Посвящается
жүктеу/скачать 6.05 Mb.
|
| 1980. Cambridge (Mass.), 1980. P. XV.
XXXVI
В.Л. Иноземцев общинах или городах, которые к тому времени уже освободились от вассальной зависимости. И эти маленькие самоуправляющиеся общины стали основой европейского торгового и индустриального общества»85. По аналогии автор полагает, что постиндустриальное общество не вырастает из наиболее острых противоречий индустриализма, а возникает вместе с появлением новых структур, скорее не антииндустриалистских, а неиндустриалист-ских. Важнейшей из них является научная общность, в силу чего можно утверждать, что «корни постиндустриального общества лежат в беспрецедентном влиянии науки на производство»66, ставшем особенно очевидным во второй половине XX века. Между тем потенциал научного прогресса и способы его реализации весьма разнообразны, что и обусловливает отсутствие некоего четко очерченного пути становления постиндустриального строя и допускает существенные отличия этого процесса, прослеживающиеся от страны к стране. Рассмотрев, таким образом, основные подходы Д.Белла к методологическим проблемам анализа социальной динамики, можно обратиться к наиболее характерным признакам постиндустриального строя, какими они видятся автору. Не считая необходимым пересказывать основные положения его книги, остановимся на четырех главных чертах нового общественного состояния, характеризующих его соответственно с хозяйственной, социальной, культурной и политической сторон. Важнейшей экономической приметой постиндустриального строя Д.Белл считает экспансию производства услуг и информации. Этой проблеме посвящена вся вторая глава, и здесь мы касаемся лишь того ее аспекта, который связан с необходимостью инкорпорировать в концепцию постиндустриализма реальных тенденций, весьма заметных в американской экономике послевоенного периода. Не станем останавливаться на подробных статистических данных, обильно приводимых в тексте, рассмотрим лишь логику анализа сервисной экономики, а также оценку Д.Бел-лом смежных проблем, играющих роль тех «мостиков», которые открывают путь к пониманию многих описанных в книге явлений. 65 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 504. 66 Там же. С. 505. Постиндустриальный мир Д.Белла XXXVII
Методологической основой этого анализа выступает трехсек-торная модель, предложенная в 40-х годах К.Кларком, аналитически разделившим все народное хозяйство на три сектора, в первый из которых вошли добывающие отрасли и сельское хозяйство, во второй — отрасли обрабатывающей промышленности и строительство, а в третий — разнообразные услуги. Если до второй мировой войны в экономике США наблюдалось относительно равномерное распределение занятых среди этих трех секторов, то уже в первое послевоенное десятилетие резкий рост занятости в сфере услуг стал очевиден. С одной стороны, во всех без исключения отраслях хозяйства выросла доля «белых воротничков» — квалифицированных работников, непосредственно не связанных с физическим трудом. > С другой, удельный вес работников, занятых в различных подотраслях сферы услуг, также резко повысился и превзошел 50% общей занятости в народном хозяйстве. Фактически именно эти тенденции и привели к тому, что исторически первым определением постиндустриального общества стало провозглашение его как общества услуг. С хозяйственной точки зрения, по словам Д.Белла, «первой и простейшей характеристикой постиндустриального общества является то, что большая часть рабочей силы уже не занята в сельском хозяйстве и обрабатывающей промышленности, а сосредоточена в сфере услуг, к которой относятся торговля, финансы, транспорт, здравоохранение, индустрия развлечений, а также сферы науки, образования и управления»67. Данный сдвиг имеет, по мнению Д.Белла, столь важное значение, что он считает возможным дополнить трехсекторную экономическую модель К.Кларка еще двумя секторами, названными им соответственно четвертичным (quaternary) и пятеричным (quinary). Вполне понятно, что оба они вычленяются в рамках того единого подразделения, каким ранее представлялся третичный сектор по К.Кларку; в результате собственно третичный сектор сокращается в схеме Д.Белла до таких отраслей, как транспорт и коммунальное хозяйство, тогда как к четвертичному относятся торговля, финансовые услуги, страхование и операции с недвижимостью, а к пятеричному — здравоохранение, образование, научные исследования, индустрия отдыха и сфера государственного управления68. 07 Бел71 Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 18. 68 См.: там же. С. 158. XXXVIII
В.Л. Иноземцев По мере того, как растет роль сервисного сектора, снижается доля традиционно понимаемого фабричного пролетариата и повышается удельный вес высококвалифицированных работников, в новых условиях представляющих собой уже не столько отдельную категорию лиц наемного труда, сколько качественно новый социальный слой, который может рассматриваться как профессионально-технический класс. Д.Белл отмечает: «Вместо господства промышленного пролетариата мы наблюдаем доминирование в рабочей силе профессионального и технического класса, настолько значительное, что к 1980 году он может стать вторым в обществе по своей численности, а к концу века оказаться первым. Это новая революция, происходящая в структуре занятости, которая в той мере, в какой профессия определяет иные стороны поведения работника (хотя эта степень сейчас ослабевает), становится революцией в классовой структуре общества. Подобные изменения в характере производства и структуре занятости — один из важнейших аспектов зарождения "постиндустриального" общества»69. Соответствующим образом изменяется содержание разделявшего индустриальное общество конфликта и возникают новые линии социальной стратификации. Развитие сферы услуг вызывает весьма существенные последствия и в других областях. Принимая во внимание, что «пост-' индустриальное общество определяется качеством жизни, измеряемым услугами... которые становятся желанными и доступными для каждого»70, нельзя не отметить, что большинство таковых не только являются результатом высококвалифицированного труда, который не может быть сведен к простому труду, но и то, что «по техническим и концептуальным причинам невозможно определить стоимость таких товаров в рыночных категориях», вследствие чего «с политической точки зрения проблемой постиндустриального общества... является развитие нерыночной экономики благосостояния и отсутствие адекватных механизмов оценки общественных благ»71. Таким образом, ставится под сомнение адекватность принятых методов и форм экономического регулирования, а также констатируются источ-
XXXIX
ники новых форм групповых и квазиклассовых конфликтов, которые могут оказаться присущими постиндустриальному обществу. Данный тезис прекрасно изложен Д.Беллом в его анализе структуры и значения современной корпорации, где он пишет: «Если задать континуум, поместив на одном конце шкалы экономизацию (когда все аспекты организации специально приспособлены к тому, чтобы служить целям производства и получения прибыли), а на другом социологизацию (когда всем рабочим обеспечен пожизненный найм, а удовлетворенность работников становится главным направлением использования ресурсов), можно обнаружить, что в течение последних тридцати лет корпорации стабильно двигались, почти со всеми своими служащими, в направлении социологизации»72. Нельзя не признать, что развитие этой тенденции должно естественным образом привести к преодолению экономизированного типа организации и в обществе в целом, что, собственно, и рассматривается п неявной форме в качестве одной из характеристик постиндустриального общества. В целом же исследование происходящего перехода от произ-иодства материальных благ к производству услуг подводит базу под оценку фактически всех остальных сторон жизни постиндустриального общества. Новый характер труда (Д.Белл пишет по :*тому поводу: «Если прототип нового общества не может быть найден в определенном типе труда, центральным пунктом становится характер новых отношений, проявляющихся во взаимодействии или общении, в диалоге личностей... Тот факт, что люди [в общественном производстве ] сегодня общаются с другими людьми, а не взаимодействуют с машинами, является фундаментальной характеристикой труда в постиндустриальном обществе»73) вновь возвращает нас к определению постиндустриального общества через качественно новые возможности развития личности; распространение новых профессий дает основания для более пристального исследования возникшего класса научно-технических работников; повышающаяся роль образования и науки открывает путь для зарождения меритократии; невозможность адекватной оценки общественных благ ставит проблему политической 72 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 391. 73 Там же. С. 220. XL
координации развития постиндустриального общества и роли государства в этом процессе, и так далее. Между тем, если важнейшим экономическим признаком постиндустриального общества служит производство услуг как его основа, то технологической базой постиндустриальной трансформации являются наука и теоретическое знание, получающее совершенно новую роль в развитых индустриальных странах в послевоенный период. О значении, придаваемом этому фактору, свидетельствует даже то, что самая большая по объему третья глава целиком посвящена исследованию развития науки и образования в Соединенных Штатах, формированию нового класса носителей знания и оценке его места в социальной структуре; значительная часть Эпилога также представляет собой очерк, в котором рассматривается история науки в середине XX века и анализируются те тенденции, которые могут проявиться в этой связи в ближайшие десятилетия; наконец, по всему тексту книги разбросаны многочисленные концептуальные замечания, так или иначе подчеркивающие роль науки в постиндустриальном обществе. Рассматривая подход Д.Белла к анализу роли и значения теоретического знания, нельзя не выразить некоего двойственного чувства, возникающего при знакомстве с приводимыми им данными и выдвигаемыми концептуальными положениями. Именно в связи с этим кругом проблем он прибегает к максимально богатому набору различных сведений, ярко отражающих самые разнообразные аспекты формирования нового отношения общества к науке и ее творцам — начиная от подробного описания истории отдельных научных проектов (в частности, атомной эпопеи) и заканчивая статистикой количества студентов и присуждаемых докторских степеней по различным научным направлениям. Между тем основные теоретические положения, выдвигаемые им начиная с текста Предисловия к изданию 1976 года, очевидны и могут быть восприняты как бесспорные и без столь подробной и всесторонней аргументации. В данном случае мы вновь, как и при анализе проблемы становления сервисной экономики, остановимся на базовых тезисах, определяющих подход автора к роли науки, и на их логической связи. Начнем с того, что постиндустриальное общество неоднократно декларируется автором как «общество знания (knowledge society)»; при этом в книге нельзя найти примера идентифика- Постиндустриа71ъный мир Д.Белла XLI
ции его, например, с «информационным обществом (information society)», что впоследствии неоднократно предпринималось многими известными исследователями74. Это в очередной раз свидетельствует о взвешенной позиции Д.Белла, вкладывающего в понятие знания весьма разнообразный смысл и четко отделяющего роль и значение знания от роли и значения информации; информация может выступать основным производственным ресурсом постиндустриального общества, тогда как знание остается внутренним источником его прогресса. В Предисловии к изданию 1976 года, называя одиннадцать фундаментальных признаков постиндустриального общества, пять из них автор увязывает непосредственно с научным прогрессом. Более того, три признака занимают первые позиции в списке; среди них — центральная роль теоретического знания, создание новой интеллектуальной технологии и рост класса носителей знания75 . Все они подчеркивают один и тот же факт — постиндустриальное общество порождено успехами науки, развивается благодаря успехам науки и реально управляется той социальной стратой, которая сделала эти успехи возможными. «Совершенно очевидно, — заключает Д.Белл, — что постиндустриальное общество представляет собой общество знания в двояком смысле: во-первых, источником инноваций во все большей мере становятся исследования и разработки (более того, возникают новые отношения между наукой и технологией ввиду центрального места теоретического знания); во-вторых, прогресс общества, измеряемый возрастающей долей ВНП и возрастающей частью занятой рабочей силы, все более однозначно определяется успехами в области знания»76. Становление постиндустриального общества как социума, основанного на производстве и использовании теоретического :>нания, не может не изменить коренным образом принципов социальной стратификации и социальной структуры. Поэтому следующее, на чем акцентирует свое внимание Д.Белл, — это новая конфигурация общества.
XLII
В.Л. Иноземцев Постиндустриальное общество имеет коммунальную природу, и именно она служит основной социальной характеристикой этого типа общественной организации. Д.Белл пишет: «Если индустриальное общество основано на машинной технологии, то постиндустриальное общество формируется под воздействием технологии интеллектуальной. И если капитал и труд — главные структурные элементы индустриального социума, то информация и знание — основа общества постиндустриального. Вследствие этого, — заключает он, — социальные организации постиндустриального и индустриального секторов сильно различаются»77. Причиной такого различия выступают два важнейших обстоятельства. С одной стороны, это специфический характер продуктов и услуг, воплощающих, в конечном счете, возросший научный и технологический потенциал современного общества. Д.Белл обращает внимание читателей на невозможность оценки в распространенных и широко признанных категориях тех благ, которые не являются продуктом индустриального производства. (В 70-е годы эта проблема еще не рассматривалась как наиболее важная для современной экономической теории, но сегодня она становится узловой точкой многих исследований.) Они не приспособлены ни для того, чтобы измерить реальные издержки производства подобного блага, поскольку оно, во-первых, является результатом труда, который не может быть сведен к простым затратам рабочей силы, и, во-вторых, может тиражироваться без дополнительных затрат, ни для того, чтобы изучить масштабы потребления информационного продукта, поскольку его использование не предполагает уничтожения самого блага, а пользоваться информацией может неограниченное количество людей одновременно. Д.Белл поясняет: «Промышленные товары производятся в виде обособленных, распознаваемых единиц, которые обмениваются и продаются, потребляются и используются, — как батон хлеба или автомобиль. Человек покупает у продавца товар и вступает.в физическое владение им. Обмен регулируется правовыми нормами договора. Информация и знания не потребляются и не "расходуются". Знание —
XLIII
общественный продукт, и его издержки, цена и стоимость сильно отличаются от соответствующих показателей промышленных товаров»78, — и делает вывод: «Фактором инновации становится систематизация знания. Особенность последнего заключается в том, что, даже будучи проданным, оно остается также и у своего производителя. Знание представляет собой "коллективное благо", поскольку по своему характеру с момента создания оно становится доступно всем...»79 С таких позиций Д.Белл подходит к одной из основных социальных проблем постиндустриального общества. Это — «развитие нерыночной экономики благосостояния и отсутствие адекватных механизмов оценки общественных благ. По техническим и концептуальным причинам, — отмечает Д.Белл, — невозможно определить стоимость таких (информационных — В.И.) товаров в рыночных категориях»80. Таким образом, качественное отличие нового социального состояния от предшествующего настолько для него существенно, что он прибегает к четкому противопоставлению трудовой теории стоимости, в наиболее полной мере отражающей реалии индустриальной экономики, и некоей новой теоретической конструкции, которую он называет «теорией стоимости, основанной на знании»81. Автор в этом случае игнорирует возможности оценки как уникальных и редких благ, так и информационных продуктов, уже существовавшие на тот момент в рамках экономической теории; объяснение этому, как мы полагаем, может быть найдено только в стремлении Д.Белла подчеркнуть значимость происходящей в обществе трансформации и ее возможные последствия. Д.Белл одним из первых обращается к вопросу о применимости в современных условиях традиционных показателей экономического развития, и в первую очередь такого, как валовой национальный продукт. Фактически вся пятая глава, а в особенности ее последние параграфы82, посвящена подробному анализу как применяющихся на практике статистических показателей, так
XLIV
В.Л. Иноземцев и рассмотрению возможных альтернатив. Д.Белл предлагает читателю уникальный очерк истории нетрадиционных подходов к оценке социального прогресса; однако «система социальных счетов», которой он уделяет столько внимания, показывает только, что новое коммунальное общество ставит перед экономической и социальной теориями вопросы, на которые пока еще сложно дать определенные, обладающие удовлетворительной четкостью, ответы. С другой стороны, формирование коммунального общества определяется также изменением в поведении и ценностных ори-ентациях составляющих его граждан. Человек все в большей мере становится основным элементом социальной системы. По мере перехода от преимущественного потребления материальных благ к преимущественному потреблению разного рода услуг потребности людей разнообразятся, и субординация их интересов оказывается все более сложной и трудноразрешимой проблемой. Невозможность согласования умножающихся интересов ведет к перераспределению ролей экономики и политики как центров управления обществом. Д.Белл пишет: «Требования лучшей жизни... концентрируются вокруг двух сфер, являющихся фундаментальными для этой новой жизни, — здоровья и образова-' ния. Устранение болезней и рост числа людей, которые могут прожить все отпущенные им годы на фоне попыток увеличить продолжительность жизни, делают услуги здравоохранения чрезвычайно значимыми в современном обществе; а рост технических потребностей и профессионального мастерства делает образование, и, в частности, доступ к высшему образованию, условием самого вхождения в постиндустриальное общество. Таким образом,., требования дополнительных услуг и неадекватность рынка для удовлетворения потребностей людей в нормальной окружающей среде, равно как в лучшем здравоохранении и образовании, ведет к развитию [функций] правительства»83. В то же время, не менее сложной проблемой становится субординация интересов не только отдельных людей, но и разного рода сообществ, объединенных общими интересами. Они могут иметь самую разную природу, однако значение их сегодня столь велико, что «социальной единицей [постиндустриального общества] 'Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 171—172. Постиндустриальный мир Д.Белла XLV
выступает скорее отдельное сообщество, нежели индивид, и целью ставится достижение "социального решения", отличного от простой суммы индивидуальных решений, которые в своей совокупности могут привести к кошмару... результатом становится нарастание конфликтных и неразрешимых ситуаций; остается выбор между политикой консенсуса или политикой тупика»84. И всякий раз, когда общество ставит перед собой задачу установить более справедливое распределение благ или обеспечить большее равенство возможностей по сравнению с саморегулировавшимся индустриальным обществом, тут же оказывается, что это не столько разрешает назревшие проблемы, сколько иызывает к жизни десятки новых, каждая из которых тем более не имеет удовлетворительного решения в рамках «экономизи-рованного» подхода. «В национальном обществе, — пишет Д.Белл, — все больше и больше проектов (будь то борьба с загрязнениями или реорганизация городов) должно осуществляться посредством групповых или коммунальных инструментов. В тесно переплетенном обществе все больше решений приходится принимать с помощью политических мер и с помощью планиро-нания. Но, как ни парадоксально, оба эти механизма обостряют социальные противоречия... Коммунальные методы — стремление превратить разногласия по поводу индивидуальных личных предпочтений в вопрос общественного выбора — неизбежно усиливают остроту конфликта ценностей... [тысячи] подобных иопросов не могут быть разрешены с помощью технических критериев; они неизбежно замкнуты на ценностные и политические проблемы»85. Политическая система приобретает в постиндустриальном обществе значение, которого она не имела, пожалуй, никогда ранее. Одним из важнейших достижений постиндустриального строя, как считает Д.Белл, является формирование условий для рационального управления социальным организмом, скоординированного распределения и перераспределения благ и обеспечения максимальной личной свободы индивида. Уже в силу отмеченных обстоятельств становится ясно, что задачи, стоящие перед политической системой, оказываются весьма разнообраз- 84 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 172. 1) 85 Там же. С. 489-490. XLVI
В.Л. Иноземцев ными, и постиндустриальное общество в определенной мере действительно может восприниматься в том качестве, какое имел в виду А.Турен, говоря о своем societe programmee. Рассматривая основные положения, выдвинутые автором постиндустриальной концепции по вопросу политической системы нового общества, следует остановиться на двух наиболее принципиальных. Они касаются, во-первых, классовой (хотя этот термин в данном случае используется нами не вполне корректно) структуры постиндустриального социума и, во-вторых, природы управляющей обществом страты. И тот, и другой вопрос широко освещены в работе Д.Белла, прежде всего потому, что в начале 70-х годов они находились в центре ряда активных социологических дискуссий. Создаваемая Д.Беллом модель социальной стратификации радикально отличается от схем, пригодных для описания индустриального общества, и имеет, на наш взгляд, значительный концептуальный и прогностический потенциал. Как исследователь, продолжающий веберовскую социологическую традицию, автор обращается к многофакторному делению общества на ряд категорий, определяемых им на основании различных признаков. В отличие от классической теории индустриального общества, противопоставлявшей класс промышленников всем остальным общественным стратам, или марксовой концепции, основанной на анализе конфликта рабочего класса и буржуазии, Д.Белл предпринимает выделение трех типов социальных общностей: статусных групп, ситусных групп и групп контроля. Первая группа наиболее близка традиционно понимаемым классам, однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что она формируется по принципиально иному базовому признаку. Д.Белл выделяет четыре основные статусные группы: это класс профессионалов, класс инженеров и полупрофессионалов, сословие конторских и торговых работников, а также класс работников ремесленного и неквалифицированного труда. Таково «горизонтальное» деление постиндустриального общества, и нельзя не обратить внимание на последовательность автора: отмечая ту огромную роль, которую играют в современном мире информация и знания, он фактически выделяет классы на основе квалификации их представителей. Такой подход кажется нам исключительно важным; наблюдая общество еще в условиях индустри- Постиндустриапьный мир Д.Белла XLVII
альной эпохи, Д.Белл в четкой форме впервые дал понять, что конфликты будущего окажутся основанными не столько на противоречии материальных интересов полярных общественных классов, сколько на несопоставимости этосов отдельных социальных групп, этосов профессионализма и себялюбия, этосов традиционного рационализма и приходящего ему на смену экспрессивиз-ма8&. Эти соображения были высказаны им задолго до того, как в конце 80-х — начале 90-х годов такие проблемы стали активно обсуждаться в западной социологической теории. Харатерно, что мотивациониые и ценностные различия прослеживаются не только при сравнении отдельных статусных групп друг с другом; даже объединенные общим этосом люди могут образовывать отдельные группы, между которыми могут возникать трения и даже конфликты. Вот как описывает Д.Белл подобную возможность на примере высшей социальной страты. «Класс профессионалов, как я его определяю, — пишет он, — состоит из четырех сословий: научного, технического, административного и культурного. Хотя эти сословия в целом связаны общим этосом, они не имеют объединяющих их глубинных интересов, за исключением совместной защиты идеи познания; фактически их многое разделяет. Научное сословие осуществляет фундаментальные исследования и, естественно, озабочено поиском путей защиты условий их проведения, свободных от политического и любого другого внешнего влияния. Технократы, будь то инженеры, экономисты, физики, основывают свою работу на системе кодифицированных знаний, но применение таковых для социальных или хозяйственных целей оказывается ограниченным политикой общественно-экономических структур, к которым они принадлежат. Управленческие слои заняты руководством организациями, и они связаны как эгоистическими интересами самой организации (ее сохранением и расширением сферы ее влияния), так и выполнением социальных задач, и могут входить в конфликт с любой другой профессиональной общностью. Культурное сословие — представители искусств и религиозные деятели — выражает себя в символизме (пластическом или идейном) форм и понятий; однако в том случае, если оно будет в большей 86 См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 500—502. XLVIII
В.Л. Иноземцев степени увлекаться понятийным символизмом, оно может входить во все более враждебное состояние по отношению к технократам и управленцам»87. Второе социальное деление названо Д.Беллом ситусным и представляет собой, в отличие от горизонтального статусного, вертикальное подразделение членов общества на отдельные группы. В данном случае основным признаком выделения тех или иных групп является не квалификация отдельных работников и не их этосы, а принадлежность человека к тому или иному элементу профессиональной структуры общества. «Я использую не вполне привычный социологический термин ситусы, — пишет он, — чтобы подчеркнуть тот факт, что в повседневной деятельности взаимодействие и конфликт интересов происходят скорее между организациями, к которым относятся люди, нежели между более расплывчатыми классами или статусными группами»88. На этом уровне различие между социальными организациями индустриального и постиндустриального обществ становится особенно заметным. Д.Белл подчеркивает, что если в буржуазном обществе класс предпринимателей автоматически мог быть отнесен лишь к ситусной группе собственников или совладельцев компаний и фирм, то в нарождающейся постиндустриальной структуре имеет место полное переплетение статусных и ситусных групп. За небольшими исключениями, представители каждой статусной группы оказываются распределены между самыми различными ситусами; так, например, в рамках промышленной корпорации или в структуре органов государственного управления могут быть найдены как люди, несомненно относящиеся к классу профессионалов, так и полуквалифицированные, а иногда даже неквалифицированные работники. Это взаимопроникновение статусных и ситусных групп чрезвычайно усложняет социальную структуру постиндустриального общества и вызывает к жизни необходимость выделения третьей составляющей новой общественной иерархии, называемой автором группами контроля. Это третье звено социальной структуры также представляется характерной чертой нового общества. По мере того, как политический фактор играет все более важную роль, вопрос о том, Постиндустриальный мир Д.Белла XLIX
какие социальные слои окажутся способными непосредственно ноздействовать на рычаги управления, приобретает основополагающее значение. Рассматривая эту проблему, Д.Белл, однако, не дает ясного ответа; с одной стороны, он отмечает, что растущая ■<социологизированность» общества позволяет отдельным социальным группам, которые по той или иной причине не могут экономическими мерами обеспечить рост своего благосостояния и влияния, добиваться этого политическим путем; с другой стороны, он подчеркивает, что на политическом уровне наиболее заметен сдвиг от статусных к ситусным группам в качестве основных «агентов влияния». Именно отдельные корпоративные группы, основанные на ситусных признаках, станут, по мнению Д.Белла, основными субъектами политического процесса в постиндустриальном обществе, где политическая жизнь будет иметь в своем основании «нечто большее, чем сумму политических амбиций людей, объединенных по принципу единой сферы общественной деятельности или социальных групп»89. В результате основой этой части политической структуры станет, с одной стороны, «директорат», под которым автор понимает официальную систему государственного управления — от администрации президента через систему законодательной и судебной власти до чиновничьей и армейской бюрократии, и, с другой стороны, иные субъекты политического процесса — партии и общественные объединения, выражающие интересы более или менее широких устойчивых социальных групп, включая разного рода лоббистские организации, которые стремятся в первую очередь к перераспределению материальных благ или возможностей влияния в пользу своих членов. Между тем не менее важной проблемой, нежели определение основных социальных страт, является вопрос о той группе людей, которая будет реально способна установить контроль над приобретающей все большее значение политической системой и осуществлять эффективное управление социальными процессами. По сути дела, речь в этом случае должна идти о некоем специфическом слое внутри класса профессионалов, о людях, в которых воплощены наивысшие возможности и которые обладают наиболее совершенными и разносторонними талантами. Следует 7 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 501—502. 8 Там же. С. 502. ' Ъепп Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. 504. В.Л. Иноземцев сразу сказать, что проблема выделения подобной страты скорее поставлена, чем разрешена в книге Д.Белла, и мы можем объяснить этот факт крайне высокой идеологической ценой того или иного конкретного решения данного вопроса. Д.Белл подходит к его постановке через обращение к известной фантастической повести М.Янга «Возвышение меритократии»90, рассказывающей, как каста ученых во все большей мере монополизировала рычаги влияния на общество, за что позже поплатилась своей властью. Меритократией (от слова «merit» — заслуга) обозначается та небольшая группа людей, которая занимает социальное положение, обусловленное не правом рождения или имущественным положением, а исключительно интеллектуальным потенциалом и способностью генерировать новое знание. В начале своего анализа Д.Белл, отмечая, что в постиндустриальном обществе «различия в занимаемом положении и получаемых доходах обусловлены различиями в технических знаниях и образовательном уровне; без этих атрибутов нельзя соответствовать требованиям нового социального разделения труда, которое представляет собой характерную черту этого общества», совершенно четко и определенно указывает, что «по своей изначальной логике... [постиндустриальное общество] является меритократией»9' , однако впоследствии в той или иной форме отходит от столь прямых и однозначных определений. Причины того достаточно понятны. Исследование вопроса о меритократии исключительно важно, и внимание, которое уделяет ему Д.Белл, вполне объяснимо. Проблема в данном случае заключается в том, что утверждение меритократического принципа, само по себе вполне естественное для постиндустриального общества, в то же время означает утверждение фактически непреодолимого наследственного неравенства, в основе которого лежит врожденная способность человека субординировать и продуцировать знания. Разумеется, ме-ритократические принципы легко могут быть распространены не только на интеллектуальные, но и на иные исключительные способности человека (достаточно вспомнить о мэтрах искусства,
LI религиозных деятелях, спортсменах и так далее), однако сам по себе факт противоречия меритократии и равенства трудно подвергнуть сомнению. В этом вопросе теория постиндустриализма начинает приходить в противоречие не только с постулатами отжившей концепции индустриального общества, но и с более фундаментальными принципами, лежащими в основе западной идеологической традиции. Таким образом, какую бы проблему организации постиндустриального общества мы ни рассматривали, в каждом случае так или иначе оказывается, что она порождена прогрессирующим развитием науки, повышением роли знания в новой социальной системе и в конечном счете не может быть решена вне ценностной системы координат нового общества. Приходится признать, что постиндустриальное общество, рождаясь как воплощение процесса совершенствования технологий и науки, будет сколько-нибудь определенно оформляться только по мере того, как люди будут по своему внутреннему содержанию все более отличаться от людей индустриальной эпохи. Следовательно, в той же мере, в какой научный и технологический прогресс может быть назван источником постиндустриальных тенденций, изменение ценностных ориентиров личности является их подлинным содержанием. (Автор много раз вплотную подходит в своей книге к таким выводам, но нигде в ее пределах не формулирует их столь определенно.) Поэтому, рассмотрев важнейшие проблемы внутренней субординации постиндустриального общества и изучив механизм его становления, Д.Белл должен был дополнить свой анализ исследованием культурной сферы. Это не стало предметом одной из глав «Грядущего постиндустриального общества», скорее всего, потому, что ввиду глобального характера проблемы ее нельзя поставить в один ряд с теми вопросами, которые были предметом той или иной главы. Поскольку, однако, проблема современной культурной трансформации представляется исключительно важной, а в творчестве Д.Белла ее исследование оставило поистине неизгладимый след, мы считаем возможным посвятить некоторую часть этой вступительной статьи следующей его книге — «Культурные противоречия капитализма». Завершить беглый обзор основных положений, выдвинутых Д.Беллом в его работе по проблемам постиндустриального обще- LII
ства, мы можем его же собственной оценкой, согласно которой «термин "постиндустриальное общество" быстро прижился в социологической литературе, и... успешное вхождение этого понятия в научный лексикон было естественным и объяснимым»92. Действительно, не приходится спорить с тем, что после выхода в свет «Грядущего постиндустриального общества» его автор стал одним из самых знаменитых американских социологов, а его концепция оказалась объектом как почтительного и доброжелательного комментирования, так и резкой критики. Единственное, с чем ей уже не приходилось более сталкиваться, было молчаливое безразличие академической публики. «КУЛЬТУРНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ КАПИТАЛИЗМА» (1976)
Выше мы отметили, что Д.Белл считал и считает себя либералом в политике и консерватором в культуре. В такой констатации не содержится очевидного на первый взгляд противоречия, ибо культурный консерватизм автора обусловлен хотя бы тем, что именно культурная сфера рассматривается им в качестве важнейшего источника структурированности социального целого и, таким образом, сама должна обладать жесткой структурой и определяться в четких терминах и понятиях. Между тем известно, что именно сфера духовной жизни человека подвержена наиболее стремительным изменениям, которые не всегда могут быть логически объяснены, но оставляют неизгладимый след в социальной истории. Область культуры насыщена противоречиями, которые не только кажутся, но зачастую и реально являются неразрешимыми; исследование их представляется Д.Беллу предметом самостоятельной работы, которая должна была последовать за выходом в свет «Грядущего постиндустриального общества». Книга «Культурные противоречия капитализма», третья из наиболее известных работ Д.Белла, вышла в свет в 1976 году; через два года было опубликовано новое издание с большим пре- ' Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. С. CXLV.
LIII
дисловием автора, пояснявшим как целый ряд выдвинутых в книге тезисов, так и характер ее связи с «Грядущим постиндустриальным обществом»; именно это издание стало одним из самых известных научных бестселлеров 70-х и 80-х годов. Книга состоит из шести глав, разделенных на две части, и пространного введения, основным предметом которого является определение границ между различными сферами социальной жизни. В последних переизданиях книга выходит с предисловием 1978 года и большим послесловием, впервые появившимся в 1996 году, где представлен целый ряд тезисов, ценных для понимания эволюции взглядов автора за прошедшие двадцать лет. Этот глубокий и разносторонний труд содержит комплексный анализ становления современной буржуазной культуры, причин ее кризиса, перспектив культурной эволюции в условиях перехода к постиндустриальному строю. Однако поскольку наша вступительная статья имеет своей целью дать читателю представление о созданной Д.Беллом постиндустриальной доктрине, рассмотрение этой его работы неизбежно будет несколько односторонним. В предисловии к изданию 1978 года, введении и первой главе, озаглавленной, как и сама книга, «Культурные противоречия капитализма», автор останавливается прежде всего на определении культуры и исследовании ее места в социальной структуре. Он пишет: «Для общества, группы людей или отдельной личности культура представляет собой непрерывный процесс поддержания собственной неповторимой индивидуальности, основанной на гармоничном единстве, которое достигается благодаря стройной системе эстетических взглядов, нравственых оценок своей сущности и стилю жизни. Последний находит свое выражение в конкретных предметах, украшающих жилище человека и его самого и проявляется в понятии вкуса, отражающем эти взляды. Таким образом, культура — это сфера ощущений, эмоций и нравственности, а также интеллекта, стремящегося упорядочь эти чувства»93. Представления Д.Белла относительно роли культурного фактора в истории общества выгодно отличаются от целого ряда распространенных положений на эту тему. Широко и комплексно он рассматривает
LIV
В.Л. Иноземцев взаимодействие между культурой и экономикой, отмечая ту относительно автономную роль, которую культура в различные исторические периоды занимала по отношению к хозяйственной жизни, но при этом подчеркивая, что одной из основных примет последних десятилетий стало своего рода доминирование культуры над экономикой. По его словам, начиная с середины нашего столетия «культура завладела инициативой в деле инициации перемен, в то время как экономика оказалась вынужденной удовлетворять появляющиеся новые желания»94. Д.Белл одним из первых высказал подобное утверждение; в 80-е и 90-е годы тезис об автономи-зации культурной сферы оказался инкорпорированным в социологическую науку прежде всего в виде положения о растущем значении нематериалистических, или постматериалистических, ценностей. И хотя Д.Белл не акцентирует в своей книге внимания именно на этой стороне вопроса, его роль в появлении такой трактовки не вызывает сомнений. Проблема автономизации культуры представляется автору исключительно важной в первую очередь потому, что ее следствием выступает рост непредсказуемости общественных процессов, в свою очередь ведущий к утрате значения прежних методов, применявшихся в течение десятилетий в социологической науке95. Указывая на тот факт, что поведение современного че-~ ловека все меньше подчиняется закономерностям, характерным для массового индустриального общества, Д.Белл имеет в виду распространение новых ценностей и ориентиров, а также формирование нового, в большей мере интравертного, нежели непосредственно обусловленного внешней средой, стиля жизни. Это явление обозначается им как «discretionary social behaviour» и, по его словам, не может быть предметом традиционного социологического анализа. Если соотнести данное утверждение с общей логикой авторского подхода, предполагающего резкое повышение роли культурного фактора в современном обществе, то фактически можно говорить о постепенном вытеснении социологии культурологией в качестве научной дисциплины, важной для изучения закономерностей перехода к новому общественному состоянию. Как отмечает в связи с этим М.Уотерс, проделан-
LV
жүктеу/скачать 6.05 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|