Николай Дамасский
жүктеу/скачать 353 Kb.
|
71 (62; 62) Exc. De virt., I, p. 343, 6: Магнет был родом из Смирны, красивее всех с виду, искусный в поэзии и музыке. Красоту своего тела он подчеркивал великолепными украшениями; он одевался в пурпур и отпускал волосы, делая при помощи золотой повязки высокую прическу. Он ходил по городам, показывая свое поэтическое искусство. В него влюблены были многие, а особенно пылко Гигес, у которого с ним была любовная связь. Где бы ни был Магнет, он сводил с ума всех женщин, особенно магнетских, и делал их своими любовницами. Их родные тяжело переносили позор; воспользовавшись тем, что Магнет в своих песнях воспел храбрость лидийцев в конном сражении с амазонками, а о них, магнетах, совсем не упомянул, они напали на него, разорвали одежду, остригли волосы и нанесли всяческие увечья. Сильно вознегодовав на это, Гигес стал часто нападать на землю магнетов и в конце концов взял город. Возвратясь в Сарды, он устроил пышное всенародное празднество. 72 (63; 63) Exc. De virt., I, p. 343, 21: Лидийский царь Садиатт, сын Алиатта, был храбр на войне, но вообще невоздержан. Ведь однажды он, позвав якобы для жертвоприношения свою сестру, жену Милета, уважаемого человека, силой овладел ею и с тех пор жил с ней как с женой. (2) А Милет был внуком Мелана, зятя Гигеса. Так как Милет не мог этого вынести, то он поспешно удалился в Даскилий. Но Садиатт изгнал его и оттуда, и он удалился в Проконнес. Садиатт же немного спустя женился на двух других женщинах, которые были сестрами друг другу. От них он имел двух незаконных сыновей – от одной Аттала, от другой – Адрамита, а от своей сестры – законного сына Алиатта. 73 (64; 64) Exc. De virt., I, p. 344, 5: Алиатт, сын Садиатта, царь лидийцев, в юности отличался заносчивостью и невоздержанностью, а сделавшись взрослым, стал очень благоразумным и справедливым. (2) Он повел войну с жителями Смирны и взял их город. 74 (65; 65) Exc. De virt., I, p. 344, 9: Алиатт, отец Креза, лидийского царя, отправляясь в поход на Карию, приказал своим полководцам вести в установленный день войско на Сарды. В числе их находился и Крез, который был старшим из его детей и который был назначен правителем Адрамиттия и области Фив. Он, как говорят, из-за своей невоздержанности оказался к этому непригодным, кроме того, его в чем-то оклеветали перед отцом. (2) Желая освободиться от этих обвинений и не имея средств для расплаты с воинами (ведь он пользовался наемниками), он пришел к купцу Садиатту, который был самым богатым среди лидийцев, чтобы взять взаймы. Тот сначала велел Крезу подождать у дверей, пока он вымоется, затем в ответ на его просьбу сказал, что у Алиатта много детей и что если всем им нужно давать деньги, то их не хватит, поэтому он никак не может исполнить его просьбу. (3) Говорят, что Крез, потерпев неудачу у этого человека, в поисках денег отправился в Эфес. Тогда-то он дал обет Артемиде принести ей в дар все свое имущество купца, если станет царем. (4) Был у Креза один друг, муж ионийского происхождения, по имени Памфаэс, сын очень состоятельного купца Феохарида. Этот друг, видя желание Креза, всячески стал просить отца дать ему тысячу статеров. Получив от него, он отдает их Крезу. За это впоследствии Крез, став царем, возвеличил Памфаэса и, приведя его в акрополь, подарил ему повозку, полную золота. Имущество свое Крез принес в жертву Артемиде, отдав дом даже с его основанием, так чтобы, согласно обету, у него ничего не оставалось. (5) Крез, взяв тысячу золотых, собрал войско и в установленной день первым привел его и показал отцу, а затем вместе с ним вторгся в Карию. Благодаря таким своим действиям он становится сильнее тех, кто клеветал на него. 75 (66; 66) Exc. De insid., p. 23, 23: В Азии после смерти Астибара23, царя мидийцев, власть принял его сын Астиаг, который, как гласит молва, был после Арбака наиболее замечательным царем. В его царствование произошли великие перемены, в результате которых власть от мидийцев перешла к персам. Произошло это по такой причине. (2) У мидян принят закон, по которому всякий бедняк, приходящий ради прокорма к состоятельному человеку и отдающий себя с тем, чтобы его кормили и одевали, считается как бы его рабом. Если принявший не предоставит того, что полагается, позволено уйти к другому. (3) И вот, один мальчик по имени Кир из рода Мардов приходит к царскому слуге, распоряжавшемуся уборкой дворца. Был же этот Кир сын Атрадата, который разбойничал из-за бедности. Его жена, по имени Аргоста, мать Кира, жила, тем, что пасла коз. (4) Итак, Кир ради пропитания предоставил себя в распоряжение этому человеку, стал убирать дворец и проявил прилежание. Поэтому распорядитель дал ему лучшую одежду, а затем перевел от тех, кто убирал внешние чести дворца, к тем, кто убирал внутренние покои царя, и отдал в подчинение их распорядителю. Тот оказался жестоким и часто бил Кира. Кир перешел от него к носителю светильников. Этот человек полюбил Кира и перевел его ближе к царю, чтобы он был среди тех, кто носит светильники перед царем. (5) Приобретя и здесь хорошую славу, он перешел к Артембару, который распоряжался виночерпиями и подавал царю чашу для питья. Он благосклонно отнесся к нему и приказал наливать вино царским сотрапезникам. Немного времени спустя Астиаг24, увидев, как Кир хорошо и искусно прислуживает и с каким изяществом подает фиал, спросил у Артембара, откуда этот мальчик, который так красиво наливает вино. Тот ответил: "Господин, это твой раб, родом перс, из мардов, отдавший себя мне ради пропитания". (6) Артембар был уже стариком. Однажды, когда его лихорадило, он попросил царя отпустить его домой до выздоровления и добавил: "Вместо меня будет тебе наливать вино вот этот юноша, которого ты похвалил (он говорил о Кире). Я, евнух, усыновлю его, если тебе, моему господину, он придется по душе как виночерпий". Астиаг одобрил это. Артембар удалился, предварительно дав много наставлений и ласково простившись с Киром, как с сыном. А Кир, стоя около царя, подавал ему фиал и наливал вино и днем и ночью, выказывая большую скромность и выносливость. (7) Артембар от своей болезни умер, успев усыновить Кира. Поэтому Астиаг даёт ему, как сыну, все достояние Артембара и много других даров. И он стал велик, и имя его повторялось повсюду. (8) Была у Астиага дочь, очень знатная и красивая, которую отец просватал мидийцу Спитаму, дав в приданое всю Мидию. (9) Кир вызывает отца Атрадата и мать Аргосту из земли мардов. Они явились к нему, достигшему уже высокого положения. Мать рассказала Киру сон, приснившийся ей, когда она, беременная, заснула в храме, еще в то время, когда она пасла коз у мардов. "Приснилось мне, что, нося тебя, Кир, я столько испустила мочи, что ее количество было подобно течению большой реки, и эта моча затопила всю Азию и дотекла до моря". Отец, выслушав, приказал поведать о сне халдеям в Вавилоне. Кир позвал самого сведущего из них и рассказал сон. Тот отвечает, что видение предвещает великое благо и сулит ему высшую почесть в Азии, однако следует скрывать сон, чтобы о нем не услышал Астиаг: "Ведь он злейшим образом убьет и тебя и меня, как толкователя такого сна. Они поклялись друг другу не рассказывать про видение, столь важное и отличающееся от обычных. (10) С этого времени Кир стал значительно могущественнее и сделал своего отца сатрапом персов, а мать – первой среди персиянок по богатству и влиянию. (11) Кадусии тогда были враждебны царю. Правителем у них был Онаферн, который, предавая свой народ, действовал в интересах царя. Он послал к Астиагу посла с просьбой дать верного человека, чтобы обсудить с ним все связанное с предательством. Царь посылает договориться обо всём Кира. Он предписывает ему вернуться к царю в Экбатаны на сороковой день. И толкователь снов в свою очередь уговаривал Кира отправиться к кадусиям и внушил ему уверенность в себе. (12) Поскольку Кир был деятельным и мужественным, он решил с помощью бога склонить персов к отпадению и попытаться отстранить Астиага от власти, поверив вавилонянину, прекрасно знающему волю богов. И вот они ободряли друг друга: вавилонянин говорил, что богами предназначено Киру свергнуть Астиага и захватить царство и что ему, вавилонянину, это достоверно известно. Кир в свою очередь говорил вавилонянину, что почтит его большими дарами, если все удастся и если он станет царем. Кир принимал во внимание то, что некогда и Арбак, свергнув Сарданапала, присвоил его почести. "Ведь не сильнее же персов мидяне, которым тот доверился, да и Арбак не умнее меня. А судьба и рок благоприятствуют и мне так, как и ему". (13) Когда он, раздумывая об этом, оказался у границ кадусиев, ему повстречался избитый плетью человек, выносивший навоз в корзине. Сочтя это за знамение, Кир рассказал о нем вавилонянину, который посоветовал узнать, кто этот человек и откуда он родом. На вопрос Кира тот ответил, что он перс по имени Оибар. Кир очень обрадовался этому. Ведь имя Оибар на греческом языке означает агафангел – добрый вестник. Вавилонянин сказал Киру, что остальные знамения самые благоприятные, а именно, что твой гражданин является персом и что он несет конский навоз, предвещающий богатство и власть, о чем свидетельствует и само имя. Кир сразу берет с собой этого человека и приказывает находиться при себе. Тот повинуется. (14) Кир приходит к Онаферну в землю кадусиев, обменивается клятвами верности в задуманном предательстве и возвращается в Мидию. Оибара он наградил конем, персидской одеждой и другими знаками внимания, стал его держать вблизи себя, видя его здравый ум, и вместе с тем убедил вавилонянина поговорить с Оибаром. С этого времени, постепенно сближаясь с ним, он втягивал его в свои замыслы и однажды завел с ним разговор о том, как тяжело ему видеть, что персы угнетаются мидянами, хотя они от природы нисколько не хуже. (15) И Оибар сказал: "О Кир, нет теперь мужа храброго и благородного, который захотел бы помешать мидянам в их желании властвовать над теми, кто сильнее их". "Как же нет, Оибар?" – спросил Кир. – "Возможно, и есть, но он отличается большой и постыдной нерешительностью, из-за которой он ничего не делает, хотя и в силах". Кир продолжал выпытывать: "А если и появится отважный человек, как он сможет это осуществить?". Тот отвечает: "Во-первых, он привлечет к себе добровольцев – кадусиев: ведь персов они любят, а мидян сильно ненавидят. Затем он подымет персов и вооружит около четырехсот тысяч из них, а они с готовностью сделают это в отместку за то, что терпят от мидян. Страна у них для этого очень удобна: она скалиста и гориста. Если мидяне захотят идти на нее, то этот поход окончится плохо". Кир спросил: "А если появится человек, который возьмет на себя это дело, не разделишь ли ты с ним опасность?". А тот в ответ: "Клянусь Зевсом, особенно если бы ты, Кир, был тем, кто взялся бы за это, раз и отец твой правит персами и ты сам неприкосновеннее и могущественнее всех; ведь если не ты, то кто же?" (16) После этого Кир открывает ему весь свой план, обращается к нему за советом и, видя, что он человек разумный, и мужественный, возлагает на него все надежды. Высказывая горячее одобрение, он стал ободрять Кира, а кроме того, подал благую мысль снарядить посольство к отцу Атрадату, призывая его вооружить персов, чтобы они были готовы якобы к содействию царю против кадусиев, на самом же деле – к отпадению. Затем Киру нужно просить у Астиага отпустить его на несколько дней в Персиду для совершения полагающихся по обету жертвоприношений за царя и за его благоденствие, а вместе с тем и за больного отца, которому плохо. Если это получится, следует храбро приниматься за дело. "Право, Кир, не страшно, если жизнь подвергнется опасности при совершении великих дел и если придется вытерпеть то, что все равно пришлось бы вытерпеть при бездействии". (17) Кир обрадовался храбрости этого человека и вместе с тем, поднимая его дух, рассказал ему сон своей матери и то объяснение, которое вавилонянин дал этому сну. Оибар, человек сообразительный, ещё сильнее стал побуждать Кира и уговорил его следить за вавилонянином, как бы он не сообщил царю о сне. "Если бы ты в самом деле решился убить его, это было бы самое лучшее". На это Кир ответил: "Но это было бы отвратительно!". (18) И вот с этого времени Оибар и вавилонянин стали обедать за одним столом с Киром и вообще были с ним вместе. Перс из страха, как бы вавилонянин не рассказал Астиагу сон, сделал вид, что ночью будет совершать по отцовскому обычаю жертвоприношение Луне, и попросил у Кира жертвенных животных, вина, слуг, покрывала и остальное, что нужно. Кира же он попросил приказать слугам, чтобы они слушались его. Кир отдал приказ, но сам не участвовал в жертвоприношении, так как за устройство дела принялся Оибар, который ночью приготовил всё остальное, в том числе толстые подстилки, чтобы на них пировать, и, кроме того, вырыл в палатке очень глубокую яму. Всё устроив, он стал угощать на пиру вавилонянина, напоил его до пьяна и, постлав ложе над ямой, уложил на него вавилонянина и столкнул его в яму. Вместе с ним он сбросил и слугу. (19) А на рассвете, когда Кир отправился в путь, Оибар пошел вместе с ним. Пройдя немного, Кир стал расспрашивать Оибара. Он сначала ответил, что оставил вавилонянина еще спящим после попойки. Когда Кир стал возмущаться, то он в конце концов открыл правду и сказал, что убил его, так как только в этом видел спасении для Кира и его детей. Кир был удручен происшедшим и еще больше разгневался, так что перестал пускать к себе Оибара; но потом передумал и снова принимал его и пользовался им как советчиком в тех делал, что и раньше. А жене вавилонянина, разузнававшей о муже, он сказал, что его убили разбойники и что он, Кир, похоронил его.(20) После этого, когда Кир прибыл к царю, Оибар стал напоминать ему о том, что они замыслили, и убеждал осуществить это, а именно, снарядить посольство к персам, вооружить молодежь и просить Астиага дать ему время, чтобы совершить жертвоприношение и ухаживать за отцом, которого мучила болезнь. (21) Кир послушался. Всеоружие было уже наготове, и Кир попросил у царя разрешения поехать к персам, чтобы совершить за него жертвоприношение и вместе с тем повидать отца, который плохо себя чувствовал. Но царь не разрешил: будучи расположен к Киру, он желал иметь его при себе. Кир пришёл в уныние и дал знать Оибару, что просчитался. Тот же ободрял его и советовал по прошествии некоторого времени снова просить царя о том же самом и добиться своего. Кроме того, следует служить царю еще усерднее, чем раньше, а когда Кир будет обращаться с просьбою к царю, то надо сделать это через другое лицо, а не самому. (22) Кир отправился к царю и попросил самого верного из евнухов, чтобы тот, когда будет удобно, выхлопотал для него у царя разрешение на отъезд. И вот, однажды, когда Кир увидел, что царь находится в шутливом настроении и к тому же подвыпил, он дал знак евнуху, и тот сказал царю: "Твой раб Кир просит позволить ему совершить обещанное им в свое время жертвоприношение, чтобы ты был благосклонен к нему, а вместе с тем и позаботиться о своем отце, которому плохо". И Астиаг, позвав Кира, с улыбкой определил ему срок отлучки в пять месяцев и велел на шестой месяц возвратиться. (23) Кир пал ниц перед царем и назначил вместо себя царским виночерпием Тиридата, до тех пор пока не возвратится сам. Радостным приходит Кир к Оибару, который велел ему немедленно собрать рабов и двигаться в путь. Сам Оибар ночью приводит все в готовность (ведь все заботы лежали на нем), а рано утром они отправились к персам.(24) Жена вавилонянина, истолковавшего сон Киру, узнала от своего мужа, когда он был жив, о том видении, которое рассказал ему Кир. После смерти мужа она вышла замуж за его брата. И вот, в ту ночь, лежа с ним, она услышала от него, что Кир, достигший великой силы, отправляется к персам. Тогда она сообщила ему о сне и его толковании, слышанном ею от первого мужа, а именно, что Киру предстоит быть царем персов. (25) На рассвете этот человек бесстрашно пошел к Астиагу и, добившись через евнуха позволения войти, сообщает царю все, что он слышал от своей жены, а именно, что ее покойный муж-прорицатель на основании вещего сна предрек Киру царствование и что по этой причине Кир сейчас направляется к персам. Это он сам только что слышал от жены. Затем он все по порядку, точно рассказывает о сне и его толковании. Охваченный тревогой Астиаг спрашивает вавилонянина, что следует делать. Тот отвечает: "Немедленно убить Кира, как только он явится. Только одно это приведет к безопасности". (26) Астиаг, отпустив вавилонянина, еще глубже задумался над его словами. Под вечер, выпивая, он позвал наложниц, бывших у него танцовщицами, и кифаристок. Одна из них во время пения произнесла следующее: "Лев отпустил подвластного ему вепря в его логово, где он, набравшись сил, причинил ему большую беду и под конец, будучи даже слабее, подчинит себе более сильного". Когда она это пела, Астиаг чувствовал беспокойство, как будто песня намекала на него. Тотчас он посылает к Киру триста всадников, которым он приказывает отозвать его обратно. Если же он не пойдет, то пусть отрубят ему голову и принесут ее. (27) Они отправились и, придя к Киру, сообщили ему то, что поручил Астиаг. А он, или сообразив сам, или по совету Оибара, ответил: "Как же я посмею не пойти, если меня зовет господин? А теперь попируйте, завтра утром мы отправимся к нему". Они это одобрили. Кир по персидскому обычаю разрубил много жареных жертвенных животных, а также быков и стал угощать и подпаивать всадников. Он заранее направил к отцу гонца с требованием послать тысячу всадников и пятнадцать тысяч пехотинцев к Гирбе, дружескому городу, находящемуся на его пути, а остальных персов как можно быстрее вооружить, так как это якобы приказал царь; ведь он не открыл своего замысла.(28) После пира, когда всадники предались сну, Кир и Оибар, как были, вскочив на коней, умчались и прибыли в Гирбу еще ночью; Кир стал вооружать людей и строить в боевой порядок тех, кто пришел от отца. Сам он стал на правом фланге, Оибар – на левом. (29) Когда утром хмель вышел из головы у посланцев Астиага, они, узнав происшедшее, стали преследовать Кира. Придя в Гирбу и обнаружив построенное войско, они завязали сражение. Тогда Кир впервые полностью проявил свое мужество, вместе с тремя персами умертвив двести пятьдесят всадников. Остальные бежали к царю и рассказали о случившемся. (30) Он хлопнул себя по бедрам и воскликнул: "Увы, как часто я убеждаюсь, что не следует делать добро дурным, и все же меня опутывают льстивыми речами. Вот и Кира, родом марда, я привлек к себе, избавив его от многих бед, и этим навлек на себя такое зло. Но даже теперь он не обрадуется тому, к чему стремится". И тотчас, позвав военачальников, он приказывает им собирать войско. Когда же был собран один миллион пехотинцев, двести тысяч всадников, три тысячи колесниц, он отправляется на персов. (31) Но и там уже было подготовлено войско Атрадатом, который все знал. И было тридцать тысяч пельтастов, пять тысяч всадников и сто серпоносных колесниц. Когда все войско собралось к Киру, он стал его ободрять. (Смотри "О речах перед войском").(32) Затем он сам и отец его стали строить войско. Военачальником они назначают Оибара, человека рассудительного и предприимчивого. Он занимает сторожевыми отрядами узкие дороги н наиболее высокие горы, а население переводит из городов без стен в города, хорошо укрепленные; там же, где было удобно, возводит укрепления. (33) Немного позже Астиаг пришел с войском и сжег покинутые города. Он послал к Киру и его отцу Атрадату послов и стал сильно угрожать и попрекать его былой нищетой; он повелел им возвратиться к нему, обещая только заковать их в крепкие оковы. "Если же вас схватят, – добавил он, – то вы, как плохие люди, плохо и кончите". Кир ответил: "Конечно, не ты Астиаг, познал силу богов, раз не знаешь, что они заставили нас, козопасов, взяться за то дело, которое мы доведем до конца. Мы убеждаем тебя, поскольку и сам ты делал нам добро, и молим богов внушить тебе отвести войска и предоставить свободу персам, так как они сильнее мидян. Смотри, как бы, порабощая их, не лишиться остальных". Посол сообщил это Астиагу. (34) Тот в гневе выводит войско на битву и выстраивает его, а сам, взойдя на трон, стал командовать, имея при себе двадцать тысяч копьеносцев. Против него выступает Кир, который, поставив Атрадата на правом фланге, Оибара – на левом, сам с отборными персидскими силами находится в центре. Тогда начинается жестокая битва. И Кир, и остальные персы убили очень много людей. Астиаг, изливаясь в жалобам на своем троне, воскликнул: "Увы мне, эти персы, пожиратели терминта, как они доблестны!" И через послов стал угрожать своим военачальникам тем, что им предстоит потерпеть, если они не одолеют противников. (35) Персы, теснимые множеством врагов, подходивших один за другим, дрогнули и побежали в город, перед которым сражались. Когда, они прибежали, Кир и Оибар ободряли их, говоря, что убита большая часть врагов, и уговаривали отправить детей и жен в Пасаргады на очень высокую гору, а самим выступить утром и завершить победу. "Всем ведь предстоит умереть, и победителям25 и побежденным. Так лучше погибнуть, если нужно, но победив и освободив родину". (36) От его слов гневом и ненавистью к мидянам воспылали все; отворив на заре ворота, они под водительством Кира и Оибара пошли в наступление. Атрадат с людьми старшего возраста охранял стену. Против них устремились в полном составе фаланги Астиага с тяжеловооруженными и всадниками. Пока шло сражение, сто тысяч человек, окружив по приказу Астиага город, взяли его, а Атрадата, получившего много paн, отвели к царю. Воины Кира, храбро сразившись, побежали в Пасаргады, где у них были дети и жены. (37) Астиаг, когда к нему привели отца Кира, сказал: "Это тебя, моего доблестного сатрапа, я отличил, а ты со своим сыном воздал мне такую благодарность!". Уже испуская дух, старик ответил: "Не знаю, господин, кто из богов наслал такое безумие на моего сына. Не подвергай меня истязаниям, в моем состоянии я скоро умру". Царь сжалился над ним и сказал: "Хорошо, я тебя совсем не накажу; ведь я знаю, что всего этого не произошло бы, если бы сын не уговорил тебя; я прикажу тебя похоронить так, как будто ты не разделял с сыном того же безумия". (38) Итак, он с почетом и по всем правилам похоронил вскоре умершего Атрадата. Астиаг же по узким дорогам пошел на Пасаргады. С одной стороны были гладкие скалы, с другой – высокая гора с расщелиной. Проходы между ними охранял Оибар с десятью тысячами гоплитов, и пройти там не было надежды. (39) Узнав это, Астиаг приказал ста тысячам воинам обходить гору вокруг до тех пор, пока они не обнаружат дороги вверх, а затем взобраться на гору и овладеть вершиной. Оибар и Кир со всеми людьми ночью бежали на другую гору. (40) Войско Астиага вело преследование уже в горах. Затем оно доблестно сражалось, поднимаясь уже вверх по горе. Повсюду были кручи, густые заросли дикой маслины. Но персы сражались еще доблестнее, их ободрили то Кир, то Оибар. Он напоминал им о детях, женах, престарелых отцах и матерях, которых было бы позорно отдать мидянам на смерть и мучения. Слыша это, они напрягали все силы и с боевым криком шли в наступление. Бросая бесчисленное множество камней из-за недостатка стрел, они прогоняют врагов с горы. (41) Каким-то образом Кир оказался около отцовского дома, где он жил мальчиком, когда пас коз. Там он принёс в жертву пшеничную муку, подложив кипарисовые и лавровые дрова и разведя огонь. Он ограничился этим, так как был изнурен и беден. И тотчас справа сверкнула молния и загремел гром. Кир пал на колени. А вещие птицы, сидевшие на крыше дома, предсказали ему, что он придет в Пасаргады. (42) Затем после ужина они заночевали на горе. На следующий день, положившись на предзнаменовании, они нападают на врагов, уже влезающих на гору, и долгое время мужественно сражаются. Астиаг поместил пятьдесят тысяч под горой и приказал убивать тех, кто боится подниматься или бежит обратно вниз. Итак, мидянам и их союзникам пришлось двинуться на персов. (43) Теснимые множеством врагов, персы бежали на вершину горы, где у них находились жены. Те, подняв платья, закричали: "Куда несетесь, злополучные? Не собираетесь ли вы забраться туда, откуда родились?". Поэтому впоследствии персидский царь по прибытии в Пасаргады одарил персидских женщин золотом и дал каждой за удачные слова двадцать аттических драхм. (44) A персы, пристыженные тем, что увидели и услышали, снова бросились на врагов и, обрушась в едином натиске, выбили их с горы, причем уничтожили не меньше шестидесяти тысяч. Но и тогда Астиаг не прекратил осады. (Смотри "О подвигах и о действиях полководцев").(45) После того как произошло много событий, Кир вошел в палатку, сел на трон Астиага и взял его скипетр. Персы его приветствовали. Оибар же наложил на него китару26, сказав: "Ты белее, чем Астиаг, достоин носить ее, так как бог даровал тебе это за твою доблесть, позволив персам царствовать над мидянами". Они снесли всё имущество в Пасаргады, причел этим распоряжался Оибар, который назначил надсмотрщиков. Не счесть того, чем обогатились персы, обирая палатки частных граждан. (46) Немного спустя повсюду распространился слух о бегстве Астиага, о его поражении и о том, как боги лишили его власти. Поэтому от него уходили и отдельные люди, и народы. Первым к Киру явился гирканский сатрап Артасир с войском в пятьдесят тысяч человек; он пал ниц перед Киром и сказал, что он приготовят и другое, значительно большее войско, если только Кир прикажет. А затем сатрапы парфян, саков, бактрийцев и остальных народов приходили друг за другом, стремясь опередить один другого. Наконец, Астиаг остался с немногими. Несколько позже Кир двинул войска, очень легко одержал победу в сражении, и Астиага привели к нему как пленника. жүктеу/скачать 353 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|