Чего хотят

– Кстати, это не Ваша тысяча? – я показал ему ценную бумажку, на которую он 
тут же уставился хищными глазками. 
«Если скажу, что моя, то он мне ее отдаст. Но она не моя, и это будет нечестно. 
Но до зарплаты еще так долго, а мы с мужиками хотели сегодня футбол 
посмотреть, пиво попить. А денег как всегда нет. Хотя, Бог и мама мне это не 
простят».
– Нет, это не моя, иди отнеси охраннику, потерявший наверняка найдется. 
Бедняга, но зато честный. Хотя, кажется, я же вычеркнул его из списка 
подозреваемых. Эх, ну ладно, доверяй, но проверяй. А теперь пора валить.
– Слушай, Котов, а ты не знаешь, где Денис? Просто у нас майские соревнования 
скоро, мы на него очень надеемся. А он и на тренировки на этой неделе не 
приходил, и в школе его я не вижу.
– Не знаю, наверное, он заболел, – пробормотал я. – Ладно, я пойду, у меня там 
урок следующий... какой-то.
– Обществознание.
Даже Дюша расписание знает! Один я такой идиот, что полгода его запомнить не 
могу?!
Так, обществознание, вот зараза. И как я Ольге Олеговне буду объяснять, что 
меня нет на уроке.
Да и Лоле, чей урок идет шестым, тоже.
Но сегодня творилось что-то очень странное. Идя по полупустому коридору, я 
услышал чей-то голос, эхом отражающийся от стен. Я быстро прыгнул за угол.
– Да, дорогой, сегодня вечером... Хорошо... Нет, я, правда, успею... Слушай, у 
меня сейчас урок, дети ждут... Я тоже тебя люблю… Пока, милый.
Я без труда узнал голос Лолы. Понимая, что она идет в мою сторону, я быстро 
шмыгнул в угол, прячась за круглой банкеткой. 
Черт, голова побаливает уже. Но нет, надо пытаться дальше.
Как только женщина показалась из-за угла, я попытался настроиться, несмотря 
на усиливающиеся покалывания. 
«Думаю, что свадьбу лучше сыграть летом. В июле или в августе. Ох, какой 
праздник замутим, Богдан - нефтяник, можем себе позволить...».
Ай! Я схватился за голову. Пока я пытался успокоиться, Лидия Олеговна уже 
ушла.
Ну, того, что я услышал, мне хватит.
Значит, у нашей учительницы информатики жених вполне обеспечен. И повода 
красть деньги у нее и нет. А я ведь знал, что она тут ни при чем.
Я поднялся с прохладного пола, выложенного квадратной плиткой, и отряхнулся. 
А потом повалился на банкетку, содрогаясь от приступа боли. Да что же это 
такое? 
Я кое-как встал и, покачиваясь, побрел к своей лестнице. Там я сидел, тупо 
уставившись в одну точку. В голове проносились тучи мыслей, но ни одна из них 
не соизволила задержаться хотя бы на пять секунд.
148/340

Из транса меня вывел очередной звонок. Кажись, я даже задремал немного. И 
какой сейчас урок по счету, получается? Пятый, кажется, закончился. 
Я на сгибающихся ногах поплелся вниз. Эх, немного погано себя чувствую из-за 
того, что все время надо напрягаться. Раньше такого не было, все мысли сами 
прилетали в мою голову независимо от моего желания. Но я не должен 
останавливаться на полпути. 
В голове словно жужжал потревоженный улей. И даже начинало немного 
подташнивать. 
Что-то мне нехорошо...
Что-то мне совсем нехорошо!
Я промчался мимо первых выходящих в коридор учеников и влетел в туалет. 
Забежав в первую попавшуюся кабинку, я запер за собой дверцу на крючок и 
склонился над унитазом.
Меня стошнило.
Вот. Же. Черт.
Блять!
Наконец, успокоившись, я привстал и сел на закрытую крышку. Во рту оставался 
кисловатый привкус. Ух, кажется, немного полегчало, хотя голова еще немного 
кружится.
Я восстанавливал дыхание, когда в туалет кто-то вошел. Судя по голосам, их 
было двое.
И обе были женщины.
А что женщины делают в мужском туалете?!
Собравшись с мыслями и собрав по кусочкам картинку прошлого, я с ужасом 
осознал, что случайно забежал именно в дамскую уборную! Пипец! 
Ну, мне есть оправдание, я вообще ничего не соображал.
Так, ничего страшного, с кем не бывает. Сейчас прозвенит звонок на урок, и я 
спокойно могу выйти никем не замеченным.
Вошедшие, кстати, действительно были именно женщинами, а не девушками или 
девочками.
Кроме того, вскоре я понял, кто именно это был. Стрекоза и Ольга Олеговна! Две 
непохожие сестренки, единственные, чьи мысли я так и не успел прочесть по 
заготовленному плану.
– Так вот, этот кобель еще той сукой оказался, – включая воду в кране, пропела 
Олечка.
– Не выражайся, это школа, а не публичный дом.
– Один хрен.
– Оля!
– Ладно, ладно, Анфис, больше не буду. Слушай, он же мне еще денег должен, 
149/340

тварь. Ну, ничего, я все с него до последней копейки сдеру. Компьютер он хочет 
себе новый, видишь ли. Никогда не понимала, что люди находят в этих 
консервных банках! А ведь теперь у нас, видите ли, интерактивное образование, 
придется учить. Кстати, как твоя поджелудочная? Была у врача?
– Да, отпросилась у Любови Михайловны во вторник, съездила. Он опять мне 
какие-то таблетки прописал и...
Голоса стихли. Преподавательницы вышли из уборной.
Так, так, что же у нас теперь выходит? Оля полный профан в компьютерах, а 
Стрекозы вообще во вторник в школе не было. Если, конечно, она не наврала про 
врача.
Ащ, мне самому скоро лекарь потребуется. Но к Надежде Петровне я не пойду, и 
не просите.
А пойду я... к Любовь Михайловне, вот! Потому что я уже больше не могу. Надо 
просто с ней поговорить. Если понадобится, я рискну собственной шкурой и 
расскажу про видеозапись, но про Олега с Лерой - ни слова.
Дождавшись, когда в коридоре наступит тишина, я решительно направился 
прямиком к кабинету директора. И внезапно появившееся предчувствие, что что-
то должно произойти, никуда не исчезало, а наоборот, становилось только 
сильнее.
У дверей в фойе я заметил человека в форме. Он стоял ко мне спиной и говорил 
по телефону. Но у меня в животе словно морской еж надулся. Это не к добру, 
совсем не к добру.
А так вообще первый этаж был пуст, Тимур опять где-то пропадал. Ну вот же 
прогульщик, еще похлеще, чем мы с Ветровым.
Быстрым шагом я поспешил к кабинету директора, боясь, что сейчас от 
головокружения могу упасть прямо на ровном месте. 
Я без стука вошел в приемную, и слова так и застыли у меня на языке. 
Потому что тут творилось что-то такое... Я почувствовал себя лишним. Несколько 
пар глаз тут же уставились на меня.
В существенно небольшой приемной народу было достаточно. Центром всего 
являлись Любовь Михайловна и еще один усатый мужчина в форме, которые 
переговаривались между собой. За своим столом сидела секретарша Ирочка и 
большими, то ли от недоумения, то ли от страха, глазами смотрела на эту 
парочку. Рядом стоял все такой же невозмутимый Анатолий Викторович, первым 
заметивший меня. Тут же в углу незаметной тенью с какой-то большой коробкой 
оказался и охранник Тимур, делающий вид, а может, и нет, что ему все 
происходящее до лампочки. 
Но среди этой толпы я в первую очередь заметил пару, стоящую позади всех у 
входа в кабинет директрисы.
Это была Алина Васильевна, мама Дениса, а рядом с ней стоял... и сам Денис!
Он поднял голову, и мы посмотрели друг на друга. Мы не виделись всего пару 
дней, но кажется, что прошла целая вечность. Столько всего произошло. 
150/340

Он чуть наклонил голову и попытался мне улыбнуться. Но улыбка, возникшая у 
уголков губ, была немного грустной. 
Мне так и захотелось схватить его за руку и увести подальше от этого дурдома, 
в который он невесть как попал. Кажется, он умеет водить машину, можно будет 
какую-нибудь угнать. Он уедет за горизонт, а я буду махать платочком ему 
вслед. Может, через десяток лет мы и встретимся...
Тьфу ты, черт! Если я не перестану прокручивать в голове мелодрамы, комедии и 
трагедии, то платочком помашут мне. И вообще я пришел сюда настаивать на 
том, чтобы они оставили Ветрова и его семью в покое. 
Я покачнулся и схватился за косяк двери, чтобы не упасть. Перед глазами все 
поплыло.
– Что такое? – спросила мама Люба, не зная, как лучше намекнуть мне уйти. Ага, 
сейчас. Усатый окинул меня подозрительным взглядом.
– Котов, Вы бы не могли подождать за дверью? – спокойно спросил завуч, видя, 
что директриса не может подобрать слова. И как он может помнить имена и 
фамилии всех учащихся? Ему с такой памятью только в ФБР идти работать или в 
Интерпол какой-нибудь. 
– Нет, не могу, – просипел я, собирая себя по кусочкам. Покерфейс Анатолия 
Викторовича исчез, его брови удивленно поползли вверх. – Мне нужно сказать 
что-то очень важное…
– И что же? – опять обратился ко мне завуч, потому что мама Люба опять 
почувствовала себя неловко под взглядом полицейского. Словно они что-то 
утаили. А потом усатый повернулся ко мне, готовый слушать.
– Вы официально хотите дать показания, молодой человек? – спросил он.
Ничего я не хочу, похоже, что меня сейчас опять стошнит, хотя уже и нечем.
– Денис... Короче, это не Денис. Он не виноват, – выдавил я, путаясь в словах.
– Да, а кто же тогда? – усмехнулся в усы полицейский, мигом теряя серьезный 
настрой. Видимо, ему кажется это забавным, но ничуть не важным.
Я посмотрел на маму Любу. У нее было такое выражение лица, что казалось, она 
вот-вот заплачет. 
Послышался грохот. Все тут же повернули головы в другую сторону.
– Осторожней, Тимур, – воскликнул Анатолий Викторович, а сквозь шум прибоя я 
разобрал чью-то смутную мысль. Она словно была написана в воздухе, я мог 
только прочитать ее, но понять, кому именно она принадлежит не получалось.

жүктеу/скачать 1.36 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: