Научно образовательный центр «новация» нижегородский философский клуб

В конечном счете, постепенно исторически складывается симбиоз, интегральный комплекс учений об Экосфере, Техносфере, Социосфере и Антропосфере, который определяет предметное поле социальной экологии.

Тогда социальную экологию можно определить как комплексную науку, изучающую экологические, технические, социальные и гуманитарные факторы, определяющие взаимоотношение Общества и Природы, Человека и Космоса. Такое широкое понимание предметной области социальной экологии является эвристически значимым.

Во-первых, открывается перспектива для исследователей находить адекватный ОБЪЕКТ своего исследования в предметном поле социальной экологии:

а) анализ экологических факторов;

б) анализ технических факторов;

в) анализ социальных факторов;

г) анализ человеческих факторов.

Сама социально – экологическая проблематика не объединяется, а обогащается множеством граней, аспектов, сторон исследования. Не проигрывает естествознание, технознание, обществознание и человековедение, и в то же время выигрывает социальный эколог.

Во-вторых, преодолевается ограниченное отождествление социальной экологии и общей экологии, стремление представить социальную экологию, как только учение о биосфере. Куда тогда деть учение о литосфере, гидросфере, атмосфере? Мы уж не говорим о значении для социальной экологии учения о техносфере, социосфере и антропосфере.

В-третьих, такое понимание предмета социальной экологии позволяет рассматривать названные 4 фактора не как рядоположенные, сосуществующие, а как взаимодействующие. Тогда вся система взаимодействий в социально-экологической сфере может быть представлена следующей 16-ти клеточной матрицей:
МАТРИЦА СОЦИАЛЬНО-ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ
Экосфера Техносфера Социосфера Антросфера
экологические факторы 1 2 3 4

технические факторы 5 6 7 8

социальные факторы 9 10 11 12

человеческие факторы 13 14 15 16

Данная модель может позволить определить предметное поле научного исследования и выделить для анализа конкретный объект, как аспект этого предметного поля.

3. 
   Методология социальной экологии.
   

Социальная экология, как комплексная наука, нуждается в совокупности различных методов исследования взаимоотношения общества и природы, например, методов измерения ПДК, или методах геологической разведки и т.д. В ряде случаев авторы называют и некоторые общие принципы методологического характера. Например, профессор И. А. Сосунова в статье «Теоретико-методологические и методические основы социальной экологии как сферы социологического знания» [Сосунова, М., 2001, С. 96] выделяет 4 принципа. Применительно к анализу конкретных социально – экологических ситуаций, предлагаемый нами подход можно конкретизировать в виде ряда принципов, к числу которых, в частности, относятся:

- принцип коэволюции. Соблюдение исследователем данного принципа обеспечивает конечную позитивную ориентацию практических предложений и рекомендаций исследования;

- принцип экстернальности, т.е. определения социально-экологических последствий деятельности человека, среди которых могут находиться совершенно неочевидные на первый взгляд источники экологических факторов. Соблюдение данного принципа позволяет исследователю учесть технологические реалии сегодняшнего дня, развитие межрегиональной и межгосударственной кооперации;

- принцип гло – локализации, заключающийся в обязательности учета соотношения и взаимосвязи глобальных и локальных экологических проблем. Соблюдение данного принципа позволяет исследователю исключить «тупиковые» пути разрешения локальных социально-экологических проблем, приводящих к противоречию с интересами мирового сообщества;

- принцип итераций, заключающийся в необходимости применения мониторинга в интересах социологического обеспечения разрешения конкретных социально-экологических проблем и совершенствования природоохранной деятельности. Соблюдение данного принципа позволяет путем последовательных приближений своевременно выявить взаимосвязь социально-экологических процессов и явлений с другими элементами социального фона, а также компенсировать как недостаток априорной информации, так и несомненные пробелы в научных знаниях в сфере естественных и социальных наук.

Проблемы методологии в целом, применительно ко всем наукам, рассматривает прежде всего философия. Это ее предназначение. Достаточно сказать, что многие методы современных наук основательно исследованы именно философией: индукция, дедукция, анализ, синтез, обобщение, абстрагирование, эксперимент, экстраполяция, моделирование и пр. Попробуем конкретизировать некоторые философские рассуждения по проблеме методологии.

Мы хотим обратить внимание на 4 базовые для нас идеи:

1. Феноменологическую: реальное объективное существование множества разнообразных методов исследования в истории философии и науки, которые образуют незавершенную, «дурную бесконечность», питаемую известными принципами плюрализма, эклектики, постмодернизма, дискурса и т.п. Это создает трудность уже на этапе суммирования числа методов, ибо суммативный подход предполагает конечное число гомогенных элементов, которые включаясь в множество, становятся его компонентами. О реальном множестве методов говорит уже банальный их перечень: диалектический, метафизический, аналитический, синтетический, индуктивный, дедуктивный, экспериментальный, модельный, аксиоматический, гипотетико-дедуктивный, экстраполяционный, исторический, логический, герменевтический, семиотический, аксиологический, синергетический, системный и т.д. Вот это «и т.д.» нас и не удовлетворяет. Ситуация аналогична той, в которой оказался Д. И.  Менделеев, взявшись за построение системы химических элементов: незавершенность набора элементов. Решение проблемы было найдено путем введения ограничительного принципа, исключающего окислы, кислоты, щелочи и прочие неэлементарные образования из совокупности, а сама совокупность упорядочивалась по основанию атомного веса. Суммирование переросло в типологизацию, а она – в классификацию, что в конечном счете и позволило создать систему.

2. Генетическую: существование реальных оснований генезиса, возникновения, становления разнообразных методов, т.е. не случайный, а необходимый характер их появления. Сущность этих оснований заключается в особенностях той сферы, в системе которой и рождаются методы. Это познавательная, исследовательская сфера, включающая в себя минимум 2 взаимодействующих компонента: Объект и Субъект. Проблема особо осложняется в связи с исторически неизбежным превращением системы «Объект – Субъект» в систему «Объект – Средства познания – Субъект». Как в сфере образования, обучения и воспитания Сократовская система «Ученик – Учитель» трансформируется в Интернетную систему «Ученик – Средства обучения – Учитель», так и в сфере познания все более нарастает значение Средств познания. По данным профессора Бабата до 96% наших знаний о мире получены опосредованно. Но, даже оставляя пока в стороне роль средств познания (с ними, например, связан известный «приборный идеализм» или «принцип дополнительности» Н. Бора) в системе «Объект – Субъект», мы можем найти основания возникновения множества методов. Это обусловлено МНОГОМЕРНОСТЬЮ и объекта и субъекта:

а) если объект многомерен, обладает бесконечным числом качественно-количественных признаков (именно этим В. Ленин аргументировал бесконечность познания), значит, существуют объективные причины использовать различные методы его исследования. Так на основе знаковой природы объекта рождается семиотический метод, на основе ценностной – аксиологический, на основе системной – системный метод, на основе исторической природы объекта – исторический метод и т.д. Эклектический, плюралистический, синергетический, дискурсный, герменевтический и другие методы находят свое основание в объективных свойствах предмета. И об отношении Объекта и Предмета стоит сказать особо. Объект – это грань, сторона, функция, аспект Предмета. Предмет, как реальное образование, первичен и противостоит Человеку. Когда человек превращается в Субъекта, тогда предмет превращается в Объект. Объект противостоит Субъекту. Ограниченность многих методов и объясняется тем, что Субъект выдает их за методы познания Предмета, а не Объекта. Субъект при помощи избранного метода познает не Предмет, а те свойства предмета, которые и делают его Объектом: знаковость, сигнальность, системность, константность, историчность и т.д. А так как у Предмета число таких свойств бесконечно, то и число объектов бесконечно. Скажем, Земля как предмет, одна, но на базе этого предмета формируется множество Объектов, которые и познаются механикой, физикой, химией, геологией, географией, экологией, астрономией и другими науками с их методами. Человек, как Предмет, один, а в нем находят свои Объектные основания анатомия, физиология, психология, этнология, история, социология, этика и прочие науки, представленные своими специфическими Субъектами. Не надо отождествлять онтологическую систему «Предмет – Человек» с гносеологической системой «Объект – Субъект». Об этом специально предупреждал В. Ленин при определении понятия материи, а также в дискуссии о профсоюзах и во многих разделах «Философских тетрадей».

Итак, прежде всего, бесконечная многомерность объекта является причинным основанием множества методов его познания, исследования. Только в каждом случае метод надо представлять в его отношении не к Предмету, а к Объекту.

б) аналогичные рассуждения мы должны представить и относительно Субъекта. Субъект тоже многомерен с точки зрения знаний, умений, опыта, мировоззрения, идеологии, профессии, статуса и т.д. Здесь нужны такие же пояснения, как в системе «Предмет – Объект». Субстратом Субъекта познания выступает Человек с многомерностью его качеств, признаков, свойств и пр. Человек становится Субъектом ситуативно, функционально. Надо ли доказывать, что любой Человек может быть не только Субъектом специфического познания (физического, математического, медицинского, экологического, философского, исторического и т.д.), но и Субъектом любой практической деятельности (политик, дипломат, токарь, учитель, художник, шофер и пр. вплоть до 50 тыс. профессий, 500 тыс. специальностей, 5 млн. специализаций – закон разделения труда). Быть Субъектом познания – это функциональная конкретизация Человека.

В итоге необходимо уточнить, что многомерностью обладает не Субъект, а Человек. Многомерность Предмета коррелируется многомерностью Человека. Ограничение свойств Предмета превращает его в Объект, а ограничение свойств Человека превращает его в Субъекта. Система «Предмет – Человек» – это онтологический Субстрат системы «Объект – Субъект».

Что в Человеке функционально конкретизируется при его превращении в Субъекта? Только 3 характеристики: знания, умения и установки. Они связаны с тремя подсистемами человека: информационной (знания), операциональной (умения) и мотивационной (установки). Разные субъекты (функция человека) обладают разными потенциалами (информационным, операциональным и мотивационным), а это определяет их ориентацию на разные методы познания предмета, который превращается в объект их познания. Полезно заметить здесь, что 3 подсистемы человека конкретизируют 2 его родовых сущностных силы: потребности и способности. На базе потребностей, как побудительной силы, формируются социальные установки (влечения, желания, стремления, хотения, интересы, социальные ориентации, убеждения, цели), образующие мотивационную подсистему человека, которая производна от механизмов Воспитания и Самовоспитания. На базе способностей, как деятельной силы, механизмами Образования и Самообразования формируются информационные потенции человека, как знания всех типов и видов (от ощущений, восприятий до теорий), а механизмами Обучения и Самообучения – операциональные потенции, как умения тоже всех типов и видов (от навыков, приемов до способов и методов).

Кстати, названные три аспекта в их бипольном проявлении составляют базовую основу Социализации: Воспитание и Самовоспитание, Образование и Самообразование, Обучение и Самообучение (они исследованы нами в монографии «Становление личности». – Горький, ВВКИ, 1989).

Иначе говоря, при анализе склонностей того или иного Субъекта к тому или иному методу познания всегда необходимо учитывать и исследовать специфические Знания, Умения и Установки данного Субъекта. Это объяснит его методологические ориентации.

3. Топологическую: первичный анализ методов познания показывает, что они не равнозначны, а группируются в определенные ГНЕЗДА, узлы, гомогенные таксоны. В этом заключается одна из подсказок возможности перехода от суммативного подхода к типологическому, т.е. выделения ТАКСОНОВ методов. Первый принцип исторически давно представлен на основе диалектического принципа поляризации: индуктивные – дедуктивные, исторические – логические, эксперимент – экстраполяция, аналитические – синтетические, монистические – плюралистические, генетические – структурные, диалектический – метафизический, субстратные – информационные, восхождение от абстрактного к конкретному – восхождение от конкретного к абстрактному и пр. В истории философии и науки они все представлены еще в конфронтационном отношении.

Можно, вероятно, говорить и о втором принципе таксономизации множества: о принципе «гнездования», или по аналогии с химической терминологией об изотопии методов, когда каждый из них теряет свою самобытность и превращается всего лишь в модус некоего родового принципа: на базе дедуктивного – гипотетико-дедуктивный, аксиоматический, постулативный, догматический, априорный, логический, экстраполяционный и др.; на базе индуктивного – исторический, экспериментальный, модельный, аналитический, эмпирический, этнографический, археологический и др.

Мы пока не говорим обо всех принципах «гнездования» методов, но важно подчеркнуть многоярусность этой модификации. Скажем, на базе индуктивного рождается исторический, на его базе – информационный, на его базе – семиотический и т.д.

4. Комплиментарную: это не столько банальная (дополнительность), сколько конструктивная идея. Раз существует такое богатство разнообразных методов, разнообразие которых обусловлено и Объектом, и Субъектом, то надо уходить от концепции конфронтации и стремиться к консенсусу. В ряде наших работ были обозначены 4 варианта бытия конфликтов (4К): два негативных – Катастрофа и Конфронтация; и два позитивных – Компромисс и Консенсус.

Сегодня на планете в области методологии доминируют пока две тенденции: Конфронтация и Компромисс. Если за «плечами» Конфронтации историческая память противоборств, то на стороне Компромисса постмодернистские идеи плюрализма и эклектики. Исторические коллизии, приводившие к конфронтации, можно преодолеть, обратившись к истокам методологической культуры человечества (Гераклит, Платон, Аристотель, Гегель, Маркс). Эти истоки демонстрируют эффективность ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ методологии, но понятой не сквозь призму «трех законов диалектики», а в развернутом, эксплицитном виде: законы, принципы, категории диалектики. Не составляет труда показать, что все современные методы познания, противопоставляемые с научной гордостью диалектике, являются ЭКСПЛИКАЦИЕЙ ее богатейшего ИМПЛИЦИТНОГО содержания. Осознав это, ученые закономерно должны прийти к выводу о комплиментарном КОНСЕНСУСЕ: все методы – это аспекты, грани, стороны единого ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО МЕТОДА.

Бесперспективность современных абсолютизируемых, самодовлеющих, «единственных» методов познания выявляется уже в связи с их соотношением друг с другом: не может герменевтический метод заменить системный, не может исторический метод заменить логический, не может семиотический метод заменить аксиологический и т. д. Каждый Субъект должен понять ограниченность своего метода и отказаться от претензий на его Единственность и Абсолютность. Сегодня эта ситуация особенно актуальна в связи с провозглашением Синергетического, Системно-генетического и т.п. методов. Корни их всех содержатся в ДИАЛЕКТИКЕ. Можно ее не знать (информационная ограниченность), можно не уметь пользоваться диалектическим методом (операциональная ограниченность), можно в угоду идеологической критике диалектики, материализма, марксизма, ленинизма и т.п. игнорировать и ниспровергать диалектику (мотивационная ограниченность). Анализ соответствующей литературы, особенно современных российских авторов, говорит именно об этом. Но диалектика творила и продолжает творить чудеса, превращаясь в методологию научного исследования.

Вывод один: надо продолжать эксплицировать все богатство диалектического метода как универсального, развертывать все его грани, генерировать структурные, функциональные, системные, аксиологические, гипотетико-дедуктивные и пр. и пр. методы, которые являются МОДУСАМИ диалектического метода. Иначе говоря, дополнительность, комплиментарность должна совершаться на базе единого субстрата, единой основы, которой и является ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МЕТОД.

Итак, выше мы обозначили базовые идеи, из которых мы будем исходить при анализе различных методов познания, исследования. Приходится, правда, вслед за П.В. Копниным дифференцировать познание на два его типа: познание известного, открытого (Узнавание, Распознавание) и познание неизвестного, нового (Исследование). Строгого разграничения методов в этом отношении пока не осуществляется, хотя это важно для науки.

С другой стороны, во Введении уместно сказать и о том, что метод можно трактовать и как форму духовной, и как форму практической деятельности. Здесь родовое понятие – деятельность, поэтому уместно рассматривать сам метод как СИСТЕМУ ПРИНЦИПОВ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (духовной и практической). Хотя традиционно метод лишь соотносится к познавательно-исследовательской деятельности. Но это особая проблема, которой мы коснемся в особом разделе.

Правда, во вводной части придется рассмотреть и специфическую проблему методологии: функции методов. Эта проблема вполне естественна в нашей концепции порождения проблем общественными потребностями. Какие потребности определяют становление тех или иных методов. Что касается теории (система знаний), то здесь существует однозначный ответ: ВСЕ сферы общественной жизни нуждаются в информационном (знаниевом) обеспечении, поэтому и возникла НАУКА как специфическая сфера генерации знаний. Отсюда и понятное представление научной сферы как СОЦИАЛЬНОЙ КОНСТАНТЫ общества.

Но зачем человечеству потребовалось «оборачивать теории в метод»? Уместно в связи с этим вспомнить знаменитый афоризм Ф. Бэкона: «Знание – сила». Мы уже давно уточняем его: «Знание, превратившееся в деятельность, – сила». Само по себе знание не является силой, оно должно воплотиться в деятельность:

• 
  «Техника – овеществленная сила знания» (К. Маркс).
  
• 
  «И идеи становятся материальной силой, когда они овладевают массами» (К. Маркс).
  
• 
  «Сознание не только отражает, но и творит мир» (В. Ленин).
  
• 
  «Философы до сих пор лишь объясняли мир, но дело заключается в его изменении» (К. Маркс) и т.д. и т.п.
  

А поскольку деятельность человека носит не только духовный, но и практический характер, постольку надо было трансформировать знания в Методы духовной и практической деятельности. Это обстоятельство и позволило нам в 1991 г. перейти от проблемы типологии мировоззрения к типологии мироосвоения, ибо мировоззрение схватывает лишь духовный аспект освоения человеком мира, а мироосвоение охватывает и духовное освоение (отражение), и практическое освоение (преображение). Так родилась концепция 6 типов мироосвоения: народное мироосвоение, мифология, религия, искусство, философия, наука (этот подход представлен и у В. Степина).

Понятно, что любая деятельность человека нуждается в совокупности (множестве, системе) принципов ее осуществления, а эти принципы деятельности взять НЕОТКУДА, кроме знаниевой, информационной сферы. А эта сфера на основе наших типологических исследований предстает исторически четырьмя междисциплинарными комплексами: естествознание, технознание, обществоведение и человековедение. Вот эти естественные, технические, общественные и гуманитарные науки, области знания и послужили основой выработки различных методов деятельности. Полезно сказать и о том, что каждая из четырех областей знания опиралась не только на свой частно-теоретический капитал (около 1600 наук), но и на базовые, мировоззренческие данные, представленные шестью типами мировоззрения (мироосвоения): народный опыт, мифология, религия, искусство, философия, наука. Наука выполняла в этой системе функцию НОМОЛОГИЧЕСКОГО образования, т.е. генерацию знаний с их квинтэссенцией в форме ЗАКОНОВ. Это движение от эмпирических фактов к эмпирическим зависимостям, а от них через проблемы и гипотезы к теории, и определило прогресс человечества. Но эти завершенные (системные и проверенные практикой, в том числе и в виде аксиом) теории нуждались в методологической трансформации для презентивной и прогностической деятельности людей.

Таким образом, первичной функцией методов является прагматическая: они являются системами принципов деятельности, и деятельность людей проверяет их на эффективность (правильность, оптимальность, а не истинность – это задача верификации).

Но так как методы нуждались в исторической трансляции, они укоренялись в педагогической сфере и стали выполнять функцию трансляции человеческого опыта. И здесь начинает срабатывать механизм социальной регламентации в двух его формах: в форме естественного права, опирающегося на традиции, обычаи, обряды, общественное мнение и в форме позитивного права, представленного официальными, государственными, правовыми институтами общества. В истории человечества все это известно: каноны, ритуалы, законы, запреты и пр. и пр. Для нас важно здесь, что различные методы деятельности могли получать или естественно-правовую, или позитивно-правовую фиксацию и регламентацию, что позволяет говорить и о правовой функции методов.

По закону обращенности каждой сферы общества на все другие можно говорить о функции экстраполяции методов, исходящих от науки, из науки на иные общественные сферы (искусство, медицина, экономика, управление и пр.). Скажем, классический исторический метод в XIX в. охватил все области жизни. А известные стили: романский, готический, барокко, классицизм, романтизм, ампир, модерн, футуризм, импрессионизм, конструктивизм и пр. – стали знаками эпох. Сегодня, например, метод дизайна является универсальным, хотя возник он в искусствоведческих исследованиях конца ХIХ – начала ХХ вв.

Иначе говоря, реальное функционирование любого метода (системный, синергетический, аксиоматический, индуктивный, структурный и пр.) постепенно выявляет заложенный в нем потенциал функций, которые могут исторически выявляться в любую эпоху.

Если мы хотим построить человековедение как науку, как систему знания о человеке, как единичном представителе человеческого рода, мы должны самым серьезным образом отнестись к вопросам методологии. Это позволит верно определить предмет исследования, разработать категориальный аппарат, выйти на открытие закономерностей бытия человека, осуществить селекцию накопленного знания о человеке, прогнозировать перспективы развития самой этой науки.

Мы отдаем себе также отчет в том, что формулируемые ниже методологические принципы исследования человека неравноценны, имеют разную значимость для построения человековедения. Более того, ведь все принципы диалектико-материалистического осмысления мира должны быть, в силу их всеобщности, универсальности, приложимы и к человековедению, поэтому выделение специальных «человековедческих» принципов достаточно относительно и условно. Тем не менее, на современном уровне состояния человековедческой проблематики именно вопросу о методологических принципах должно быть уделено основное внимание.

Как вводятся эти принципы, откуда они взяты, почему формулируются именно эти, а не другие принципы? Короче, в чем основания введения именно нижеизлагаемых методологических принципов?

Во-первых, все они хорошо эмпирически подтверждаются, т.е. не являются спекулятивно сформулированными, у них есть эмпирический базис, сама реальная действительность.

Во-вторых, они в той или иной мере заявлены в истории развития науки, в философии и частных науках, или существуют имплицитно в логике рассуждений того или иного ученого, который на их основе строит логически и практически непротиворечивое учение.

В-третьих, в соответствии с гипотетико-дедуктивным методом, эти принципы позволяют развернуть те рабочие гипотезы, выводы из которых вполне практически проверяемы и практикой же подтверждаемы.

В-четвертых, за данными принципами стоит всемирно-историческая философская традиция, говорящая о кардинальном, магистральном движении философского мышления именно в системе данных принципов.

В-пятых, «доказательство от противного» позволяет показать, что всякое иное, в особенности противоречивое данным принципам, построение теории человека, является неэффективным.