Олег Ермаков Точка сборки Вселенной — Луна Вводный экскурс в Единую теорию Поля, или Начала сакральной филологии

Войти нам — Мир увидеть как Дом вечный наш, с тем — стать им: Очи — Мир. Ставший им, не утратив антропность свою, есть космит: антроп-Глубь, спящий в нынешних нас как цы|плен|ок в яйце, как душа (ба — египт.) в теле, бочке ей: в к|око|не — ба|бочка (психе (греч.) — имя души). Шаг в Луну — с Миром, Троицей в|с|тре|ча как Сутью своей. Как Тьмой, Истиной полн Луной всяк как Плодом своим, Женой чр-ЕВА-т (съ-ЕВ сей Огнь: З-ЕВ-с — Мет|иду; Ум, плоть — Сердце, дух, л-ЕВЫ-й в нас): тя|жел, сущ на с|нос|ях. NOS|HА NASHA (и NASA²⁹), нос|ящая нас Изнутри — она, Тьма: Груз, что дóлжно с|тяж|ать, дол|гий Нос (санскр. nasa|a), Бур в Суть как Себя Самое; Бу|р|а|тино — бур лунный: ист|ец Ра, К|остра за холстом бренных глаз. Луна, Истина — Песнь (гит|а — санскр.); ею, вечной, бе|ре|мен (ва|гіт|ний — укр.), всяк — п|еве|ц сей леб|единой: последней как песнь песен всех. Голь|ю этой был Го|голь но'SAT (Истина — Na'G|ott'а³⁰); Глубь сию — Нос|ов знал. Нос (ніс — укр.), Тьма-Глубь — Вакх: Дио|нис, лунный бог Вина, Тьмы. Цель — Мет|а; мет|ят — важ|ное: тяжкое Тьмой как Луна; ва|ж|ити — вес|ить (укр.): Тьма — Жизнь, Yes, сущих Суть. Выжать, вы-Да-VIT'ь ее как я'God'ы Сок, очам дол|ьним я|вив — жом, познанье без розни, живое: Любовью — Любви, Тайны, Глубию — Глуби самóй, лунный труд³¹. Ведь Познанье — автоэротизм, самодействье Тьмы: Истины — в Истину чрез Ложь, мир|аж, как Луны через Землю в Луну, Сéрдца в Сердце чрез Ум как Суб|ъекта в C|еб|я чрез Об|ъект, Жены в Жену чрез Мужа, чрез корку — Суть в Суть³². Жом — таков: то — познанье-кольцо. Им крепка, по’VIT’уха в утробе зрит плод и стезю его сердцем. Луною бог|ат, им т|вер|д я; им — Сок|Ра|т, по'VIVA'льщик Луны, Фенареты небес, пресс и желоб ее.

Скифы — аб|о|риг|ены Земли, с Луны сшедшие как с Выси в Дол. Любви, Тьмы-Глуби п|лем|я, они есть Иное, с тем — рáвно и старши из всех (пишет так Пом|пей Трог) и малейши по возрасту (по Геродоту). Таков Эрóт-Эрос, старик и дитя: никакой в сути, чуждой Земле как Сему; таково есть в|ино — Вакх, единый с Эротом в Луне, Сути их. О вине Пушкин рек посему:

Гордость внушающий нам шумный заступник любви!

Что с Луны мы, где с Ма|терью были одно, знак вот: со|ма — греч. «тело», и Сома ж — Луны бог индийский: муж, мо|щный Женой.

В очах видящих, горних, различия между Землей и Луной нет и не было: две сих — Одно, Божий Мир. Посему умерев, иль прейдя в эфир, То, человек отлетает к Луне, кою с тем и зовут домом мертвых: приходит очьми туда, ибо вовек и не покидал ее как свое Лоно. Однако, поскольку в своем генезисе человечество утеряло Единство, — утрата очей Его, виденья, суть сей потери, явила раскол меж Землей и Луной в очах бренных, незрячих — тогда же как в видящих, вечных едины вовек они. В пору единства Земли и Луны, Век Златой (Star'ину, век эфира огнистый), вселенский Народ был Луною един: ибо ею, единою, были Луна и Земля. При расколе очей, иль отколе Земли от Луны — C|лед|ствия от Причины (Луны, Грекам — Лед|ы, дитя чье — Елена: С|елены, Любви плод), — одной своей частью Антропы остались в Луне, а второй — на Земле: очам бренным — упали с Луны на нее. Первые есть луниты, Луну сохранившие в древнем единстве с Землею: Атланты, эфирное племя; вторые — луниты, Луну утерявшие: Скифы, нисшедший народ, корнь землян, утерявший как Лоно Эфир. То и это — единый Народ Мировой, в очах дольних расколотый в Два: в Рознь, столп их.

Единство Земли и Луны — цельность глаз наших: вúденье, Век Златой, корень истории нашей. История — река времен, тьмы очей; время в корне — Пространство, над рознью Одно. Время — рознь, Два; П|рост|ранство — Одно, К|амен|ь. Сей Единицей, начальной реке времен, Двойке, и есть Век Златой: Мать как Лоно антропов, за тер|ни|ем Огнь, STAR'ина как Да, с|тер|тое тьмой в очах, бренных В|че|Р|а, грус|ти Суть: YES-S|TER-DAY, Настоящее-втайне, С|ей|час’тье как розни лишенный Век-Мир: явь земная Вселенной как Древа, растущего сверху, чей Корнь и Сок — Бог (посему говорить о Нем древ|ность, тень Древа, не жаждет: о воздухе, Жизни, молчат, дыша им; сказать «древность» — что Бога назвать. С тем, Эллинам Бог — Мир, Лик Его; Гераклиту Он — Тьма меж строк, глас как Безмолвье кричащее. Вспомним известное «Этот мир, не созданный никем из богов...»: это значит — «не созданный никем из многих как созданный Одним, внерядным как Бог, Мира Царь». Вот — Господь, молча названный: явный Отсутствьем Своим. Гераклиту Господь — Явь-и-Тайна как Мир, Лик: Река, им воспета; про Бога, умов Тьму, речет он: «Хотя этот логос (Бог — Авт.) существует вечно, люди не понимают его — ни прежде, чем услышат о нем, ни услышав впервые. Ведь все совершается по этому логосу, а они уподобляются невеждам, когда приступают к таким словам и к таким делам, какие я излагаю, разделяя каждое по природе и разъясняя по существу». Бога и Мир — Ро|дите|ля и Дитя, Корень и Древо — древние не разделяют законно; Мир, Огнь незажженный в очах Гераклита, есть Огнь, не зажженный извне: воспаленный Всевышним, Ядром его. Мы говорим «человек — Бога плод», зря Два врозь, не-Одним; древним же, Розни бóльшим, они — человек один, полный: со Богом Внутри, не рекомым отдельно, раз Он Там всегда). Тьма, и|стор|ья — стер|ня Глуби сей, штор|а сему Огню. Верно речь о нем так:

Век Златой, он же Рай — Небеса-на-Земле, Бога Дом, неучастный истории корнь, реки тьмы. Антроп райский, небесно-земной, был един с Богом – с тем, в вере, связи с Творцом, не нуждался. Попав в реку тьмы, он, зря Бога над нею как Солнце, стал верить в Него: связь чрез сердце держать, кое Он. В реке сей утонув — человек стал безверия раб, атеист.

Глубь, Любовь нам изведать как Бога (Любовь — Он) — познать смерть свою.

В своем «Мастере и Маргарите» к шести сущим доказательствам бытия Божьего мудрый Булгаков добавляет седьмое, прямейшее: смерть нашу. Грань между Этим и Тем, смерть тождественна Богу: ведь Грань (мера) сущего — Он, миров К|лей-Столп. С тем, в смерти своей человек единим беспромежно с Создателем: в ней он не просто зрит Бога, но cам он есть Бог. О том учит нас «Бардо Тходол» (Книга Мертвых) — наука о том, как использовать нам момент смерти, чтобы не промахнуть его зря, из иллюзии ввергшись в другую иллюзию, а Гранью как Сутью собственной стать, тем достигув Конца всех путей, Цели целей. О том же речет Кастанеда, уча о вхождении мага путем Силы в третье внимание — дом Грани, Меры, число коей Три.

Смерть есть Бог. Но Бог — Жизнь, Ves vse'го, Да (yes — англ.), коим сущий сущ всяк. Посему-то и доказательство бытия Бога смертью — седьмое как Жизнь, смерти Суть, Sеven (англ.): Тьма как горний Посев.

Смерть — в|ра|та: в Ра, Творца (высший Бог, Амон) вход как сам Он. Очи смерти — есть Божьи глаза: очи Сердца, ведь Сердце нам — Бог. Глаз Сердечный — Тьмой полон как цельный зрачок (таково око Гостя, космита: Тьма — Мир, чей посол он); глаз умный, наш — полн центром (им-то и зрит), прочим — пуст.
* * *

Истина есть целевая Причина сущего: к ней все стремится, ибо порождено ею, и стремление сущих к ней есть, с тем, Воз|в|Ра|т: в Ра, Творца, поход. Местом же пребыванья Причины, как пунктом конкретным, сакральное знанье зовет Луну. Божий престол по Исламу, она — чертог Вести Благой: Гавриил-благовестник — в Писаньях лунит; и Луна — Богородицы лик. В космогонии древних открыто указано, что прямой (действующей) и конечною (целевою) причиной Земли есть Луна; Бог ей с тем и придал близость шага от нашей планеты, чтобы показать это явственно. Вывод отсель велик: Истина, как Суть в сосуде, очам явном, скрыта в Луне, где и дóлжно ее нам искать. Знатоки вин и женщин французы, велящие как корнь всего, что вершится в миру, искать женщину, т.е. Причину, — тем учат нас искать Луну, Корень наш, древними зримую как квинтессенция Женского начала, Ть|ма-Ма|ть, Лоно лон (с тем, Юнг мыслил Луну как оплот Подсознанья, Пещеру: очам полый Шар). Так, Елену ища как корнь розни, С|ЕЛЕНУ искали а|хей|цы: Причину, Луну («хей» — Земля, Гея, пара ее). Тьма, по древним, — Ино|е, В|ино, бог чей есть Д|ион|ис — лунный бог (как и Син аккадян); Э|л|ев|син|ии, праздник его с буйством пьяных менад — действо Мены, Луны древних пор. С тем и учат нас предки, что Истина, Мать наша, скрыта в вине: Вино сущих — Луна, Бога дом; винá — Истины глас, в Луне Тьмы. Э|л|евзин — Бог (семит. Эль) низвел»: род людской с Луны — нá Землю, в Дол. Элевсинец Э|схил, Вакха сын, столп трагедии смертный — к Луне, Лон|у с|к|лон (схил — укр.) влекущ; Пир|амид мéста имя — «на склоне»: в чертоге Луны, чей плод Сфинкс, дар Атлантов нам.

Некогда Е.П. Блаватская писала резонно, что вопрос происхождения человека имеет простейший ответ: по причинной цепи человек явился на Землю с ближайшего к ней тела — Луны, которая самим своим соседством с Землей являет эту великую роль факела, возжигающего земную жизнь. Отличие моего взгляда на вещи от взгляда Е.П. в одном: причинная цепь у нее многозвенно-наружна, тогда как по древним Причина — Глубь: То, с Этим сущее в связке Контакта — прямой, однозвенной. Прутков, предлагавший зрить в корнь, рек об этом: ведь корень есть сущее под землею, Иное, от коего древо растет беспромежно; поистине, зримое, Это — побег Того, Тайны. Простейший сей взгляд и являет нам сущность Луны как ворот в Эфир: Вечность в исконности Глуби. Луна, с тем, пуста и полна в одночасье: пуста в очах бренных, как бочка, полна — в горних, вечных очах.

Бренный человек, не познавший себя как Свободу и чистую душу — суть кокон, иль бочка, разъять кою, выбив ей дно (как Гвидон в сказке Пушкина, прибыв на Лебеди остров) — обресть нам Себя. Образ Божией Матери в славянской мифологии — птица Сва: Лебедь, Жена всех жен как Свабода людей, Небо (Свар — санскр.), чьим знаком есть Swa’стика древних Индийцев. От корня «Cва» — «лебедь» в англ. и сканд. языках, Swan.

Чтение моей книги, быть может, оставит у некоторых из вас впечатление моего враждебного отношения к Аристотелю. Коль это случится, спешу сообщить: моя рознь с ним имеет свои границы. Я сердит на него лишь постольку, поскольку он и никто иной — исполнитель утраты людьми солнца Истины; иных причин спорить с ним у меня не было и нет.

Делом главным людей ныне есть вызволенье очей своих от шор Аристотелевой картины мира. Она есть безглавая Истина: Мир без Творца, без Единства рознь, бренье без Вечности. Многие признают, что глядят окрест глазами Аристотеля, но мало кто понимает, что между ними и Истиной — бездна, заполнить которую нечем. Истину, взор Бога, бывший когда-то у нас, Аристотель разъял: ведать это — вернуть нам Единство ее.

В мире много машин, нас носящих. Однако имея коней, мы не знаем Пути; пресловутые блага прогресса — палач наш в незнании Блага, что славил Платон.

Люди, цитирующие Аристотелево «Платон мне друг, но истина дороже» (дословно — «еще больший друг»), часто не зрят обмана сей фразы. Конечно, Платон и Аристотель дружили. Но Учитель, каким был Платон Аристотелю — больше, чем друг, и по близости ученику даже больше физического родителя, произведшего его на свет, ибо он есть Учитель Истины: в сущности — богоносец, Всевышнего лик. Лицемерно снижая Учителя в друга-товарища: Дух в плоть пустую, в тьму Огнь, — Аристотель вершит раскол сего единства: Учитель — в одну сторону, Истина — в другую. Итог розни их — гибель в оке обоих: ведь в мире людей солнце Истины нам и несет человек. Посему в древнем знании Истина и Учитель — понятья тождественные: речь одно из них — речь и другое. Разъяв камень сей как Судья, кем взомнил он себя, Аристотель разъял, как мечом, цепь Преемства, несущую Истину нам от Творца чрез людей; с тем, и Истины ныне не зрим мы, лишась сей Главы.

Учение Аристотеля — очки пап: умный взгляд (католичество с его охотой на ведьм и всегдашним фанатизмом — религия Ума, сатанинская: престол не Богочеловека, Христа, но человека — ап. Петра, второго за Иисусом: за Богом второй — Сатана, тень Его). Лев Толстой говорит об Уме Сердца, Слуге, и Уме Ума, эгоисте, забывшем Служить. В том — ключ связи Сократа, Платона и Аристотеля: три сих — единство над рознью, в нем сущей. Сократ в нем есть Сердце, Владыка; Платон есть Ум Сердца, Слуга; Аристотель есть Ум Ума — муж неслужащий, изменник сих двух, с тем — себя самого. Платон верен Сократу и Истине, Делу его, Аристотель же — вероотступник; и три сих — одно как в библейском сюжете отец, верный сын и сын блудный: СЕМЬЯ.

Сéрдца Ум был Платон, муж Стези; Стагирит — Ум Ума: нечестивец, гордец, лицемер. Увы, именно утверждением этого, себялюбивого Ума, безучастного к Истине, сиречь всеобщим об|ум|лени|ем человечества, был средневековый три|ум|ф Аристотеля: именно благодаря ему мир напрочь забыл и о Боге, Родителе сущих (забыли практически — не на словах, а на деле), и о Луне, своей горней Отчизне, и о многом ином, о чем знал. Как Ум Ума, Аристотеля можно представить двояко: раскрыть его черную суть, устремив тем людей к Сердцу, корню Ума, — либо воспеть сего мыслителя как царя, достойного поклонения, и напоказ припасть к его стопам. Человечество в массе своей пошло по второму пути: оно, в смысле строгом, взялось за Ум, тогда же как следовало — за Сердце. Труд мой, Луной полный, и писан к тому, чтобы напомнить людям, за что им поистине нужно держаться: Огнь-Сердце — Луна в небесах. Мена Греков, она — тот огонь, на который меняемо все (Гераклит рек): на Целое — части его. Книгой своей я не отрицаю Аристотеля, но ставлю на должное место: при Сердце — Ума как слуги при владыке своем.

Философия — это Познание. Но познать нечто нельзя, обезглавив его: познается живое — живым, ибо мертвого — в Вечности нет. Философия Аристотеля и иже с ним — это ученье, приведшее мир к гильотине и Робеспьеру, от коих, струя кровь как воду, течет река казней истории. Взят в себе, Ум делит не для познанья — к убийству; ЛЮБОМУДРИЕ — НЕ АНАЛИЗ (=Ум), НО СИНТЕЗ: ЭТО ЛЮБОВЬ, ЭТО СЕРДЦЕ, ЭТО ПЛАТОН, о друзья.

1. 
   Л|уна, Мен|а (греч.) есть в|лад|ычица бренного мира как круга рождений-смертей, по Ин|дий|цам Сан|сар|ы, чьей Осью и Со|лн|цем (s|un — англ.) она есть. Ось, Сел|ен|а есть Мат|ь нам и Цел|ь, коей цéл|ен любой: от Лу|ны — лю|д земной. Голова сего мира, она — Мозг его и мен|тальности нашей Оплот.
   
2. 
   Власть Луны суща в том, что, как Ось сего мира, она есть и Сила его единящая (с тем, всякий сущий — Селен|ой силен), и Делитель его. Справедливо де|лит|ь — мудро п|ра|вит|ь: «Di|vid|e et im|per|a» — учит латынь лунной мудрости нас.
   
3. 
   Купным действьем деления и единенья при власти Единства творима под Небом любая ст|рук|тура как об|раз Луны, Рук|и Бога, и знак ее власти над всем.
   
4. 
   Строгим ликом Луны сверх отдельных структур есть Периодическая система элементов Менделеева как мат|риц|а Луны — прямоугольная таблица 7×8, где 7 — Жизнь (ведь Семь есть число ее), 8 — С|мер|ть: грань со Иным, мер|а мир|а сего. 7 рядов есть горизонтали, иль строки, таблицы сей, 8 периодов — ее столбцы-вертикали: власть ложная смерти над жизнью во брении. В Вечности ж — Жизнь выше смерти, пред нею не сущей, — с тем, 7 есть сторона-верти|кал|ь сей таблицы, а 8 — го|риз|онт|аль. Жизнь-и-Смерть, Огнь-и-Тьма — суть таблицы сей: Мир, Шар двойной, в Луне сущий как К|лад в sun|duc’е¹. Мира дом, душ Исток и Зев в бреньи — Луна: жизнь и смерть в мире сем ­— от неё. Мир, число чье есть Три² — Бога Ма|три|ца; матрица Мира — таблица, о коей речь. Произведенье Семи и В|ось|ми, число 56, в Пифагоровой сумме есть число 11 — число Пути, коим следуем мы как стезей меж Землей и Луной — между Ложью, началом движенья, и Истиной, Концом и Целью его (вид числа сего — пара ног: то, чем ид|ем). Посему челн, Селен|ы достигший — 11-й, Путь с|вер|шив; А|поллон, его имя — бог-связь как Иного пар|омщик, к Луне поводырь наш³ (duc|ere — вестú (лат.)), с Хароном-Гер|мес|ом (египт. Тот) единый (хороним — в Луну зарываем как в То, Глубь), что пóлон Луною, Иным, как Латон|ою, матерью, и Ар|тем|ид|ой, сестрой своей (глас Аполлона, певец их — П|латон). Явь сей сути Таблицы есть то, что год 1869-й, когда Менделеев открыл ее, есть также год окончания Львом Толстым работы над своим романом-эпопеей «Война и мир» как таблицею России всей. Война — Смерть, мир (народ, люд) — Жизнь: матрица та же.
   
5. 
   Печатью Луны на Таблице есть сама фамилия автора Мен|дел|еев: дел|ящая Мен|а, Луна. Так же автор ген|етики, теорьи квантов живых тел (по сути — Луны в них: Кирпич нам ­— она, Мать), есть Мен|дел|ь: Луна как Делитель всего; gen — gin: Лон|о, Лун|а, Жена-Мать.
   

редставление о Луне как влачимом Землей мертвом камне, обыденно-рядном — главнейшая наша ошибка, не позволяющая познать Космос, зримость чья нам — пустота: мешок черный без центра и краев. Луна истинно — данности ось, две|рь из брения, явности смертных очей, в Вечность, тайную им; в люке том — сущих Глубь: Мир и Бог. Пращур наш Луну ведал такою как столп ему, Луной живому, как живы и мы ею втайне. Состав Луны, двери миров — лик граничности сей: синтез Шара (Тьма, Вечность) с Тетраэдром (тьма, бренье). То — металл горний, Луны матерьял.

Реальность и закономерность существования орихалка ясны из того, что как мифрил в своем определении Толкином он есть истинное серебро — архетип сребра, кое мы знаем. По Древним, последнее (luna — сребро (англ.)) есть об|раз (подобье) Луны, Луна ложная (ложь есть подобие Истины, с тем — антипод ей), как образ Луны есть Земля, с ней единая как с огнем тень. Нетождественность Луне земного, неистинного серебра очевидна, поскольку Луною не есть Земля, его дом. Отсюда, во-первых, идет необходимость существования истинного, корневого серебра, а во-вторых, необходимость быть ему не просто лунным металлом, а самою Луною как целостным телом. Этому-то условию и отвечает орихалк, металл шара Луны: твердь под маской песка, зримой нам. Металл-суть, с серебром он спряжен как причина со следствием, целое с частью своей. Сребро наше земное (англ. sil|ver) — явь глáз бренных, лунное — Тайн|а, бог чей — Аполлон сребро|лук|ий, стрелок в Луну. С тем, автор имени лунной программы «Апóлло» — сребра Луны муж Силвер|с|тайн.

Каждый знает: нет лучшего способа спрятать что-либо, чем поместить его на видное место. Такова Истина, Тайна глаз бренных, по Древним — Ближайшее нам, в шаге Огнь. Рек о том Пифагор: «Прежде старайся исследовать вещи около тебя находящиеся, чем те, которые удалены от твоего зрения». Той порой как металл сей статьи люди бéз толку ищут везде, им сложён шар Луны, очам главный, царя в них как Истина в шаге от Земли — Лжи, второго. Так Бог, сей Хи|т|ре|ц, чуждый зла, спрятал Истину от нас. Луна — Песнь (санскр. гит|а) Его, веков Хит. Твердь-Вверху, она есть престол Бога; быть в Ра|дости нам — Ра дости|чь: Бога, Центра Вселенной как Нут (ег.) — Коровы (англ. Cow), Луны в очах Древних. Вселенная — Дух, египт. Cou. В Селен|е — В|селен|ная, Cow’s|mos; Бог, Центр ее — Тьма-В|Нут|ри: Царь на троне, Cow’re звезд¹. Мир-Бог, Глубь — Любовь, Сила сущих. Cow’чег Глуби сей и аль|ков, шар Луны есть ее от|Ра|жат|ель. Земных храмов Господа — тьма, дел людских; х|Ра|м небесный — один: Луна, Божие дело. Сосуд пустой в дольних очах, в горних — Cow’л|око|л Бога она, Им звенящий: Суть, По|лно|сть. Шаг в небо — Луна; в сердце шаг — душа наша, знать кою — познать нам себя. То и то — шаг един: в Ра в|Ра|та. Шаг — Шар; С|фера — лат. fero, несу: кор|ка — Глубь как Ядро с|кор|лупа. О металле Луны, врат Творца и Вселенной, творенья Его — мой рассказ.

Мир, Столп наш — шар Огня, с|лит|ность Вечности с брением, центром и осью чьей бренным очам есть Луна. Она — точка О|мега по слову Тей|яра, Высь, в кою идем: в Сердце — Ум как в Себя Самое. К ней, Воглубь (ведь Глубь — Высь), звал О|ра|к|ул, глас Дельф, с ним — Сократ. Знал Луну Пращур как Суть свою. Но с поры Ares’тотеля, ф’ares’ея, отсекшего Вечность от бренья, почтя бренье Корнем, суб|станцией («суб» — Глубь, Суть (лат.)), а Вечность акциденцией, т.е. ничем, — Луна, Вечность-Мать в бренных очах как Жизнь их, мнима мертвым обломком, захваченным Землей извне или отделившимся от нее в процессе вселенской эволюции как следствие от п|рич|ины. Украв, точно Го|гол|ев черт в Сына ночь, Луну с неба как Мать, Корнь Его, — Аристотель у мира снес гол|ову, спрятав в мешок. Но, слепые невежеством, люди не властны над Луной. Ныне и вовеки планета сия единит в себе Вечность и брение — Шар и Тетраэдр, Абстрактное и Конкретное. Поэтому Демокрит пишет о шарообразных атомах огня (из них, согласно ему, построена наша душа), а Платон (см. «Тимей») — о тетраэдрических, т.е. пирамидальных (известно, что пирамидою, телом Огня, Пир'а, звался у Греков тетраэдр и иной пирамиды, чем он, они не знали): в Луне, где Абстрактное конкретно, оба — единый Огонь. Именно посему шар Луны, компактно вмещающий Вечность и бренному оку пустой как врата в нее (очи пустые, взор т|лен|ный, — навыворот зрят: Полность им — пустота), образован субстратом, в единство спрягающим Шар и Тетраэдр, Десять и Четыре. Числом его, как Десяти по Четырем, есть 40, число буквы М — лика Матери, Лона-Вселенной; в понятии нашем вещество это есть духовно надутый, сиречь живой (ибо Дух — Жизнь), ал|маз, с алмазом обычным спряженный как суть и подобие; как фалл восставший с лежачим; как Огнь, То, с Сим, тенью его; как бозон с фермионом; как виденье, бодрые очи, с смотреньем, очьми, кои спят (табл. 1).

Сей субстрат и зовет орихалком Платон. Ликом орихалка в людских твореньях являются т.н. предварительно напряженные конструкции (пример — Останкинская телебашня в Москве). Орихалк — неметалл (углерод) формой, сутью ж — металл, обладающий безупречными блеском и электропроводностью, основой коих есть Тьма (Pus’тота) как За|ряд — Дух, внерядный корпускулам бренья² как Сила их, — согласный общности свободных электронов, в обычном металле образующей т.н. электронный газ. Вид элементарной ячейки структуры орихалка являет собой семя гречки, «надутый тетраэдр»: Десять по Четырем, что зову я сфетраэдром (см. рис. 1, 2).

________________________________________________________________________________________