Царствование императора Николая I

иностранных вероисповеданий (1826-1828). Управлял Министерством юстиции (1830-1831, 1838-1839), министр внутренних дел (1832-1838). В 1839 г. назначен министром юстиции, главноуправляющим II (кодификационным) отделением С. Е. И. В. канцелярии и председателем департамента законов Государственного Совета, президент Академии Наук (1855-1864), член Главного Комитета по крестьянскому вопросу (1857), председатель Комитета министров (1861-1864) и Государственного Совета (1862-1864).

и Коломенский. Образование получил в Коломенской и Троицкой Лаврской семинарии, где затем преподавал. В 1808 г. принял монашество, был назначен инспектором и профессором философии в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую возглавлял с 1812 по 1819 гг. Приобрел большую известность проповеднической и научной деятельностью. Возглавлял епархии в Ревеле и Твери, в 1821 г. переведен в Москву, в начале царствования Николая I возведен в сан митрополита.

1831 год был изобилен важными событиями; событиями несчастными для Отечества нашего и которыми мнение общее, дух народный сильно и разительно был колеблем. В начале года всеобщее всех сословий внимание обращено было на мятеж, в Царстве Польском произшедший, и на движения войск наших к усмирению оного¹. Все, кроме весьма немногих, были уверены, что одного появления российской армии будет достаточно для прекращения возникшего в Варшаве беспорядка и своевольства, уверены были, что армия наша без всякого сопротивления достигнет Варшавы и сим положен будет мятежу конец; граф Дибич, недавно пред тем совершивший с толикою славою поход в Турции, внушал всеобщее доверие; но вопреки всех соображений явились трудности непреоборимые, сопротивление неожиданное, неудачи, и граф Дибич начал терять в мнении общественном; узнали о недостатках, претерпеваемых войсками, и общий голос обвинял главнокомандующего в непринятии надлежащих мер к обеспечению продовольствия армии. Сражение 7 февраля под Прагою, непременным последствием которого по общему всех ожиданию долженствовало быть покорение Варшавы, нанесло в общем мнении всех сословий сильный удар славе графа Дибича. Как нарочно в это самое время появилось в журнале «Сын Отечества» описание взятия Праги Суворовым². Статья сия произвела толки и сравнения в крайнюю невыгоду настоящих событий. Народ по обыкновению своему видел измену. Класс более образованный охуждал* распоряжения главнокомандующего.

По мере продолжения кампании и новых неудач неудовольствия возрастали; наконец, вторжение мятежников в наши границы, восстание в губерниях, от Польши присоединенных, навели уныние на всех благомыслящих людей. Уже многие рассуждали, что Россия не только не достигнет усмирения мятежа в Царстве Польском, но и лишится Литвы, Волыни и Подолии. Поражение мятежников при Остроленке ободрило несколько

* Так в тексте.

унывающих, но и сия победа, оставаясь без всяких видимых последствий, не остановила ропота и всеобщего неудовольствия против главнокомандующего. Восхищались неимоверною храбростию войск наших, но обвиняли фельдмаршала в том, что не умел, а многие, по предубеждению о его предательстве, что не хотел воспользоваться поражением мятежников. Неожиданное прибытие в Санкт-Петербург графа Паскевича возбудило надежды всей публики. На него обратились все взоры; с нетерпением ожидали отъезда его в армию, но отправление его замедлилось; недоумевали, к чему сие приписать. Многие начинали обвинять правительство в том, что оно общую пользу подчиняет каким-то соображениям деликатности; но внезапная смерть графа Забалканского (Дибича - м.с, Е.щ.) и немедленное отбытие к армии графа Эриванского (Паскевича - м.с, Е.щ.) всем сомнениям и толкам положили конец. Мудрено ли, что при таковых обстоятельствах смерти фельдмаршала Дибича все порадовались; в этом событии видели явно действие Всемогущего провидения, которое неисповедимыми путями своими в течение многих веков ведет отечество наше к славе, величию и могуществу.

О причинах смерти графа Дибича разные произошли толки; немногие верили, чтоб он умер от холеры. Иные полагали, что он сам посягнул на свою жизнь; что поводом к тому был приезд к нему генерал-адъютанта графа Орлова³; некоторые даже заключали, что он был отравлен и что правительство не чуждо было сего действия; но все, знающие благородство, возвышенность души нашего Государя, гнушались мысли сей и отвергали ее как нелепую; одни неблагомыслящие люди, которых при неудачных событиях всегда является много, давали веру таковой небылице.

С восхищением было принято известие о прибытии графа Паскевича к армии. Никто не позволял себе и думать, чтобы сей второй Суворов, со славою совершивший поход в Персии, ознаменовавший себя неимоверными победами и успехами в азиатской Турции, мог иметь неудачу. События совершено оправдали сии надежды, и знаменитый трехдневный штурм Варшавы, покрывший новою доблестью российское воинство и изумивший Европу, увековечили славу князя Варшавского.

В половине июня эпидемическая болезнь холера, подвигаясь постепенно от юго-востока, явилась в северную столицу нашу, невзирая на все предпринятые осторожности⁴. И пред сим уже во многих губерниях жители, и в особенности простой народ, обнаруживали неудовольствие против карантинных мер. Меры сии по великому распространению болезни, конечно, были крайне стеснительны для внутренней промышленности и составляли источник величайших злоупотреблений, а как в то же время оные нисколько не преграждали ходу болезни, то вскоре общим мнением карантины признаны были вовсе бесполезными и даже вредными, ибо

80

Всеподданнейшие отчеты III отделения

скопление в них множества народа, тесное и неудобное помещение и разного рода недостатки умножали лишь только болезни. По таковым причинам мера, принятая правительством, не оцеплять С.Петербурга и свободно выпускать из него всех желающих выехать, была принята со всеобщею благодарностью, но явилось новое зло: полиция, от излишнего ли усердия или лучше сказать от невежества исполнителей, начала хватать и отсылать в холерные больницы не только больных холерою, но и всякого рода больных и даже встречаемых на улицах пьяных и слабых людей. В больницах же большая часть привозимых вскоре умирали по неопытности медиков в лечении сей новой болезни, умирали даже и не имевшие холеры от приема сильнейших лекарств, ибо их лечили наравне с холерными. Сие возбудило в народе пагубную мысль, что доктора, подкупленные поляками, отравляют народ, что никакой болезни не существует, но существует один лишь заговор на погубление россиян. 22 июня чернь собралась на Сенной площади и произвела значительные беспорядки⁵; в последующие за тем дни и в других частях города происходили буйства. Появление Государя среди народных толпищ и принятые потом строгие меры прекратили неустройства, которые могли иметь пагубные последствия. Однако же народ долго еще своевольничал, хватал на улицах всех подозрительных ему людей и мнил, что оказывает услугу своему Отечеству и Государю, предавая врагов России или изменников в руки правительства; постепенное уменьшение силы болезни и ежедневное умножение числа выздоравливающих наконец положили предел сему вредному брожению умов, но из С.Петербурга оно распространилось и в другие места. Последовавшее в сие время повеление о повсеместном снятии карантинов было везде принято с радостью. Многие, однако же, охуждали правительство в том, что не сделало сего гораздо прежде, и изъявляли боязнь, чтобы простой народ, участвовавший или бывший свидетелем беспорядков здесь происходивших, не принял сию благоразумную меру за победу, одержанную им над правительством, и не приобык* к мысли, что может самоуправством достигать своих желаний. В июле месяце бедственные происшествия в военных поселениях Новгородской губернии⁶ произвели всеобщее изумление и навели грусть на всех благомыслящих. Происшествия сии возбудили в то же время и толки, сколь вредно и опасно может быть для столицы соседство военных поселений, и распространившийся вслед за тем слух о намерении правительства уничтожить новгородское военное поселение радовал всех, но вместе с тем, однако же, точно так же, как и при снятии карантинов, возбудил опасение, чтоб мера сия не была принята поселянами как победа, над правительством одержанная.

* Так в тексте.

81

В сие время, когда столь бедственные для России обстоятельства безостановочно одно за другим следовали, явно обнаружились преданность и любовь народа к своему Государю. И самая чернь в исступлении своем всегда была останавливаема одним появлением Монарха, и все классы общества, горюя о несчастных событиях, главнейше соболезновали о Государе, разумея, сколь происшествия сии должны печалить чадолюбивое Его сердце, и потому с восхищением было принято известие о благополучном рождении Великого Князя Николая Николаевича⁷, как о событии, посланном Богом, на утешение возлюбленного Монарха. Незадолго пред сим пришло известие о кончине Великого Князя Цесаревича Константина Павловича⁸; событие сие конечно опечалило многих по участию, принимаемому верноподданными в чувствах любимого ими Государя, но в другом отношении публика рассуждала, что обстоятельство сие благоприятствует беспрепятственным распоряжениям правительства в делах с Польшею.

Последовавший за некоторое время до взятия Варшавы Указ о рекрутском наборе произвел вообще весьма неприятное впечатление. При всех неблагоприятных обстоятельствах того времени оный признавался крайне тягостным, особенно же по тому обстоятельству, что в набор сей, как и в предшествовавший, воспрещено принимать рекрут моложе 20 лет, тогда

82

Всеподданнейшие отчеты III отделения

как в прежние наборы допущен прием с 18 лет. Дарованное преимущество русским мещанам и крестьянам нанимать за себя в рекруты финляндцев подало повод при нынешнем 97-м наборе к великому злоупотреблению, состоящему в том, что многие корыстолюбцы составили из сего непозволительный торг финляндцами. К прекращению сего зла на будущее время приняты правительством нужные меры.

Обозрев таким образом главнейшие события первых восьми месяцев 1831 года, должно сказать, что дух мятежа, распространившийся в Царстве Польском и в присоединенных от Польши губерниях, имел вообще вредное влияние и на расположение умов внутри государства. Вредные толки либерального класса людей, особливо молодежи, неоднократно обращали внимание высшего наблюдения; в Москве обнаружились даже и преступные замыслы⁹. Пребывающие в России поляки всемерно старались распространять ненависть свою к нашему правительству. Нет сомнения, что при дальнейших неудачах в укрощении мятежа в Царстве Польском дух своевольства пустил бы и в отечестве нашем сильные отрасли. Но покорение Варшавы нанесло разительный удар умам беспокойным. Внезапно явилась значительная перемена, и ныне расположение умов вообще не представляет никакого для правительства опасения. Присутствие Государя Императора в Москве доказало, сколько все сословия привержены к Монарху. Не таково, однако же, и далеко не таково расположение жителей польских наших губерний. Происшествия сего года расшевелили в них издревле питаемую к России ненависть, они подавлены лишь одною силою оружия нашего, но жаждут отделиться от России и, конечно, при первом удобном случае явят свою непокорность. Губернии сии требуют самого бдительного надзора правительства, и потому все благомыслящие люди молят Бога, да сохранит он нам Государя нашего, коего твердая рука одна может удержать Отечество наше в мире, спокойствии и тишине, и да дарует ему сподвижников мудрых, прозорливых и истинно ему и России преданных.

влению вверенной ему части. Он человек отлично-добрый, честный, но стар, болезнен, не имеет достаточного просвещения, предан мистицизму и окружил себя мистиками. И потому-то подведомственные ему учебные заведения приходят в крайний упадок. Нет надлежащего учения, нет должного надзора. Зло сие существует и здесь, в виду главного управления народного просвещения, и даже в большей степени, чем в некоторых губерниях; о Дерптском университете, например, насчет учения отзываются с большою похвалою.

5. Главный Штаб Его Императорского Величества. Армия наша в истекшем 1831 году покрыла себя бессмертною славою. Не взирая на трудности и неудачи 9-ти месячной тяжкой кампании, российские войска постоянно сохраняли и примерный дух свой, и отличное устройство и явили пред целым светом неимоверное мужество свое к преодолению врагов и в то же время снисхождение к побежденным. В течение всего года высшим наблюдением постоянно получаемы были сведения о похвальном и примерном расположении как войск в действии находившихся, так и в здешней столице остававшихся, и в сем уважении управление Главного Штаба¹¹ Его Императорского Величества заслуживает совершенную похвалу.

6. Главный Морской Штаб Его Императорского Величества. Российский флот, за несколько лет пред сим находившийся в крайнем упадке и получивший, так сказать, новую жизнь по особенному вниманию на оный Государя Императора, продолжает постепенно увеличиваться и улучшаться. Начальник Морского Штаба¹² признается единогласно за человека умного, деятельного и дело свое разумеющего. Офицеры, будучи ободрены отличием, оказываемым им Государем, ревнуют и усердствуют в исполнении должностей своих, но по доходившим до высшего наблюдения сведениям тяготятся несколько фрунтовым учением.

ПРИМЕЧАНИЯ

ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 1. Л. 125-134.

¹ Восстание (1830-1831), охватившее образовано Национальное правительство

земли Царства Польского, а также Литву, во главе с А. Чарторыйским. 25 февраля

Западную Белоруссию и Западную Украину. 1831 г. в бою под Грохувом было остано-

29 ноября 1830 г. было совершено нападе- влено наступление армии И.И. Дибича. В

ние на резиденцию великого князя Кон- конце марта - начале апреля ряд удачных

стантина Павловича в Варшаве, восставшие операций повстанческих войск еще более

овладели арсеналом, к ним присоединились осложнили положение русской армии. Од-

польские воинские части. Русские войска нако после поражения под Остроленкой 26

покинули столицу, а к началу декабря - и мая эти успехи были сведены на нет. В кон-

всю территорию Царства Польского. Сейм це июля новый командующий русской ар-

провозгласил низложение Николая I, было мией И.Ф. Паскевич переправил войска че-

Царствование императора Николая I

85

рез Вислу. 6 сентября был штурмом взят западный пригород Варшавы, в ночь с 7 на 8 сентября польская столица капитулировала. В начале октября 1831 г. остатки повстанцев перешли границы Пруссии и Австрии.

тия мер по предотвращению развития эпидемии. Министерство внутренних дел распространяло среди населения «Наставление к распознанию признаков холеры, предохранению от оной и к первоначальному ее лечению». Через месяц эпидемия стала утихать и «столь же скоро исчезает, как страшно скоро разлилась», - писал Николай I И.Ф. Паскевичу 15 (27) июля 1931 г.

27 июля (8 августа) 1831 г., вскоре после возвращения императора из новгородских военных поселений.

ший, что в Москве «составилось общество злоумышленных людей, намеревающихся ввести свою конституцию» путем цареубийства и приставления к наследнику опекунов из верных людей. Тайному обществу во главе с Н.П. Сунгуровым ставился в вину химерический план «возмущения черни» и захвата Москвы.