Глава 9 КОНСТИТУЦИОННАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ ВОПРОСОВ СОБСТВЕННОСТИ

Основной вопрос конституционной экономики — это собственность. От того, как он решен, зависит многое: не только юридические формы ее существования, но и природа экономической системы в целом. Особенности конституционной регламентации собственности обусловлены многими обстоятельствами: временем принятия конституций, экономической ориентацией государства, идеологическими установками, характером существующих правовых систем.

Первые конституции не различали форм собственности. Она могла принадлежать как государству, так и частным, физическим или юридическим, лицам. Единый правовой статус собственности предполагал равенство прав собственников.

Конституции следующего поколения, как правило, различают две основные формы собственности — государственную (публичную) и частную, но при этом подчеркивают равный их статус (Италия). В некоторых послевоенных конституциях помимо указанных форм выделены муниципальная (ФРГ) и кооперативная (Португалия) собственность.

Большинство конституций зарубежных стран первой волны провозгласили принцип неприкосновенности частной собственности. Однако абсолютизации этого принципа не было. В тех же конституциях содержались нормы об изъятии собственности для общественных нужд при условии справедливой компенсации собственникам. Конституцией США была установлена норма о лишении собственности в рамках надлежащей правовой процедуры.

Одной из отличительных черт конституций второй волны стало признание социальной функции собственности. Другой новеллой были нормы о недопущении концентрации собственности в одних руках (конституции Индии и Шри-Ланки). Впрочем, подобные меры предусмотрены в законодательстве многих других стран, в том числе тех, где конституции были приняты до начала XX в.

В некоторые конституции были включены положения о национализации и государственном контроле за экономикой. Проведение национализации предусмотрено конституциями Италии, Мексики, Индонезии, ряда других государств. От национализации следует отличать установление государственного контроля над отдельными отраслями либо сферами деятельности. В этом случае собственность к государству не переходит, но оно осуществляет планирование, директивное руководство и более жесткий контроль за собственниками либо руководителями предприятий (конституции Италии, Испании и др.). Институт приватизации в конституциях, как правило, не закрепляется. Исключение составляют лишь отдельные основные законы развивающихся и постсоциалистических стран.

Наконец, еще одной отличительной чертой конституций второй волны стало закрепление перечня отраслей экономики, а также объектов собственности, которые принадлежат государству. Следует подчеркнуть, что и в конституциях многих стран западной демократии предусмотрены исключительные права государства на те или иные объекты собственности. В собственности государства остаются территориальные воды, континентальный шельф, ресурсы экономической зоны (см., например, ст. 132 Конституции Испании). Некоторые основные законы расширяют этот перечень, включая в него землю (Ирландия, Мексика), природные ресурсы (Болгария, Йемен), определенные отрасли экономики, например ядерную энергетику, транспорт, почтовые и телекоммуникационные системы.

В зависимости от того, как конституции закрепляют вопросы собственности, различаются формы, методы, степень вовлеченности государства в экономическую жизнь. Нередко можно услышать, что государственное управление экономикой существует только в странах социалистической ориентации. Подобные высказывания имеют мало общего с действительностью. Государство нигде и никогда не стояло в стороне от вопросов экономики. Менялись формы, приемы, интенсивность экономического регулирования, но неизменным оставалось одно: само существование конституции, а нередко и самого государства зависело от того, насколько эффективно осуществлялось экономическое управление.

Наличие различных форм собственности, признание равного их статуса исключают возможность директивного руководства сферой производства и распределения. В этом случае применяются иные формы экономического регулирования: налоговые, бюджетные, денежно-кредитные. Широкое распространение получила такая форма, как планирование, часто называемое программированием. Она используется не только в странах с социал-демократическими традициями (Скандинавские страны, Италия, Франция), но и в тех, которые развивались в русле «классической» капиталистической экономики (США), где распространены краткосрочные (1—2 года) и среднесрочные (5—7 лет) экономические программы. Наконец, следует особо отметить механизмы социального регулирования, которые обеспечивают стабильность как политической, так и экономической системы.

В российской Конституции достаточно последовательно сформулированы подходы к отношениям собственности. Соответствующие положения пронизывают практически весь текст документа. Это не только отдельные статьи, посвященные тем или иным вопросам собственности (ст. 8, 9, 34, 35, 36, 44, 53, 57), но и многие другие конституционные положения, которые обращены к проблемам федерализма и разделения властей. Провозглашаются свобода собственности, включая частную собственность на землю, решимость государства защищать собственность независимо от ее формы и неотделимую от нее конкуренцию.

Трактовка собственности в Конституции РФ носит характер, близкий к абсолютному, т.е. не обусловлена обязанностями собственника по ее использованию в чьих бы то ни было интересах. Такая трактовка консервативна, она уходит корнями в либеральные традиции прошлого и существенно отличается от ограничительных конституционных формул XX в. Подобный подход объясняется следующим. С одной стороны, он в большей мере соответствует постиндустриальному либерализму последнего времени. С другой стороны, он отразил опыт социально-экономического развития России, в которой государственное вмешательство и ограничения прав собственности всегда были частью культурно-исторических традиций.

Вместе с тем Конституция предусматривает возможность ограничения прав собственности. Эти права, как и другие, могут быть ограничены федеральным законом «в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства» (ст. 55). Права собственности могут быть ограничены и при введении чрезвычайного положения (ст. 57).

§2. Конституционные механизмы защиты прав собственности

В Конституции Российской Федерации закреплен ряд гарантий прав собственности. Прежде всего признается право каждого «на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц» (ст. 53). Специально подчеркнуто, что «законы, устанавливающие новые налоги или ухудшающие положение налогоплательщика, обратной силы не имеют» (ст. 57). Конституция ограничивает произвол государства в вопросе об изъятии собственности. Принудительное изъятие имущества признается возможным только при следующих условиях: во-первых, через суд и, во-вторых, при обеспечении предварительного и равноценного возмещения (ст. 35).

Юридическая безопасность частных собственников и предпринимателей непосредственно обеспечивается с помощью конституционных принципов признания и защиты равным образом разных форм собственности (ч. 2 ст. 8 Конституции РФ) и неприкосновенности частной собственности (ст. 35 Конституции РФ).

Социально-экономическая ценность указанных принципов состоит в том, что их реальное действие исключает возможность произвольного изъятия имущества, передела собственности и в силу этого выступает в качестве важнейшего инвестиционного стимула.

Правовое значение конституционных принципов регулирования собственности проявляется в том, что они предопределяют содержание отраслевых правовых принципов, и в частности гражданско-правового принципа неприкосновенности собственности (п. 1 ст. 1 ГК РФ). Данный принцип имеет фундаментальное значение для функционирования имущественного оборота, участники которого выступают как независимые товаровладельцы²³².

В соответствии с принципом признания и защиты paвным образом разных форм собственности государство должно создавать условия для развития разнообразных форм собственности и обеспечивать их равную защиту. Аналогичные положения содержатся в конституциях большинства стран Центральной и Восточной Европы, а также стран Содружества Независимых Государств. Это обстоятельство позволяет объяснить смысл рассматриваемого конституционного принципа прежде всего в исторической ретроспективе. Данная новелла российского конституционного права должна исключить монопольное положение государственной собственности, обеспечить простор для развития прежде всего частной собственности и тем самым коренным образом изменить экономическую основу общественного строя. Если вспомнить, что прежняя, социалистическая, Конституция начиналась с раздела, закрепляющего основы общественного строя, в котором вслед за главой о политической системе следовала глава об экономической системе, основу которой составляла социалистическая собственность на средства производства в форме государственной и колхозно-кооперативной собственности, то закрепление в основах конституционного строя России рассматриваемого принципа является свидетельством деидеологизации российской Конституции. Конституционный принцип идеологического плюрализма, недопустимость установления какой-либо идеологии в качестве государственной или обязательной (ч. 1 и 2 ст. 13) проявляется в конституционном праве путем деидеологизации самой Конституции.

Конечно же, значение данного принципа не сводится к одному «историческому» аспекту. Из него вытекают важные обязанности государства, возлагаемые на него в силу принятия Конституции. Государство должно разрабатывать экономическую политику, воплощать ее в законодательстве исходя из недопустимости создания неоправданных преимуществ для каких-либо организационно-правовых форм предпринимательской деятельности. В сфере уголовного законодательства рассматриваемый конституционный принцип нашел проявление в единой уголовно-правовой охране всех форм собственности, заменив ранее существовавшую в прежнем уголовном законодательстве повышенную охрану государственной собственности.

Под прямым воздействием конституционного принципа признания и защиты равным образом разных форм собственности находится система правовых норм, определяющих участие Российской Федерации, субъектов РФ и муниципальных образований в отношениях, регулируемых гражданским законодательством (гл. 5 ГК РФ), а также административно-правовые по своей природе отношения, связанные с предоставлением государственных субсидий неэффективным предприятиям.

И само государство (и муниципалитеты), и государственные унитарные предприятия являются участниками имущественного оборота. Как правильно отмечает Е.А. Суханов, «имущественный оборот в рыночном хозяйстве требует принципиального равенства прав товаровладельцев как собственников имущества. Иначе говоря, возможности по отчуждению и приобретению (присвоению) вещей должны быть одинаковыми для всех товаровладельцев. В противном случае единого, нормального оборота не получится. Поэтому становится необходимым принцип равенства всех форм собственности, под которым в действительности понимается равенство возможностей, предоставляемых различным субъектам присвоения»²³³.

Рассматриваемый конституционный принцип призван корректировать отношения между органами власти и бизнесом.

Содержание этого принципа налагает на власть, на государство дополнительные ограничения. Власть должна быть равноудалена от различных предпринимательских структур и сообществ, в противном случае возникают недопустимые модели взаимоотношений власти и бизнеса, чреватые конфликтом интересов, недобросовестной конкуренцией, неравной защитой различных организационно-правовых форм предпринимательской деятельности. Нарушением принципа равной защиты являются случаи использования административных рычагов с целью создания льготных условий для ведения предпринимательской деятельности аффилированными с государственной властью бизнес-структурами.

Особое внимание необходимо обратить на корректировку отношений между государством и государственными неэффективными предприятиями. По мнению Е.Г. Ясина, С.В. Алексашенко, Е.Е. Гавриленкова и А.В. Дворковича, в российской экономике сохраняются унаследованные от советской системы структурные деформации в экономике. Около 40% российских предприятий убыточны и отягощены колоссальными долгами²³⁴.

В связи с закреплением принципа равной защиты должны быть разработаны новые правовые модели взаимоотношений государства с неэффективными предприятиями, нередко паразитирующими за счет предприятий реального рыночного сектора. Возможно, для этого необходима разработка и принятие закона о государственном субсидировании; направленного на пресечение случаев скрытого субсидирования. В процессуальном законодательстве следует предусмотреть такие новые юридические гарантии конституционного принципа признания и защиты равным образом разных форм собственности, как «иски конкурентов», предъявляемые в тех случаях, когда какому-то предприятию предоставлена государственная субсидия, а не получившие ее потенциальные реципиенты в судебном порядке требуют проверки обоснованности и законности оказанной помощи.

Государство, формируя экономический порядок посредством принятия законов, должно постоянно иметь в виду рассматриваемый конституционный принцип, учитывая его системную связь с другими конституционными принципами.

В совокупности с конституционным принципом равенства перед законом и судом (ч. 1 ст. 19) разные организационно-правовые формы предпринимательской деятельности, независимо от формы собственности, на базе которой они действуют, не могут получать предпочтения или, наоборот, подвергаться сегрегации в зависимости от происхождения, национальной или расовой принадлежности их учредителей.

Наличие рассматриваемого принципа в его взаимосвязи с рядом других конституционных принципов исключает такую разновидность экономического порядка, который представляет собой централизованно управляемую экономику.

Кроме того, этот принцип вводит для государства определенные ограничения степени интенсивности «дирижирования» частными предприятиями.

§3. Судебная практика защиты прав собственности

Конституционный принцип равенства был положен в основу постановления КС РФ от 22 ноября 2000 г. № 14-П²³⁵ по делу о проверке конституционности ч. 3 ст. 5 Федерального закона «O государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации»²³⁶ (в ред. от 22 октября 1998 г.)²³⁷

Согласно ч. 3 ст. 5 указанного Закона редакциям средств массовой информации, издательствам, информационным агентствам, телерадиовещательным компаниям передаются в хозяйственное ведение помещения, которыми они владеют либо пользуются в процессе своей производственно-хозяйственной деятельности.

В запросах Высшего Арбитражного Суда РФ и администрации Ульяновской области утверждалось, что эта норма, допуская возможность распоряжения имуществом, находящимся в частной, государственной или муниципальной собственности, без согласия собственника, нарушает конституционные положения о признании и равной защите всех форм собственности, о самостоятельности местного самоуправления, в том числе в вопросах владения, пользования и распоряжения муниципальной собственностью, т.е. не соответствует ст. 8 (ч. 2), 12, 35, 55, 130 и 132 Конституции РФ.

В соответствии с Конституцией в Российской Федерации гарантируется свобода экономической деятельности, признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности (ч. 1 и 2 ст. 8); каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ч. 1 ст. 34); право частной собственности охраняется законом, каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами, никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда, принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения (ч. 1, 2 и 3 ст. 35); местное самоуправление самостоятельно в решении вопросов владения, пользования и распоряжения муниципальной собственностью (ч. 1 ст. 130); органы местного самоуправления самостоятельно управляют муниципальной собственностью (ч. 1 ст. 132); местное самоуправление гарантируется правом на судебную защиту, на компенсацию дополнительных расходов, возникших в результате решений, принятых органами государственной власти, запретом на ограничение прав местного самоуправления, установленных Конституцией РФ и федеральными законами (ст. 133).

В данных конституционных положениях по сути выражены общепризнанные принципы неприкосновенности и свободы собственности, а также свободы договора и равенства всех собственников как участников гражданского оборота, из которых про истекает свобода владения, пользования и распоряжения имуществом, включая возможность отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом.

Поскольку ч. 3 ст. 4 Федерального закона «О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации» по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой; допускала возможность передачи имущества без согласия собственника — субъекта РФ или муниципального образования в хозяйственное ведение перечисленным в этой норме организациям и предприятиям, она по существу означала ограничение права собственности субъектов РФ и муниципальных образований, в частности права на ее признание и защиту наравне с иными формами собственности.

Между тем согласно ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Из этого положения во взаимосвязи со ст. 8, 34, 130, 132 и133 Конституции РФ о равной защите всех форм собственности следует, что не только право частной собственности, но и право собственности субъектов Федерации и муниципальных образований может быть ограничено лишь федеральным законом и лишь если это необходимо для защиты указанных конституционных ценностей, а также если такое ограничение является соразмерным, т.е. его характер соответствует тем конституционно защищаемым целям, ради которых оно вводится.

Не может рассматриваться как ограничение права собственности в смысле ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ передача помещений, находящихся в федеральной собственности, поскольку такая передача осуществляется Российской Федерацией как собственником данного имущества и поскольку она производится на основании федерального закона с соблюдением требований ст. 71 (п. «д») и 76 (ч. 1) Конститyции РФ.

Передача же (хотя бы и во временное хозяйственное ведение) помещений, принадлежащих на праве собственности субъектам РФ и муниципальным образованиям, без их согласия, если она осуществляется без разумной компенсации, выходит за рамки требований ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ и корреспондирующих ей положений ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (в ред. Протокола № 11, вступившего в силу 1 ноября 1998 г.) и, следовательно, не является адекватным средством для достижения цели, ради которой она установлена. Поскольку ч. 3 ст. 5 Федерального закона «О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации» по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, допускает возможность такой передачи без надлежащего возмещения, она несоразмерно ограничивает конституционные права и законные интересы субъектов права собственности — субъектов Российской Федерации и муниципальных образований, ставит их в неравное положение с Российской Федерацией как собственником федерального имущества и нарушает баланс двух конституционных ценностей — права на информацию и права собственности — в ущерб последней.

На основе применения конституционного принципа признания и равной защиты различных форм собственности разрешено дело о проверке конституционности п. 8 ч. 1 ст. 33 КЗоТ РФ²³⁸ (Определение КС РФ от 8 февраля 2001 г. № 33-О)²³⁹.

Фабула дела

ОАО «Дятьковский хрусталь», ОАО «Курский холодильник» и ОАО «Череnетская ГРЭС» оспаривали в КС РФ конституционность положения n. 8 ч. 1 ст. 33 КЗоТ РФ, согласно которому трудовой договор (контракт), заключенный на неоnределенный срок, а также срочный трудовой договор (контракт) до истечения срока его действия могут быть расторгнуты по инициативе администрации предприятия, учреждения, организации в случае совершения работником по месту работы хищения (в том числе мелкого) государственного или общественного имущества, установленного вступившим в законную силу приговором суда или nостановлением органа, в компетенцию которого входит наложение административною взыскания или nрименение мер общественного воздействия.

Как следовало из жалоб и nриложенных к ним материалов, исковые требования о восстановлении на работе уволенных на основании этой нормы граждан — работников указанных ОАО были удовлетворены соответствующими решениями Дятьковского городского суда Брянской области, Кировского районною суда г. Курска (данное решение оставлено без изменения решением судебной коллегии по гражданским делам Курского областного суда) и Суворовскою районною суда Тульской области. Суды мотивировали свои решения тем, что установленный ч. 1 ст. 33 КЗоТ РФ nеречень оснований расторжения трудового договора (контракта) по инициативе администрации предприятия является исчерпывающим и не подлежит расширительному толкованию, а потому ее n. 8 не может служить основанием для увольнения работника акционерною общества за совершение хищения имущества, принадлежащего данному акционерному обществу.

По мнению заявителей, положение n. 8 ч. 1 ст. 33 КЗоТ РФ в той мере, в какой оно nрenятствует расторжению трудового договора с работником акционерною общества за совершение по месту работы хищения имущества, не являющегося ни государственным, ни общественным, противоречит ст. 8 (ч. 2) и 35 (ч. 1) Конституции РФ.

Мотивируя свое решение, КС РФ отметил, что принцип равной защиты всех форм собственности в полной мере согласуется с сохранившими в то время свое действие нормами КЗоТ, устанавливавшими, что данный Кодекс регулирует трудовые отношения всех работников (ст.  1) и что обязанностью каждого работника является бережное отношение к имуществу предприятия, учреждения, организации (ч. 4 ст. 2).

Согласно ст. 8 и 35 (ч. 1) Конституции РФ в Российской Федерации гарантируется свобода экономической деятельности, признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности; право частной собственности охраняется законом. Из этих конституционных положений следует, что все субъекты права собственности должны иметь одинаковые возможности защиты своего имущества (объектов собственности) и связанных с ним интересов, как правило, без каких-либо привилегий или ограничений, которые могут быть установлены законом в силу ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ только для достижения конституционно признанных целей и должны быть соразмерны им.

Поскольку в соответствии с п. 2 раздела второго «Заключительные и переходные положения» Конституции РФ законы и другие правовые акты, действовавшие на территории Российской Федерации до вступления в силу Конституции РФ, применяются в части, ей не противоречащей, п. 8 ч. 1 ст. 33 КЗоТ РФ подлежит применению с учетом указанных положений Конституции РФ.

Следовательно, пришел к выводу КС РФ, на все закрепленные Конституцией РФ виды собственности принцип равной защиты должен распространяться в той же мере, в какой он распространялся до вступления в силу Конституции РФ на государственную и общественную собственность. Иное означало бы, что право работодателя на расторжение трудового договора с работником поставлено в зависимость от того, к какой форме собственности относится похищенное имущество предприятия, что не согласуется с предписаниями Конституции РФ.

Собственность в юридическом смысле объективно едина и не имеет каких-либо форм. В то же время в зависимости от того, каким субъектам принадлежит субъективное право собственности, Конституция выделяет частных (ст. 34, 35) и публичных собственников (ст. 7, 130, 132).

Деловой климат в отечественной экономике зависит прежде всего от надежной защиты права частной собственности и других вещных прав. Речь идет о всех собственниках, а не только о собственниках крупных корпораций. Усиление роли государства как фактора, обеспечивающего законность, обязательно приведет к улучшению инвестиционного климата.

Судя по рассмотренным в Конституционном Суде РФ делам, этому препятствуют нестабильность существующих отношений собственности, невысокий уровень корпоративного управления, использование механизмов банкротства для передела собственности, низкий уровень исполнения договорных обязательств и значительные проблемы в исполнении судебных решений.

Мажоритарные акционеры и менеджеры компаний зачастую предпринимают действия, направленные в ущерб интересам миноритарных акционеров.

Признание Конституционным Судом РФ не соответствующими Конституции РФ отдельных норм ст. 55—56 Закона о банкротстве оказало положительное влияние как на практику применения законодательства о несостоятельности (банкротстве), так и на развитие законодательства о банкротстве. Это должно сократить число злоупотреблений в данной сфере со стороны недобросовестных кредиторов и арбитражных управляющих, а также поставить правовой барьер попыткам использовать процедуру банкротства для незаконного захвата бизнеса должника, передела собственности, устранения конкурентов и в других целях, не соответствующих назначению института банкротства.

Каждое судебное решение высших судов, реально обеспечивающее защиту собственности, должно включаться в систему прецедентов, наличие которой вызовет доверие инвесторов к юридической системе России.

Именно такими целями руководствуется Конституционный Суд России.

Конституционный Суд РФ рассмотрел дело о проверке конституционности отдельных положений п. 4 ст. 104 Закона о банкротстве в связи с жалобой компании «Timder Holdings International Limited».

Статья 104 названного Закона, определяя правовой режим имущества должника, которое не включается в конкурсную массу, устанавливала, в частности, что жилищный фонд социального использования, детские дошкольные учреждения и объекты коммунальной инфраструктуры, жизненно необходимые для региона, подлежат передаче в предусмотренном п. 1—3 данной статьи порядке соответствующему муниципальному образованию (п. 4) по фактическому состоянию без каких-либо дополнительных условий (п. 5).

Арбитражный суд Вологодской области признал общество с ограниченной ответственностью «Судский ЛДК-А» несостоятельным (банкротом) и в целях обеспечения требований кредиторов открыл конкурсное производство. Формируя конкурсную массу, конкурсный управляющий не включил в нее котельную, входившую в принадлежащий должнику производственный комплекс, признав, что она относится к числу объектов, жизненно необходимых для поселка Суда Череповецкого района Вологодской области, поскольку является для него единственным источником теплоснабжения, и потому в силу ст. 104 Закона о банкротстве должна быть передана соответствующему муниципальному образованию. Решение конкурсного управляющего было оспорено основным кредитором ООО «Судский ЛДК-А» — компанией «Timder Holdings International Limited» в арбитражном суде Вологодской области, который отказал в удовлетворении требований истца о признании недействительной передачи котельной либо о выплате ее стоимости, обосновав свой отказ ссылкой на ст. 104 указанного Закона.

В своей жалобе в КС РФ компания «Timder Holdings International Limited» утверждала, что исключение того или иного имущества должника из конкурсной массы и передача его муниципальному образованию отражается в конечном счете на полноте удовлетворения требований кредитора, лишая его части причитающихся ему денежных средств. Такое изъятие, по мнению заявителя, означает по существу не что иное, как принудительное — в силу закона — отчуждение чaстной собственности без предварительного и равноценного возмещения, что противоречит требованиям ст. 35 (ч. 3) Конституции РФ.

Как установил Конституционный Суд РФ, жилищный фонд социального использования, детские дошкольные учреждения и объекты коммунальной инфраструктуры, жизненно необходимые для региона, как объекты недвижимости, входящие в имущество должника-собственника, используются не только в его частных интересах, но и в интересах населения, подлежащих защите со стороны государства. Поэтому отношения, связанные с обеспечением функционирования и сохранения целевого назначения указанных объектов, носят публично-правовой характер. Осуществляя их регулирование, законодатель, исходя из публичных целей, вправе определять, что те или иные объекты, необходимые для жизнеобеспечения населения, в процессе конкурсного производства подлежат передаче соответствующему муниципальному образованию.

Осуществляемая в силу предписаний п. 4 ст. 104 Закона о банкротстве передача указанных в нем объектов муниципальным образованиям представляет собой, по буквальному смыслу нормы, один из случаев лишения должника-собственника его имущества. Анализ же сложившейся правоприменительной практики свидетельствует о том, что эти предписания понимаются конкурсными управляющими и арбитражными судами как исключающие и какую-либо возможность компенсации должнику уменьшения конкурсной массы в результате такой передачи.

В этом смысле положения п. 4 ст. 104 Закона о банкротстве, пришел к выводу КС РФ, представляют собой чрезмерное, непропорциональное конституционно значимым целям, а потому произвольное ограничение права собственности должника и, следовательно, конкурсного кредитора в конкурсном производстве и умаляют конституционное право частной собственности, т.е. противоречат ст. 55 (ч. 2 и 3) Конституции РФ. В связи с этим законодателю надлежит, указал Конституционный Суд, исходя из принципов правового государства, регламентировать условия перехода права собственности, в частности его утраты, на основе юридического равенства и справедливости в соответствии с Конституцией РФ.

Данные требования распространяются и на предоставление компенсации должнику — собственнику имущества в процедуре конкурсного производства. Такая компенсация должна быть соразмерной с точки зрения обеспечения справедливого баланса между публичными и частными интересами. Аналогичную правовую позицию сформулировал Европейский Суд по правам человека, который исходит из того, что компенсация за вмешательство в осуществление права собственности вытекает из ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

На основе рассмотрения данного дела КС РФ разработал и обосновал принцип соразмерности и эквивалентности, который должен применяться во всех случаях изъятия имущества частных собственников для государственных нужд.

Статья 8 (ч. 2) Конституции РФ в качестве одной из основ конституционного строя Российской Федерации провозглашает признание и равную защиту частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности. Такая защита при определении размеров разумной компенсации в связи с изъятием имущества в публичных целях должна вместе с тем осуществляться на основе принципа справедливости.

Данному принципу не отвечало бы предоставление компенсации в полном объеме за передачу муниципальным образованиям жилищного фонда социального назначения (при существующих ставках оплаты жилых помещений), детских дошкольных учреждений и объемов коммунальной инфраструктуры, поскольку такое имущество не только не приносит доходы, но и обременено, как правило, дополнительными расходами, связанными с его содержанием. Кроме того, права муниципальных образований по распоряжению объектами, перечисленными в п. 4 ст. 104 Закона о банкротстве, существенно ограничиваются обязанностью сохранения целевого назначения этих объектов. По тем же основаниям передача указанных объектов не может рассматриваться и как предоставление муниципальным образованиям преимущественного права на удовлетворение их требований в качестве кредиторов (например, при наличии недоимок по местным налогам).

Следовательно, само социальное предназначение объектов, перечисленных в п. 4 ст. 104, является таким обременением, которое снижает их рыночную стоимость. Поэтому законодатель в данном случае вправе предусмотреть разумные пределы, в которых возможна компенсация в целях защиты имущественных прав и законных интересов должника и, соответственно, конкурсных кредиторов. Установлением справедливой, соразмерной компенсации, обеспечивающей баланс публичных и частных интересов, не нарушается вытекающее из ст. 35 (ч. 3) Конституции РФ требование о предварительном и равноценном возмещении за отчуждаемое в публичных целях имущество.

Всякое отступление от принципа соразмерности и эквивалентности приводит к признанию соответствующих правовых норм неконституционными.

Положения п. 4 ст. 104 Закона о банкротстве, поскольку по смыслу, придаваемому им сложившейся правоприменительной практикой, они исключают возможность выплаты должнику-собственнику разумной компенсации, обеспечивающей справедливый баланс между публичными и частными интересами при передаче указанных в них объектов муниципальным образованиям, не соответствуют в этой части ст. 55 (ч. 2 и 3) Конституции РФ.

В принятом по данному делу постановлении от 16 мая 2000 г. № 8-П Конституционный Суд РФ обратил внимание федерального законодателя на необходимость предусмотреть размер и порядок выплаты разумной и соразмерной компенсации должникам, находящимся в процедуре конкурсного производства, и механизм реализации решений федеральных органов государственной власти, приводящих к увеличению расходов бюджетов разных уровней.