Политические репрессии на Нижегородской земле к 20-летию установления государственного Дня памяти жертв политических репрессий Материалы Межрегиональной научно-просветительской конференции

Нижегородской области

Департамент культуры, спорта и молодежной политики

администрации г. Н. Новгорода

МКУК «Центральная городская библиотека им. В.И. Ленина»

МУК Музей А.Д. Сахарова

Н. Новгород, 2012 г.

С.М. Лукашевского (Москва)

Конференция проведена по инициативе ЦГБ при поддержке Департамента культуры, спорта и молодежной политики администрации г. Н. Новгорода. В оргкомитет вошли также Музей А.Д. Сахарова, региональные отделения Общества жертв коммунистического террора, общественной организации «Защита прав жертв политических репрессий», Губернское Дворянское Собрание, архивы и музеи Нижегородской области.

В этот же день состоялось заседание первой секции «История политических репрессий в Нижегородской области». Прозвучали доклады и сообщения, освещающие процесс и результат политических репрессий в Нижегородской губернии – Горьковском крае – Нижегородской области на протяжении 1920–1990-х гг. Центральной стала тема «Большого террора» (1936–1938 гг.).

2 ноября

Во время конференции экспонировались выставки из фондов ЦГБ, Музея А.Д. Сахарова и общественной организации «Защита прав жертв политических репрессий в Нижегородской области».

Тема политических репрессий до сих пор недостаточно исследована и освещена в отечественной историографии и средствах массовой информации, поэтому конференция вызвала большой интерес. Ее участниками стали свыше ста человек – библиотекари, архивисты, музейные работники, представители администрации города и области, руководители религиозных конфессий и национально-культурных обществ, бывшие политзаключенные, дети репрессированных, члены общественных и правозащитных организаций. По итогам конференции была принята резолюция.

В публикуемый сборник вошли выступления, прозвучавшие на секционных заседаниях и имеющие высокую социальную значимость. Многие из них основаны на устной истории и семейной памяти, которые приобрели сегодня особую актуальность на фоне низкой сохранности архивных источников по данной тематике.

Приветствие участникам конференции

Вернуться к Содержанию

Уважаемые коллеги, дорогие друзья!

20 лет назад коммунистический режим сошел с политической сцены, распался Советский Союз. Но проблема «проработки прошлого» остается актуальной для нашего общества, продолжает порождать жаркие исторические и, что еще важнее, моральные дискуссии. Поэтому работа преподавателей, историков, архивистов, работников библиотек имеет не только академическое, но и принципиальное общественное значение. Тема политических репрессий не должна уходить из нашей памяти. Только нравственная однозначная и историческая оценка этой страшной практики советского времени позволит нам надеяться на развитие в нашей стране справедливого и свободного общества.

Последовательное освоение и осмысление трагической истории нашей страны – работа, и сегодня требующая энтузиазма, самоотверженности и искреннего горения.

Я искренне рад пожелать вам плодотворной работы, творческого общения, которое в немалой степени дает всем нам сил продолжать свое дело.

С искренним уважением,

Сергей Лукашевский,

директор Сахаровского Центра (г. Москва)
31 октября 2011 г.

Секция 1.

Вернуться к Содержанию
История политических репрессий

в Нижегородской области

История «Большого террора» на Нижегородской земле

Вернуться к Содержанию
Владимир Леонидович Пономарев,

заместитель председателя общественной организации

«Защита прав жертв политических репрессий

в Нижегородской области»
Террор – это комплекс карательных мер, которые осуществляет власть в отношении людей, не принимающих политику этой власти. Это способ временного или длительного устрашения, применяемого властью в той или иной форме.

Современная историография определяет время «Большого террора» (1936–1938 гг.) по тому количеству репрессий, которые проводились в эти годы. Но дело даже не в количестве, а, если можно сказать, в качестве этих репрессий. Преследовались не «бывшие», как это было ранее, а уже граждане нового государства. Не «контрики», кадеты, «меньшевики», а совпартработники, хозяйственники, люди науки, искусства, инженеры, врачи, агрономы, рабочие, служащие, колхозники… То есть люди, не связанные с прошлым, дореволюционным опытом жизни, а обладающие уже советским менталитетом. Более того, многие из них воевали в Гражданскую, устанавливали советскую власть, восстанавливали разрушенное хозяйство страны.

«Большой террор» есть продолжение террора, проводимого большевиками с 1917 года, начиная с расстрела юриста Кокошкина и министра Шингарева и, конечно же, расстрела без суда в 1918 году семейства Романовых. Этот террор носил формы насилия и принуждения, устрашения и наказания за инакомыслие, за малейшие отклонения от официальных представлений и продолжался в течение всех лет существования советской власти. «Красный террор» был запущен властью якобы в ответ на «Белый террор», т.е. в ответ на сопротивление буржуазии – по большей части благополучных, обеспеченных, образованных людей. В массовом сознании устоялись внесенные большевистской пропагандой представления, что революция октября 1917 года произошла с целью отобрать богатство у буржуазии и передать его пролетариату. Народ богатых не любит, но само богатство очень даже желанно, и поэтому – «грабь награбленное». Началась экспроприация, отбирание имущества, приобретенного за многие десятилетия и даже века ценой определенного труда, организационной деятельности, энергии и риска.

Вот что пишет В.И. Ленин в «Очередных задачах советской власти», формулируя доктрину революционной борьбы и задач революционного террора: «Диктатура есть железная власть, революционно смелая и быстрая, беспощадная в подавлении эксплуататоров. А наша власть непомерно мягкая! Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся. Война не на жизнь, а на смерть богатым и их прихлебателям. Богатые и жулики – это две стороны одной медали, два разряда паразитов, вскормленных капитализмом. С ними надо расправляться при малейшем нарушении ими правил и законов соцобщества беспощадно».

Таким образом, уже в момент своего образования Советское государство выпало из мирового юридического контекста. Государственные законы, которыми управлялся цивилизованный европейский мир, для строительства пролетарского социалистического государства не годились. Частная собственность как основа мирового порядка отменялась. Менялось понятие нравственности. В.И. Ленин писал: «Коммунистическая нравственность – это то, что служит разрушению старого эксплуататорского общества». Этот ленинский маккиавелизм стал основой построения социалистического государства во все последующие годы.

Советские историки считают датой начала «Красного террора» 2 сентября 1918 года, но фактически он начался в октябре 1917-го. Уже 8 ноября 1917 года был создан НКВД, затем вооруженные отряды рабочей милиции, а в декабре 1917 года – ВЧК. Полномочия ее расширились до абсолютного и беспредельного права расправляться с буржуазией, расстреливать на месте без доказательства преступления и суда. Был введен порядок заложничества – самый омерзительный прием физического и морального насилия, когда убивали абсолютно невиновных, случайных людей. СНК после покушений на Ленина, Володарского, Урицкого принимает закон о правомерности террора. Петровский заявляет о недостаточности массовых расстрелов: «все еще не введен массовый террор против эсеров». Период 1917–1923 годов – самый жестокий период проявления физического насилия, прямого уничтожения людей непролетарского происхождения, что, несомненно, можно назвать геноцидом.

5 сентября 1918 года Совнарком принял Постановление «О красном терроре», узаконивший массовые расстрелы. К концу 1919 года система наказания выглядела так: 1) высшая мера наказания – расстрел; 2) объявление «врагом народа»; 3) объявление вне закона; 4) лишение свободы; 5) арест; 6) высылка; 7) принудительные работы; 8) лишение прав; 9) конфискация имущества; 10) штраф; 11) общественное порицание. Все эти пункты вошли в УК РСФСР от 1 июня 1922 г. и с некоторыми изменениями действовали до 1961 года.

В.И. Ленин: «Я предлагаю заложников не брать, а назначать по волостям. Цель назначения именно богачи, они отвечают жизнью за контрибуцию». Во всех городах России, особенно на юге, в Киеве, Харькове, Полтаве, Царицыне, Воронеже и других городах, поняв политику большевиков как прямое указание на уничтожение буржуазии, губернские, уездные ЧК зверствуют, устраивают войны, вырабатывают технологию убийств, людей забирают просто по подозрению, по внешнему виду. Это была вакханалия жестокости и зверств, и вся эта кровавая практика вошла в духовную атмосферу будущих лет, что и проявилось в период «Большого террора».

Циркуляр Верховного трибунала ВЦИК от 14 октября 1922 года «О порядке приведения в исполнение приговора о высшей мере наказания» содержит требование после выполнения приговора составить акт с указанием места и времени расстрела, сведений о расстрелянном и трибунале, вынесшем приговор, и хранить его в папке особо секретных документов. К делу подшивалась только справка за подписью секретаря трибунала. Это приводило к тому, что на запросы родственников следовал циничный ответ: «Такой-то находится на закрытом объекте, где запрещена переписка. Напишет, когда освободится», или: «Умер тогда-то от такой-то болезни». В п. 7 этого циркуляра сказано: «Тело расстрелянного никому выдаче не подлежит, предается земле без всяких формальностей и ритуала, …в пустынном месте и таким образом, чтобы не было следа могилы». И этот циркуляр строго исполнялся во все годы репрессий, вплоть до 1970-х.

Но были еще коллективизация, подлый приёмчик с НЭПом – экономический террор, сопряженный с физическим. Были зверские подавления крестьянских протестных выступлений, несравненно более жестокие по сравнению с царским временем.

В деревенской среде насильственный перевод трудовой деятельности крестьянина не на себя, а на государство разрушал вековой уклад крестьянской жизни, денационализировал ее, лишал чувства самодостаточности, направлял на удовлетворение городских нужд, унижая достоинство деревенского жителя. И самое страшное – это идеологический террор, насильственное отторжение от традиций, обезбоживание. Единственным духовным достоянием темного неграмотного крестьянства, основой его культуры было православие, которое определяло его духовную дисциплину, правила жизни, объединяло его в один социум, делало его русским народом. Взяв власть над громадной страной, большевики обрушили на церковь механизм репрессий. Священнослужителей принуждали отрекаться от веры, сажали в тюрьмы, в лагеря, расстреливали. Верующих увольняли с работы, не принимали в учебные заведения. Им приходилось скрывать свою принадлежность к религиозной общине. Был создан идеологический отдел при ЦК партии, названный агитпропом, а при исполкомах – главполитпросветы, которые взялись за дело агитации, пропаганды и просвещения трудящихся в духе новой марксистской идеологии и атеизма. Ликвидация неграмотности была направлена на главную цель: научить население постигать премудрости марксизма.

Начальник Ленинградского ОГПУ Медведь, большевик-сталинец, репрессированный и сосланный на Колыму за провал в работе по охране Кирова, в откровенной беседе с В. Андреевым, инспектирующим колымские лагеря, изложил экономическую и политическую доктрину большевиков: «Как происходит процесс использования труда заключенных в нашем социалистическом строительстве, я знал и сознавал необходимость происходящего, несмотря даже на то, что все это делается ценой больших жертв, ценою многих миллионов человеческих жизней, заведомо обреченных на гибель. Тов. Сталин говорит: «Гибель одного человека – трагедия, гибель миллионов – статистика». Это верно! Для того чтобы перестроить общество в государстве, для того чтобы переделать мир и достичь победы коммунизма, необходимы жертвы, и большие жертвы, на которые мы сознательно идем. ...Через несколько лет новое поколение не будет знать об этих жертвах, принесенных для того, что они будут иметь тогда. Новое поколение будет изучать историю построения коммунизма, не касаясь этой статистики, она им будет не нужна. Они будут обладателями всех жизненных благ и хозяевами мира. Они будут восхвалять нас, строителей коммунизма. Для достижения своей цели мы отказываемся от всех моральных норм. Это наш принцип. Морально все то, что соответствует данным условиям борьбы за свое существование, для достижения цели. Цель оправдывает средства. Так считаем мы, большевики!».

В 1934 году функции репрессий были переданы НКВД и учреждены особые совещания НКВД, имевшие неограниченные полномочия, что завершило создание страшной машины репрессий. Начало «Большого террора» – это, конечно, XVII съезд партии и гибель С.М. Кирова. Съезд обнаружил неприятие политики, которую проводило Сталинское политбюро и сам Сталин. В результате 44 человека из состава нового ЦК (71 чел.), были репрессированы и расстреляны, как и большинство делегатов съезда, названного «расстрельным». Сталин начал чистить партию, начиная с ее верхушки. Вот результаты этой чистки:

из 139 членов ЦК репрессированы 98;

из 1966 делегатов XVII съезда партии репрессировано 1108;

из 93 членов ЦК ВЛКСМ репрессированы 72;

из 385 секретарей обкомов репрессированы 319;

из 2750 секретарей райкомов репрессированы 2110.

Вся репрессивная машина Страны Советов всегда была нацелена на борьбу со скрытой оппозицией. Её выявление стало первой и необходимой задачей ВЧК/НКВД. Заработала служба доносительства, сексотов, стукачей. Интересно в этом отношении «Обращение ВЧК ко всем Губкомам РКП(б) с просьбой об оказании всемерной помощи работе ЧК на местах» от 6 августа 1920 года: «ВЧК всегда указывала на необходимость обязать всех коммунистов быть осведомителями, ибо борьба с контрреволюцией есть общая задача партии, и успешное разрешение таковой возможно только общими усилиями». А вот что говорил т. Драбкин (Гусев) на XIV съезде: «Ленин когда-то нас учил, что каждый член партии должен быть агентом ЧК, т.е. смотреть и доносить. …Я думаю, что каждый член партии должен доносить, если мы от чего-либо страдаем, то не от доносительства, а от недоносительства». Из письма ЦК ВКП(б) от 29 июля 1936 года: «Неотъемлемым качеством каждого большевика в настоящих условиях должно быть умение распознать врага партии как бы хорошо он ни был замаскирован».

Поводом для обвинения было подозрение в разделении взглядов Троцкого. Появился термин «враг народа» – его ввел Ленин в 1918 году в отношении членов партии кадетов. Теперь враги народа были всюду – в Москве, Ленинграде, по всей России. Прошли процессы в Ленинграде: Зиновьев, Каменев, Бакаев, Смирнов, Мрачковский – старые члены партии соратники Ленина, основатели Советского государства – оказались врагами этого государства. Прошли процессы в Москве: Пятаков, Радек, Серебряков, Сокольников, Бухарин, Рыков, Крестинский, Раковский и др. – тоже враги. Такому абсурдному, нелепому обвинению мог поверить только совершенно оболваненный, зомбированный народ, отученный самостоятельно думать.

Уничтожив физически своих основных оппонентов, Сталин обрушил свой самодержавный гнев на страну, выискивая троцкистов, шпионов, диверсантов в наркоматах, на заводах, в институтах, на стройках, в театрах, в колхозах. Словом, везде, куда только проникали вездесущие органы НКВД. Была проведена чистка командного состава армии: арестованы и расстреляны герои Гражданской войны Тухачевский, Блюхер, Якир и другие.

Советская страна была превращена в лагерную зону. Функционировали 425 больших ИТЛ, 49 концлагерей, с 1922 года действовал Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН), в котором отбывали сроки заключения люди, составлявшие гордость нации, (П.А. Флоренский, Д.С. Лихачев и др.).

В Нижегородской области действовали 78 лагерных пунктов: ИТК массовых работ при Мостотресте (1933–1935), ИТК № 13 в Сормове (1938–1939), Новосормовская ИТК при заводе № 92 (1938–1953), Автозаводская ИТК (1938–1939), Богородская, Лысковская, Уренская, Шахунская, Кулебакская, Выксунская, Мухтоловская ИТК, Унжлаг (14 лагерей) и другие.

Для управления этой разросшейся структурой был создан ГУЛАГ (государственное управление лагерями). НКВД издает ряд циркуляров, постановлений, по своему циничному, аморальному содержанию противоречащим всем юридическим нормам. Например, знаменитое Постановление № 47 (июль 1937 г.), в котором дается указание определить квоты на количество проводимых арестов по категориям (1-я категория – расстрел, 2-я – 10 лет без права переписки). Для Горьковской области по 1-й категории планировалось репрессировать 1000 человек, по 2-й – 3500, итого 4500 человек; для Московской области: по 1-й – 5000 человек, по 2-й – 30 000 человек, итого 35 000 и т.д. Отделы НКВД по регионам должны были обнаружить по всем участкам общественной жизни указанное количество шпионов, контрреволюционеров на основании доносов, подозрений, биографий, национальностей и проч. Все зависело от пристрастий и точки зрения начальников отделов, следователей. Перевыполнение плана по геноциду поощрялось!

В Горьком «Большой террор» проходил так же, как везде. Никто не сопротивлялся. Людей брали обычно ночью, сонных, безоружных, и везли на допросы.

Товарищ Сталин шифротелеграммой от 20.01.1939 г. секретарям обкомов, наркомам, начальникам УНКВД разрешил и даже рекомендовал применять методы физического воздействия, т.е. пытки. Он писал: «Опыт показал, что такая установка дала свои результаты, немного ускорив дело разоблачения врагов народа».

Массовые аресты в г. Горьком начались в 1936 году. В Горьковском пединституте были арестованы преподаватели В.П. Ольберг, И.К. Федотов (директор института), Я.А. Футичев, Е.М. Бочаров, А.Х. Кантор, А.С. Соколов, Н.Е. Нилендер, А.В. Баннов, И.Ю. Нелидов, И.А. Масленников, С.П. Распевакин и несколько студентов. Обвинение было абсурдным: «подготовка покушения на товарища Сталина во время демонстрации на Красной площади». Якобы в институте, в химической лаборатории, изготавливалась бомба для теракта. Даже чекист Игорь Кедров усомнился в реальности такого мероприятия. Кедрова отозвали, и вскоре он был расстрелян. По делу пединститута были расстреляны 25 человек. Собрание Горьковской парторганизации одобрило и приветствовало приговор о расстреле.

В Москве прошли репрессии во многих хозяйственных организациях и наркоматах. Были репрессированы: в наркомате тяжелой промышленности Г.И. Ломов, М.Л. Рухимович, В.И. Межлаук; легкой промышленности – И.Е. Любимов; лесной промышленности – С.С. Лобов, директора Кузнецкого металлозавода Бутенко и Сталинградского тракторного Михайлов. К началу 1940 года на Макеевском металлозаводе остались два инженера и 31 техник, остальные 270 инженеров свои должности занимали без образования. На Магнитке – 8 инженеров и 66 техников, и 364 инженера – без образования.

В Горьком репрессии коснулись практически всех заводов и организаций. «Троцкистами» и «шпионами» оказались председатель облисполкома Н.И. Пахомов, секретарь обкома А.Л. Столяров, партработники Э.К. Прамнэк, Л.И. Пугачевский, М.Л. Елин, Л.У. Плоскер и другие. Репрессиям подверглись их жены и дети. По знаменитому приказу 0.0486 «О женах изменников родины» они подлежали заключению в лагерь на 5–8 лет как не известившие органы о вредительской деятельности своих мужей. Такое кощунство над человеческой природой и такими интимными и тонкими чувствами, как любовь и верность, не позволяло себе ни одно правительство цивилизованного государства!

1938 год ознаменовался разгромом заводов Горьковского края: В Горьком были репрессированы и расстреляны директора ГАЗа С.С. Дыбец и С.С. Дьяконов, авиационного завода Е. Мирошников, завода «Красная Этна» А. Цукерман. То же происходило в райцентрах. В Дзержинске секретарь городского комитета партии И.В. Исаков говорил на партконференции, что все заводы города «подвержены вредительской работе». На заводе им. Свердлова «разоблачили» 8 человек во главе с директором Казиницким и его замом Н.Д. Жиляевым. На заводе № 96 в феврале 1937 года арестовали 15 человек, в том числе главного инженера, главного технолога и секретаря парткома. «Контрреволюционное гнездо» было раскрыто в Кулебаках. В Муроме раскрыли очаг «троцкистской контрреволюции» на паровозоремонтном заводе, на ж/д узле. За «участие в троцкистских организациях» были арестованы зам. начальника речного пароходства П.Я. Кувшинов, директор судоремонтного завода В.М. Клюев, старший инженер вагонной службы ГЖД Г.М. Капустин, старший аппаратчик Муромского паровозоремонтного завода К.И. Дворецкий, студент ГИСИ А.И. Дубков (все приговорены к расстрелу).

В Горьком на заводах «Двигатель революции» и «Красная Этна» прошли аресты коммунистов-латышей. Их приговорили к высшей мере наказания за участие в «националистической контрреволюционной латышской организации».

На XI областной партконференции секретарь Горьковского обкома партии Ю.М. Каганович подвел итоги деятельности НКВД: за год было арестовано на ГАЗе 407 шпионов; в Сормове – 48; в Кзыл-Октябрьском районе – 24. Были арестованы директора художественного музея А.И. Преображенской, Зоненберг-Дембовский.

Книга памяти жертв политических репрессий Нижегородской области содержит свыше 40000 фамилий граждан, осужденных «тройками» или особым совещанием, т.е. внесудебным порядком. 16 января 1989 г. вышел Указ Президента СССР, признавший незаконными решения внесудебных органов, а граждане, репрессированные этими решениями, были реабилитированы.

Поражает одно обстоятельство. Когда идут аресты среди партийной верхушки, можно понять: идет борьба за власть. Но когда арестовывают домохозяек, колхозных конюхов, счетоводов, плотников и сантехников, начинаешь понимать, что страной руководят, мягко говоря, ненормальные люди. Вот лишь несколько примеров из 4-го тома «Книги памяти жертв политических репрессий Нижегородской области»:

Советское правосудие торжествует!

Этот позор Россией не изжит, ибо зло не наказано, и оно генетически вошло в сознание советских людей. Оно не даст России вздохнуть полной грудью воздух свободы!