Научно образовательный центр «новация» нижегородский философский клуб

Едва ли возможно назвать преувеличением убеждение в том, что из всего многообразия проблем современного обществоведения одной из важнейших является проблема типологии сфер общественной жизни, так как она непосредственно связана с теорией социального управления, точнее, само управление невозможно без типологии.

Поскольку к середине 80-х годов наше общество оказалось перед необходимостью перестройки, глубинной реконструкции и оздоровления всех своих сфер, как материальных, так и духовных, что требует, в свою очередь перехода к научно обоснованной системе управления всеми общественными процессами, свободного от субъективизма, догматизма, технократизма и т.п., вопрос о типологии сфер общественной жизни стал приобретать чрезвычайный характер. Так как аксиоматическим является тот факт, что, прежде чем начать управлять, тем более социальное, необходимо четко определить объект этого управления, иначе неизбежно воспроизводство ошибок, просчетов, деформаций и т.п., а в итоге – стагнация, которая не может продолжаться бесконечно, после нее только два пути: либо прорыв к новой (в сущности, возрождение действительной, диалектико – материалистической) методологии и в мысли, и в действии, что приведет к общественному прогрессу, либо – регресс общества. Превращение же страны в гиганский полигон для проведения различных, часто весьма сомнительных политических и экономических экспериментов, все более принимающих характер авантюр, становится слишком обременительным для общества. Как тут не вспомнить слова Гельвеция: «Невежество порождает несовершенство законов, а несовершенство законов – пороки народов».

Теоретически проблема типологии сфер общественной жизни пока еще недостаточно разработана нашей общественной наукой. Определенные наработки в этой области знания были сделаны такими исследователями, как В.Г. Афанасьев, В.С. Барулин, Л.П. Буева, Л.А. Зеленов, М.С. Каган, М.Я. Ковальзон, Л.Н. Коган, В.М. Краснов, М.В. Лашина, В.М. Межуев, Ю.К. Плетников, Ю.А. Тихомиров, А.К. Уледов, Э.Г. Юдин и другие. Как правило, исследователи типологии сфер общественной жизни сходятся в решении исходного принципа сфер образования: в составе сфер лежит соответствующая деятельность, однако, в дальнейшем пути исследователей расходятся, так как каждый из них по-своему подходит к анализу и построению теории деятельности.

1. 
   Отсутствие четкого разграничения экономического и социального развития страны, республики, областей (краев), городов, районов и пр., экономической и социальной политики. Действительно, если внимательно проанализировать существующие программы экономического и социального развития предприятий, регионов, стран (бывших союзных республик), можно обнаружить, что к социальной сфере отнесено, например, строительство школ, больниц, стадионов, предприятий торговли и бытового обслуживания и т.п., да и продовольственная программа также входит в социальную сферу, тогда как все здесь перечисленное – прерогатива экономики. Причина создавшегося положения в непонимании (значит, игнорировании) диалектики экономического и социального. Если обратиться к марксистской методологии исследования общественных процессов, можно обнаружить, что Маркс и Энгельс выделяли два типа общественного производства: производство вещей и производство людей [Маркс, Энгельс, Т.3, С.26; Т. 13, С.6; Т.21, С.25-26], а не одно только производство материальных благ, как это часто преподносится в философской, политэкономической и подобной литературе, причем экономическое развитие общества связано с производством и совершенствованием его предметно-вещного потенциала – всего богатства средств производства и предметов потребления, а социальное развитие общества – с производством и совершенствованием его человеческого потенциала – всего богатства форм воспроизводства и совершенствования человека как интегрально-социального существа с полноценной основой [Большаков, 2004].
   
2. 
   Само экономическое развитие общества внутренне противоречиво, поскольку объективно поляризовано на производство средств производства и на производство предметов потребления. Если продукты первого производства не включены в сферу непосредственного личного потребления, то продукты второго предназначены человеку. Именно это второе производство отождествляется с социальным, и в планах заносится в социальный раздел, хотя в ходе его закладывается экономическая, материально – техническая база социального. Надо ли доказывать, что строительство школ, больниц, клубов, стадионов и т. п. – это экономическая задача, а функционирование этих объектов, т.е. учебный процесс в школе, лечебный в больнице, художественный в клубе, физкультурный на стадионе и т. п. – это и есть социальная задача, решение которой связано с развитием человека, человеческих отношений.
   
3. 
   Социальное развитие также внутренне противоречиво, объективно поляризуется на развитие человека (всестороннее развитие личности) и развитие социальной однородности. Первый аспект социального связан с человеком, как единичным субстратом целого (человечество) и общего (человеческий род). Его всестороннее развитие, как самоцель человеческой истории (К. Маркс), означает формирование всесторонней культуры для всесторонней (тождественной с родовой, общечеловеческой) деятельности, овладением константными для человеческого рода функциями. Второй аспект социального развития связан с социальной формой бытия человека как «совокупности всех общественных отношений» (К. Маркс), а, значит, и развитие человека и развитие всей социальной сферы предполагает совершенствование социальной структуры (т. е. всех видов отношений людей) в направлении достижения социальной однородности.
   

Отсутствие единого основания деления общества на материальную (под ней чаще подразумевают производственно-экономическую), политическую, социальную, духовную сферы и, как следствие, размытость границ политического и социального, социального и духовного и т.д. Например, социальное не может функционировать, тем более развиваться, как уже было отмечено, без соответствующей материальной базы. В свою очередь, материальная база остановится в своем развитии (даже может стать источником трагедий, бедствий, катастроф и т.п., что часто и происходит) без развития самого человека, т.е. без овладения им всей суммой материальных и духовных ценностей человечества и их дальнейшего обогащения, а это означает, что четких границ между социальным и духовным не существует. Например, куда отнести науку? С одной стороны, это духовная сфера общества (генерация знаний), с другой – социальная (социальный институт общества), с третьей – непосредственная производительная сила общества. И, наконец, все это гигантское сложнейшее образование, именуемое обществом, нуждается в широко развитой системе управления, предполагающей планирование, организацию, руководство, контроль и регулирование, и до сих пор сводится у нас к осуществлению политического руководства, а политику с равным успехом можно отнести и к социальному (система политических институтов), и духовному (одна из форм общественного сознания). Иначе говоря, ни один из указанных подходов к типологии сфер общественной жизни не может считаться хотя бы отдаленно истинным. По существу, единственным основанием такой типологии являются некоторые произведения К. Маркса, в которых он называл эти сферы (письмо П. Анненкову от 28 декабря 1846 года, «К критике политической экономики». Предисловие). Но определил он их в самых общих чертах, без какой бы то ни было конкретизации, что во времена создания, формирования марксизма было вполне оправданно и достаточно для решения Марксом, Энгельсом, а затем и Лениным задач общественного развития, но уже недостаточно сегодня в связи с дальнейшим развитием общества, его усложнением, возникновением новых социальных феноменов, не имеющих аналогов в человеческой истории, и оказывающих исключительное влияние на ход самого общественного развития, что, кстати, не противоречит марксистско-ленинскому учению, как открытой теоретической системе, предполагающей такие изменения, и ориентирующей их осмысление и последующие практические действия (и не вина классиков, что их «выдающиеся» последователи и «продолжатели», а затем и «ниспровергатели», этого «зерна» в учении не заметили).

По мнению авторов, наиболее соответствует истине концепция типологии сфер общественной жизни нижегородского философского клуба, являющаяся своеобразным развитием марксовых положений о сферах применительно к процессам, происходящим на современном этапе развития человеческого общества. Опираясь на марксистско-ленинскую теорию всестороннего развития личности и общества, в соотношении с которой всестороннее развитие означает овладение всеми родовыми функциями человеческого общества, где реализуется мера человеческого рода, как исторически сформировавшейся социальной системы, в отличие от абиотических и биотических систем, выделено восемь таких родовых функций, родов деятельности общества. Они образуются поляризацией деятельного отношения человека к миру. Прежде всего, объективно вся общественная деятельность поляризуется на производство вещей и производство людей (как верно подметили Маркс и Энгельс).

Производство вещей осуществляется в натуральной и знаковой формах. Натурально-вещное производство поляризуется на экономическую и экологическую деятельность с противоположно направленными процессами. Экономическая деятельность – это преобразование вещества природы с целью создания материальных ценностей, поступающих в общество. Оно включает в себя все процессы, связанные с производством, обменом, распределением и потреблением материальных благ. И, значит, сфера экономики – это вся система общественной жизни, связанная с производством, обменом, распределением и потреблением материальных благ.

Экологическая деятельность – это регуляция взаимодействия общества с природой в формах восстановления, сохранения, совершенствования абиотических и биотических систем, защиты человека от воздействия природных сил. Сфера экологии – вся система общественной жизни, связанная с регулированием вещественно-энергетического взаимодействия общества с естественной окружающей средой.

Знаковое, внечеловеческое производство также поляризуется в соответствии с двумя способностями человека (абстрактное и образное мышление) на научную и художественную деятельности.

Научная деятельность – это познание законов и свойств универсума, создание теоретических моделей мира, а потому и сфера науки – вся система общественной жизни, связанная с познанием законов и свойств универсума и построения на основе этого теоретических моделей, т.е. превращения универсума в мир.

Художественная деятельность – это образное моделирование универсума, т.е. отражение действительности в формах самой действительности. Сфера искусства – вся система общественной жизни, связанная с образным моделированием универсума, превращением его в художественный мир.

Общественное производство человека связано с производством его биологического субстрата и человека, как социального существа. Производство полноценного биологического субстрата человека осуществляется двумя деятельностями: медицинской и физкультурной.

Медицинская деятельность – это сохранение и восстановление жизнеспособности человека и человеческого рода. Сфера медицины – вся система общественной жизни, связанная с сохранением и восстановлением жизнеспособности человека и человеческого рода.

Физкультурная деятельность направлена на совершенствование, развитие биологического субстрата человека (речь идет именно о физкультуре, а не о спорте, являющемся аномальным явлением), и значит, сфера физкультуры – вся система общественной жизни, связанная с развитием физических возможностей человеческого организма для достижения физического совершенства.

Педагогическая деятельность – это передача социального опыта человечества индивиду, формирование всесторонней готовности человека к деятельности. Сфера педагогики – вся система общественной жизни, связанная с передачей социального опыта человечества индивиду путем воспитания, образования и обучения.

Управленческая деятельность направлена на активизацию, мобилизацию, актуализацию готовности человека к деятельности в формах планирования, организации, руководства, контроля и регулирования. Сфера управления – вся система общественной жизни, связанная с сигнально-информационными формами актуализации готовности субъектов любой деятельности с целью их оптимизации.

Таким образом, образуются восемь родов деятельности и, соответственно, восемь сфер общественной жизни, совершенствование которых и приведет к совершенствованию общества. Данный подход может быть положен в основу создания системы управления развитием общества, регионов, городов, районов, трудовых коллективов, личности, поскольку овладение этими деловыми сферами личностью, коллективом, регионом, обществом в целом и означает их всестороннее развитие. Выделяемые другими авторами в качестве родовых, иные системы деятельности (семейная, нравственная, досуговая, коммуникативная, оценочная, творческая и т.д.) не являются родовыми, поскольку представляют собой либо область реализации (семья, быт), либо уровень существования (творческая, культурная), либо аспект, грань каждой деятельности (оценочная, нравственная, коммуникативная) и т.д.

Принцип социальной константности позволяет рассматривать выделенные восемь деятельностей (а значит, и сферу общества) как постоянные, инвариантные, относительно пространственных (страны) и временных (эпохи) преобразований. Они и характеризуют специфическую универсальность человеческого рода, раскрытие его деятельной природы.

Чтобы понять суть этой концепции, необходимо иметь не просто какое-то «новое мышление», за которым скрывается что-то неопределенное, абстрактное (не понимаемое даже авторами этого понятия), но подлинно диалектическое мышление, точнее, необходимо владеть диалектическо-материалистической методологией исследования и изменения действительности, над разработкой которой трудились многие поколения выдающихся мыслителей. В наиболее четкой, ясной научной форме она была разработана классиками марксизма – ленинизма, но которая была до такой степени опошлена, упрощена, вульгаризирована «любителями изящной словесности», искателями облегченных путей решения даже самых сложных проблем общества, «никогда не знавших и не учившихся диалектике», что превратилась в свою противоположность – метафизику. Перефразируя известные слова В. И. Ленина из «Материализма и эмпириокритицизма», можно сказать, что политика впала в идеализм и метафизику главным образом потому, что политики не знали и не знают диалектики, потому они «бросаются из одной крайности в другую» (и бросают общество), не завершив одной непродуманной экономической реформы, «затевают» другую, погрязли в политических авантюрах и т.п., а «расплачивается» за все это народ, все общество.

И все же есть основания считать (порукой тому и ускоряющийся процесс развития общественного сознания, и развертывание в стране различных общественных движений (политических, экономических, экологических и т.п.), и активизация деятельности различных международных организаций, начинающих «трезво» осмысливать проблему – «человечество перед лицом глобальных проблем» и т.п.), что современная политика (вновь по-ленински) лежит в родах, она рожает диалектический материализм.
2.2. Экологическая сфера в системе общества.

Часто в литературе можно столкнуться с весьма расхожим мнением о том, что экологические проблемы – детище ХХ века, что в былые времена они не возникали и предметом изучения ученых не были. Однако, если подойти к этим проблемам исторически (одно из требований диалектики), можно понять, что такой вывод и верен, и не верен. Не верен потому, что проблемы взаимодействия природы и общества всегда были в поле внимания исследователей, так как по различным причинам они обострялись (характер этих противоречий был различным). Дошедшие до наших дней письменные источники – тому свидетельства.

Верен – потому, что именно в ХХ-м столетии человечество не могло не обратить на эти проблемы своего внимания, так как противоречия между природой и обществом достигли чрезвычайной степени, что проявилось в ухудшении здоровья людей, снижении качества их иммунной системы, а, значит, увеличении многообразия заболеваний, проявлении новых болезней – «болезней века», т.е. в целом идут процессы биологической деградации человека (природы самого человека) и деградации природы вне человека: сокращение растительности и животного мира планеты, его видового многообразия, преобладание более примитивных видов, насыщение атмосферы веществами, несовместимыми с биосферными процессами, оскудение земли (уменьшение плодородного слоя – гумуса, перенасыщение ядохимикатами, истощение недр и т.д.); нарушение гидрологического режима, превращение водоемов, рек в сточные или стоячие, непригодные для жизни объекты, общее нарушение обменных процессов, круговорота веществ и энергии в абиотических и биотических системах – все это приводит к увеличению числа локальных экологических катастроф из-за неразумной, стихийной деятельности людей, грозящей перерасти во всеобщую, итогом которой может быть только исчезновение жизни на планете [Храменков, 1991, С.23-24].

Учитывая чрезвычайное многообразие и сложность стоящих сегодня перед человечеством проблем, характерных по существу для всех стран и народов (не только бывшего СССР и развивающихся, но и внешне благополучных, развитых капиталистических стран), необходимо сконцентрировать и мобилизовать на их решение накопленный человечеством социальный опыт, проявляя при этом соответствующую, прежде всего методологическую мудрость, источником которой является все тот же богатейший социальный опыт человечества. Иначе говоря, из всей суммы сегодняшних проблем нужно выбрать самые фундаментальные, самые общие, основополагающие, без решения которых невозможно не только развитие, но даже простое функционирование какого бы ни было общества. Какие это проблемы? Очевидно, проблемы жизнеобеспечения общества и человека. С чего начинается это жизнеобеспечение? С деятельности, целесообразного взаимодействия общества и природы, т.е. с экономической и экологической деятельности. «Человек, - писал К. Маркс, - живет природой. Это значит, что природа есть его ТЕЛО, с которым человек должен оставаться в процессе постоянного общения, чтобы не умереть» [Маркс, Энгельс, Т. 42, С.92]. В чем суть этого общения? В том, что мы что-то забираем у природы и что-то ей возвращаем. Мы забираем у природы какие-то ее предметы (вещные, энергетические, и т.п.), преобразуем их в социальные в виде материальных благ, орудий труда, техники, и т.д., поступающих в общество, которое использует их в тех или иных формах. Это делали наши первобытные предки, это делаем и мы (только, конечно, иначе). Это и есть экономическая деятельность. Однако «общение» с природой осуществляется не только в форме «забирания», «отторжения», но и в форме социального воздействия на природу, «отпечатывания» социальной жизни в естественной среде, «оставления» природе. Например, восстановленные, находящиеся на грани исчезновения виды растений и животных, очищенные и полные жизни водоемы, рекультивированные и дающие богатый урожай земли и т.д., или, наоборот, загазованная атмосфера, мертвые водоемы, вырубленные леса, опустошенные земли. В этом случае человек создает такие материальные образования, какие не получает посредством экономической деятельности (у нее свои функции: производство, обмен, распределение, потребление, - и с ними она справляется далеко не лучшим образом). Указанная выше деятельность и носит название экологической.

К концу нашего столетия эти «забирания» и «оставления» достигли таких гигантских размеров, что сама природа уже не справляется с «решением» своих компенсационных, преобразовательных и прочих задач. И мы, люди, стали все больше ощущать это на себе, и если своевременно не примем соответствующие меры – просто исчезнем с «лика» планеты, а с нами – и все живое, что еще осталось на ней.

Без решения проблем экономических невозможно решение проблем экологических и обратно. Налицо противоречие. И чтобы его решить, необходимо, прежде всего, политически, юридически признать экологическую сферу общественной жизни в качестве равноправной экономической (точнее, необходимо признание всех восьми сфер – если, конечно, мы хотим выжить), что обе эти сферы (равно, как и все остальные) развиваются, во-первых, по своим собственным законам; во-вторых, по законам общества; в-третьих, по законам единой социоприродной системы. Только руководствуясь таким диалектическим подходом в теоретическом осмыслении и практическом решении экономических и экологических (равно, как и остальных шести) проблем, можно добиться прогрессивного развития этих сфер. Сейчас же обстановка такова, что максимальный приоритет традиционно отдается экономике (изрядно «замешанной» на политике, так что порой трудно понять где кончается политика и начинается экономика и наоборот), а экология (да и другие сферы) отодвигается даже не на второй, а на десятый (а то и дальше) план.

Сегодня существует только один путь избежать самоуничтожения, предотвратить неумолимо надвигающуюся экологическую катастрофу: и государству, и обществу объединенными усилиями содействовать процессу становления и развития экологической сферы, способной стать органической частью ноосферы. Помимо достижения чисто экологических целей, такая совместная деятельность государства и общества будет способствовать ослаблению уже обострившегося противоречия между ними [Субетто, 2004].

Что же это за социальный феномен – экологическая сфера общества, развитие которой должно стать одним из стимулов общественного прогресса? Как уже было отмечено, экологическая сфера – это вся система общественной жизни, связанная с регулированием вещественно-энергетического взаимодействия общества с естественной окружающей средой, т.е. ее задачей является восстановление, сохранение, совершенствование природы, а также защита человека от негативных проявлений природы. Поскольку сама природа под напором человеческой активности (сравнимой уже с геологическими процессами – В.И. Вернадский) оказывается все более бессильной (относительно, конечно), неспособной к самоочищению, саморегуляции и т.п., эту функцию человеку приходится брать на себя, хотя бы в целях самосохранения. Возникает вопрос, какая сфера общественной жизни будет выполнять эту функцию (из ныне канонизированных): экономическая, политическая, социальная или духовная? Экономическая? Может, но лишь частично. У нее есть (как было отмечено) свои функции: производство, обмен, распределение, потребление – и с ними она (в общем-то, по известным причинам) плохо справляется, а если ей «навязать» еще и экологию (что, собственно, и делается), то это приведет только к качественному ухудшению экономики, и экологии. Экономика может быть использована в качестве средства решения задач экологической сферы, например, для создания ее материально-технической базы (как и других сфер общественной жизни, в том числе и своей собственной). Социально? Может, но тоже частично, поскольку стоит задача формирования соответствующих экологических отношений и экологического развития личности, коллектива, региона, общества в целом. Политическая? Тоже может, но только в качестве необходимой предпосылки для формирования системы управления экологическим развитием общества. Может, и духовная, именно в плане интенсификации научно-экологических исследований, решения эколого-педагогических, эколого-эстетических, эколого-нравственных и других задач. Как видим, все четыре ныне признанные сферы общественной жизни могут работать какими-то определенными гранями, аспектами, на решение экологических проблем. Однако экологическую теорию и практику интересуют не отдельные грани и аспекты, им нужна целостная, четкая, ясная программа решения экологических проблем. Это, кстати, один из аргументов, доказывающих неправомерность догматического подхода к тем или иным положениям классиков марксизма-ленинизма, произвольному, механическому использованию этих положений в анализе сегодняшней действительности, во многом уже отличной от современной Марксу, Энгельсу, Ленину.

Чтобы составить программу экологического развития какого-то социального объекта (экологического развития личности, коллектива, региона, поколения, общества в целом), необходимо знать состав и структуру экологической сферы. Ее системообразующим элементом является экологическая деятельность, проявляющаяся в природовосстановлении, природосохранении, природосовершенствовании и защите человека от природы. Но для эффективного осуществления этой деятельности необходима соответствующая подготовка ее субъекта: прежде всего он должен иметь ориентацию на эту деятельность, «хотеть» заниматься ею, иначе говоря, у него должены быть сформированы экологические потребности – побудительные экологические силы. Субъект экологической деятельности должен «мочь» осуществлять ее, т. е. обладать необходимыми знаниями, умениями и навыками в данной деятельности, иначе говоря, у него должны быть сформированы экологические способности – деятельные экологические силы.

Осуществляя экологическую деятельность, социальные субъекты, будучи агентами того или иного экологического социального института, неизбежно вступают между собой в соответствующие отношения.

Совокупность экологических потребностей и способностей, экологической деятельности, экологических отношений и институтов составляет экологическую сферу общества. Зная эти элементы (являющиеся, кстати, сложнейшими социальными образованиями) экологической сферы, характер их взаимодействия, можно составить соответствующие программы их развития (хотя это и чрезвычайно сложно, тем не менее, нам придется этим заниматься), и тогда можно считать, что теоретики и практики, работающие в области экологических проблем, действительно получают конкретные, ясно выраженные задачи и пути их решения. Только тогда можно надеяться на кардинальное решение экологических проблем. Результатом развития указанных элементов экологической сферы, высшим качественным показателем ее зрелости, является экологическая культура.

Уже сами составляющие экологическую сферу элементы свидетельствуют о том, что она закономерно возникает в истории человечества, как и любой другой социальный феномен, проходит в своем развитии ряд этапов, причем первоначально в рамках других феноменов, и только в ХХ веке, в связи с беспрецедентным обострением противоречий между обществом и природой, начинает (хотя и с огромными трудностями) обретать статус относительно самостоятельного общественного явления, независимо от того, осознавали это люди, или нет, т.е. функционирует и развивается объективно. Отстаивание процесса осознания и даже неприятие факта существования экологической сферы можно объяснить рядом причин. Прежде всего, человек за свою многотысячелетнюю историю слишком привык к тому, что природа всегда была, есть и, значит, будет, независимо от того, что и сколько он у нее забирает, что и сколько возвращает, и нет необходимости о ней заботиться, разве что приходится иногда «изловчиться» и взять у нее побольше, не утруждая себя беспокойством о последствиях, «обходить» ее. Перефразируя слова А. И. Герцана, можно сказать, что природа не принимает никакого участия в экономических и прочих заботах человека, точнее, сам человек, пользуясь природой, никогда не задумался о «границах» этого использования. Мало того, кажущаяся «беззащитность» природы словно провоцирует людей на варварское с ней обращение. Далее, для государства признание природы ценностью означает дополнительные расходы, не обещающие немедленного возвращения (тем более, с прибылью), поэтому оно просто игнорирует природу (а заодно и природу человека), прекрасно понимая, что общество – единственная сила, способная заставить государство считаться с природой, поэтому оно искусственно поддерживает общество в антиэкологическом духе, располагая для этого всеми необходимыми возможностями (прежде всего, властью). Например, известно, что научно-техническая революция является ярким показателем того, что способ материального производства не есть нечто статичное, что обе его составляющие – производительные силы и производственные отношения – динамичны, имманентно постоянно изменяются. Но это изменение должно происходить не стихийно, а быть управляемо извне, т.е. человеком, если он хочет добиться этого изменения в желаемом ему направлении. Поскольку же само управление осуществляет не просто человек, а социально-политический институт, именуемый государством, то естественно, что оно направляет развитие способа производства (т.е. использует возможности НТР) в соответствии с его, государства, интересами (причем, сиюминутными), и лишь частично – с интересами общества. Ведь уже давно не секрет, что интересы нашего государства и интересы общества далеко не идентичны: у государства с некоторых пор возникли свои обособленные интересы (и продолжают сохраняться, несмотря на смену политической ориентации, символики и пр.) – экономические, экологические, педагогические, медицинские и т.д.

В свою очередь, производительные силы состоят из двух элементов, подчиняющихся в своем развитии закону соответствия: личностного (люди) и вещного (средства производства). Причем люди (трудящиеся) являются главной производительной силой (К. Маркс) [Именно, люди, человек, а не человеческий фактор, как с «некоторых» пор стали считать некоторые наши философы См.: Ковалев, 1986, С.10; Плетников, 1987, С.37], а средства производства – именно средствами для всестороннего развития этой главной производительной силы, формирования всесторонне-развитой личности. Вместе с тем, общеизвестно, что совершенствуют производство, прежде всего, средства и орудия труда, лишь незначительная часть трудящихся (основной движущей силой научно-технического прогресса является интеллигенция), а работает на новой технике (да и на старой), включается в новые технологические процессы (и в старые), основная масса трудящихся. Естественно, что они (трудящиеся) должны соответствовать по уровню своего интеллектуального, профессионального и другого развития, уровню современных научно-технических достижений. Однако практика общественной жизни дает нам множество примеров того, что этот закон соответствия двух элементов производительных сил постоянно нарушается. Это нарушение происходит, как минимум, по трем направлениям.

Во-первых, по пути создания упрощенной, схематической системы подготовки кадров всех уровней (в ней до сих пор почти нет места экологии), формирующей лишь простых исполнителей, ограниченных информационно (недостаточность знаний), операционно (неразвитость необходимых умений), мировоззренчески (дефицит духовности, нравственности, этичности и т.п.), начинающих думать о последствиях тех, или иных своих действий лишь post factum, тогда как им приходится иметь дело с высокими (даже сверхвысокими) скоростями, мощной электрической энергией, далеко не мирным (в смысле «усмиренным», «покоренным») атомом, опасными химическими веществами, объектами микробиологии, генетики, радиологии, рискованными манипуляциями по управлению давлением, температурой уже не в узко лабораторных, а производственных условиях… Именно в этом одна из основных причин преследующих нас катастроф, взрывов, аварий, а расхлябанность, разболтанность, безответственность, бесхозяйственность и т.д. – это не причина (как нам пытались доказать до сих пор), а следствие.

Во-вторых, по пути создания видимости использования новейших достижений НТР, тогда как в действительности вновь строящиеся предприятия ориентированы на уже устаревшую, материалоемкую, экологически вредную технологию, чем ловко пользуются многие западные фирмачи. Таких предприятий создано уже немало, и их сооружение продолжается (не говоря уже о старых – с реанимируемыми технологиями и оборудованиями), люди вынуждены на них работать, а, значит, наносить материальный и нравственный ущерб самим себе, другим людям, природе. Например, умело используя низкий общекультурный, тем более, эколого-культурный уровень трудящихся-химиков, государство поставило в прямую зависимость отсталость химической технологии и их заработную плату, пенсионные и прочие льготы, в результате чего люди «сознательно» губят природу и себя, да еще и «дерутся» между собой из-за этих льгот. Нефтянники, газовики, угольщики из-за отсутствия научно обоснованных цен на добываемое сырье вынуждены наращивать (до каких пор?) добычу ископаемых в условиях отсталости добывающего оборудования и технологии, нанося колоссальный вред природе. В сельском хозяйстве работники в погоне за количеством травят землю (а, значит, и всех нас) ядохимикатами. В лесной промышленности лесозаготовители буквально вырубают лес «под нуль» и т.д.

И, в-третьих, по пути безнравственного отношения людей друг к другу и природе. Государство с помощью средств массовой информации насаждает в общественном сознании «облегченное» отношение к природе как к чему-то даровому, лозунговую обработку психологии людей, не гнушаясь откровенной спекуляцией на трудностях жизни. Почему в Алтайском крае должны жить хуже, чем в других регионах страны (фактически, учитывая природу края, они живут лучше, но ведь надо же всех уравнять. Именно государству нужна эта «уравниловка»), а потому – построим Катунскую ГЭС. При этом государство даже не пытается ориентировать (тем более, стимулировать) науку на поиски альтернативных источников энергии, хотя такие предложения есть, ему непременно подавай ГЭС – гигант… Ну, а научных обоснований (у В.И. Ленина – «ученых-приказчиков») таких горе-проектов у государства хватает: обоснуют все, что угодно! Что касается конкретно Катунской ГЭС, то находящиеся у власти «коммунисты», известные своим волюнтаризмом, таки не решились дать «добро» на ее сооружение, несмотря на «бурю и натиск» разных мастей «обоснователей». Зато «добро» дали «с простотой и легкостью» нынешние наши управители – «демократы» [Труд, 1992.]. Можно привести множество примеров государственного эколого-экономического авантюризма (каналы-гиганты, ГЭС-гиганты, сведение лесов, закупка за рубежом экологически «грязных» технологий и оборудования, перекачка природного сырья за кордон, а к нам – радиоактивных отходов для захоронения и т.п.) [Комсомольская правда, 1992; Труд, 1992; Нижегородская правда, 1992.], граничащего с экономическим преступлением против народа.

Авантюризм «проходит» (как мы теперь знаем) в политике, экономике, науке, педагогике и т.п. (разумеется, в определенных пределах и на известный период времени). Результаты этого авантюризма мы остро испытываем сейчас на себе. Однако остается надежда избавиться от этого авантюризма и его последствий, основанная на приобретенном (хотя и горьком) опыте, нарастающем знании, обретаемой культуре и т.д. Страшно то, что наши «мудрые» политики, «политизированные» философы, «деинтеллектуализованные» естествоиспытатели – мнонополисты от политики, философии, науки, не понимают (или не хотят понять), что авантюризм и экология – «две вещи несовместимые», последствия такого авантюризма могут быть таковы, что «исправлять» положение будет уже невозможно, да и некому. Как тут не вспомнить великого старика И.А. Крылова: «Беда, коль пироги начнет печь сапожник, а сапоги тачать пирожник». В связи с этим С.П. Залыгин в одной из своих статей предложил, учитывая чрезвычайность экологической обстановки, ввести в стране военный экокоммунизм [Залыгин, Правда, 1989]. Думаем, что до военного экокоммунизма дело не дойдет, но одно несомненно: наше государство всерьез займется экологическими проблемами только тогда, когда почувствует на себе, во-первых, все усиливающееся давление изнутри, со стороны нашего общества, сознание которого все более экологизируется, и, во-вторых, давление извне, со стороны других стран, прежде всего, развитых, «успешно» решающих собственные экологические проблемы, и которых «не может не тревожить» экологическая обстановка в бывшем СССР, ведь природа-то одна на всех.