Посвящается

375

Какой бы банальной ни казалась эта история, следует подчеркнуть следующий факт. В отличие от событий на политический арене, никто не «голосовал» за какие бы то ни было подобные решения коллективным способом, никто не оценивал (или не мог оценить) последствия осуществляемых перемен. И все же новый образ жизни, основанный на калькуляции полезности, или экономизирован-ной модели, начал постепенно трансформировать все общество.

КОРПОРАЦИЯ: НОВОЕ СОЦИАЛЬНОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ

Производительность является средством, стабильное наращивание производства благ выступает целью; ее реализация предполагает специфическую институциональную систему, объединяющую одно и другое. Ею и стала корпорация.

В центре экономической истории и даже экономической теории долгое время нходилась фигура предпринимателя, поскольку именно он, почуяв новые возможности, взламывал панцирь обычаев и открывал новые сферы экономической жизни. В современной социологической теории большее внимание уделяется менеджеру, безликому технократу, управляющему рутинными операциями. Но чтобы понять корпорацию, нужно обратиться не к предпринимателю (и мифам о нем) и не к менеджеру (или карикатурам на него), а к фигуре, исторически и социологически представляющей собой нечто среднее между двумя этими персонами, — к организатору.

Исторически первыми моделями организации жизни были церковь и армия. Корпорация, принявшая современную форму в первые десятилетия двадцатого века, явилась единственным добавившимся к ним социальным изобретением. Люди, создавшие эту новую форму организации, — Теодор Н. Вайль, основатель «Америкэн телефон энд телеграф компани», Уолтер Тигл из «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и Альфред П. Слоун из «Дженерал моторе» — сконструировали инструмент, координирующий усилия людей, потоки материалов и рыночный механизм с целью производства товаров и услуг с наименьшими затратами и наи-

высшей прибылью на вложенный капитал. Им удалось добиться этого путем осуществления идеи функциональной рациональности и экономизации, используемой в качестве новой модели организации социальных отношений.

Только А.Слоун, единственный из этой тройки, прямо изложил принципы, которые были им применены. Его воспоминания, «Мои годы с "Дженерал моторе"», очень увлекательны. Можно сказать, что он описывает прототип корпоративной модели в Америке середины нынешнего века. Наиболее яркое впечатление производит язык книги А. Слоуна. Основные применяемые автором понятия — «концепция», «методология» и «рациональность». На протяжении всего повествования А.Слоун использует их, чтобы объяснить нововведения, примененные им в «Дженерал моторе»: «У Дюранта не было систематизированной финансовой методологии; это не входило в его рабочий стиль»; «Расположение в семь рядов нашей производственной линии при изготовлении десяти автомобилей в начале 1921 года раскрывает её нерациональность»; «С точки зрения разнообразия продукции только отделения "бьюика" и "кадиллака" имели ясную концепцию своего места на рынке».

Такой язык не является случайным или искусственным. Он может удивить только тех, у кого он ассоциируется с академическим стилем, а не с потребностями анализа организации производства. Отчасти язык А.Слоуна объясняется его инженерным образованием (он окончил Массачусетсский технологический институт в 1895 году), однако еще в большей степени он связан с осуществленными им революционными переменами, такими, как введение детального планирования, статистических методов и финансового контроля. Объясняя, почему он больше полагался на исследования рынка и научные прогнозы, чем на интуицию коммивояжера, А. Слоун отмечает: «В автомобильной промышленности нельзя действовать без программирования и планирования. В предвидении будущего необходимо опираться на цифры»⁵.

Причины успеха «Дженерал моторе», если смотреть упрощенно, обусловлены двумя главными факторами: рыночной стратегией, основанной на ясной концепции производства, и организационной формой, сочетающей децентрализацию производствен-

18-2537

Глава IV

Слоун поставил дело так, что подразделения стали как бы отдельными компаниями, а руководство корпорации — холдингом, определяющим эффективность деятельности каждого из них по уровню прибыли на вложенный капитал. Этот уровень выступает в качестве индикатора эффективности подразделений и в качестве инструмента определения ранга каждого участка. Короче, мерой измерения служит уровень прибыли, помноженный на скорость оборота вложенного капитала. Таким образом руководство могло определить, как распорядиться имеющимися капиталами, чтобы в целом получить максимальную прибыль.

Этой цели были подчинены все аспекты политики корпорации. А.Слоун совершенно ясно определял ее философию. «С этой

⁶ Рыночная стратегия и организационная форма позволили «Дженерал моторе» обойти Форда, этого гения производственной техники, и вытеснить его с ведущего места на рынке. В 1921 году «Форд» контролировал 60% рынка легковых и грузовых автомобилей и полностью доминировал в секторе недорогих машин. «Шевроле» — новинка «Дженерал моторе» на рынке дешевых автомобилей — занимал лишь 4% рынка. Начать прямую ценовую конкуренцию с «Фордом» было равносильно самоубийству. Стратегия Слоуна заключалась не в том, чтобы продавать по ценам ниже, чем у Форда, а в том, чтобы «снять» слой покупателей, готовых немного переплатить, предполагая, что они покупают лучшую машину. Путем постепенного выхода на новый уровень, главным образом через ежегодную смену моделей, «Дженерал моторе» завоевала большую часть рынка. На деле она противопоставила «стиль» «полезности» и выиграла.

Субординация корпорации

377

Экономизированная система каждой корпорации смыкается с ей подобными и образует систему, действующую в общественном масштабе. Прибыль на акцию основного капитала становится тем стержнем, вокруг которого вращается вся экономика. Если доходы какой-либо фирмы падают, могут возникнуть затруднения с привлечением капитала, либо за него придется платить больше, чем платят другие компании. Таким образом, распределение капитала в рамках народного хозяйства происходит по тому же принципу, что и внутри корпорации. Связанные общей цепью конкуренции, корпорации ограничены в возможности оторваться от этой единицы измерения — уровня прибыли на вложенный капитал. Любое изменение в этой системе может быть только изменением всей системы.

Прибыльность и производительность, таким образом, служат показателями корпоративного успеха. Они являются критериями удовлетворения требований рынка, а также эффективного распределения ресурсов как внутри фирмы, так и между членами общества. Таково объяснение эконотизированой модели как для корпораций, так и для экономики в целом.

ОГРАНИЧЕННОСТЬ ЭКОНОМИЗИРОВАННОЙ МОДЕЛИ

Теоретически достоинство рынка заключается в том, что он оптимальным образом координирует человеческую взаимозависимость, в соответствии с выраженными предпочтениями покупателей и продавцов (в пределах любого данного распределения

⁷ Sloan A.V., Jr. My Years with General Motors. P. 64.

378

доходов). Но, как давно указал Веблен, хозяйственное развитие в конечном счете определяет не система цен, а система культурных ценностей, на которой покоится экономика. Система цен служит лишь механизмом сравнительного распределения товаров и услуг в рамках возникающих направлений спроса. Следовательно, экономическое руководство не может быть более продуктивным, чем формирующая его система культурных ценностей.

Система ценностей индустриального общества (как коммунистического, так и капиталистического) строилась вокруг стремления к экономическому росту; культурные ценности западного общества, в особенности американского, основывались на повышении личного потребления. Этой системе, однако, присущи по меньшей мере три недостатка.

Самый серьезный из них заключается в том, что она измеряет только экономические блага. Но, как указал Э.Мишан и что когда-то стало популярным рефреном, «лучшие вещи в жизни ничего не стоят». Чистый воздух, красивая местность, прозрачная вода, сияние солнца, не говоря уже о таких не поддающихся учету вещах, как способность легко находить друзей, удовлетворение работой и т.д., — «бесплатные блага» либо потому, что они имеются в изобилии, либо оттого, что мало или ничего не стоят, либо в силу того, что их нельзя ни приобрести, ни продать. Эти бесплатные блага добавляют очень многое к нашему достоянию. Но в наших нынешних системах учета они, со своей нулевой ценой, ничего не добавляют к определяемой экономистами величине богатства. Или, если они исчезают, они не отражаются как вычеты из такового.

Второй недостаток связан с тем, что рост, как он исчисляется при нынешней системе учета, порождает все больше и больше «утечек», что ложится бременем на расходы других частных лиц или общества в целом. Экономисты называют это «экстер-налиями». Согласно их определению, они представляют собой непредумышленное и незапланированное воздействие на третью сторону (а часто и четвертую, пятую и т.д.) последствий частной сделки между первой и второй сторонами. Результатом являются социальные издержки (хотя иногда и социальные блага). Наиболее ярким примером социальных издержек может служить загрязнение воздуха — один из результатов возраста-

Субординация корпорации

379

Третья проблема экономизированной модели заключается в том, что ценностная система американского общества делает главный упор на удовлетворении личного потребления, в результате чего образуется дисбаланс между индивидуальными и общественными благами. В сознании многих людей налоги не воспринимаются как необходимая оплата общественных услуг, которые отдельный человек не может приобрести сам, а считаются деньгами, «взятыми у меня ими». Налоги, таким образом, рассматриваются не как дополнение к текущему благосостоянию, а как вычет из него. Такой подход подкрепляют политические деятели, утверждающие, что налоги слишком «высоки» (но кто установил стандарты?), вместо того, чтобы задаться вопросами: существуют ли нужды, которые могут быть удовлетворены лишь общественныыми благами, и на что именно уходят налоги?

Таким образом, определение уровня благостояния (или качества жизни) каким-то оптимальным образом сопряжено с проблемой, заключающейся не только в приверженности экономическому росту, но и в природе системы подсчетов и ценообразования в рамках экономизированной модели, маскирующей многие ее недостатки. Хорошей иллюстрацией этого может служить наше восхищение валовым национальным продуктом.

380

381

ВНП, ЧАСТНЫЕ ИЗДЕРЖКИ И СОЦИАЛЬНЫЕ ИЗДЕРЖКИ

Обычно мы оцениваем экономическое благосостояние прежде всего по показателям валового национального продукта. Эти данные позволяют охарактеризовать деятельность общества на макроэкономическом уровне. С их помощью определяются хозяйственные колебания, потенциальные возможности полной занятости, доходов и прочее, что служит средством выработки экономической политики. Но здесь есть и свои отрицательные стороны, в особенности если нас интересует не только богатство (wealth), но и благосостояние (welfare) общества.

БНП отражает стоимость товаров и услуг, проданных и купленных на рынке. Но это измерение учитывает лишь «добавку». В нем не содержится различия между истинным прибавлением к благосостоянию и таким, которое на деле может быть вычетом, хотя и засчитывается как экономический плюс. Так, например, продукция металлургического завода представляет собой стоимость, прибавляемую к ВНП. Но если этот металлургический завод загрязняет озеро, что требует дополнительных средств для его очистки, новые расходы также добавляются к ВНП. Подобным образом постепенное разрушение окружающей среды не будет отражено как снижение реального производства, потому что блага от окружающей среды не считаются продукцией, которую следует принимать в расчет (например, использование реки или озера для купания). Однако расходы на природоохранные меры будут показаны как рост реального производства.

Более важным, однако, является то, что в оценке общественных (public) услуг у нас нет средств для подсчета реальных благ или ценностей. На предметы, продающиеся на рынке, такие, как автомобили или одежда, имеются цены, указывающие на ту стоимость, которую видят в этой продукции люди. Но как мы можем оценить такие услуги, как здравоохранение, образование или охрана порядка? Наша система отчетности оценивает их только по затраченным средствам, но не по произведенным полезностям. Поэтому «выработка» полицейских служб измеряется зарплатой, выплаченной работникам полиции, стоимостью полицейских машин и т.д., но не социальной и экономической ценностью предотвращения преступлений или количеством задержанных нарушителей закона. Стоимость здравоохранения оценивается по

уровню выплаты врачам и затратам на лекарства, а не по снижению времени, теряющегося в результате болезней. Стоимость образования измеряется зарплатой учителям и т.д., a-не ценностью, воплощенной в росте знаний учеников.

Все это является центральным пунктом в проблеме: сколько же следует тратить денег на «общественные блага»? Люди ворчат по поводу налогов, но в настоящее время нет возможности определить, окупают ли блата, полученные от социальных служб, расходы на них. И поскольку нет возможностей такой оценки, расходы подобного рода, возможно, будут недооцениваться и, следовательно, казаться весьма бесполезными.

Второй недостаток системы отчетности, связанный с растущим объемом «экстерналий», — расхождение между частными и социальными издержками. Идея социальных издержек стара; она была выдвинута полтора столетия назад экономистом-социалистом Сисмонди. Но лишь пятьдесят лет назад, когда А.Пигу написал свою книгу «Экономика благосостояния», явление социальных расходов было интегрировано в концептуальную схему неоклассической экономики равновесия. Пигу обратил внимание на то, что привлечение дополнительных ресурсов может спровоцировать издержки, ложащиеся на плечи «людей, прямо не имеющих к этому отношения»; имеется в виду, например, «некомпенсированный ущерб, нанесенный лесам двигателями локомотивов»⁸.

В США эта тема была разработана Дж.М.Кларком из Колумбийского университета, который в своей книге «Экономика накладных расходов» (1923) провел различие между социальной и рыночной стоимостью и между социальными и рыночными издержками. По Кларку, как отмечает А.Гручи, подход предпринимателя к оценке издержек не принимает во внимание множество важных социальных издержек, таких, как ущерб здоровью нации, безработица и другие, связанные с циклическими колебаниями деловой активности. Кларк стремился приблизить коммерческую эффективность к социальной, с тем чтобы экономическая система включала заботу не только о рыночных, но и о социальных ценностях, чистом воздухе, сохранении природных красот и т.д.

Глава IV

383

Когда я был мальчишкой, снег в. Нью-Йорке убирали с улиц при помощи дополнительных грузовиков, которые сваливали его в реку. Много лет спустя П.Скревейн, глава санитарного комиссариата, приказал своим сотрудникам сгребать снег на середину улицы, где проезжающие машины превращали его в слякоть. Может быть, он сделал это потому, что затраты на аренду грузовиков слишком возросли, а может — потому, что хотел показать пример прилежной службы, чтобы выставить свою кандидатуру в мэры. Санитарное ведомство отличилось хорошими экономическими показателями. Однако (как я выяснил из отчетов Ассоциации промышленности и торговли) после каждого снегопада в городе значительно увеличивались заказы на чистку и покраску одежды, так как проезжающие автомобили обдавали грязью ни в чем не повинных пешеходов.

Так каково же «рациональное» решение проблемы? Можно сказать, что метод Скревейна был исключительно нерационален, потому что он перекладывал расходы на уборку снега на плечи несчастных пешеходов, и если счета за чистку и окраску были выше, чем расходы на найм дополнительных грузовиков, это показывало неправильное распределение средств. Но можно также сказать, что цри найме грузовиков прямые городские расходы повысились бы, в силу чего пришлось бы повысить и налоги, тем самым порождая раздражение городских налогоплательщиков. Поэтому система «русской рулетки», когда издержки ложились на случайные группы пешеходов, имела, возможно, скорее «политическую», чем экономическую, рациональность.

СОЦИОЛОГИЗИРОВАННАЯ МОДЕЛЬ

Как бы ни были важны эти проблемы, они не затрагивают сущностного момента — того, что экономизированная модель основана на предположении, что звеном, где должны оцениваться выгоды и издержки, является индивидуальное удовлетворение. Это атомистический взгляд на общество, отражающий распространенное заблуждение, согласно которому общая сумма частных решений составляет общественное решение. Между тем совокупность индивидуальных решений создает такой эффект, который ни один отдельно взятый человек не в силах контролировать и который часто сводит на нет замыслы индивида. Так, каждый индивид может ценить свободу и мобильность, которые обеспечивает личный автомобиль, однако совокупный эффект наличия большого количества машин ведет к пробкам на дорогах. С абстрактной точки зрения мы все можем согласиться с принципом, что автомобиль превратился в опасное транспортное средство, однако ввиду отсутствия приемлемого альтернативного вида транспорта мне волей-неволей придется купить автомашину. Каждый из нас в отдельности может предвидеть последствия индивидуальных действий, однако отсутствие социального механизма, который мог бы их оценить, делает нас беспомощными, заставляет плыть по течению и тем самым ускорять весь процесс. На самом деле, в противоположность экономизированному образу мышления, можно выявить — тут я приношу извинение за неуклюжее выражение — некую социологизированную модель, говоря иными словами, предпринять усилия к тому, чтобы судить о нуждах общества более осознанным образом¹⁰ и, пользу-

¹⁰ Можно утверждать, что данная пробема разрешима на ценовом уровне; так, если издержки, вызываемые перегруженностью дорог индивидуальным транспортом окажутся слишком высоки, станет выгодным создание альтернативных личному автомобилю средств транспорта. Однако система цен в данном случае полагается на метод проб и ошибок в оценке результата. Трудность состоит в том, что подробные оценки, осуществляемые, как правило, постфактум, скорее всего будут напрасны — громадные средства могут быть неправильно распределены, а система транспортировки окажется несовременной. При таком подходе Забитые автомагистрали в конце концов вынудят лишь соорудить новые авто-I страды.

384

ясь старомодной терминологией, действовать на основе какой-то сформированной концепции «общественного интереса».

Здесь возникают два фундаментальных вопроса.

Во-первых, сознательное установление социальной справедливости путем включения всех людей в рамки общества. Если социальная система ценностей в первую очередь предназначена для регулирования механизмов распределения (в частности посредством ценообразования), то она должна обеспечивать, хотя бы приблизительно, и «справедливое» распределение доходов, включающее гарантию минимального дохода каждого гражданина.

Во-вторых, проблема соотношения общественного и частного секторов. Экономические блага, выражаясь словами учебника, подразделяются на два типа — индивидуальные и общественные. Индивидуальные «делимы»: каждый человек приобретает товары или услуги — одежду, бытовые приборы, автомашины — по своему усмотрению на основе свободного выбора. Общественные блага «неделимы», они не могут быть чьей-то частной собственностью, а носят характер социальных служб — таких, как национальная оборона, полиция и пожарная охрана, общественные парки, водные ресурсы, автомагистрали и тому подобное. Продукция и услуги такого типа не продаются отдельным покупателям и не подгоняются под индивидуальный вкус. Их свойства и объем должны быть определены единым решением применительно ко всем членам общества. Общественные блага, таким образом, являются в большей мере объектом общинного или политического, чем индивидуального спроса.

Отдельный человек не может потребовать и купить на рынке свою долю чистого воздуха, даже если он готов переплатить за нее. Действия такого рода должны предприниматься координированным образом по общественным каналам. Можно либо возложить расходы за загрязнение атмосферы на источники такового, будь то промышленность, муниципальные учреждения или отдельные лица, с тем чтобы принудить виновных уменьшить негативное воздействие, либо направить средства на очистные мероприятия. Таким же образом прокладка дорог, планирование городов, контроль за перенаселенностью, организация здравоохранения, предотвращение загрязнения окружающей среды, поддержка системы образования — все эти области, по необходимости, должны стать предметом общественного регулирования,

385

Говоря, что общественный сектор должен быть расширен, не следует наивно считать, что его экспансия исправит недостатки рыночной системы. В любой сфере есть свои проблемы, и политическая мудрость начинается с того, чтобы выявить неизбежные трудности в каждой из них. Общественные решения могут быть такими же нерациональными или приводящими к противоположным последствиям, как и частные. Главной встающей перед нами социологической проблемой станет испытание наших способностей предвидеть последствия социальных и технологических изменений и предложить альтернативные пути, соответствующие различным трактовкам целей и различным уровням затрат.

МНОГООБРАЗИЕ ПЛАНИРОВАНИЯ

Планирование становится все более заметным явлением. Сегодня любая крупная корпорация вынуждена действовать в соответствии с годовым финансовым планом и пятилетней рыночной стратегией, чтобы выдержать конкуренцию либо добиться собственного роста. Каждая компания самостоятельно составляет планы и вводит новые технологии, и никто не отслеживает совокупные последствия этих действий. То же самое можно сказать и о различных правительственных ведомствах. Если говорить о социальном эффекте, такое планирование нельзя признать удовлетворительным.

Первый недостаток заключен в порочности самого одноце-левого планирования¹¹. Большинство инженеров, конструкторов, промышленников и правительственных чиновников являются од-ноцелевыми плановиками. Цель, которую они ставят перед собой, практически всегда связана с проблемой, требующей непосредственного решения, будь то сооружение электростанции, автомагистрали, канала или обустройство реки. И даже при анализе с использованием метода «затраты-выпуск» (как, например,

" Подробнее по этому вопросу см.: Gilliam H. The Fallacy of Single-Purpose •tanning // Daedalus. Fall 1967.

386

Глава IV

Вторым недостатком является неспособность различать, говоря словами Веблена, технологические и институциональные процессы, или, по терминологии Национальной академии наук, «технологию» и «поддерживающую систему». Автомобиль, нержавеющая сталь, пестициды, лекарства — все это технологии в инженерном смысле слова. Поддерживающая система — это организация производства и распределения, а в более общем понимании — экономическая и юридическая среда, в которую вписана технология. Очевидно, что не существует какого-то «технологического императива», конкретного, один к одному, соотношения между отдельной технологией и определенной поддерживающей системой. Как едко заметил Дж.Бёрнхем: «Когда мы покупаем автомобиль, мы уже не покупаем предмет в старом смысле этого слова, а вместо этого мы покупаем трех-пятилетнюю лицензию на участие в признанной государством системе личного транспорта, системе автомагистралей, системе безопасности движения, системе гарантийного ремонта и дорогостоящей системе страхования...»¹².

Можно поэтому, в зависимости от проблемы, попытаться поменять либо технологию (бензиновый мотор), либо поддерживающую систему (неограниченное использование дорог частным транспортом). Такая практика позволит сравнить альтернативные способы решения проблемы и альтернативные затраты, чтобы сконструировать системы, которые лучше служили бы общественным нуждам. Это, в свою очередь, требует «технологической оценки» в общенациональном масштабе¹³. За небольшими

¹² Burnham J. Beyond the Modern Sculpture. N.Y., 1968. На примере вопроса о том, зачем скульптору заниматься проблемой автомобильной системы, представлены доводы в пользу исчезновения в современном обществе «объектов» и замены их «системами».

¹³ Идея технологических оценок в значительной мере проистекла из исследований Комитета по науке и астронавтике Палаты представителей под председательством конгрессмена Даддарио. Были образованы две комиссии, одна в Национальной академии наук, вторая — в Национальной инженерной акаде-ч* мии, чтобы определить приемлемость идеи. Комиссия Национальной академии наук, под руководством Г.Брукса, пришла к выводу, что такая оценка возмож-

Субординация корпорации

387

В рамках американского федерального правительства уже существуют, хотя и в зачаточном состоянии, системы соответствующих оценок и принятия необходимых решений. Федеральная комиссия по контролю за загрязнением воды, Национальная администрация по контролю за загрязнением воздуха, Администрация по контролю окружающей среды — все они имеют полномочия изучать последствия, но у них гораздо меньше прав по установлению контроля. Некоторые ведомства, такие, как Комиссия по атомной энергии, сами внедряют новые технологии (например, атомную энергию) и сами же оценивают их последствия. Но необходимы независимые органы, которые оценивали бы ущерб и направляли бы предложения по его устранению исполнительным властям или Конгрессу. Какой бы ни стала подобная структура, ясно, что в ближайшие годы должны быть созданы определенные общественные механизмы принятия решений, обеспечивающие оценку последствий второго порядка, вызываемых технологическими или социальными изменениями. Новые и расширенные полномочия должны получить органы администрации. Новые сложные задачи встанут перед Конгрессом.

Что касается частных корпораций, то перед ними вскоре возникнет проблема новых принципов в отношении к социальной

на, и предложила несколько способов ее использования правительством. Инженерная комиссия предприняла три исследования: первое касалось шума, производимого дозвуковыми самолетами; второе — обучения с помощью компьютеров; третье — многофазной проверки здоровья. Оба доклада по вопросу технологических оценок были опубликованы комитетом Палаты представителей в июле 1969 года.

388

Глава IV

389

Раз уж мы подходим к технологическим оценкам, следует также попытаться предпринять и социальные оценки. Например, социальная карта Соединенных Штатов была перекроена после второй мировой войны в ходе стремительного расширения пригородов и необычайного роста пригородного домовладения. Все это стало возможным лишь в результате определенной общественной политики: федеральных гарантий закладных; низкого уровня первоначальных взносов для ветеранов (иногда составлявших не более 10% от общей цены дома), так что покупка недвижимости стала дешевле аренды; разрешения вычитать проценты по закладным из суммы, облагаемой подоходным налогом. Но никто не ставит под сомнение и существующую «систему поддержки», состоящую из большого числа мелких застройщиков, заполнивших огромные участки земли скучными рядами однотипных домиков.

Существуют, можно сказать, три альтернативных модели пригородной застройки: первая — отдельно стоящие дома с индивидуальными въездами и гаражами; вторая — группа «кустовых домов» с общими дополнительными удобствами (например, гаражами) и третья — многоэтажные жилые дома с обширными зелеными зонами. Каждый тип требует совершенно различных уровней «социальных затрат», которые ложатся не на проектировщиков-строителей, а на местное население (сеть дорог, использование дополнительных земель, расположение школ и т.д.). Между тем эти социальные издержки если вообще и принимаются во внимание, то редко. Не существует «полной матрицы затрат», которая могла бы показать покупателю, какими будут общие вторичные издержки в результате сделанного им

выбора. Да и общественная политика никогда не искала такого определения.

Вообще говоря, я не настаиваю, чтобы потребителю навязывался какой-либо из вариантов. Но разумная общественная политика — а ведь именно затраты общественных средств ускоряют социальные изменения — должна принимать в расчет альтернативные полные схемы затрат, а также учитывать последствия поддержания либо изменения существующих и утвердившихся моделей домостроения и развития. Дело не во «вмешательстве» или «невмешательстве» в дела общества; любое действие (или бездействие) связано с усилением или ослаблением позиций тех или иных заинтересованных сил. Вопрос заключается в том, чтобы сделать видимой связь между принимаемым решением и его последствиями.

КОРПОРАЦИЯ КАК СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

В традиционном корпоративном законодательстве собственность определяется как совокупность вещей, однако главный урок, который усвоен за последние три десятилетия, состоит в том, что корпорации, хотя и производят вещи, состоят из людей, а к людям — по крайней мере к управленческому и высококвалифицированному персоналу — нельзя относиться как к вещам.

Корпорации являются институтами, предназначенными для экономизирования; в то же время для своих членов они представляют определенный образ жизни. До начала двадцатого века жизнь большинства американцев была ограничена небольшим городком, церковью и семьей. Маленькие городки практически исчезли; церковь потеряла большую часть своего эмоционального воздействия на людей, а тесная связь между семьей и профессией, дававшая жизни преемственность — семейная ферма, семейный бизнес или семейная профессия, которую наследовал сын, — распалась. Разрушение старого уклада жизни, последствием которого явились потеря корней и дезориентация, служит источником того, что социологи называют аномией (anomie).

Эмиль Дюркгейм, французский социолог, предложивший этот термин, считал, что решение проблемы аномии возможно при

390