Очерки истории Грузии. Том 1
жүктеу/скачать 2.57 Mb.
|
СРЕДНИЙ ПАЛЕОЛИТПреобладающее большинство известных в Грузии (более 200) мустьерских местонахождений лишено стратиграфического обоснования. Из стратифицированных мустьерских памятников самым ранним и своеобразным является Цопское поселение открытого типа. Памятник расположен близ д. Цопи (Марнеульский р-он Груз. ССР), на левом берегу реки Банас-Цкали, на южном склоне горы Цопи, на высоте 180—200 м от тальвега реки. Цопский мустьерский памятник представляет собой поселение открытого типа, устроенное в трещине мраморнообразной известковой горы. Цопи — долговременное поселение первобытных людей, мощность слоев в некоторых участках поселения превышает 3 м. Найденные в слоях остатки фауны небогаты по составу, но выразительны. Всего определено 11 видов животных, среди них: шерстистый носорог, ископаемая лошадь, ископаемый осел, безоаровый козел, пищуха (Ochotona sp.) и др. Наибольший интерес заслуживают остатки пищухи — эта первая находка из плейстоценовых отложений Кавказа относится к новому подвиду и отличается крупными размерами. Фаунистические остатки Цопи в целом принадлежат к относительно, теплолюбивым формам, характерным для открытых пространств и лесистых гор[18] Каменный инвентарь из раннемустьерского поселения Цопи I состоит из 2800 предметов. Нуклеусов (99 экз.) и других отбросов производства мало. Основную массу составляют отщепы (1848 экз.) и готовые орудия (952 экз.). По-видимому,обработка камня производилась и за пределами поселения. Среди орудий ведущее место занимают разнотипные скребла. С точки зрения изучения среднепалеолитических слоев, а особенно отложений, отвечающих колебаниям вюрмского оледенения, исключительное значение приобретает исследованная в последние годы Бронзовая пещера, входящая в состав Цуцхватского многоэтажного пещерного комплекса. Из 15 пещер, расположенных близ с. Цуцхвати (Ткибульский р-он ГССР), 5 — Бронзовая пещера, Двойной грот, Бизоновая пещера, пещера Медвежья и Верхняя пещера — содержат слои среднепалеолитической эпохи, а в одной, в навесе Мзиури, расположенной в стороне от Цуцхватского пещерного комплекса, засвидетельствованы слои верхнепалеолитического времени. Мустьерские пещерные памятники расположены по обоим берегам Шабата-Геле—Чишура (правый приток р. Квирила), на разных высотах от поверхности реки. Из вышеназванных памятников самым значительным является Бронзовая пещера, где засвидетельствовано наличие 23 слоев общей мощностью до 12 м. Из них 5 слоев относятся к различным разделам эпохи мустье. Слои 2-й—4-й представлены мощными очажными прослойками. В очажной прослойке 2-го слоя был найден коренной зуб неандертальца (первая такая находка была зафиксирована в Джручульской пещере в 1961 г., а в 1974—1976 гг. в мустьерских слоях Сакажиа). Фауна позвоночных из мустьерских памятников Цуцхвати представлена костными остатками млекопитающих (34 вида) и 9 видами птиц, среди них: суслика, малоазиатского хомяка, пещанки, дикобраза, волка, шакала, пещерного медведя, риса, пещерного льва, лошади, гигантского оленя, благородного оленя, серны, западнокавказского козла, первобытного зубра и др. В верхних слоях Бронзовой пещеры преобладают кости пещерного медведя, в нижних — копытных. Примечательной особенностью цуцхватской фауны, и вообще фауны млекопитающих Западной Грузии, является отсутствие хоботных. По-видимому, в Западное Закавказье слоны не проникали в плейстоцене вообще[19]. В цуцхватской фауне нет и намека о наличии представителей т. н. мамонтового фаунистического комплекса[20]. Экологический анализ цуцхватской фауны показывает, что ее основное ядро состоит из теплолюбивых форм. В целом эта фауна должна была существовать в условиях относительно теплого, умеренно влажного климата, близкого к современному средиземноморскому[21]. Флора предгорной полосы Западной Грузии со среднеплейстоценового времени не подверглась существенным изменениям[22]. Характерной особенностью ископаемой флоры Цуцхвати является обилие термофильных элементов, указывающих на господство влажного климата в эпоху образования отложений цуцхватских пещер[23]. Фаунистическим и палинологическим данным не противоречат археологические данные. В позднем плейстоцене палеантропами были освоены предгорные и высокогорные полосы Западного Закавказья; памятники эпохи мустье и более ранние обнаружены до 2500 м над уровнем моря. Из этого следует заключить, что похолодание в раннем и среднем вюрме было столь кратковременным и малоинтенсивным, что не могло существенно повлиять на ход развития физико-географической обстановки и, следовательно, на жизнь первобытных коллективов, обитавших на территории Грузии. Кремневые изделия разных слоев Бронзовой пещеры генетически связаны между собой. Здесь хорошо прослеживается эволюция каменной индустрии от раннего мустье до его позднего периода. Характерной чертой каменной индустрии Бронзовой пещеры и других памятников Цуцхвати (Двойной грот, Бизоновая пещера и др.) является нелеваллуазская техника в расщеплении камня, сочетание разных приемов вторичной обработки изделий и сосуществование в большом количестве типично мустьерских форм с зубчато-выемчатыми изделиями, характерными для зубчатого мустье. Все это вместе взятое накладывает в целом на индустрию Бронзовой пещеры своеобразный облик и позволяет выделить ее вместе с другими памятниками Цуцхвати в отдельный локальный район под названием «цуцхватекой мустьерской культуры»[24]. Среди цуцхватских памятников особое внимание заслуживает т. н. Верхняя пещера, которая являлась местом совершения культовых обрядов мустьерцев. Однако в большом количестве были представлены (в основном в 4-м и 5-м слоях) не раздробленные кости разных животных и черепа пещерных медведей, без нижних челюстей. Черепа были уложены вдоль стены в определенном порядке. Учет всего вышесказанного, наряду с отсутствием производственных отбросов и охотничьих инструментов (наконечников копий, ножей и др.), а также кухонных отбросов в виде раздробленных костей, позволяет утверждать, что Верхняя пещера представляет собой не поселение, не временную стоянку или охотничий лагерь, а скорее всего — культовый памятник, где совершались ритуальные обряды, в основном в виде приношения части туши убитого зверя, чаще всего пещерного медведя. Аналогичные факты известны из ряда пещер Югославии, Швейцарии, Германии и других мест[25]. Учитывая данные исследований, накопившихся за последнее время, и фактический материал по палеолиту, можно заключить, что истоки зарождения культа медведя следует искать в среднем палеолите[26]. Несомненно прав П. П. Ефименко, отмечая, что почитание животных в палеолитическое время должно было иметь не мистический, суеверный характер, а производственный, и ставило себе определенную цель — удачу и устранение опасностей, связанных с поимкой крупного зверя[27]. Определенную археологическую культуру составляет джручуло-кударская группа мустьерских памятников, в которую, кроме Джручула и Кударо I, входят Кударо III, Цонская пещера и местонахождение открытого типа Хвирати,близ ж.-д. станции Салиети (Чиатурский р-н Груз. ССР). Среди этих памятников самым значительным, безусловно, является Джручула, один из опорных эталонных поселений мустьерского человека на территории нашей страны. Джручульская пещера расположена на территории с. Квемо-Зоди (Чиатурский р-н, Западная Грузия), на правом берегу р. Джручула (правый приток р. Квирила), на высоте 330 м над уровнем моря. В I культурном слое всего обнаружено 1528 каменных предметов. Орудия составляют около 65% всего каменного инвентаря, что свидетельствует об изготовлении большей части изделий вне пещеры; следовательно, I слой Джручулы — временная стоянка первобытных людей. Во II культурном слое найдено 2979 каменных изделий: среди них производственные отбросы составляют около 70%; следовательно, II слой является долговременным поселением, где на месте протекал полный цикл обработки камня. Ведущее место среди орудий занимают скребла разных типов, в основном простые, двойные, в различных вариантах конвергентные, угловые и др., реже встречаются лимасы и поперечные скребла[28]. Как уже было отмечено, Джручула, Кударо I и III, Цона и памятник открытого типа Хвирати составляют отдельную мустьерскую культуру — «мустье типичное, пластинчатое, с леваллуазским расщеплением камня и леваллуазской фации»[29] Несмотря на различия в типах этих памятников (стоянка, дрлговременное поселение, охотничий лагерь) и в ряде деталей обработки камня (нефацетированность индустрии Джручула и др.), а также в типологическом составе отдельных коллекций, в целом каменный инвентарь этой мустьерской культуры обнаруживает определенное единство, обусловленное тождеством техники расщепления камня. Весьма близки между собой приемы обработки некоторых орудий, в частности остроконечников, наконечников и др. Та же близость прослеживается и в частичной двусторонней обработке изделий (Джручула, Кударо I и III, Хвирати). Джручула и подобные ей памятники находятся в генетическом родстве с позднеашельскими памятниками Квирильского ущелья, где в расщеплении камня доминирует леваллуазская техника. Для определения абсолютного возраста мустьерских слоев джручуло-кударских памятников имеется лишь одна дата — 44150 лет (Gr— 6031) — для самого верхнего (За) мустьерского слоя Кударо 1, полученная по кости радиоуглеродным методом в лаборатории Гронингена. Опираясь на эту дату и учитывая данные стратиграфии, палинологии и фауны, В. П. Любин считает возможным связать время образования слоя 3 Кударо I и верхнего слоя Джручулы со временем калининского оледенения (вюрм II), а мустьерского слоя 4 Кударо I и нижних слоев Джручула, Кударо III — с первой половиной вюрма (по крайней мере, с вюрмом I — II, теплый межстадиал)[30]. В принципе, разделяя мнение о более древнем возрасте мустьерских слоев Джручулы, чем мы предполагали раньше, во время раскопок[31], все же надо считать, что нет достаточных оснований для полной синхронизации верхнего и нижнего слоев Кударо I с соответствующими слоями других пещер этой культуры. Инвентарь этих памятников, несмотря на определенную близость, отличается между собой как типологически, так и по некоторым деталям первичной и вторичной обработки камня. Надо полагать, что отличия эти вызваны не только разнотипностью памятников и разной хозяйственной деятельностью неандертальцев, но и разновременностью. Во всяком случае этот вопрос до получения абсолютных дат для других памятников остается открытым. Четвертую, отдельную мустьерскую культуру Грузии составляет цхинвальская группа месторождений открытого типа (Кусрети I — III, Тамарашени, Дампалети — Каркустакау, Пеквинари). Каменные изделия были собраны на правом берегу р. Большой Лиахви, на поверхности склонов, различных по высоте речных террас, на абсолютной высоте 950 — 1000 м. Памятники тянутся от с. Кехви на севере до юго-западной окраины г. Цхинвали и располагаются близ ее. Хеви (Пеквинари), Дампалети (Каркустакау), Тамарашени и Кусрети. Глубокое расчленение балками и оврагами правого берега р. Большой Лиахви способствует локализации, обособлению каждого из этих местонахождений[32]. По мнению В. П. Любина, цхинвальская группировка родственных мустьерских индустрий — самобытное явление в контексте мустьерских индустрий Кавказа. Самобытность заключается в своеобразии исходного сырья (андезит), в ограниченном территориальном распространении и в особенностях технико-типологического облика. Таким образом, в среднем палеолите Грузии на сегодняшний день выделяются 4 археологические (мустьерские) культуры: 1. цопская; 2. цуцхватская; 3. джручуло-кударская; 4. цхинвальская. Таким образом, памятники раннего и среднего палеолита (ашель, мустье) достаточно широко были распространены на территории Грузии. Первобытными охотниками и собирателями освоены были не только низменные, но и предгорные и горные районы, вплоть до субальпийского пояса горно-луговой зоны (Хона, Рачинский хребет, Чикианис-Мта и другие). Полагают, что на раннем этапе первобытное человеческое стадо (праобщина) представляло собой небольшую группу людей, состоявшую всего из нескольких десятков, чаще 20 — 30 взрослых членов. Возможно, такие стада иногда объединялись в более крупные, но это объединение могло быть только случайным[33]. В противоположность старым взглядам, что древнейшее человеческое общество находилось целиком под властью природы, не имея постоянного жилища, не зная огня и воды и ведя бродячее существование[34], археологические открытия исследования последних лет в различных уголках Старого Света показали, что архантропы (Homo crectus), или, как принято их называть, питекантропы, синантропы и им подобные вели относительно оседлую жизнь, что было обусловлено богатством четвертичной фауны на занимаемой территории. Об этом свидетельствуют раскопки таких долговременных поселений, как Кударо I в Грузии, Азих в Азербайджане, Чоукоудианье в Северном Китае, Терральба в Испании, грот Обсерватория в Италии и многие другие. Более того, следы огня в виде обожженной глины выявлены на палеолитической стоянке, раскопанной в рифтовой долине Восточной Африки, в Часовандже (Кения), где вместе с каменными орудиями олдрванской культуры найдены остатки фауны. Возраст этого памятника определяется 1,4 млн лет[35]. Первобытные люди ашело-мустьерской эпохи были хорошими охотниками. По-видимому, охота являлась главным источником (наряду с собирательством) существования древнейших людей. Об этом указывает большое скопление костей млекопитающих как в долговременных поселениях, так и охотничьих стойбищах — временных лагерях (Кударо I и III, Цона, Цопи, Джручула, Ортвала-Клде, Сакажиа и др.). Главным образом, охотились на пещерного медведя, бизона, благородного оленя и на других крупных копытных. Среди кухонных отбросов преобладают кости пещерного медведя (Кударо I и III[36], Цона, Джручула, Бронзовая пещера[37] и др.). Широкое распространение и исключительное значение его в жизни древнего человека, по-видимому, обусловило зарождение во второй половине мустьерской эпохи «медвежьего культа», связанного ритуальным почитанием этого животного, о чем свидетельствует вышеописанная культовая пещера в Цуухвати и другие подобные памятники, обнаруженные за пределами нашей страны (в Югославии, Швейцарии, Германии и других местах)[38] Ашело-мустьерцы охотились на всех видов животных, обитавших в регионе. Их видовой состав соответствует палео-ландшафту занимаемой территории. В составе охотничьей фауны, представленной на палеолитических стоянках в виде кухонных отбросов, преобладают кости крупных млекопитающих, главным образом пещерного медведя, оленя, кавказского тура, что указывает на специализацию первобытных охотников, которые, вероятно, охотились с помощью засады, всякого рода ловушек, подкрадывания и др.[39] По-видимому, прав Г. П. Григорьев, отмечая, что «для мустьерского времени можно предполагать половозрастное разделение труда (мужчины занимаются охотой, женщины — собирательством и домашними работами) внутри общины»[40]. Разделение труда внутри общины развивается в верхнем палеолите. ВЕРХНИЙ ПАЛЕОЛИТ И МЕЗОЛИТ Почти все памятники верхнего палеолита сосредоточены в причерноморской полосе (включая Ингурский бассейн) и в бассейне рр. Риони—Квирила на абсолютной высоте до 800— 900 м. В Воосточной же Грузии в целом пока нет ни одного достоверного верхнепалеолитического памятника, что, по-видимому, обусловлено значительными климатическими изменениями в сторону похолодания в эпоху верхнего плейстоцена (в вюрме III). Изменение климатического режима и вообще физико-географической обстановки исключало продолжительное пребывание человека не только в высокогорной полосе, но и в Восточной Грузии в целом. Надо полагать, что это обстоятельство (ухудшение условий жизни) вынудило первобытные коллективы эпохи финального мустье покинуть обжитые места и переселиться в Западную Грузию (может быть, и на юг), где климат менее суров. По-видимому, этим и объясняется большое скопление верхнепалеолитических памятников в Западной Грузии и отсутствие их в Восточной. Об увеличении облесенности плоскогорья[41] и о смещении вертикальных зон книзу под воздействием оледенения Большого Кавказа[42] свидетельствует изучение фауны верхнепалеолитических памятников Западной Грузии. Об этом же говорят и данные палинологии. Так, изучение спорово-пыльцевого материала нижних горизонтов нескольких опорных разрезов Средне-Иорекой равнины (Кахети, Восточная Грузия) дает возможность установить характер растительности (следовательно, и климата), начиная с последней фазы позднеплейстоценового оледенения. Пыльцевые спектры погребенной почвы, имеющей абсолютный возраст 20580±680 лет (ТБ — 18), характеризуется высоким содержанием пыльцы сосны (75%) и небольшим количеством пыльцы широколиственных пород (дуба, граба, клена, липы и др.), что говорит о существовании гораздо более холодного и сухого климата по сравнению с современным[43]. С наступлением голоцена (10000 — 12000 лет назад) территория Восточной Грузии (в том числе средняя и высокогорная полоса) осваиваются мезолитическими племенами. Памятники этого периода расположены как в пещерах, гротах, скальных навесах, так и на плато и террасах, в виде открытых поселений, что вместе с данными палинологии[44] указывает на потепление и благоприятные условия, приближающиеся к современным. Первые поиски остатков культуры палеолитического времени в Грузии были предприняты в начале текущего столетия. В 1941 г. Р. Шмидт и Л. Козловский открывают первые достоверные следы верхнего палеолита в пещере Сакажиа-Вирхова (ущелье Цхалцитела, правый приток Квирилы), близ г. Кутаиси. В 1916—1918 гг. в ряде пещер Чиатурского р-на разведывательные раскопки произвел археолог Ст.Круковский. Однако дореволюционные работы, сами по себе весьма эпизодические, не оставили в науке заметных следов. Широкое развертывание работ по выявлению памятников каменного века, в особенности верхнепалеолитической культуры связано с именем проф. Г.К. Ниорадзе. Поселение в пещере Девисхврели — первый полностью раскопанный и монографически изученный им верхнепалеолитический памятник Грузии[45]. В 1935 — 1936 гг. Г. К. Ниорадзе произвел дополнительные раскопки в пещере Сакажиа[46]. В 1935 г. верхнепалеолитическую культуру Грузии детально изучил С. Н. Замятнин. Рассматривая тогда еще малочисленные памятники, он попытался уловить своеобразие и закономерность в развитии верхнепалеолитической культуры Грузии, разделив их в основном по данным типологии каменного инвентаря на 3 возрастные группы. В 3-ю группу он объединил мезолитические (по тогдашним понятиям) памятники: Гварджилас-Клде, Эдзани (Бармаксиз) и Зуртакети[47]. Современное состояние изученности верхнего палеолита Грузии позволяет объединить стратифицированные памятники в 3 хронологические группы, а мезолит выделить в отдельную, самостоятельную группу[48]. I (ранняя) группа 1) Хергулис-Клде
II (средняя) группа 1) Девисхврели
III (поздняя) группа 1) Гварджилас-Клде
Первая группа соответствует раннему ориньяку, вторая — среднему и позднему ориньяку, а третья — мадленской эпохе французской схемы. Для одного из памятников третьей группы— III слоя Апианчи — получена дата по костному материалу (по его органической составляющей) — 17,300 + ± 500 (ГИН — 2565) [49]. Если эта дата верна и подтвердится другими датами, то придется пересмотреть наши представления некоторых памятников как в третьей группе, так и в мезолите. Мезолитическая группа Западной Грузии 1) Квачара (II — IV слои) 2) Холодный грот (верхний слой) 3) Яштхва 4) Джампали 5) Энцери 6) Дарквети (нижний слой) и др. К мезолитическим памятникам Западной Грузии близко стоят материалы из Цонской пещеры и Кударо I (Восточная Грузия). Мезолитические памятники Восточной Грузии (Триалети) 1) Зуртакети 2) Эдзани (Бармаксиз) . Для верхнего палеолита Грузии в целом характерны чрезвычайно близкое сходство и тесная взаимосвязь основной массы каменного инвентаря всех упомянутых групп, последовательность и преемственность[50], раннее появление микролитических орудий и орудий геометрических форм (Хергулис-Клде, Девисхврели, Сакажиа и др.), большое количество орудий типа граветт, однородность костяных и роговых изделий (шилья, лощила, наконечники и др.), гравировка схематических знаков линейно-геометрического характера в Мгвимеви[51] Из малых форм искусств надо отметить: различные подвески, изготовленные из талька, 19 просверленных раковин морских моллюсков Turritella duplicata и костяную булавку с гравированным геометрическим орнаментом из Сагварджиле[52]; фрагмент костяного орудия типа «выпрямителя», на обеих поверхностях которого нанесено по семь довольно глубоко процарапанных изображений, напоминающих стрелы — из Гварджилас-Клде[53]; костяные шилья, орнаментированные надрезками и просверленные зубы животных — из Девис-хврели, Сакажиа, Таро-Клде[54] и др. Здесь же надо упомянуть о костных остатках ископаемого человека современного физического типа (Homo sapiens) из Девисхврели[55], Сакажиа[56] и Квачара[57]. От общей линии развития верхнепалеолитичеокой культуры Грузии как-то обособленно стоят материалы ,из пещеры Самерцхле-Клде, где нет ни одного орудия типа граветт и микролитов геометрических форм. В наборе кремневого инвентаря этого памятника преобладают ножевидные, удлиненные (до 10—12см) пластины и орудия (скребки, резцы), оформленные на них. Отличаются также от других верхнепалеолитических памятников Грузии материалы из всех слоев пещеры Дзудзуана. Это своеобразие позволяет выделить материалы пещер Дзудзуана и Самерцхле-Клде в самостоятельные археологические культуры. Все памятники различных хронологических групп верхнего палеолита Грузии, за исключением Самерцхле-Клде и Дзудзуана, генетически связаны между собой, а памятники ранней группы эволюционировались из различных мустьерских культур. В частности, Хергулис-Клде и ему подобные памятники, в которых в большом количестве встречаются зубчатые формы, очевидно, развились из памятников цуцхватской культуры, а Дзудзуана (возможно, и Самерцхле-Клде; — из джручульской мустьерской культуры. Что касается мезолитических культур Западной и Восточной Грузии, которые связаны между собой общностью происхождения, как справедливо отмечает археолог М. К. Габуния, они могут быть отождествлены. Восточногрузинский мезолит (Зуртакети, Эдзани) имеет ряд существенных особенностей (обилие микропластин с притупленной спинкой и низких неравнобедренных треугольников, появление округлых мелких скрепчиков, удлиненных мелких трапеций и др.), отличающих его от западногрузинского мезолита. Своеобразие это, по-видимому, обусловлено как особенностями ландшафтно-климатических условий Юго-Восточной Грузии, так и, возможно, наличием связей с Ближним Востоком (Северный Иран, Ирак и др.)[58]. Исходя из вышесказанного, можно считать, что корни происхождения неолитической культуры Грузии, в основном, надо искать соответственно в мезолите Западной и Восточной Грузии. [1] Замятнин С. Н. Палеолит Абхазии. — Тр. Ин-та абхазской культуры, X, Сухуми, и 1937; его же. Палеолитические местонахождения восточного побережья Черного моря. — Очерки по палеолиту. М. — Л., 1961, с. 67—98; Бердзенишвили Н. 3. Новые данные о палеолите Абхазии. — Тр. Абхаз. ИЯЛИ, XXX. Сухуми, 1959, с. 159—180; Коробков И. И. К проблеме изучения нижиепалеолитических поселений открытого типа с разрушенным культурным слоем. — МИА СССР, 173. Л., с. 61—99; Григолия Г. К- Памятники нижнего палеолита ущелья Ингури. — Материалы по археологии Грузии и Кавказа, т. VIII. М., 1979, с. 41—59 (на груз. яз.). [2] Каландадзе А. Н. Юго-Осетинская археологическая экспедиция. — Научная сессия Ин-та ист. им. И. А. Джавахишвили АН ГССР, посвящ. итогам полевых археолог, исследов. в Грузии в 1952 г. Тез. докл. Тбилиси, 1953 (на груз, яз.); его же. К истории формирования дородового общества на территории Грузии. — Труды Ин-та ист. им. И. А. Джавахишвили АН ГССР, т. П. Тбилиси, 1956 (на груз, яз.); его же. Цонская пещера и ее культура.—Actes du IV Cjngres international de speleologie en Yugoslavie (12¾26.IX.1965).Ljubljana, 1969; Любин В. П. Нижнепалеолитические памятники Юго-Осетии.—МИА СССР, т. 4, № 79. М.—Л., 1960, с. 11—15; его же. Высокогорная пещерная стоянка Кударо I (Юго-Осетия).—ИВГО, 1959, т. :91, № 2; его же. Мустьерские культуры Кавказа. Л., Наука, 1977, с. 13. [3] Тушабрамишвили Д. М. Археологические разведки в ущелье р. Квирила. — ВГМГ, XXII—В. Тбилиси, 1962 (на груз. яз. с. рус. резюме) ;Маруашвили Л. И., Векуа А. К. и др. Изучение пещер Колхиды Тбилиси, Мецниереба, 1978; Бердзенишвили Н. 3. Многослойный археологический памятник Сагварджиле. — САНГ, 1953, т. XIV, №9; ее же. Новый памятник каменного века в ущелье Цхалцитела. Тбилиси (на груз. яз. с рус. резюме); Ниорадзе Г. К. Человек каменного века в пещере Сакажиа. Тбилиси, 1953 (на груз, яз.); Тушабрамишвили Д. М. Палеолитические остатки в пещере Гварджилас-Клде, Тбилиси 1960 (на груз. яз. с рус. резюме); его же. Верхнепалеолитический инвентарь из пещеры Дзудзуана и его особенности. — Итоги полевых археологических исследований в 1970 г. в СССР. Тезисы докл., Тбилиси, 1971, с- 19—20. [4] Бугианишвили Т., Дедабришвили Ш., Пицхелаури К., Рамишвили Р., ЧикоидзеЦ. Отчет полевых работ, проведенных Земоалазанской археологической экспедицией в 1966 году. — Науч.сессия Ин-та ист., археологии и этнографии им. И. А. Джавахишвили АН ГССР, посвящ. итогам полевых археологич. исследований 1966. Краткие отчеты. Тбилиси, 1967, с. 39 (на груз, яз.); Бугианишвили Т., Дедабришвили Ш., Пицхелаури К., Рамишвили Р., Чикоидзе Ц., Узунашвили М. Работы Кахетской экспедиции за 1970 г., в СССР. Тбилиси, 1971, с. 78; Бугианишвили Т. В. Нижнепалеолитические памятники Гарекахетского плоскогорья. — Материалы по археологии Грузии и Кавказа. Нижнепалеолитические памятники в Грузии, т.VIII Тбилиси, Мецниереба, 1979, с. 60, 86 (на груз. яз. с рус. резюме); его же. Палеолитические памятники Иоро-Алазанского бассейна (предварительное сообщение). — ТКАЭ, I. Тбилиси. 1969, с. 26—33. [5] Григолия Г. К. Нижнепалеолитические памятники Джавахети. — В сб.: Материалы по археологии Грузии и Кавказа, IV. Тбилиси, Мецниереба 1965, с. 5—12 (на груз. яз. с рус. резюме). [6] Григолия Г. К. Палеолит Квемо-Картли (погребенная пещера Цопи I). Тбилиси, 1963 [7] В Дманиси стационарные раскопки ведутся археологической экспедицией Центра археологических исследований Института истории, археологии и этнографии им. И. А. Джавахишвили АН ГССР. [8] Векуа А. К., Габелая И. Д., Векуа 3. А. Дманисская фауна ископаемых позвоночных. — Научная сессия Грузинского отделения Всесоюзного териологического общества. Тезисы докладов. Тбилиси, 1984, с.22-23. [9] Использована схема стратиграфического расчленения четвертичного периода, принятая геологической службой СССР [10] Векуа Л. В., Майсурадзе Г. М., Какулия В. К., Павленишвили Е.Ш., Сологашвили Дж. 3. Магнитохроностратиграфия позднекайнозойских вулканов в Грузии. — В кн.: Четвертичная система Грузии. К XI конгрессу ИНКВА, Москва, 1982. Тбилиси, Мецниереба, 1982, с. 18—19. [11] Коробков И. И. Новые палеолитические находки на Яштухе. — СА, 1965, №3, с. 93 [12] Бердзенишвили Н. 3. Нижнепалеолитические памятники предгорной зоны Абхазии. — МАГК, VIII. Тбилиси, 1979, с: 40 [13]Коробков И. И. Новые палеолитические находки на Яштухе (по результатам работ 1961 г.). — СА, 1965, №3, с. 99 [14] Замятнин С. Н. Очерки по палеолиту. М. — Л., с. 80. [15] Пользуемся данными рукописи Н. С. Мамацашвили «Палинологическое изучение Цонской пещеры». [16] Векуа А. К. Фауна Донской пещеры (рукопись). [17] Любин В. П. Высокогорная пещерная стоянка Кударо I (Юго-Осетия). — ИВГО, 1959, т. 91, №2; Кударские пещерные палеолитические стоянки в Юго-Осетии. М., 1980, с. 152 [18] Григолия Г. К- Палеолит Квемо-Картли (погребенная пещера Цопи 1). Тбилиси, 1963 (на груз. яз. с рус. резюме), с. 48—55. [19] Векуа А. К. Ископаемые позвоночные цуцхватских пещер. — В кн.; Изучение пещер Колхиды. Тбилиси, 1978, с. 111 [20] Там же [21] Векуа А. К., Мамацашвили Н. С., Тушабрамишвил и Д. М. Палеолитическая фауна цуцхватской пещерной системы — САНГ, 1973, т. 70, №3, с. 241—247. [22] Их же. Некоторые итоги палеонтолого-палинологического изучения Бронзовой пещеры (Цуцхвати, Зап. Грузия). — Мацне. Серия биологическая, 1979, т. 5, № 3, с. 235 [23] Мамацашвили Н. С. Итоги палинологического изучения Цуцхватского пещерного комплекса (краткое содержание доклада). — X научная сесия спелеологов. Тбилиси, изд. АН ГССР, 1972 (на груз., яз.). [24] Тушабрамишвили Д. М. Археологические памятники Цуцхватского многоэтажного пещерного комплекса. — В кн.: Изучение пещер Колхиды. Тбилиси, 1978, с. 155—157. [25] Векуа А. К, Тушабрамишвили Д. М. Уникальная культовая пещера — В кн.; Изучение пещер Колхиды. Тбилиси, 1978, с. 261 — 264 [26] Векуа А. К, Тушабрамишвили Д. М. Уникальная культовая пещера. — В кн.: Изучение пещер Колхиды. Тбилиси, 1978, с. 264 [27] Ефименко П. П. Первобытное общество, 1938, с. 427. [28] Тушабрамишвили Д. М. Пещеры Джручульского ущелья. — В кн.: Пещеры Грузии, т. I. Тбилиси, 1963, с. 167—180 (на груз. яз. с рус. резюме); его же. Итоги раскопок Джручульской пещеры в 1960— 1961 гг. — В кн.: Пещеры Грузии, т. 2, 1963, с. 97—108 (на груз. яз. с рус. резюме). [29] Любин В. П. Мустьерские культуры Кавказа. Л., 1977, с. 50,78-79, 93-94. [30] Там же, с. 27—29, 92—93 [31] Тушабрамишвили Д. М. Пещеры Джручульского ущелья. —В кн.: Пещеры Грузии, т. I. Тбилиси, 1963, с. 178; его же. Итоги раскопок Джручульской пещеры в 1960—1961 гг. — В кн.: Пещеры Грузии, т.II. Тбилиси, 1963, с. 103—104. [32] Любин В. П. Мустьерские культуры Кавказа. Л., 1974, с. 96. [33] Першиц А. И., Монгаит А. Л., АлексеевВ. П. История первобытного общества. 3-е изд. М., 1982, с. 54—55 [34] Ефименко П. П. Первобытное общество. Очерки по истории палеолитического времени. 3-е изд., Киев, с. 119—120. [35] Тоулетт Дж. А. Дж., Xаррис Дж. У. К., Уолтон Д. А, Вуд Б, А. Раннеплейстоценовые археологические стоянки, остатки австралопитекового гоминида и следы огня из Часованджа (Кения). — В кн.: К XI конгрессу ИНКВА, Москва, 1982. Тезисы докладов. Том I, с.76—77. [36] Верещагин Н. К., Барышников Г. Ф. Остатки млекопитающих в восточной галерее пещеры Кударо I; их же. Остатки млекопитающих из пещеры Кударо III. — В кн.: Кударские пещерные палеолитические стоянки в Юго-Осетии (вопросы стратиграфии, экологии, хронологии).М.,Наука, 1980, с. 51—78. [37] Тушабрамишвили Д. М., Векуа А, К. Палеолит в Грузии, с.178-197. [38] Векуа А. К, Тушабрамишвили Д. М. Уникальная культовая пещера. — В кн.: Изучение пещер Колхиды. Тбилиси, Мецниереба, 1978, с. 261—264 [39] Григорьев Г. П. Начало верхнего палеолита и происхождение Homo sapieens. Л., Наука, 1968, с. 143; Аутлев П. У. Об основном способе охоты палеолитических людей Кавказа на пробизона. — В кн.: К XI конгрессу ИНКВА, Москва, 1982. Тезисы докладов. Том III, с. 24 — 25. [40] Григорьев Г. П. Указ, соч., с. 144 — 145. [41] Верещагин Н. К. Млекопитающие Кавказа. М. — Л., 1959, с. 121. [42] Смирнов Н. А. О некоторых млекопитающих Западного Закавказья в каменном веке. — Изв. Азерб. гос. ун-та, 3, 1923—1924, с. 141—149; Громов В. И. Палеонтологическое и археологическое обоснование стратиграфии континентальных отложений четвертичного периода на территории СССР. (Млекопитающие, палеолит). — Тр. Ин-та геол. наук, 64, геол.сер., 17, 1948, с. 224—229. [43] Джанелидзе Ч. П. Палеогеография Грузии в голоцене. Тбилиси,1980, с. 113—114. [44] Там же, с. 115—116. [45] Ниорадзе Г. К. Палеолитический человек в Девисхврели. — Труды Гос. музея Грузии, VI. Тбилиси, 1933 (на груз. яз. с нем. резюме). [46] Его же. Человек каменного века в пещере Сакажиа. Тбилиси, 1953 (на груз. яз.). [47] Замятнин С. Н. Новые денные по палеолиту Закавказья. — СЭ, 1935, №2, с. 118; его же. Палеолит Западного Закавказья. I. Палеолитические пещеры Имеретии. — Сб. Музея антропологии и этнографии АН СССР. т. XVII. М. — Л., 1957, с. 432—499. [48] Тушабрамишвили Д. М. Археологические разведки в Квирильском ущелье. — ВГМГ, вып. ХХIIIВ. Тбилиси, 1963, с. 34. [49] Церетели Л. Д., Клапатовская Н. Б., Куренкова Е. И. Многослойная пещерная стоянка Апианча, 1980 (рукопись). [50] Замятин С. Н. Новые данные по палеолиту Закавказья. —СЭ,1935, №2, с. 113. [51] Его же. Пещерные навесы Мгвимеви близ Чиатуры (Грузия). (Первые следы наскальной палеолитической графики в Закавказье). — СА, 1937, III,с.57-76. [52] Киладзе Н. 3. Многослойный археологический памятник «Сагварджиле». — САНГ, 1953, т. XIV, №9, с. 561—567. [53] Тушабрамишвили Д. М. Палеолитические остатки в пещере Гварджилас-Клде. Тбилиси, 1960, с. 81—82, 128—133 (на груз. яз. с рус. резюме). [54] Абрамова 3. А. Палеолитическое искусство на территории СССР. М. — Л., 1962, с. 43. [55] Ниорадзе Г. К. Палеолитический человек в Девисхврели. — Труды Гос. музея Грузии, VI. Тбилиси, 1933 (на груз. яз. с нем. резюме). [56] Его же. Человек каменного века в пещере Сакажиа. Тбилиси, 1953 (на груз. яз.). [57] Церетели Л. Д. По поводу некоторых остеологических остатков Причерноморья Грузии (Квачара, Яштхва). — Мацне, 1970, №6, с. 131— 138 (на груз. яз. с рус. резюме). [58] Габуния М. К. Триалетская мезолитическая культура. Тбилиси, I975, с. 79—83 (на груз. яз. с рус. резюме). жүктеу/скачать 2.57 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|