Периодизация голоценовых комплексов северного и центрального казахстана по материалам многослойной стоянки шидерты 3
Глава 4. Периодизация голоценовых комплексов Северной Сары-Арки
жүктеу/скачать 241.5 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- 4.2 Соотношение и место комплексов стоянки Шидерты 3 и Северной Сары-Арки в системе урало-алтайских древностей
| Глава 4. Периодизация голоценовых комплексов Северной Сары-Арки
Глава состоит из двух разделов. В разделе 4.1 Периодизация и хронология комплексов стоянки Шидерты 3 и Северной Сары-Арки на основании последовательности залегания в разрезе памятника археологических комплексов дается их периодизация. Полученные результаты позволяют не только уточнить, но и в целом пересмотреть существующую периодизацию и хронологию голоценовых комплексов всего региона и внести некоторые коррективы в сложившиеся о них представления. Данные стратиграфии, по крайней мере, с конца бореала, подкрепляются радиоуглеродными датировками, полученными из нескольких погребенных почв, что дает некоторые возможности для установления абсолютной хронологии отдельных комплексов стоянки. Из разреза памятника, стратиграфия которого отражает цикличность формирования почвенных слоев и четкую сменяемость сопутствующих им каменных индустрий, указывая, прежде всего, на периодичность их существования с привязкой к основным этапам палеоэкологических изменений голоцена и устанавливая их относительную хронологию, видно, что терраса стала заселяться человеком в раннем голоцене. Это произошло сразу после завершения субаквальной и начала субаэральной стадии ее формирования, которая привела к образованию светло-коричневого суглинка. Первые мезолитические охотники - носители культуры геометрических микролитов поселились на его поверхности и оставили здесь материалы слоя 6. Сверху этот слой пробивают две генерации клиньев, которые, видимо, имеют криогенное происхождение и могут быть связаны с резким похолоданием в конце пребореала, около 11 тысяч лет назад. Данный комплекс, представляющий особый тип микролитической индустрии, мы предлагаем рассматривать вместе с аналогичными ему комплексами как наиболее древние для голоцена Северной Сары-Арки, и датировать их ранним мезолитом. В связи с этим нужно также отметить, что представленные здесь геометрические микролиты являются, видимо, наиболее ранними и пока единственными на территории региона, происходящими из стратиграфически закрытого комплекса. Наличие его в разрезе памятника дает представление о начальной стадии формирования мезолитических индустрий и сложения в регионе раннеголоценовых культур. Сравнивая условия геологического залегания 6-го и 5-го культурных слоев, мы видим, что они существовали в сходных палеоэкологических условиях периода, связанного с этапами чередования резкого изменения климата, приведшего к формированию раннеголоценовой погребенной почвы «Г», являющейся стерильной прослойкой между ними. На ее поверхности размещается слой 5, приуроченный к нижней части светло-коричневого суглинка. Это может означать, что в период формирования почвы на стоянке были условия, неблагоприятные для проживания человека, связанные с установлением холодного и влажного климата, приходящегося на конец пребореального периода в интервале 9,8 - 9,3 тыс. лет назад. Тогда время существования слоя 5 может быть связано с началом бореального периода и наступлением прохладного, но сухого климата около 9,3 - 9 тыс. лет назад по схеме Н.А. Хотинского (ВО–1) [Хотинский, 1977, с.153]. Светло-коричневый суглинок, к верхней части которого приурочен слой 4, мог сформироваться в условиях сравнительно прохладного и сухого климата конца бореала (ВО–2) в интервале 9–8 тысяч лет назад [Хотинский, 1977, с. 153]. Расположение слоя 4 между маркирующими горизонтами погребенных почв «Г» и перекрывающей его почвой «В» также дает возможность определения его относительного возраста по геохронологической шкале голоцена Северной Евразии концом VII – началом VI тыс. до н.э. и соответственно позволяет рассматривать в рамках позднего мезолита или перехода к раннему неолиту. Радиоуглеродная дата, полученная из слоя подстилающего почву «В», 7000+95 лет СОАН 5490, калибровка которой дает 8005 лет и также не противоречит такой датировке. Мезолитический возраст остальных комплексов, известных на изучаемой нами территории, вызывает сомнение, так как их материалы находят аналогии, прежде всего, в неолитических комплексах стоянки Шидерты 3, по которым мы и предлагаем рассматривать их хронологию и периодизацию. Раннеголоценовые комплексы стоянки отделены друг от друга стерильными прослойками, свидетельствующими о временных интервалах между ними. Между неолитическими комплексами такие прослойки практически отсутствуют и интервалы незаметны, но каждая индустрия достаточно четко отличается друг от друга. Они размещены в пределах погребенных почв «Б» - «В» и гумусированного суглинка, находящегося между ними, и также датируются, прежде всего, по хроностратиграфии, выстраивающей их в определенной последовательности. Вспомогательную роль играют радиоуглеродные данные. Слой 3 приурочен к погребенной почве «В», маркирующей наступление новой эпохи, связанной с появлением керамики, подтверждающей его неолитический возраст. Надежным критерием определения его изделий является палеогеновый кварцит, использовавшийся здесь в качестве основного сырья. Близость данного комплекса с тельманским мезолитом свидетельствует о более позднем возрасте и неоднородности материалов стоянок Тельмана VII, VIIIa, IХа. Из них только последняя может быть сопоставлена с материалами шидертинского слоя 4, в котором, однако, как и в других ранних комплексах стоянки, нет параллелограммов, что отличает его от североказахстанских памятников, отнесенных к мезолиту [Зайберт, Потемкина, 1981]. Один обломок параллелограмма, форму которого из-за его фрагментарности, нельзя считать однозначной, имеется лишь в шидертинском слое 2б. Даты, полученные по гумусу из почвы «В» - 6080+165 лет СОАН 3222, 6125+195 лет СОАН 3221 и 6390+75 лет СОАН 5489, при поправке указывают на вторую половину VI – первую половину V тысячелетия до н.э. и, по-видимому, отражают завершающий этап ее формирования, а не возраст найденной в ней индустрии. Начало ее формирования, видимо, связано с наступлением атлантического периода в интервале 8-7,5 тыс. л. назад [Иванов, 1986, с. 21]. Это подтверждает вышеприведенная дата из слоя, подстилающего почву «В» 7000+95 лет СОАН 5490, с поправкой в 8005 лет, указывающей на рубеж 7 и 6 тысячелетий до н.э., поэтому индустрия слоя 3 может датироваться не позднее середины – второй половины VI тысячелетия до н.э. Слой 2б, представляющий самостоятельный комплекс, размещается в верхней части погребенной почвы «В». Его изделия располагаются выше кварцитового комплекса слоя 3 и, следовательно, более поздние. Их положение в периодизации может быть определено промежутком между существованием слоёв 3 и 2а. С ним связан единственный сегмент и обломок параллелограмма. В североказахстанских памятниках сегменты имеются только в неолитическом комплексе стоянки Тельмана Х [Зайберт, 1992, с. 181]. Относительная хронология комплекса слоя 2б может быть определена рубежом VI-V тыс. до н.э. Асимметричные трапеции и скошенные острия, характерные для комплексов слоев 3 и 2б, известны на многих стоянках Северного Казахстана и других регионов, датируемых мезолитом, но по шидертинским материалам мы видим очень короткий промежуток их существования только в этих слоях, приуроченных к погребенной почве «В». Вероятно, и на памятниках соседних территорий они соответствуют именно этому короткому отрезку времени раннего неолита, а асимметричные трапеции встречаются и в более поздних комплексах. Отсутствие в этих индустриях, как и в предыдущих, двусторонне обработанных наконечников стрел и бифасов в целом, тоже подтверждает их ранний неолитический возраст. Слой 2а приурочен к основанию гумусированного суглинка, размещенного между погребенными почвами «В» и «Б», определяющими временные рамки формирования этого слоя и существования содержащейся в нем индустрии. Она существенно отличается от материалов слоев 3 и 2б по ряду культурно-хронологических признаков, связанных с появлением двусторонне обработанных орудий в виде мелких овальных бифасов и наконечников стрел на отщепах и пластинах. Его культурную принадлежность определяет связь с памятниками атбасарской неолитической культуры. Отличает их, прежде всего, датировка тельманской группы памятников ранним неолитом [Зайберт, 1997, с. 97]. Аналогичные шидертинские материалы как раз очень поздние и отражают период развитого неолита на стадии перехода к завершающему этапу, и это является принципиальным достижением в уточнении периодизации и хронологии голоценовых комплексов Северной Сары-Арки. Микролитизация пластинчатых заготовок и изделий из них, отмеченная в этом комплексе, является значимым хронологическим показателем, который как особое явление был отмечен в неолитических комплексах Горного Алтая, происходящих из 5-го – 4-го слоев многослойного поселения Тыткескень 2, которые датируются серединой – второй половиной V - началом - второй третью IV тысячелетия до н.э. [Кирюшин, 2004, с. 15]. Это соответствует нашим датировкам на основе геохронологии разреза стоянки, согласно которой время формирования гумусированного суглинка, содержащего материалы данного комплекса, может быть связано с жаркими сухими условиями атлантической эпохи, имевшими место в интервалах 7,5 - 6,5 тыс. л. назад [Иванов, 1986, с. 21]. Завершающий этап развития неолитических индустрий в регионе представлен материалами слоя 2, связанного с погребенной почвой «Б», маркирующей временные пределы существования пластинчатых индустрий. Это, по сути дела, переходный комплекс от неолита к энеолиту. Широкие аналогии ему мы находим в памятниках позднего неолита – раннего энеолита Юго-Западного Алтая и Казахстанского Правобережного Прииртышья. Прежде всего, на стоянке Шарбакты 1, где собрана коллекция аналогичного каменного инвентаря с керамикой. Данный комплекс, в отличие от шидертинского, представляется как закрытый, без инородных примесей, и может рассматриваться как эталонный для подобного типа индустрий. Но он, вместе с аналогичными комплексами Юго-Западного Алтая, пока не имеет своих датировок и может датироваться лишь по шидертинским материалам данного слоя, связанного с периодом формирования погребенной почвы «Б». Некалиброванная дата, полученная из нее по гумусу 5400+95 лет СОАН 3221, при поправке указывает на первую половину IV тыс. до н.э., что соответствует времени переходного периода от неолита к энеолиту, выпадающему на начало климатического оптимума голоцена [Хотинский, 1977 с. 153]. Формирование самой почвы может быть связано с интервалом увлажнения, имевшим место в степной зоне 6,5 – 5,2 тыс. л. назад [Иванов, 1986, с. 21], то есть появление на стоянке носителей индустрии слоя 2 могло приходиться на конец V - первую половину - середину IV тыс. до н. э. Слой 1а, содержащий отщепно-бифасный комплекс, приурочен к средней части гумусированного суглинка, размещенного между погребенными почвами «А» и «Б», маркирующими геохронологические рамки энеолитической эпохи в пределах второй половины IV - первой половины III тыс. до н.э. Основанием нижней границы служит вышеприведенная дата из почвы «Б», отражающая рубеж неолита и энеолита переходом от пластинчатой технологии к отщепной, который сам по себе означает кардинальные изменения в хозяйственной жизни древнего населения, связанные со сложением производящего хозяйства. Верхняя граница энеолита стоянки Шидерты 3 ограничивается периодом начала формирования погребенной почвы «А», которое, видимо, связано с похолоданием и увеличением влажности в конце суббореала, во второй четверти III тыс. до н.э. [Хотинский, 1977. c. 153]. На это время, видимо, приходится существование первой, более ранней группы памятников ботайской культуры и самого поселения Ботай, датируемого довольно поздним временем: ХХVI - ХХII вв. до н.э. [Зайберт, 1993, с. 153]. Слой 1 размещается в гумусированном суглинке над почвой «А», образование которого, видимо, связано с установлением сухого и жаркого, ксеротермического климата в середине - второй половине III тыс. до н. э. [Хотинский, 1977, c. 153]. Это время отмечено появлением на поверхности почвы «А» раннебронзовой керамики и сооружением земляной печи, из которой по углю получена дата 3840+75 лет СОАН 4984, поправка ее дает 4436 лет назад. Аналогичная дата, подтверждающая появление здесь племен эпохи ранней бронзы, была получена по углю из погребения ранней бронзы в могильнике Шидерты 10 - 3835+90 лет СОАН 4860, с поправкой 2404-2266 лет до н.э. Следовательно, обе даты отражают начало бронзового века в ХХV-ХХIII вв. до н. э., что соответствует археологическим данным и стратиграфическим наблюдениям. Итак, периодизация и хронология комплексов многослойной стоянки Шидерты 3, отражающих все основные этапы развития каменных индустрий Северной Сары-Арки в голоцене, представляется в целом следующим образом: слой 6 - середина - вторая половина IХ тыс. до н. э. слой 5 - конец VIII - начало VII тыс. до н. э. слой 4 - конец VII - начало VI тыс. до н. э. слой 3 - первая половина - середина VI тыс. до н. э. слой 2б - конец VI - первая половина V тыс. до н. э. слой 2а - первая половина - середина V тыс. до н. э. слой 2 - первая половина - середина IV тыс. до н. э. слой 1а - вторая половина IV - первая половина III тыс. до н. э. слой 1 - середина III - начало II тыс до н.э. и до средневековья. Датировка 6-го и 5-го культурных горизонтов, отнесенных к раннему и среднему мезолиту, носит предварительный характер и требует уточнения методами естественных наук. В разделе 4.2 Соотношение и место комплексов стоянки Шидерты 3 и Северной Сары-Арки в системе урало-алтайских древностей рассматриваются аналогии, вопросы контактов, происхождения и культурной принадлежности комплексов стоянки и памятников изучаемого региона с другими территориями. Анализируя их соотношение и место в системе урало-алтайских древностей, нужно отметить, что с наиболее ранним типом индустрии слоя 6, на наш взгляд, могут быть сопоставимы лишь материалы стоянки Убаган III, полученные из раскопа [Зайберт, Потемкина, 1981, c. 110], имеющие общее сходство по облику индустрии и некоторым типам орудий. Связи этой индустрии с другими мезолитическими и верхнепалеолитическими комплексами региона мы не видим, ввиду их слабой изученности, и придерживаемся идеи её миграционного происхождения, связанного с первыми мигрантами позднеледниковой эпохи - носителями культуры геометрических микролитов. Следующий период развития мезолитических индустрий региона отражен материалами слоя 5, в котором очень мало культуроопределяющих типов и форм, и найти аналогии им очень сложно. Некоторое сходство, на наш взгляд, этот комплекс имеет с материалами стоянки Акимбек [Чиндин, 1992, с. 15], но вопрос о её датировке остается открытым, и сравнения могут носить условный характер. Значительное количество в индустриях слоев 5 и 6 клиновидных нуклеусов и присутствие геометрических микролитов позволяет предполагать смешанный характер представляемой ими культуры, сложившейся в результате взаимодействия эпипалеолитических групп автохтонного населения и мигрантов с юго-запада. Сложившаяся тенденция миграционного направления хорошо прослеживается на следующих этапах развития каменных индустрий региона, что красноречиво показывают материалы слоя 4. Они существенно отличаются от материалов предыдущих слоев, с которыми имеют значительный хронологический разрыв, отмеченный изменениями культурного характера. Здесь численно преобладают геометрические формы. Аналогичные комплексы представлены на стоянках Шидерты 2, 5 и Кара-Будур 3, составляющих с ним одну культурно-хронологическую группу памятников. Некоторое сходство по типу и манере обработки трапеций эта индустрия имеет с мезолитическими комплексами истайской группы Северного Прикаспия [Васильев, и др. 1991]. По характеру обработки нуклеусов и использованию целых неправильных пластин она напоминает изделия джейтунской культуры, где много скобелей на пластинах [Масон, 1971, с. 30, 76 таб. Х-IХ], и нижней части 4-го слоя грота Дам-Дам-Чешме 2 [Марков, 1966, с. 115, 119], что и определяет ее культурные связи. Некоторые параллели данному комплексу просматриваются в притобольских памятниках убаганской группы со стоянок Убаган III, V, Верхняя Алабуга, Камышное I [Зайберт, Потемкина, 1981]. Из южноуральских и зауральских комплексов наиболее близки ему, на наш взгляд, мезолитические индустрии стоянок Давлеканово, Мысовая [Матюшин, 1976, с. 320, 352-354], Ташково IV, Юрюзанская I и, может быть, Чебаркуль ХVII. В последних, однако, геометрические микролиты не отмечены. Аналогии комплексу слоя 3 мы находим во многих памятниках различных регионов. В целом он близок материалам мезо-неолита Северного Казахстана со стоянок Тельмана VII, VIII, IX, XIV, некоторых стоянок Казахстанского Притоболья, Южного Урала, лесостепного Алтая и Юго-Западной Монголии [Зайберт, Потемкина, 1981, с. 119; Логвин, 1991; Матюшин, 1976; Крижевская, 1968 и др.]. Относительно происхождения этого комплекса и тельманских памятников мы отмечали их близость раннему неолиту Хорезма и Среднеазиатского междуречья, в материалах которых также еще отсутствуют асимметричные наконечники стрел. Это – стоянки Джанбас 4 (нижний слой), Джанбас 31, Кават 5, Кунак 1, Учащи 131 и др. [Виноградов, 1981, с. 71-74]. Асимметричные наконечники кельтеминарского типа на юге, как и североказахстанские симметричные на пластинах, появляются лишь на следующем, более позднем этапе развитого и позднего неолита [Виноградов, 1981, с. 69]. Значительное количество в этом комплексе плоскостных нуклеусов, характерных для южного неолита [Виноградов, 1981, с. 62], может рассматриваться как дополнительный аргумент в пользу южного происхождения центральноказахстанского и южноуральского неолита, представленного индустриями данного типа. Они появляются здесь на раннем этапе вместе с керамикой, поэтому притобольские и южноуральские памятники с подобными ядрищами, отнесенные к мезолиту, материалы которых аналогичны этому комплексу стоянки Шидерты 3, вероятно, также являются неолитическими. Присутствие в нем клиновидных нуклеусов может свидетельствовать о контактах пришлого населения с местными племенами, культура которых, видимо, параллельно существовала на территории восточной части Сары-Арки. Аналогии данному комплексу, имеющие огромный территориальный охват, позволяют говорить о наличии между Аралом, Южным Уралом и Алтаем в эпоху неолита обширной культурно-исторической области, в образовании которой, вероятно, принимали участие ранненеолитические племена охотников и рыболовов Средней Азии. Их активное расселение, видимо, было связано с наступлением атлантической эпохи, поэтому аналогичные материалы, отнесенные В.Ф. Зайбертом к мезолиту, из которого он генетически выводит атбасарскую культуру, также должны представлять ее ранний этап. В рамках этих комплексов и их контактов с местными племенами может рассматриваться и индустрия горизонта 2б, выделенная нами, ввиду своей специфики, в самостоятельный комплекс, отражающий определенный этап развития ранне-средненеолитических индустрий региона от слоя 3 к слою 2а. В данном случае, как самостоятельный тип индустрии, он указывает на культурные трансформации в период раннего - среднего неолита. Наличие в ней сегмента сближает данный комплекс с материалами стоянки Тельмана Х, в котором также имеется несколько подобных изделий [Зайберт, 1992, с. 181]. Индустрия слоя 2а также находит аналогии во многих памятниках различных регионов и, прежде всего, в памятниках атбасарской культуры, представляющих комплексы раннего (по В.Ф. Зайберту) неолита со стоянок Тельмана I и Х, где имеются аналогичные типы резцов и наконечников [Зайберт, 1992, с. 181], по которым определяется его культурная принадлежность. В целом для данного комплекса не характерны геометрические микролиты и являются скорее исключением, чем нормой. В связи с этим непонятно наличие, по сути дела, в аналогичных индустриях тельманских стоянок большого количества симметричных и отсутствие асимметричных трапеций, характерных для памятников соседнего района Южного Урала [Матюшин, 1976, с. 145] и Притоболья [Логвин, 1986, с. 7, 18]. В южноуральских памятниках, так же как и в слое 2а, нет симметричных трапеций. Нет такого количества симметричных и асимметричных трапеций и в памятниках Среднеазиатского междуречья. Они присутствуют только на стоянках Учащи 131, Ходжагумбаз 5, Каракота 10, 23, Бешбулак 14 [Виноградов, 1981, с. 68-102] и также могут являться привнесенными на эти памятники из других комплексов, поэтому материалы тельманских памятников, видимо, смешанные и отражают не только поликультурность, но и их разновременность. Появление в этом слое бифасных наконечников стрел и на пластинах, вкладышей с двусторонней обработкой, различных резцов, крупных черешковых скребел, видимо, означает начало перехода к позднему неолиту. Широкие аналогии эти изделия находят в североказахстанских памятниках Явленка VII, Виноградовка Х, ХII, Тельмана ХIV [Зайберт, Потемкина,1981, с. 116; Зайберт, 1992, с. 158, 166, 190] и в памятниках оюклинской культуры Восточного Прикаспия [Астафьев, 2005 с. 124], с которыми также прослеживается некоторая связь атбасарских комплексов [Зайберт, 1992, с. 107]. Это свидетельствует о распространении в данный период на обширной территории северной части степной и лесостепной зоны Казахстана и сопредельных регионов комплексов атбасарского типа, составляющих самостоятельную этнокультурную область [Зайберт, 1992, с. 112]. Материалы слоя 2 отражают завершение развития пластинчатых неолитических индустрий и переход на отщепно-бифасную технологию, процесс которого заслуживает особого внимания. Аналогии данному комплексу, отмеченные в ряде, прежде всего, нестратифицированных памятников, расположенных на обширной территории от Алтая до Урала, указывают лишь на определенную культурно-хронологическую связь с ними. Сложно пока в целом говорить о происхождении данного типа индустрии и ее хозяйственной специфике, не исключено, что она генетически связана с предыдущим комплексом слоя 2а и пришлыми с востока племенами. Культурную и хронологическую специфику материалов слоя 1а представляет энеолитический отщепно-бифасный комплекс, содержащий ряд специфических типов, отличающих его от других культур региона. Облик его наконечников стрел в корне отличается от ботайско-терсекских, но типичен для голоценовых комплексов Алтая, в которых они появляются еще в мезолите [Кунгуров и др. 1999, с. 60-61]. Это наталкивает на мысль о том, что бифасные наконечники приносятся сюда в конце неолита с Алтая, когда они появляются здесь в слое 2а наряду с пластинчатыми. Двусторонне обработанные вкладыши, широко представленные в прибайкальском неолите, в целом не типичны для энеолита Казахстана. В Прииртышье они найдены лишь на Омской стоянке и поселении Усть-Нарым. По этим типам изделий прослеживается генетическая связь шидертинского энеолита с культурами, расположенными к востоку от Иртыша. Здесь подобные вкладыши встречаются чаще и указывают направление их распространения от самого Прибайкалья. Сходство шидертинского и усть-нарымского энеолитических комплексов позволяет объединить их в рамках единого культурного типа памятников, ставит задачи дальнейшего их изучения и определения территориальных рамок. Их индустрия была основана на отщепной технологии для массового производства орудий по обработке кож и разделке туш животных, и, в меньшей степени, орудий охоты, обработки кости, камня. Но у нас до сих пор нет представления о типе их жилищ. Погребение, найденное на стоянке, также дает некоторое основание связывать энеолитический комплекс памятника с западносибирскими культурами. Наиболее близкими территориально к нему являются погребения Среднего Прииртышья. Определенное сходство шидертинского человека, наблюдаемое с мужским черепом из Ботая, может свидетельствовать о некоторой генетической близости носителей ботайского и шидертинского энеолитических комплексов, несмотря на различия в материальной культуре. В целом культурная направленность шидертинских поздненеолитического и энеолитического комплексов определяется тяготением к восточным культурам. Немаловажным также является вопрос сложения раннебронзовых комплексов региона, представленных материалами слоя 1, отражающих период завершения каменного века и начало эпохи бронзы и, видимо, составляющих одну культурно-хронологическую группу памятников с вишневско-кротовскими (елунинскими) комплексами Северного Казахстана. ЗАКЛЮЧЕНИЕПериодизация и хронология голоценовых комплексов Северного и Центрального Казахстана является одной из недостаточно разработанных проблем в археологии каменного века Казахстана. Особенно она касается мезолитических памятников, среди которых практически не было стратиграфически закрытых комплексов, содержащих значительные материалы. Часть неолитических индустрий была удревнена и отнесена исследователями к эпохе мезолита и раннего неолита, другие, наоборот, омолаживались, то есть имеющиеся материалы не позволяли установить даже их периодизацию. Такая возможность появилась лишь с изменением источниковой базы, представленной материалами многослойной стоянки Шидерты 3. В соответствии с поставленной целью данного исследования по определению периодизации, хронологии и культурной принадлежности археологических комплексов стоянки Шидерты 3 и их соотношения с комплексами голоценовых индустрий Северной Сары-Арки, нуждающимися в дополнительном изучении, уточнении и корректировке на основе новых материалов, а также определении их места в системе урало-алтайских древностей, были получены следующие результаты: 1. История изучения голоценовых памятников региона показала, что, несмотря на продолжительный период их исследований, его территория изучена крайне неравномерно. Археологические комплексы происходят в основном со стоянок с разрушенным культурным слоем и смешанными материалами, стратифицированные памятники немногочисленны, и среди них, до начала 90-х годов, не было ни одной многослойной стоянки, содержащей выразительные комплексы каменных индустрий с серийным набором устойчивых типов орудий, отражающих их периодизацию и хронологию. С открытием многослойной стоянки Шидерты 3 появилась возможность на основе комплекса геоархеологических, палеогеографических и естественнонаучных данных, полученных из разреза памятника, выйти на решение этой проблемы.
3. В результате изучения материалов стоянки Шидерты 3 были выявлены все основные типы каменных индустрий, ранее известные на территории Северной Сары-Арки, и новые, которые не находят аналогий в её памятниках. Одним из наиболее важных результатов является открытие раннеголоценовых комплексов, впервые позволивших получить достоверную информацию о характере мезолитических индустрий региона. На раннем этапе они имеют архаичные эпипалеолитические черты, сочетающиеся с наличием геометрических форм, на позднем - приобретают формы классического мезолита с симметричными низкими удлиненными и короткими высокими трапециями. Неолитические комплексы на раннем этапе, где впервые появляется керамика, наглядно демонстрируют эволюцию пластинчатых индустрий от средних размеров без симметричных трапеций, но с обилием вкладышей с притупленным краем и торцом, скошенных острий и асимметричных трапеций, пластин с выделенной головкой, скребков на отщепах и отсутствием наконечников стрел. На среднем этапе отмечается эволюция к более микролитоидной индустрии, повторяющей в основном прежнюю типологию, с появлением специфичных поперечноретушных резцов на крупных пластинах и наконечников стрел на пластинах и отщепах с двусторонней обработкой. В позднем неолите происходит укрупнение пластинчатых заготовок и увеличение изделий из отщепов. Появляются концевые и боковые скребки, диагональные резцы, наконечники стрел и вкладыши из пластин с двусторонней обработкой на крупных симметричных пластинах, крупные черешковые скребла с вентральной подтеской. Энеолитические и раннебронзовые материалы памятника представлены отщепно-бифасной индустрией, направленной на получение большого количества обрабатывающих орудий: скребков, скребел на крупных отщепах мустьероидного облика, бифасных ножей, наконечников копий, дротиков, стрел и двусторонне обработанных вкладышей для костяных оправ. Они имеют ряд общих черт с ботайско-терсекскими комплексами и, по некоторым признакам, схожи с энеолитическими материалами Усть-Нарыма, составляя с ними, видимо, самостоятельный тип культуры ранних скотоводов восточноказахстанских степей. 4. Рассмотренные материалы многослойной стоянки Шидерты 3 дают нам адекватное представление о последовательности развития голоценовых индустрий как Северного и Центрального, так и Северо-Восточного Казахстана, поскольку она находится на стыке этих обширных физико-географических районов, где в эпоху мезо-неолита в сходных палеоэкологических условиях существовали однородные культуры. Опираясь на результаты исследований этого памятника, мы попытались пересмотреть их периодизацию и хронологию, уточняя которую можно сказать, что большинство из них, отнесенные исследователями к мезолиту, не являются таковыми, поскольку аналогичны шидертинской ранненеолитической индустрии слоя 3, в которой присутствует керамика. Соответственно, ранний этап атбасарской культуры сопоставляется с материалами слоев 2а и 2, отражающими, по нашим данным, поздние этапы неолита Северного Казахстана. На этом этапе комплексы стоянки имеют определенную связь с материалами атбасарской и некоторыми индустриями маханджарской неолитических культур. Определенные параллели просматриваются с оюклинскими комплексами Прикаспия и могут указывать на их генезис. 5. Происхождение и культурные связи раннеголоценовых комплексов стоянки пока не установлены, но наличие в них геометрических микролитов указывает на юго-западное направление и отражает время появления здесь их первых носителей в позднеледниковую эпоху, не позднее Х тыс. до н.э. По этим материалам определяются также хронологические позиции некоторых притобольских и тельманских комплексов, отнесенных к мезолиту. Отмеченное среднеазиатское технологическое влияние на индустрии Северной Сары-Арки, вероятно, связано с миграцией древнего населения, обусловленного природно-климатическими изменениями атлантической эпохи и демографическими процессами в раннеземледельческих и скотоводческих культурах Юго-Западной Азии, оказывавших давление на свои периферийные зоны. По имеющимся материалам можно отметить несколько этапов этого процесса. Первый может быть связан с движением в конце VII - начале VI тысячелетия до н.э. ранне или протоджейтунского населения, часть которого закрепилась в предгорьях Копетдага и в Восточном Прикаспии, а другая, представленная комплексами типа слоя 4, двинулась на освоение просторов Северной Евразии. Второй - с раннекельтеминарским населением, начавшим свое движение на север и северо-восток в середине VI тысячелетия до н.э. Оно принесло индустрии типа слоев 3 и 2б, аналогичные тельманским комплексам, отнесенным к мезолиту. Третий - с оюклинским - в середине V тысячелетия до н.э. и с тюлузским - на рубеже V - IV тысячелетия до н.э., которые принесли индустрии, относящиеся к атбасарской культуре, представленные на стоянке материалами слоев 2а и 2. На ее восточной периферии это население вступило в контакты с западносибирскими племенами, что демонстрируют материалы позднего неолита – энеолита из слоев 2 и 1а стоянки Шидерты 3 и поселения Усть-Нарым. Восточные связи этих комплексов прослеживаются по двусторонне обработанным вкладышам прибайкальского типа, отмечающим обратную тенденцию движения восточных племен на запад. Пути этих движений предстоит уточнить, но аналогии, выявленные в комплексах стоянки Шидерты 3, свидетельствуют о связях населения Северной Сары-Арки с культурами обозначенных территорий. Весь комплекс энеолитических материалов говорит о сложившейся в середине – второй половине IV тыс. лет до н. э. производящей экономике. В середине III тыс. лет до н. э. он сменяется комплексами эпохи ранней бронзы. Таким образом, проведя всестороннее изучение археологических комплексов стоянки Шидерты 3, определив типологию и закономерности их развития во времени и пространстве, мы установили, что они наиболее полно и объективно отражают последовательность развития голоценовых индустрий Северной Сары-Арки и представляют все их основные этапы от мезолита до энеолита и ранней бронзы. Они уточняют культурно-хронологические позиции не только комплексов всего изучаемого региона, но и соседних территорий, поэтому результаты исследований этого памятника по своему значению выходят далеко за рамки проблематики археологии Северной Сары-Арки. Его материалы могут использоваться в дальнейшем в качестве эталона для атрибуции аналогичных комплексов и восстановления технологических и хозяйственных процессов. Введение их в научный оборот может способствовать решению ряда важных культурно-исторических проблем, связанных не только с периодизацией и хронологией археологических комплексов мезо-неолита Казахстана и Западной Сибири, но и таких узловых проблем, как их происхождение и сложение производящего хозяйства; смена пластинчатых индустрий отщепными орудиями в эпоху энеолита, означающими начало перехода к новой экономической формации, основанной на производстве не только продуктов питания, но и средств производства на основе новых отраслей хозяйства: скотоводства, горнорудного и металлургического производства и обмена; подвижность групп ранних скотоводов; сложение новых культур, культурных областей и общностей. Их формирование завершается с появлением макроиндустрий и металла, представленных как материалами энеолитического комплекса и верхнего слоя стоянки Шидерты 3, так и ряда памятников южного берега оз. Кудайколь и Экибастузского археологического комплекса. Прежде всего, стоянки Экибастуз 17, которая отражает, видимо, уже эпоху ранней бронзы и сочетает в своем комплексе бифасные макроформы, керамику с нарезным геометрическим и гребенчатым орнаментом и бронзовые изделия. жүктеу/скачать 241.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|