Стр. 42:
ва неэффективны в ареальных экосистемах даже в условиях индустриального
общества и приводят к тому, что из сферы хозяйственного освоения выпадают
миллионы гектаров земли. Альтернатива кочевничеству как стратегии
природопользования не найдена даже в таких развитых и богатых странах, как
Саудовская Аравия, ОАЭ, Кувейт и др. Что же касается Северной Африки, то
здесь рядом стран было принято соглашение, запрещающее занятие зем-
леделием в тех районах Сахеля, где осадков выпадает меньше 500 мм в год. Эта
изогиета является границей региона, внутри которого возделывание земли при
помощи современных методов приводит к опустыниванию территории
(Григорьев, 1985. С. 202). В этой связи, видимо, закономерны такие
экологические катастрофы, как гибель Арала, Балхаша и т. п. Вследствие этого
необходимо признание того, что процессы седентаризации в ареальных эко-
системах принципиально невозможны в аграрном обществе и никогда в
исторически обозримое время не имели места. Поэтому следует отказаться от
мысли, что эволюционное развитие номадизма завершается оседанием.
Процессы седентаризации могли иметь место только за пределами ареальных
экосистем — в маргинальных зонах либо в оседло-земледельческих ареалах. В
ареалах номадизма оседание никогда не имело природной и материальной базы
и даже в условиях индустриального общества нет альтернативы кочевничеству
как наиболее рациональной стратегии природопользования. В своем
историческом развитии номадизм постепенно умирает как способ
производства, поскольку не может быть полностью адаптирован к условиям
индустриального и урбанизированного общества.
Попытаемся реконструировать процесс эволюции номадизма. На наш взгляд,
кочевничество с момента своего возникновения эволюционировало по
направлению от меньшей подвижности (отгонов-перегонов) ко все большей
(«чистое кочевничество»). В пользу данной интерпретации, главным образом,
свидетельствуют не только совершенствование конского снаряжения (псалии,
удила, стремя, седло и т. п.) и системы завьючивания транспортных животных
(Вайнштейн, Крюков, 1984 и др.), но и постепенная рецессия кибиточного
способа кочевания, для которого любые естественные рубежи (горы, холмы,
пересеченный рельеф, неровности почвы, камни, реки, озера и т. п.) служили
практически непреодолимым препятствием. Переход на завьючивание
предметов материальной культуры (юрты, утвари, предметов быта, мебели,
одежды и т. п.) на лошадь и верблюда и постепенный отказ от кибиточного
спосооба кочевания, остаточные переживания о котором, например, у казахов
фиксируются в XV—XVI вв. (Рузбихан, 1976 и др.), способствовал резкой
интенсификации системы передвижений, увеличению скорости и частоты
кочевания, расширению ареала миграций и т. д. (Гумилев, 1971; Вайнштейн,
1973; Кадырбаев, 1980; Вайнштейн, Крюков, 1984 и др.). В результате этого
формируется тип классических кочевников, общепризнанным эталоном
которых для всех исследователей стали казахские номады (кош-
Достарыңызбен бөлісу: |