Памяти моей жены Санджиевой Кермен Санджиевны посвящаю

Земледелие и рыболовство

Земледелие. В историко-этнографической литературе сложилось мнение о калмыках, как о кочевниках-скотоводах, которым не было известно земледелие. По утверждению И. А. Житецкого, «история земледелия в Калмыцкой степи недавняя, не ранее 1878 г.». Такого же мнения придерживается Н. Бурдуков в отношении Болынедербетовского улуса. Он утверждает, что «калмыки начали заниматься хлебопашеством, начиная с 1871-1881 гг.». Архивные документы и отдельные упоминания в литературе XIX в. содержат сведения, что калмыки постепенно начали заниматься земледелием, которое, судя по археологическим материалам, было их предкам известно ранее. В исследуемый период наметился переход к земледелию, вызванный прежде всего, массовым разорением скотоводов, особенно бедняков, в результате гололедиц («зудов»), эпизоотии и т. п.

А. В. Попов, посетивший Калмыцкую степь в 30-х гг. XIX в., сообщает, что «в Малодербетовском улусе первый приступ к земледелию» сделали два калмыка Хара и Чжамбо. Хара устроил себе хутор при речке Аршань-Зельмень, протекающей в лощине между Ергеней. Тут же у него была выстроена русская изба. Однако землю обрабатывал у него малороссиянин, который один вспахивал плугом несколько десятин земли, сеял и только во время жатвы имел у себя помощников. Все плоды земледелия Хара делил на две половины: одну сдавал монашеской братии, а другую — бедным однородцам. Чжамбо, калмык Ульдючинского аймака, кочевал в долине речки Бурата, по Манычу. В первый год он обработал около 15 десятин с помощью приглашенных им нескольких русских крестьян, у которых учились его сородичи. На другой год Чжамбо не имел уже нужды в посторонних наставниках. Калмыки под его руководством распахали вдвое больше десятин земли по сравнению с предыдущим годом. Они сеяли рожь, пшеницу, просо, гречиху и овес, развели бахчи с арбузами, дынями, тыквой и огородные культуры. На третий год посевная площадь увеличилась до 60 десятин.

Хошеутовский князь Сербеджаб Тюмень также заставлял подвластных ему калмыков заниматься земледелием. «Он снача ла сам делал опыт посева зерновых и посадки огородных культур, а потом передавал его (опыт — У. Э.) уже своим, во всех работах употреблял своих калмыков». У Небольсина мы имеем сообщение о том, что в «саду Тюмени были маленькая бахча с арбузами, пробный засев кукурузы, маленькая табачная плантация пашня с пшеницей». По его мнению, это была для Астраханского уезда образцовая ферма, любопытная редкость. Земледелием занимался не только хошеутовский нойон, но и другие калмыки П. Небольсин, отмечая наличие земледелия у части калмыков пишет, что они сеют пшеницу, просо и горчичное семя Пахали плугами, изготовленными улусными работниками.

В конце 50-х – начале 60-х гг. земледелие развивается и в других улусах, увеличивается число калмыцких хозяйств, занимающихся хлебопашеством и разведением бахчевых и огородных культур. В 1863 г. В одном только Яндыко-Мочажном улусе занималось хлебопашеством 15 семейств на 22 десятинах. В Багацохуровском улусе под хлеб и бахчи было заняло 69 десятин, принадлежащих 13 семьям. В Харахусовском – 10 семейств занималось хлебопашеством и разведением бахчей на площади 35 десятин.

В Малодербетовском улусе число хозяйств, занимавшихся земледелием, и посевная площадь были значительно больше чем в других улусах. Под хлебопашество и бахчеводство на Ергенинской возвышенности было занято около 500 десятин находившихся в руках 65 семейств. Кроме того, посевами горчичного семени было занято 50 десятин и табаком — 10 десятин Собранный урожай (около 1000 пудов) горчичного семени продавали на горчичные заводы в Сарепте (Царицын), а табак (около 2000 пудов) был реализован среди калмыков и продан приезжим торговцам. Хлеб потреблялся на месте.

Развитие земледелия шло и в Большедербетовском улусе, входившем в состав Ставропольской губернии. На это указывает увеличение поголовья рабочих волов. В 1887 г. было у калмыков 634 головы рабочего скота, в 1888-666, в 1890 — 923, в 1893 г. — 1307 голов Ежегодное увеличение рабочего скота происходило у тех калмыков, кто начинал обрабатывать свои земли в содружестве с сородичами или крестьянами. Однако следует отметить, что наряду с самостоятельным хлебопашеством продолжали практиковать обработку земли за часть урожая. Основными орудиями земледельческого труда калмыков были двухлемешные плуги, рала, бороны с 20-30 железными четырехгранными зубьями. В плуг запрягались обычно 3, редко 4 пары волов, в рало — 4 пары. Система обработки земли была такой же, какая практиковалась в соседних русских селах. Весной сеяли пшеницу, ячмень, горчицу, овес, просо; осенью — рожь, в Малодербетовском улусе — лен в очень незначительных размерах. Сеяли вручную.

Уборка хлебов производилась в июне и в июле косами, деревянными граблями, а также употреблялись жнейки, приобретенные коллективно или индивидуально или взятые у соседнего русского и украинского населения напрокат. Молотили хлеба каменными катками или «потаптывали» их, прокатывая телеги, запряженные парой волов. Сзади повозок часто привязывали быков или лошадей, которые ускоряли процесс обмолота своими ногами. Люди, вооруженные вилами и граблями, снимали обмолоченную и перемятую солому, переворачивали несколько раз нижние слои соломы, и весь процесс обмолота повторялся сначала. Цепы, которыми молотили хлеб, были вытеснены только после Октябрьской революции. Веяли хлеб ручной веялкой, которую покупали или брали напрокат у русских крестьян в соседних селах. Специальных помещений в виде амбаров или клетей для хранения хлеба было мало. Очищенное от мякины зерно хранилось в кожаных (тулумах) и холстяных мешках.

Калмыкам-земледельцам приходилось возить хлеб на телегах и вьюками на верблюдах в соседние русские села на помол. По сообщению Главного попечителя калмыцкого народа Костенкова, калмыки получили весной 1863 г. пять ручных мукомольных мельниц, изготовленных сарептским мастером, что явно не могло удовлетворить потребности населения Калмыцкой степи. Положение с помолом не улучшилось и в последующие годы. В документах Управления калмыцким народом сказано, что в 1904 г. в Большедербетовском улусе было 8 мельниц. В 1912 г. в улусах Астраханской губернии было зарегистрировано 11 мельниц. В 1909 г. на всю Калмыкию была одна мельница с двуконным приводом. Очевидно поэтому калмыки продолжали пользоваться ручными мельницами или толкли зерно в ступах вплоть до 20-х годов текущего столетия.

Наряду с полеводством в конце 40-х гг. XIX в. калмыки сделали первые шаги в развитии огородничества. П. Небольсин пишет, что калмыки выращивали дыни и арбузы. В 1863 г. в Яндыко-Мочажном улусе у 15 хозяев были свои огороды и бахчи на 22 десятинах; в Хошеутовском улусе 35 семейств имели огороды на 20 десятинах. Некоторые калмыки Багацохуровского и Харахусовского улусов также занимались огородничеством. В Малодербетовском улусе в 1863 г. были посажены табак и капуста. В 80-х гг. XIX в. посевы под огородные культуры несколько расширились. В улусах Астраханской губернии в 1887 г. количество табачных и овощных плантаций увеличилось до 100, особенно в Малодербетовском улусе.

По сообщению В. А. Хлебникова, долго работавшего в ставке Малодербетовского улуса, только в его северной части в 1890г. табаководством занималось около 125 кибиток.

В начале XX в. произошел известный перелом в развитии огородничества и бахчеводства. В 1909 г. под огородами было занято 395,6 десятины земли, главным образом, в Малодербетовском (2995 десятины) и в Манычском (96,1 десятины) улусах. Что касается бахчеводства, то им занимались во всех улусах, но опять-таки больше всего в Малодербетовском (90,95 десятины) и Манычском (42,1 десятины), а также немного в Яндыко-Мочажном (36 десятин). Во всех остальных улусах под бахчевыми культурами было занято 22,34 десятины земли. В таком же положении было и табаководство. В 1912 г. зарегистрирован в астраханской части Калмыкии 231 огород на 980 десятинах.

Товарное направление огородничество и бахчеводство получили в Северном аймаке Малодербетовского улуса (ныне частично входящем в состав Волгоградской области), который был расположен вдоль железнодорожной ветки Владикавказской железной дороги. Ежегодно калмыки отправляли арбузы в Петроград, Москву, Воронеж и в другие города со станций: Тундутово — около 500 вагонов, Тингута — более 1500, Абганерово — 20—30, Сарепта — 500 вагонов. Возможно, эти данные преувеличены, так как сюда могла входить и продукция русских крестьян.

Арбузы, дыни, выращенные в Хошеутовском и Яндыко-Мочажном улусах, поступали на астраханский рынок, продавались скупщикам для реализации на вывоз и в пределах улусов. От продажи урожая в 1912 г. было выручено 296051 руб., из этой суммы на долю Яндыко-Мочажного улуса падало 253550 руб. Во всех остальных аймаках и улусах огородничество и бахчеводство носило потребительский характер, имело подсобное значение. В Хошеутовском и Яндыко-Мочажном улусах под огороды и бахчи отводились участки, которые во время весенних разливов заливались водой. В Малодербетовском и Манычском улусах они устраивались по балкам, оврагам и речкам с проточной водой или возле родников. Поливали их при помощи журавлей речной водой или водой из колодцев. Для полива использовался чигирь — большое колесо, на ободе которого укреплялось несколько железных (в редких случаях деревянных) ведер. По-видимому, чигирь был заимствован из Средней Азии через Астрахань.

Некоторое развитие получило садоводство потребительского, скорее всего любительского, характера. По архивным данным, в 1872 г. делается попытка к лесонасаждению и разведению фруктовых садов. В отчете за тот же год указывается на существование 13 лесных и двух садово-лесных плантаций на средства, отпущенные из калмыцкого капитала. Кроме того, частными лицами было разведено 7 фруктовых садов, в том числе: 5 — в Малодербетовском улусе, по одному — в Хошеутовском и Багацо-хуровском. В 1887 г. число общекалмыцких лесных плантаций и частных фруктовых садов достигло 53. В Икицохуровском улусе, в урочище Нюкюн-Худук калмык Леджин Ходжигоров развел фруктовый сад из 185 корней.

По официальным данным, в 1909 г. сады занимали на всей территории Калмыкии (без Большедербетовского улуса) 263,8 десятины земли, из них 169,3 было сосредоточено в Малодербетовском улусе, 92 — в Манычском, 2,5 — в Хошеутовском. А по данным 1912 г., в улусах Астраханской губернии было 58 садов, занимавших более 194 десятин земли. Часть их урожая была продана скупщикам в развозах, в ближайших русских селах, в городах Черный Яр и Астрахань.

Накануне Октябрьской революции в Малодербетовском улусе существовали два крупных сада. Один из них — в районе нынешнего рабочего поселка Советское — принадлежал 9 хозяевам. Второй находился в верховье р. Сал, на территории современного совхоза «Кануковский» Сарпинского района.

В садах обычно преобладали яблони, вишни, груши, которые выращивались в соседних русских и украинских селах. Встречались груша «бергамот» и сливы, проводились опыты возделывания винограда.

Таким образом, первые очаги земледелия у калмыков появились в 30-х гг. XIX в. Оно получило распространение прежде всего на Ергенях, занятых кочевьями Малодербетовского улуса, и в низовье р. Волги, в Хошеутовском улусе. По своему характеру оно было земледелием южно-русского типа.

Земледелие чаще всего играло подсобную роль, сочеталось с главным занятием — скотоводством, сопутствовало ему. Но в северном и северо-западных аймаках Малодербетовского улуса, особенно расположенных вдоль железной дороги Тихорецк — Царицын, в первом десятилетии XX в. начался процесс развития товарного земледелия наряду с ростом товарного скотоводства. Вторая половина XIX в. была переломной в области земледелия у кочевых народов. Именно в этот период произошли серьезные сдвиги в земледелии не только у калмыков, но и у казахов, тувинцев, хотя оно не стало у них основным занятием.

Рыболовство. В конце XVIII в. и на протяжении почти всего XIX в. периодически повторявшиеся тяжелые зимы ускорили процесс массового разорения скотоводов. Разоряясь, они вынуждены были обращаться к рыболовству, не порывая, впрочем, связи со скотоводством. Появление вольных ловцов-калмыков прослеживается еще с 50-х годов XIX в. П. Небольсин указывал, что все берега Волги и Каспийского моря составляли собственность немногих частных лиц или состояли в пользовании откупщиков рыболовных вод у казны. Поэтому калмыки, не претендуя на право ловли красной рыбы, ловили сазанов, карасей, лещей, окуней и тарань. В 80-х гг. XIX в. количество вольных ловцов увеличилось. В урочище Ута-Газр Яндыковского улуса около 100 семей постоянно занималось вольным рыболовством. Представители кереитов в количестве шести кибиток во главе с Эльзятой Лабгаевым прожили здесь 43 года в качестве вольных ловцов. По официальным данным 1909 г., в одном Яндыко-Мочажном улусе было зарегистрировано 2051 хозяйство, занимавшееся рыболовством, имевшее 344 подчалки, 1109 бударок и 39854 сети.

Вольные ловцы делились на две группы. Первая группа — это те, которые сдавали добытую рыбу на промыслы, где цены им казались наиболее выгодными. Вторая группа — это фактически зависимые ловцы, обязанные сдавать весь свой улов в течение всего года тем рыбопромышленникам — владельцам вод, у которых ценой больших расходов приобретали право ловить рыбу в арендованных ими водах.

Заработок ловцов второй группы, лишь номинально вольных, значительно снижался большой арендной платой. Рыба, выловленная вольными ловцами обеих групп, в основном продавалась скупщикам-рыбопромышленникам. По рассказам старых, калмыков, вольные ловцы промышляли рыбу по озерам, заливам, ильменям, рукавам и протокам реки Волги и Каспийского моря, часто заросшим камышом и чаканом.

Приемы и орудия рыболовства калмыков специфичны. Ловили рыбу плавными и ставными неводами (шюгил) и сетями: (гелм), какие применялись во всем Астраханском крае. Практиковались запоры (бодог) —перегораживание рукавов, проток и заливов в их узкой части плетнями, сделанными из камыша и чакана, особенно в момент захода рыбы в протоки, когда ветер дует с моря. Из крючковых снастей у калмыков повсеместно использовались удочки (гахули), блесны. Били рыбу острогою (серя) весной, когда она заходила в заливы, протоки и рукава метать икру, а также в период ухода воды обратно в море (после моряны). Бинтр (по-видимому, это вентерь) применялся при ловле рыбы в прорубях. По мнению И. А. Житецкого, изготовлению рыболовных сетей калмыки научились у русских. В рапорте главного попечителя калмыцкого народа астраханскому губернатору от 24 февраля 1897 г. указывается, что «живя вперемежку с русским населением, калмык заимствовал от него многие мелкие практические познания, научился строить сети и лодки и давать предпочтение оседлой жизни перед кочевой».

К концу XIX —началу XX вв. у большинства бедных калмыков, живших по берегам Волги и Каспийского моря, рыболовство превратилось в глазное занятие. И. А. Житецкий писал, что «в Мочажных окраинах степи калмыки постепенно и последовательно обращаются к рыболовству как основному труду, сделали его своим постоянным занятием... «Рыболовство» для многих сделалось наследственным занятием». В 1885 г. калмыки заключили контракт с 42 рыбопромышленными предприятиями: ниже Черного Яра не было пункта, где не было бы рыбаков-калмыков.

Экономической базой дореволюционного калмыцкого общества в большинстве улусов оставалось скотоводство, которое в Малодербетовском и Манычском улусах сочеталось с земледелием. Бытовавшее в Эркетеневском и Яндыко-Мочажном улусах наряду со скотоводством рыболовство постепенно превращалось в ведущую отрасль хозяйства.

Развитие рыболовства среди калмыков, начавшееся еще в XVIII в., несомненно, увеличило их жизненные ресурсы и укрепляло в известной мере экономическую основу калмыцкого общества. Многие калмыки стали хорошими мастерами рыболовного дела.

Вместе с развитием производительных сил ускорился переход калмыцкого народа к новым, более прогрессивным общественным отношениям — утверждению капиталистического уклада и разложению феодально-патриархального быта. Этот процесс углублял классовую дифференциацию и обострял классовую борьбу в калмыцком обществе в виде постоянных конфликтов между рабочими и рыбопромышленниками, в ходе которых складывалась солидарность между угнетенными слоями русского и калмыцкого народов.