Основы консультирования и психотерапии

Процесс научения, проекции и инкорпорации ценностей взре-лую систему убеждений или философию жизни, как мы это ви­дим, схематично отражен на рис. 32. Бессознательные убеждения в системе ядра (рис. 32, а) усваиваются во время процесса воспи­тания из ценностей, которыми обладают родители и другие близ­кие люди. Эти интернализованные внешние ценности (рис. 32, Ь) перевоспринимаются позднее как внешние по отношению к че-

Рис. 32. Процесс развития философии жизни

ловеку, после того как они становятся проекцией ранее усвоен­ных ценностей.

Во время процесса проекции (рис. 32, с) ядерная и эго-систе-мы модифицируют спроецированные ценности таким образом, что между ядерными ценностями и спроецированными ценностя­ми не складывается идентичных отношений. Например, человек может проецировать систему ценностей своей безопасности на внешние объекты таким образом, что он строит свою безопасность в связи с банковским счетом, членом семьи или такой идеологи­ей, как коммунизм.

Нам кажется, что терапевтическая задача — помочь клиенту исследовать свои убеждения и понять, как он проецирует ядер­ные ценности и воспринимает внешние ценности. Эта фаза кон­сультирования ведет его, так сказать, к возвращению этих спро­ецированных восприятий внешних ценностей в его систему са­мости (на рис. 32, d). Он может видеть, как его бессознательная ядерная система ценностей подвергается также влиянию систе­мы самости. Вооруженный этими полученными знаниями и ин-сайтом, он может перейти к развитию надежной и цельной ценно­стной структуры системы самости, которая больше не сфокуси­рована на внешних ценностях. Как результат, клиент не будет больше слепым рабом своих ядерных потребностей и ценностей, не будетжертвой внешней системы ценностей. Он не будет зави­сеть, например, от идей, чувств, людей, неприязни к нему, так как он приобрел уникальную, взаимосвязанную, независимую цен­ностную структуру.

Наше мнениеороли консультанта в помощи клиенту вдостиже-нии зрелой философии жизни схематически отражено на рис. 33. В начале консультирования (рис. 32, а) основной задачей являет­ся достижение осведомленности и прояснение имеющейся в дан­ное время системы ценностей клиента для большего включения ее на уровни системы самости и эго-системы.

Второй задачей является завершение фаз, отраженных на рис. 32. Эти фазы прорабатываются втечение всего процесса кон­сультирования. В этот период клиент оценивает эффективность своих убеждений и исследует способы их применения. Из этих усилий часто проистекает более зрелый, широкий, единый и эф­фективный взгляд на мир и жизнь.

Если предыдущие шаги не оказались эффективными, это мо­жет быть связано с тем, что клиент нуждается вболееспециализи-

В конечном счете, если весь процесс идет успешно, клиент достигает пункта (рис. 32, d), в котором он вырабатывает про­веренную личную философию, адекватную его времени и об­стоятельствам.

Хотя целью данного раздела не является представление фи­лософии жизни, мы считаем важным указать на некоторые про­блемы, с которыми сталкивается клиент при развитии или изме­нении философии жизни. Для каждого человека кажется оче­видной необходимость выработки философии, соответствующей его времени и обстоятельствам. Если он не обладает такой фило­софией, он обычно страдает от чувства пассивности, пессимиз­ма, одиночества, разочарования и, вероятно, даже дезинтеграции. О том, как при наличии адекватной философии построить силь­ную систему самости и сделать возможным достижение зрелости, написано в главе 4.

Проблемы смысла. Конфликты убеждений являются также ис­точником многих тревог клиента. Например, большинство кон­сультантов знакомо с типичной проблемой позднего подростко­вого возраста, связанной с обнаружением того, что семейные убеж­дения, которые подросток вынес из детского периода, внезапно разрушаются и уводят в трясину смятения и разочарования. Дру­гим примером служит студент, приехавший в колледж после уе­диненной жизни в маленькой общине стеистическими, ведущи­ми к сплочению взглядами на жизнь. Он оказывается внезапно включенным в атмосферу натурализма, рационализма, сайентиз-ма, гуманизма и многих других «измов», которые представляют собой угрозу его ясной, детской структуре убеждений. Этот кон­фликт и разочарование могут привести к еще более жесткой при­верженности кдетским убеждениям или к разновидности агнос­тицизма, когда он отказывается занимать ту или иную позицию по важным вопросам. Третьей возможностью может быть отвер­жение прежних убеждений в результате сильного эмоционально­го и связанного с обучением потрясения. Часто вне таких потря­сений находится преданность различным системам, предлагаю­щим похожее удовлетворение, таким как политическое движение, наука или философия.

Если клиент выбирает одну из теистических позиций, он ос­новывает свои поиски смысла на вере в Бога и выстраивает свое видение мира на центральной идее существования Бога. Одним из способов рассмотрения так называемого «затруднительного положения человека» является человеческое отчуждение, а затем попытка приближения, возвращения к Богу. Человек может за­нимать позицию, согласно которой он имеет трансценденталь­ную сущность для объединения, в конечном счете, с Богом. Он может чувствовать, что человек не одинок во вселенной, которой не безразлична его судьба. Он верит, что является созданием Бога, ответствен перед Богом и надеется на возвращение и единение с Богом. Для него становится важной проблемой, как быть его ис­тинной сущности в трагической структуре и беспорядках обще­ства.

Христианская идея подчеркивает человеческую отчужден­ность от Бога, поэтому реализация человеком этого отчуждения ведет к выраженной базисной тревоге. Кланн выразил эту точку зрения на симпозиуме по психологии и христианству следую­щим образом:

«Тревога человека является продуктом его греховности, состояния отчуждения или несовместимости, которое существует между ними Богом, между человеческой волей (как выражением его сущности) и волей Бога. Поскольку сущность человека производна от Бога, как было сказано ранее, человек в своей несовместимости с Богом имеет важные причины, чтобы чувствовать угрозу своему существованию. Последствием его непослушания является угроза: "Ты истинно умрешь" (книга Бытия, 2: 17)» [203, р. 55].

Спасительные и основанные на переходе в другое состояние доктрины христианства обеспечивают смысл посредством воз­вращения человека к Богу.

В теистическом взгляде на жизнь основным является сущест­вование личного Бога. Некоторые клиницисты, такие как вен­ский невролог Виктор Франкл, постулируютсильную потребность в Боге, подобно биологически основанной потребности голодай жажды [108]. Он постулирует эту потребность в силу человечес­кого стремления придавать смысл жизни. Франкл утверждает, что человеческая личность подчиняется законам, которые превыше психологических законов и имеют отношение к человеческим идеалам и ответственному поведению. Он называет методы помо­щи человеку стать более осведомленным о своих идеалах и сосре­доточиться на понимании своей ответственности «логотерапией». Это форма психотерапии, посвященная раскрытию главной цели и значения жизни. Основанные на экзистенциальном анализе ме­тоды логотерапии не определяют, какие ценности выберет кли­ент; но при этом подчеркивается факт, что он должен сделать вы­бор. Методы логотерапии претендуют на особое соответствие со­стояниям, которые человек должен принять, таким как инвалидность и страдание.

Моурер ' разделяет мнение постепенно увеличивающейся группы психологов, что неврозы и психозы по существу явля­ются болезнями. Концепт болезни, примененный к эмоциональ­ным расстройствам, а также неприятностям у нормальных лю­дей, означает, что, например, состояния безответственности, нар­циссизм, зависимость и чрезмерная агрессивность не являются собственной ошибкой. Положение больного предполагает, что человек едва ли будет осужден за свое состояние. Он может с выгодой переместить осуждение на поведение родителей, депри-вацию средой и другие факторы вне своего контроля или личной ответственности. Моурер показывает, что нам следует тщатель­но изучить этот концепт болезни в отношении эмоциональных проблем, вплотьдо исследования теологической доктрины гре­ха как концепта, объясняющего личностные расстройства. Эмо-

__________

Моурер предположил, что, вероятно, священники при лично­стных расстройствах также становятся слишком увлеченными концептом болезни и психоаналитическими объяснениями чело­веческих проблем. В данном произведении мы не готовы коммен­тировать это направление, за исключением того, что эта мораль­ная конструкция человеческих затруднений потребует серьезно­го изучения и тщательного рассмотрения в течение ближайших лет.

Другой позицией для обоснования убеждений служит пози­ция, широко описанная как гуманизм. Его основной ценностью является собственное существование человека. Имеется два глав­ных постулата: человек в морально нейтральной вселенной оди­нок; человек сам себе моральный судья. Существует убеждение, что он сам создает себе сложности. Он ограничен в своих дости­жениях только из-за своей природы. Человеческие затруднения решаются самостоятельно в процессе рассуждений и методами самораскрытия, включенными в психотерапевтические методы, такие как психоанализ. Существует сильное убеждение в челове­ческой способности к росту и позитивной мотивации к разреше­нию собственных и социальных проблем.

Эрих Фромм выбрал в качестве примера «экзистенциального гуманиста» того, кто пытается соединить мостом пропасть между приведенными позициями. Гуманистическая позиция уходит кор­нями в философские потрясения, происходившие в эпоху Про­свещения семнадцатого столетия. Мнение Фромма о человечес­ких проблемах, которое, как мы надеемся, привлекательно и ти­пично для его идей, резюмировано в следующей цитате:

«Гуманистическая религия... сосредоточена вокруг человека и его до­стоинств. Человек должен развить свою способность рассуждать, для того чтобы понять себя, свои взаимоотношения с друзьями и свое положение в мироздании. Он должен различать правду, относящуюся как к его ограни­чениям, так и возможностям. Он должен развить способность любить дру­гих, а также себя, и переживать общность со всеми живыми существами. Он должен иметь принципы и нормы, руководящие им в его действиях. Религиозный опыт в этом смысле есть переживание единства со всем, основанное на связи человека с миром, как оно постигается в размышле­ниях и любви. Согласно гуманистической религии, целью человека является достижение величайшей силы, а не величайшего бессилия; достоин­ством является самореализация, а не смирение. Вера — это, несомненно, убеждение, основанное на собственном опыте размышлений и пережива­ний, а не разрешение на суждение за счет создателя теории. Преобладаю­щее настроение — радость, тогда как преобладающее настроение в автори­тарных религиях — скорбь и вина.

Ввиду того, что гуманистическая религия теистична, Бог — это символ собственного могущества человека, которое он стремится реализовать в жиз­ни, а не символ силы и господства, имеющего власть над человеком (курсив наш. - Л. Б. и Э. Ш.)» [117, р. 37].

«Есть только одно решение его проблем: посмотреть в лицо правде, понять его базисное одиночество и изоляцию в мироздании, равнодушном к его судьбе, признать, что нет силы, превосходящей его, которая может решить проблемы за него.... Если он смотрит в лицо правде без паники, он сможет понять, что нет другого смысла в жизни, кроме значимости челове­ка, дарующего жизнь посредством раскрытия способностей, посредством плодотворного образа жизни» [115, р. 44—45].

Важным положением гуманистической позиции является то, что человек живет в неупорядоченной социальной ситуации. Он должен примириться с несовместимостью в социальной обста­новке, прилагая собственные усилия. Он должен раскрыть внут­ри себя собственные ценности и найти прочную опору в согласии и культурных нормах. Его возможности и сложности, в основном, вызваны им самим.

Есть много людей, пытающихся построить «мост» между двумя основными позициями человеческой ситуации в мироздании. Кл­иенты часто выражают тревогу по поводу таких проблем, и те­рапевтическому психологу надлежитзнать основные философские предположения, лежащие в основе различных систем убеждений. Консультант может помочь клиенту увидеть несоответствия и п-ротиворечия в его системе, помочь в более ясном определении жи­зненных ценностей. Лифтон, например, использует три критерия оценки эффективности работы консультанта в помощи клиенту прояснить взгляды в области религиозных убеждений:

«1) чувства клиента по отношению к достижению удовлетворяющего решения своих проблем; 2) чувства консультанта по отношению к тому, что действия клиента в наибольшей степени согласованы с представлениями консультанта; 3) степень соответствия решений клиента одобряемому поведению сточки зрения общественных норм» [185, р. 367].

Мы в большей степени согласны с первым критерием. Су­ществует большая потенциальная опасность, что консультант может проецировать в обсуждение многое из собственных цен­ностей, когда речь идет о втором критерии. Третий критерий из перечня Лифтон в основном касается самого клиента и предус­матривает, что применение им религиозных убеждений не угро­жает благополучию других. Вероятно, религиозный консультант из-за своих сектантских взглядов был бы благодарен за принятие позиции, отличающейся отданных критериев.

Экзистенциальные идеи оказывают нарастающее влияние на американское консультирование и психотерапию. Эти идеи, им­портированные из Европы, прорастают, скорее, спонтанно и од­новременно в нескольких центрах. Они не ведут к основанию но­вой школы или новой серии теорий, а скорее прокладывают но­вый путь во взглядах на человеческое бытие. Двумя основными проблемами понимания экзистенциального движения являются: разнообразие идей, иногда противоречивых, скрывающихся под семантическим покровом, и сложности английского языка в оп­ределении переживаний и концептов, разработанных в экзистен­циальной системе.

Существенно, что экзистенциальный подход стремится избе­жать обычных субъект-объектных подходов к исследованию по­ведения человека, в которых человек разделяется на сегментар­ные «сущности» для поиска характеризующих их основ [198]. Это является попыткой понять сущность природы конкретного чело­века в дополнение к обычным объективным научным подходам. Например, в психотерапии предпринимались попытки помочь клиенту пережить свое сущностное бытие или человечность. Опыт консультирования и психотерапии особенно соответствует дан­ной задаче, так как в этом опыте в периоды кризисов и душевных страданий обнаруживается сущностное бытие, которое характе­ризует клиента в ходе психотерапевтических отношений. Факти­чески, экзистенциализм является представлением о человеке как персоне в непрестанном процессе становления, постоянно прохо­дящем через кризисы.

Поскольку экзистенциализм является не философией или спо­собом жизни с осязаемыми целями и опознаваемыми аксиомами, а попыткой овладеть реальностью, читатель может получить удов­летворение в исследовании некоторых оригинальных источников, написанных, например, Кьеркегором, Ясперсом, Хайдеггером,

Тиллихом, Бинсвангером и Бубером. Мэй [198] написал несколь­ко работ по экзистенциализму и терапии, которые будут служить читателю введением в эту теорию.

Консультанту следует поинтересоваться источником религи­озных убеждений клиента. Произошли они в связи с воскресной школой, кино или семейными наставлениями? Было бы хорошо отметить социальные предпосылки клиента, такие как убежде­ния родителей и влияние церкви, атакже их влияние нарелигиоз-ные убеждения и практику клиента. Наконец, если консультант находит, что его техники и взаимоотношения не соответствуют потребностям клиента, тогда может потребоваться что-то допол­нительное, в форме религиозного консультирования специалис­том, но только после исчерпывающей дискуссии по важным фи­лософским взглядам.

Проблемы привязанности

Чувствовать себя как дома в мироздании, быть ценимым как личность и чувствовать чью-то близость — все это глубокие лич­ностные потребности. Консультанты поражаются этой непреодо­лимой потребности в привязанности или, рассматривая шире, любви. Проблема предложения и получения любви уже была об­суждена на страницах этой книги. Целью включения темы вдан-ный раздел книги служит рассмотрение гироскопического эф­фекта привязанности и любви на человеческую жизнь.

Одной из притягательных сторон членства и идентификации с широкими социальными, политическими и религиозными дви­жениями является чувство близкой принадлежности и состоя­ние важности для значимых дел. В таких случаях присоедине­ние человека к группе играет существенную роль в развитии чувства привязанности. Следует подчеркнуть, что привязан­ность должна включать высокую степень интимности — близ­кую дружбу, товарищество, рабочую организацию или брак. Из этого перечня лишь брак обеспечивает величайшее удовле­творение потребности в привязанности, так как в браке есть, по крайней мере, еще один человек, который заботится о само­сти другого.

Работа обеспечивает еще одну возможность для таких чувств, но она в некоторых отношениях является парадоксом. Несмотря нато, что работа дает удовлетворение в привязанности, оначасто вызывает у человека чувство, что им манипулируют и относятся к нему как к «товарному продукту». Например, признак «человека компании» пугает многих чувствительных людей.

Второй проблемой, связанной с рабочей привязанностью, яв­ляется обычная картина бизнесмена или профессионала, полу­чающего большое удовлетворение от чувства привязанности к работе. Часто такой человек получает мало удовлетворения от семьи или посвящает ей мало времени. Консультанты и тера­певты часто наблюдают феномен «порочного круга» у человека, получающего все меньшее удовлетворение от семейной жизни и наращивающего поиски удовлетворения от работы. Такой цикл может приводить к другим признакам личностного спада, таким как алкоголизм или измена. Шобен [276] тщательно про­анализировал проблему при менее тяжелых случаях, когда кли­енты искали чувство самоценности в профессиональных заня­тиях или отклоняющейся социальной или сексуальной актив­ности.

Многие мужчины и женщины чувствуют, что они должны сде­лать выбор между семьей и работой. Баланс этих двух составляю­щих личной жизни является личным делом клиента, которое долж­но исключать диктат консультанта. Однако нужно, как кажется, подчеркнуть необходимость оптимальной пропорциональности между работой и домом, ведущей к максимальному удовлетворе­нию и продуктивности всех участвующих. Считается, что Фрейд имел ответ на вопрос, что человек должен делать, чтобы стать зрелым человеком, вреплике: «Любить и работать». Зрелый, хорошо функционирующий человек нашего общества должен быть спо­собен как любить, так и работать.

Главное применение терапии связано с нахождением оптималь­ного баланса между работой, семьей, развлечениями и граждан­ским участием. В дальнейшем такие клиенты не склонны искать необходимое удовлетворение в привязанности и самоценности за счет деятельности, которую выполняют. Клиент может просить консультанта помочь найти человека или группу, с которыми он может установить связь. Такая претензия нуждается в оценке и интерпретации в свете возможного усиления зависимости, а так­же степени, в которой, как чувствует консультант, он может поз­волить быть ведомым в роли «агента» клиента. Терапевт может помочь клиенту очень точно понять его глубокие потребности в безопасности и самоценности, которые достижимы в процессе более удовлетворяющих человеческих взаимоотношений.

Существуют условия, при которых терапевт испытывает по­требность помочь клиенту принять ограничения его настоящей ситуации, применяя методы достижения инсайта и оказывая под­держку. Примерами таких ситуаций может быть низкая вероят­ность брака у хронических инвалидов или одиночество, испыты­ваемое недавно потерявшими супруга или разведенными. Такие люди нуждаются вразвитии внутренних ресурсов, для того чтобы совладать с недостатком близких отношений. Иногда такие кли­енты могут найти компенсацию за счет отношений в малых груп­пах в церкви, школе или общине.

Тесно связанной с проблемами привязанности и одиночества оказывается проблема деперсонализации. Мы можем лишь на­помнить о механизмах отделения или расщепления аффекта и когнициях, имеющихся у психотиков, а также о чувствах нор­мальных людей, оказывающихся «объектами» манипулирования, купли и продажи, торговли, соблазнения или использования. Фромм [116] предупреждает об опасности, грозящей человеку, когда его принуждают чувствовать себя «вещью», биржевым то­варом, а не личностью.

Консультант может помочь таким клиентам путем формиро­вания состояния привязанности к людям. Основным способом являются терапевтические взаимоотношения, в которых клиент может более ясно видеть свои психологические защиты, особен­но те, которые отчуждают его от других людей. Он также будет менее склонен рассматривать других людей в качестве «вещей» для манипулирования, использования или эксплуатации, когда раскроет защитные искажения в своей личности.

Кризисы часто Происходят из-за неправильного восприятия ситуации, при этом переживание тревоги и ужаса в результате про­ецирования проблемы бывает очень выраженным. Примером мо­жет служить следующий случай. Один из кандидатов прошел эк­замены для поступления на желаемую работу. Чиновник сделал замечание кандидату, которое было воспринято последним как неудача в поступлении. Он долго и тягостно размышлял и, в кон­це концов, стал испытывать легкую депрессию и головные боли, длившиеся втечениетрехдней до получения ответа о результатах экзаменов. Он даже винил Бога за неоказание помощи. Затем он узнал, что успешно выдержал экзамены и может быть утвержден в должности в ближайшее время. После этого замечание чинов­ника было им пересмотрено, как предупреждение, что прохожде­ние экзамена еще не означает прием на работу в желаемой долж­ности. Однако эмоциональный эффект сохранялся еще несколь­ко дней.

Тезис Кункеля заключается втом, что люди обучаются прини­мать сильные жизненные кризисы в процессе преодоления не­больших жизненных кризисов в своем предшествующем разви­тии, начинающемся сдетства. Он видит человеческую жизнь как одну «непрекращающуюся цепь кризисов» [178, р. 150]. Старые способы поведения оказываются несоответствующими и негод­ными для новых способов, необходимых для данного кризиса. Переживания творчества и уверенности, которые возникают по­сле разрешения кризиса, согласно Кункелю, являются важной частью личностного роста. Он полагает, что переживание клиентом отчаяния и беспомощности служит прелюдией к критичес­кому исследованию и трансформации психологических защит.
Страдание рассматривается как стимулирующая процесс роста сила.

Кризисы требуют критической оценки. В процессе критичес­кой оценки, которая способствует движению человека по пути приобретения опыта, используются многие элементы личности и требуется высокий уровень функционирования. Согласно Кун-келю, каждый жизненный кризис имеет богатый потенциал для создания духовной силы у зрелой личности. Поэтому мы полага­ем, что консультирование по вопросам жизненных кризисов яв­ляется сферой деятельности терапевтического психолога и требу­ет его профессиональных навыков.

Что может быть сказано о человеке, который испытывает свое несоответствие требованиям, несостоятельность и неспособность противостоять кризису? Если эта проблема истолковывается как сфера терапевтической психологии, тогда, несомненно, следует рассматривать больше, чем только вышеупомянутые чувства. Должна быть рассмотрена целостная проблема образа жизни кли­ента, творческий потенциал, жизненная философия, религиозные взгляды. Кроме того, терапевтический психолог должен позво­лить клиенту вскрыть глубокие чувства и отношение к родителям в период ранних жизненных переживаний. Это делается для того, чтобы пролить свет на причину, почему ему не хватило личност­ных ресурсов для противостояния жизненному кризису. В про­цессе консультирования клиент может достичь инсайта о своих защитных механизмах и проблемах развития духовных сил для противостояния жизненным кризисам. Примером служит случай, в котором клиент проецировал определенные ожидания помощи, которую его мать ждала от Бога. Когда наступил кризис, а матери для поддержки в несчастье не оказалось рядом, он винил Бога, который психологически отождествлялся с матерью. Он начал понимать, что неадекватность в принятии жизненных требова­ний и кризисов не была неудачей Бога, а была связана с его незре­лостью и страхом психологического и духовного творчества. Ко­роче говоря, терапевтический психолог использует проблему жиз­ненного кризиса для помощи клиенту в достижении инсайта и зрелости.

Важным фактором достижения этих целей, как указывалось в данной книге уже много раз, являются терапевтические отношения. Возможность столкнуться с чувствами сомнения, несоответ­ствия, небезопасности и поражения в присутствии надежного и принимающего консультанта кажется нам основным фактором, выявляющим новые возможности клиента для противодействия жизненным вызовам. Этот феномен открытия внутри или вне сво­ей личности, это чувство уверенности и творческой энергии есть то, что Кункель назвал «чудодейственным центром каждого твор­ческого кризиса» [178,р. 163]. Альтернативой этому творческому опыту являются сохраняющиеся чувства разочарования, пора­жения и пустоты, часто ведущие к личностному регрессу.

Моральные проблемы связаны с религиозными интересами в том, что официальные религии содержат этические и моральные кодексы и используют вес религиозных авторитетов для укрепле­ния кодексов. Моральные проблемы, в широком смысле опреде­ляемые как виды поведения, противоречащие установленным тра­дициям общественного строя, могут существовать отдельно от проблем религиозных убеждений. Основные интересы терапев­тического психолога в области морали касаются преодоления чув­ства вины, связанного с аморальным поведением и защитной функцией, которая формируется у человека в связи с амораль­ным поведением. Психологзанимается также обогащающим или вредящим влиянием морального или аморального поведения на клиентов и другими вредными влияниями их поведения.

В качестве основы для обсуждения терапевтического консуль­тирования по моральным проблемам коротко описываются неко­торые концепции морали. Одна точка зрения подчеркивает двой­ственность и одновременность существования «хорошего» и «пло­хого» вчеловеке. Например, человек говоритотом, что он грешен и деструктивен, а еще добродетелен и способен к любви. Про­блема состоит втом, как помочь человеку одержать победу «хо­рошего» над «злым». Эта позиция предполагает или врожденное существование знания хорошего и злого, или заученную после­довательность отношений и способов поведения. Противопо­ложный взгляд основывается натом, что «хорошее» и «плохое», используемые как существительные, являются социальными продуктами, и что человек ни тот ни другой по природе. Когда они используются как прилагательные, то подразумевается про­извольность стандартов без достаточной значимости.

Мнение, что человек по природе есть грешное существо (поэто­му, по определению, плохой и достойный осуждения), обычно при­надлежит иудейско-христианскому миру. Эта концепция природ­ной грешности морального состояния человека сочетается с убеж­дением, что есть в человеке и потенциально хорошее, выраженноев таких понятиях, как человеческая способность быть добрым, лю­бящим, честным, способность придерживаться подобных добро­детелей. Концепты «грешная природа» и «полная порочность» от­носятся ксостояниючеловекасточки зрения Бога. С человеческой позиции как классический иудаизм, так и христианство придер­живаются мнения, что человек имеет большой потенциал или для хорошего, или для порочного.

Конечно, не вселюди, имеющие иудейско-христианские мо­ральные устои, строго придерживаются этой позиции; однако это характерно для большинства. Это мнение о внутренне присущей порочности в некоторой степени также характерно для последо­вателей Фрейда. Основной смысл здесь заключается в том, что концепция внутренне присущей порочности морального поведе­ния ведет к такому отношению, согласно которому нельзя дове­рять человеческой природе, ее надо ограничивать внешними си­лами или трансформировать мистическими процессами.

Третье мнение о моральной природе человека заключается в том, что человек наследует, в основном, социально конструк­тивные силы. Это является верой в «добродетель» человека. Главный смысл заключается втом, что основной моральной про­блемой человека является создание условий, при которых «хо­рошее» может быть извлечено, а усвоенное «плохое» нейтрализо­вано.

Хорни придерживается мнения оросте и личной ответственно­сти в области морали, что коротко описывается следующим обра­зом:

«Проблема морали изменяется вновь, когда мы верим, что эволюци-онно конструктивные силы присущи человеку, и они побуждают к реали­зации потенциальных возможностей. Это убеждение не означает, что че­ловек по своей сути добродетелен, что предполагало бы данность знания о том, что хорошо и что плохо. Это означает, что человек по своей природе и в согласии с самим собой стремится к самореализации, и что набор его ценностей развивается из таких стремлений. Очевидно, он не может, на­пример, развить весь человеческий потенциал, если он не доверяет себе, если он не активен и продуктивен, если он не связывает себя с другими в духе взаимности. Очевидно, он не может расти, если он ... последователь­но относит все свои недостатки к недостаткам других. В истинном смыс­ле он может расти только в том случае, когда принимает ответственность за себя» [147, р. 14-15].

Киркендал представляет гипотезу о том, что безнравственное поведение разрушает самоуважение и усложняет межличностные отношения:

«Очевидный интерес студентов к ценностям и принципам морали в браке и семейной жизни привел меня к созданию концепции о хорошем или плохом. Концепция заключается втом, что моральным решением или поведением является то, которое приводит к улучшению способности лю­дей работать вместе, испытывая при этом доверие и понимание. Помощь людей и групп другим должна постоянно нарастать, а личное самоуваже­ние должно повышаться при соблюдении морали. Аморальным или непра­вильным поведение считается тогда, когда оно создает недоверие и подо­зрительность, ведет к отдалению и уменьшению самоуважения» [169, р. 5]. Мы признательны Хью Белл за многочисленные иллюстрации по вопросу обсуждения морали поведения и консультирования [25]. Белл иллюстрирует многообразие форм, в которых моральные про­блемы представляются психологу-консультанту. Наиболее часты проблемы сексуального плана, которые принимают форму тревоги по поводу неразборчивости, гомосексуальности, измены, мастур­бации и эксгибиционизма. Второй тип относится к правдивости сообщения в степени от редкой нечестности и постоянного обмана до выраженной, привычной лжи и мошенничества.

Следующей областью морали является нарушение собствен­ности и личных прав других лиц, что относится к редким кли­ентам. Нарушение прав других часто ведет к вине и тревоге, если действия совершены импульсивно или под влиянием нар­котиков.

Есть еще одна категория моральности поведения всвязисклас-сификацией психопатических или неадекватных личностей. Эта группа включает правонарушителей, алкоголиков, бродяг, лентя­ев и наркоманов. Хотя их враждебные действия направлены про­тив самих себя, однако иногда они направляются на других лю­дей. Их чувства скорее, чем их действия, представляют главный интерес для терапевтических психологов.

Большинство проблем психопата включают некоторые ле­гальные действия против него самого. В данном обсуждении мы не будем рассматривать правовые, моралистские или дисциплинарные последствия такого поведения, но попытаемся представить терапевтические роли и техники для работы с чув­ствами, связанными с проблемами, которые согласно сужде­ниям клиента или общества являются моральными проблема­ми. Терапевтический психолог не обращается к дихотомии «хо­рошее» — «плохое», которые, как правило, оказывают давление на поведение человека. Прежде всего, он заинтересован в реаби­литационном подходе, хотя его интересы распространяются так­же на диагностические проблемы влияния аморального поведе­ния на клиента и выявление причины такого поведения. Терапев- _; тический психолог интересуется также этической проблемой защиты клиента и других, кто мог оказаться под воздействием ; его поведения. _;

Проблема вины. Поразительной характеристикой клиента, об- : ращающегося за помощью по моральным проблемам, является I чувство, описываемое как вина. Термин вина в настоящем об- -суждении имеетдвазначения. Первым является распространен­ное всепроникающее чувство «плохого». Клиент часто испыты­вает смутное ощущение «чего-то плохого, происходящего со мной; на самом деле я не делаю то, что должен; мне следует де­лать что-то лучшее». Это чувство тесно связано с чувствами не­адекватности и страха неудачи. Даже успешная по обычным социальным стандартам личность часто имеет такие чувства, которые, видимо, происходят из раннего опыта и способа науче­ния в преодолении враждебности и чувства зависимости, осо­бенно по отношению кродителям. Ребенокоченьрано начинает переживать сильную любовь и враждебные чувства по отноше­нию к родителям. Такие амбивалентные чувства позднее могут искажаться и переживаться как вина. Кажется, что этот тип нормальной вины является внутренне присущим состоянием человеческой жизни и даже может выполнять защитную функ­цию для индивида и общества. Поэтому он не обязательно ука­зывает наличную ответственность.

Второй тип чувства вины тот, который переживается как ост­рая эмоциональная реакция на специфическое поведение. На­пример, нарушение прав путем обмана, соучастие в мошенниче­стве или кража собственности вызывают сильные субъективные чувства, что было сделано нечто осуждаемое, которые могут быть описаны как вина. Человек ясно понимает, что нарушил соци­альные нормы,религиозные предписания или моральный «закон».

Эти чувства являются характеристикой большинства кУ^ль>тур в виде осведомленности, что человек контролируем и будет нести ответственность за свои действия. Фромм подытоживает проис­хождение и последствия предыдущего чувства вины следующим

образом:

Нам кажется, что Фромм в своей цитате указывает на разли­чия между нормальной и невротической виной, которая рассмат­ривается далее в этом разделе.

Миел и его коллеги по симпозиуму представили различия между действительной и вытесненной виной. Действительной вина счи­тается в случае, когда человек осознает, что его отношения с Бо­гом не истинны. Его чувство проявляется осведомленностью о наличии тревоги или даже ужаса. На симпозиуме действительная вина описывалась следующим образом:

«...мы предположили, что реальная грешность человека и отчужденное отношение к Богу с его сопутствующим влиянием на отношения с близкими, вызывает психологическое состояние действительной вины» [203, р. 221].

Вытесненная вина — это чувство вины, которое отделено от первичной идеи (феномен отчуждения, описанный выше) и про­является в представлении человека как другая идея, например, такая как раскаяние по поводу незначительных поступков или навязчивый страх, что он совершил что-то предосудительное, по­добное повреждению автомобилем кого-либо.

Совесть. Существует большое различие мнений, касающееся обоснованности и происхождения концепта «совесть». В обще­употребительном смысле термин «совесть» ассоциируется с тре­мя весьма различающимися представлениями: 1) ненамеренное подчинение внешней власти, сопровождаемое страхом обнаруже­ния и наказания; 2) осуждающие самоупреки; 3) недовольство собой в конструктивном смысле [148].

Классическая религиозная концепция сознания, основанная наточкезрения западного христианства, заключается втом, что человек рождается с рудиментарными и незрелыми знаниями о правильном и неправильном. Это рудиментарное сознание раз­вивается в процессе религиозного обучения посредством следу­ющих объяснений: Бог создает человека определенной приро­ды; человек обязан жить согласно этой природе; Бог показыва­ет, как человек должен себя вести согласно его желанию; если человек не повинуется, он оскорбляет Бога и потому отстраняет­ся от Бога. Результатом является чувство вины; это чувство вины создает потребность в прощении Богом и в конечном счете воз­вращает человека к Богу. Это в упрощенном, конечно, виде по­казывает основные объяснения развития совести и чувства вины с религиозной точки зрения. В противовес этому фрейдистское понимание развития Суперэго является типичной психологиче­ской точкой зрения насовесть. Оно рассматривает научный кон­цепт, возникший, главным образом, из интернализации или, как называл Фрейд, «интроекции» родительских запретов, угроз и ценностей. Данные интернализованные ценности развиваются в процессе ситуативного обучения на протяжении раннего дет­ства. При этом наказание скорее, чем вознаграждение, является решающим фактором. Ребенок учится «слышать» родительский авторитарный голос, когда бы он не выступил против подобных обстоятельств, и испытывает болезненные чувства в случае на­рушений.

По представлениям фрейдистов, личностные проблемы вызы­ваются, в значительной степени, сильным Суперэго, подавляю­щим Эго и принуждающим его подавлять биологические прими­тивные импульсы Ид. Моурер [216] полагает, что более правиль­ным взглядом на фрейдистскую модель было бы представление, что личностные расстройства вызваны Ид и Эго, объединивших усилия против Суперэго. Последнее, это тип теории вины, соглас­но которому функции Эго являются незрелыми, и поэтому под влиянием Ид совершаются действия, которые не одобряются Су­перэго. В этом смысле личность с незначительным Суперэго и незрелым Эго будет стремиться к антисоциальным, криминаль­ным действиям, тогда как личность со сверхразвитым Суперэго будет вести себя сверхсоциализировано и ригидно, что будет со­здавать выраженные требования к Эго и ограничения для Ид. Согласно Моуреру [216], двойная задача консультанта заключа­ется в помощи клиенту развить сильное Эго, что позволит избе­жать контроля Ид и развить рабочие отношения с Суперэго.

Предыдущее уточнение по поводу Суперэго по Фрейду и тео­рии совести, атакже их применения для консультирования и пси­хотерапии, является упрощением очень сложной метафорической систе мы. Мы обрисовали ее здесь потому, что это часто исполь­зуемая в терапевтической психологии точка зрения. Мы предпо­читаем думать о совести и вине в терминах собственной теории системы самости, о которой речь пойдет далее.

Если ребенок растет и понимает, что совесть является абсолю­том и синонимом божественного или космического закона, он может продолжать жить, пытаясь вести себя в соответствии с этими представлениями. Психологическая (в основном, по про­исхождению психоаналитическая) точка зрения состоит в том, что клиенту нужно помогать понять относительность систем цен­ностей, помочь развить собственную систему ценностей, соот­ветствующую его времени, уникальным обстоятельствам и по­требностям. Это является основой вышеупомянутой гуманисти- . ческой позиции, которая представляет человека в качестве собственного морального судьи.

Олпорт [3] утверждает, что предыдущее объяснение помогает понять совесть ребенка, но оно не дает адекватных объяснений совести взрослого. Он постулирует изменение от специальных

способов послушания, созданных путем обусловливания и нака­зания, кболее широкому включению личности (в нашей модели — системы самости). Изменение происходит от страха наказания до чувствадолга. Другими словами, личность инкорпорирует пре­дыдущие познания в структуру ценностей системы самости. Она изменяет представления с «должен» на «следует» и с «принужде­ния» на «обязанность». После этого человек ведет себя в соответ­ствии с образом системы самости.

Нормальная или здоровая вина у зрелого взрослого становит­ся чувством нарушения единства системы самости, чувством враждебности к себе за недостижение идеального собственного образа. Таким образом, более произвольный и, по-видимому, це­ленаправленный этический акт замещает условно-рефлекторную привычку и страх наказания. Согласно Олпорту, привычка под­чинения у взрослого открывает путь для самоуправления, осно­ванного на «широкой схеме ценностей, которая дает направление поведению» [3, р. 73]. В процессе развития этой зрелой схемы цен­ностей ребенок видит, что сдержанность и идеалы имеют другие цели, чем простое удовлетворениеродителей. Хорни своим терми­ном «конструктивное недовольство собой» также выделяет этот подход к нормальной вине или зрелой совести [147].

Мы верим, что предыдущая теория совести имеет следствием стабильность и гибкость, в отличие от представлений, подчерки­вающих интернализацию родительского авторитета, или теорий генетического происхождения. Нам также кажется, что совесть может быть позитивной творческой силой в межличностных от­ношениях, так же как и угнетающей, вызывающей вину силой. Согласно взглядам Мэя [200] на совесть, познания, основанные на прошлом опыте, смешиваются с настоящим опытом таким образом, что этическая восприимчивость человека обостряется, и уровень его инсайта углубляется. После этого нравственная со­весть становится механизмом сохранения обогащенного опыта, развития зрелого «Я» и систем самости.

На рис. 34 авторы представляют свои взгляды на развитие зре­лой совести, берущей начало в рудиментарной осведомленности о социальных ценностях, проистекающих из требований и наказа­ний родителей. По мере роста ребенка родительские требования интернализуются в представление о «правильном» и «неправиль­ном». При этом значительную роль играет механизм

обусловли­вания в силу важности влияния вознаграждения и наказания. При
Ребенок старшего возраста

Требования Маленький ребенок учителей

Интернализованные санкции

Требования сверстников

Требования родителей

Избирательные

ответы

на различные

требования

Ответы в виде нормальной вины, основанные на ценностях системы самости

Рис. 34. Развитие зрелой совести

Невзирая на позицию в отношении природы и происхождения совести, психологи тяготеют к соглашению, что феномен совести является сильным фактором контроля над импульсивным пове­дением и приспособлением. Они верят, что он оказывает также сильное долгосрочное влияние на цели и ценности. Здесь ключе­вым терапевтическим применением служитто, что одной из ролей консультирования является облегчение и трансформация слепой, импульсивной, инфантильной совести в зрелую структуру цен­ностей в составе системы самости. Второе использование заклю­чается в возможности помощи клиенту, чья детская совесть чрез­мерно требовательна или фиксирована на детском уровне. Кон­сультант может помочь изменить компульсивные требования такой совести и последующее чувство невротической вины в про­цессе развития зрелой системы ценностей.

Регулирование чувства вины является наиболее критической проблемой терапии. Для решения этих проблем мы приводим идеи, которые являются компиляцией идей, многие из которых при­надлежат доктору Ролло Мэю, и были представлены на семинаре общества клинических психологов частной практики Лос-Анд­желеса.

Первым шагом консультанта является уменьшение напряже­ния клиента в процессе взаимоотношений, характеризуемых при­нятием со стороны консультанта. Несудящее отношение консуль­танта особенно важно для свободного выражения чувства вины. Когда в процессе работы достигается фаза прорабатывайия, кли­енту можно помочь увидеть и понять происхождение вины и про­блемы совести.

Вину легче понять, если проводить дифференциацию между нормальной и невротической виной. Нормальная вина универ­сальна и представляет собой три основных типа: вина за себя, связанная с невыполнением своих потенциальных возможнос­тей; вина, связанная с близким человеком, за непринятие его по­требностей; вина, связанная с природой или Богом, с последую­щим чувством раздельности или отчуждения. Невротическая вина определяется как непринятая и подавленная нормальная вина. Поэтому терапия заключается в помощи клиенту принять невро­тическую вину, раскрыть ее содержание и превратить в нормаль­ную вину. Такая позиция сильно контрастирует с мнением, со­гласно которому терапия должна уменьшать, нейтрализовать или полностью разрушать чувство вины. Для превращения невроти­ческой вины в нормальную вину предлагаются следующие шаги. Консультанту следует:

1. Помочь клиенту осознать, что он сделал, чтобы почувство­вать вину.

2. Помочь ему понять мотивы, лежащие в основе чувства вины, особенно такие, как разрушение и ненависть.

3. Помочь преодолеть рационализацию. Это предполагает при­нятие ответственности клиентом зато, что он делает.

4. Превратить невротическую (не принятую, подавленную) вину в нормальную вину, помогая клиенту увидеть, что это может быть допустимым и конструктивным. Когда клиент становится способным переносить нормальную вину, он может ликвидиро­вать разрыв между образом себя и тем, кем он действительно яв­ляется, что необходимо для дальнейшего развития.

Травматичность событий может быть уменьшена в такой степе­ни, что интенсивное страдание, ассоциирующееся с невротической виной, становится незначительным и понятным. Например, невро­тическое страдание может представляться как вид расплаты, кото­рую отягощенная совесть взыскивает за реальные или вымышлен­ные злодеяния. Страдание при нормальной вине может использо­ваться в качестве плацдарма для достижения большего инсайта, как указывалось при рассмотрении проблемы кризисов.

Можно помочь клиенту понять психологические защиты, ко­торые он использует для преодоления чувства вины. Иногда это принимает вид физических симптомов и требует сотрудничества с врачом. Защита часто принимает вид проекции, при которой другие люди обвиняются за такое же поведение, которое вызыва­ет у клиента чувство вины. Развитие происходит позже, во время процесса прорабатывания, однако этому должно предшествовать значительное усиление «Я» (Эго), для того чтобы вынести утрату психологической защиты. Другим иллюстративным защитным механизмом является гипертрофированная совесть, что выража­ется в параноидном бреде. Этот тип клиентов проецирует свои чувства вины на других людей, которых они обвиняют в критике или осуждении себя. Такая проекция может включать убеждение, что Бог также постоянно осуждает и наказывает их.

В случаях переживания вины близким видом защиты пред­ставляется поведение лицемерного самоуверенного клиента, ко­торый решительно защищается от своего чувства вины посредст­вом превосходного поведения и осуждения других.

При наличии у клиента вины консультант или терапевт может подумать о направлении его к другим специалистам. Если тради­ционные ритуалы и методы официальной религии имеют для кли­ента значение и принимаются им, возможно, что направление в церковь или к пастору-консультанту поможет и как неотложная помощь, и как способ долговременного разрешения чувства вины. Это особенно подходит для клиентов, которые озабочены религи­озно ориентированным восприятием собственной феховности в случаях, например, сексуально не одобряемого поведения или переживания унижения других.

Когда в процессе терапии наступает фаза действий, консуль­тант часто стоит перед дилеммой. Если клиент достиг инсайта, но его система Я все еще слаба, он не может иметь ответственное поведение. Следует ли терапевту принять авторитарную роль и использовать шоковыетехники для достижения клиентом чувст-валичной ответственности за свое поведение? Примером являет­ся случай женатого человека, встречающегося с девушкой. Сле-дует л и терапевту зависеть от взаимоотношений с клиентом и по­тенциала его зрелости и выработать основанное на договоре решение проблемы? Ответ, в основном, будет зависеть от выбран­ного консультантом основного направления терапии, а также сте­пени уверенности в понимании своей системы ценностей. Мы думаем, что у некоторых типов клиентов прямые методы часто приводят к радикальным изменениям поведения. Однако офа-ничения связаны с тем, что без глубокого инсайта изменения, в лучшем случае, будут временными. Но в любом случае консуль­танту очень важно помочь клиенту ощутить чувство принятия ре­шения и ответственности за свое поведение. Терапия заключает­ся в помощи клиенту принять решение, даже если оно окажется неверным.

Сверхзадачей консультирования по моральным проблемам является помощь клиенту в развитии большего чувства ответст­венности в его самости, особенно, если его проблемазаключается в малой тревожности по поводу своего поведения. Консультант также может предложить клиенту, имеющему выраженную невро­тическую тревогу по поводу моральности своего поведения, раз­вить более стабильную и зрелую структуру ценностей, которая в дальнейшем может привести к большей внутренней направлен­ности его поведения. Позитивное чувство собственного достоин­ства является для нас наиболее надежным путем к моральности поведения.

Когда клиент обучается доверять своим сокровенным чувст­вам по отношению к себе, он понимает, что такое доверие помо­жет ему принимать более разумные решения. Когда он обучается принимать все эти чувства, как позитивные, так и негатив­ные, его внутренний «компьютер» будет достаточно надежным для принятия решений, выгодных не только обществу, но также и ему.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В психологии, как науке и профессии, проявляется острый интерес к проблемам ценностей. Данная глава включала некото­рые результаты рассмотрения проблем ценностей, такие как раз­витие эффективной философии жизни и дифференциация чувств, связанных с моральными проблемами. Терапевтический психо­лог принимает участие в каждой из этих областей, в чем-то пере­секаясь в своей деятельности с консультантом-пастором. Кон­сультант-пастор ифает уникальную роль, но во многом подоб­ную роли терапевтического психолога. Основная задача терапевтического психолога заключается в помощи клиенту трансформировать невротическую вину в нормальную вину.