Переосмысливая теорию демократии в свете современной политики

Сходная точка зрения была высказана мною в одной из недавних работ [Shapiro 1999], где я призываю к настороженному отношению к иерархиям, возникающим в ходе демократического процесса, поскольку они ограничивают обязательную для демократии способность к эффективной оппозиции. Иерархии часто бывают легитимными, когда же они создаются демократическим способом, у них появляются особенно веские основания претендовать на нашу лояльность. Но иерархии имеют тенденцию перерождаться в системы господства. Отсюда – необходимость в институциональных сдержках, которые бы возлагали бремя доказывания [справедливости своих позиций] на возможных защитников иерархии. В одних случаях подходящим механизмом контроля окажутся суды, действующие в соответствии с моделью Гинзбург – Бэрта, в других – иные институты, наделенные правом пересматривать принятые решения. Но какими бы ни были механизмы, задача состоит в том, чтобы стимулировать граждан демократических стран к поиску таких способов достижения своих целей, которые бы максимально расширяли участие в принятии решений и минимизировали диктат. Как и в позиции Гинзбург и Бэрта, здесь нет расчета на то, что некий институциональный “конструктор”, выступающий в качестве третьей стороны, знает, каким должен быть правильный ответ. Идея, скорее, в следующем: надо попытаться построить все таким образом, чтобы у самих игроков были стимулы находить и даже изобретать способы, позволяющие избегать извращающих демократию следствий демократических процедур и сводить к минимуму противоречия между нею и стремлением к другим благам.

Кто-то сочтет, что при таком подходе судам отводится слишком незначительная роль в деле защиты важных свобод, ориентируясь при этом на либеральный конституционализм, ограничивающий демократию, а не на демократический конституционализм, который стремится сделать ее более эффективной [см. Rawls 1971; Ackerman 1980; Dworkin 1986]. Со времени, по меньшей мере, Токвиля вошло в обыкновение опасаться, что демократия таит угрозу для политической свободы. Однако Токвиль, как напомнил нам недавно Даль [Dahl 2001: ch.4], был неправ. За полтора века, прошедшие со времени публикации его работ, выяснилось, что в демократиях политические свободы обеспечены надежнее, чем в не-демократиях. В 1956 г. Даль скептически отозвался о возможности доказать, даже применительно к демократиям, что конституционные суды позитивно влияют на степень уважения к индивидуальным свободам. Дальнейшие исследования подтвердили, что этот скептицизм вполне обоснован [см. Dahl 1956: 105-12; 1989: 188-92; Tushnet 1999; Hirschl 1999]. Есть даже основания полагать, что популярность независимых судов в новых демократиях имеет больше общего с популярностью независимых банков, нежели с защитой индивидуальных свобод. Учреждение таких судов может сигнализировать иностранным вкладчикам и международным экономическим институтам о том, что возможности выборных должностных лиц заниматься перераспределением или вмешиваться в права собственности будут ограничены. То есть, они способны быть механизмом, сдерживающим внутриполитическую оппозицию, снимая проблему непопулярной политики с повестки дня [Hirschl 2000].

Другие могут заявить, что рассмотренные мною промежуточные точки зрения являются по своему скрытому смыслу субстантивными. Если суды или другие органы, наделенные правом пересматривать принятые решения, вмешиваются в результаты демократических процедур, объявляя их неприемлемыми по соображениям демократии, значит, должна существовать, пусть неявно, некая теория субстантивной демократии, ссылаясь на которую выносят такие вердикты. Согласие с данным выводом означало бы слишком поспешный отказ от потенциально возможных промежуточных точек зрения. Между тем к их появлению приводит интуитивная убежденность, что люди могут обоснованно считать что-то неприемлемым, даже когда не в состоянии ясно выразить свое представление о том, что было бы приемлемым. В 1970-е годы в Южной Африке многие не сомневались в том, что апартеид есть нарушение существенных принципов демократического правления, но вряд ли кто-то мог бы детально изложить суть последовательной теории демократического представительства или хотя бы рассказать, как бы он разрешал те многочисленные головоломные проблемы, связанные с представительством, которые возникли в Южной Африке после крушения апартеида. Случай драматичный, но не атипический; человеческие существа – во многом реактивные приспосабливающиеся создания. Они отвергают то, что неприемлемо, и сторонятся того, что терпит провал, полагая, что должна существовать возможность прийти к чему-то лучшему. Обычно в этом больше от регулятивного идеала, чем от потенциальной теории, и их надежда нередко оказывается напрасной. Но не всегда. Промежуточные точки зрения основываются на предположении, что человеческая изобретательность довольно часто способна справиться с вызовом, обусловленным провалами демократических процедур, и что влиять на исходные условия с целью облегчить достижение такого результата – это лучшее демократическое решение в сравнении с имеющимися альтернативами_6_ .

V. Подытоживающие комментарии

Принято проводить различие, хотя это отчасти неверно, между теми трактовками демократии, которые связывают ее назначение с управлением властными отношениями, и теми, которые делают упор на поиске общего блага. Агрегативная и делиберативная концепции общего блага сталкиваются с серьезными проблемами, как мы видели в первой части, где я доказывал, что альтернативный подход, фокусирующий внимание на демократии как средстве легитимного управления властными отношениями, обладает явными преимуществами. Вместе с тем в основе такого подхода тоже лежит некая идея общего блага, пусть несколько нечетко выраженная и играющая подчиненную роль. Перефразируя Макиавелли, я предположил, что общее благо включает в себя все признаваемое теми, кто хочет избежать чьего бы то ни было господства над собой. Оно требует как широкоохватного участия, так и права на лояльную оппозицию, т.е. свободы каждого участвовать в принятии решений, которые так или иначе его затрагивают, а также выступать против отвергаемых им результатов и пытаться их изменить, действуя в рамках системы.

Размышляя во второй части об оптимальных средствах обеспечения демократических прав участия и оппозиции, я отталкивался от анализа позиций критиков и сторонников шумпетерианской концепции демократии. Я доказывал, что эта концепция демократии уязвима по следующим двум причинам: (1) демократические системы, как правило, не являются конкурентными в том смысле, который предполагается моделью; (2) не оправдана концентрация внимания исключительно на институтах государственного управления, учитывая повсеместное присутствие властных отношений в других сферах общественной жизни. При всей серьезности этих критических замечаний правильным решением, на мой взгляд, было бы, скорее, не безоговорочное отвержение шумпетерианского идеала, а поиск тех способов, которые бы позволили сделать политику подлинно конкурентной и распространить демократические механизмы на области коллективного действия, находящиеся за пределами сферы государственного управления. Опасности, связанные с отказом от идеи политической конкуренции, рассматривались по ходу обсуждения концепции со-общественности: он может порождать самосбывающиеся прогнозы о невозможности демократии или предполагать согласие с невероятным утверждением, будто институционализированный консенсус есть ее адекватное воплощение. Я не касался вопроса о распространении демократии на негосударственные формы общественной жизни, так как эта тема обстоятельно исследовалась мною в другой работе [Shapiro 1999].

Если нет достаточных оснований полагать, что демократия в каких-то частях мира невозможна, это не означает, что она возможна в любых обстоятельствах, – указывал я в третьей части. Укоренившиеся антипатии, которые сложно преодолеть релевантными способами, диктаторы, вцепившиеся во власть мертвой хваткой, или какие-то другие факторы могут сделать демократические нововведения маловероятными. Однако переходы к демократии могут происходить в самых неподходящих для этого условиях (недавний пример – Нигерия в 1999 – 2000 гг.), причем несколькими путями. Еще более жестко обусловленной является вероятность сохранения демократия, каким бы образом та ни была установлена. Знаний на сей счет в политической науке накоплено на удивление мало. Отсутствие крайней бедности и экономический рост представляются благоприятными факторами, но вопросы о том, какие институциональные и культурные факторы в большей, а какие – в меньшей степени способствуют политической стабильности демократии, во многом еще находятся в стадии разработки.

В четвертой части я критикую шумпетерианскую систему за то, что она, будучи сугубо процедурной, может порождать извращающие демократию результаты. Очевидный пример: большинство голосует за лишение меньшинства избирательных прав или каким-то иным способом подрывает эффективность оппозиции с его стороны. Попытки преодолеть недостатки чисто процедурного подхода с помощью теорий “субстантивной” демократии порождают свои трудности, из которых самая явная – необходимость выбирать между такими теориями, не прибегая при этом к процедурным решениям. Вместе с тем потенциально результативной мне представляется та область, которую осваивает группа теоретиков квазисубстантивной демократии, пытающихся найти институциональные средства ограничивать предрасположенность демократии к порождению результатов, противоречащих самому ее духу. Я фокусирую внимание прежде всего на их представлениях о надлежащей роли конституционных судов. В отличие от либеральных конституционалистов, которые видят назначение таких судов в защите либеральных ценностей от превратностей демократии, теоретики названной группы доказывают, что суды должны заниматься лишь защитой демократии от нее самой. Их вмешательство легитимно только тогда, когда демократическому процессу угрожает сбой или когда следование одному демократическому императиву подрывает другой_7_ . Но и в этих случаях, согласно описываемым концепциям, для обретения и сохранения легитимности судов в демократических системах требуется, чтобы характер их вмешательства содействовал укреплению демократии.

____________________________________

Ackerman B. 1980. Social Justice in the Liberal State. New Haven.

Arrow K.J. 1951. Social Choice and Individual Values. N.Y.

Beitz Ch. 1988. Equal Opportunity in Political Representation. – Bowie N.E. (ed.). Equal Opportunity. Boulder, Col.

Berg-Schlosser D., De Meur G. 1994. Conditions of Democracy in Interwar Europe: A Boolean Test of Major Hypotheses. – Comparative Politics, vol. 26, № 3.

Burt R.A. 1992. The Constitution in Conflict. Cambridge, Mass.

Cheibub J., Limongi F. 2000. Parliamentarism, Presidentialism, Is There a Difference? Mimeo. Yale University.

Dahl R.A. 1956. A Preface to Democratic Theory. Chicago.

Dahl R.A. 1989. Democracy and Its Critics. New Haven.

Dahl R.A. 2001. A Democratic Critique of the American Constitution. New Haven.

Dworkin R. 1986. Law’s Empire. Cambridge, Mass.

Ely J.H. 1980. Democracy and Distrust: A Theory of Judicial Review. Cambridge, Mass.

Foweraker J. 1998. Institutional Design, Party Systems and Governability – Differentiating the Presidential Regimes of Latin America. – British Journal of Political Science, vol. 28.

Ginsburg R.B. 1993. Speaking in a Judicial Voice. Madison Lecture, New York University Law School. Mimeo.

Gobetti D. Regularities and Innovation in Italian Politics. – Politics and Society, vol. 24.

Goldberg E. 1996. Thinking about How Democracy Works. – Politics and Society, vol. 24.

Habermas 1984. The Theory of Communicative Action. Vol. 1. Boston.

Hardin R. 2000. Liberalism, Constitutionalism, and Democracy. Oxford.

Hirschl R. 1999. Towards Juristocracy: A Comparative Inquiry onto the Origins and Consequences of the New Constitutionalism. Unpublished Yale Ph.D. Thesis.

Hirschl R. 2000. The Political Origins of Juridical Empowerment through Constitutionalization: Lessons from Four Constitutional Revolutions. – Law and Social Inquiry, vol. 25 (1).

Huntington S.P. 1991. The Third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century. Norman, Okla.

Ladd E.C. 1999. The Ladd Report. The Free Press.

Levi M. 1996. Social and Unsocial Capital: A Review Essay of Robert Putnam’s Making Democracy Work. – Politics and Society, vol. 24, № 1.

Linz J. 1978. The Breakdown of Democratic Regimes: Crises, Breakdown and Reequilibration. Baltimore.

Linz J.J. 1994. Presidential or Parliamentary Democracy: Does It Make a Difference? – Linz J.J., Valenzuela A. (eds.) The Failure of Presidential Democracy. Baltimore.

Lipset S.A. 1959. Some Social Requisites of Democracy: Economic Development and Political Legitimacy. – American Political Science Review, vol. 53.

Mainwaring S., Shugart M.S. (eds.).1997. Presidentialism and Democracy in Latin America. Cambridge.

Mamdani M. 1986. Citizen and Subject: Contemporary Africa and the Legacy of Late Colonialism. Princeton, NJ.

Moore B. 1966. The Social Origins of Dictatorship and Democracy: Lord and Peasant in the Making of the Modern World. Boston.

Muller E.N., Seligson M.A. 1994. Civic Culture and Democracy: The Question of Causal Relationships. – American Political Science Review, vol. 88.

Pettit Ph. 1997. Republicanism: A Theory of Freedom and Government. N.Y.

Pettit Ph. 2000. Democracy, Electoral and Contestatory. – Shapiro I., Macedo St. (eds.) Nomos: XLII: Designing Democratic Institutions. N.Y.

Przeworski A. 1991. Democracy and the Market. Cambridge.

Przeworski A. 1999. Minimalist Conception of Democracy: A Defense. – Shapiro I., Hacker-Cordon C. (eds.) Democracy’s Value. Cambridge.

Przeworski A., Alvarez M., Cheibub J., Limongi F. 2000. Democracy and Development: Political Institutions and Well-Being in the World, 1950 – 1990. Cambridge.

Putnam R.D. 1993a. Making Democracy Work: Civic Traditions in Modern Italy. Princeton.

Putnam R.D. 1993b. The Prosperous Community: Social Capital and Public Affairs. – The American Prospect, vol. 13.

Putnam R.D. 2000. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. N.Y.

Rawls J. 1971. A Theory of Justice. Cambridge, Mass.

Rousseau J.-J. 1968. The Social Contract. Harmondsworth.

Rueschemeyer D., Stephens E.H , Stephens J.D. 1992. Capitalist Development and Democracy. Oxford.

Sabetti F.1996. Path Dependency and Civic Culture: Some Lessons from Italy about Interpreting Social Experiments. – Politics and Society, vol. 24.

Shapiro I.1996. Democracy’s Place. Ithaca.

Shapiro I. 1999. Democratic Justice. New Haven.

Shapiro I. 2001. Abortion: The Supreme Court Decisions 1965 – 2000. Indianapolis.

Shelling Th. C. 1960. The Strategy of Conflict. Cambridge.

Shugart M., Carey J.M. 1992. Presidents and Assemblies: Constitutional Design and Electoral Dynamics. N.Y.

Tocqueville A. de. 1966 [1832]. Democracy in America. N.Y.

Tushnet M. 1999. Taking the Constitution Away From the Courts. Princeton, NJ.