Очерки истории Грузии. Том 1
ГЛАВА IV ЭПОХА РАННЕЙ БРОНЗЫ
жүктеу/скачать 2.57 Mb.
|
| ГЛАВА IV
ЭПОХА РАННЕЙ БРОНЗЫ К середине IV тыс. до н. э. в аллювиальных долинах Восточной Грузии, на поселениях, имевших вид искусственных холмов, интенсивно протекавшая жизнь постепенно стала затухать и выдвинулись лесистые районы предгорья или более возвышенные зоны (до 1500 — 1700 м над уровнем моря). В этот период на Южном Кавказе начинает складываться т. н. «куро-араксская культура», первооткрывателем которой является Б. А. Куфтин[1]. Им были выделены характерные признаки этой культуры, которую он расчленил на три хронологических комплекса и предложил именовать ее «энеолитической куро-араксской культурой III тыс. до н. э.»[2] Основанием для этого послужили находки массивной керамики бурого цвета в форме одноручных или двуручных сосудов с цилиндрическим горлышком и округлым корпусом, сглаженных снаружи и внутри, ангобированных жирной глиной, с мелкой трещиноватой поверхностью, обнаруженных впервые в Кикети, Дидубе, а еще раньше в глиняном городке в Игдыре, у подножья Арарата, а также повсеместные находки аналогичной и более усовершенствованной чернолошуценной керамики, засвидетельствованной во всем двуречье Куры и Аракса. Последующие работы Б. А. Куфтина были направлены на пополнение фактическим материалом куро-араксской культуры[3]. 50-е гг. ознаменовались значительным усилением интереса к куро-араксской культуре. Раскопки приобрели планомерный характер, были исследованы десятки новых объектов, благодаря чему уточнилась периодизация памятников, строившихся главным образом на типологическом анализе керамики, и границы распространения этой культуры[4]. В этот же период происходило интенсивное накопление новых материалов по куро-араксской культуре на Северном Кавказе, в Армении, Азербайджане и за рубежом, в результате чего были намечены ее границы вне территории Южного Кавказа, доходящие на западе до Центральной Анатолии, а на юге до Иерихона и Гезера, и определены археологические и хронологические рамки. Однако наиболее результативными оказались исследования многослойных поселений в различных частях большой территории, охваченной куро-араксской культурой, а также комплексное изучение связанных друг с другом поселений, могильников, культовых мест. Только такой подход открывал широкий путь для изучения всех сторон хозяйственной и духовной жизни древних племен, давая возможность подметить и некоторые локальные особенности этой сложной культуры. Такими узловыми комплексами для Грузии оказались Хизанаант-Гора, Квацхелеби и Амиранис-Гора[5]. Результатом исследований подобных поселений явилось новое представление о куро-араксской культуре с ее очень высоким уровнем материальной и духовной жизни племен и столь же высоким уровнем металлопроизводства. Сомнению подверглась «энеолитическая» сущность куро-араксской культуры. Все эти факты, а также обнаружение в начале 60-х гг. под куро-араксским слоем на .поселении Кюль-Тепе в Азербайджане мощного слоя со светлой, иногда расписной посудой и медными поделками, тяготеющего к энеолитическим культурам Передней Азии, послужили поводом для почти одновременного выхода ряда статей, в которых «куро-араксский энеолит» был отнесен к эпохе ранней бронзы[6]. На протяжении 60-х и 70-х гг. продолжалось изучение куро-араксской культуры, результатом чего явились сотни зафиксированных памятников по всей территории Грузии и публикация множества работ с постановкой узловых вопросов истории развития общества в эпоху ранней бронзы[7]. Ранние комплексы куро-араксской культуры[8] в некоторых случаях характеризуются сосуществованием материалов предшествующего периода и периода ранней бронзы (Дидубе, Трелигореби, Абелия), находящихся в незначительных по мощности культурных слоях и в хозяйственных ямах[9] Нововозникшие поселения представлены либо вырытыми в грунте полуземлянками (Кода)[10] либо воздвигнутыми на горных склонах каменными жилищами, расположенными террасами (Самшвилде)[11] этим они резко отличаются от энеолитических домов, построенных из плосковыпуклых кирпичей, для производства которых необходимо было добывать глину в аллювиальных долинах и иметь вблизи воду в достаточном количестве. Теперь взамен искусственных холмов новые поселения, возникшие в предгорьях и горных районах, в большинстве случаев имеют облик естественно защищенных возвышенностей, в непосредственной близости от которых располагались и родовые могильники (Самшвилде). Несмотря на довольно резкий скачок в формообразовании качественно новой куро-араксской керамики, по материалам переходного этапа от энеолита к ранней бронзе, а также на самой ранней керамике куро-араксской культуры все же удается проследить некоторую трансформацию и преемственность как по формам, так и по рельефной орнаментации керамики данной группы[12]. Ранние комплексы куро-араксской культуры помимо специфичной древней керамики содержат чашеобразные глиняные крышки с выступами на дне, наподобие которых встречаются в Месопотамии в эпоху Джемдет-Насра и датируются XXXIV в. до н. э.[13], а также глиняные культовые изделия: подставки в виде головы тельца, т. н. катушкообразные, подковообразные, модель очага с тремя внутренними выступами. Сопутствующие им каменные орудия, которые являются продолжением энеолитических, по своему типу и характеру обработки представлены изготовленными на отщепах некоторыми видами скребков, скобелями, стамесками, ретушированными отщепами, изредка ножевидными пластинами и резцами. Новыми формами орудий являются наконечники стрел и копий, а также вкладыши серпов, изготовленные теперь уже при помощи двусторонней встречной плоской широкой ретуши, имеющие подпрямоугольную форму, часто с мелкой зубчатостъю или волнистостью края. Таким же приемом двусторонней обработки изготовлены наконечники копий и стрел. Обнаружены зернотерки, ступки, каменные мотыги и топоры. На большой промежуток первого этапа куро-араксской культуры лучше всего указывают обширные могильники, где представлены одиночные и семейно-коллективлые погребения — склепы со значительным комплексом глиняной утвари и принесенных в жертву животных (Самшвилде, Кикети[14], Кода). Наряду с ними появляются и возникшие на отлете от поселений первые курганные погребления, находившиеся в зоне зимних пастбищ (Шулаверское погребение №3, погребения в Тквиави)[15]. Концом этого этапа, по-видимому, следует считать рубеж IV—III тыс. до н. э., после чего в период демографического взрыва на Кавказе отмечается повсеместное распространение куро-араксской культуры. В речных долинах и предгорьях поселения расположены сплошной цепью. Среди них появляются и довольно крупные, такие, как Хизанаант-Гора, Цихиа-Гора[16], Амиранис-Гора, занимающие господствующее положение на значительной территории. Особое внимание привлекают выделенные от поселения святилища на вершине горы (Амиранис-Гора, Жинвали)[17]. С этого периода архитектурным новшеством является и тип здания — прямоугольный дом с плоским перекрытием, для строительства которого применяется камень, дерево и новая конструкция — армированная плетнем стена, причем плоская крыша на деревянной балочной системе уже опирается на центральный столб[18]. Судя по крупным поселениям, в жилищном комплексе встречаются служебные помещения, сени, закрома, зерновые ямы, пристройки, служившие загоном для скота, загороженные площади, находившиеся в центре поселения (Амиранис-Гора). На некоторых поселениях (Амиранис-Гора, Квацхелеби, Цихиа-Гора) помимо центрального очага основным элементом являются глинобитные возвышенности вдоль задней стенки, служившие местом для выполнения домашних культовых обрядов. В исключительных случаях для этого служило специально выстроенное помещение с «фресковой» штукатуркой на стенах. Одна из стен представляла собой апсидообразную часть помещения (Цихиа-Гора). Со второго этапа эпохи ранней бронзы прослеживается подъем производительных сил, что выразилось в развитии металлургии, хозяйства и домашних промыслов. Широкое и разностороннее применение производственного огня особенно ярко выражено в металлургии[19]. Это время характеризуется тем, что уже в начале III тыс. до н. э., а может быть, и раньше, на Южном Кавказе существовали раздельно добывающие и обрабатывающие ветви металлургического производства. Последние представлены повсеместно. Особо следует выделить древнейшую среди литейных мастерских, открытую в раннем строительном горизонте поселения Амиранис-Гора. В ней оказалась углубленная в пол печь-горн в виде каменной ступки, в которой находилась угольная пудра (технический уголь), дающая очень высокую температуру. Здесь же обнаружен глиняный сосуд для хранения угля и, что особенно важно, конец от крупного сопла-поддувала, с помощью которого в закрытую печь для регулирования температуры нагнеталась струя воздуха. Металлургическая медь на Южном Кавказе выплавлялась уже из окисления медно-мышьяковистых руд или получалась путем совместной плавки меди и мышьяковой руды. Продукт в результате плавки качественно отличался от самородной меди. На развитом этапе куро-араксской культуры такая продукция представлена не только разными предметами и орудиями производства (серп[20], топор[21]), но и вооружением — бронзовый наконечник копья и клинок кинжала. Основная продукция в это время изготовлялась путем отливки бронзы в литейных формах. Особое значение придавалось изготовлению проушного топора, первые единичные экземпляры которого известны на раннем этапе куро-араксской культуры. Их серийное производство впоследствии обуславливалось необходимостью широкого использования поселенцами лесистых мест. Наиболее существенным признаком куро-араксской культуры является очень специфичная чернолощенная (реже серолощенная) изящная и разнообразная по формам и назначению посуда ручной лепки, имеющая одну или две ручки и украшенная налепным, выпукло-вогнутым или, позднее, врезным орнаментом. Появление в большом количестве такой керамики с «розовой подкладкой» характерно для второго этапа куро-араксской культуры, когда в различных регионах ее распространения выделяется несколько локальных вариантов. На территории Грузии с востока на запад распространяется та группа своеобразной керамики, которая представлена в Кахети[22], Нижней и Верхней Картли, Триалети и охватывает восточную часть Западной Грузии (Чиатурский район). Для нее более всего характерны чернолощенные сосуды с красной подкладкой, цилиндрическим горлышком, переходящим в округлое туловище с узким дном; на данном этапе уже сосуществуют полусферические и округлые ручки; начиная с раннего этапа прослеживается наличие керамики на тканевой основе[23]. Другая группа керамики представлена в Шида-Картли (Внутренняя Картли) на южных склонах Центрального Кавказа (Хизанаант-Гора, слои Д, С[24], Квацхелеби, слой С), а также в ранних курганах Сачхерского района, где преобладают одноручные и двуручные сосуды, здесь же иногда с отверстием в стенке туловища — трехручные сосуды, вазообразные сосуды на поддонах, а также большие миски с парными налепами, повторяющие форму более ранних мисок из Дидубе, Кикети и Тамариси. Орнаментом украшена незначительная часть керамики. Высокий уровень гончарного дела в эпоху ранней бронзы отличается не только многообразием керамики, но и сложной технологией получения в специальных ямах отмученной глины, из которой изготовляли и другие предметы домашнего обихода — малые и большие очаги, подставки, крышки для сосудов, пряльца, вотивные предметы и мелкую скульптуру, что вместе взятое выделяет второй этап развития куро-араксской культуры от предшествующего этапа. О демографическом взрыве носителей куро-араксской культуры данного отрезка времени свидетельствует и наличие малых и больших могильников, которые, как и поселения, сконцентрированы вдоль ущелий, предгорий и в горных районах, на плоскогорьях, в основном, на ранее необжитых местах. Различие в погребальных сооружениях и обрядах обусловлено социальными и другими моментами и отражает сложную картину религиозных представлений, идеологии населения, создавшего эту культуру. Ни протяжении всей эпохи ранней бронзы доминирующее место занимают индивидуальные захоронения. Большинство из них находились в составных каменных ящиках и в более редких случаях в грунтовых погребениях. На обширных могильниках встречаются также парно-семейные погребения и склепы, где зачастую даже при захоронении одного усопшего выполняются особые погребальные ритуалы. Например, в погребениях мужчин помимо оружия из металла встречаются кости принесенного в жертву крупного рогатого скота[25]. На самих поселениях в жилых и служебных помещениях под полами отмечаются захоронения младенцев без инвентаря, что, по-видимому, связано с культом плодородия[26]. Не связано с поселениями большинство курганных погребений которые расположены как на высокогорных летних[27], так и в долинах на зимних пастбищах[28]. Еще более значительное развитие куро-араксской культуры отмечается на последнем, завершающем этапе, когда в ее различных регионах ярче выделяются локальные варианты. Этот же этап характеризуется тем, что в большинстве районов Восточной Грузии засвидетельствовано появление т. н. беденской изящной посуды, которая, по мнению исследователей, указывает на возникновение на этой территории новой, беденской культуры. Данная культура, судя по сопутствующей ей майкопской керамике новосвободного типа, является наиболее поздним притоком в эпоху бронзы[29]. Завершающий этап куро-араксской культуры засвидетельствован как на нововозникших поселениях (Кайтамаз I—II[30], значительная часть поселений на естественных холмах Картли[31] и др.), так и на старых многослойных поселениях (Амиранис-Гора, Квацхелеби, слой В), на которых представленная в отдельных регионах материальная культура характеризуется значительным своеобразием. Различие еще ярче прослеживается, по наиболее поздним курганам, в которых уже отмечаются и первые признаки имущественной дифференциации населения куро-араксской культуры. Особенно это наблюдается в курганах, где встречаются наидревнейшие деревянные колесницы-повозки (Бедени, ранние курганы Алазанской долины), а также в тех погребениях, в которых прослеживается особая забота об усопшем. Среди таковых Самгорский курган с грандиозной насыпью, под которой в деревянном срубном склепе покоился прах усопшего; Тапараванский курган с колодцеобразным глубоким погребением без инвентаря, который выделяется среди других курганов Триалети и противопоставляется кургану в Марткопи, где впервые встречаем кинжальный клинок, изготовленный из серебра[32]. Поздний вариант куро-араксской курганной культуры хорошо прослеживается и по ранним курганам Сачхерского района Западной Грузии, которая частично в конце III тыс. до н. э. уже входила в ареал распространения куро-араксской культуры Шида-Картли[33]. Для определения высокого хозяйственного уровня, который в целом отмечается в период куро-араксской культуры, важное значение имеет появление таких качественно новых земледельческих орудий, каковыми являются бронзовый серп и повсеместно находимый металлический топор, позволяющий увеличить посевную площадь, полученную за счет вырубки леса, вспашка которой производилась простейшей сохой с помощью применения тягловой силы (Квацхелеби, слой С)[34]. Еще более значительным фактом является расположение самих поселений куро-араксской культуры в окружении довольно крупных участков земли, благоприятных для развития как неорошаемого, так и поливного земледелия. Судя по палеоэтноботаническим находкам, состав возделываемых культур довольно многообразный (Тriticum aestivum L., Ноrdeum aestiyum L., Hordeum vulgare L. и др.) и указывает на наличие смешанных посевов пшеницы и ячменя, а также на применение проса (Panicum miliaceum L.,) и винограда (Vitis vinifera L.)[35]. Увеличение земледельческого урожая в эпоху ранней бронзы засвидетельствовано наличием значительных по количеству и объему зерновых ям на самих поселениях куро-араксской культуры, а также появлением больших сосудов, предназначенных для хранения продуктов. Процесс рационального освоения хозяйственно-географической среды был связан с поиском не только новых пахотных участков, но и пастбищных угодий, способствующих возникновению и развитию в эпоху ранней бронзы пастушечьего отгонного скотоводства. Вслед за первым этапом развития культуры эпохи ранней бронзы во всем Закавказье отмечается интенсивное освоение как горных летних, так и равнинных зимних пастбищ, крайне необходимых для увеличения поголовья мелкого рогатого скота, что в свою очередь во многом способствовало широкому расселению племен—носителей куро-араксской культуры. Таким образом, в результате этих процессов повсеместно была заложена основа симбиозной земледельческо-скотоводческой культуры, дальнейшее развитие которой еще ярче прослеживается на поздних ступенях эпохи ранней бронзы и в эпоху средней бронзы, когда использование быка в качестве тягловой силы засвидетельствовано не только при земляных работах, но и в транспортных средствах. Духовная культура племен—носителей куро-араксской культуры пока еще остается слабо изученным разделом в археологии Кавказа. Судя по имеющимся данным, она была уже достаточно развитой и сложной и полностью подчиненной идее плодородия. Это подтверждается древними культами, обрядами и верованиями, которые имели место в эпоху ранней бронзы, когда, помимо поклонения матери-земле, в период дальнейшего развития производящего хозяйства возрастает и роль божества луны и солнца. Ярким свидетельством этому служат глиняные стационарные очаги, найденные в жилых домах и сопровождаемые фаллическими, т. н. подковообразными глиняными подставками, олицетворяющими патриарха-мужчину, иногда с бычьими рогами; эти подставки, помимо утилитарного назначения, имеют культовое осмысление — они изображают оплодотворителя-мужчину, а очаг, над которым они находятся, подразумевает женское начало—землю, где и происходит размножение и рост продуктов производящего хозяйства[36]. В это время с развитием семьи и рода, как и в хозяйстве, мужчина занимает уже главное место и связан с культом луны и быка, на что указывают как подставки, на которых изображен молодой месяц (Кюль-Тепе II), так и зооморфная пластика, изображающая оплодотворителя быка[37]. Связь мужчины и быка в идеологическом аспекте отражена и в погребальном обряде, т. к. бык приносился в жертву только при захоронении мужчины (Амиранис-Гора). Знаменательно, что в большом склепе на Амиранис-Гора, принадлежащем подростку, вместе с принесенным в жертву быком, пряслицем и бронзовым кинжальным клинком находился глиняный сосуд, на котором в одну «строчку» была нанесена пиктограмма, состоящая из девяти знаков: здесь пересекающиеся линии в квадрате вполне могут обозначать оросительные каналы, проведенные по вспаханному полю; другие же символы изображают змею, стилизованную женскую фигуру и журавля, приносимого в жертву перед алтарем[38]. Не менее значительным представляется и большой глиняный жертвенный сосуд, который найден на священной горе Амиранис-Гора, на ее вершине, где находились родовые алтарные комплексы. На этом сосуде с лицевым орнаментом в центре изображена молодая луна-луница, от которой вверх расходятся два спиральных витка (два солнца), следующих за журавлями, улетающими в противоположном направлении друг от друга. Не исключено, что данная сюжетная композиция изображает собой космологическое представление древнего земледельца и состоит из элементов, отражающих все компоненты аграрного календаря, где главным элементом является луна, а два солнца-витка обозначают особо важные времена года — весну, когда прилетают журавли, знаменующие начало земледельческих работ, и осень, когда с отлетом журавлей завершаются полевые работы. На главенствующее положение мужчины в хозяйственной жизни этого времени указывают и находки глиняных статуэток, изображающих либо фаллических (Хизанаант-Гора), либо обожествленных мужчин облаченных в одежду на шумерийский лад (Квацхелеби). Что же касается Западной Грузии, то памятники эпохи ранней бронзы здесь пока еще полностью не выявлены и не отделены от предшествующей культуры эпохи энеолита[39]. В Западной Грузии исключение составляют только те поселения, курганы и ранние дольмены причерноморской полосы, которые относятся к позднему этапу эпохи ранней бронзы (середина и конец III тыс. до н. э.). Так, поселения Аргвети и большинство курганов Сачхерского района являются памятниками куро-араксской культуры, которая, судя по некоторым ранним материалам из Дабла-Гоми и Дарквети, имеет местные истоки. Раннеземледельческая культура эпохи энеолита и ранней бронзы (IV — III тыс. до н. э.) в большинстве случаев представлена в пещерах, где культурные слои, помимо материалов самобытной местной культуры, нередко содержат и типичные комплексы северокавказской, майкопской культуры, поэтому не исключено, что керамика майкопской культуры более раннего периода могла быть распространенной и южнее Северного Кавказа, на довольно значительной территории Западной Грузии. Свидетельством этому являются данные из ранних слоев оседлоземледельческой культуры типа Самеле-Клде, где ранняя керамика майкопской культуры сопровождается материалом, характерным для эпохи энеолита[40]. Это обстоятельство является значительным фактом и потому, что наряду с этим в пещерах Чиатурского района, в соответствующих культурных слоях Самерцхле-Клде и Дзудзуана представлена по облику и более архаическая каменная индустрия, а также одна часть керамики, которая сближается с поздненеолитическими материалами Западной Грузии (типа Анасеули II). Из этого комплекса следует особо упомянуть кремневые нуклеусы различных архаических видов, микропластины, скребки на пластинах, наконечники стрел трех типов, наконечники копья и другие кремневые изделия; имеются так же каменные топоры, пращи, терочные камни и зернотерки. Керамика представлена горшками, мисками, жаровнями и сосудами в виде колб. Помимо них, в коллекциях из пещер 3ападной Грузии в большом количестве встречаются пряслица из камня и глины и скульптуры домашних животных, а так же изделия из рога и кости[41]. Культура Самеле-Клде эпохи энеолита и ранней бронзы в общих чертах представляется более архаичной, чем соответствующие культуры Восточной Грузии: так, набор орудий указывает на смешанный характер хозяйства, в котором помимо земледелия и скотоводства значительное место занимает и охота. Более развитый этап ранней бронзы засвидетельствован на поселениях открытого типа на побережье Черного моря (Очамчира, Мачара и Гуандра)[42] Здесь жилища представлены круглыми и четырехугольными полуземлянками (часть их керамики по своему облику сближается с керамикой майкопской культуры) и отличаются от поселений в Колхидской низменности типа Диха-Гудзуба. Последние представляют собой многослойные поселения на искусственных холмах, в которых древнейшие, слои, вместе с окружавшими эти холмы мокрыми рвами, относятся к концу эпохи ранней бронзы. К завершающему этапу эпохи ранней бронзы в Западной Грузии следует отнести культуру ранних дольменов и курганов, первые из которых локализуются на западе на побережье Черного моря, а вторые—на востоке в Сачхерском районе[43]. Дольменная культура, ограниченная на юге территорией Абхазии, представляет надземные усыпальницы, составленные из больших и массивных плит, с коллективными погребениями, принадлежащими одному роду. Их инвентарь состоит из небольших по размеру керамических мисок, изготовлявшихся, по мнению Б. А. Куфтина, специально для погребально-культовых целей, бронзовых архаических клинков, височных колец в полтора оборота, а также кремневых наконечников стрел с выемчатым основанием, сходных со стрелами из поселений Очамчира, Диха-Гудзуба и др., вместе с которыми ранние абхазские дольмены могут принадлежать к одной культурной среде. Курганные могильники, открытые в верхнем течении р. Квирила, в Сачхерском районе, по своему устройству одинаковы – основные захоронения располагались на уровне земли или подножья курганов, а в насыпи на различном уровне находились погребения членов одного рода. В этих курганах эпохи ранней бронзы представлен почти единообразный инвентарь, содержавший в основном многочисленные предметы из бронзы: вислообушные и трубчатообушные топоры, последние из которых генетически связаны с древнейшими экземплярами, кинжалы с черенком и без черенка, с металлической орнаментированной рукояткой, отлитой по восковой модели, а также разнотипные наконечники копий, височные кольца в полтора оборота, дисковидные подвески, спиральные браслеты, булавки с двойной спиралью, с украшением в виде части колесницы (т. н. Т-образные булавки) и др. Керамика Сачхерского могильника очень близка к керамике куро-араксской культуры Шида-Картли. В заключение краткого обзора раннебронзовой культуры Западной Грузии следует отметить, что в ней скорее всего превалируют древние местные традиции, истоки которых следует искать в местных предшествующих культурах, хотя существует мнение некоторых исследователей о том, что культура ранней бронзы в Западной Грузии является результатом проникновения иноязычных племен. По вопросу об уровне общественных отношений носителей куро-араксской культуры высказано несколько мнений, большинство из которых предполагают родовой характер этого общества. Судя по «стандартным» жилым домам куро-араксокой культуры второго этапа в Грузии, в них обитала малая семья со стационарным центральным семейным очагом в доме. Эта семья объединяла два-три поколения людей[44]. А. И. Джавахишвили в эпоху ранней бронзы прослеживает процесс социального развития общества, результатом которого является образование больших патриархальных семей[45]. Особо следует отметить те предположения, которые общество куро-араксцев представляют как основанную на патриархате сельскую общину, состоявшую из парных семей[46] Изучение вопроса о становлении и последующем развитии куро-араксской культуры на Кавказе во многом зависит от правильной оценки ее взаимоотношения с предшествующим историческим этапом развития самобытной кавказской культуры, а также от решения вопроса об этногенезе племен — носителей самой куро-араксской культуры. Новооткрытая предшествовавшая энеолитическая оседло-земледельческая культура на Южном Кавказе пока еще не увязана с определенным этносом, хотя и отмечается близость в общих чертах данной культуры с оседло-земледельческими культурами северной Месопотамии, Малой Азии и Ирана, несмотря на то, что для нее не характерна свойственная последним расписная керамика[47]. Вместе с тем по существу самобытная энеолитическая культура Южного Кавказа уже в первой половине IV тыс. до н. э. обретает некоторые черты, которые становятся затем характерными для куро-араксской культуры эпохи ранней бронзы—это простая керамика с ручками, посуда с выделенным горлышком, налепной, выпукло-рельефный лицевой орнамент, статуэтки быков, изделия, изготовленные из медно-мышьяковистой бронзы и др.[48] Эти элементы, как нам представляется, появляются одновременно в различных регионах Кавказа[49]. Именно эти факты представляются нам более значительными, чем те признаки, которые отличают друг от друга в целом комплексы памятников эпохи энеолита и ранней бронзы. Это, однако, не исключает возможности проникновения новых, например индоевропейских, племен на Кавказ[50] в эпоху становления и развития куро-араксской культуры, на что указывает наличие пожарищ, прослеживаемых по поселениям второго этапа эпохи ранней бронзы (Квацхелеби, Хизанаант Гора, Амиранис-Гора и др.). Существует еще несколько различных точек зрения по этому вопросу, предполагающих проникновение пришлых племен – носителей куро-араксской культуры, на Кавказ с севера[51], с запада[52], с востока[53], с юга[54]. О. М. Джапаридзе допускает, что в этот период уже зарождается общекартвельский язык-основа[55]. Р. М. Мунчаев, основываясь на едином облике этой культуры на большой территории, высказал предположение, что куро-араксская культура могла явиться подосновой кавказского этнического субстрата и что носители этой культуры были связаны с иберийско-кавказской языковой семьей[56]. Е. И. Крупнов утверждает, что в III тыс. до н. э. наблюдаются уже признаки распада более древнего общекавказского единства, причем намечающиеся к этому времени три археологические культуры – куро-араксская, северо-восточная и северо-западная — соответствуют, с его точки зрения, трем большим языковым группам[57]. [1] Куфтин Б. А. Археологические раскопки в Триалети. Тбилиси 1941 [2] Его же. Урартский «колумбарий» у подошвы Арарата и куро-аракский энеолит. — ВГМГ, вып. Х IIIВ, 1943. [3] Его же. Археологические раскопки 1947 года в Цалкинском районе. Тбилиси, 1948; его же. Археологическая маршрутная экспедиция 1945 года в Юго-Осетию и Имеретию. Тбилиси, 1949; его же. К проблеме энеолита Внутренней Картли и Юго-Осетии. — ВГМГ, XIV, 1947; его же. К вопросу о выявлении памятников шумерской и протохеттской эпохи на территории Грузии. — НСООН АН ГССР, №25. Тезисы докладов. Тбилиси. 1947. [4] Коридзе Д. Л. Археологические памятники Тбилиси, I. Тбилиси, 1955; Джапаридзе О. М. Ранний этап древней металлургии в Грузии .Тбилиси, 1955; его же. К истории грузинских племен на ранней стадии медно-бронзовой культуры. Тбилиси, 1961; его же. Культура раннеземледельческих племен на территории Грузии. — VII Международный конгресс антропологических и этнографических наук. М., 1964; Пхакадзе Г. Г. Энеолит Квемо-Картли. Тбилиси, 1963. [5] Джавахишвили А. И., Глонти Л. И. Урбниси, I. Археологические раскопки, произведенные в 1954—1961 гг. на селище Квацхелеби (Туления-Кохи). Тбилиси, 1962; Глонти Л. И., Киквидзе Я. И., Джавахишвили А. И. Итоги раскопок селищ IV—III тыс. до н. э. – Баку, 1965; Глонти Л., Джавахишвили А., Киквидзе Я., Тушабрамишвили Д. Некоторые итоги полевых работ 1964 года Урбнисской и Квирильской археологических экспедиций. — ВГМГ, вып.XXV. Тбилиси, 1968; Киквидзе Я. А. Памятники эпохи ранней бронзы в Урбниси. — ДПКГ, VI. Тбилиси, 1966; Чилашвили Л. А.Городище Урбниси. Тбилиси. 1964; Чубинишвили Т.Н. Амиранис-Гора . Материалы к древнейшей истории Месхет-Джавахетии. Тбилиси, 1962; его же. Древнейшая культура в Двуречье Куры и Аракса. Тбилиси, 1965; его же. Амиранис-Гора. — Дзеглис мегобари, VI. Тбилиси, 1966; его же. Некоторые итоги раскопок Амиранис-Гора. — КСИА, вып. 106, 1966. [6] Иессен А. А. Кавказ и Древний Восток в IV—III тыс. до н. э. — КСИА, вып. 93, 1963; Абибуллаев О. А. Некоторые итоги изучения холма Кюль-Тепе в Азербайджане. — СА, 1963, № 3; Кушнарева К. X., Чубинишвили Т. Н. Историческое значение Южного Кавказа в III тыс. до н. э. — СА, 1963, № 3; Крупнов Е. И. Древнейшая культура Кавказа и кавказская этническая общность. — СА, 1964, №1. [7] Ссылки на многие из этих работ даются в тексте. [8] Серия радиокарбонных дат позволяет теперь представить хронологию трех этапов этой культуры в следующих границах: 1 этап — середина IV тыс. до н. э. — рубеж IV—III тыс. до н. э.; II этап — рубеж IV — III тыс. до н. э. — середина III тыс. до н. э.; III этап — середина III тыс. до н. э. — конец III тыс. до н. э. [9] Коридзе Д. Л. Археологические памятники Тбилиси, I. Тбилиси, 1955; Абрамишвили Р. М., Гоциридзе Д. М. Трельское поселение куро-араксской культуры. Археологические памятники, I. Тбилиси, 1978, с. 191—196; Чубинишвили Т. Н. К древней истории Южного Кавказа, I. Тбилиси, 1871, с. 42—44. [10] Пхакадзе Г. Г. Археологические исследования в с. Кода на территории строительства птицефермы. — АИНГ, 1976, с. 45—48. [11] Мирцхулава Г. И. Самшвилде. Тбилиси, 1975. [12] Кушнарева К. X., Чубинишвили Т. Н. Древние культуры Южного Кавказа. Л., 1971, с. 133, 146 и др., рис. 48; ср.: Киквидзе Я.А. Земледелие и земледельческий культ в древней Грузии. Тбилиси, 1976, с. 51. [13] Кушнарева К. X., Чубинишвили Т. Н. Древние культуры... с. 149—150, рис.51 [14] Пхакадзе Г. Г. Энеолит Квемо-Картли. Тбилиси, 1963 [15] Джапаридзе О. М. К истории грузинских племен...; Макалатия С. И. Археологические раскопки курганных погребений в с. Тквиави.— Труды Горийского историко-этнографического музея. Тбилиси, 1943. [16] Надимашвили С. И. Цихиа-Гора—Гудабертка. Гори, 1963. [17] Чубинишвили Т. Н. Амиранис.Гора. Тбилиси, 1963, с. 33, рис. 7, 13 (на груз, яз.); Рамишвили Р., Джорбенадзе В. и др. Археологические изыскания в Арагвском ущелье. — ПАИ в 1974 г. Тбилиси, 1976, с. 71. [18] Глонти Л. И. Поселение куро-араксской культуры. Автореф. канд. дис. Тбилиси, 1970, с. 9—19; Джавахишвили А. И. Строительное дело и архитектура поселений Южного Кавказа (V—III тыс. до н. э.). Тбилиси, 1973, с. 113 — 163. [19] Иессен А. А. Кавказ и Древний Восток, с. 11 — 13; Кушнарева К. X., Чубинишвили Т. Н. Историческое значение...; Абесадзе Ц.Н, Производство металла в Закавказье в III тыс. до н. э. Тбилиси, 1969. [20] Не исключено, что некоторые серпы применялись в качестве сасхлави—ножа для обработки виноградной лозы. (См.: Чубинишвили Т. Н. Некоторые особенности древних культур Южного Кавказа и их взаимоотношения с переднеазиатскими культурами в IV—III тыс. до н. э. –Вопросы древней истории, IV. Тбилиси, 1973, с. 43). [21] Коридзе Д. Л. Новые находки медных орудий в Квемо-Картли. — СА, М„ 1958. [22] Дедабришвили Ш. Ш. Культура эпохи ранней бронзы Иоро-Алазанского бассейна. Автореф. канд. дис. Тбилиси, 1970. [23] Коридзе Д. Л. Археологические памятники г. Тбилиси..., табл. III. [24] Киквидзе Я. А. Хизанаант-Гора — поселение эпохи ранней бронзы. Тбилиси, 1972, табл. XX—XXVI. [25] Чубинишвили Т. Н. Амиранис-Гора..., с. 97; Пицхелаури К.Н. Древняя культура племен, населявших территорию Иоро-Алазанского бассейна, Тбилиси, 1965, с. 32—33, табл. II2 (на груз. яз.). [26] Чубинишвили Т. Н. Культура древней бронзы. — Очерки по истории Грузии, т. I. Тбилиси, 1970, с. 161—162 (на груз. яз.). [27] Куфтин Б. А. Археологические раскопки..., с. 201; Чубинишвили Т. Н. К древней истории..., с. 76; Джапаридзе О. М. К этнической истории грузинских племен по данным археологии. Тбилиси, 1976, с.110—111; Гамбашидзе О. С., Квижинадзе К. Д. Предварительный отчет Месхет-Джавахетекой экспедиции. — ПАИ в 1975 г. Тбилиси, 1979, с. 26. [28] Пицхелаури К. Н. Указ, соч., с. 51; Джапаридзе О. М. Курганы эпохи бронзы. Отчет Квемо-Картлийской археологической экспедиции (1965—1971 гг.). Тбилиси, 1975, с. 137—158 (на груз. яз.). [29] Гобеджишвили Г. Ф. Беденская гробница. — Друзья памятников культуры, 12. Тбилиси, 1967 (на груз. яз.). [30] Глонти Л. И. Памятники куро-араксской культуры. Отчет Квемо-Картлийской археологической экспедиции (1965—1971). Тбилиси, 1976, с.129-137 (на груз. яз.) [31] Цкитишвили Г. Г., Мусхелишвили Д. Л. Археологические разведки в Шида-Картли. — В сб.: Историческая география Грузии, вып. I. Тбилиси, 1960 (на груз. яз.). В данной работе впервые указывается на демографический взрыв в Шида-Картли, прослеживаемый по поселениям III тыс. до н. э. [32] Авалишвили Г., Церетели А. Что скрывается под курганами. — Комунисти, 1979, 12. IX (на груз. яз.) [33] Джапаридзе О. М. К истории грузинских племен..., с. 170—195. [34] Джавахишвили А. И., Глонти Л. И. Урбниси, I [35] Каталог палеоэтноботанических остатков см.: Лисицына Г. Н., Прищепенко Л. В. Палеоэтноботанические находки Кавказа и Ближнего Востока. М., 1977. [36] Киквидзе Я. А. Земледелие.; его же. Назначение и семантика очага и очажных подставок в раннеземледельческих культурах Закавказья. — Труды ТГУ. Серия: Археология, классическая филология Византиники, №162. Тбилиси, 1975, с. 10—33 (на груз, яз.); Чубинишвили Т. Н. Амиранис-Гора. — В сб.: Друзья памятников культуры. Тбилиси, 1966, №6, с.13—14 (на груз, яз.); его же. О взаимоотношении кавказской («куро-араксской») культуры с переднеазиатской культурой в III тыс. до н. э. — VII Международный конгресс антропологических и этнографических наук. М., 1969, с. 9. [37] Чубинишвили Т. Н. Там же. [38] Chubinishvili T. N. South Caucasian Early Agrarian culture and its relations with cultures of Near East — In: VIII International Congress of prehistoric and protohistoric. Beograd, 1971. [39] Единая периодизация памятников эпохи энеолита и ранней бронзы Западной Грузии до сих пор не разработана: пока делаются первые попытки хронологизации отдельных памятников. (См.: ДжапаридзеО. М. К этнической истории..., с. 169—313; Небиеридзе Л. Д. Многослойный навес Дарквети. Тбилиси, 1978). [40] Тушабрамишвили Д. М. Итоги работ Квирильской археологической экспедиции за 1968—1969 гг — АЭГМГ, т. II. Тбилиси, 1971. Последнюю сводку литературы по памятникам эпохи энеолита и ранней бронзы Западной Грузии см.: Пхакадзе Г. Г. Культура эпохи энеолита и ранней бронзы Западной Грузии. Тбилиси, 1979 (на груз. яз.). [41] Жоржикашвили Л. В. Каталог материалов эпохи ранней бронзы из пещер Дзудзуана и Самерцхле-Клде. Тбилиси, 1975; Джавахишвили Г. И. К истории раннеземледельческой культуры Западного Закавказья. Автореф. канд. дис. Тбилиси, 1972. [42] Пхакадзе Г. Г. Культура эпохи энеолита и ранней бронзы;, Цвинария И. И. Поселение Гуандра. Тбилиси, 1978; Джапаридзе О. М. К этнической истории, с. 171—179. [43] Джапаридзе О. М. К этнической истории..., с. 180 и др. [44] Чубинишвили Т. Н. Древнейшая культура..., с. 79 — 80. 177 Джавахишвили А. И. Строительное дело...,с. 177. [46] Киквидзе Я. А. Земледелие и земледельческий культ в древней Грузии. Тбилиси, 1976, с. 63; Миндиашвили Г. М. К изучению социальной структуры общества куро-араксской культуры. — Мацне, 1983, № 1, с. 185—197. [47] Мунчаев Р. М. Древнейшая культура Северо-Восточного Кавказа. — МИА СССР, №100, 1961, с. 116. [48] Особенно это прослеживается по материалам из Кюль-Тепе 1, Техута, поселений Муганской степи, поселений Делиси, Абелия, Цопи и т. д. (См.: Чубинишвили Т. Н. К древней истории..., с. 41—43, 112—113, 129 и дал.; Абрамишвили Р. М. Песеление Делиси, с. 28—34). [49] Чубинишвили Т. Н. К древней истории..., с. 157 и др [50] Меликишвили Г. А. К вопросу о древнем населении Грузии, Кавказа и Древнего Востока. Тбилиси, 1965, с. 103—133. [51] Гаджиев М. Г. К периодизации куро-араксской культуры на Северо-Востоке Кавказа. — X Крупновские чтения. М., 1980, с. 1—4. [52] Иессен А. А. Кавказ и Древний Восток, с II. [53] Burton-Brown T. Excavations in Azerbaijan, 1948. London, 1951. [54] Чубинишвили Т. Н. Древнейшая культура в Двуречье Куры и Аракса . Тбилиси, 1955, с. III и дал. [55] Джапаридзе О. М. К истории грузинских племен на ранней стадии медно-бронзовой культуры. Автореф. канд. дис. Тбилиси, 1962, с. 47. [56] Мунчаев Р. М. Древнейшая культура..., с. 164. [57] Крупнов Е. И. Древнейшее культурное единство Кавказа и кавказская этническая общность. Доклад на XXVI Международном конгрессе востоковедов. М., 1963; его же. Кавказ — древнейший культурный, очаг нашей родины. — МНС, Баку, 1964, с. 14; его же. Кавказ в древнейшей истории нашей страны. — ВИ, 1966, № 5. жүктеу/скачать 2.57 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|