Перевод на русский язык А. М

тижения сексуального удовлетворения. Эти люди сделали себя крайне неспособными переносить воздержание.

В качестве момента, важного для понимания невроза тревоги, я здесь отмечу, что какая-либо выраженная его форма возникает только у мужчин, сохранивших потенцию, и у женщин, которые не являются бесчувственными. У неврастеников, которые вследствие мастурбации уже нанесли серьезный вред своей потенции, невроз тревоги в случае воздержания оказывается совсем скудным и чаще всего ограничивается ипохондрией и легким хроническим головокружением. Большинство женщин следует считать «потентными»; действительно импотентная, то есть действительно бесчувственная, женщина точно так же малодоступна неврозу тревоги и переносит указанные вредности совершенно спокойно.

Обсуждать здесь вопрос, насколько правомерно допускать наличие постоянных связей между отдельными этиологическими моментами и отдельными симптомами из комплекса невроза тревоги, мне бы пока не хотелось.

Р) Последнее из приведенных этиологических условий на первый взгляд сексуальную природу вообще не имеет. Невроз тревоги возникает, причем у лиц того и другого пола, также из-за фактора переутомления, истощающего напряжения, например, после ночных дежурств, ухода за больным и даже после тяжелых болезней.

Наверное, основное возражение против выделения мною сексуальной этиологии невроза тревоги будет состоять в следующем: подобные аномальные условия сексуальной жизни встречаются настолько часто, что они должны обнаружиться всюду, где их будут искать. Стало быть, их наличие в указанных случаях невроза тревоги не доказывает того, что в них выявлена этиология невроза. Впрочем, число лиц, практикующих coitus interruptus и т. п., несравнимо больше, чем число людей, отягощенных неврозом тревоги, а подавляющее количество первых в условиях этой вредности чувствует себя вполне хорошо.

Я должен на это возразить, что при всеми признаваемой огромной частоте неврозов и, в частности, невроза тревоги, разумеется, нельзя ожидать, что их этиологический момент будет собой представлять нечто редкое; далее, если в ходе этиологического исследования этиологический момент выявляется чаще, чем его эффект, то этим непосредственно подтверждается постулат патологии, ибо для того, чтобы этот эффект наступил, могут потребоваться еще и другие условия (предрасположение, суммация специфической этио-

38

логии, подкрепление другими, тривиальными вредностями)¹; далее, что детальный разбор соответствующих случаев невроза тревоги совершенно определенно доказывает значение сексуального фактора. Но я хочу здесь ограничиться лишь этиологическим моментом coitus interruptus и приведением отдельных доказательств.

2) В анамнезе многих случаев невроза тревоги у мужчин, как и у женщин, обнаруживается заметное колебание интенсивности проявлений, даже в возникновении и исчезновении состояния в целом. Этот год почти весь был хорошим, следующий — ужасным и т. п., один раз улучшение наступило благодаря определенному виду лечения, которое, однако, при следующем приступе полностью подвело, и т. п. Если теперь справиться о количестве и последовательности детей и сопоставить эту семейную хронику со своеобразным течением невроза, то в качестве простого решения получается, что периоды улучшения или хорошего самочувствия совпадают с беременностями жены, во время которых повод к предохранению при половом сношении, естественно, отпадал. Супругу же лечение, будь

39

то у пастора Кнейппа или в водолечебнице, после которого он возвращался к беременной жене, шло на пользу¹.

В то время как подобные установленные факты, которые можно умножать сколько угодно, буквально заставляют врача говорить о сексуальной этиологии в отношении определенной категории пациентов, другие случаи, которые иначе остшшсь бы неясными, можно понять и классифицировать — по меньшей мере непротиворечиво, — используя ключ сексуальной этиологии. Это те весьма многочисленные случаи, в которых присутствует все, что нами выявлено в предыдущей категории, то есть симптомы невроза тревоги, с одной стороны, и специфический момент coitus interruptus — с другой, но вместе с тем вклинивается еще и нечто иное, а именно длительный интервал между предполагаемой этиологией и ее воздействием, атакже этиологические факторы несексуального характера. Это, например, мужчина, у которого после сообщения о смерти отца случается сердечный приступ, и с тех пор он оказывается во власти невроза тревоги. Этот случай непонятен, ибо до сих пор мужчина не был нервным; смерть престарелого отца произошла отнюдь не при особых обстоятельствах, и надо признать, что нормальная, ожидаемая кончина пожилого отца не относится к событиям, которые обычно делают больным здорового взрослого человека. Быть может, этиологический анализ станет более прозрачным, если добавить, что этот мужчина на протяжении одиннадцати лет практикует coitus interruptus, считаясь со своей женой. Его симптомы — по меньшей мере точно такие же, какие возникаютудругихлюдей после подобного кратковременного причинения сексуального вреда и без вмешательства другой травмы. Аналогичным образом следует трактовать случай женщины, у которой невроз тревоги разражается после потери ребенка, или случай студента, которому невроз тревоги мешает подготовиться к последнему государственному экзамену. Я считаю, что воздействие и здесь, и там не объясняется данной "этиологией. Во время учебы не обязательно «переутомляться»²,

а здоровая мать обычно реагирует на потерю ребенка лишь нормальной скорбью. Но прежде всего я бы ожидал, что студент вследствие переутомления должен был приобрести кефалоастению, а мать в нашем примере — истерию. То, что у них обоих развивается невроз тревоги, побуждает меня придать значение тому, что на протяжении восьми лет в супружеских отношениях матери практикуется coitus interruptus, а студент уже три года поддерживает теплые любовные отношения с «приличной» девушкой, которой непозволительно забеременеть.

Эти рассуждения сводятся к утверждению, что, если специфическая сексуальная вредность coitus interruptus сама по себе не способна вызывать невроз тревоги, то она все же предрасполагает к его приобретению. В таком случае невроз тревоги вспыхивает, как только клатентному воздействию специфического фактора добавляется воздействие другой, тривиальной вредности. Последняя может за-мешать специфический фактор в количественном, но не в качественном отношении. Тем, что определяет форму невроза, всегда остается специфический фактор. Я надеюсь, что этот тезис, касающийся этиологии неврозов, удастся также доказать в большем объеме.

Далее, в последних рассуждениях содержалось вполне вероятное допущение, что такая сексуальная вредность, как coitus interruptus, дает о себе знать в результате суммации. В зависимости от предрасположения индивида и иной отягощенности его нервной системы потребуется более короткое или более длительное время, прежде чем эффект этой суммации станет очевиден. Лица, которым coitus interruptus внешне не причиняет вреда, на самом деле из-за него становятся предрасположенными к нарушениям, присущим неврозу тревоги, и эти нарушения однажды могут прорваться спонтанно или после тривиальной, несоответствующей по своим последствиям травмы подобно тому, как в результате суммации у хронического алкоголика в конечном счете развивается цирроз или другое заболевание или под воздействием жара возникает делирий.

Ill

Подходы к теории невроза тревоги

41

Оценка этой «теории невроза тревоги» затрудняется еще и тем, что она соответствует лишь фрагменту из более развернутого описания неврозов.

Следующую отправную точку предоставляет еще не упоминавшееся наблюдение, согласно которому в целом ряде случаев невроз тревоги сопровождается самым отчетливым уменьшением сексуального либидо, психического удовольствия^, из-за чего больные, когда им говорят, что их недуг происходит от «недостаточного удовлетворения», обычно отвечают: это невозможно, именно сейчас потребность у них угасла. Из всех этих признаков, что речь идет о накоплении возбуждения, что тревога, которая, вероятно, соответствует такому накопленному возбуждению, имеет соматическое происхождение, а потому накапливается соматическое возбуждение, далее, что это соматическое возбуждение имеет сексуальную природу и что наряду с этим идет на убыль психическое участие в сексуальных процессах, — все эти признаки, на мой взгляд, подкрепляют ожидание, что меха-

[См. «Предварительные замечания издателей», с. 26 выше.]

42

низм невроза тревоги следует искать в отклонении соматического сексуального возбуждения от психики и как следствие в ненормальном использовании этого возбуждения.

Это представление о механизме невроза тревоги можно сделать для себя более ясным, если принять к сведению следующее соображение по поводу сексуального процесса, относящееся прежде всего к мужчине. В половозрелом мужском организме — наверное, непрерывно — продуцируется соматическое сексуальное возбуждение, которое периодически становится раздражителем для психической жизни. Если добавить, чтобы лучше зафиксировать наши представления, что это соматическое сексуальное возбуждение выражается в виде давления на стенки семенного пузырька, снабженные нервными окончаниями, то, несмотря на то, что это висцеральное возбуждение будет непрерывно возрастать, только с определенного уровня оно будет способно преодолевать сопротивление со стороны задействованного руководящего органа вплоть до коры головного мозга и выражаться в качестве психического раздражителя¹. Но в таком случае имеющаяся в психике группа сексуальных представлений наделяется энергией, и возникает психическое состояние либидинозного напряжения, которое приносите собой стремление к устранению этого напряжения. Такая психическая разрядка возможна только путем, который я бы назвал специфическим или адекватным действием. Если говорить о сексуальном влечении мужчины, это адекватное действие состоит в сложном спинальном рефлекторном акте, имеющем следствием разрядку тех нервных окончаний, и во всех психически осуществляемых приготовлениях к вызыванию такого рефлекса. Ничего другого, кроме этого адекватного действия, не принесло бы пользы, ибо соматическое сексуальное возбуждение, однажды достигнув пороговой величины, непрерывно превращается в психическое возбуждение; обязательно должно произойти то, что освободит нервные окончания от оказываемого на них давления, устранит этим все имеющееся вданный момент соматическое возбуждение и позволитпод-корковому руководящему органу возобновить свое сопротивление.

Я откажусь от изображения подобным образом более сложных случаев сексуального процесса. Я хочу только выдвинуть еще одно утверждение, что эту схему в основных чертах можно перенести также на женщину, несмотря на все искусственное замедление и задержку

' [Эту теорию процесса сексуапьного возбуждения Фрейд также изложил в разделе 2 третьего из своих «Трех очерков по теории сексуальности» (1905rf; Studienausgabe, т. 5, с. 117-118); но он там упоминает и некоторые другие возражения.]

43

развития женского полового влечения, которые запутывают проблему. Также и у женщины следует допустить наличие соматического сексуального возбуждения и состояния, в котором это возбуждение становится психическим раздражителем, либидо, и которое порождает стремление к специфическому действию, к которому присоединяется ощущение сладострастия. Разве что у женщины нельзя указать, что могло бы быть здесь аналогом разрядки семенного пузырька.

В рамках этого изображения сексуального процесса теперь можно установить этиологию как истинной неврастении, так и невроза тревоги. Неврастения возникает всякий раз, когда адекватная разрядка (адекватное действие) заменяется менее адекватной, то есть нормальный коитус при самых благоприятных условиях — мастурбацией или спонтанной поллюцией¹; к неврозу же тревоги приводят все те моменты, которые препятствуют психической переработке соматического сексуального возбуждения-¹. Симптомы невроза тревоги возникают тогда, когда отклоненное психикой соматическое сексуальное возбуждение расходуется на подкорковом уровне в совершенно неадекватных реакциях.

Теперь я хочу попытаться проверить только что указанные [с. 35 и далее] этиологические условия возникновения невроза тревоги с точки зрения того, позволяют ли они выявить установленный мною общий характер. Для мужчины в качестве первого этиологического момента я привел преднамеренное воздержание [с. 37]. Воздержание заключается в отказе от специфического действия, которое обычно происходит в ответ на либидо. Такой отказ может иметь два последствия, а именно: накапливается соматическое возбуждение, а затем оно отклоняется надругие пути, на которых его скорее ждет разрядка, чем на пути через психику. Таким образом, либидо в конечном счете ослабеет, а возбуждение на подкорковом уровне выразится в виде тревоги. Если либидо не уменьшается, либо соматическое возбуждение коротким путем расходуется в поллюциях или же действительно иссякает вследствие подавления, то возникает все что угодно, но только не невроз тревоги. Таким способом воздержание ведет к неврозу тревоги. Однако воздержание является также действенным фактором во второй этиологической группе — при фрустрированном возбуждении [с. 37]. В третьем случае, при coitus reservatus [там же] с внимательным отношением к партнеру, нарушается психическая готовность к сексуально-

му процессу, поскольку наряду с преодолением сексуального аффекта появляется другая, отвлекающая, психическая задача. Вследствие этого психического отвлечения л ибидо также постепенно исчезает, и тогда дальнейший ход событий становится таким же, как в случае воздержания. Тревога в старости (климакс у мужчин) [там же] нуждается в другом объяснении. Здесьлибидо не ослабевает; но, как и в климактерический период у женщин, производство соматического возбуждения настолько усиливается, что психика оказывается относительно недостаточной, чтобы с ним справиться.

С указанной точки зрения не доставляет больших трудностей классификация этиологических условий уженшины. Особенно ясен случай тревоги у девственниц [с. 35]. Здесь пока еще недостаточно разработаны именно те группы представлений, с которыми должно связаться соматическое сексуальное возбуждение. У анестетичных новобрачных [с. 36] тревога возникает только тогда, когда первые половые сношения вызывают довольно сильное соматическое возбуждение. Если локальные признаки такого возбуждения (как-то: спонтанное ощущение раздражения, позыв к мочеиспусканию и т. п.) отсутствуют, то отсутствует и тревога. Случаи ejaculalioргаесох и coitus interruptus [там же] объясняются точно так же, как у мужчин: при психически неудовлетворительном половом акте либидо постепенно исчезает, тогда как возникшее при этом возбуждение расходуется на подкорковом уровне. В развитии сексуального возбуждения разобщенность между соматическим и психическим у женщины возникает быстрее, а устранить ее тяжелее, чем у мужчины. Пожалуй, случай вдовства и преднамеренного воздержания, а также случай климакса [с. 36-37] объясняются у женщины так же, как у мужчины. Однако при воздержании, несомненно, добавляется еще и преднамеренное вытеснение круга сексуальных представлений, к которому нередко вынуждена прибегать борющаяся с искушением воздерживающаяся женщина. Аналогичным образом в менопаузе может действовать отвращение, которое стареющая женщина испытывает к ставшему чрезмерным либидо.

Также, по-видимому, не составляет труда и классификация двух последних этиологических условий.

Склонность к тревоге у занимающихся мастурбацией лиц [с 37—38], которые стали неврастеничными, объясняется тем, что эти люди с большой легкостью оказываются в состоянии «воздержания» после того, как в течение долгого времени привычным образом создавали — дефектный, правда — отвод любого небольшого количества соматического возбуждения. Наконец, последний случай, возникновение невроза тревоги вследствие тяжелой бо-

44

45

лезни, переутомления, изнурительного ухода за больным и т. п. [с. 38], по образцу принципа действия coitus interruptus допускает следующее непринужденное толкование: из-за отвлечения психика оказывается неспособной справиться с соматическим сексуальным возбуждением — задачей, которая непрерывно вменяется ей в обязанность. Известно, насколько низко при таких условиях может упасть либидо, и мы здесь имеем перед собой прекрасный пример невроза, который позволяет выявить если не сексуальную этиологию, то, по крайней мере, сексуальный механизм.

С развиваемой здесь точки зрения симптомы невроза тревоги в известной степени предстают заменителями не совершённого специфического действия в ответ на сексуальное возбуждение. Для дальнейшего ее подтверждения я напомню о том, что и при нормальном коитусе возбуждение расходуется, помимо прочего, в таких проявлениях, как учащение дыхания, сердцебиение, обильное потоотделение, прилив крови и т. п. В соответствующем приступе тревоги при нашем неврозе одышка, сердцебиение и т. п., типичные для коитуса, усиливаются и переживаются изолированно¹.

Можно было также спросить: почему же нервная система оказывается в таких условиях— психически неспособной справляться с сексуальным возбуждением, в своеобразном аффективном состоянии тревоги⁰. На это можно ответить в виде намека: психику захлестывает аффект тревоги, если она чувствует себя неспособной с помощью соответствующей реакции разделаться с подступающей извне задачей (опасностью); она погружается в невроз тревоги, если ощущает себя неспособной устранить эндогенно возникшее (сексуальное) возбуждение. То есть она ведет себя, словно проецируя это возбуждение вовне. Аффект и соответствующий ему невроз находятся в тесной взаимосвязи друг с другом, первый является реакцией на экзогенное, последний — реакцией на аншюгичное эндогенное возбуждение. Аффект — это быстро проходящее состояние, невроз — хроническое, потому что экзогенное возбуждение действует как однократный толчок, а эндогенное — как постоянная сила². При неврозе нервная система реагирует на внутренний источник возбуждения, тогда как при соответствующем аффекте — на аналогичный внешний.

46

Отношение к другим неврозам

Самые чистые случаи невроза тревоги чаще всего являются также и наиболее выраженными. Они встречаются среди обладающих потенцией молодых людей, при однородной этиологии и при не слишком длительном болезненном состоянии.

Разумеется, чаще всего встречается одновременное и совместное наличие симптомов тревоги и симптомов неврастении, истерии, навязчивых представлений, меланхолии. Если бы из-за такого клинического смешения захотели отказаться от признания невроза тревоги в качестве самостоятельной единицы, то тогда логично было бы отказаться и от достигнутого с таким трудом разграничения истерии и неврастении.

Для анализа «смешанных неврозов» я могу представить важный тезис: где обнаруживается смешанный невроз, там можно выявить смешение нескольких специфических этиологии.

Такое большое количество этиологических моментов, обусловливающих смешанный невроз, может возникнуть просто случайно, скажем, когда вновь присоединяющаяся вредность добавляет свои воздействия к раннее имевшимся; например, женщина, которая с давних пор была истеричной, в определенный период своего брака начинает практиковать coitus reservatus и в дополнение к своей истерии теперь приобретает невроз тревоги; мужчина, который до сих пор мастурбировал и стал неврастеничным, становится женихом и возбуждается своей невестой, и теперь к неврастении присоединяется свежий невроз тревоги.

В других случаях большинство этиологических моментов не случайно, а один из них приводит к воздействию другого; например, жена, с которой муж практикует coitus reseiyatus, не заботясь об ее удовлетворении, ощущает потребность избавиться от неприятного возбуждения, остающегося после такого акта, с помощью мастурбации; вследствие этого невроз тревоги не проявляется у нее в чистом виде — наряду с ним обнаруживаются также и симптомы неврастении; другая женщина при такой же вредности будет вынуждена бороться со сладострастными образами, от которых ей хочется защититься, и тем самым в результате coitus interruptus наряду с неврозом тревоги она приобретет навязчивые представления; тре-