохранении ряда редких и исчезающих видов, в т. ч. занесенных в Красную книгу Украины.

До появления искусственных лесов многие виды животных в регионе не встречались вообще или регистрировались случайно во время миграций. Благодаря высокой биотопической разнородности лесов и их большой экологической емкости в них имеется широкая комбинация систем экологических ниш. В ходе сукцессий возрастает видовое богатство и разнообразие зоокомплексов искусственных лесов, что исключительно важно в условиях сильного антропогенного пресса и высокой хозяйственной перестройки природных экосистем региона. Параллельно с увеличением числа растений в лесах и возрастания их площади отмечается повышение таксономического разнообразия позвоночных, в первую очередь птиц. Эти структурные изменения в ходе сукцессий сопровождаются возрастанием численности фоновых видов и общей биомассы сообщества. Островной характер лесов мало сказывается на структуре зоокомплексов в связи с их включением в общую сеть лесопосадок региона. Благодаря этому в значительной мере сохраняется высокое количественное и качественное их разнообразие, функциональная устойчивость лесных сообществ.

В настоящее время наблюдается недоиспользование ресурсов лесных экосистем из-за выпадения крупных млекопитающих (вследствии браконьерства), снижения численности крупных хищных птиц, мелких соколов, птиц–дуплогнездников. Эту ситуацию можно улучшить путем проведения комплкса биотехнических мероприятий. Колебания условий внешней среды вызывает межгодичные и внутригодичные перестройки в структуре лесных зоокомплексов, направленность и темпы которых зависят от характера изменений среды, особенно от изменений влажности. Избыточная продукция лесных экосистем может стиму­лировать дальнейшее вселение видов из сопредельных экосистем.

УДК 598.244.1:591.4

МОНИТОРИНГ КОЛОНИЙ ЦАПЕЛЬ (ARDEIDAE)

В. А. Кошелев

MONITORING OF HERONS (ARDEIDAE) COLONIES

V. A. Koshelev

Несмотря на многолетние исследования, выделение границ и определение статуса отдельных колоний, поселений и популяций тех или иных видов птиц остается по-прежнему спорным и носит зачастую субъективный характер, поскольку надежных универсальных методов не найдено. Наиболее эффективным и надежным способом является многолетнее мечение с последующим повторным контролем помеченных особей (Поливанов, 1957; Михельсон и др., 1986; и др.). В последние годы для оперативной оценки и мониторинга колоний и популяций птиц стали активно использовать ооморфологические критерии (Сыроечковский, 1975, 1995; Мельников, 1976, 2001; Климов, 2003; Венгеров, 2001). Установлено, что ооморфологические показатели обладают высокими информационными возможностями, а их динамика позволяет объективно судить о процессах, происходящих в группировках птиц различного ранга.

Наши исследования проводились в 1988–2005 гг. в колониях цапель, расположенных в Северном Приазовье. Стационарные работы выполнены в трех пунктах: в тростниковых плавнях верховий Молочного лимана, в тростниковых плавнях среднего течения р. Молочная (окр. с. Троицкое Мелитопольского района), на косе Обиточная Азовского моря. Обследовано 146 колоний, как моновидовых, так и поливидовых, устроенных в обводненных тростниковых зарослях, на земле и на деревьях. Оценивался тип колоний и поселений, занимаемая площадь, динамика количественных показателей яиц цапель (линейные размеры, объем, индекс удлиненности) и качественных (окраска, блеск скорлупы) показателей. Проанализировано 1200 кладок, 2800 яиц 8 видов цапель: серой Ardea cenerea Linnaeus, 1758, рыжей A. purpurea Linnaeus, 1766, большой белой Egretta alba Linnaeus, 1758, малой белой E. garzetta Linnaeus, 1766, кваквы N. nycticorax Linnaeus, 1758, большой выпи Botaurus stellaris Linnaeus, 1758, волчка Ixobruhus minutus Linnaeus, 1766, желтой цапли Ardeola ralloides Scopoli, 1769. Расчеты объема яиц и индекса удлиненности, описания формы и окраски яиц проводили по общепринятым формулам (Романов и др., 1959; Климов и др., 1989; Костин, 1973). Статистическая обработка выполнена по стандартным методикам (Лакин, 1990; Плохинский, 1970). Общая ооморфологическая характеристика колоний цапель представлена на примере двух массовых видов (табл. 1–6).

Таблица 1. Морфологическая характеристика яиц Ardea cinerea с юга Украины