Метафизика, 2012, № 1 (3)
18
диагноз и фиксировали серьезную болезнь ума. Способов излечения они не
искали: они лишь отсекали больных от умственно полноценных людей, то
бишь от самих себя. Они считали, что владели истиной («Платон мне дорог,
но истина дороже»). Аристотель, в противоположность Платону,
хотел
«спасти явления» и создавал науку о видимых, а не потусторонних вещах.
Поверили, как известно, Аристотелю, а не Платону. Физики, поверив-
шие, что их наука изучает явления, сочли себя излеченными от болезни ума.
В действительности «болезнь» была не излечена, а запущена, то есть лишь
скрыта от
взора, загнана внутрь. Она должна была вновь вскрыться, и это
произошло, хотя и спустя много столетий. Только лишь в ХХ в. как-то не-
ожиданно выяснилось, в пику аристотелевскому
объяснению происхожде-
ния общих понятий, что математические идеи возникают в мозгу математи-
ков прежде, чем для них находилось что-либо похожее в мире явлений. «Не-
постижимая эффективность» математики в естественных науках привела к
представлению, что общие идеи не происходят, а существовали всегда, как
это и понимал Платон. Где существуют эйдосы? Платон отвечал: in Deo, то
есть в мире
нездешнем, в его «небесах».
Достарыңызбен бөлісу: