Маруся, сгорбившись, сидит на диване.
Глаза ее вонзились
в библиотечную книгу. Книга называется так: «О чем щебетала
ласточка». Маруся читает ее чуть не двенадцатый раз.
— Возьми из духовки мамалыгу и рыбу и, пожалуйста, не мешай
мне читать, — говорит она, не отрываясь от «Ласточки». Голос у нее
сухой и отчетливый, будто она диктует диктант.
Маруся строгая, всегда занятая, разговаривает со мной свысока.
Она считает меня легкомысленным лодырем. Я боюсь ее больше,
чем маму. Она первая ученица в гимназии и уже зарабатывает еже
месячно четыре рубля, так как дает уроки племяннице мадам Шер-
шеневич.
Все хвалят Марусю за то, что она такая серьезная, и попре
кают меня, зачем я не похож на Марусю. Одна только мама относится
ко мне снисходительно. Маруся чувствует это, и для нее это большая
обида. Мне очень хочется быть таким же серьезным, как Маруся, но
у меня ничего не выходит. Несколько раз она пробовала воспитывать
меня на свой лад и в конце концов махнула рукой. Года три назад
она
сказала мне каким-то неожиданным, мальчишеским голосом:
— Хочешь играть в путешествия?
Я ответил:
— Еще бы!
Потому что я жаждал кораблекрушений и подвигов. Но она
взяла пять узенысих листочков бумаги, написала на них старатель
ным почерком «Азия», «Африка», «Европа», «Америка», «Австра
лия» и приколола их булавками в разных концах нашего большого
двора. Кухня для биндюжников оказалась Америкой, крыльцо усача
Симоненко — Европой. Мы взяли длинные палки и пошли из Азии
в Америку. Чуть только мы очутились в Америке, Маруся нахмурила
лоб и сказала:
— В Америке главные реки такие-то,
главные горы такие-то,
главные страны такие-то, климат такой-то, растения такие-то.
А потом сказала:
— Повтори.
Я вместо ответа заплакал. Лучше бы она побила меня! Путеше
ствовать значило для меня мчаться по прериям, умирать от желтой
лихорадки,
выкапывать древние клады, спасать прекрасных индиа
нок от кровожадных акул, убивать бумерангами людоедов и тигров,
и вдруг вместо этого меня ведут от бумажки к бумажке и заставляют,
как в классе, зубрить какие-то десятки названий! Марусе эта игра
была по сердцу — полезная игра, поучительная. Я убежал от нее со
52
слезами, чуть только мы дошли до Европы, и спрятался в «Вигваме»
на весь день. С тех пор Маруся окончательно убедилась, что я легко
мысленный лодырь, и говорит со мною, как с жалким ничтожеством*.
Достарыңызбен бөлісу: