Пиренейские государства в системе англо-французских противоречий XIII-XIV вв

жүктеу/скачать 0.91 Mb.

бет	1/11
Дата	27.06.2016
өлшемі	0.91 Mb.
	#160884
түрі	Диссертация

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

МИНОБРНАУКИ РОССИИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Историко-архивный институт

Кафедра Всеобщей истории

На правах рукописи
Агапов Глеб Александрович

ПИРЕНЕЙСКИЕ ГОСУДАРСТВА В СИСТЕМЕ АНГЛО-ФРАНЦУЗСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ XIII-XIV вв.

Специальность 07.00.03 – Всеобщая история
Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук
Научный руководитель

д.и.н., профессор

Н.И. Басовская

Москва – 2014

Содержание

Введение……………………………………………………………………….3-29

Глава 1. Генезис «пиренейской проблемы» в англо-французских противоречиях: XIII - первая треть XIV вв………………………………...30-76

Внешняя политика королевства Арагон в Средиземноморском регионе и англо-французские противоречия…………………31-49
«Имперский проект» короля Кастилии Альфонсо X в европейской международной политике……………………….49-60
Кастилия при преемниках Альфонсо X: генезис франко-кастильского союза……………………………………………..60-76

Глава 2. Королевства Арагон и Кастилия в первый период Столетней войны (1337-1360)…………………………………………………………………..77-125

2.1. «Война двух Педро» и англо-французские отношения………...78-98

2. 2. Гражданская война в Кастилии и установление династии Трастамара…………………………………………………………………..98-117

2. 3 . «Пиренейский фактор» и возобновление Столетней войны……………………………………………………………………….119-126

Глава 3. Эволюция «пиренейской проблемы» во второй период Столетней войны (1369-1396)…………………………………………………………127-164

3. 1. Франко-кастильское сотрудничество при Карле V…………128-137

3. 2. Англо-португальский союз и экспедиция Ланкастера…….138- 149

3. 3. Выход пиренейских государств из системы англо-французских противоречий………………………………………………………………149-164

Заключение………………………………………………………………..165-174

Список источников и литературы……………………………………..175-185

Приложение 1. Династические связи Арагонского дома в XIII-XIV вв.186

Приложение 2. Династические связи королевства Кастилия в XIII-XIV вв……………………………………………………………………………….187

Приложение 3. Римские Папы в XIII-XIV вв………………………188-189
ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Сложение и закрепление системы международных отношений современного типа связывается в науке с 1648 г., окончанием Тридцатилетней войны и заключением Вестфальского мира. Возникновение в середине XVII в. необходимости официально обозначить характер международной деятельности европейских стран свидетельствует о значительно увеличившейся роли дипломатии и дипломатических отношений. В истории Европы были, однако, и другие периоды интенсивных межгосударственных контактов, одним из которых является Столетняя война. В историографии она традиционно рассматривается как конфликт преимущественно Англии и Франции. В результате роль и значение других, не менее активных участников этого процесса, в частности, пиренейских государств Арагона и Кастилии, не получили должного и необходимого освещения. Тенденция к расширению круга изучаемых проблем наблюдается и в новейших зарубежных исследованиях, отстаивающих тезис о том, что «Столетняя война охватывает гораздо больше событий, чем борьба Англии и Франции»^¹. Таким образом, данное исследование может дополнить не только имеющиеся представления о ходе дипломатической борьбы в период XIII-XIV вв., подготовке Столетней войны, заключении основных союзов, но и об общем развитии пиренейских государств на пути к единой (а позже и имперской Испании), дипломатической практике в средневековой Западной Европе . Кроме этого, результаты могут быть использованы и специалистами смежных дисциплин, в частности, историками международных отношений.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования выступает роль королевств Арагон и Кастилия в англо-французских противоречиях XIII-XIV вв. В рассматриваемый период эти пиренейские государства совершили стремительный скачок в своем развитии, что совпало по времени с эволюцией борьбы между Англией и Францией от событий, имевших «абсолютно семейную форму»^², до создания крупнейшего в Европе узла международных противоречий. Превращение конфликта между Плантагенетами и Валуа в дипломатическую проблему характеризуется складыванием целой системы союзов. Интересам каждой из сторон отвечало сближение с богатыми и могущественными Арагоном и Кастилией. При этом на самом Пиренейском полуострове все более явным становился арагоно-кастильский дуализм. Необходимо пояснить, что данная работа уделяет основное внимание дипломатии именно Арагона и Кастилии, поскольку они были наиболее развитыми среди всех пиренейских государств и имели достаточно сильные связи с Англией и Францией. Безусловно, говоря о дипломатии Арагона и Кастилии, нельзя не упомянуть о королевствах Наварра и Португалия, однако в данной работе им не будет уделено много внимания. Буферное положение Наварры, слабая связанность ее нормандских и запиренейских частей обусловливали специфику ее развития и, соответственно, внешнеполитической линии. В этой связи нами затрагиваются только те события в истории Наварры, которые имели отношение к основным пиренейским союзам периода Столетней войны. Королевство Португалия с момента обретения независимости в 1139 г. в известной степени придерживалось политики изоляционизма, особенно в отношениях с Кастилией, из состава которой оно и выделилось. Единственным объединяющим вопросом для всех христианских королевств Пиренейского полуострова оставалась борьба с мусульманскими вторжениями. Поскольку исследуется роль пиренейских государств в системе англо-французских противоречий, то подробно и опорой на португальские источники анализируется только наиболее яркое проявление этого процесса для Португалии – союз с Англией и экспедиция герцога Ланкастера. Поэтому в настоящей работе под терминами «пиренейские государства» и «пиренейские королевства» подразумеваются только Арагон и Кастилия.

Предмет исследования – конкретные проявления «пиренейского фактора» на определенных этапах борьбы Англии и Франции. Доступные источники позволяют выделить конкретные обязательства сторон, определить роль и значение соглашений с Арагоном и Кастилией, проследить эволюцию внешнеполитических линий каждой из сторон, выявить движущие силы, определившие момент заключения союзов.

Хронологические рамки исследования. Анализируемые в работе проблемы относятся к периоду средневековой истории XIII-XIV вв. Возникновение «пиренейского фактора» как самостоятельного явления в англо-французских противоречиях связывается нами с так называемой «быстрой Реконкистой» Фердинанда III Святого и Альфонсо X Мудрого в Кастилии, Хайме I Воителя в Арагоне. При этом сами по себе завоевания и последовавшее за ними резкое усиление пиренейских государств не вовлекли Арагон и Кастилию в борьбу между Англией и Францией. Вступление новых игроков в дипломатическую игру было в большей степени связано с распадом империи Штауфенов. Мы полагаем, что синхронная борьба в германских и итальянских землях определила складывание основных пиренейских союзов накануне Столетней войны. Существование «пиренейского фактора» как реальности, определявшей дипломатические расчеты Англии и Франции, продолжалось до 1396 г., заключения Парижского перемирия. Последний период Столетней войны (1415-1453) проходил уже без участия пиренейских государств, что объяснимо смещением основного театра военных действий в Нормандию и трансформацией Столетней войны в войну наций, усилением элементов национального самосознания.

Цель и задачи исследования. Цель исследования состоит в том, чтобы на основании комплексного анализа арагонских, кастильских, английских и французских источников, включающих как исторические хроники, так и тексты международных договоров, выявить и изучить роль и значение «пиренейского фактора» в англо-французских противоречиях периода XIII-XIV вв.

Для достижения цели были поставлены следующие исследовательские задачи:

проследить генезис основных пиренейских союзов в период до начала Столетней войны (1200-1337);
изучить роль Арагона и Кастилии в первый период Столетней войны;
исследовать значение пиренейских походов Черного Принца и Бертрана Дюгеклена;
определить эволюцию «пиренейского фактора» во второй период Столетней войны;
указать причины выхода Арагона и Кастилии из системы англо-французских противоречий.

Методология исследования. Многоплановость темы, достижение цели исследования и решение поставленных задач на основе анализа источников, выбранных в качестве источниковой базы, требуют применения разнообразных методов исторического исследования. Поскольку целью исследования является целостное исследование места и роли «пиренейского фактора» в англо-французских противоречиях, то в работе использовался историко-генетический метод. Поэтому в качестве самостоятельных разделов выделены проблемы, связанные с внешнеполитической ориентацией Арагона и Кастилии накануне Столетней войны, а именно – франко-арагонская борьба за наследство Штауфенов в Средиземноморье и «имперский проект» Альфонсо X. Одновременное обращение к истории Англии, Франции, Арагона и Кастилии потребовало обращения к историко-сравнительному и историко-типологическому методам. В данной работе это выражено в сравнительно-сопоставительном анализе английской и французской политики на Пиренеях в промежутке межу двумя периодами Столетней войны (военных экспедиций Бертрана Дюгеклена и Эдуарда Черного Принца). Помимо этих высших проявлений «пиренейского фактора», проанализированы сходства и различия внутриполитического кризиса 90-х гг. XIV в. в Англии и Франции, приведшего к отказу от союза с Арагоном и Кастилией. Кроме этих общеисторических методов, в работе мы старались следовать принципам школы «Анналов», заключающихся в отказе от событийности в истории в пользу изучения глубинных исторических явлений. Спецификой средневековой дипломатии является большая, по сравнению с классической дипломатией Нового времени, роль личности в истории. Поэтому в работе был частично использован историко-биографический метод, например, в разделах об английском походе за Пиренеи 1367 г. и экспедиции герцога Ланкастера 1386 г.

Источниковая база исследования. Проведенное исследование основывается на источниках, типологически относящихся к письменным.

Исследование проблем средневековой дипломатии представляется невозможным без обращения к материалам европейской хронистики соответствующего периода. В данном исследовании были использованы восемнадцать хроник на испанском, французском, английском, итальянском и латинском языках. Хронологически источники первого вида, нарративные, охватывают период конца XII-XIV вв. Ниже каждый из использованных памятников будет охарактеризован более подробно, сейчас хотелось бы отметить общие особенности жанра хроник, которыми определяется их репрезентативность. Первым показателем, от которого зависит достоверность содержащихся в источнике данных, является время жизни автора. Большинство проанализированных источников данного вида было написано современниками событий, о которых говорится в хрониках. Это зачастую определяло их известную предвзятость, возраставшую по мере развития англо-французских, арагоно-кастильских и португало-кастильских противоречий. Информация, приводимая авторами, зависела и от других факторов, таких как их социальное происхождение и общественное положение. Так известную апологетическую направленность имеют произведения, написанные при активном участии монархов (Педро IV, Альфонсо XI) либо лиц, принимавших непосредственное участие в активной политической борьбе («Хроника Педро I» и «Хроника Энрике II», вышедшие из-под пера Педро Лопеса де Айялы, активного сторонника Энрике Трастамарского). Этот фактор, однако, не всегда оказывался определяющим. Ярким исключением являются «Хроники Англии, Франции, Испании и соседних стран» Ж. Фруассара. Автор, выходец из среды мелкого бюргерства, основной целью своего труда сделал воспевание рыцарской доблести. Репрезентативность нарративных источников зависит и от степени осведомленности их авторов о происходивших событиях. Более информативными оказываются хроники лиц светского статуса (Фруассар, Лопиш), чем духовного (Уолсингем). Таковы основные особенности средневековых европейских хроник, использованных в настоящей работе. При их подробном рассмотрении логичным представляется выделить пять групп в соответствии с географическим регионом, в которых создавались данные памятники.

К первой из них, составленной в конце XIII-XIV вв. каталанскими авторами, относится монументальный цикл, известный как «Великие каталанские хроники». Он состоит из четырех книг, «Книги о деяниях», известной также как «Хроника Хайме I»^³, «Хроники» Р. Мунтанера^⁴, «Хроники» Б. Дескло^⁵ и «Хроники короля Педро IV»^⁶. «Книга о деяниях» носит несомненный автобиографический характер, что, по-видимому, объясняется личным участием короля Хайме I в составлении хроники. Наибольшую ценность в контексте исследуемой нами темы представляют содержащиеся в ней сведения о франко-арагонских контактах в первой половине XIII в. и путях превращения Арагона в одну из самых мощных средиземноморских держав. Произведения Мунтанера и Дескло охватывают период правления короля Педро III и его преемников, то есть вторую половину XIII- начало XIV вв. Авторы этих хроник были современниками описываемых событий, что придает их творениям особую ценность. Видное место в них занимает описание борьбы за Сицилию и франко-арагонский конфликт, известный как «война Сицилийской вечерни». Объяснимо, что эти события авторами интерпретировались в антифранцузском духе. Кроме этого, Мунтанер и Дескло приводили в своих хрониках достаточно много материала, связанного с делами Кастилии. В рассматриваемый период времени она превращается из основного союзника по Реконкисте в неявного противника в вопросе лидерства в общепиренейских делах. Последняя из хроник цикла посвящена правлению короля Педро IV Церемонного, хотя в ней излагаются и итоги правления его отца, короля Альфонсо IV. Разделенная на семь глав, каждая из которых посвящена одной из центральных проблем его царствования, она носит в известной степени апологетический характер, поскольку ее заказчиком был сам король, стремившийся оправдать проводимую им политику.

Вторую группу хроник представляют собой кастильские хроники, объединенные в цикл «Хроники кастильских королей». Каждому из цепи правителей Кастилии – в случае нашего исследования она начинается Альфонсо X и заканчивается Энрике III – посвящено отдельное произведение. Хроники Альфонсо X^⁷, Санчо IV^⁸ и Фердинанда IV^⁹ образуют отдельную смысловую группу, в современной науке называемую «Три хроники». В отличие от арагонских хроник, они не современны описываемым в них событиям, созданы позднее, при правнуке Альфонсо X Альфонсо XI. Предполагают, что все три хроники были написаны одним автором, имевшим некий общий замысел. Поскольку фигура автора хроник анонимна, то вокруг нее ведутся дискуссии. Испанский исследователь Д. Каталан^¹⁰ высказал предположение, что автором мог быть Фернан Санчес из Вальядолида, заметная фигура среди придворных Альфонсо XI. В любом случае, «Три хроники» вряд ли могли начать создаваться ранее 1325 г. – обретения Альфонсо XI достаточной самостоятельности для поручения подобного заказа. Сообщаемый ими материал в значительной степени обусловлен тяжелой внутренней обстановкой в Кастилии, регулярными мятежами знати и набегами мусульман. Дипломатические отношения с Арагоном и Англией отражены довольно скупо, чуть более подробно освещены контакты с Францией, что объясняется намечающимся франко-кастильским сближением.

Первой хроникой, описывавшей современные автору события, стала «Хроника Альфонсо XI»^¹¹. В ней можно выделить две смысловые части: первую, в которой речь идет об упадке королевской власти и всевластии знати и вторую, прославляющую самого Альфонсо, его войну против мусульман, умиротворение королевства. В ней отражено и заключение франко-кастильского союзного договора 1336 г.

В отличие от предыдущих хроник, авторство которых может быть определено весьма условно, следующие, описывающие правление короля Педро I^¹², первых королей Трастамарской династии, Энрике II^¹³, Хуана I^¹⁴ и Энрике III^¹⁵, принадлежат перу Педро Лопеса де Айялы. Автор был государственным канцлером Кастилии, более того, в описываемых событиях принимал непосредственное участие. Поэтому его хроники отчасти тенденциозны, что объясняется еще и тем, что Айяла в определенный момент перешел из лагеря Педро I к его противнику Энрике Трастамарскому. Стоит отметить, что основные внешнеполитические события отражены в хрониках Айялы весьма подробно, переданы даже основные условия внешнеполитических договоров, заключаемых Кастилией. Стоит отметить принципиальное отличие хроник Айялы от предшествующих памятников. В период второй половины XIV в. хроники становятся элементом политической борьбы, возрастает вероятность искажения приводимой в них информации. Но в то же время большим становится и объем приводимых в них сведений.

Нельзя обойтись без обращения к английским источникам, третьей выделенной нами группе. В работе использованы «Английская история» Т. Уолсингема^¹⁶, охватывающая период с 1272 по 1422гг. и «Хроника Англии» Д. Капгрейва^¹⁷ от сотворения мира до 1417 г. Произведение Уолсингема является неоценимым источником по истории внутриполитической жизни Англии при короле Ричарде II. Тот факт, что автор был клириком, определил преимущественное внимание хроники к событиям внутри Англии. Схожие особенности можно выделить и для произведения Капгрейва.

Анонимная «Хроника первых четырех Валуа»^¹⁸ выбрана нами в качестве яркого образца четвертой группы источников, французских хроник. Она, как и английские источники, также не слишком объективна, автор ее занимает ясно определяемую профранцузскую позицию. Но именно эта явно выраженная направленность позволяет выявить характерные для французской элиты представления, в частности, и о короле Педро I Кастильском.

Пятой использованной в работе группой источников, носящей отчасти вспомогательный характер, стали итальянские и португальские хроники. Поскольку значительная часть рассматриваемых в работе событий, особенно касающихся генезиса пиренейских союзов, была связана с историей Италии и Папством, то нами была использована «Новая хроника» Дж. Виллани^¹⁹. Автор, происходивший из флорентийских торговцев, в отличие от своих предшественников включил в хронику много точных фактов и был достаточно осведомлен о событиях того времени, поэтому в интересующих нас вопросах, например, роли Манфреда Сицилийского произведение Виллани представляется незаменимым источником. Выше было сказано об особой роли Португалии. Среди португальских источников интересующий нас период наиболее полно описан в произведениях Ф. Лопиша. Автор, живший в первой половине XV в., был хранителем государственного архива, что объясняет приводимые им уникальные сведения, отсутствующие у других авторов. В 80-е гг. XX в. Д. Ломэксом и Р. Окли был издан сборник отрывков из хроник Лопиша^²⁰, характеризующий англо-португальские отношения в XIV в.

Особняком стоят «Хроники Англии, Франции, Испании и соседних стран» Ж. Фруассара^²¹. Главная цель автора – воспевание рыцарской добродетели, общей для всех воюющих сторон. Поэтому тональность отдельных частей его хроник определяется тем, на службе кого из сеньоров находился Фруассар. Кроме этого, следует отметить, что с написанием «Хроник» все более заметной становится роль Фруассара как автора. В последних книгах все чаще употребляется местоимение «Я» при описании событий, Фруассар все чаще подчеркивает, что материалы собраны им лично. В процессе сбора информации он не только путешествовал по местам описываемых им событий, беседовал с их участниками, но и использовал в работе документы, иногда даже цитируя их. Тот факт, что Фруассар не был клириком, объясняет, что вопросы международных отношений, заключение союзов отражены, при известной пристрастности, достаточно подробно. Поскольку мы стремились выявить роль «пиренейского фактора» как целостного явления в англо-французских противоречиях, то в качестве основных источников были выбраны те, которые в наибольшей степени соответствовали поставленной цели. Это, в первую очередь, охватывающие историю почти всех стран, принимавших участие в Столетней войне «Хроники» Ж. Фруассара. Автор в соответствующих местах не только излагал общие сведения, но и приводил (особенно описывая заключение того или иного союза) его конкретные условия и обязательства сторон. При исследовании роли англо-португальского союза сведения Фруассара дополнялись данными, взятыми из фрагментов хроник Ф. Лопиша, который при их написании стремился исправить неточности предшествующих авторов, используя при этом документы из архива португальских королей. Поскольку Фруассар и Лопиш не описывали события XIII в., то при исследовании франко-арагонских отношений в качестве основного источника была использована «Хроника» Р. Мунтанера, современника и активного участника описываемых событий, который весьма подробно излагает внешнеполитические события. Его данные при необходимости дополнялись «Хроникой» Б. Дескло. Анализ заключения франко-кастильского союза базировался на материалах цикла «Три хроники».

Для исследования вопросов международных отношений недостаточно бывает только материалов нарративных источников. Информацию, содержащуюся в них, необходимо дополнять и корректировать при помощи текстов международных договоров. В исследовании были использованы материалы, изданные в классическом многотомном издании дипломатических документов Т. Раймера^²². При публикации он использовал хронологический принцип отбора материалов, что позволило избежать создания узкотематической выборки, максимально приблизить издание к собственно архивным материалам. Кроме материалов, приводимых Раймером, исследовались тексты мирных договоров в Бретиньи 1360 г. и Париже 1396 г., опубликованные Е. Косно^²³.

Поскольку наиболее ярко «пиренейский фактор» проявился в ходе военных экспедиций Б. Дюгеклена и Эдуарда Черного принца, то главными нарративными источниками в работе являются хроники Ж. Фруассара и Педро Лопеса де Айялы, наиболее полно отразившими эти события. Исходя из задач данного исследования, мы стремились показать эволюцию роли Арагона и Кастилии в англо-французских противоречиях. Поэтому в качестве главных документальных источников нами рассматривались итоговые для каждого из периодов Столетней войны мирные договоры, в Бретиньи 1360 г. и Парижского перемирия 1396 г.

Тексты кастильских хроник цитируются по изданию классической серии «Библиотека испанских авторов» (Biblioteca autores españoles). Фруассар цитируется нами по изданию по изданию К. де Леттенхофе^²⁴. Большинство источников до сегодняшнего дня не переиздано, цитаты из них приводятся по изданиям XIX в.

Третьим видом проанализированных источников являются генеалогические материалы. Насколько можно судить, в исследованиях по истории международных отношений в Средние века они практически не использовались. Между тем А. Я. Гуревич подчеркивал «Феодализм – это такая система, в которой межличные отношения, действия феодальных сеньоров, особенно занимавших престолы, играли очень большую, подчас решающую роль»^²⁵. Таким образом, роль династических браков в рассматриваемый период была более значимой, чем в период классической дипломатии Нового времени. Связи Арагонского и Кастильского Домов с европейскими государствами отражены в Приложениях I и II, специально составленных для данного исследования. Специфика средневековой дипломатии состояла, наряду со значительной ролью брачных союзов, и в колоссальной роли Папства. Несмотря на наднациональный, универсалистский характер политики Ватикана, важным в конкретных обстоятельствах было и происхождение римского первосвященика из определенных областей. Поэтому в качестве Приложения III дан список Римских Пап с указанием дат понтификата, мирского имени и места рождения за период XIII-XIV вв.

Историография исследования. Проблемам межгосударственных отношений в XIII-XIV вв. посвящено необозримое количество литературы, однако роль пиренейских государств в качестве самостоятельной проблемы затрагивается в немногих из них.

Первым реальным участием в европейской политике для пиренейских государств стало столкновение арагонских и французских интересов в регионе южной Франции в период альбигойских войн. Крупнейшим специалистом XIX в. по данной проблеме можно считать французского ученого А. Люшера. В своих книгах «Филипп Август»^²⁶, «Иннокентий III и альбигойский крестовый поход»^²⁷ он рассматривал борьбу вокруг владений графа Тулузского как проблему национальной истории Франции, не акцентируя внимание на ее международном характере. Крайне сжато рассматривал этот вопрос и Р. Альтамира и Кревеа^²⁸. В XX в. одной из крупнейших работ, рассматривающих проблему альбигойцев, стала книга М. Рокебера^²⁹. В ней о роли Арагона и Педро II практически не упоминалось. Среди англоязычных исследований одной из самых значимых работ по политической истории пиренейских государств остается книга Д. Хиллгарта. В ней борьба на юге подробно не анализируется, автор просто упоминает о том, что Педро II «стоял во главе катарской армии»^³⁰. Среди новейших исследований стоит отметить книгу Д. Баррераса Мартинеса^³¹, которая отмечает то колоссальное влияние, которое оказало поражение при Мюре 1213 г. на дальнейшую историю Арагона и выбор путей развития.

Проблемам средиземноморской экспансии Арагона посвящено достаточное количество научных работ. В контексте нашего исследования хотелось бы остановиться на книге С. Рансимена «Сицилийская вечерня. История Средиземноморья в XIII в.»^³². Как видно из названия, это обобщающая история, но автор впервые попытался выявить роль этого пиренейского государства в международной политике. Выбранный временной период не позволил ему установить связи между франко-арагонской борьбой за Сицилию и внешнеполитической позицией Арагона накануне Столетней войны. Дальнейшие исследования (Ф. Джиунта^³³, С. Шнейдман^³⁴) в большей степени были посвящены экономическим проблемам, чем внешнеполитическим. Новейшая литература, в частности, книги Д. Абулафия^³⁵, носит обобщающий характер и также не уделяет много внимания влиянию «войны Сицилийской вечерни» на последующую историю Арагона. Исследования Д. Данбэбин^³⁶ посвящены французскому присутствию на Сицилии, но и они не отражают того влияния, которое эти события оказали на расстановку сил перед Столетней войной. Первым среди российских ученых положение Арагона попытался охарактеризовать В. К. Пискорский. В своей «Истории Испании и Португалии»^³⁷ он высказал мысль о том, что королевство поддерживало «живое общение со всеми цивилизованными народами бассейна Средиземного моря»^³⁸. С этим трудно не согласиться, но причины, придавшие политике Арагона в основном средиземноморский характер, остались не раскрытыми. В испанистике XX в. единственными работами по истории франко-арагонских отношений XIII в. были статьи Е. А. Радзиховской^³⁹, посвященные торговым и экономическим связям между двумя королевствами. Новейший взгляд на проблемы истории Арагона представлен в разделе «Каталония и Арагон в XI-XIV вв.»^⁴⁰ первого тома обобщающего труда «История Испании» написанным И. И. Варьяш. В нем поражение Педро II при Мюре трактуется как «конец Окситанской мечты» и начало «испанизации Арагонской короны»^⁴¹. Упоминая о заключении договора Корбейле 1258 г., автор отмечает, что «интересы Арагонской Короны… лежали уже вне французских территорий»^⁴². При описании борьбы за Сицилию и арагоно-кастильских противоречий рубежа XIII-XIV вв. вне поля зрения остается связь этих событий и арагоно-кастильских противоречий. Среди отечественных специалистов по истории Арагона необходимо отметить и работы О. С. Колганова. Основной объект научных интересов автора – это история арагонской Реконкисты^⁴³. Эти исследования, как и обращение к личности Хайме I Арагонского^⁴⁴ представляются значимыми для понимания специфики одного из главных процессов арагонской истории в период его превращения в часть англо-французских противоречий и объяснения генезиса уже арагоно-кастильских противоречий.

Исследования, посвященные проблемам внешнеполитической истории Кастилии XIII в., главным образом сконцентрированы на так называемом «имперском проекте» Альфонсо X. Ключевым вопросом по-прежнему остается его характер. Если в конце XIX в. Р. Альмамира и Кревеа еще рассматривал притязания монарха только в контексте отхода от процесса Реконкисты^⁴⁵, то в XX в. А. Сокаррас высказал мнение о наличии у короля замыслов по созданию некоей «Империи», ядром которой стала бы территория Кастилии. После концепции Сокарраса в англоязычной литературе избегали давать концептуальные оценки дипломатии Альфонсо X, что видно, например, в монографии Д. О’Каллахена. Попытку дать новый целостный взгляд на Альфонсо X предпринял Р. Гонсалес Хименес. В. А. Пискорский в разделе своего труда о Кастилии проблему притязаний Альфонсо X подробно не анализировал, более того, автор полагает, что в рассматриваемый период « Кастилия была изолирована от остальной Европы многовековой борьбой с маврами в большей степени, чем другие области Испании». Трудно согласиться и с той мыслью, что внешнеполитические ориентиры Кастилии сводились к «узкому кругу национальных идей и интересов». Так же кратко, но с особым подчеркиванием усиления классовой борьбы описан этот период в книге А. Е. Кудрявцева. Среди трудов отечественных авторов по данной проблеме можно отметить статью В. А. Кучумова. Но автор не ставил своей задачей проследить влияние политики Альфонсо на дальнейшую судьбу Кастилии, сконцентрировавшись на исследовании взаимоотношений Альфонсо X и кастильской знати. Он полагает, что итоговый провал «имперского проекта» объясняется и неприятием основных его положений кастильским дворянством. В упоминавшемся выше коллективном труде отечественных испанистов раздел «Леон и Кастилия в XII-середине XIV вв.», принадлежит перу И. С. Пичугиной. Германская политика Альфонсо X не освещена в нем должным образом, влияние, которое она оказала на дальнейшую внешнюю политику Кастилии, не анализируется.

Первым специальным исследованием о связях пиренейских государств с Англией и Францией стала книга Ж. Доме^⁴⁶. Хронологически работа охватывала не только XIV, но и XV вв. Ее несомненным достоинством является использование архивных материалов Национальной библиотеки Франции, относящихся к Кастилии. Автор верно определил и значительную роль династического фактора в международных отношениях того периода. О времени зарождения франко-кастильского союза Доме высказался достаточно определенно, отнеся его к Столетней войне^⁴⁷. Таким образом, из исследования оказывался исключенным период усиления позиций Франции на Пиренейском полуострове, начавшийся после франко-наваррской унии 1275 г. и франко-кастильский союз 1288 г. В целом, работа носит позитивистский характер, автор избегает категоричных оценок. Но в основном, литература о королях Санчо IV, Фердинанде IV и Альфонсо XI в большей степени анализирует проблемы Реконкисты.

Ключевой проблемой арагоно-кастильских отношений является так называемая «война двух Педро». В историографии XIX в. она была исследована довольно слабо. В труде Д. Хиллгарта ей отведено не слишком много места, однако чрезвычайно ценной является мысль о том, что именно этот конфликт способствовал втягиванию Арагона и Кастилии в Столетнюю войну^⁴⁸. Попытка описать конфликт между двумя королевствами как целостное явление была предпринята в испанской историографии М. Лафуэнте Гомесом^⁴⁹. «Война двух Педро» рассматривается и в обобщающих работах по истории арагоно-кастильских отношений^⁵⁰. Отдельную группу составляют биографические исследования о Педро I Кастильском и Педро IV Арагонском. Авторы первой половины XX века (Г. Пинтос Рейно, Н. Санс и Руис де ла Пенья) продолжали писать о Педро I с апологетических позиций, развивая еще положения Р. Альтамира и Кревеа, оправдывая репрессии первых лет его правления. Ответом стала вышедшая в 1961 г. книга Ф. Пиетри. В ней автор подчеркнул мифологизированность роли короля в истории Испании, обозначив скорее критический характер своего исследования. Попытка очищения фигуры монарха от тенденциозных восхвалений виделась Пиетри способом достижения относительной истины. Подобная задача привела к тому, что в первой части книги дан обзор правления Педро I с особым упором на отрицательные моменты, а во второй предпринята попытка исследовать истоки «золотой легенды» о времени короля. Начиная с 80-х гг. XX. в историографии о Педро I становится заметной тенденция к более объективной подаче материала, стремление избегать резких политизированных оценок, что видно из работ М. Сороа и Пинеда^⁵¹, П. Г. Тораньо^⁵², М. Барриоса^⁵³, Л. Б. Диаса Мартина^⁵⁴. С аналогичных позиций написана и работа К. Эстоу^⁵⁵. Новейший в отечественной испанистике взгляд на личность и правление Педро I дан в главе «Кастилия во второй половине XIV-середине XV в» упоминавшейся выше «Истории Испании»^⁵⁶. При описании репрессий первых лет правления автор подчеркивает, что «львиная доля известий о жестокостях короля восходит к его политическим противникам»^⁵⁷, не отрицая при этом самого их факта. Личности и эпохе Педро IV Арагонского посвящено гораздо меньше исследований.

Попытки проанализировать роль «пиренейского фактора» в Столетней войне предпринимались и в специальной литературе об этом военно-политическом конфликте. Исследования, посвященные генезису англо-французских противоречий, стремились в основном разрешить различные вопросы, связанные с континентальными владениями Плантагенетов. Одним из наиболее обсуждаемых вопросов стал характер так называемой «Анжуйской империи». М. Клэнчи^⁵⁸, например, полагал, что это был комплекс семейных владений, тогда как его оппонент Д. Джиллингхэм^⁵⁹ считал ее реально существовавшим и относительно прочным государственным образованием. Исследователями не ставился вопрос о роли пиренейских государств в англо-французской борьбе XIII в. В числе новейших исследований обращает на себя внимание книга Б. Вейлера^⁶⁰, пытающегося исследовать связи между Англией и Священной Римской империей в контексте совместной борьбы против общего врага – Франции. При этом ревизии подвергаются представления о бессистемной политике Генриха III Плантагенета. Автор полагает, что основным замыслом короля была попытка ослабить Францию в ключевом фландрском вопросе, воздействовав на нее при помощи Священной римской империи, находящейся под управлением Ричарда Корнуэльского. Ряд работ в отечественной литературе посвящен проблеме складывания основных дипломатических союзов накануне Столетней войны. В своем очерке «Дипломатическая подготовка Столетней войны»^⁶¹ О. Л. Вайнштейн стремился проанализировать попытки Англии и Франции укрепить свое международное положение накануне конфликта. Основной вывод автора относительно Арагона и Кастилии состоял в том, что «попытки вовлечь в конфликт государства Пиренейского полуострова ни одной из сторон не принесли успеха»^⁶². Этим объясняется тот факт, что статья была в основном посвящена дипломатической борьбе во Фландрии. Исследование Н. И. Басовской и Г. И. Зверевой^⁶³ посвящено роли и месту франко-шотландского союза как наиболее зрелого.

Знаковым для первой половины XX стало обобщающее исследование Э. Перруа «Столетняя война»^⁶⁴. В разделе, характеризующем состояние Англии и Франции перед началом Столетней войны, пиренейская политика Плантагенетов не рассматривается совсем, политика Капетингов сводится к «гибельной, но краткой вылазке в Арагон в 1285 г.»^⁶⁵ и простой констатации факта заключения франко-кастильского союза в декабре 1336 г. «Война двух Педро», в немалой степени способствовавшая организации экспедиций Дюгеклена, оценивается как «старая распря из-за нескольких пограничных провинций»^⁶⁶, а самого коннетабля автор описывает как «заурядного капитана, неспособного выиграть сражение или успешно завершить мало-мальски значительную осаду»^⁶⁷. Основным положительным итогом кастильских походов Перруа считает ликвидацию отрядов бригандов. После монографии Перруа заметным явлением во французской историографии стало появлении книги Ж. Фавье «Столетняя война»^⁶⁸. В разделе, посвященном дипломатии Англии и Франции накануне конфликта, внимание сосредоточено на Фландрии и Шотландии. О напряженной борьбе за позицию Кастилии не сказано ни слова. Кастильские походы 1366-1369 гг. у Фавье, в отличие от Перруа, выделены в качестве самостоятельного пункта исследования. Гораздо более взвешенными выглядят и оценки, даваемые, например, Бертрану Дюгеклену. Но, видя в качестве главного результата всей кастильской политики Карла V только то, что «рутьеры, погибшие под Нахерой, больше не вернутся грабить Лангедок»^⁶⁹, он следует историографической традиции, игнорирующей факт восстановления франко-кастильского союза. При описании успехов Франции и отвоевания потерянных по миру в Бретиньи земель, Фавье упоминает кастильскую помощь от короля Энрике Трастамарского, но довольно бегло, поскольку внимание автора сконцентрировано на военных кампаниях на суше. Насколько можно судить, пиренейские события отражены с достаточной для обобщающего исследования полнотой. В трудах последнего времени о Столетней войне интерес все больше смещается в сторону анализа процессов формирования национального самосознания^⁷⁰. Влияние «пиренейского фактора» на события истории Франции анализировалось и в биографической литературе. Заметным явлением во французской историографии первой половины XX в. является монументальная биография Карла V Р. Делашеналя^⁷¹. Результаты кастильских походов французской армии оценивались им как своеобразный пролог к военным успехам 70-х гг. XIV в., отвоеванию Франции. Поэтому наиболее существенным моментом была обозначена ликвидация банд рутьеров, ставшая одной из основ для национального возрождения Франции. Фактически, именно Делашеналь определил рассмотрение пиренейских походов Бертрана Дюгеклена как проблемы национальной истории Франции. Эта тенденция сохраняется и в новейших исследованиях об этом монархе, например, в монографии Ф. Отран^⁷². Единственной попыткой на монографическом уровне исследовать роль «пиренейского фактора» в период Столетней войны остается монография П. Рассела^⁷³. Для нее характерен взгляд на проблему со стороны Англии. Автор полагал, что наиболее ярким проявлением этого процесса стала экспедиция Эдуарда Черного Принца, приведшая к катастрофическим для английских владений во Франции последствиям^⁷⁴, а дальнейшие попытки Англии укрепить свои позиции на Пиренеях только ослабляли ее положение. После выхода в свет данной работы англоязычные историки о «пиренейском факторе» практически не писали, в обобщающих работах второй половины XX в. приводились в основном самые общие сведения без детального анализа (например, в книгах Д. Сьюарда^⁷⁵, К. Оллмонда^⁷⁶, А. Карри^⁷⁷). В качестве самостоятельной проблемы события, связанные с ролью Арагона и Кастилии в Столетней войне, только начинают исследоваться в зарубежной историографии (в книгах Д. Сэмпшэна^⁷⁸, статьях Л. Вильялона^⁷⁹), поэтому в данных работах, в силу их жанра, не всегда могут быть выявлены глубинные связи. В отечественной историографии исследуемая нами тема практически не освещена. До сегодняшнего дня единственным специальным исследованием остается статья Н. И. Басовской^⁸⁰. В ней роль пиренейских государств оценивается на основании английских и французских источников: как нарративных, так и документов из коллекции Раймера. Все это позволило дать краткую картину развития роли Арагона и Кастилии в Столетней войне. В связи с этим мы считаем необходимым отметить, что данная работа прямо продолжает исследование Н. И. Басовской и фактически вырастает из этой статьи. Проблемы португало-кастильских отношений исследовал А. П. Черных. В статье «Характер португало-кастильских противоречий в XIV веке (по материалам португальских хроник)»^⁸¹ он попытался исследовать португальский взгляд на ключевые проблемы взаимоотношений между христианскими государствами Пиренейского полуострова. Он справедливо отмечает влияние, которое оказывала на португальскую внешнюю политику Столетняя война, особенно на усиление португало-кастильских противоречий. Подробно перечислены и охарактеризованы в статье основные международные договоры, заключенные Португалией в XIV в. Несомненным достижением автора стала констатация того факта, что «страны Пиренейского полуострова оказались вовлеченными в общеевропейскую систему международных союзов»^⁸². Его же перу принадлежит и специальное исследование по лиссабонскому восстанию 1383 г^⁸³. Среди работ новейших русскоязычных исследований необходимо отметить монографию Е. А. Калмыковой^⁸⁴. Выполненное в рамках методологии истории представлений оно дает ценный вывод о том, что с точки зрения англичан, походы Черного Принца были «справедливыми акциями, задуманными для восстановления истины»^⁸⁵. Исследования в области международных отношений в основном посвящены различным проблемам в англо-французских противоречиях XV в., например, англо-бургундским^⁸⁶ и англо-шотландским отношениям^⁸⁷, политике династии Ланкастеров^⁸⁸. Роль пиренейских государств отражена и работах по роли Папства^⁸⁹.

Таким образом, в историографии по избранной нами проблеме можно выделить несколько тенденций. Во-первых, в процессе генезиса англо-французских противоречий не учитывается роль пиренейских государств, она сводится к центральной, но не единственной проблеме борьбы за континентальные владения Плантагенетов. Важно отметить, что и узловые события в истории пиренейских государств XIII в., средиземноморская экспансия Арагона и «имперский проект» Альфонсо X не осмысляются в историографии как фактический процесс создания системы европейских связей и векторов, определивших участие пиренейских государств в Столетней войне. Во-вторых, военные походы Бертрана Дюгеклена и Эдуарда Черного Принца зачастую трактуются как проблемы в национальной истории Англии и Франции, игнорируется тот факт, что это были одни из крупнейших дипломатических событий своего времени, вызвавшие значительные изменения в расстановке сил. В-третьих, при характеристике специфики второго периода Столетней войны мало внимания уделяется роли «пиренейского фактора» и его эволюции.

Научная новизна исследования обусловлена анализом ключевых событий истории пиренейских государств XIII в. (франко-арагонской борьбой в период альбигойской ереси, «войны Сицилийской вечерни», «имперского проекта» Альфонсо X) в контекcте превращения Арагона и Кастилии в участников англо-французских противоречий. Как составные части Столетней войны проанализированы арагоно-кастильская «война двух Педро», гражданская война в Кастилии и пиренейские походы Бертрана Дюгеклена и Эдуарда Черного Принца, экспедиция герцога Ланкастера 1386 г. В целом, впервые в отечественной и зарубежной литературе предпринята попытка исследовать роль и значение «пиренейского фактора» в англо-французских противоречиях за весь период его существования, т. е. в XIII-XIV вв. Это обеспечивается привлечением материала широкого круга арагонских, кастильских английских, французских письменных источников, часть из которых мало исследована в России. Новой является также и попытка взглянуть на систему международных отношений в средневековой Европе через призму династических связей – аспекте малоизученным в научной литературе.

Получены выводы, доказывающие, что складывание франко-кастильского союза было одним из результатов внешнеполитической деятельности Альфонсо X

Впервые в отечественной литературе показано, что борьба в 60-х гг. XIV в. на Пиренеях была переходным этапом между двумя периодами Столетней войны, первым (1337-1360) и вторым (1369-1396). Доказанным можно считать тот факт, что расстановка сил и ориентация участников в этих событиях определялась сочетанием трех факторов: внутреннего (начавшейся гражданской войной в Кастилии между Педро I и Энрике Трастамарским), внешнего (арагоно-кастильской «войной двух Педро») и личностно-династического (разрывом франко-кастильского брака между Бланкой Бурбонской и Педро I, причиной которого была фаворитка Мария де Падилья). Впервые в отечественной исследовательской литературе о Столетней войне был доказан тезис о том, что результаты пиренейского похода Эдуарда Черного Принца значительно ослабили английскую Гасконь и послужили причиной возобновления боевых действий в 1369г.

Впервые в отечественной историографии был поставлен и исследован вопрос о роли и масштабах франко-кастильского сотрудничества при Карле V. На материале источников была доказана значительная роль кастильской помощи в процессе отвоевания потерянных по миру в Бретиньи (1360 г.) территорий.

Обращение к такой малоисследованной проблеме, как англо-португальский союз во второй период Столетней войны, позволило получить ряд выводов, корректирующих имеющиеся в науке представления о дипломатии Плантагенетов. Исследование показало, что продолжение пиренейской политики в 80-е гг. XIV в. зависело в большей степени от личных интересов Джона Гонта, герцога Ланкастера.

Научно-практическая значимость результатов исследования обоснована получением ряда выводов, касающихся роли Арагона и Кастилии в системе англо-французских противоречий периода XIII-XIV вв. Выбранный исследовательский подход позволил выявить связь между глобальными процессами Реконкисты, общеевропейского экономического подъема XIII в. и развитием Арагона и Кастилии, их превращением в участников англо-французских противоречий. Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы не только в дальнейших исследованиях по национальной истории Англии, Франции, Арагона, Кастилии. Полученные выводы задают новые направления для исследований по истории Столетней войны. Кроме этого, исследование представляет интерес и для специалистов по истории международных отношений, поскольку предыстория и история Столетней войны являются важными вехами на пути к созданию теории и практики дипломатической деятельности современного типа. Материалы исследования могут быть использованы при составлении и разработке общих и специальных курсов по истории Средних веков, написании монографий и учебных пособий.

Структура исследования. Исходя из проблемно-хронологического подхода, мы сочли нужным выделить три смысловых блока.

В первой главе прослеживается генезис основных пиренейских союзов перед Столетней войной. На основе анализа борьбы в итальянских и немецких землях Священной Римской империи после смерти Фридриха II Штауфена предпринимается попытка выявить ориентацию Арагона и Кастилии в англо-французских противоречиях.

Вторая глава посвящена роли пиренейских государств в период 1337-1369 гг. «Война двух Педро» рассматривается как часть Столетней войны, анализируются дипломатические результаты походов Бертрана Дюгеклена и Черного Принца. Отдельно изучено влияние пиренейской политики на возобновление Столетней войны в 1369 г.

В третьей главе рассмотрена эволюция «пиренейского фактора» в период Каролинской войны. Изучены сотрудничество Кастилии и Франции при Карле V, союз Англии и Португалии на фоне затяжного политического кризиса, характерного для Англии, Франции, Арагона и Кастилии рассмотрен выход пиренейских государств из системы англо-французских противоречий.

В качестве приложений даны: список римских Пап, занимавших престол святого Петра в течение изучаемого в диссертации периода, а также специально составленные генеалогические таблицы, иллюстрирующие формирование системы связей пиренейских государств с Англией, Францией и Священной Римской империей.

жүктеу/скачать 0.91 Mb.

Достарыңызбен бөлісу:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11