Буддизм тхеравады, махаяны и ваджраяны – различия

Идеальной личностью Хинаяны является архат. Это слово означает «достойный». Архат — это святой монах (бхикшу), достигший собственными усилиями цели Благородного Восьмеричного Пути — нирваны — и навсегда покинувший мир. Будда ушел в нирвану, его в мире нет, и для него мира нет, а поэтому бессмысленно ему молиться или просить его о помощи. Всякое поклонение Будде и поднесение даров его изображениям нужны не Будде, а людям, воздающим, таким образом, долг памяти великому Освободителю (один из эпитетов Будды) и упражняющихся в добродетели даяния. Хинаяна является сугубо монашеской формой буддизма. Строго говоря, в рамках этой традиции только монахи и могут считаться буддистами в собственном смысле этого слова. Только монахи могут реализовать цель буддизма — обретение покоя нирваны, только монахам открыты все наставления Благословенного, и только монахи могут практиковать предписанные Буддой методы психопрактики. На долю мирян остается только улучшение своей кармы через совершение добрых дел и накопление заслуг, обретенных благодаря поддержке и содержанию сангхи.

Идеальной личностью для Махаяны был не обретший нирвану архат, а стремящийся к достижению состояния Будды на благо всех живых существ бодхисаттва. Во-вторых, уже не нирвана, а пробуждение (просветление — бодхи) становится целью буддийского пути в рамках этого направления. В Махаяне бодхисаттва — это любой человек, монах или мирянин, наделенный бодхичиттой (читта — сознание, психика; в данном случае — установка на нечто или намерение достичь чего-то), то есть намерением обрести бодхи, пробудиться, стать Буддой. Бодхичитта — это умение видеть все живые существа в качестве своих «матерей» (ведь если все мы находимся в круговороте сансары с безначальных времен, то мы уже побывали со всеми существами во всех возможных отношениях, в том числе каждое из них уже успело побывать и в роли нашей матери). А поскольку хороший сын или дочь не могут равнодушно видеть, как их мать мучается в сансаре, и не могут стремиться к нирване, оставив мать страдать в коловращении циклического существования, их святой долг отказаться от собственного спасения до тех пор, пока им не удастся спасти свою мать. Но не означает ли это, что бодхисаттвы никогда не обретут покоя нирваны: ведь живых существ во всех мирах больше, чем «песчинок в Гангах, которых столько же, сколько песчинок в одном Ганге», а бодхисаттвы дали обет не вступать в нирвану, пока не освободятся все живые существа? Разные буддийские тексты по-разному отвечают на этот вопрос. Так, «Лотосовая сутра» устами самого Будды возвещает, что рано или поздно обеты будут исполнены, все живые существа освободятся, и бодхисаттвы смогут обрести покой нирваны. Другие тексты отрицают окончательное освобождение всех существ и утверждают, что сама сострадательная миссия бодхисаттв и есть их нирвана, в этом труде заключена и награда за труд, выражающаяся в освобождении от иллюзии «я».

Кроме различия архата и Бодхисаттвы: в тхераваде, по существу, нирваны может достигнуть только монах, а в махаяне этого может достичь и мирянин; в тхераваде нирвана достигается очень долго, накоплением благих дел и отсечением кармы через сотни и сотни рождений, а в махаяне пробуждения можно достигнуть в течение1-й жизни.

Е. Торчинов: «Во-первых, идеальной личностью для последователей Великой Колесницы (=махаяны) был не обретший нирвану архат, а стремящийся к достижению состояния Будды на благо всех живых существ бодхисаттва. Во-вторых, уже не нирвана, а пробуждение (просветление — бодхи) становится целью буддийского пути в рамках этого направления. В-третьих, для махаянистов Будда — отнюдь не просто человек (в тхераваде Будда воспринимался как исторический человек, обретший пробуждение – А.). Будда отныне есть метафизическая реальность, истинная природа всех дхарм, лишь явленная людям в виде человека — Учителя, Будды Шакьямуни, как она была явлена и ранее в образах других Будд и как она будет многократно явлена и позднее — в грядущих Буддах нашей и иных кальп». Кроме того, махаянисты называют тхераватдинов – шраваками («слушающие голос»), это «ученики Будды, не постигшие всех глубин учения Татхагаты и привязавшиеся к идее нирваны как индивидуального освобождения». В тхераваде по существу нет развитой философии, только Абхадхарма, тогда как Махаяна приемлет философию. Отношение к браку: с одной стороны, Будда благословил брак (махаяна), с другой, брак мешает освобождению (тхеравада).

Для Махаяны природа Будды есть истинная природа всех феноменов, всех дхарм в абхидхармистском смысле этого слова. А из этого Махаяна делает еще один радикальный вывод: нирвана и сансара тождественны, между ними нет сущностного различия; сансара есть лишь иллюзорный аспект нирваны, никогда не возникавший и никогда не исчезающий, подобно тому как не может исчезнуть или появиться иллюзия: на то она и иллюзия, что не имеет реального онтологического статуса и не существует «в себе». В тхераваде такого нет. В отличие от Хинаяны Махаяна утверждает, что Будда, обретя Дхармовое Тело (пробудившись), не покидает навечно мир, не уходит в недоступную для существ сансары нирвану без остатка. Для Махаяны характерна развитая литургика, пышные богослужебные ритуалы и мистерии. И Хинаяна, и Махаяна признают приход в наш мир множества Будд (в прошлом и будущем), но только в Махаяне эти неисчислимые Будды не только нашего мира (называемого миром Саха), но и других миров становятся объектами культа и поклонения. В форме Махаяны буддизм стал мировой религией (в качестве Хинаяны он оставался бы и по сию пору региональной традицией).

Все своеобразие Алмазной Колесницы связано с ее методами (упая), хотя цель применения этих методов все та же — обретение состояния Будды для блага всех живых существ. Ваджраяна утверждает, что главное преимущество ее метода — его чрезвычайная эффективность, «мгновенность», позволяющая человеку стать Буддой в течение одной жизни, а не трех неизмеримых (асанкхея) мировых циклов — кальп. Вместе с тем наставники Ваджраяны всегда подчеркивали, что этот путь является и самым опасным. Малейшая ошибка на этом пути приведет незадачливого йогина к безумию или рождению в особом «ваджрном аду». Поэтому тантрические тексты считались сокровенными, а начало практики в системе Ваджраяны предполагало получение специальных посвящений и соответствующих им устных наставлений и разъяснений от достигшего реализации Пути учителя. Вообще же роль учителя, гуру, в тантрической практике чрезвычайно велика.

Все тантры делились на четыре класса:

1. 
   крия-тантры (тантры очищения),
   
2. 
   чарья-тантры (тантры действия),
   
3. 
   йога-тантры (йогические тантры) и
   
4. 
   аннутара йога-тантры (тантры наивысшей йоги).
   

Когда в буддизме появилось фарисейство, то ряд последователей буддизма бросил вызов традиционному монашескому образу жизни во имя возрождения духа учения Будды, противного всякому формализму и догматической омертвелости и базирующегося на непосредственном психотехническом опыте. Данная тенденция нашла наивысшее выражение в образах махасиддхов («великих совершенных»), людей, которые предпочли опыт индивидуального отшельничества и йогического совершенствования монастырской замкнутости. Махасиддхи были прежде всего практиками, йогинами, которых интересовало именно скорейшее достижение религиозной цели, а не схоластические тонкости интерпретации Дхармы и ставшие самоцелью бесконечные дискуссии о них в монастырских центрах. Йогины — махасиддхи не связывали себя принятием формальных обетов, вели свободный образ жизни и даже внешне, своими длинными волосами (а иногда и бородами), отличались от бритых монахов.

В поздних тантрах даже появляется понятие Адибудды (Изначального, или Превечного, Будды), персонификации единого абсолютного Ума, объемлющего собой все бытие (Дхармовый мир — дхармадхату), как сансару, так и нирвану, а многие йога-тантры говорят о «Великом Я» (махатман) как синониме Дхармового Тела Будды. Появление Адибудды, вероятно, вызвано контактами с исламом.

Все тантры делились на четыре класса:

Последний, или высший, класс делился на материнские тантры (если в них делался упор на мудрость — праджню и женское начало), отцовские тантры (если в них особое значение придавалось методу — упае и мужскому началу) и недвойственные тантры (если эти два принципа играли одинаковую роль). Что бросается в глаза при чтении тантрических текстов наивысшей йоги? Прежде всего, это мотивы греховного, преступного и ужасного, повторяющиеся в положительных контекстах темы прелюбодеяния, кровосмешения, убийства, воровства и даже каннибализма — все это рекомендуется к совершению истинному йогину, все, что, казалось бы, совершенно противоположно самому духу буддизма, вдруг — проповеди, произносимые Буддой —пребывающем в йони, «лотосе» женских гениталий, проповеди, от которых бодхисаттвы, слушающие их, падают в обморок, ибо наполнены эти проповеди призывами убивать родителей и учителей, совершать акты самого чудовищного инцеста, есть не только мясо животных, но и предаваться каннибализму, а также совершать подношения Будде мясом, кровью и нечистотами. Что стоит за всем этим? Махаяна и Хинаяна прежде всего работали с сознанием, с тем тонким и поверхностным слоем психики, только постепенно просветляющее воздействие методов затрагивает более глубокие слои и пласты психики, очищая и преобразуя их. Иное дело Ваджраяна. Она прямо сразу начинала работать с темными пучинами бессознательного, того «тихого омута», в котором «черти водятся», используя его безумные сюрреалистические образы и архетипы для быстрого выкорчевывания самих корней аффектов: страстей, влечений (порой патологических), привязанностей, — всего того, что могло и не осознаваться самим практикующим, бомбардируя, однако, его сознание «изнутри». Затем только наступала очередь сознания, преображающего вслед за очищением темных глубин подсознательного. Большую роль в определении гуру конкретной практики для каждого ученика играло выяснение базового для его психики аффекта (клеши): является ли он гневом, страстью, невежеством, гордыней или завистью. Поэтому тексты Алмазной Колесницы неустанно повторяют, что аффекты должны не искореняться или уничтожаться, а осознаваться и трансформироваться, пресуществляться в пробужденное сознание. Таким образом, тантрический йогин сам оказывается исцеляющим психику превращением скверны и страстей в чистую мудрость Будды.

Отнюдь не удивительно, что йогины специальное внимание уделили сексуальности (либидо) как основе самой энергетики организма, который рассматривался как микрокосм — точная копия универсума. Ваджраяна рассматривала блаженство, наслаждение (сукха, бхога) как важнейший атрибут природы Будды и даже провозгласила тезис о тождестве пустоты и блаженства. А наслаждение оргазма рассматривалось тантриками как наиболее адекватное сансарическое выражение этого трансцендентного блаженства. В сексуальной йоге тантр оргазм должен был переживаться максимально интенсивно, используясь в психопрактических целях для остановки концептуального мышления, ментального конструирования (викальпа), избавления от субъектно-объектной двойственности и перехода на уровень переживания абсолютного блаженства нирваны.

Имели ли место в тантрической практике реальные ритуалы, предполагавшие физическую близость участвовавших в них мужчины (йогин) и женщины (мудра)? В настоящее время совершенно очевидно, что в ранний период развития Ваджраяны йогины, не принимавшие монашеских обетов, действительно практиковали сексуальные ритуалы. Иногда сексуальный ритуал являлся частью тантрического посвящения. Более того, некоторые формы тантрической йоги, особенно на стадии завершения практики (утпанна крама, сатпатти крама), с необходимостью требуют реального соития с партнером (карма-мудра), а не его медитативного проигрывания в уме (джняна-мудра). Эти ритуалы продолжали практиковаться и позднее, в том числе и в Тибете, однако только йогинами, не принявшими монашеских обетов. Практика подобных ритуалов и йогических методов для монахов была строго запрещена как несовместимая с Винаей.

Буддизм тхеравады – это учение старцев, еще ее называют Хинояна (Малая Колесница). А вообще это учение старцев (тхеравада). Это неоднозначное учение, в нем тоже есть несколько школ.

Махаяна – это буддизм «Великой колесницы».

И варжраяна – это магический буддизм.

Все эти три школы буддизма различают основные истины.

Во всех школах есть четыре благородных истины (о страдании, о причине страдания, о преодолении страдания…). И восьмизвенный арийский путь – он также разделяется всеми школами. В общем, это та сура, запуск колеса дхармы – это первая проповедь Будды, которую он говорит своим пяти ученикам, с которыми занимался когда-то подвижничеством в роще Исипотама. Он говорит о 4-х истинах и о благородном восьмизвенном пути. Это в принципе разделяется всеми школами.

Разница, если коротко, заключается в следующем. С точки зрения тхеравады каждый отвечает за себя. Каждый может только сам достигнуть нерваны, а нервана – угасание. И ни за кого он ни в ответе и никому он не может помочь. Так и Будда в общем-то пришел, сказал и угас. Теперь его слова возможно кому-то помогают, кому-то не помогают. Но это единственное, что он смог сделать, т. е. он отвечает только сам за себя. (Вот если он пришел как Будда и у него больше не будет рождений и он это знает, то он угас, он ушел в нервану и это только он).

Собор III века, первый буддистский собор, на котором решали определенные вопросы и буддисты махаяны настаивали на том, что важнейший принцип – принцип любви буддистской (мэтта). Принцип любви не согласуется с учением тхеравады. Человек не может уйти в нервану, зная что весь остальной мир лежит в страдании. Это не будет любовью. Но лишь тогда это будет истиной, любовью, лишь когда он сможет помогать всем остальным достигнуть нерваны. Так рождается учение об бодхисаттвах (о вечном Будде). Будд много. Один из самых известных Авалакитешвара (господь смотрящий вниз). Условно говоря, человек достигает нерваны, но не уходит в нервану, а остается помощником всем остальным. Учение об Бодхисаттвах достаточно объемное и там есть разные особенности, но если, коротко, то вот так.

Некоторые исследователи еще проводят различия, говоря что учение тхеравады – это в основном монашеское учение, абсолютного монашеского действия, отказа от мира в то время, как в махаяне не только монашеский путь является истинным и абсолютным, как в тхераваде. Такое различение тоже проводится. Так или иначе и в тхераваде и в махаяне разделяется путь достижения нерваны путем отказа от страданий, путем усиленной работы над собою, путем аскезы и т. д.

Что такое Ваджраяна? Это переосмысленная махаяна. Это магический буддизм, суть которого заключается в том, что нервана достигается путем чтения мантр. Не путем долгой аскетической работы, а путем правильного действия – правильного чтения определенного количества мантр. Это и есть магический подход. Нервана достигается путем конкретных действий в виде чтения мантр. Так достигается просветление. (Здесь можно рассказать какое-нибудь буддистское учение чуть подробнее, слова о понятии дхармы). Магический буддизм распространен в Тибете и у нас в России.

Итог. Тхеравада, махаяна и варжраяна.

Первое и второе отличаются учением о Бодхисаттвах и в том, что в первом отвечаешь только за себя, а во втором – за весь мир.

А третье отличается своим магическим путем достижения нерваны.
15. Особенности дальневосточного религиозного мировоззрения.

Китайская цивилизация возникла самостоятельно. Древнейшая письменность не сохранилась, что сохранилось – не расшифровано. Плохая сохранность памятников из-за природы, высокий уровень воды, долины, затапливает. Русла рек часто меняются. Китайцы говорят, что история начинается с 3-х правителей: Тиси, Шеньмун и Хуанги (последний значит Жёлтый предок, он наиболее почитаем, он идеальный император). Потом династия Ся, тут письменность не сохранилась.Археологи открыли столицу Аньян – крупный город, письменность, гадальные кости: в Китае практиковалось гадание по черепашьим панцирям и др. костям, на кости писался вопрос, она обжигалась и по трещинам жрец читал ответ, который записывали на этой же кости. Это и есть древнейшая читаемая китайская письменность. Итак, письменность – попытка узнать волю богов (религиозна, как и в Египте).

Народ в это время привлекается для общественных работ, ведения войны, короче тут всё делается сообща, правители умели организовать народ. Это было необходимо для выживания в этой местности: затопляло и нужно было сообща бороться с невзгодами.

Есть одна важная особенность. Сохранились древнейшие гробницы правителей, тоже пирамиды, но вглубь земли, так вот они кроме сокровищ и разной утвари содержат много-много человеческих жертвоприношений. Сотни, тысячи обезглавленных, разрубленных людей. По большей части это военнопленные – войны велись не для расширения территории, но для захвата жертв, особо ценились вожди. Женщин использовали как рабынь. Тут они не слабый пол, - ещё одна особенность, - они не ограничены в правах, они бывали и военноначальницами, пахали в поле. Короче: мужиков в жертву, женщин – в рабство. В гробнице императора Удина нашли 1178 убитых человек. Когда не хватало жертв, приносили и своих. Людей приносили в жертву чтоб они на том свете помогали правителю, отдавали свою энергию.

Особое отношение к правителю – он наместник, святой, но идеализации никогда не было – не было культа личности. 3-я династия – Джоу. Они начинают с того (1150), что запрещают жертвоприношения! Затем они дают относительную самостоятельность деревням, уездам и т.д.; появляется частная собственность. Единство распадается – около 12 княжеств (722-481). После этого начинается эпоха, когда эти царства начинают сражаться – «эпоха сражающихся царств» (481-221). Кровавое время – тысячи убийств ежедневно. Вообще история Китая весьма кровава. Население сокращается в 10 раз. Появляются Лаоцзы и Конфуций. Джоу теряет власть, военноначальник Цин ши в 221 до РХ захватывает власть и восстанавливает единство Китая. В его время уничтожаются книги. Принцип: жесточайший закон. В 206 он умирает и появляется новая династия – Хань, культурный расцвет Китая. Вводится система гос. экзаменов, на службу можно поступить только сдавая зачёты, их мог сдавать любой человек.

Основные категории архаической (до 100 школ – 5 в.) китайской религии. Термина религия нет. Они говорят – цзяо, т.е. учение; зонг цзяо – учение предков – это и есть для них религия. В Индии нет истории, мир майя, в Китае наоборот: всё исторично, есть точные даты, он привязан к миру – это важно. Бог – ди, т.е. высший предок; этим подчёркивается важность родового преемства. Бога называли хуанги – жёлтый предок. Бог для китайца – первопредок, Шан Ди – высший предок; мир сотворён и первого человека – пан ку. Ди связывался с фаллосом – универсальный образ родового преемства. Итак, ди – предок, давший жизнь потомкам. Эквивалентом ди было имя Тьян – небо, э то универсальная замена слова Бог. Поднебесная – то, что находится под Богом, т.е. весь мир. Бога нередко именуют тьян да – небесный предок. Тьян – значит великий и единый. Небо связано с человеческим образом, небо имеет человеческую природу и наоборот – человек имеет небесную природу, но в отличие от неба человек не совершенен. Знак неба – круг – би. Круг – единственная икона Бога, больше его никак не изображали. Идея личности Бога выражена слабо.

Этика идёт отсюда: дела или соответствуют или не соотв. Небу, человек следует воле неба (или не следует). Все природные действия – реакция на дела человека. Человек может нарушать гармонию своеволием; идеально, если человек не делает вообще ничего своего. Установленный порядок, гармония есть проекция неба на землю. Установлено всё совершенно и всякое своеволие – нарушение порядка. Поэтому нельзя нарушать природный закон. Для Запада мир создан для человека, человек хозяин, в Китае не так: человек часть всеобщей гармонии, элемент пейзажа. Пейзаж – икона неба. Земля – цзун, изображалась в виде квадрата, 4 стороны света. Небо и земля – часть заупокойного ритуала. Вначале китайцы хоронили во дворах домов, в шкатулку помещали части мощей; потом – с эпохи Джоу (1700 до РХ) – стали писать только имя умершего на табличке, таблички хранили, поэтому китаец может сказать о своих предках на тысячи лет!

У человека 2 души: по и хунь. По – земная, она появляется в момент зачатия., она соединена с телом и всегда на земле, хунь – восходит к Шан ди. По нужно приносить жертвы, когда человек умирает. Хунь идёт на небо (если по пути её не похитит небесный волк), её икона – табличка с именем в домашнем святилище. Китайцы стремились, чтоб 2 души находились в гармонии. Человек существует с момента зачатия, поэтому они отмечают не день рожденья, а день зачатья. Небо печать, мир – отпечаток. То, что за небом – Дао. Печать и отпечаток – важная идея. Ян и инь – 2 равных пола, красное и белое, мужское и женское, небесное и земное. Дуальность. Идея гармонии неба и земли.

Квей – плохое, шен – хорошее. Тут нравственность – это соотв. или не соотв. воле неба. Небо, однако, не абсолютный Бог, а его проекция в мир: божественное – тьен – земное, т.е. безымянное божественное, ему соответствует небо. Божественное проявляется как закон мира и это – Дао. В той мере, в какой вещь соотв. Дао она шен, в какой не соотв. – не квей. Категория дэ – благодать, это то, что даёт Дао. Древний иероглиф дэ – росток и глаз, т.е. образ творения, запредельное с помощью дэ создаёт мир.

Впоследствии только правитель мог соединять небо и землю, приносить жертвы. Он имел титул – Ван, он соединяет преисподнюю, землю и небо. Он тянь цзы – сын неба, главная функция его – соединять. У него был небесный мандат, благодаря которому он был таким особенным, но небо за аморальность могло отобрать мандат. Если Ван грешит – жди катаклизмов. Власть – дар неба. Прапвитель чень – раб неба. Ван мог молиться за весь мир, а гун (аристократ) уже только за своё княжество. Простые люди могли молиться только шэ – духу деревни. Основа китайской власти в том, что император и аристократы связывал небо и землю, поэтому тут никогда не было касты жречества. Однако были ещё гадатели: они рассматривали трещины и делали выводы; гадательство передавалось по наследству. Кроме того, были ещё У – это шаманы.

Есть ещё одно важное обстоятельство, о котором прямо не говорится. Тело человека и дух должны объединиться когда-то: тело хоронят в гробу, который делают из сосны или кипариса, не лиственных деревьев, ибо они стабильны, затем, в рот кладётся золото, жемчуг – символ возрождения, кроме того, считается очень плохим, если тело человека подвергается увечьям: сгорает, ему отрубают голову и т.д. (родственники казнённых платили, чтобы отрубание головы было заменено например на поведение). Таким образом, есть некоторые основание полагать об идее воскресения.

Лунь – дракон, это хорошее существо – царь дракон, царь мира. Имп. образ дракона – они соединяют небо и землю. Цикада – образ преображения (личинка в муху). Саламандра – проходит чперез огонь и не сгорает – надежда на прохождение через смерть.