Никколо Макиавелли. Государь: сочинения ocr: Ихтик

МАКИАВЕЛЛИ: УРОКИ ИСТОРИИ

Политические тексты Макиавелли, написанные около пяти веков назад, наш

современник прочтет сегодня по-своему.
Автономность политики от других сфер человеческого существования,

прежде всего - от нравственности, примат государственных интересов над

интересами личности и крайне низкая оценка человеческой природы как таковой

- вот отправные точки политической философии Макиавелли.

времени: политическое бессилие разрозненной и потерявшей самостоятельность

Италии, глубокий кризис средневекового религиозного сознания, проявившийся

прежде всего в вырождении института папства и потере метаисторических

ориентиров в осмыслении человеческого существования. В этой ситуации

основным приоритетом становится романтизация волевого императива, жизненной

мощи, способной вернуть этому распадающемуся на части миру утраченное

единство.

самоутверждающейся за счет индивидов более слабых, воплощается для

Макиавелли в фигуре идеального правителя: целеустремленного,

хладнокровно-расчетливого, жестокого, с несгибаемой волей, наделенного

хитростью и коварством.
Технология власти мудрого государя не слишком сложна, на современном

языке это выглядит как известный метод кнута и пряника: "...людей следует

либо ласкать, либо изничтожать, ибо за малое зло человек может отомстить, а

за большое - не может; из чего следует, что наносимую человеку обиду надо

рассчитать так, чтобы не бояться мести" [1].
1 Макиавелли Н. Избранные сочинения. М.: Худож. лит., 1982. С. 306.

История нашего времени - это история реализовавшихся утопий. При всем

различии архитектурных замыслов этих проектов земного переустройства - от

"Государства" Платона до "Государя" Н. Макиавелли, "Утопии" Т. Мора и

"Города Солнца" Т. Кампа-неллы - их объединяет одно: человеческая личность

безоговорочно приносится на алтарь государственного молоха как неизбежная

жертва, конечно же, во имя ее же собственного блага.

3

Одни при этом исходят из идеализации человеческой природы, упрощая и

схематизируя ее, другие же абсолютизируют худшие проявления этой природы.

Впрочем, историческая практика причудливо синтезировала крайности этих

подходов и один из зодчих светлого будущего Иосиф Виссарионович успешно

сочетал оба, черпая опыт государственной мудрости и смелых политических

свершений в книге, ставшей для него настольной, - в "Государе" Макиавелли.
Как оказалось, все эти проекты необходимого мироустройства прекрасно

дополняют друг друга в святом деле полного порабощения человека аппаратом

государства. В результате санкционированная Макиавелли "разумная жестокость"

правителя, поставленная на конвейер охранительных органов, запускает такую

машину террора, по сравнению с которой современные пережитки первобытного

каннибализма выглядят как пример рациональной диеты у носителей высоких

гуманистических идеалов.
Некоторые исследователи творчества Макиавелли видят его заслугу в том,

что он дал точную и реалистическую картину нравов и мотивов поведения

деятелей своей эпохи, представил политическую жизнь Италии без лицемерия,

свойственного политикам во все времена, назвал вещи своими именами. При этом

стыдливо упускается из виду то, что там, где власти обычно прибегают к

лицемерию для того, чтобы сокрыть порочную суть тех или иных политических

действий, Макиавелли их откровенно обнажает только затем, дабы представить

эти пороки как скрытые добродетели. Он вводит в общественный обиход новую

систему ценностей, в которой политическая власть, направленная на укрепление

государства, становится высшим благом. Так кесарю отдается Божье.

точки зрения, должна быть подчинена государству и стать послушным

инструментом для укрепления последнего. В известном смысле Макиавелли можно

считать провозвестником поворота от религиозного мышления к идеологическому.

безоговорочный поворот навстречу новому времени, к секуляризации жизненных

ценностей, к грядущей борьбе за выживание личности, отстаивающей свою

независимость и человеческое достоинство в жестоком единоборстве с холодными

и цепкими устоями государственной власти.
М. Блюменкранц

О том, как надлежит поступать с восставшими жителями Вальдикьяны

Когда Луций Фурий Камилл вернулся в Рим после победы над жителями

Лациума, много раз восстававшими против римлян, он пришел в Сенат и сказал

речь, в которой рассуждал, как поступить с землями и городами латинян. Вот

как передает Ливии его слова и решение Сената: "Отцы сенаторы, то, что

должно было свершить в Лациуме войной и мечом, милостью богов и доблестью

воинов наших ныне окончено. Воинство врагов полегло у Педа и Астуры, земли и

города латинян и Анциум, город вольсков, взяты силой или сдались вам на

известных условиях. Мы знаем, однако, что племена эти часто восстают,

подвергая отечество опасности, и теперь нам остается подумать, как

обеспечить себя на будущее время: воздать ли им жестокостью или великодушно

их простить. Боги дали вам полную власть решить, должен ли Лациум остаться

независимым или вы подчините его на вечные времена. Итак, подумайте, хотите

ли вы сурово проучить тех, кто вам покорился, хотите ли вы разорить дотла

весь Лациум и превратить в пустыню край, откуда не раз приводили вы в

опасное время на помощь себе войска, или вы хотите, по примеру предков

ваших, расширить республику Римскую, переселив в Рим тех, кого еще они

победили, и этим дается вам случай со славой расширить пределы города. Я же

хочу сказать лишь следующее: то государство стоит несокрушимо, которое

обладает подданными верными и привязанными к своему властителю; однако дело,

которое надо решить, должно быть решено быстро, ибо перед вами множество

людей, трепещущих между надеждой и страхом, которых надо вывести из этой

неизвестности и обратить их умы к мыслям о каре или о награждении. Долгом

моим было действовать так, чтобы и то и другое было в вашей власти; это

исполнено. Вам же теперь предстоит принять решение на благо и пользу

республики".