Категории земельной собственности. Суюргал

Социально-экономические отношения при монголах, влияние монгольского завоевания и владычества на различные социально-экономические институты основательно изучены для государства Хулагуидов ^ . Механически переносить наблюдения и выводы историков Ирана на Среднюю Азию нельзя, однако эти материалы помогают понять и осмыслить некоторые косвенные данные о ряде социально-экономических институтов Средней Азии этого времени.

Нужно отметить, что для конкретно-исторического изучения самой Средней Азии в этом аспекте историками сделано еще слишком мало. Одна из причин — узость источниковедческой базы. Особое внимание следует обратить на поиски и изучение местных источников. Насколько это перспективно, показывает исследование вакуфных грамот 1299 г. и 1326—1333 гг. и сделан­ные О. Д. Чехович наблюдения о значенении ряда терминов<sup>25

23</sup> Бартольд В. В., 1963 а, стр. 76—80; Строева Л. В., 1958, стр. 216—219.

²⁴ См.: Али-Заде А. А., 1956; Бартольд В. В., 1966 г; Беленицкий А. М., 1948;
I. Р. Ре1гизНеь8ку, 1968; Петрушевский И. П., 1948; 1951; 1960 (там же биб­
лиография).

²-' Чехович О. Д., 1959; 1965 а; 1967.

196

Из этих документов видно, что монголы не только не уничтожили в Средней Азии вакуфное земледение, но удельный вес этой категории земель, вероятно, не уменьшился, а возможно, и возрос. Монгольские ханы, за отдельными исключениями, были веротерпимы. Они нередко освобождали духовенство (в том числе и мусульманское) от налогов. Даже во время завоевания и поголовного грабеж а городов они часто щадили имущество духовенства. Конечно, вакуфные земли подвергались разорению наряду с другими вид_ами земель во время завоевания, междо­усобных войн и грабительских набегов монголов. Но сама катего­рия этих земель продолжала существовать. Если при этом учесть, что монголы до Кебек-хана не вмешивались в управление Средней Азией и не стремились к земельным приобретениям, можно заключить, что -фонд вакуфных земель после монгольского завоевания не уменьшался. По мере нормализации хозяйственной жизни этот фонд не мог и увеличиваться, о чем наглядно свиде­тельствуют вышеупомянутые вакуфные грамоты. В 1299 г. Абд ар-Рахим Мухаммад, знатный выходец из Исфиджаба купил селение с орошенными землями, произвел значительное стро­ительство и все это обратил в вакф, распорядителем назначив себя и своих потомков. В 1326 г. внук Сейф ад-Дина Бахарзи пожертвовал в пользуй мавзолея и ханака своего деда целый район к юго-востоку от Бухары. Еще до того монгольская ханша Сиюркуктени выделила крупную сумму на постройку медресе в Бухаре (медресе Ханийе) и обеспечила его вакфами. Купец-правитель Масуд-бек также построил в Бухаре медресе (медресе Масудийе), в котором впоследствии и был похоронен. Вакуфные имущества этих медресе должны были быть очень значительными, так как одних учащихся в каждом было якобы до тысячи человек.

С другой стороны, какие-то попытки присвоения вакуфных земель, возможно, имели место. Нельзя простой формальностью считать одно из условий вакфодателя в вакуфной грамоте 1326 г. О том, чтобы вакуфнюе имущество не отдавалось на откуп и в аренду власть имущим (см. выше).

Кроме вакуфных вемел ь в этой же грамоте при описании не вошедших в вакуф участков упоминаются еще три категории земель: мильк (милыч-и хасс), мамлакаи инджу и мамлакаи диван. Удельный вес каждой категории в Средней Азии при монголах неизвестен. Мильковыми землями по юридической номенклатуре мусульманских законоведов назывались и крес­тьянские мильки и мильки феодальные. Монгольское завоевание и владычество не уничтожило оба вида мильков, поскольку мы встречаем их и в послемонгольское время. Землями инджу в государстве Хулагу идов назывались земли, принадлежавшие непосредственно глав е государства, членам его семьи и их непосредственным вас-салам. Эти земли могли быть пожалованы за службу, переданы в вакф, подарены, проданы и т. д. Нельзя

не согласиться с И. П. Петрушевским, который земли инджу сравнивает с мильковыми землями, считая их одной и той же категорией: первые — в руках государя, его семьи и вассалов, вторые — в руках любых частных лиц²⁶ . Правда, земли инджу были освобождены от налогов, но и мильковые иногда освобож­дались. Фонд земель инджу в Иране образовался из конфиско­ванных во время»завоевания и впоследствии земель иранских феодалов и за счет коммендации (отдачи частными лицами своих земель «под покровительство» кому-либо из членов динас­тии) и был очень велик. Очевидно, земли инджу в Средней Азии не отличались от иранских. Но не исключено, что удельный вес и пути образования были несколько иными. Необходимо учесть, что лишь Кебек-хан и следующие государи (и то не все) прочно переселились в Мавераннахр. К этому времени отношение к оседлому населению и местным правопорядкам было уже не такое, как во времена завоевания и в первые десятилетия после этого. Поэтому можно допустить, что в Средней Азии конфискации были не основным путем образования и пополнения фонда земель инджу, и вообще этот фонд занимал здесь не такое большое место. При более детальном рассмотрении этого вопроса, когда позволят источники, не следует упускать из виду покупку мильковых земель, как весьма вероятный путь пополнения фонда земель инджу. Для Средней Азии более позднего времени известны примеры, когда государи именно покупали мильковую землю, обычным образом оформляя это в канцеляриях кадиев.

Земли дивана — это государственные земли. Следовательно, при монголах в Средней Азии известны четыре категории земель по праву собственности: 1) государственные, 2) феодальные мильки и инджу, 3) вакуфные земли и 4) крестьянские мильки.

Нет оснований сомневаться, что в Средней Азии при монго­лах, так же как и в Иране, существовал и развивался институт феодальных пожалований. В Иране этого времени пожалования назывались старым термином икта (араб.) или новым — суюргал (монг.). И икта, и суюргал могли быть и небольшими, и очень большими. Сначала икта получали преимущественно крупные военные чины, рядовые же воины получали содержание натурой и деньгами. При Газан-хане уже целые округа были выделены под икта всем воинам-монголам, но не мелкими участками каждому, а большими наделами целой войсковой единице. Эмир тысячи делил такой надел между эмирами сотни, те, в свою очередь,— между эмирами десятков. Эти икта не только означа­ли право на ренту, землю, воду и людей, они были наследствен­ными и включали полный налоговый иммунитет. Суюргал —

наиболее ярко выраженная и законченная форма господства феодала-завоевателя (тюрка или монгола) над оседлыми земле­дельцами, подразумевавшая наследственность и полный налого­вый и административно-судебный иммунитет. В крупных суюр-галах соединялось владение как земледельческим оазисом, так и кочевой степью.

Вопрос о феодальных пожалованиях в Средней Азии на конкретно-исторических материалах еще не разработан. Ясно только, что район Ходжента для джалаиров, район Кашкадарьи для барласов, район Южного Таджикистана для каучинов и т. д. были жалованными территорями, их икта, или суюргалами²'

Категории крестьян. Вопрос о крепостничестве. Рабство

Крестьянство при монголах было так же неоднородно, как до и после этого. Существовала привилегированная группа крестьян (видимо, очень сократившаяся в результате разорения и уничтожения значительной части населения), которые были собственниками крестьянских мильков т. е. уплачивали государ­ству налог-ренту в уменьшенном по сравнению с другими виде. Огромное количество крестьян были арендаторами-музари. Тер­мин этот многократно упоминается в вакуфной грамоте 1326 г. Судя по данным этой грамоты, арендаторы вакуфных пахотных земель отдавали треть своего урожая. Однако специально оговорено, что вакуфные земли сдаются в аренду не более чем на два года. Косвенные данные более позднего времени заставляют предполагать, что монгольское завоевание не уничто­жило и общинных пережитков — категории крестьян, наслед­ственно живших в одной деревне, обладавших правом «вечной аренды» и какими-то общими, связывающими их правами и обязанностями. В XV—XVI вв. такие пережиточные «крестьян­ские общины» были на разных категориях земель: на государ­ственных, мильковых и вакуфных. Не известно, как это было в XIII—XIV вв.

В вакуфной грамоте 1 326 г. упоминается еще одна категория крестьян — кадиверы. Они связаны с обработкой мильковых садов. Но из документа неясно, чем их положение отличалось от положения арендаторов и в каких отношениях они были

²⁷ В этой связи нельзя ешё раз не вспомнить упомянутых в вакуфной грамо­те 1326 г. «эмиров туманов». Были ли эти туманы только административными единицами, а эмиры — их правителями? Или, как это было в некоторых областях государства Хулагуидов, эмиры туманов являются владетелями крупных пожало­ваний (икта или суюрга.юв)?

199

с собственниками земли. Между прочим, мильковые сады обраба­тывались не только кадиверами, упоминаются еще и багбаны. Существенно отметить, что, согласно грамоте 1326 г., вакуфные земли обрабатывали и рабы, освобожденные вакфодателями, но прикрепленные к земле. Они не имели права покинуть вакуф­ные земли, в остальном же не отличались от арендаторов, так как работали на условиях сдачи той же трети урожая натурой.

Прикрепление освобожденных рабов еще не дает основания говорить о крепостничестве в Средней Азии. В Иране при монголах крестьян прикрепляли к земле, запрещали переход и возвращали на место уже с середины XIII в. Ярлык Газан-хана 1303 г. лишь подтвердил это положение. Весьма существен­но, что это касалось крестьян, которые сидели не только на землях икта, но и на мильковых землях. И. П. Петрушевский считает, что это положение распространялось на всех крестьян, сидевших на любой земле. Предпосылки были следующие: если раньше орошенной земли не хватало для густого населения, то после монгольского погрома численность населения и посевные площади резко сократились, а жестокая эксплуатация, особенно со стороны военно-кочевой знати, вызывала массовые побеги крестьян. Закрепостительная политика монгольских ханов была продиктована стремлением государства и феодалов сохранить крестьянина как налогоплательщика. Эта политика стимулиро­валась также и тем, что отвечала положениям чингизовой Ясы, которые прикрепляли кочевников к своим вождям, запрещали им,самовольный уход²⁸ .

В Средней Азии аналогичные предпосылки (сокращение населения и посевных площадей, разорение крестьянского хозяй­ства, усиление эксплуатации) существовали. И в тех районах Средней Азии (Южная Туркмения), которые входили в состав государства Хулагуидов, прикрепление крестьян к земле имело место так же, как и в других областях этого государства. Но прямых данных о крепостничестве в государстве Чагатаидов, на территории Мавераннахра и восточнее расположенных облас­тей у нас нет.

Поэтому решать этот вопрос сейчас преждевременно. Тем более что нужно учитывать и некоторые особенности организации управления Мавераннахром по сравнению с Ираном. Как уже не раз отмечалось, монголы сами в дела управления страной не вмешивались и своих определенных наделов и икта в XIII в. не имели: доходы собирали купцы-правители (Махмуд Ялавач, Масуд-бек и сыновья последнего), и эти доходы считались общими для тех монголов, которым эта часть Средней. Азии принадлежала. Поэтому перед монгольскими царевичами и знатью в это время не стоял конкретный вопрос, как и с кого

²⁸ Петрушевский И. П., 1960, стр. 327—337.

200

собирать земельную ренту, на месте ли крестьяне или разбежа­лись. Конечно, в XIV в. положение изменилось. Но и здесь нельзя упускать из виду свидетельство вакуфной грамоты 1326 г. о том, чтобы издольщикам не сдавать землю в аренду более чем на два года, даже при условии благоустройства и орошения земли. А ведь здесь речь идет о Бухарском оазисе, который в 1273 и 1276 гг. был так разорен, что и в 1326 г. на каждом шагу встречались развалины замков и деревень, выкорчеванные и погибшие сады и т. д.

Положение ремесленников

Политика монголов, направленная на закрепощение насе­ления, яснее вырисовывается по отношению их к ремесленникам. В этом смысле очень интересно свидетельство одного из источни­ков. Около 1262 г. посланец Кубилай-каана произвел в Бухаре новое исчисление: из 16 тыс. бухарцев 5 тыс. принадлежало Бату (т. е. Джучидам); 3 тысячи — Сиюркуктени-беки (матери Хулагу-хана, Мунке-каана и Кубилай-каана), остальные же — тому, кто был главой монголов, кааном, чтобы он управлял ими как своей собственностью. В 1263 г. Хулагу-хан, воевавший с Джучидами, приказал вывести из Бухары и перебить 5 тыс. жителей, принадлежавших Джучидам, причем не пощадил ни имущества их, ни жен, ни детей. Исследователи справедливо полагают, что речь идет о ремесленниках, приписанных к монгольским ханам, лично зависимых от них и работающих

на них"⁹

Две группы ремесленников упоминает Плано Карпини: «В земле Сарационов и других, в среде которых они (монголы. — Б. Г.") являются как бы господами, они забирают всех лучших ремесленников и приставляют их ко всем делам. Другие же ремесленники платят им дань от своего занятия... каждому они дают на день хлеба на вес, но очень немного, а также не уделяют им ничего другого, как небольшую, порцию мяса трижды в неделю. И они делают это только для тех ремеслен­ников, которые пребывают в городах»³⁰. Здесь одна группа городских ремесленников сведена до положения рабов, у которых отбираются все продукты их производства, им же предоставляет­ся лишь ежедневное питание; и вторая группа городских ре­месленников (неясно, свободных или закрепощенных), которые работают самостоятельно и платят налог с ремесла. Об этой же группе, вероятно, говорит и Рашид ад-Дин при перечислении

мероприятий Мунке-каана, имевших прямое отношение к Средней Азии: «... [Менгу-каа^ приказал, чтобы простые люди из (числа) купцов, владельцев промыслов и ремесленников своим подручным оказывали снисхождение и уделяли (им) из своих благ и чтобы всякий безотлагательно уплачивал причитающийся с него с суммы сделки (денежный сбор) пропроционально количеству и достатку» ^,!!.

Положение ремесленников Средней Азии не было одинако­вым и менялось на протяжении двух столетий. Из письменных источников видно, что многие ремесленники были низведены до положения рабов. В период завоевания Средней Азии-монголы часть ремесленников вообще угнали в Монголию. Позже в городах Ирана были организованы принадлежавшие представи­телям монгольской верхушки кархане — мастерские, где ремес­ленники находились на цоложении рабов. Наряду с этим сущес­твовали ремесленники-крепостные, вроде упомянутых выше, в Бухаре они работали самостоятельно, но были приписаны к монгольским ханам и уплачивали им налог с ремесла и торговли. Была и, очевидно, увеличивалась группа более свободных ремесленников и торговцев,- которые платили налоги (тамга) в казну центральной власти. Налоги эти могли собирать чиновни­ки дивана или откупщики.

Нет оснований думать, что монголы, угнавшие большое число ремесленников в плен, других превратившие в рабов и крепост­ных, тем самым уничтожили совсем и цеховую организацию ремесла. Она должна была вновь возрождаться вместе с возрож­дением городов и товарного производства.

Одним из многих отрицательных явлений монгол>ского влады­чества было увеличение рабовладельческого сектора. Монголы во множестве обращали в рабов население завоеванных террито­рий, и не только ремесленников. Рабы широко использовались в хозяйстве, в том числе и в земледелии. На рынках продавались рабы разных народностей. Так как труд раба, не заинтересован­ного в производстве, был не выгоден, практиковалось — как показывает вакуфная грамота 1326 г.— освобождение рабов и превращение их в крепостных.

Основной конфликт происходит не между феодальной знатью и кочевой аристократией, а между феодальной верхушкой (включавшей высшее духовенство, купцов и ростовщиков), с одной стороны, крестьянством и городскими низами — с другой. Гнетущее влияние мусульманского духовенства на темные, заби­тые массы, а особенно одурманивающая роль суфизма-дерви-шизма и его многочисленных шейхов всячески сдерживали (хотя и не могли полностью предотвратить) развитие прямых

форм борьбы эксплуатируемых таджикских масс против их местных поработителей.

3. КУЛЬТУРА НАРОДОВ СРЕДНЕЙ АЗИИ ПРИ МОНГОЛАХ

Архитектура. Прикладные ремесла. Искусство

Отражением нормализации, а затем и относительного подъ­ема городской жизни и хозяйства в целом является довольно интенсивная строительная деятельность, начавшаяся в середине XIII в. и особенно в XIV в. Строительство оплачивали духовные и светские феодалы, даже отдельные представители монгольской верхушки. Но строителями были местные мастера, поэтому архитектура этого периода является дальнейшим и логическим развитием местных традиций, выражением, материализацией достижений среднеазиатских архитекторов и различных мастеров прикладного искусства ³² .

От этого времени сохранилось довольно значительное число памятников, но все это мавзолеи. Не следует думать, что строи­тельство XIII—XIV вв. ограничивалось одним этим видом монументальных построек. Из письменных источников известно, что сооружались медресе и дворцы. Два больших медресе были построены в Бухаре в середине XIII в.; дворец (Карши) , как указывалось, построил монгольский государь Кебек-хан. В Куня-Ургенче (Хорезм) сохранился великолепный минарет (высота около 62 м), второй такой же рухнул в начале XX в.— оба являются составной частью мечети.

Наиболее ранняя из сохранившихся построек этого периода — мавзолей Сейф ад-Дина Бахарзи, влиятельного и очень популяр­ного шейха, с которым считались даже монголы. Умер он в 1258 г. Потомки возвели над его могилой великолепный мавзолей и ханака. В 1333 г. ханака посетил Ибн Батута, отметивший, что «обитель очень велика». Дошедший до нас мавзолей шейха около Бухары ханака не имеет. Он вообще подвергся большим перестройкам в XIV в. Древнейшая часть — сам мавзолей. Примыкающая же к нему зиарат-хана (довольно большое помещение для поклонения могиле шейхов и совершения обря­дов) была пристроена позже. Самая поздняя часть — портал. Памятник прост И' монументален. Впечатление прочности и монументальности увеличивает нарастание объемов: небольшой

купол самого мавзолея, крупный купол зиарат-хана и высокий массивный портал, фланкированный по бокам декоративными башнями.

Дотимуровских мавзолеев XIV в. много: несколько в самар­кандском комплексе Шах-и зинда (зиарат-хана перед мавзолеем Куссама ибн Аббаса, мавзолей 1360 г., мавзолей Ходжи Ахмада и др.), бухарский мавзолей Буян Кули-хана, куняургенчские мавзолеи Наджм ад-Дина и Тюрабек-ханым, мавзолей Мухам-мада Башара в центральном Таджикистане, ныне разрушенный мавзолей Тубахан в Ленинабаде и др. С точки зрения архитек­турно-планировочной большинство мавзолеев делится на две группы: более многочисленная — это купольные мавзолеи из одного помещения, другая группа — мавзолеи типа Сейф ад-Дина Бахарзи, т. е. состоящие из двух купольных помещений (усыпальницы и зиарат-хана). В этот период разрабатываются некоторые конструктивные идеи,особенно переход к купольному перекрытию мавзолеев, применяются системы двойных и даже тройных куполов.

Архитектурная декорация этого времени богата, разнообраз­на и свидетельствует о дальнейшем развитии прикладных реме­сел. Широко применялась резная терракота с использованием глазури. Резной рельефный узор обожженной плитки иногда сплошь покрывался голубой или синей глазурью, в других случа­ях глазуровался лишь основной крупный рисунок или надпись, внутреннее же орнаментальное заполнение сохраняло фактуру терракотовой плитки.

Большое распространение получила и майолика, двуцветная и многоцветная, иногда с подглазурным или надглазурным рисунком, выполненным золотом или красками. Применялось скромное, но изящное украшение стен вставками на равных расстояниях вертикальных глазурованных кирпичей, Внутри отштукатуренные плоскости стен иногда покрывались великолеп­ной росписью. Старые приемы орнаментации тоже не были оставлены совсем. Так, например, типичную для XI — XII вв. резную терракоту (без глазури) мы встречаем и в XIV в. Обраща­ет внимание разнообразие и богатство сложнейших раститель­ных и геометрических рисунков, использованных в резной терра­коте, майолике, стенных росписях и т. д. Изобретательность художников, составлявших эти образцы для мастеров-керамистов или расписывавших стены, просто поразительна.

Особо должны быть упомянуты надписи на монументальных памятниках архитектуры, выполненные разными почерками и свидетельствующие о том, что искусство каллиграфии сохрани­лось на прежней высоте. Важно отметить, что каллиграфия и искусство орнаментации оставили прекрасные образцы не только в архитектуре. В этом плане очень интересны два сероглиняных узкогорлых кувшина, грушевидное тулово которых украшено

Мавзолей Сейф ад-Дина Бахарзи XIV в. Бухара

поясами великолепного штампованного орнамента, в том числе поясом надписи, содержащей имя и дату: «Работа мастера Абд ар-Рахмана; семьсот двадцать первый год» (т. е. 1321 г. н. э.). Пояс надписи, выполненный очень изящным почерком, один и тот же у обоих кувшинов, остальные же орнаментальные пояса — разные.

Большую художественную ценность представляют и некото­рые образцы глазурованной керамики, найденной в Хорезме и в Южной Туркмении " . Буддийская кумирня в Мерве в свое время была расписана, сохранились богатые фрагменты этой росписи с изображением зайца, дракона и т. д.³⁴

Внутренний вид зиарат--хана. 1334 г. Ансамбль Шах-и зинда. Самарканд

Завоевание Средней Азии ордами Чингиз-хана нанесло рам витию науки и литературы тяжелый удар. В XIII и начал! XIV в. литература развивается главным образом в тех местах, которые не были подвластны монгольским захватчикам, и Малой Азии, на юге Ирана и в Индии. Лишь к концу XIV началу XV в. литературные центры вновь сосредоточиваются в Мавераннахре и Хорасане.

Наиболее крупными представителями таджикско-персидской поэзии XIII в. являются Джалал ад-Дин Руми, Саади, Амир Хусрау Дехлеви.

206

0







;

*-

_г

^I

■йН:--.'^:\-^:^.