Новая философская энциклопедия в четырех томах научно-редакционный совет
жүктеу/скачать 10.52 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- В. В. Очерк
- Соч .
- Лит.
- платонизма. О
- В. В. Бибихин ГАЛЕН
гГАВРИИЛ (в миру Василий Николаевич Воскресенский), архимандрит [1795, Москва—10(22) мая 1868, Муром, Спасский монастыре—русский православный богослов, историк философии. Окончил Московскую духовную академию (1820) и оставлен бакалавром на кафедре философии. В 1821 принял монашество и назначен библиотекарем Академии. В 1824 переведен в Петербургскую духовную академию бакалавром на кафедру философии. Позже ректор Орловской, затем Могилевской семинарии (1825— 27), настоятель казанского Зилантова монастыря (с 1829). В 1835—50 профессор Казанского университета, сначала на кафедре церковного права, затем на кафедре философии. В 1839—40 в Казани опубликовал 6-томную· «Историю философии», шестая часть этого труда посвящена русской философии. Это была первая попытка систематического изложения истории русской философии, которой, по Гавриилу, присущ специфически религиозный характер. Каждый народ имеет свои особенности и свою философию, «более или менее наукообразную, или, по крайней мере, рассеянную в преданиях, повестях, нравоучениях, стихотворениях и религии» (ч. 6, с. 3). Русский человек «богобоязлив, до бесконечности привержен к вере, престолу и отечеству», а в «любомудрии» отличительным характером его мышления является «рационализм, соображаемый с опытом» (ч. 6, с. 5). Русская философия, по Гавриилу, обязана своим возникновением и-развитием греческому и русскому духовенству. Благодаря грекам мы «полюбили преимущественно» Платона, европейцы же — Аристотеля. Первым учителем русских в философии был митрополит Никифор (12 в.), затем Владимир Мономах, Даниил Заточник, Нил 'Сорский, Феофан Прокопович, Сковорода и др. Соч.: Философия правды. Казань, 1843; Поучительные слова. В 2-х ч. Казань, 1850. Лит.: Ванчугов В. В. Очерк истории философии «самобытно-русской». М., 1994.
ситета (в 1946—47—ректор). В 1947—48—во Франкфурте; в 1949 возглавил кафедру философии Гейдельбергского университета, сменив К. Ясперса. После выхода на пенсию (1968) в течение двадцати лет активно работал в качестве приглашенного профессора за рубежом, прежде всего в США; оставил лекционную деятельность в конце 80-х гг. Известность Гадамеру принес его труд «Истина и метод» (1960). Союз «и» в названии работы обозначает не столько связь «истины» с «методом», сколько их известную несовместимость. Демонстрируя «неметодическую» суть человеческого познания, Гадамер стремится показать, что способ познания, связанный с понятием науки и с заложенным в ее основу понятием метода, далеко не является универсальным. Культурно-историческая традиция знает различные способы человеческого отношения к миру. Можно выделить три основные формы связи человека с миром, три основных вида опыта и, соответственно, три измерения, в которых разворачивается бытие человека: «эстетическое», «историческое» и «языковое» (им соответствуют три основных раздела книги). Все три термина несут на себе печать условности, т. к., во-первых, они не обозначают принципиально различных сфер, а, во-вторых, сложившийся за последние полтора столетия характер их использования привел к обеднению их значения. Записанное по ведомству «эстетики» искусствоведение недопустимо сузило опыт истины, обретаемый в искусстве и посредством искусства. Под влиянием Канта, усматривавшего основу прекрасного в априорной структуре субъективности, произошло забвение того обстоятельства, что искусство есть способ раскрытия истины. Историзм 19 в. изъял из исторической сферы «герменевтическое измерение»: историю стали изучать вместо того, чтобы ее понимать. К текстам прошлого стали подходить «лишь исторически», т. е. рассматривать их исключительно как продукт определенных социально-культурных обстоятельств, как если бы они не имели никакого касательства к нам. В стремлении преодолеть ограниченность позитивистски ориентированной исторической науки Дильтей предложил психологический подход к осмыслению феноменов прошлого: их нужно не просто объяснить, исходя из определенного представления о связи общего и частного, но и понять, воспроизведя как уникальное порождение индивидуальности. Однако герменевтическая проблема, т. е. проблема понимания, тем самым не раскрывается—для понимания недостаточно перемещения интерпретатора в «горизонт» автора, необходимо «переплавление» их горизонтов. Последнее же может произойти только благодаря чему-то третье му, тому общему, в чем смогут примириться позиции обоих. Таким «третьим» выступает язык, рассматриваемый с точки зрения его бытийного статуса, т. е. как особая реальность, внутри которой человек себя застает и которая не может быть схвачена средствами социологического или ==474 ГАЗАЛЙ психологического исследования. В стихии языка осуществляется как понимание человеком мира и его самопонимание, так и понимание людьми друг друга. Философский проект Гадамера представлял собой т. о. попытку синтеза экзистенциально-феноменологической философии (и прежде всего «герменевтики фактичности» Хайдеггера) с традицией герменевтики как дисциплины. Вслед за Хайдеггером Гадамер рассматривает понимание не в теоретико-познавательном, а в онтологическом плане: понимание предстает не в качестве инструментально-логического акта, а в качестве способа человеческого бытия. Это влечет за собой радикальный пересмотр содержания и целей герменевтики. Если у Шлейермахера последняя служила «учением об искусстве понимания», а у Дильтея—специфическим методом гуманитарного познания, то у Гадамера герменевтика становится исследованием условий возможности понимания как модуса существования. Развивая хайдеггеровский тезис о «пред-истолкованности» мира в дорефлективных структурах его данности человеку, Гадамер ведет речь о «пред-понимании»; последнее конкретизируется им как «пред-рассудок» (букв. пред-суждение, Vorurteil). Наши «предрассудки» в гораздо большей мере определяют наше отношение к действительности вообще и к текстам традиции в частности, чем наш «рассудок». Равным образом онтологическую трактовку получает у Гадамера и «герменевтический круг»: он вызван изначальной взаимообусловленностью «предпонимания» и понимаемого произведения. К смыслу текста мы движемся благодаря пониманию его отдельных частей, но для того, чтобы понимать отдельные части, уже надо обладать пониманием (предпониманием) целого. Предвидя упрек в релятивизме, Гадамер ведет речь о диалогической структуре понимания. Понимание имеет вопросно-ответную структуру: понять текст—значит понять вопрос, который этим текстом ставится, а не навязывать тексту посторонний вопрос. Однако понять вопрос текста можно лишь при условии, если мы в состоянии сами им задаться. Поэтому вторым шагом будет отнести этот вопрос к себе, что ведет к критической проверке того «предпонимания», с которым мы приступали к чтению. Гадамер заостряет-внимание на несводимости герменевтики к методологии интерпретации. В этой связи ключевые понятия его собственной концепции—«действенная история» и «действенно-историческое сознание»: всякий акт интерпретации того или иного произведения определен предшествующими интерпретациями последнего (традицией интерпретации), но всякий акт интерпретации, в свою очередь, включен в традицию, образует звено ее «события». Выдвигая на первый план «событие традиции» и «причастность» интерпретатора этому событию, Гадамер отмежевывается от приверженцев традиционной герменевтики (Э. Бетти, Е. Д. Хирш и др.). Если у последних речь идет об обеспечении объективного познания прошлого исследователем, укорененным в настоящем, то в континууме традиции, о котором говорит Гадамер, нет ни прошлого, ни настоящего: Шекспир может выступать современником Софокла. Моделью герменевтического опыта выступает опыт искусства. Полемизируя с концепцией «эстетического суждения» Канта, Гадамер рассматривает искусство как автономный источник «опыта истины». Здесь Гадамер апеллирует не только к Хайдеггеру, но и к Гегелю: гегелевское
Однако союз философской герменевтики с гегелевской философией непрочен: исходный пункт Гегеля—самопознание абсолютного духа, т. е. бесконечная мощь рефлективного сознания, тогда как Гадамер отправляется от принципиальной конечности человека и, соответственно, ограниченности его рефлективных усилий. Движение традиции не может быть поэтому схвачено в категориях развития или прогресса. Гегелевской метафоре «снятия» Гадамер предпочитает хейзинговскую метафору «игры». В «диалоге», каковым является традиция, никому не дано сказать последнее слово. Традиция развертывается прежде всего как языковая традиция. Мы «живем в традиции» постольку, поскольку «живем в языке». Язык для Гадамера, как и для Хайдеггера,— это не инструмент и не знак того или иного «мысленного содержания», а медиум раскрытия истины. В той мере, в какой герменевтика имеет дело с языком как универсальным медиумом раскрытия бытия, она имеет универсальный характер. В онтологизировании языка Гадамер заходит столь далеко, что утверждает: «бытие, которое может быть понято, есть язык». «Истина и метода—единственное произведение Гадамера «систематического» характера. В остальных своих сочинениях он выступает как практикующий герменевт. Объектом его штудий выступают как классические тексты историко-философской традиции (Платон и Аристотель, Гегель и Кант, Гуссерль и Хайдеггер), так и классики мировой поэзии (Гёте, Рильке, П. Целан, Гёльдерлин). Соч.: Wahrheit und Methode. Tub., 1975; Platos dialektische Ethik. Hamb., 1983; Hegels Dialektik: fiinf henneneutische Studien. Tab., 1971; Vernunft im Zeitalter der Wissenschaft. Fr./M., 1976; Heideggers Wege. Tub., 1983; Lob der Theorie. Fr./M., 1984; Das Erbe Europas. Fr./M., 1989; Über die Verborgenheit der Gesundheit. Fr./M., 1993; Der Anfang der Philosophie. Stuttg., 1996; Hans-Georg Gadamer im Gespräch, hrsg. von C. Dutt. Heidelberg, 1993; Gesammelte Schriften, Bd. 1-10. Tub., 1985-1995; Истина и метод. М., 1988; Актуальность прекрасного. М., 1991. Лит.: Hermeneutik und Dialektik. Aufsätze H. Gadarneras zum 70. Geburtstag, Bd 1—2. Tub., 1970; Hermeneutische Positionen. Gott., 1982. В. С. Малахов ГАЗАЛЙ Абу Хамид Мухаммад Ибн Мухаммад, ал (1058, Туе, Иран—1111, там же)—мусульманский философ, крупнейший исламский богослов. Образование получил сначала в Тусе, затем в Джурджане и Нишапуре, где учился под руководством видного представителя ашаритского калама ал-Джувайнй. После смерти своего учителя (1085) ал-Газалй находился при дворе селвджукского везира Низам ал-Мулка, который назначил его в 1091 преподавателем в основанном им в Багдаде медресе анНизамиййа. Лишившись своего покровителя, убитого исмаилитами, ал-Газалй в 1095 покинул Багдад под предлогом совершения хаджжа-паломничества. Провел 11 лет ==475 ГАЙ в странствованиях, во время которых посетил Дамаск, Иерусалим, Мекку. В 1106 начал преподавать в медресе ан-Низамиййа, куда был приглашен везиром Фахр алМулком (сыном Низам ал-Мулка). Незадолго до своей кончины вернулся в Туе. Творчество ал-Газалй многогранно и противоречиво. Трудность определения его истинных взглядов отчасти обусловлена его собственным предупреждением (в частности, в трактате «Весы деяний») о том, что сокровенные его мысли содержатся не в опубликованных сочинениях, а в предназначенных для избранных трактатах. В своей квази-автобиографии «Избавляющий от заблуждения» философ описал поиск истины, в рамках которого он прошел путь от слепой веры к каламу, от него — к арабоязычному перипатетизму (фалсафе), затем к исмаилизму, остановившись на суфизме. Согласно этому сочинению, как и трактату «Удержание широкой публики от калама», калам, способный служить делу защиты религии от опасных новшеств, мало полезен для приобретения позитивного знания, а в душу неподготовленных в теоретическом отношении людей он может внести только путаницу и сомнение. Вместе с тем позитивный очерк теологии калама ал-Газалй дал в работе «Краткое изложение вероучения» («ал-Иктисад фи-л-и'тикад»). Против исмаилитов (батинитов) направлено, помимо «Избавляющего», сочинение ал-Газалй «ал-Мустазхирй». Представив сначала объективное и систематизированное изложение основных положений восточно-перипатетической логики, физики и метафизики в книге «Цели философов» («Макасид ал-фалясифа»), в работе «Опровержение философов» (точнее, «Непоследовательность философов», «Тахафут ал-фалясифа», на которую Ибн Рушд написал ответное «Опровержение Опровержения») ал-Газалй доказывал неспособность мусульманских перипатетиков построить метафизику на принципах, согласующихся с буквой священных текстов (в частности, с догмами о сотворенности мира, о знании Богом единичных вещей, о телесном воскрешении). Одновременно ал-Газалй пытался легализовать другие разделы перипатетической философии — логику, математику и физику, говоря о нейтральности их по отношению к религии. Особенно заметно его стремление пропагандировать логику, которой он посвятил ряд работ («ал-Кустас ал-мустакйм», «Ми'йар ал-'илм», «Махакк ан-назар»), изменяя, однако, ее терминологию и представляя правила логики как выводящиеся из Корана и Сунны. Вместе с тем некоторые трактаты ал-Газалй (например, «Ма'аридж алкудс») свидетельствуют о близости его идей к метафизическим концепциям восточных перипатетиков (признание тезиса о вечности мира, теория эманации и т. п.). Суфизму, на котором автор «Избавляющего» остановил свой выбор после долгих духовных исканий, посвящен фундаментальный ' труд «Воскрешение наук о вере», где дана мистическая трактовка мусульманского закона, прежде всего его культово-этических принципов. Метафизическую систему суфизма ал-Газалй разрабатывал в книге «Ниша светов» («Мишкат ал-анвар»), описывая универсум в виде световой иерархии, основание которой составляют «темные», материальные предметы, а вершину—Чистый Свет, Бог. Соч.: Воскрешение наук о вере. Избр. главы, вступительная ст. В. В. Наумкина. М., 1980; Правильные весы (аль-Кустас аль-Мустакйм). Отдельные главы.—Там же; Избавляющий от заблуждения.—В кн.: Григорян С. Н. Из истории философии народов Сред ней Азии и Ирана 7—12 вв. М., 1960; Ответы на вопросы, предложенные ему.—Там же. Лит.: Керимов Г. М. Газали и суфизм. Баку, 1969; Наумкин В. В. Вступительная статья к указанному переводу «Воскрешения...». Т. Ибрагим ГАЙ (Γαίος) (1-я пол. 2 в.) — греческий философ, представитель среднего платонизма. О Гае сохранилось несколько косвенных свидетельств. Лекции некоего ученика Гая слушал Гален в Пергаме в 143; учеником Гая был также Альбин; Порфирий говорит о комментариях Гая, которые на занятиях с учениками разбирал Плотин. Важно свидетельство Прокла (In Tim. I 340, 24 Diehl; разбор текста у К. Прехтера): «круг Альбина и Гая» выделял у Платона два способа философствования: научный и исходящий из правдоподобия (επιστημονικώς ή είκοτολογικώς), которые последний чередовал в зависимости от того, каков излагаемый предмет, в связи с чем разные диалоги следовало толковать по-разному— буквально либо метафорически. Возможно, Гай ничего не писал, ограничиваясь преподаванием. Упоминаемые в Cod. Par. gr. 1962, fol. 146v лекции Гая, изданные Альбином, использовал Прискиан в «Вопросах и ответах к царю Хосрову»; о толковании Гаем «Государства» говорит Прокл (In Remp. 2, 98, 11 Kroll). О характере платонизма Гая можно судить по сочинениям Альбина и анонимным комментариям к «Теэтету» Платона. Некорректность попытки реконструировать учение Гая на основе сопоставления Альбина и Апулея и самого понятия «школа Гая» показана Дж. Диллоном. Лит.: Sinke T. De Apulei el .Albini doctrinae Platonicae adumbratione. Krakow, 1905; Praechter K. Zum Platoniker Gaios.—«Hermes», 1916, 51, S. 510—529 = Kleine Schriften, S. 81—100; Wit R. E. Albinus and the History of Middle Platonism. Cambr., 1937, 2 ed. 1971; Dillon J. The Middle Platonists. L., 1976, 2 ed. 1996, P. 266-340. Ю. А. Шичалин ГАЙГЕР (Geiger) Мориц (26 июня 1880, Франкфурт-наМайне — 9 сентября 1937, СиалХарбор, США)—философ феноменологического направления, представитель мюнхенской школы. Изучал юриспруденцию, психологию, философию, биологию в Мюнхене, где в 1904 защитил кандидатскую, а в 1907—докторскую диссертацию. В начале века Гайгер сотрудничал с Гуссерлем. Затем между ними возникли разногласия. С 1923 Гайгер—ординариус в Геттингене. В 1933 досрочно уволен нацистами с профессорской должности; в 1935 эмигрировал в США, преподавал в НьюЙорке. Главная проблематика исследований Гайгера—феноменология чувств, теория эстетики, в частности, эстетических наслаждений, сначала основанная на психологии В. Вундта, а потом на феноменологии («Bemerkungen zur Psychologie der Gefühlsmomente und Gefühlsverbindungen».— «Archiv für die gesamte Psychologie», 1904, 4, S. 233 ff.). Эстетическое наслаждение, по Гайгеру,—«специальный случай» наслаждения как такового, сущность которого выявляется на основе анализа соответствующих феноменов. Сущностные мотивы наслаждения Гайгер связывал со следующими признаками: отсутствие мотива—полнота—причастность Я — центрирование вокруг Я — отдача (Hingabe) во власть объекта наслаждения (Beiträge zur Phänomenologie des ästhetischen Genusses, 1913, S. 61). Эстетику Гайгер рассматривал как главную прикладную область феноменологического метода («Phänomenologische Ästhetik», 1924, S. 273), как науку об эстетических ценностях. Однако эстетика только ==476 ГАЛЕ Η основывается на феноменологии; как философская дисциплина она выходит за узко феноменологические рамки, соприкасаясь с этикой, философией религии и психологией. Ряд работ Гайгера посвящен философии науки — философии математики («Systematische Axiomatik der euklidischen Geometrie». Augsburg, 1924) и теории относительности («Die philosophische Bedeutung der Relativitätstheorie». Halle, 1921). Соч.: Die Bedeutung der Kunst. Zugänge zu einer materialen Wertästhetik. Hrg. aus dem Nachlaß von K. Beiger und W. Henckmann. Münch., 1976 (библиография). H. В. Мотрошилова ГАЙМ (Haym) Рудольф (5 октября 1821, Грюнберг27 августа 1901, Св. Антон, Тироле—немецкий историк философии и литературы. С 1868—профессор в Галле. Основатель и редактор журнала «Preussische Jahrbücher» (1854—64). Автор работ по истории философии и литературы в Германии. Соч.: Feuerbach und die Philosophie. Halle, 1817; W. v. Humbolt. B., 1856; Hegel und seine Zeit. B., 1857; Herder, 2 Bde. B., 1877-85; Aus meinem Leben. B., 1902; в рус. пер.: Гегель и его время. СПб., 1861; Гердер, его жизнь и сочинения, т. 1—2. M., 1888; Романтическая школа. M., 1891; Вильгельм фон Гумбольдт. М., 1898. Лит.: Антонович М. А. О гегелевской философии. Рец. на кн. Р. Гайма, Гегель и его время.— Он же. Избр. философ, соч. М., 1945.
ГАЛЕВИ Иегуда (ок. 1080, Толедо—ок. 1140, Палестина?) — еврейский поэт и философ, раввинический богослов, врач. Главное сочинение—написанные по-арабски, вскоре переведенные на иврит диалоги «Хазар: Книга доводов в защиту презираемой религии»—воображаемые беседы хазарского хана Булана II, обратившегося в 740 в иудаизм, с философом, христианином, мусульманином и раввином. Обогащая иудаизм аристотелизмом и неоплатонизмом, Галеви утверждал превосходство Торы и предания над самомыслием. Между повелевающим Богом Авраама и безразличным богом философов пролегла бездна; одиноким искателям «трудно вообразить начало мира» вне традиции Откровения, непрерывной в избранном народе от дней Адама. Творец непознаваем и неантропоморфен, его оперативные (от его действий), релятивные (от его отношения к человеку), негативные (апофатические) определения не достигают сути. Его поступки непредсказуемы, «он волит то, что волит, тогда, когда волит». Вселенная—продукт этой воли и ее агентов, вторичных природных причин. Душа (по Аристотелю и Авиценне) есть «первое совершенство природного инструментального тела, имеющего жизнь в потенции», «субстанция, сущая в самой себе и несущая атрибуты ангельских и божественных сущностей». Откровения всегда исторически конкретно даны избранному народу. Заслоненный позднее Маймонидом, Галеви оставался почитаемым автором. Гердер назвал «Хазар» образцом для своих диалогов «О духе еврейской поэзии». Соч.: Kitab al khazari,· trad. H. Hirschfeld. L.-N. Y., 1905. Лит.: Druck D. Yehuda Halevy: His life and works. N. Y., 1941; Bertola E. II pensiero ebraicol. Padova, 1972. В. В. Бибихин ГАЛЕН (Γαληνός) из Пергама (129—ок. 210)—греческий ученый, врач и философ, в своих сочинениях давший синтетическое изложение всей античной медицины. С 169 жил и работал в Риме при дворе императоров Марка Аврелия я Луция Вера. Сохранился значительный корпус текстов Галена, включающий работы по практической медицине (диагностике, диететике, анатомии и др.), подробные комментарии на книги Гиппократовского корпуса и труды по прикладной философии («О мнениях Гиппократа и Платона», комментарий на «Тимея», «О том, что лучший врач в то же время—философ», «О наилучшем учении»). Комментарии Галена на Гиппократа завершают богатую экзегетическую традицию, у истоков которой стоял Герофил Александрийский (ок. 300 до н. э.). Т. к. тексты этой традиции практически полностью утрачены (кроме одного небольшого комментария Аполлона из Кития и толкового словаря Эроциана), Гален оказывается главным источником сведений о медицинских комментариях своих предшественников. Из трактата «О своих собственных сочинениях» известно, что всего им было составлено 17 комментариев на Гиппократа (сохранилось 11). Гален получил хорошее гуманитарное образование, изучал грамматику, диалектику, философию, а также геометрию и арифметику. В Смирне слушал платоника Альбина, а ранее в Пергаме — некоего «ученика Гая», учился также у философа-перипатетика «ученика Аспасия»,—так сформировался платонико-перипатетический каркас его философских взглядов. Философией он интересовался постольку, поскольку эти знания могли быть ему полезны как врачу — и в центре его внимания оказывается логика и психология. Дискуссии между различными медицинскими эллинистическими школами (эмпириками, методистами, рационалистами) во многом были философскими по содержанию и касались таких вопросов, как природа знания и способы его достижения, соотношение теории и врачебной практики, структура причинно-следственного объяснения. В трактате «О том, что лучший врач в то же времяфилософ» Гален говорит, что знание родов и видов болезней связано с изучением логики, которой врачи обычно пренебрегают (vol. I, p. 54.6—10 Kühn). Мысль о пользе философии дня врача высказана и в «Протрептике». О серьезности логических занятий Галена говорит сохранившееся «Введение в диалектику» (лат. Institutio logica) (аутентичность его оспаривалась Прантлем), а также названия утерянных сочинений по логике, в т. ч. трактаты по теории силлогизма (De libris propriis, vol. 19, p. 43.945.10 Kühn); 4-я фигура силлогизма, названная именем Галена, восходит к Теофрасту и Евдему. В целом в логике Гален следовал Аристотелю и Теофрасту, что было характерно для современных ему философов-платоников (ср. Алкиной, Апулей); стоическую логику он критиковал, хотя и принимал учение Посидония об аналогическом силлогизме. «О мнениях Гиппократа и Платона» (лат. сокр. De placitis), в 9 кн.—основное философское сочинение Галена, над которым он работал более 10 лет (между 162 и 176). Гален попытался показать согласие •во взглядах Платона и Гиппократа по ряду проблем, касающихся «физики» живого организма. В кн. I—IV рассматриваются взгляды на природу сил, управляющих человеком и живыми существами, и обосновывается истинность взглядов Платона и Гиппократа, кн. V—ΓΧ посвящены проблемам чувственного восприятия и методологии исследования. Трактат носит подчеркнуто полемический характер. Гален принимает платоновское деление души на вожделеющую, аффективную ==477 ГАЛИЛЕЙ и разумную, и в этой связи постоянно критикует монистическую психологию стоиков за отрицание неразумной души и понимание «страстей» (патосов) как ошибок суждения. Стоики критикуются также за локализацию «ведущей способности» души, равно как и речевой и двигательной, в сердце,—по Галену, этот тезис не выдерживает критики, основанной на «анатомической очевидности», которая указывает на мозг. В качестве главного оппонента выступает Хрисипп, чей трактат «О душе» Гален часто цитирует, что является для нас важным источником знания о стоической философской психологии; имя стоика Посидония Гален приводит с симпатией, ибо тот принял платоническую трехчастную модель души. Для Галена характерно сочетание монотеистических идей (отождествление бога с умом-иусад», в духе среднего платонизма) с телеологическим принципом (особенно в «О назначении частей человеческого тела»): на основании изучения строения организма Гален приходит к выводу, что «ум-нус все распределяет и упорядочивает» (vol. 3, р. 469.11 Kühn), «творец-демиург ведет все возникающее к наилучшему виду» (470, 11—12), «во всем наш творец имеет в виду единую цель совершенства всех частей, выбор наилучшего» (476.8—10); принимая за образец платоновского демиурга, Гален принимает также аристотелевский принцип «природа ничего не делает напрасно». Он использует аристотелевское учение о причинах и вслед за средними платониками добавляет к четырем причинам пятую — инструментальную (δι* ου). В физиологии Гален вслед за Гиппократом был сторонником гуморальной теории, согласно которой основными составляющими организма человека являются кровь, слизь, желтая и черная желчь, каждая из которых ассоциируется с парой фундаментальных противоположностей (по Аристотелю): горячим, холодным, сухим и влажным. Болезнь определяется как «повреждение естественных функций», она проистекает от избытка или недостатка четырех основных качеств—самих по себе или в сочетании, С именем Галена связано становление экспериментального метода в медицине (что в целом не было характерно для античного естествознания); эксперименты, в т. ч. по вивисекции живых животных, проводились им с целью опровержения стоических и аристотелевских представлений о физиологии организма, в частности, в ходе таких опытов была опровергнута традиционная точка зрения, полагавшая наличие крови исключительно в венах, а в артериях— пневмы (ибо при вскрытии трупов артерии оказывались пустыми). Однако для объяснения процесса дыхания Гален полагал наличие некоей пневмы, которая может смешиваться с кровью и соответственно трем частям души разделяется на три вида. Ряд опытов Гален провел для доказательства того, что центр ощущений и источник двигательных импульсов сосредоточен не в сердце, а в головном и спинном мозге. Наряду с воздухе- и водолечением Гален придавал большое значение лекарственным препаратам (рецептам их посвящен отдельный трактат), составил также несколько описаний лечебных растений (травников), неоднократно переводившихся на латынь, арабский, сирийский и персидский языки. Понятие «галеновы препараты» существует в медицине до сих пор и означает препараты, полученные из растительного сырья путем особой технологии (настойки, экстракты и др.). О многих утраченных сочинениях Галена известно только по арабским, сирийским и латинским переводам. В Сред ние века, как на Востоке, так и на Западе, Гален оставался непререкаемым авторитетом в медицине, «королем анатомии», и представлял тот идеал, о котором говорил Гиппократ: «врач-философ подобен богу». жүктеу/скачать 10.52 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|